Глава 23: Начало школьной жизни

В школу постепенно стали прибывать кареты со студентами. Хогвартс медленно пробуждался от летнего сна, солнце заходило за горизонт и создавало вокруг замка приятное свечение. Гермиона наблюдала за красотой школьной жизни из окна своей комнаты. Она испытывала легкую грусть от того, что не смогла вместе со всеми прокатиться последний раз на Хогвартс-Экспрессе, предвкушение от скорой встречи с однокурсниками и тревожность из-за предстоящего разговора с Джинни. Девушка так и не придумала, с какой стороны подступиться к рассказу об отношениях с профессором зельеварения и боялась, что подруга ее не поймёт. Ожидать реакции, хотя бы отдаленно похожей на Гарри, от Джинни было глупо. Младшая Уизли была из понятливых, но характерная для ее семьи эмоциональность вряд ли забудет проявиться, и тогда Гермионе придётся выкручиваться, придумывать объяснения и обещать, что, по сути, ее общение с друзьями никак не изменится из-за Снейпа. «Как же все сложно». Она хотела пойти к Северусу и провести остаток времени до церемониального ужина у него, но не была уверена, что он будет рад ее видеть. После завтрака, ее извинений перед Слизнортом и бурного обсуждения коллегами его рубашки, мужчина был не настроен на милосердие и дружелюбие, поэтому Грейнджер не рискнула проверять его теперешнее настроение. «Он говорил, что всегда рад тебя видеть», — услужливо подкинуло подсознание, — «И даже сказал тебе пароль от комнат». «Точно!». Гермиона еще утром поставила себе цель узнать, что значит словосочетание Tu solus, что давало доступ к покоям профессора. Решив, что до того, как школа набьётся всеми студентами, у неё есть ещё как минимум полчаса, девушка отправилась в библиотеку за словарём латинского языка.

Неосознанное волнение охватывало и преподавателей. Каждый раз как в первый класс. Они ждали учеников и новых проблем, которые они привезут вместе с собой. Больше всего забот ложилось на плечи деканов, ведь именно им нужно встречать новичков и давать приветственную речь в гостиных. На удивление, подобные профессиональные переживания испытывал и Снейп. Ему, наверное, приходилось сложнее всех — Слизерин всегда был непростым факультетом, а после войны и вовсе стал пристанищем для отверженных, обреченных и несчастных. Большинство студентов принадлежали к семьям Пожирателей, многие дети лишились родителей, которых либо убили, либо посадили в Азкабан. Северус с трудом представлял, как вернуть подростков к жизни, что им сказать, как поддержать и как защитить от нападок со стороны других студентов. Речь он не писал (подобными глупостями он никогда не занимался), но вот в голове всё прокручивал основные слова, которые должен будет сказать. Волшебник сидел на кресле перед камином в полной задумчивости, пока часы ненавязчиво не пробили семь вечера.

Большой зал полыхал яркими огнями: факелы на стенах, ясное ночное небо на зачарованном потолке, свечи над столами. Ребята разных возрастов встречались после летней разлуки, издавали радостные возгласы, обнимались, смеялись — в общем, делали все то, что делает любой ребёнок, вернувшись в родную гавань. Снейп хотел сесть на своё привычное место за преподавательским столом (с левого края, напротив слизеринцев), но Альбус махнул ему рукой и пригласил занять место рядом с собой. «Правая рука Дамблдора. Ты точно это заслужил, Северус. Ничего в твоей жизни не меняется», — говорило ему сознание. Он не стал противиться и занял предложенное место. Минерва села рядом с ним и улыбнулась.

— Чую, это будет занимательный год, — сказала она и сложила перед собой руки. — Нам придётся чаще контактировать, Северус.

— Пока министерство будет развлекаться с образовательной программой, все годы будут занимательными. Столкнуть лбами два противоборствующих факультета — безумно умно с их стороны, — сыронизировал профессор в ответ.

— К сожалению, пока нам не дадут полной свободы действий, придётся подстраиваться. Начнём с себя. Если дети будут видеть, что их деканы уважают друг друга, то и они постараются соответствовать.

— Я всегда уважал вас, Минерва. Нет необходимости напоминать мне правила приличия.

— Ох, я не о них, Северус. Скорее о том, как вы представляете своих подопечных. Всегда их защищаете, порой несправедливо относитесь к гриффиндорцам, ставите своих выше остальных…

— А кто, кроме меня, будет их защищать? — риторический вопрос. — Но я вас услышал. Постараюсь быть объективным и поддерживать видимость дружеских отношений с Гриффиндором.

— Это будет великолепно. Только представьте, чего мы можем добиться вместе.

— Положить конец многовековому противостоянию? Это вряд ли.

— Почему же?

— Тогда Хогвартс лишится своей изюминки. Кто-то же должен разжигать огонёк конкуренции, иначе мы все скатимся к меланхолии пуффендуйцев.

— Это верно… Так или иначе, они все дети. Посмотрите, сколько у них радости в глазах. Чем студенты одного факультета отличаются от студентов другого? — ещё один риторический вопрос, на который Снейп решил ответить.

— Мотивами и целями. Хотя у некоторых они меняются по ходу взросления…

— И все же гриффиндорец может понять слизеринца, Северус. И вы тому явное подтверждение.

— Почему же?

— Вам удалось найти общий язык с Гермионой. Более типичных представителей своих факультетов и представить сложно. Правда, за лето она слишком много у вас переняла.

— Но что-то остаётся неизменным, — Снейп кивнул в сторону гриффиндорского стола.

Гермиона зашла в зал и тут же взглядом нашла родные взъерошенные чёрную и рыжую шевелюры. Она подлетела к друзьям с такой скоростью, что чуть было не запуталась в новой школьной мантии, что прислали почти перед самым ужином. Да и школьная форма немного стесняла движения. Непривычно было идти по залу в юбке, с повязанным факультетским галстуком на шее и в туфлях. Магловские вещи пришлось закинуть на верхнюю полку шкафа и забыть до ближайших выходных.

Гарри и Рон поднялись с места и обняли подругу так, словно не видели ее все лето. Все же дружба — лучшее чувство на свете, после любви, разумеется. Уизли даже умудрился сделать приветствие слегка неловким, когда неуклюже поцеловал подругу в щеку. Гермиона не подала виду, будто посчитала этот жест неуместным, и скромно улыбнулась. Пускай считает, что он смог сделать ей приятно. Рон кротко бросил взгляд на запястье девушки и заметил на нем подаренный им браслет. В этот момент и для него возвращение в Хогвартс стало радостным. Новый учебный год, новые надежды и желания.
Они сели за стол и стали переговариваться с другими одноклассниками. Симус и Дин подросли (хотя, казалось бы, куда ещё-то) и возмужали. По крайней мере, так показалось Грейнджер. Невилл все так же заикался, хотя и пытался побороть этот недуг, что появился у него после финальной битвы в мэноре. Видно было, что он стесняется лишний раз разговаривать, но когда все же делал попытки высказаться, друзья одновременно замолкали и не мешали говорить (так ему было легче). Джинни тоже сидела посвежевшая и повзрослевшая. Со стороны трудно было сказать, что она школьница. Ее глаза лучились счастьем и любовью, особенно когда она смотрела на Гарри. «Жизнь налаживается».

Вот только Снейп не думал так же. Он наблюдал за Гермионой с того самого момента, как она вошла в зал. Новая мантия, что они заказали у Клода, ей шла, выделяла из толпы, а вот школьная форма вновь вернула его к мыслям о том, что она всего лишь студентка, девочка, которой слишком рано пришлось узнать, что такое жизнь. Когда мелкий Уизли тесно прижал ее к своей груди, а после поцеловал в щеку, внутри у черствого профессора что-то дернулось. Не ревность, не зависть, не обида, но что-то среднее между всеми этими чувствами. Гермиона не была его собственностью, у неё была своя жизнь, увлечения, друзья, интересы, любовь…

— Северус, после ужина скажи мисс Грейнджер, чтобы они с мисс Уизли поднялись ко мне в кабинет, — сказал Альбус, отрывая профессора от излюбленного занятия — самокопания.

— Их декан Минерва. Попросите об этом ее.

— Мальчик мой, я попросил тебя, — и волшебник повернулся к толпе студентов, хлопками призывая всех к вниманию и пресекая любые возражения Северуса. — Поприветствуем наших будущих первокурсников! — торжественным тоном проговорил Дамблдор и все присутствующие захлопали. В зал вошла толпа одиннадцатилеток во главе с Филчем. Он продолжил говорить, как только дети собрались перед ним и внимательно всмотрелись в загадочного старца. — Сейчас вам предстоит пройти отбор на факультеты. Именно он станет вашим новым домом и семьей. Не будем затягивать, профессор Макгонагалл, прошу.

Женщина спустилась с кафедры и встала перед детьми, держа в руках Распределительную шляпу.

— Эта волшебная шляпа была создана четырьмя основателями… — начала она типичный рассказ. Преподаватели и старшие студенты слушали ее вполуха, первогодки же ловили каждое слово, изумленно выпучивали глаза, таращились на старинный артефакт и неустанно переминались с ноги на ногу. Каждый из них переживал из-за распределения и внимания со стороны всей школы. — Сейчас я буду поочередно вызывать вас к себе. Как только услышите свою фамилию, выходите и садитесь на табуретку.

