Глава 66: Разговоры по душам

Состояние семьи Маккензи после ритуала Савидж оценил на крепкую четвёрку по пятибалльной шкале. Все ее члены пришли в себя и даже пребывали в относительном здравии без видимых побочных эффектов. Гедеон этому исходу радовался как ребёнок, несмотря на свой солидный возраст и статус, чем изрядно раздражал мистера Маккензи. Северусу даже пришлось оттеснить Савиджа от отца Элизы, чтобы не допустить драки. А она была возможна, учитывая настроение мужчины.

— Не стоит делать резких движений, мистер Маккензи, — строгим голосом сказал Северус. — Забирайте жену и дочь и возвращайтесь в отель. Вам стоит отдохнуть.

— Да… Да, хорошо, — ответил мистер Маккензи и потер глаза. — Элизе больше ничего не угрожает?

— Я бы сейчас подумал о себе. Вы потеряли много энергии, это может сказаться на вас в ближайшее время.

— Что с моей дочерью? — настойчивее спросил мистер Маккензи и схватил Снейпа за руку. Северус с хмурым видом стерпел подобную наглость.

— Жива и здорова. Через пару дней я вас навещу и тогда смогу сказать точнее, а теперь отпустите меня.

Мистер Маккензи отдёрнул руку и кивнул.

— Мистер Савидж вас проводит, — демонстративно громко сказал Северус и позвал Гедеона. Пожилой волшебник согласился помочь семье добраться до дома и аппарировал с ними прочь. Северус же с облегчением вздохнул, когда поляна опустела, и вернулся к Гермионе, которая неуверенно стояла чуть поодаль.

— Ты как? — спросил он, обнимая.

— Нормально. Слава Богу, что все живы. — Гермиона обняла Снейпа в ответ и уткнулась лицом в его грудь, облачённую в плотную ткань сюртука. — Теперь Элиза точно поправится?

— Думаю, да. Скоро узнаем наверняка. — Он поцеловал ее в макушку. — Ну что, в Хогвартс?

— А есть выбор?

Северус грустно улыбнулся.

— К сожалению.

— Тогда в Хогвартс.

***

За три дня до начала экзаменов Гермиона ходила вся на нервах. Не то, чтобы она не была уверена в своих знаниях, но общее напряжение, которое царило в замке, передавалось и ей. Друзья сутками торчали в библиотеке, пытаясь запомнить триллионы информации за рекордное время, профессоры с опаской поглядывали на студентов, переживая за их психическое здоровье, при этом сами были далеки от привычного понимания, спокойствия и умиротворенности. Экзамены не любит никто, и это факт.

Грейнджер сбежала из библиотеки и оставила друзей грызть кожаные фолианты самостоятельно. Ее мозг отказывался воспринимать новое и даже повторять старое. Гермионе хотелось развеяться, вот только зависнуть с кем-нибудь было почти нереально. Северус погряз в работе, Джинни — в учебе, Драко и вовсе не показывался на глаза последние несколько дней по одному ему известной причине. Плюнув на все и всех, Гермиона забежала в покои Снейпа, переоделась, накинула на плечи легкую мантию и ретировалась подальше от Хогвартса и школьной суеты в гордом одиночестве. О том, что скажет ей Северус, когда она вернётся, Грейнджер старалась не думать. «Если он вообще заметит», — резонно подумала она. Северус последние несколько дней буквально разрывался между Тедди, Элизой, названивающими ассистентами из Американской клиники, Джеффри и судом над Рудвигом, о котором он узнал случайно от Дамблдора, проходя мимо него в коридоре. За всем этим Снейп потерял не только душевное равновесие, но и себя, механически выполняя то, что от него требовали другие. Гермиона в его рабочий процесс не лезла и лишь незаметно стягивала со стола контрольные средних курсов, чтобы хоть как-то облегчить участь своего профессора.

Прогулка в одиночестве не была любимым развлечением Гермионы, однако иногда побыть наедине с собой бывало полезно. Выйдя за пределы замка, Грейнджер, недолго думая, аппарировала в Косой переулок. Ей хотелось оказаться среди снующих туда-сюда людей, занятых своими повседневными делами, затеряться среди стеллажей и полок в различных магазинчиках и просто перестать думать о грядущей неделе со всеми ее тестами, комиссией, экспериментами.

Первым делом Гермиона зашла во «Флориш и Блоттс» и провела там около сорока минут, бесцельно бродя мимо рядов с книгами. По итогу она вышла с маленьким пакетиком, в котором лежало несколько блокнотов и перьев, и отправилась к Фортескью, чтобы съесть мороженое. Однако до кафе она не дошла, потому что ее внимание привлекла вывеска «Всевозможные волшебные вредилки». Ноги сами понесли ее внутрь.

В магазинчике было довольно людно, учитывая будний день. То тут, то там летали волшебные конфеты, норовившие зацепиться за ухо или волосы, на полках переливались разными цветами дурашливые зелья, в углу при входе пыхтел зачарованный чайник с кислотно-зелёным пуншем, который вытекал изо всех щелей. За прилавком работал неизвестный Грейнджер паренёк, он же обслуживал клиентов. Окинув взглядом все помещение магазина и не обнаружив братьев Уизли, Гермиона подошла к продавцу.

— Добрый день, где я могу найти хозяев? — обратилась она к парню, который внешне походил на чету Уизли: рыжеватые волосы, веснушки на лице, высокий рост и улыбка во все тридцать два зуба.

— Вам зачем, мисс? — высоким голосом спросил он, не переставая улыбаться.

— Мне нужно с ними поговорить.

— Кто вы?

— Сестра, — не раздумывая, сказала Гермиона и облокотилась на прилавок. Парень услужливо попросил подождать, скрылся за занавеской и через секунду вновь оказался перед Грейнджер.