Минерва начала перечислять студентов долго и муторно. Постепенно толпа детей стала рассасываться. Больше всего пополнились факультеты Когтеврана и Гриффиндора (в каждый пришло около двенадцати человек), а вот Слизерину и Пуффендую не повезло (их дома обзавелись от силы пятью студентами каждый). Новички расселись по столам, и Дамблдор вновь привлёк внимание всех.

— Студенты, знаю, что вам хочется пропустить всю официальную часть и побыстрее приступить к праздничному ужину, но я должен сказать пару слов об изменениях в учебном процессе. С этого года студенты Слизерина и Гриффиндора будут учиться по парной системе, так что научитесь взаимному уважению. Любые стычки будут пресекаться и караться по всей строгости. Разбирательств, какой факультет был зачинателем, не будет. Все совмещённые уроки у Слизерин-Гриффиндор будут проходить также в паре по принципу по студенту с факультета…

— Надеются нас подружить? — шепнул Рон друзьям.

— По-видимому, — ответил Гарри. — Слизеринцев и так мало. Многие покинули страну, чтобы избежать тюрьмы. Ну, это то, что я слышал.

— Им и правда нелегко дался прошлый год. Может, идея нас объединить и не такая уж глупая, — дополнила Гермиона.

— Ага, они у нас все неженки, — недовольно бросил Уизли. — Как прятаться за спины отцов и прикрываться близостью к Воландеморту, так они первые, а как принимать поражение, так сразу бедные и несчастные.

— Рон, — шикнула на брата Джинни. — Не сейчас. Послушай Дамблдора.

— Также у нас произошли изменения в преподавательских кругах. Защиту от темных искусств теперь у вас будет вести профессор Шон Рудвиг, бывший аврор, экс-представитель магической правоохранительной палаты, обладатель ордена Мерлина первой степени. Уверен, ваши знания по предмету станут в разы лучше под его руководством, — раздались аплодисменты. — Нумерологию же теперь будет преподавать профессор Науми Хэлингер…

— Хорошая дамочка, — заметил Дин и даже присвистнул. К слову, восторгаться было чему. Мисс Хэлингер была высокой брюнеткой с объемной грудью. Пока она сидела за столом, это не особенно бросалось в глаза, но как только она встала поприветствовать студентов, объемный бюст дал о себе знать и привлёк внимание большей половины мужчин и парней в зале. Ее изумрудная мантия сверкала, а броский макияж не позволял понять, сколько же на самом деле ей лет. Джинни и Гермиона дали не больше тридцати пяти.

— И последнее, мадам Розмерта просила не злоупотреблять сливочным пивом на первом месяце учебы. Она пообещала, что лично выставит из бара каждого, кто возьмёт больше двух стаканов в одни руки. Так что, будьте любезны, научитесь развлекаться иначе. Например, выучите заклинание невидимости, — директор хитро улыбнулся. По залу прокатились смешки.

— А как же квиддич? — крикнул Гарри. Он безумно хотел вернуться в атмосферу соревнований и полетов.

— Начнётся через месяц. Отдайте списки команд деканам и профессору Хуч для составления сетки игр. И да, Пуффендую и Гриффиндору необходимо выбрать нового старосту факультета. Постарайтесь сделать это уже на этой неделе. А теперь — пир! — Дамблдор взмахнул рукой и на столах появились разнообразные яства.

Зал наполнился оживлённым шумом типичной столовой. Снейп довольно быстро опустошил свою тарелку, поднялся из-за стола и пошёл к студентам своего факультета. Ему нужен был староста.

— Мистер Флис, соберите мне всех студентов в гостиной через полчаса, — Северус дотронулся до плеча парня и, получив утвердительный кивок, направился в сторону гриффиндорцев.

Вмешиваться в разговоры золотого трио и их друзей не хотелось, и далеко не из вежливости. Он до сих пор с трудом переносил их лица и вечный оптимизм, да и плохие отношения, что строились годами, не могли в один миг испариться даже под какими-никакими усилиями Гермионы. Все же выбора у него было немного, оповестить девушку о просьбе директора было необходимо сейчас же.
Северус проходил мимо столов и студентов, что бросали на него испуганные и настороженные взгляды. Как только он остановился за спиной Гермионы, Симус, Дин, Невилл и Рон прекратили трёп и затихли. Грейнджер продолжала беззаботно рассказывать какой-то веселый случай и тоже замолкла, когда увидела взгляды, обращённые позади неё. Она повернулась и подняла голову вверх. Сразу же захотелось улыбнуться и поприветствовать профессора, но он ее опередил.

— Мисс Грейнджер, после ужина директор ждёт вас и мисс Уизли у себя в кабинете.

— Хорошо, сэр.

Снейп так быстро зашагал прочь, что она даже не успела сказать ещё что-либо.

— Что Дамблдору могло понадобиться от вас? — поинтересовался Гарри.

— Я бы тоже хотела знать, — ответила Джинни и так же, как и все, посмотрела на Гермиону.

— Чего? Вы сами слышали, что он ничего не пояснил, — девушка попыталась изобразить непонимание, хотя знала, о чем хотел поговорить директор.

— И неужели ты не догадываешься?

— За три месяца уже должна была научиться разбирать потаенные смыслы его слов, — невесело сказал Рон.

— Да ну тебя, Рон. Можешь сам его догнать и спросить. Ты у него учишься уже семь лет. За это время можно было научиться понимать его с одного взгляда, как и любого другого профессора, — бросила Грейнджер и вернула все внимание еде в тарелке.

— Ладно, ладно, Герми, не воспринимай все всерьёз. Я просто хотел пошутить.

— И тебе это не удалось, — беззлобно ответила она.

— Так значит, начнём учебный год с похода к директору? — более весело и эмоционально откликнулась Джинни, не видевшая причин для беспокойства и подколов во всей ситуации.

Девушки поднялись в кабинет Дамблдора, где их уже ждали. Весь разговор, как и полагала Гермиона, был об их новой комнате, точнее, Альбус попытался кратко обьяснить суть проблемы и тем самым облегчить девушке участь рассказывать все самой. Вся его речь была довольно-таки поверхностной и неконкретной, но в общих чертах он сумел описать, почему двум студенткам Гриффиндора предоставляются отдельные комнаты для жилья. Джинни слушала молча, постепенно удивляясь все больше и больше. Она поглядывала на подругу, но Гермиона не могла толком ответить ни на один ее вопрос, потому что жестов, объясняющих ее затруднительное положение, просто не существовало в природе.

— Домовики уже отнесли ваш багаж в новые комнаты. Мисс Грейнджер вас проводит, — сказал Дамблдор.

— Спасибо. Хорошего вам вечера, директор, — ответили обе девушки и направились в сторону гриффиндорской башни.

— Ну ты даёшь, Гермиона. Отдельные комнаты получить — это нечто. Даже боюсь спросить, какая такая мобильность тебе понадобилась, что жить в обычной гостиной тебе уже не подходит.

— Я тебе все расскажу, только давай не в коридоре. Наша комната за углом.

Джинни была поражена новым убранством не меньше самой Гермионы днём ранее.

— Я так понимаю, моя левая? — спросила Уизли и после утвердительного кивка прыгнула на кровать и распласталась на ней головой вверх. — Удобно. Свой камин, шкаф, ванная. Да это же просто благодать какая-то! Выкладывай, за что такие привилегии?

Грейнджер невесело улыбнулась и забралась с ногами на свою постель. Она не могла понять, с чего начать рассказ, и на ее лице, видимо, вполне четко отразились все тяжелые раздумья, раз Джинни сползла до края и села, пристально глядя на подругу.

— Я догадываюсь, что это как-то связано с профессором Снейпом. И если тебе станет легче, то я ни за что не буду тебя осуждать. Мы ведь лучшие подруги… Хотя нет, мы же почти сестры.

Гермиона выдохнула и поежилась. Была не была…

— Ты права, это всё связано с профессором, — она сделала ударение на слове «всё» и начала рассказ обо всем, что произошло с ней с финальной битвы в Малфой-мэноре и заканчивая сегодняшним днём. Она посвятила Джинни в большинство деталей, за исключением любовных отношений, так как считала это довольно личным, чтобы делиться с подругой.

После двух часов монолога Грейнджер и редких вопросов Уизли девушки сидели на полу перед камином немного измученные. Время перевалило за полночь. Гермиона порядком выдохлась, потому что разговор заставил ее вывернуть душу наизнанку, пересмотреть прошлые ситуации, заново пройти все трудные моменты их с Северусом отношений. А Джинни… Она спокойно внимала каждому слову подруги. Не психовала, не ругалась, не пыталась как-то подколоть или низвести все переживания подруги на нет. Удивительная стойкость для эмоциональной Уизли. «С Гарри в этом отношении они очень похожи».

— И что теперь? Ты больше не можешь пользоваться магией? — спросила Джинни, обхватывая колени руками. Они с Гермионой сидели на полу не один час и, если честно, чувствовали себя очень уютно, как будто дома в далеком беззаботном детстве.

— Могу, у меня для этого теперь новая палочка. Просто сила может плавать. Порой у меня отлично получаются даже невербальные заклинания, что для меня никогда не было характерно. А иногда я даже очищающие не могу нормально наложить.

— Это из-за Снейпа. Тебе нужна его сила?

— Если честно, мы оба до конца не разобрались, как это работает. У него проблем с магией не возникает.

— А как ты вообще понимаешь, что тебе требуется подпитка? Ну там пальцы покалывает, как перед выбросом, или ещё что-то?

— Меня просто к нему тянет, словно к источнику. Я бы сравнила это с сильной жаждой. Мне хочется к нему прикоснуться, оказаться рядом. Когда это происходит, напряжение, будто после тяжелой физической нагрузки, испаряется, и я ощущаю опустошённость. К слову, его магия невероятно сильна.

— Стоило догадываться. Снейп всегда отличался незаурядными способностями. Слушай, Гермиона, а почему вы обмениваетесь магией именно ночью? Можно же как-то в другое время. Просто это немного…

— Двусмысленно? — договорила за подругу Грейнджер. — Со стороны это, наверное, так и выглядит. На самом деле, в первый день дома Северус предложил проводить этот процесс в постели и полубессознательном состоянии, чтобы мы не так сильно зависели друг от друга днём. Обмен волшебством — не самый быстрый процесс. В любое другое время мы обычно заняты. Он сутками работает, я учусь. Выкроить лишний час или два довольно сложно, особенно ему.

— Вы перешли на личное общение? Он позволил?

— Конечно, Джинни, нам было бы глупо продолжать сохранять дистанцию после всего случившегося.

— Согласна… А дом ты не покидала из-за того, что вы везде вынуждены быть вместе? — у Уизли в голове роилось столько вопросов, что она разбегалась мыслями. Все ответы девушка ловила с жадностью, но за разговор у неё не проскользнуло ни тени осуждения. Гермиона была рада, что подруга поняла всю ситуацию и приняла ее.

— Да. Ты же знаешь профессора. Его сложно вытащить куда-то. Хотя, стоит отдать ему должное, он пытается подстраиваться и под мои потребности.

— Это ты про родителей или нас?

— Про все. Я была удивлена, когда он предложил найти моих родителей и попытаться вернуть им память, а когда он более-менее легко согласился на ваши визиты, по сути, в его же дом, то я и вовсе была ему безмерно благодарна.

— Никогда бы не подумала, что Снейп может быть таким сговорчивым…

— Далеко не всегда. И ты не представляешь, сколько сил я положила на то, чтобы он вообще стал меня замечать и относиться не как к бедной студентке.

— И правда, не представляю. Гермиона, — Джинни серьезно посмотрела на подругу и положила той на колено ладонь. — А что ты будешь делать с моим братом? Он тебя вроде бы любит и хочет, чтобы ты стала его девушкой…

— Я не знаю, — Грейнджер поникла. — Он ни за что не смирится с тем, что рядом со мной всегда будет Снейп. Рон не станет меня делить с кем-либо, а уж с Северусом — тем более. Понимаешь, я чувствую, что обману его, если отвечу на чувства, если буду скрывать правду о ритуале и своей зависимости. Но я не хочу его лишиться и обманывать тоже… Боже, я словно пытаюсь усидеть на двух стульях…

— Если следовать твоей логике, то ты ни с кем не сможешь быть, даже по любви, потому что любому парню придётся тебя делить со Снейпом. Это замкнутый круг, Гермиона. О-о-о, ты не подумай, что я настаиваю на твоих отношениях с моим братом или к чему-то тебя подталкиваю. Скорее рассуждаю вслух, — Джинни улыбнулась искренней улыбкой. Последнюю фразу всегда любила произносить сама Грейнджер, когда пускалась в размышления или читала кому-то нотации.

— Возможно, так и есть. Пока мне трудно думать о других парнях, когда рядом постоянно есть Северус. А после всего, что я о нем узнала, и нашего взаимного притяжения, я и вовсе не хочу никого видеть рядом.

— Гермиона, ты случаем не влюбилась в нашего профессора? — это было сказано без лукавства или насмешки. Скорее сугубо деловито.

— Не знаю... Джинни, не расспрашивай меня о чувствах. Многое в наших с ним отношениях руководствуется банальной потребностью в магии. Я ощущаю его, хочу обнять, чтобы восполнить нехватку волшебства, с ним интересно разговаривать и проводить время, но у него столько проблем, что я побаиваюсь начинать их разгребать. Все же он взрослый мужчина и определять его чувства ко мне банальным словом "любовь" как-то неправильно.

— Хорошо… Уверена, ты во всем разберёшься, хотя у тебя на лице написано, что ты не сильно уж и разочарована подобной зависимостью от Снейпа.

— Я смирилась и стала получать от этого своеобразное удовольствие, — полуулыбка легла на губы Гермионы. «Сколько раз я уже повторяла эту фразу. Словно сама себя пытаюсь убедить в правдивости этих слов».

— Скажи честно, если бы ты приняла пост старосты и получила отдельную комнату без лишних сложностей, то ты бы рассказала мне о себе и профессоре?

— Нет, — односложный ответ дался Грейнджер нелегко. Она проговорила его на выдохе, устремив взгляд на огонь.

— Не доверяешь?

— Скорее боялась твоей реакции. Джинни, это же Снейп. Наш грозный, страшный, несправедливый профессор зельеварения. Я не дура и прекрасно знаю, какая у него репутация среди студентов и как его, мягко говоря, недолюбливают. Я не хотела потерять друзей, отдалиться от вас из-за него.

— Ты дура, Гермиона, — пожурила подругу Уизли. — Мне все равно, с кем ты встречаешься, кого любишь, с кем спишь и далее по списку. От этого ты не становишься мне чужой. Мы почти сестры, лучшие подруги. Ты через столькое прошла за последние полгода… Неважно. Я всегда тебя поддержу. Что бы ни случилось. Ты можешь мне доверять.

Грейнджер поддалась эмоциям и накинулась на Джинни с объятиями.

— И знаешь, после твоих рассказов Снейп уже и не кажется таким отвратительным. Ещё после суда его личность стала мне более понятной и внушала уважение, а то, что он сделал с тобой… В нем определенно есть очень даже сексуальные черты, — девушка подмигнула.

— Ха-ха-ха, да, точно есть!

— Ты пойдёшь к нему сегодня? Время уже давно за полночь. Замок наверняка пуст и твое маленькое путешествие до подземелий вряд ли кто заметит.

— Я останусь здесь. Уже и правда поздно. Он, наверное, спит, — «По крайней мере, я очень на это надеюсь».

— То есть потребность в магии у вас не постоянная?

— Сейчас она терпимая. Я не знаю, от чего это зависит. Порой мы можем несколько дней обходиться без подпитки.

— Говоришь, словно о каком-то растении, — хохотнула Джинни. — А кто ещё в курсе о вас?

— Дамблдор, Макгонагалл и Фадж. Они знали о ритуале с самого начала.

— Вот почему тебя тоже судили… Чтобы ты была рядом с ним…

— Да. Ещё твоя мама знает. Ей сказал директор, рассчитывал, что она окажет мне поддержку, как приемная мать.

— И она оказывает?

— Ну… Молли помогла мне определиться… В какой-то степени.

— Неожиданно. Вот видишь, уже двое из нашей семьи в курсе и никто от тебя не отвернулся.

— Пускай больше никто не будет в это посвящен. Как я буду готова, то сама расскажу. Хорошо?

— Как скажешь, — Джинни поднялась на ноги и тряхнула ими поочередно. Неприятные колики прошлись по конечностям от бёдер к ступням, все же сидеть на полу было уютно, но не очень удобно, особенно так долго. — Пойду опробую ванную и спать. Завтра же у нас начинаются первые уроки?

— Расписание вывесят с утра в гостиной, — ответила Гермиона, тоже поднимаясь. Разговор получился куда лучше, чем она ожидала. Поэтому с легкой душой она забралась под одеяло и приготовилась ко сну.

А вот Северус не мог похвастаться легкостью на душе перед сном, да и на кровать он упал грузным мешком прямо в брюках и рубашке. После разговора со студентами в гостиной Слизерина он окончательно потерял силы на исполнение профессионального долга в этот первый день нового учебного года. Дети встретили его, мягко говоря, не очень радушно. Многие смотрели искоса, озлоблено, а всему виной, как оказалось позже, была его новая репутация невиновного. Точнее, некоторые подростки решили спустить гнев и обиду за родителей или родственников на него, как на последнего Пожирателя смерти. Хоть о суде им было ничего не известно, но тот слух, что Дамблдор покрывает профессора зельеварения, что Северус шпион, пришёлся им по душе, и они охотно в него верили. Конечно, субординацию и правила поведения никто из студентов не нарушил, но просто потому, что выпад против декана мог обернуться смертной казнью на уроках. Этого не хотелось никому. Но вот холодность, что повисла на факультете, ощущалась кожей. Северусу это не нравилось, но обьяснить детям, что он им не враг, с первого раза не получилось.