— Ожидайте, мисс. Мистер Уизли сейчас спустится, — с этими словами он ушёл обслуживать покупателей.

Со второго этажа по лестнице спустился Джордж с коробкой в руках.

— Эрл! Я оставлю это здесь. Разбери как закончишь! — крикнул Джордж и с грохотом поставил ношу на пол возле кассы. — Кто меня звал?

— Это была я, — радостно откликнулась Грейнджер и помахала рукой.

— Святые нюхлеры, сестренка, — не менее счастливо откликнулся Джордж и, не стесняясь покупателей, буквально сгрёб Гермиону в объятия. Она же довольно пискнула, когда Уизли в порыве оторвал ее от пола, и рассмеялась. — Как я рад тебя видеть! С Рождества ни весточки от тебя.

— Прости, дел невпроворот, вот сейчас мимо проходила, решила заглянуть, а то и правда давно не виделись.

— Правильно сделала, что заглянула. Давай я тебя хоть чаем угощу, если не торопишься.

— С удовольствием, — Гермиона расплылась в улыбке и вместе с Джорджем поднялась на второй этаж в кабинет братьев.

За столом в громоздких очках с массивной металлической оправой и в перчатках сидел Фред и развинчивал какую-то игрушку.

— Изобретателям ау! — крикнул Джордж и хлопнул в ладоши. — У нас гости, оторвись на время и посмотри, кого я привёл.

— Секунду, — ответил Фред и со скрипом докрутил какую-то деталь, после чего с громким «чпок» снял с себя очки и, щурясь от яркого света, заморгал. — Ого, кого нелегкая к нам принесла. Гермиона, а ну-ка иди сюда!

Фред поднялся со стула и так же, как и Джордж минутами ранее, стиснул Грейнджер в объятиях.

— Не задуши сестренку, а то потом маменька и Снейп нам голову оторвут, — пошутил Джордж и похлопал брата по плечу. — Я собираюсь ставить чайник, ты с нами?

— Пить чай? — уточнил Фред, отпуская Гермиону и стягивая с рук перчатки. Брат посмотрел на него, как на глухого. — Нет, уволь. Эту бурду я сегодня больше пить не буду, и тебе, Гермиона, не советую. Джордж, поставь чайник на место. Мы идём в кафе.

— Может…

— Никаких возражений, Гермиона. Если у моего брата не хватает воспитания угостить сестренку вкусным свежим чаем, а не той ослиной мочой, которую он разводит каждое утро в заварнике, то я не такой. — Фред театрально закатил глаза и принял самый важный вид. Гермиона невольно прыснула со смеху. Позади Джордж стукнул чайником, вытер руки о полотенце, подхватил две куртки, что лежали на спинке стульев, и зашвырнул одну прямо в брата. Фред поймал ее и попытался отвесить Джорджу подзатыльник, но тот вовремя увернулся.

— Прошу, — с улыбкой сказал Джордж и подхватил Гермиону под руку. Фред последовал его примеру, и вся троица вышла из кабинета под аккомпанемент заливистого смеха.

Они пришли в соседнее с магазинчиком кафе и сели за свободный столик: Гермиона по одну сторону, братья по другую. Официантка приняла заказ и ретировалась, а ребята остались в уютной тишине.

— Ну рассказывай, как у тебя делишки? — спросил Джордж, облокачиваясь на столешницу.

— Вроде бы хорошо, — ответила Гермиона. — На следующей неделе начинаются выпускные экзамены. В школе все суетятся, бегают туда-сюда с учебниками. Это раздражает.

— А ты вместе с ними чего не бегаешь? Или лучшим ученицам Хогвартса не положено паниковать, дабы не свести с ума остальных?

— Очень смешно, — Гермиона показала Джорджу язык и засмеялась. — Я устала нервничать и готовиться.

— Святые связки мандрагоры, — Фред притворно прижал руку к сердцу, — ты устала готовиться? Джордж, у нас конец света. Срочно неси настойку «Пей и умней», кажется, мы теряем заучку Грейнджер.

Гермиона потянулась через стол и стукнула близнеца по плечу. Фред стойко вынес причитающееся наказание за шутку и расплылся в улыбке.

— Да ладно тебе, сестрёнка, — вмешался Джордж, давая время брату отсмеяться. — Лучше тебя никто эти экзамены не сдаст. Ты даже без подготовки получишь свои заветные «превосходно» и пойдёшь строить карьеру так, чтобы все обзавидовались.

— Вообще-то не пойду, — как будто бы невзначай сказала Грейнджер и повернулась к подошедшей официантке.

На столе появился заварочный чайник, три кружки и тарелка с ассорти пирожных. Джордж разлил чай и придвинул десерт к Гермионе.

— Ешь-ешь, а то ты бледная, как смертушка. Я слышал, что сладкое улучшает настроение и вызывает чувство эйфории.

— Ага, а еще им прекрасно заедать стресс.

— Вот видишь, сплошная польза, — поддакнул он и переложил Грейнджер на тарелку шоколадное пироженное.

— Спасибо.

— Не за что. А теперь рассказывай, почему ты не пойдёшь строить карьеру?

Гермиона взяла ложку и отправила кусочек десерта в рот. Как-то ей не нравилась тема разговора, которая всплыла из совсем невинной пикировки, но игнорировать вопросы близнецов было не очень вежливо, тем более, когда они так пристально следят за ее реакцией. Поэтому Гермиона прожевала десерт, сделала несколько глотков обжигающего чая и с напускным равнодушием ответила:

— У меня немного другие планы на следующий год. Учиться я точно не пойду, а вот немножко подработать — скорее всего.

— Неужели тебе предложили место в министерстве? — спросил Фред, тоже отпивая чай из своей кружки. — Ты впишешься в местный антуражик просто идеально.

— Из-за моих отношений с Северусом место в министерстве мне заказано, — сыронизировала Гермиона.