«Ну что ж, есть над чем работать», — подумал он и устало прикрыл глаза. Как назло, и Гермионы не оказалось рядом. Снейп уже давно заметил за собой, что ее присутствие успокаивает клокочущие внутри негативные эмоции. Она действовала на него как обезболивающее, приятный наркотик. Но, как и любая другая приятная вещь в его жизни, она была лишь мимолетным чудом, на которое он мог претендовать разве что по праздникам. Нет, Северус не относился к Гермионе как к вещи, скорее наоборот, ценил ее как личность, как девушку. Просто перебороть себя, позволить стать к ней ближе, откликнуться на ее чувства, пускай они и появились благодаря ритуалу, протянуть в ответ руки и сгрести ее в объятия он мог с трудом и жутким скрипом в душе. Снейп никогда не был робким и боязливым человеком, но Грейнджер заставляла его остерегаться самого себя и своих желаний. Ему пришлось потратить не один день, чтобы пересмотреть свои взгляды, перестать видеть в ней ученицу, что взрослела на его глазах, чтобы загнать поглубже чувство вины за совершенные преступления и издевательства. И все равно его что-то останавливало. «Ты жалок», — сказал он сам себе. «Неужели продолжишь отказывать девушке в общении и близости только из-за того, что в прошлом тебе приходилось насиловать магловок? Это было давно и ты не зверь, раз уж в душе все ещё просыпаются светлые чувства заботы и бескорыстной теплоты». Но когда размышления о самом себе хоть кого-нибудь доводили до чего-то хорошего?
Однако больше всего Снейпа беспокоило то, что он совсем не ощущал Гермиону. Это чувство пропало в тот же миг, когда он принял бразды правления замком и вместо четкого понимания, где девушка, как она себя ощущает, нуждается ли в магии и прочего, пришло жужжащее и вибрирующее осознание окружающего Северуса муравейника из студентов и коллег. Когда Хогвартс наполнился учениками и по коридору стали перемещаться толпы, мужчина испытал волну будоражащих мурашек. Было непривычно и даже жутко вот так легко подключаться к сети замка и знать обо всех изменениях и наполненности, но потеря Грейнджер доставляла в разы более ощутимый дискомфорт, чем все остальное. Она нужна ему, и даже Северус стал это понимать.

***

Первые дни учебы прошли гладко. Отсутствие Гермионы и Джинни в общей гостиной не вызвало ни у кого вопросов, лишь Гарри и Рон однажды поинтересовались, почему девушек не бывает вечерами на факультете, но они получили прямой ответ и благополучно отстали. Отдельная вакханалия на факультете началась, когда подошёл срок выбора нового старосты. Макгонагалл в красноречивых выражениях пояснила, почему с этим действом не стоит затягивать и оставила на столе в гостиной зачарованную коробку для голосования, даже не предложив кандидатов. Студентам самим пришлось выбирать среди себя лидеров. Первым делом все глянули на Гермиону. Трудно было противостоять всеобщим аргументам в виде: «Ты же лучшая ученица школы», «Ты же самая ответственная», «Да тебя все преподаватели обожают» и все в подобном духе. Даже друзья, кроме Джинни, и те стали подталкивать ее к тому, чтобы выдвинуть себя на роль старосты и не мучить весь факультет ненужным голосованием. Но так же, как все настаивали, Гермиона решительно отказалась, и, громко пообещав, что больше ни с кем не поделится ни одним домашним заданием в течении семестра, если они не прекратят на неё давить и пытаться выяснить причины ее несогласия на должность, студенты замолкли и разошлись, оставив вопрос открытым. На следующий день, когда декан пришла забрать коробку и наконец поставить точку в этом деле, увидела лишь пустой контейнер, то чуть ли не спустила всех собак на старший курс, узнав, что ребята не смогли взять бразды правления в свои руки и не определились со старостой. «Но Гермиона не хочет ею быть», — воскликнул Дин в ответ на недовольную и сухую речь Макгонагалл. «А что, кроме мисс Грейнджер на факультете больше не учатся прилежные студенты, мистер Томас?». В ответ послышалось неразборчивое бурчание и профессору самой пришлось выдвинуть кандидатов. «К вечеру жду нового старосту у себя в кабинете, в противном случае я оштрафую всех вас на сто баллов», — и с этими словами проблема с решением, кто будет старостой, исчерпала себя. Не особо приметная девушка пятого курса, мисс Уитакер, взяла на себя ответственность представлять Гриффиндор и все ребята дружно выдохнули. Однако организационные проблемы факультета на этом не заканчивались. После выбора старосты встал вопрос о команде по квиддичу. Так как в прошлом учебном году соревнования не проводили из-за полувоенной атмосферы во всей магической Британии и в школе в частности, то и о квиддиче не шло и речи. Но сейчас энергию подростков нужно было куда-то направлять, а значит, вновь дать им в руки метлы и заставить носиться по полю с бешеной скоростью в надежде, что именно там они оставят всю дурь и сил на пакости просто не останется. У Гриффиндора даже команды толком не было, поэтому пришлось срочно составлять список желающих пройти отбор и показать себя. Капитаном, по единогласному решению всего факультета (участвовали даже первокурсники и те, кто метлы боялся больше писка мандрагоры), был выбран Гарри, он же на скорую руку составил расписание смотра и предложил закончить с этим как минимум до середины месяца, чтобы успеть сыграться до начала первых матчей осени.

Казалось бы, факультеты и вся школа целиком за неделю учебы должны были войти в привычное русло, но нет. Нововведения, придуманные то ли лично Дамблдором, то ли министерством, оказались весьма трудноосуществимы студентами. На каждом уроке ребята должны были садиться за парту с соседом из противоположного факультета. И если когтевранцев и пуффендуйцев это особо не напрягало, то вот слизеринцы с гриффиндорцами чуть ли не дрались прямо при профессорах. Перепалки в основном возникали на средних курсах, где у подростков не хватало мозгов поумерить пыл или пропустить какие-то ехидные замечания товарищей мимо ушей. Таким образом, оба факультета с завидным постоянством теряли очки и получали отработки у Филча и Хагрида. Профессора ходили не менее угрюмыми, чем сами студенты змеиного и львиного факультетов. Для преподавателей вести эти совместные уроки было почти испытанием. Мало кому удавалось держать детей под контролем и завлекать их материалом. По большей части учебный процесс проходил натужно, а каждый в классе ощущал себя, словно на минном поле. На удивление, относительная тишина на подобных сдвоенный уроках держалась только на седьмом курсе. Профессора списывали все на то, что эти дети повидали горести войны и несправедливого противостояния больше всех остальных и поэтому не создавали конфликты на ровном месте и никого не провоцировали. В чем-то они были правы. На уроках трансфигурации и чар совместной работы от учеников особо и не требовалось, а привычка сидеть рядом со своим «врагом» выработалась довольно быстро. Проблемы возникали на уроках по зельям и защите, где студенты активно работали вместе на общий результат.

К слову об уроках. Первая встреча Гермионы и Северуса после начала учебы произошла именно на зельеварении. Класс заполнился однокурсниками (их было немного, так как их поток был самым маленьким во всей школе из-за пресловутой войны и миграции студентов в другие страны или в тюрьму). Профессор в стандартной пугающей манере влетел в класс и без предупреждения стал расспрашивать студентов на предмет знаний прошлого учебного года. С одной стороны, это было подло, потому что дети явно не повторяли пройденный материал и ожидали, что сделают это вместе с преподавателем, а с другой стороны — это же Снейп. Он никогда не сюсюкался с учениками и всегда делал все не так, как остальные профессора. Гермиона с какой-то маниакальной пристрастностью разглядывала его высокую фигуру, обтянутую в сюртук, и новую широкую мантию. Он очень сильно отличался от домашней и даже рабочей-врачебной версии себя, которые привыкла видеть девушка. У неё пробежали взволнованные мурашки по коже, когда она поймала себя на мысли, что моментами побаивается его. Все же жесткие различия между ворчливым, но заботливым домашним Северусом и грубым, надменным, саркастичным профессором Снейпом были слишком очевидны.
Сам же он перемещался вдоль класса и старался смотреть на Гермиону не более положенного, хотя успел по ней прилично соскучиться, и магия громко оповещала его о том, что вторая половинка где-то рядом и ее срочно нужно прижать к себе как можно ближе. Эти мысли он глушил придирчивыми высказываниями в адрес студентов и тасовкой подростков по классу. Ему не нравилось то, в какие кучки сбились представители двух факультетов и самостоятельно рассаживал их по парам, как первокурсников. Когда Драко, который выглядел как ходячее привидение и проявлял ко всему тотальное безразличие, попался Северусу на глаза, то мужчина решил растормошить крестника самым подлым поступком, какой только можно было придумать в условиях занятий по зельеварению: он усадил парня за один стол с мальчишкой Поттером и ждал, когда эта бомба замедленного действия рванет. «Уж лучше так, чем вообще никак», — подумал он, когда на лице Гарри отразилась смесь удивления с едва уловимым недовольством. Малфой тоже был не рад подобному раскладу, но отреагировал сдержано, слегка сжав челюсти. Этим все и ограничилось. В классе осталось довольно много свободного места и некоторые ученики могли сидеть по одному, чтобы не мешаться. Так вышло и с Гермионой, правда, позади неё уселась Джинни, которой тоже не хватило пары, и девушки прекрасно умудрялись переговариваться, даже когда профессор начинал вести лекцию. Вообще Снейпу показалось, что некоторые гриффиндорцы расслабились на его уроке и перестали воспринимать его всерьёз. Так, когда мистер Финиган позволил себе перекинуть записку мистеру Уизли, а тот, в свою очередь, стал активно жестикулировать в ответ, профессору пришлось бесцеремонно на них наорать, снять пару-тройку баллов и дать дополнительное домашнее задание. После этого даже Гермиона замолкла и напустила на себя виноватый вид, на что Северус довольно фыркнул. Авторитет был восстановлен и урок прошёл вполне сносно для первого раза.

А дальше завертелось. Уроки, библиотека, домашние задания, свитки работ, школьная жизнь, походы в Хогсмид и прочие маленькие радости подростков. Самой обсуждаемой темой Хогвартса были два новых преподавателя: профессор Шон Рудвиг и Науми Хелингер. Эти двое были абсолютными противоположностями, но взбудоражили школьную общественность так, что дети не могли перестать даже думать о них. И да, все было далеко не радужно. Профессор Рудвиг с виду казался добрым мужичком среднего роста, с морщинами по всему лицу, парой-тройкой шрамов на руках. Он постоянно улыбался и всегда приветствовал студентов по утрам, когда шёл по коридорам школы. Однако на уроках он превращался в зверя: цепкий, несгибаемый преподаватель доводил студентов до трясучки не только вопросами, но и «веселыми» историями по применению того или иного защитного заклинания. Этих историй у него было много, одна другой краше, и он постоянно рассказывал их, чтобы то ли запугать учеников, то ли точнее донести до них суть предмета и важность изучения ЗОТИ. Находились и те ребята, которые восхищались новым профессором и буквально заглядывали ему в рот на уроках — настолько они были впечатлены его харизмой и опытом. Впрочем, в основном подобные чувства испытывали мальчишки средних курсов, так как им нужен был предмет для подражания, а мистер Рудвиг на эту роль подходил как нельзя лучше. Но все же большинство склонялось к тому, что профессор ЗОТИ с легкостью может посоперничать в жесткости, беспринципности и властности преподавания с самим Снейпом. Так в школе появилось двое мужчин, которые перетянули на себя все внимание бедных студентов и, помимо уроков по зельеварению, ученики стали бояться и уроков по защите. Самое смешное, казалось, они оба тоже осознавали, что непроизвольно борются за лидерство над студентами в Хогвартсе и явно недолюбливали друг друга. По крайней мере, Северус с неохотой подавал коллеге руку при встрече, всегда окидывал его пренебрежительным взглядом, а любую мысль Рудвига высмеивал в излюбленной саркастично-ироничной манере, на что бывший аврор с трудом скрывал раздражение и натянуто улыбался, старательно избегая доводить дело до открытого конфликта. Дамблдор же не предпринимал попыток сблизить двух преподавателей и даже не старался выступать в роли рефери. Он просто наблюдал за ситуацией, позволяя мужчинам самим разделить территорию (да и если честно, Снейпу директор симпатизировал в разы больше, но его положение не позволяло выбирать себе любимчиков). Отчасти Альбус и сам был не рад, что на место профессора по защите пришлось взять именно мистера Рудвига, но пойти против министерства (в частности и против Фаджа) он не мог. Слишком много сил и времени он потратил на то, чтобы снять давление и пристальный надзор с Хогвартса, и раз уж в виде наблюдателя был выбран именно бывший аврор Шон, и Корнелиус назвал его кандидатуру самой сговорчивой и надежной, то директор предпочёл не спорить.

А вот профессор Науми Хэлингер, наоборот, покорила студентов своей непринужденностью и легкостью в преподавании и личном общении. Женщина вела Нумерологию (профессор Вектор решила взять долгосрочный отпуск и восстановить нервы вдалеке от детей) и, на самом деле, превосходно в ней разбиралась. На ее уроках всегда стояла атмосфера радости и воздушности, в которой плавали ученики и где с полной самоотдачей трудились. Однако нельзя было сказать, что профессор Хэлингер была идеалом в преподавании и в одночасье стала всеобщей любимицей. У неё были свои недостатки. Ее манера вести себя с противоположным полом вызывала вопросы, собственно, как и стиль одежды. Если в своё время в Хогвартсе чуть ли не под запретом был розовый цвет (Амбридж внесла свою лепту в историю школы), то сейчас почти все девушки в замке старались запретить изумрудный, что вечно носила профессор Хэлингер. Лаванда как-то назвала преподавательницу «ходячей отмороженной елкой» и весь факультет смеялся над этим точным описанием до боли в животиках. Правда, помимо ужасного броского цвета одежды, мисс Хэлингер отличалась и откровенными нарядами. Она не стеснялась выбирать полупрозрачные рубашки, короткие юбки, даже в особо жаркие осенние дни позволяла себе надевать топики, что нравилось мужской половине замка и сильно бесило женскую часть. Девушки видели в профессоре соперницу. Оно и понятно, парни в гостиных, столовой, во время прогулок, да и вообще везде обсуждали форму белья преподавательницы, оценивали аппетитность ее задницы и упругость бюста. Сложно было сказать, как к подобной «славе» относилась сама Науми. Со студентами она держалась достаточно сдержанно и не позволяла себе переходить границы, с коллегами она вела себя расслабленнее и непринужденнее. Ее «друзьями», как подметила Гермиона с Джинни, стала мадам Хуч, которая по характеру была очень на неё похожа, и профессор Синистра — такая же немного безбашенная и несдержанная женщина. Изредка Науми поглядывала на Снейпа и старалась завести с ним разговор, но волшебник либо сухо ей отвечал на какие-то вопросы, либо вовсе игнорировал. Мисс Хэлингер такое отношение не пришлось по вкусу, и она пообещала себе добиться расположения мрачного профессора зелий, которого все в школе побаивались, но которого неизменно уважали. Знала ли она, что Северус был бывшим Пожирателем и априори не самой разговорчивой личностью, для многих осталось загадкой.

В общем, жизнь в школе кипела: мадам Розмерта, несмотря на собственный запрет, все же угощала студентов сливочным пивом и в ее заведении по вечерам было не протолкнуться, парк и лужайки школы круглосуточно были забиты детьми, ловящими крайние лучи тёплого осеннего солнца, а преподаватели уже устали конфисковывать всевозможные развлекательные предметы из «Волшебных вредилок Уизли». Собственно, ничего нового.

Постепенно к концу подходила первая половина сентября, а значит, приближался день рождения Гермионы. Первым об этом вспомнил, как ни странно, Гарри. Уже будучи в Хогвартсе, парень перестал испытывать ощущение отчужденности от подруги и стал больше за ней наблюдать, интересоваться ее состоянием, пытался уделять ей внимание и всячески поддерживать. Поначалу Грейнджер удивлялась такому поведению друга и ей даже пришлось с ним поговорить на эту тему, но когда Поттер объяснил, что просто хочет наладить ослабленные связи и вновь вернуться к тем родственным отношениям, что были между ними до прошедшего мая, то девушка подуспокоилась и приняла все как должное. Парень старался ее оберегать, хотя у самого расписание было жутко плотным, а дни загруженными. Отборы в команду по квиддичу шли туго. В целом Гриффиндоре с трудом можно было отыскать вменяемых загонщиков. Поттер даже жалел, что Джордж и Фред выпустились. Таких слаженных игроков найти почти нереально. Но потихоньку, день за днём команда формировалась.

За четыре дня до дня рождения Гермионы Гарри собрал близких друзей в комнате мальчишек и предложил устроить имениннице сюрприз.

— Она не любит сюрпризы, — заметила Джинни, болтая ногами, сидя на подоконнике.

— Мы же не собираемся ее пугать. Сюрприз будет приятным, — возразил Рон, которому идея Поттера пришлась по душе.

— Все равно… Гермиона не будет бродить по замку в поисках ваших загадок и открыток, чтобы по итогу добраться до Хогсмида. На середине пути ей станет скучно.

— Если мы все сделаем с умом и подберем сложные задачки, то можем расчитывать на ее одобрение. На первом курсе она с огромным удовольствием отгадывала загадки преподавателей, когда мы пытались пробраться к Философскому камню, — спокойно сказал Гарри, присаживаясь на кровать.

— Ага, и ей было одиннадцать! Загадки профессоров даже в детстве казались ей смешными, а тут мы.

— Может с возрас-с-с-том она стала мен-н-н-ее сообразительной? — пошутил Невилл.

— Это вряд ли.

— Хорошо, давайте сделаем так. Каждый вспомнит какой-нибудь самый запоминающийся момент, связанный с Гермионой, напишет его на пергаменте и принесёт мне. Из этого я сделаю загадки и составлю карту замка. Пока она будет бродить, мы выиграем час на то, чтобы украсить все у Розмерты. После уроков свободное время нам пригодится, а последовательный поиск спрятанных посланий, надеюсь, просто порадует ее. Суть не в том, чтобы удивить, а чтобы создать атмосферу праздника, — пояснил Гарри, беря все бразды правления в свои руки.

— В принципе, может сработать, — согласилась Джинни.

— А сколько у нас уроков в этот день?

— Пять, пос-с-следний у Мак-к-к-к-гонагалл.

— А что, если мы и профессоров попросим написать какое-нибудь воспоминание о Гермионе и соберём это в один альбом помимо загадок? — предложила Джинни. — Как минимум Макгонагалл, Флитвик, Дамблдор точно согласятся.

— Хм… Хорошая идея. Может, тогда и всю нашу семью попросим черкануть пару слов? — добавил Рон. — Будет оригинальный и запоминающийся подарок.

— Что, устал ходить по книжным в поиске эксклюзивов? — посмеялся Гарри.

— Если честно, то да. Выбрать ей подарок сложнее, чем кому-либо.

— Ну что, все согласны?

Ребята дружно кивнули.

— А у Розмерты мы что будем делать? Украшать шариками все кафе и вывешивать плакаты с поздравлениями? — уточнил Дин.

— В том числе. Вообще планировалась небольшая посиделка со вкусностями, — пожал плечами Гарри. «Как же сложно что-то организовывать!». — Если у тебя есть настольные игры, которые ты притаскивал летом, то они будут отличным дополнением к еде и напиткам.

— Только у нас не получится долго посидеть. Отбой в одиннадцать, а на следующий день первый урок у профессора Рудвига. Он обещал дать проверочную, — добавила Джинни.