— Да ладно, его же оправдали. Снейп нормальный мужик, как оказалось. С ним даже приятно общаться, когда дело не доходит до зелий, — сказал Джордж.

— Каким бы он ни был на самом деле, министерство это не волнует. Он до конца своих дней будет Пожирателем, а с этим статусом сами понимаете…

— А ты, я смотрю, даже не расстроена этим фактом? — спросил Фред, откидываясь на спинку кресла.

— На министерстве свет клином не сошёлся. Я и в других местах найду себе применение, — с ноткой самодовольства сказала Гермиона. Она заметно расслабилась, поняв, что близнецы лишь вежливо интересуются планами на жизнь, а не собираются давать непрошенные советы или пытаться переубедить следовать по проторенной дорожке, выстроенной для каждого выпускника по одному принципу: школа—университет—работа.

— Знаешь, сестрёнка, мы и не сомневались в тебе. Ты не пропадёшь, в отличие от Рона и Джинни. Те мамочку разочаровывают с каждым днем все больше, — сказал Джордж.

— А что они сделали? Джинни рассказывала, что собирается после школы идти вместе с Гарри в аврорат, а вот про Рона не знаю. Мы так и не наладили общение. Так, изредка здороваемся друг с другом, и на этом все.

— Да в том-то и дело, что они оба собрались бороться с преступностью, только маменька наша категорически против, но они ее не слышат. Хотя, как по мне, неплохая профессия, стабильная как минимум. Все лучше, чем как у Перси или Билла, ну или у нас.

— Ладно вам. Вы все занимаетесь любимым делом. Мне казалось, Молли слишком сильно вам в этом вопросе и не перечила.

— Так-то оно так, — подтвердил Фред, пока брат жевал пироженое. — Мама не хочет, чтобы ее младшенькие шли в аврорат и жертвовали собой ради других. Она считает, что это не их призвание, а лишь привычка, выработанная за долгие годы войны.

— И ее можно понять, — дополнил Джордж после того, как сделал глоток чая. — Отец совсем плох, она вечно мотается в Мунго, оттуда в министерство за справками и пособием, потом домой и опять в Мунго, и так сутками напролёт. Она винит во всем войну и боится, что однажды нечто подобное произойдёт с одним из нас, а Рон с Джинни самолично идут на риск. Ну, это в ее понимании.

— Она и настроена решительно. Пару дней назад, когда Рон прислал письмо с отказом пересмотреть своё решение относительно аврората, мама так кричала, что стены ходуном ходили. Грозилась больше не пускать ни Рона, ни Джинни в дом, пока они не образумятся, — сказал Фред с достаточно равнодушным лицом, будто это все не касалось его семьи.

— Рано или поздно отойдёт, — заявил Джордж. — Вечно злиться она просто не умеет, но нервишки младшенькие расшатывают с небывалым ранее успехом.

Гермиона слушала внимательно, не зная даже, что сказать. У Уизли не так часто случались семейные ссоры и недопонимания, чтобы выработать какой-то общий ответ или совет. Для нее было шоком, что Молли вообще умеет что-то запрещать своим детям без какого-то особого обоснования своей позиции, а ее детям не было свойственно идти наперекор матери. «Вот что бывает, когда долго не общаешься с друзьями ни о чем, кроме учебы», — мыслено сказала себе Гермиона.

— Слушайте, а что с Артуром? Все очень серьезно? — спросила она, обхватывая чашку ладонями. Братья переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Да, подробности мама не рассказывает, но мы навещали отца, и по его внешнему виду не скажешь, что он пышет жизнью, — с горькой усмешкой сказал Джордж.

— Выкарабкается, ему деваться некуда. Иначе приедет Перси и лично его с койки поднимет. Он и мертвого достать может, — добавил Фред и получил тычок под рёбра от брата. — Ну ты поняла, — поспешил оправдаться Фред и невесело хмыкнул.

— Поняла…

— Эй, сестрёнка, давай только ты не унывай. Мы и не из такой срани вылазили.

— Фред прав, Гермиона. Мы пережили самого Воландеморта, — Джордж с наигранным благоговением поднял вверх палец, — а уж эта рептилия казалась вечной занозой в наших задницах. В итоге мы здесь, а он рассеялся по ветру. Теперь, правда, главное — этот ветер не вдыхать, а то чихать нам до скончания веков.

Гермиона невольно рассмеялась. Вот за что она любила близнецов, так за их непосредственность и чувство юмора. Со стороны эти двое могли казаться инфантильными, безответственными идиотами с дурацкими шуточками, но на деле это были самые добрые, изобретательные, лёгкие в общении и преданные люди, которых Грейнджер вообще встречала в своей жизни.

— Вот, так лучше, — Джордж и Фред тоже улыбнулись. — Еще чаю?

Они просидели в кафе еще несколько часов, обсуждая перестройку Лютного переулка, выборы нового министра магии и перспективы развития Всевозможных вредилок и не заметили, как в кафе прибавилось людей. Близился вечер, волшебники возвращались с работы пораньше и забегали поужинать в уютной обстановке в пятничный вечер.

— Я вас, наверное, отрываю от дел, — чуть виновато сказала Гермиона, складывая руки перед собой, когда Фред закончил расссказывать о задумках нового товара для магазинчика.

— Ты либо вежливо пытаешься от нас отделаться, либо зря вообще задумываешься о времени. Нам торопиться некуда, — заметил Джордж и жестом попросил официантку принести им меню.

— Ага, вот они — прелести работы на себя, — дополнил Фред. — О-о-о, у нас намечается ужин? — он принял меню и раскрыл его.

— Если только Гермиона не против.

Грейнджер поджала губы, воровато огляделась и с легкой улыбкой кивнула. Ей совсем не хотелось расставаться с близнецами, слишком хорошо было в их компании, особенно по сравнению с суетой в школе.

— Отлично, тогда заказываем, а то я уже устал болтать на голодный желудок, когда позади меня с таким аппетитом жуёт тот мужчина, — Фред указал большим пальцем куда-то назад и не обернулся.

Они заказали ужин и продолжили общаться на пустяковые темы, стараясь не возвращаться к семейным вопросам. В основном близнецы рассказывали о своих планах на магазинчик. Они прямо пылали идеями, которые с трудом помещались у них в голове и требовали выхода не только в практическом плане, но и словесном. Гермиона была не против послушать о разработках братьев.

— А с Северусом вы так и не договорились? — спросила она, подперев подбородок рукой и внимательно смотря на близнецов.

— О чем? — уточнил Джордж, который уплетал уже вторую порцию шницеля.

— На Рождество ты просил его о консультации. Вы разрабатывали какое-то зелье, кажется.

— А-а-а, нет, до дела у нас так и не дошло.

Фред прыснул со смеха в чашку.

— Я чего-то не знаю? — спросила Гермиона, тоже улыбаясь. Все время, что она сидела с близнецами, улыбка не сходила с ее лица, да так, что уже начало сводить скулы.

— О своём суженом? Вряд ли он рассказывает тебе о каждом своём шаге. Или тебе удалось его выдрессировать?

— Фред! — возмущённо сказала Гермиона. — Никого я не дрессирую, и он мне не докладывает обо всем подряд. У нас здоровые отношения.

— Спокойно! — Фред вскинул руки ладонями вперёд. — Я же пошутил, сестренка. На самом деле, с твоим ненаглядным мы так ни о чем и не договорились. От встречи он отказался, а обмен письмами довольно быстро прекратился. Снейп просто перестал отвечать.

— Кстати, ты не знаешь почему? — спросил Джордж. — Мне казалось, что Снейп не из тех, кто сливается без предупреждения.

— Да, на него это не похоже. Слушайте, я ему сегодня напомню, уверена, Северус не специально проигнорировал ваши письма. Последние пару месяцев были тяжёлыми, особенно у него.

— Неужто студенты каждый день взрывали ему котлы на уроках и приходилось варить зелья за них? — усмехнулся Фред.

— Все гораздо прозаичнее: арест, кома, снятия проклятий, спасение жизней. Ну так, типичный день бывшего Пожирателя.

Близнецы поперхнулись воздухом и закашлялись.

— Стой-стой, — Джордж постучал себя по груди. — Ты же шутишь?

— Нисколечко, — Гермиона по-детски помотала головой. — Вы спросили, я ответила.

— Да ладно тебе. Какой арест, какая кома?

— Меня и снятие проклятий интересует, — дополнил Фред. — Снейп на полставки подрабатывает преподом ЗОТИ?

— Уже нет, заменяет иногда, но на постоянку его не хватает. А насчёт ареста и комы… Это долгая история и, честно говоря, я не очень хочу это вспоминать.

— Но со Снейпом же сейчас все хорошо? — спросил Джордж.

— Да, но знали бы вы, как я иногда устаю от его геройств. Никогда не угадаешь, придёт ли он в добром здравии или опять в полуобморочном состоянии из-за того, что кому-то в очередной раз помогал.

— Зато он добрые дела делает, — сказал Фред и состроил кислую мину. — Вам тоже показалось, что это звучит как-то нереалистично?

Все трое рассмеялись.

— Слушайте, насчёт добрых дел. Я могу попросить у вас помощи? — спросила Гермиона, и близнецы вмиг приняли серьёзный вид.

— Конечно, сестренка, — ответил Джордж. — Что случилось?

— Пока ничего, но скоро случится. Новый учебный год.

Братья переглянулись и нахмурились.

— Спокойно, я не безумная и не пытаюсь нагнать тумана. Все очень просто, я хотела попросить вас взять меня к себе на работу в новом учебном году.

Близнецы ещё больше насторожились.

— Ты хорошо подумала? Ну, то есть, Гермиона, ты и магазин магических безделушек — вещи несовместимые, — заметил Джордж.

— Спасибо за столь высокую оценку моих способностей, но мне просто нужно чем-то заниматься в новом году, чтобы Северус не проел мне плешь за безделье.

— А он проест?

— Ещё как, причём с огромным удовольствием. Ему не нравится, что я не планирую идти учиться дальше, поэтому мне кровь из носу надо найти себе какое-нибудь дело.

— И чем же ты хочешь заниматься?

— У вас? Даже не знаю… Я могу помогать создавать новые продукты. Познания в зельеварении у меня не ниже, чем у Северуса, да и с чарами у меня проблем нет. На самом деле, я могу и бухгалтерию вести, и учёт товара. Мне без разницы.

— Сестренка, ты же понимаешь, что много платить мы тебе не сможем? Мы только недавно наняли парнишку-продавца и лишних средств у нас не водится. Почти все уходит отцу на лечение и на мелкие личные нужды, — стараясь звучать как можно более мягко, сказал Джордж.

— Понимаю, но скажу вам больше — мне вообще деньги не нужны. Я буду работать просто так.

— Уверена? И Снейп позволит?

— Он даже и не спросит, главное, что я буду при деле и не буду, как он выразился, от скуки выносить ему мозг.

— Отличные у вас отношения, — с ухмылкой сказал Фред. — Что ж, тогда добро пожаловать в команду Уизли, сестренка.

Джордж кивнул, подтверждая слова брата.

— Спасибо вам огромное, — поблагодарила близнецов Гермиона.

— Не за что, чую, в сентябре мы повеселимся, — ответил Джордж.

— Так, это событие надо отметить. Гермиона теперь в наших стройных рядах Волшебных вредилок. Дай Мерлин нам не встретиться с недовольным Снейпом, и тогда мы никогда не пожалеем о принятом решении. — Фред довольно хлопнул в ладоши и заказал по порции десерта.