— Это значит, что и выпить не получится! — Дин звучно вздохнул.

Ребята ещё долго обсуждали какие-то детали, но по итогу решили, что придуманный план поздравления удивит Гермиону и поднимет ей настроение в день рождения, а главное — оставит воспоминание на всю жизнь.
Уже на следующий день они распределили всех профессоров, чтобы не подходить толпой к каждому, а сделать это максимально незаметно и спокойно. Все преподаватели отреагировали на идею для подарка лучшей ученицы Хогвартса весьма благодушно и радостно. Макгонагалл даже приобняла Джинни и Гарри и пообещала проконтролировать, чтобы все ее коллеги не отлынули от подобного задания. Когда дело дошло до разговора со Снейпом, Джинни предложила (не без опасений) сделать это самостоятельно. На многочисленные вопросительные взгляды Поттера она не отреагировала и лишь пояснила подобное рвение тем, что знает о Гермионе чуть больше, чем остальные. Гарри пытался расспросить девушку, но та была непреклонна и ссылалась на чисто женские секретики. С этим Поттер спорить не мог априори.

Юная смелая мисс Уизли долго выбирала момент, когда подойти к профессору. После урока зельеварения он так быстро скрылся за дверью кабинета, что девушка просто не решилась ворваться в его обитель, да и Гермиона утащила подругу за руку, так как они планировали позаниматься возле Чёрного озера перед обедом. Пришлось Джинни пойти на поводу и пробраться к Снейпу уже ближе к вечеру. Тянуть дольше было нельзя. У них и так оставалось два дня до дня рождения Грейнджер и нужно было действовать решительнее. Поэтому, улизнув из общей гостиной, Джинни собралась с силами и потопала в подземелья. Девушка дошла до двери класса, постаралась унять бешеное сердцебиение и, резко выдохнув, постучала. Послышалось разборчивое «Войдите», и Уизли проскользнула внутрь. В классе профессора не нашлось, учебные комнаты были погружены в полутьму, а вот из кабинета лился тёплый свет и слышалось неспешное шуршание пергаментов. Джинни пошла на звук и застала Снейпа за рабочим столом, проверяющим ученические работы.

— Добрый вечер, профессор, — поздоровалась она и застыла на пороге. Северус неспешно поднял на неё глаза и отложил перо, откидываясь на спинку стула.

— Добрый, мисс Уизли. Неужели профессор Макгонагалл перестала выполнять свои обязанности, раз ее подопечные приходят к декану Слизерина в восемь вечера с вопросами?

— С чего вы взяли, что у меня к вам вопрос?

Снейп фыркнул и сделался более серьезным.

— Вы будете прикидываться глупой или перейдёте к делу? У меня много работы, и я не собираюсь тратить время на пустую болтовню со студентами.

Джинни напряглась и прошла глубже в кабинет, присаживаясь на край стула.

— Я по поводу Гермионы, — Северус с интересом приподнял бровь. — Если что, то я знаю о вашем положении и… зависимости друг от друга…

— Поздравляю. Это все, что вы хотели сказать?

— Нет. Мне нужна ваша помощь.

Снейп никогда не слышал подобного. Студенты очень редко обращались к нему по любым вопросам, а чтобы это были львята — так и вообще первый раз за всю карьеру. Он солгал бы, если бы сказал, что ему не стало интересно узнать, что юной Уизли понадобилось от него.

— Я вас слушаю.

— В общем, у Гермионы послезавтра день рождения, и мы хотели устроить ей сюрприз. Для этого нам нужно, чтобы вы написали о ней пару добрых слов, возможно, приятных воспоминаний. Не переживайте, мы попросили об этом всех преподавателей, вроде бы никто не отказался. Надеюсь, вам будет не сложно?

— Не сложно, мисс Уизли. Это все? — «У Грейнджер день рождения? Черт, стоило бы знать».

— Эм, нет. Еще планируем собраться у мадам Розмерты после уроков, но это же Хогсмид, и насколько я поняла, то без вас она туда пойти не может. Вы согласитесь ее проводить, ну и остаться на пару часов? Торт и ненавязчивая компания прилагаются, — попытка Джинни пошутить особо не повлияли на профессора. Он сохранял полное равнодушие. — И да, желательно, чтобы она не знала, что ее ожидает у мадам Розмерты, это все же сюрприз.

— Предлагаете мне придумать для Гермионы несуществующую причину посетить Хогсмид, лишь бы не выдать вашу затею?

— Да, сэр. Раз уж мы все в одной лодке, то можем попытаться сделать Гермиону хотя бы на пару часов счастливой. Вы против?

Северус задумался. В принципе, он ничего не терял, да и не прогибался под толпой гриффиндорцев, выполняя это «задание». Конечно, было неприятно, что он вовсе не знал о предстоящем празднике Грейнджер, но раз уж выпала возможность поучаствовать в чем-то для неё, то он был не против. Однако так просто соглашаться с мисс Уизли он не собирался. Девчонка и так чувствовала себя рядом с ним довольно-таки свободно, давать ей возможность расслабляться окончательно и забывать, кто перед ней, Снейп не планировал.

— Мы не в одной лодке, и вы понятия не имеете, какие у нас с мисс Грейнджер отношения. Но… портить ей праздник я не собираюсь. Спасибо, что сообщили о ваших планах заранее.

— Вы ведь не знали, что у неё послезавтра день рождения, верно?

— Это не ваше дело.

Джинни рассеянно кивнула, видя, как профессор вновь склоняется над пергаментами студентов и демонстративно берет в руки перо, намекая, что разговор окончен. Девушка не хотела лезть не в свое дело и раздражать Снейпа, чтобы он наорал на неё и выгнал из кабинета, вдогонку сняв пару-тройку баллов чисто за несоблюдение субординации, но все же рискнула высказаться. Джинни видела, что Гермиона тем или иным образом меняется рядом с профессором и постоянно возвращается утром из его покоев в приподнятом настроении. Что там между ними происходит, она не знала, да и не интересовалась из вежливости, однако сердце ей подсказывало, что участие Снейпа в подготовке и организации поздравления имело очень важное значение. Ей не хотелось, чтобы часть подруги, по сути, вторая магическая половинка, проигнорировала праздник или по незнанию его испортила. Поэтому Джинни рискнула высказаться.

— Она не любит розы и хризантемы, потому что это банально, — сказала она, чуть нервничая. Мужчина перед ней неспешно выпрямился и поднял голову. — А ещё считает лучшим подарком на все праздники — книги. Обожает кататься на велосипеде, но боится высоты. Ее тошнит от ананасов, но готова отдать последние деньги за сушеные фрукты и свежие ягоды в шоколаде. И не…

— К чему вы все это говорите? — перебил девушку Северус. Информация, безусловно, была полезной, но студентка не могла себе позволить вот так легко вываливать на него факты о предпочтениях Грейнджер, будто давая ему наставления, как порадовать ее подругу и не испортить им праздник. Или она хотела помочь?

— Эм… Потому что это для неё важно. Вы и без меня это все знали?

— Нет, но помогать я вас не просил, — растягивая слова, ответил Снейп.

— Я всего лишь подсказала. Раз уж вы связаны, то, мне кажется, вам захочется сделать ей приятно. Судя по всем рассказам Гермионы, вы в разы человечнее, чем мы всегда думали.

— Не обманывайтесь, мисс Уизли, — холодно произнёс Северус. Не хватало, чтобы девчонка стала относиться к нему, как к другу. Какой пример друзьям подаёт Грейнджер!

— Профессор, а вы правда магловский врач? — выпалила Джинни, окончательно потеряв инстинкт самосохранения и желая подтвердить слова подруги. Безусловно, она доверяла Гермионе, но когда представление о чем-то менялось так кардинально, хотелось слышать подтверждение своими ушами и видеть лично, без посредников.

— Разговор окончен, мисс Уизли, — прозвучало предостерегающе. Джинни сразу же подскочила на стуле и поднялась на ноги, чтобы со скоростью мухи выбежать из кабинета, пока Снейп не начал назначать отработки из вредности и недовольства.

— Все равно спасибо вам за папу и за Гермиону, — выпалила она и уже стоя в дверях, когда Северус, размышляющий о предстоящем празднике Грейнджер, ее окликнул и довольно раздраженно спросил:

— Во сколько вы собираетесь?

— Что?

— Во сколько вы ждёте Гермиону у Розмерты? — повторил профессор, удивляясь импульсивности и поспешному отключению мозгов у гриффиндорцев в «горячих» ситуациях.

— В семь, но, дай Мерлин, она закончит разгадывать наш квест хотя бы к половине седьмого. Можете подождать ее у главных дверей замка. Там будет спрятан последний кусочек пазла, и вы точно ее не пропустите.

Северус покачал головой и проследил, как мисс Уизли смылась из класса зельеварения, тихо закрыв за собой дверь. Ну что ж, у Снейпа было целых два дня, чтобы придумать какой-нибудь вменяемый подарок для Гермионы и не ударить лицом в грязь. Сложно было сказать, почему его сердце бешено заколотилось в предверии праздника и в ожидании счастливой улыбки девушки. Все же Гермиона стала неотъемлемой частью его жизни. Он хотел, чтобы она была самой собой, радостной и живой, даже если его характер и взгляды на мир весьма мрачны.

***

Двух дней Северусу оказалось очень мало для того, чтобы подобрать подходящий подарок для девушки, о которой он почти ничего не знал. Перед Северусом вообще никогда не стоял вопрос подарков, будь то на день рождения, Рождество или что-то меньшего калибра. Чаще всего он игнорировал любые праздники, а в крайних случаях обращался к Нарциссе, у которой был безупречный вкус и чувство прекрасного. Сейчас же все усугублялось его привязанностью к замку. Отправиться в Косой переулок без ведома Гермионы было просто невозможно, а заказывать что-то через каталог невыгодно, да и представляемый ассортимент явно не пестрел эксклюзивными, достойными внимания экземплярами. «Одной книгой ты не отделаешься», — говорил внутренний голос, а мозг лихорадочно пытался придумать, как удивить девушку и сделать ее восемнадцатилетие незабываемым («Ей же точно восемнадцать?»). Благо в последний момент он решил все возникшие проблемы и теперь надеялся, что не выставит себя дураком перед Гермионой.

Грейнджер же с приближением праздника становилась все энергичнее и разговорчивее, чем обычно. Она чувствовала флёр предвкушения, летающих в воздухе звёздочек, которые окрыляли и награждали девушку поистине отличным настроением. Девятнадцатого сентября Гермиона проснулась в своей кровати и одна в комнате. В ванной плескалась Джинни (личный бассейн пришёлся ей по душе и она застревала там стабильно на час каждое утро). Девушка потянулась в постели и с улыбкой на губах выпуталась из одеяла. За окном светило солнце, проникая яркими лучами через легкую полупрозрачную тюль. День предвещал быть лучшим за последнее время. Гермиона прошла в ванную (девчонки не закрывались друг от друга, потому что иначе ничего не успевали ни по утрам, ни по вечерам) и принялась чистить зубы. Джинни закуталась в полотенце и встала рядом.

— Доброе утро, именинница, — торжественно проговорила она и пихнула подругу в плечо. Гермиона улыбнулась пуще прежнего, не заметив, как зубная паста потекла по подбородку. Они обе засмеялись. — С днём рождения.

— Спасибо, — прочмокала Гермиона, стараясь не расплескать пасту во рту. Ответить было нужно при любом раскладе.

— Уже чувствуешь, как начинаешь постепенно разваливаться? Восемнадцать лет — почти старость.

— Ага, — Грейнджер прополоскала рот и умылась, как назло, у неё громко хрустнула поясница. Джинни рассмеялась. — Вот тебе и подтверждение.

— Будь сегодня аккуратна, а то ещё собирать тебя по кусочкам придётся.

— Не переживай, и не через такое проходили. Джин, нам лучше поторопиться, а то опоздаем на завтрак.

Девушки опять засмеялись и засуетились, собирая вещи для предстоящей учебы.
В Большом зале сидело немного народу, большинство уже успело поесть и разбежалось обратно по гостиным перед первым уроком. Однако за гриффиндорским столом ждали опоздавших девушек ребята. Когда они к ним подсели, все принялись поздравлять Гермиону с праздником, однако от неё не укрылась их сдержанность в пожеланиях. Она постаралась не обращать на это внимания, объяснив себе, что выдумывает, будто ее друзьям до неё нет никакого дела. Даже Луна, которая подошла высказать пару слов, оказалась весьма суха на выражения и даже не упомянула мозгошмыгов. Это был нонсенс.

На уроках все оказалось куда радужнее. Профессор Стебель, Флитвик и Макгонагалл бесперебойно ей улыбались и лично поздравили с совершеннолетием, лукаво улыбаясь и как под копирку повторяя фразу: «Береги любимых и друзей». Гермионе было приятно, что преподаватели не прошли мимо ее праздника и уделили толику внимания. Это своеобразно грело душу. Даже Дамблдор за обедом кивнул ей, когда она случайно встретилась с ним взглядом. А вот Северус… Они не виделись два дня, уроков по зельеварению у седьмого курса не было, а походы в подземелья все ещё были для Гермионы чём-то из ряда вон выходящим. Хоть комнаты профессора не казались ей уж такими чужими и неуютными, но приходить туда просто так она все ещё не решалась, а магия в последнее время не особо сильно требовала воссоединения. Поэтому мимолетный взгляд, которым Снейп наградил девушку в день ее рождения, оказался для неё большим разочарованием, чем все остальное за день. «Может, он просто не знает, какой сегодня день?». Оправдание неубедительное, но может быть реальным. Смирившись, что от своего мужчины она поздравлений и уж тем более подарков не дождётся (она была бы рада, если бы он просто провёл с ней хотя бы вечер, как прежде в их доме: перед камином, с бокалом вина и за непринужденным разговором), Гермиона поплелась на последний урок.

Хорошее настроение постепенно сходило на нет. Грейнджер предложила Джинни посидеть в комнате за чашкой чая и тортиком, которотый ей обещал принести Винки, но подруга отказалась. В комнату Гермионе пришлось вернуться одной. «Вот тебе и день рождения. Празднуй его сама с собой», — думала девушка. Скинув учебники прямо у входа, Грейнджер первым делом заметила заколдованные воздушные шарики под потолком, в которых прыгали желейные собачки, а на кровати лежало аккуратное письмо с печатью Хогвартса и официальной подписью. Она с нетерпением схватила конверт и вскрыла его. Внутри лежал сложенный вдвое пергамент.

Привет, Гермиона.
Сегодня у тебя день рождения и мы (твои друзья в полном составе) решили сделать этот день незабываемым. Возможно, ты подумала, что нам до тебя нет дела и что мы бросили тебя в такой замечательный праздник, но уверяем — ты ошибаешься. Просто на часик мы отправляем тебя в путешествие по лучшим моментам твоей жизни в школе, где ты встретила лучших друзей, обрела поддержку, получила знания. Уверены, с этим местом у тебя связано множество воспоминаний, ну а мы всего лишь решили их возродить в твоей памяти.
К слову о воспоминаниях, помнишь первый курс и загадки преподавателей, которые ты решила с такой завидной легкостью? Так вот, сейчас тебе предстоит пройти подобный квест :) Просто следуй за прошлым. Откуда начать, ты уже и сама знаешь.

P.S. От Гарри: примени дедукцию, Шерлок.

Удачи
Твои друзья

Гермиона свернула письмо и откинула голову назад, широко улыбаясь и при этом стараясь не заплакать. Подобный подход ребят к ее празднику поразил девушку до глубины души, и она с трудом могла сдержать эмоции. Хотелось скакать на месте и кричать во все горло о том, как ей радостно. А ещё ей хотелось затискать друзей и выразить им всю свою любовь, вот только рядом никого не оказалось. Более-менее придя в себя, несколько раз выдохнув, Гермиона ещё раз перечитала послание и призадумалась. «Ты уже знаешь, откуда начать», — повторила она про себя. «Включи дедукцию… Гарри хоть и открестился от магловского мира, но все ещё помнит оттуда яркие высказывания». Грейнджер огляделась в поиске подсказки или чего-то характерного, что укажет ей дальнейший путь. Было очевидно, что квест придётся проходить и за пределами комнаты, так что она попыталась успокоиться и включить мозги. Ещё раз перечитав письмо, девушка задумалась. «Они хотят напомнить мне лучшие школьные моменты. Хм…». Ее внимание привлекли скребущиеся в шариках желейные собачки.

— А вы гавкать умеете? — в шутку спросила Гермиона и ткнула пальцем в воздушный шар. — У меня с собаками как-то не сложилось. С детства их побаиваюсь. То с дороги меня собьют, то сожрать заживо пытаются, — она усмехнулась и застыла. «Черт, собаки! Что там было написано в послании? Первый курс… загадки… Мы тогда искали Философский камень! Пушок!» — Теперь я знаю, куда мне надо! — Песики в ответ лишь активнее заскребли лапами по резиновой поверхности, поворачиваясь в сторону девушки.

Правда, перед тем, как вылететь из комнаты, Гермиона переоделась. Ходить вечером по замку в школьной форме не хотелось, да и всё-таки у неё был праздник. Она могла себе позволить немного разнообразить свой внешний вид любимыми вещами. Грейнджер вынула из шкафа воздушную кремовую рубашку с v-образным вырезом декольте, который заканчивался почти у ямочки между грудей, и чёрные зауженные джинсы. Сочетание широкой рубашки и узких штанов делало ее образ на удивление гармоничным и стильным, однако это все же считалось магловской одеждой. Поэтому, чтобы разбавить внешний вид, она накинула на плечи чёрную утеплённую мантию, что купил ей Северус, а на ноги надела ботиночки. В общем, возможно, получилось не особо ярко и вычурно (окружающие вряд ли могли сказать, что в таком виде Гермиона собралась отмечать день рождения), но, на ее взгляд, стильно, а главное — удобно. Особенно в мантии. Ткань лоснилась, ее хотелось гладить, идеальное попадание фасона в фигуру, негромоздкие складки за плечами — она определенно стоила своих денег.

Гермиона вышла из комнаты и направилась в западное крыло замка, на третий этаж, где когда-то находилась закрытая от детей зона. Она не сразу нашла нужную дверь, за которой семь лет назад скрывался Пушок, охраняющий вход к хранилищу Философского камня. Сейчас здесь были учебные кабинеты и несколько комнат с громоздким инвентарём. Однако она не была бы собой, если бы не оглядела все вокруг пристальным взглядом. В торце коридора была обшарпанная дверь складского помещения. Рядом с ней стояла неизвестная статуя. Гермиона дернула за ручку, но та не поддалась. Она пробурчала Алохомора, но и это не сработало, а потом Грейнджер заметила, что на плече статуи лежит ровно такое же письмо, какое было и у неё в комнате. Девушка достала его и тут же развернула.