***

В Хогвартс Грейнджер вернулась достаточно поздно, пропустив ужин в Большом зале и факультетский сбор в честь предстоящих экзаменов. Ни о том, ни о другом она не жалела. В покоях в полной тишине за столом сидел Северус и проверял домашние задания пятого курса. На носу у него были очки, волосы забраны в хвост на затылке, рукава закатаны до локтей, несколько верхних пуговиц расстегнуто. Гермиона невольно залюбовалась рабочим видом зельевара и подошла к Снейпу поближе.

— Привет, — негромко сказала она и поставила пакет с покупками на краешек стола.

— Привет, — отозвался Северус, на миг оторвал взгляд от пергаментов, окинул им Грейнджер и вновь уткнулся в задания. — Тебя искали Поттер с Джиневрой.

— И чего хотели? — Гермиона прислонилась бедром к краю стола и наблюдала, как Снейп пишет на полях замечание какому-то студенту.

— Не знаю, я не уточнял.

— Зря.

— Я не твой секретарь, так что изволь самостоятельно выслушивать обращения своих друзей, — сказал Снейп, быстрым росчерком поставил оценку и перешёл к следующему пергаменту.

— Понятно, — Гермиона цокнула и сложила руки на груди. — Что у тебя случилось, пока меня не было?

— Ничего.

— Да ну?

Северус приспустил очки почти на кончик носа и испытующе посмотрел на Грейнджер, словно что-то решая.

— Вот не надо. Не смотри на меня так. Я-то тут причём?

— Ты чересчур довольная, — констатировал он.

— Это не запрещено. Ты тоже мог бы улыбнуться.

— Я проверяю уже четвёртую стопку работ за последние два часа. Мне как-то не до веселья, — Снейп потряс бумагами, подтверждая свои слова.

— Кто виноват, что ты так много задаёшь. Мог бы уже отстать от детей и дать им спокойно пережить последние школьные дни, — ответила Гермиона.

— Ты ещё поучи меня, как надо преподавать, — беззлобно огрызнулся Северус и вернул внимание на пергамент. Откуда-то из-под стола раздалось мирное урчание Крукса.

— Он что, у тебя на коленях? — Гермиона вытянула шею и попыталась разглядеть кота. Северус ни на сантиметр не сдвинулся, лишь демонстративно погладил полукнизла одной рукой. — Я смотрю, у вас тут идиллия.

— Завидуй молча.

Гермиона простодушно пожала плечами, мол, завидовать нечему.

— Слушай, Северус, — начала она, подбирая слова.

— Какой знакомый тон. Ты явно не дашь мне спокойно доделать работу.

Снейп окончательно снял очки и положил их на стол вместе с работами студентов. Неосознанно он положил ногу на ногу и тем самым согнал Крукса с коленей. Кот недовольно мяукнул и спрыгнул, бросив напоследок обиженный взгляд на хозяина. Правда, долго кот не страдал, он быстренько облюбовал мягкий пуфик возле каминного портала и пристроился там.

— Чего ты хочешь? — Северус оперся на подлокотник кресла и внимательно посмотрел на Гермиону.

— Ты в курсе, что Артур лежит в Мунго при смерти? — прямо спросила Гермиона.

— В курсе.

— И?

— Гермиона, я похож на всемогущего?

— Это не ответ.

— Так ты ничего и не спросила, — резонно ответил Северус и потёр глаза. — Я стабильно пару раз в неделю связываюсь в главным целителем Мунго и слежу за состоянием Артура. Пока ему ничего не угрожает. Это все, что тебя интересовало?

— Нет. Почему Артур вообще в больнице? Ты говорил, что поддерживаешь его состояние.

— Лечение оказалось малоэффективным, — сказал Снейп настолько ровным тоном, что у Гермионы пробежали мурашки по спине. — Сейчас он под постоянным наблюдением специалистов.

— Это отговорки. Ты обещал ему помочь.

— Я только этим и занимаюсь! — сорвался Северус, но задушил в себе резкость так же внезапно, как и пробудил. — Гермиона, процесс лечения не всегда приводит к успешному выздоровлению. У меня нет ответов на все вопросы и нет способностей лечить все подряд.

— Никто этого от тебя и не требует, — как будто оправдываясь, сказала Гермиона и отлипла от края стола. — Просто ему становится хуже, все на нервах…

— И я в том числе! Думаешь, я не хочу, чтобы Артур вернулся домой к семье здоровым? Я, черт возьми, не знаю, что с ним происходит!

Северус довольно грубо оттолкнулся от стола и поднялся на ноги.

— Но…

— Нет этих «но». Артур умирает, это факт. Как обратить процесс вспять — ни я, ни целители в Мунго не представляют. Ни одно из зелий не работает, диагностические чары показывают, что он абсолютно здоров, с магией у него тоже все в порядке. Я до сих пор не понимаю, что делать.

— Но ты же поддерживал его состояние, — заметила Гермиона.

— Этого мало, — сказал Северус и провёл ладонью по волосам. — Давай закончим этот разговор. У меня ещё много работы, а ты пойди прогуляйся к друзьям.

Снейп рывком сел обратно в кресло и с такой силой схватил работы студентов, что пергамент чуть было не порвался. Гермиона, от греха подальше, промолчала и ретировалась из покоев. Северус редко когда позволял себе признаться в беспомощности, а тем более показать ее, поэтому она решила дать ему время восстановить душевное равновесие в одиночестве, чтобы ни в коем случае не задеть его гордость. Сам же зельевар, когда остался наедине с листами, уронил голову на стол и на пару минут позволил себе прикрыть глаза. «Ещё ничего не потеряно», — убеждал он сам себя, хотя внутренне уже давно разуверился в собственных силах относительно старшего Уизли.

***

Вынужденная гулять по замку Гермиона, сама того не желая, через пятнадцать минут бесцельного шатания по коридорам поднялась в башню Гриффиндора. В гостиной было чрезмерное количество студентов и все сидели за учебниками: кто закрывал долги по предметам, кто писал последние в этом году домашние задания, кто усиленно строчил шпаргалки, искренне веря, что они помогут, кто просто делал вид, что готовится к экзаменам, чтобы не выпадать из общей обстановки. При виде этих «прилежных» учеников Гермиону передернуло, с таким же успехом она могла пойти в библиотеку и посидеть там. Недолго думая, она развернулась и вышла из гостиной. Надеясь, что Джинни сейчас не готовится маниакально к экзаменам, Гермиона пошла в их общую комнату. Без стука войдя туда, она обнаружила Драко, развалившегося на ее кровати и Джинни — на своей.

— И вы туда же? — не здороваясь, спросила Гермиона. — Совесть поимейте, превратитесь обратно в студентов-прогульщиков. — Она со стоном плюхнулась на кровать рядом с Малфоем, помешав тому закончить рукописное предложение.

— Грейнджер! Я из-за тебя тетрадь испачкал! — возмущённо сказал Драко и пихнул подругу локтем в бедро. — Ты чего вообще сюда приперлась-то?

— Нормально?! Это наша с Джинни комната, если ты не забыл, — в тон ему ответила Гермиона. — Я думала, хоть здесь можно будет спрятаться от тотальной подготовки всех и вся к экзаменам.

— Неужели тебе надоело читать?

— Издевайся, издевайся, Малфой.

— А то что, Грейнджер? Меня ждёт небесная кара? — с ехидством поинтересовался он.

Джинни оторвалась от письма и вскинула на пару голову.

— Если вы оба не заткнетесь, я наложу на вас Силенцио и привяжу верёвками к кровати, чтобы вы не смогли сбежать, — сказала Уизли и вернулась к своему занятию.

— Как грозно, — передразнил Малфой. — Видишь, Грейнджер, ты принесла в эту комнату деструктивную энергетику.

Гермиона приподнялась на локте и отвесила Драко звонкий подзатыльник. Малфой театрально громко охнул, за что получил испепеляющий взгляд Джинни и умолк.

— А знаешь что? — он захлопнул тетрадь и отложил перо, — пойдём прогуляемся. У меня от учебы уже мозги плавятся.

— Хоть одна здравая мысль из твоих уст за последнее время.

Гермиона рывком подняла себя на кровати и села. Драко слез с матраса, поправил одежду, подхватил со стула кофту, накинул ее на плечи и по-джентельменски подал подруге руку. Она ее приняла с наигранной грацией, и оба они вышли за дверь.

— Не против выйти на улицу? — спросил Малфой.

Гермиона согласно кивнула и они вышли на свежий воздух. За пределами каменного замка была прекрасная, хоть и прохладная погода. Запах озона в воздухе, будто после дождя, аромат недавно скошенной влажной травы и лёгкого дымка от печки Хагрида, которую он топил почти круглый год. В этом обонятельном раю, присущему только периоду приближающегося лета, хотелось потеряться и никогда не найтись, настолько было хорошо.

— Я смотрю, ты нашёл укромный уголок, где тебя не могут достать сокурсники. Давно ты обитаешь у нас в комнате? — спросила Гермиона, когда они с Драко сели на скамейку неподалёку от Чёрного озера. Малфой спрятал руки в карманы и вытянул ноги.

— Временами, — ответил он. — Ты против?

— Нет, просто стало любопытно.

— Не переживай, я не оккупировал твою кровать. Она все еще принадлежит тебе.

Гермиона фыркнула со смеху.

— Дурак, — весело сказала она.

— Да, пожалуй, — Малфой тоже улыбнулся.

— Ты уже подал заявление на вступительные экзамены? — спросила Грейнджер, вспоминая, как они обсуждали эту тему пару недель назад.

— Угу, Дамблдор помог сделать паспорт и, не поверишь, даже съездил со мной в университет. Среди маглов мы, конечно, выглядели как парочка душевнобольных, но польза от этой поездки определённо была.

Гермиона засмеялась, представляя, как Малфой вместе с Дамблдором пытался сойти за своих среди толпы абитуриентов и их родителей.

— Чего ты ржешь? — спросил Драко, хотя и сам не удержался от улыбки. — Это было не смешно, я серьезно переживал, что нас повяжет охрана. Дамблдор вырядился в свой, кажется, самый экстравагантный фиолетовый костюм, за каким-то дьяволом заплел косичку на бороде, нацепил очки и с таким видом подходил почти к каждому представителю университета, чтобы пожелать хорошего дня. На кой ему это сдалось, я до сих пор не понимаю, но от нас шарахались все. Прекрати ржать, Грейнджер. Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? — Малфой пихнул подругу в плечо и сам рассмеялся. — А ведь если я поступлю, мне этим людям еще в глаза смотреть и объясняться, что нет у меня никакого полоумного дедушки, который косит под всесезонного Санта Клауса.

Гермиона уже задыхалась от смеха, вытирая слезы, что дорожками текли из глаз, и пыталась успокоиться.

— Боже, Драко, я хочу посмотреть твои воспоминания, — сквозь смех проговорила она.

— Обойдёшься. Это шоу останется при мне.

— Вредина.

Драко самодовольно осклабился.

— А зачем он с тобой-то пошёл? Ты сам бы не справился? — спросила Гермиона, когда отсмеялась.

— Кто ж его разберёт. Сказал, что захотел сравнить, как устроено образование у маглов и у магов. — Драко пожал плечами. — Но на подобные авантюры я больше не подпишусь. Хватило.

— Зато ты теперь официально абитуриент. И с магловским паспортом. — Гермиона подняла палец вверх. — Что бы сказал твой отец, если бы узнал!