Поздравляю, с первым заданием ты справилась.
Первый курс… Давно это было. Мы тогда даже не общались. Признаться честно, ты нас раздражала. Слишком умных людей всегда недолюбливают, а ты прям лезла со своими знаниями во все щели. Эх… Мы были с тобой грубы и не могли в полной мере оценить тебя по достоинству.
Впрочем, судьба по имени Дамблдор подкинул нам возможность сблизиться. Философский камень и его поиск сделали нас по-настоящему близкими друзьями. Помнишь, как мы ходили в библиотеку и искали любое упоминание Фламеля в книгах? А как Хагрид проговорился про Пушка? Это ведь ты сказала, что Пушок что-то охраняет. Что бы мы без тебя делали, Гермиона? Твои знания спасли нас тогда от неминуемой смерти в пасти цербера. Уф, аж мурашки по коже.
Ты и после часто нас выручала, но мы никогда не говорили тебе слова благодарности. Может, именно сейчас самое время?! Хотя нет, лучше уж мы тебя просто обнимем. Словами невозможно передать то, настолько сильно мы тебя ценим и любим.
Гермиона, оставайся такой же целеустремлённой и тянись к знаниям. Это твоя отличительная особенность и уникальность. Главное, пообещай нам, никогда (НИКОГДА, СЛЫШИШЬ!) не читай волшебные подвиги Локонса и ему подобных. Это плохо заканчивается. Такие типы разжижают тебе мозги и ты превращаешься в типичную девчонку с мечтательной улыбкой, кивающую на любые романтические рассказы из уст человека, которого видишь впервые в жизни.

На этот раз послание оказалось без подписи, хотя Гермиона была уверена, что писали это Гарри с Роном. Больше никто не знал о Пушке и Фламеле. Сложно было передать, насколько сильно это письмо попало по чувствам девушки. Она была на грани, еле сдерживалась, чтобы не заплакать из-за воспоминаний о первом курсе. Тогда многое было впереди, все двери открыты, новые знакомства, возможности, а она вела себя как надменная всезнайка. Правильно, что с ней никто не разговаривал и не дружил. Сейчас Гермиона осознаёт свою ошибку в поведении, и можно сказать, что тот жизненный урок она очень хорошо выучила. Благо, кроме поучений судьба подарила ей и друзей.

Вытирая слёзы тыльной стороной ладони, Гермиона поплелась в другую часть замка к бывшему кабинету по защите от темных сил, где шесть лет назад преподавал профессор Локонс. Трудно было не догадаться, что под описанием мечтательной улыбки и пустых книг о подвигах мальчишки подразумевали нечто иное. Девушка отлично помнила тот период своей жизни, когда сходила с ума по преподавателю. «Ничего и не меняется. Я до сих пор без ума от профессора, правда, теперь уже другого». Правда, теперь она не ведёт себя как влюблённая дурочка, а тогда… Ей было стыдно вспоминать свои восторженные слова о Локонсе и чуть ли не постоянное его восхваление. Наверняка мальчишки были в полнейшем шоке от происходящего. Они-то его терпеть не могли.

Гермиона зашла в кабинет, он был открыт. Заходящее за горизонт солнце мягко освещало края парт. Ровно на втором ряду на столе лежал конверт. «А ведь это было мое место на уроках ЗОТИ».

Эй, притормози, Шерлок. Ты слишком быстро проходишь наш квест. Как тебе кабинет? Вызывает ностальгию?
Все сидели в ожидании нового профессора. Школа была на ушах, Локонс тогда взбудоражил общественность своим появлением. Мы ждали от него чудес, несмотря на всю напыщенность обманщика. Но это мелочи. Никто никогда не забудет, как все девчонки буквально растекались в улыбках, когда Локонс появлялся в кабинете. Ты была не исключением. Наверное, тогда мы впервые увидели тебя влюблённой. Ну ладно, возможно, просто заинтересованной в чем-то больше обычного. Ты все время нервно посмеивалась, когда обсуждали профессора, покрывалась румянцем, когда он тебя спрашивал, и даже почти не тянула руку, чтобы ответить самостоятельно. Где это было видано!
Ладно, не обижайся, мы тогда все были ещё детьми, а первая влюбленность даже в такого идиота, как Локонс, — весьма запоминающееся событие. Это лишний раз доказывает, что ты нормальная девчонка. В тот год ты вообще поражала нас своим поведением. Да-да, мы говорим об Оборотном зелье. Это ж надо было решиться украсть ингредиенты у Снейпа, а потом изготовить идеальный состав с первого раза! Слава Мерлину, что все сработало. Мы не особо-то и сомневались, ты всегда была уверенной в себе и своих силах. И не важно, что ты случайно перевоплотилась в кошку. Скорее всего, было обидно, но, как говорится, с кем не бывает! Мы тогда все за тебя переживали, а когда тебя чуть не убил Василиск, так и вовсе почти сошли с ума. Единственное, что нас держало в руках — желание уничтожить ту тварь. И, как ты помнишь, нам это удалось.
До сих пор не могу забыть, как ты вернулась из больничного крыла в Большой зал уже под конец учебного года, живая и здоровая. Мы были так счастливы, что смогли победить и выйти сухими из воды, а главное — все вместе.
Хотя мы все делали вместе, кроме одного раза. И такое бывает.

Гермиона спрятала письмо и задумалась. В этом письме намёк был слишком жирным, чтобы его не понять. Единственный раз, когда пришлось спасать волшебный мир не втроем, точнее, без Рона — в конце третьего курса, когда Уизли попал в больничное крыло со сломанной ногой. Тот год был тяжелым. Сириус Блэк сбежал из тюрьмы, все тогда думали, что он хочет убить Гарри, дементоры в школе, Римус в волчьем образе… Насыщенная событиями учёба выдалась тогда.
Правда, Грейнджер не очень хорошо поняла, куда именно ей надо. После того, как они с Гарри воспользовались хроноворотом, они прятались по всему замку. Спасали Клювокрыла, потом и Сириуса, следили за двойниками и много всего остального. Не бегать же ей сейчас по всему Хогвартсу? Следуя зову сердца, Гермиона поплелась на открытую веранду на самом верхнем этаже замка. Именно там был заключён крёстный Гарри и там, по сути, они спасли мир, точнее, изменили ход жизни. Добираться туда пришлось долго. Многие студенты толпились на веранде, погода была подходящая. Девушка пробиралась между ребятами и выискивала глазами конверт. Его нигде не было. Она обошла камеру, где пять лет назад сидел Сириус, а теперь хранились грабли, метелки и какие-то другие садовые инструменты для уборки газона на веранде. «Блин, неужели ошиблась?». От размышлений ее отвлекали знакомые, которые поздравляли ее с днём рождения. Она старалась вежливо отвечать и улыбаться, пока сама соображала, где же находится очередное письмо. «В послании дважды упоминалось больничное крыло. Проверю там, если мадам Помфри не выгонит».

Грейнджер покинула оживлённый этаж школы и спустилась к больничному крылу. На двери ничего не оказалось, и она решилась войти внутрь. Больничное крыло было пустое, лишь Помфри перебирала склянки в шкафу, но как только услышала голос студентки, тут же повернулась и улыбнулась.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер. С днём рождения.

— Спасибо. Мадам Помфри, вы не находили тут письмо для меня?

Женщина весело хмыкнула, взяла со стола конверт и протянула его Гермионе. Та поблагодарила и присела на край койки с разрешения ведьмы, которая уже вернулась к своему предыдущему занятию.

И снова привет! Возможно, больничное крыло не ассоциируется ни с чем счастливым, но все же здесь так же многое произошло. Помнишь хроноворот? Ты же только здесь и рассказала нам о том, что пользовалась им весь год. Представь наше удивление, когда мы узнали, что можно возвращаться в прошлое и путешествовать в будущее. Именно это и спасло нам жизни, да и не только нам. Несмотря на тяжелый третий курс, в больничном крыле были и радостные события, как ни странно. Помнишь, как мы приходили сюда к Невиллу? Он впервые в жизни полез в драку с Патриком из Когтеврана и проиграл. Неделю пролежал со сломанной рукой и сотрясением, и мы каждый день приходили его развлекать. Ты тогда ещё предложила сыграть в карты. Невилл до сих пор держит упаковку карт на всякий случай.
На самом деле, тогда мы все почувствовали, что связаны до конца жизни. Один факультет, один курс, общие интересы и искренняя поддержка друг друга. И вроде бы ничего пока не меняется. Дай Мерлин, чтобы так оставалось всегда.
А помнишь, как год спустя мы все изменились, стали старше, приехали новые студенты, но мы все равно не отказывались друг от друга? Правда, тогда ты от нас немного отдалилась. У тебя появился Виктор, а вся школа только и делала, что обсуждала ваши отношения. Многих ты раздражала. Признаться честно, мы тоже ревновали тебя к Краму, потому что с ним ты была девушкой, а не просто подругой. Но поняли мы, что теряем тебя, только во время бала.

Послание так неестественно прервалось, что Гермиона даже расстроилась. Хотелось дочитать, почему же ребята ее ревновали и почему раздражала общественность. Да и с чего они вообще взяли, что она собиралась от них отдаляться? «Мне срочно нужны ответы».