— По голове точно не погладил бы.

— Зато Северус погладит. Он тобой очень гордится.

— Откуда ты знаешь? — Малфой повернул голову к Грейнджер и посмотрел на ее профиль.

— Это видно. Ты, считай, пошёл по его стопам. У вас даже причины профессионального выбора схожие. Так что даже если он и не говорит в открытую, как ему приятно, что ты поступаешь в магловский медицинский университет, то в душе он просто счастлив.

— Надеюсь, что так.

Драко весь как-то сник, от прежней атмосферы веселья остались лишь крупицы. Гермиона опёрлась вытянутыми руками на скамейку возле своих ног и тактично выждала пару минут. Тишина немного затянулась, оба засмотрелись на горизонт, куда заходило солнце, отражая последние лучи дня на глади Чёрного озера.

— Ты слышал, что через две недели состоится суд по делу, которое расследовал Северус? — спросила Гермиона, через плечо оборачиваясь к Малфою.

— Нет, я даже и о деле ничего не знаю. Ты же мне так ничего и не рассказала, забыла?

Драко сидел, сложив руки на груди и закинув одну вытянутую ногу на другую.

— Точно, — виновато протянула Гермиона. — Честно, я хотела рассказать, но там столько непонятностей...

— Не оправдывайся. Раз мне не надо было знать, то и пускай. Так что там с судом? Надеюсь, судить будут не Северуса?

— Слава Мерлину, — она покачала головой. — Он выступает в качестве свидетеля и пострадавшего. Как и твои родители, — добавила Гермиона.

— Что ж, они встали на путь исправления. Похвально.

— Да, наверное. Не хочешь пойти?

— Куда?

— На заседание. Увидишь родителей.

— Мне это не нужно, — сказал Драко и посмотрел куда-то в сторону.

— Зачем ты себя обманываешь? Ладно, отца ты видеть не желаешь, но мать...

— Гермиона, не лезь в это.

— Что ты будешь делать, если ее освободят? — спросила Гермиона, старательно изображая праздное любопытство.

— Ничего. К тому моменту я буду жить в кампусе университета, а она, скорее всего, в мэноре. Мы вряд ли будем часто видеться, — с напускным равнодушием ответил Малфой и тряхнул головой, откидывая растрепавшиеся на легком ветру волосы назад.

— Я спросила если, а не когда, Драко. Северус сказал, что твой отец дал показания в обмен на ее досрочное освобождение. Скорее всего, ее выпустят из Азкабана после суда.

Малфой замер и со стороны показалось, что забыл, как дышать. Он неверяще посмотрел на Гермиону.

— Ты не ослышался. Возможно, уже через две недели твоя мать будет свободна. Поэтому я и спрашиваю, что ты будешь делать, Драко?

Он не знал, что ответить. Драко много раз представлял, как общается с мамой в Азкабане, как рассказывает ей о своей жизни и уходит с добрым чувством, будто она все ещё рядом и за пределами тюрьмы. Но эти образы со временем приобрели более реалистичный и эмоциональный оттенок. Драко хотел сообщить матери о своём решении стать врачом, жить среди маглов и, возможно, продать мэнор, а после уйти и никогда не возвращаться, потому что он с каждым разом все отчетливее ощущал, что обижен на обоих родителей в одинаковой степени за все, во что они втянули его с рождения. И эта обида день ото дня крепла, подминая под себя все сферы жизни. Он чувствовал, что порой действует назло, будто пытаясь позлить родителей, сделать наперекор их установкам, заложенным в детстве, доказывая самому себе, что он может быть другим, не Малфоем.

Видимо, его остекленевшие от задумчивости глаза напугали Гермиону, от чего она дотронулась до руки друга и потрясла.

— А? Ты что-то сказала? — встрепенулся и переспросил Драко.

— Ничего. Забудь.

Малфой на автомате кивнул.

— Я в глаза ей смотреть боюсь, — почти шепотом проговорил Драко и вздернул подбородок, устремляя взор в потемневшее небо. — Боюсь увидеть там разочарование. Я столько раз шёл против ее мнения, слушал отца и делал то, что велел он. И к чему это привело?

— Ты не сделал ничего непоправимого, Драко, — таким же тихим голосом возразила Гермиона. — И ты не мог иначе, между родителями вообще выбирать сложно.

Малфой резко подобрал ноги и облокотился на колени.

— Я позволил Пожирателям ее насиловать, — сквозь зубы процедил он, сжимая кулаки. — И сам принял в этом участие, потому что мне приказали. Кто я после этого, Грейнджер?

— Ты прошёл войну, Драко. Как и мы все. Меня пытали, оставили кучу шрамов на руках, которые я до сих пор скрываю магией, потому что не могу свести их до конца даже зельями Северуса, я продолжаю порой просыпаться от кошмаров, в которых вижу Воландеморта и Беллатрису с ножом. Гарри и вовсе умер от Авады во время битвы, но чудом выжил во второй раз. Джинни почти потеряла отца, который прямо сейчас лежит в Мунго и умирает от последствий ранения, полученного в битве, — тихо, но убедительно сказала Гермиона и накрыла ладонью сжатый кулак Малфоя. — С последствиями приходится учиться жить, иначе нам самим дорога в могилу. Если тебе нужен более весомый пример, на кого можно ориентироваться, то посмотри на Северуса. Ты прекрасно знаешь, кого он потерял и чем пожертвовал в обеих войнах против Воландеморта. При этом он не замкнулся в себе, развивается, любит и спасает чужие жизни.

Драко скривил губы, понимая, что Гермиона говорит совершенно правильные вещи, но бороться с внутренними демонами это не помогало.

— Давно ты стала такой рассудительной? Ты сама со страхом и паникой не научилась бороться, а вроде бы пытаешься жить дальше.

— Груби сколько влезет, Драко, ты все равно знаешь, что я права. Мы все покалечены в той или иной степени. И все со своими тараканами в голове. Спорить не буду, говорить действительно проще, чем делать, а бороться с самим собой — и вовсе дело неблагодарное. Однако опустить руки — это худшее, что ты можешь сделать сам для себя. А со своими страхами я боролась. Северус учил меня окклюменции. Правда, из этого толком ничего не вышло и я обрела равновесие только окунувшись в его проблемы, но, кажется, это помогло. У нас у каждого свой способ лечения. Найди тот, который подойдёт именно тебе, — Гермиона аккуратно постучала пальцем по виску Драко.

Малфой чуть ослабил кулаки и запустил их в свои платиновые волосы. Он сжимал пряди, будто пытаясь тем самым избавиться от каких-то мыслей, и тяжело дышал.

— Она стоит у меня перед глазами, Гермиона. Каждую чёртову ночь. Почти полтора года прошло, а я до сих пор это вижу, — Драко остервенело потряс ладонью перед своим лицом. — Мне от себя противно, понимаешь? — он повернулся к подруге. Его серые глаза были полны отчаяния. — Я на девчонок смотреть не могу, Гермиона. Меня от них выворачивает. Я, блять, умудрился влюбиться в Поттера и стать гребаным геем! Потому что на парней у меня хоть что-то внутри отзывается. Как бороться с этим, а? Если я сам себя не понимаю?

Гермиона не знала, что сказать. В такие моменты нужно либо делиться ответной личной тайной и выворачивать душу наизнанку, либо молча пожалеть, потому что говорить нечего, никакой совет не поможет. Ситуации разные, понять чувства другого человека невозможно, как и дать четкую инструкцию к действию. Гермиона деликатно обняла Драко, давая ему ощущение опоры, и погладила по волосам, как делала это с Северусом. Малфой прижался к подруге и позволил себе опустить маску статусности, оптимизма и жизнерадостности. Плотину прорвало, и он держался за Гермиону, как за единственный спасательный круг в отрытой воде.

Так они просидели до тех пор, пока солнце окончательно не скрылось за горизонтом, а с Чёрного озера ощутимо не потянуло холодом. Оба зябко поёжились.

— Драко, а ты Гарри говорил, что любишь его?

Малфой провёл ладонями по лицу и сморщил нос.

— Нет. Ему не надо об этом знать.

— Почему?

— Потому что я его не интересую… в этом плане. Моя любовь… Это слишком громкое слово. У меня есть к нему привязанность, он единственный парень в моем окружении и…

— Тебя к нему влечёт, потому что к девушкам такого ты не испытываешь, — закончила за друга Гермиона.

— Что-то вроде, да, — подтвердил Драко. — Я не уверен, что я на самом деле чувствую, но когда я его поцеловал… — Малфой шмыгнул носом и натянул на себя свитер. — Когда я его поцеловал, то ощутил себя живым, как бы прозаично это не звучало.

— Гарри не ответил?

— Ответил, но после сказал, что это все не для него. Он нормальный парень, его влечёт к девушкам, он любит Джинни, и я не стал настаивать.

— Вы поэтому в последнее время почти не общаетесь?

Драко неопределённо махнул рукой и откинулся на спинку скамейки.

— Я надеюсь, что после выпуска отсюда, — он покрутил головой, якобы очерчивая здание Хогвартса, — в магловского мире мне удастся посмотреть на мир иначе. Я хочу забыть обо всем, что было, и начать заново, — признался Малфой.

— Неплохая цель, и у тебя есть все возможности ее достичь.

— Я понимаю, что неоправданно ною тут тебе о своих проблемах…

— Не смей, — перебила его Гермиона и предостерегающе нахмурилась. — Всем иногда полезно поныть. Это помогает скинуть напряжение и найти выход. Хоть какой-нибудь.

— На своём опыте знаешь? — с чуть заметной невеселой полуулыбкой спросил Малфой. Он чувствовал себя уставшим и вымотавшимся. Никогда прежде он не изливал душу, даже крестному он говорил только строго продуманные и заготовленные слова, а тут спонтанный всплеск эмоций почти что на плече у Грейнджер. Ему было неловко и в то же время хорошо. Странная эйфория. «Выброс адреналина и кортизола. Простая химия», — подумал Малфой и вдохнул освежающий запах ночной улицы.

— О, да, я люблю поныть по любому поводу. Особенно в последнее время. Северус уже на стенку лезет, — ответила Гермиона и усмехнулась.

— Гормоны, — протянул Малфой.

— Вот и он так же говорит, — она улыбнулась. Драко уже выглядел менее подавленным, и ее это радовало.

— Спасибо тебе, Гермиона, — тихо сказал Драко. — За то, что выслушала и не осудила.

— Всегда пожалуйста. Мы почти что родственники, Малфой, а о семье надо заботиться.

— Сама придумала?

— Не-а, в какой-то книге вычитала.

Они оба усмехнулись.

— Кстати о книгах. Пойдём в замок, я подмерзла, и мне ещё надо у Джинни кое-что про ее отца спросить, — сказала Гермиона и поднялась. Малфой тоже встал на ноги, и они направились в сторону главных дверей Хогвартса.

— У неё правда отец умирает? — спросил Драко и пнул попавшийся на дорожке камень, будто вопрос был спонтанным и ответ не особо его интересует.

— К сожалению. Только, Драко, не надо Джинни ничего об этом говорить. Совсем.

— Конечно, я бы и не стал.

— Я на всякий случай предупреждаю. Пускай чужие секреты остаются под замком у двух слушателей.

— Понял, Гермиона. Ни слова больше.

Малфой открыл массивную дверь замка, галантным жестом пригласил Грейнджер пройти первой и сам зашёл следом.