Глава 37: Откровения

Гермиона не сразу поняла, что Северус хочет сделать. Он слегка отстранил ее от себя и в сомнениях посмотрел прямо в глаза, будто пытаясь прочесть что-то. Грейнджер напряглась. Снейп не дал ей времени подумать о правильности и адекватности происходящего. Он ладонью коснулся щеки девушки и нервно заговорил:

— Я не хочу, чтобы мы сомневались друг в друге. Только не после всего, через что мы прошли. Знаю, тебя пугает мое прошлое, но изменить его я не могу, лишь измениться сам, — Северус заметил, как Гермиона хмурится и о чем-то лихорадочно соображает. — У меня ощущение, что ты сейчас пытаешься себя убедить не послать меня куда подальше.

— Что? Нет, конечно, нет. Но ты прав, для меня все это ужасно странно. Я... Я не ожидала такой откровенности от тебя.

Снейп убрал руку от лица девушки, отвернулся и облокотился на собственные колени.

— На моем месте глупо было бы продолжать молчать. Это бы ни к чему нас не привело.

— Северус, не смей думать, что я откажусь от тебя, — четко произнесла Гермиона, сама не понимая, откуда в ней столько твердости и сил. — Я и до этого знала, что ты убивал, прислуживал Воландеморту и стремился к власти. Это не новость, и ты не стал в моих глазах более ужасным человеком, чем раньше. На четвертом курсе я вообще тебя ненавидела за то, как ты обращался с Гарри и некоторыми студентами из Дурмстранга. Все это не важно, главное — то, что происходит с тобой сейчас. Не буду отрицать, что я побаиваюсь нашего будущего, но причина не в тебе. Точнее, не только в тебе... — девушка вздохнула и погладила одеяло перед собой. — Боже, я так сильно тебя люблю, что все происходящее постоянно меня пугает, — по ее щекам потекли слезы. — Я никогда ни к кому не испытывала такой привязанности, какую ощущаю к тебе. Эта зависимость... Мне страшно даже предположить, к чему все приведет. Я ведь знаю, что могу просто потерять себя в тебе. Это уже происходило... Когда я увидела тебя с Хэлингер, я так испугалась навсегда остаться одной, никому не нужной обузой, надоедливой девочкой, которая захотела любви, что наворотила не меньше глупостей, чем ты. Может, они и другие по свойству, но по чувствам, что я испытываю в итоге, все очень схоже, — Гермиона вытерла глаза краешком одеяла и шмыгнула носом. — Тебе не одному страшно, Северус. Но сейчас единственное, что важно, это наша любовь. Пускай это звучит глупо и чересчур романтично, зато это правда. В наших обстоятельствах мы могли бы проклясть друг друга ещё в первый день совместной жизни и даже не пытаться построить хоть какие-то отношения. Нам повезло, что мы смогли полюбить, и именно эти чувства нам обоим стоит беречь, — Грейнджер осторожно придвинулась ещё ближе к Снейпу и положила голову ему на спину, трепетно обнимая. — Ты мне не противен, не вызываешь отвращения прошлыми поступками, я на тебя не злюсь и не вижу в тебе злодея. Мне и правда в последнее время не хватало тепла, не хватало тебя. Я ревновала, думала, что тебе на меня плевать, что ты видишь во мне маленькую девочку. Мне не хватает уверенности в себе, а ещё я очень сильно боюсь тебя потерять. Ты мне безумно дорог, Северус, и выходит, что мы оба трусы с заниженной самооценкой.

— Ты правда готова идти со мной до конца?

— Да, Северус. Можешь спросить ещё хоть миллион раз, ответ мой будет прежним. Я осознаю все риски. Просто пообещай, что больше не будешь мной пренебрегать. Я хочу быть с тобой на равных. Для меня это очень важно.

Снейп так резко выпрямился, что Грейнджер чуть было не ударилась подбородком о его плечо. Однако, пока она пыталась понять, что он хочет сделать на этот раз, зельевар призвал что-то со стола и вполоборота повернулся к девушке.

— Я сам хочу, чтобы мы были на равных. Во всем, — он выдохнул. — Гермиона, ты станешь моей женой?

Этот вопрос прозвучал так невинно и при этом обыденно, будто и не происходило ничего необычного, на что девушка вздрогнула, а потом ахнула. Северус протягивал ей изящную черную коробочку, в которой на подушечке лежало кольцо. Она не знала, что ответить, так сильно была поражена его словами и решительностью. Затянувшееся молчание Снейп расценил по-своему и, едва не задыхаясь от обуревающих его эмоций, добавил:

— Я знаю, что тороплю события, но я действительно хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хочу, чтобы ты была уверена во мне и моих чувствах. Я готов взять ответственность за наше будущее, готов быть твоим другом, любовником, партнёром, наставником... Да кем пожелаешь, в разумных пределах, естественно. Я хочу, чтобы у нас была полноценная семья, потому что я всем сердцем люблю тебя, Гермиона.

— Женой? — непонятно зачем переспросила Грейнджер. Она никак не могла отойти от шока и находилась словно в прострации. До неё до сих пор не доходил смысл его слов.

— Женой, — терпеливо повторил Снейп. Он видел замешательство в глазах девушки, но не подавал вида, как ему тяжело ожидать ее решения. По факту это предложение не имело смысла, они с Гермионой и так были магически связаны, но Северус хотел сделать все по правилам, чтобы ни у кого в обществе не возникало вопросов, кто они друг другу, да и он сам хотел, чтобы она была его супругой: той, кому он без зазрения совести доверится и с кем будет уверен в завтрашнем дне. — Поставим печать в паспорте, подпишем документы в министерстве, сыграем полноценную свадьбу. Ты заслуживаешь пройти через это, как и любая другая женщина. Я хочу видеть твою улыбку, когда ты будешь идти к алтарю, слышать твое "Да" в ответ на клятвы, надеть кольцо на палец и дать тебе свою фамилию, вести в нашем первом танце на глазах у всех друзей и родственников, ощутить под ладонями ткань твоего белого платья, прикоснуться губами к твоим в первом супружеском поцелуе, создать семью, где будет бегать этот несносный рыжий кот и где через время мы будем растить наших детей. Это все, чего я желаю, Гермиона. Пускай глупо и совершенно не в моем характере склонять перед кем-то голову, но я хочу, чтобы единственным человеком, который будет видеть меня настоящим, перед кем мне не придется скрывать мысли, была ты. У меня никогда не возникало желания связать свою жизнь с кем-то, но теперь я не представляю, как жить одному. Ты все, что у меня есть, и все, чем я по-настоящему дорожу.

Северус чувствовал, как бешено пульсирует его сердце, как эмоции затапливают разум и на глазах выступают слезы. Он никогда не позволял себе плакать, а когда все же так случалось, что его барьеры сносило волной, никого никогда не было рядом. Сейчас же он был почти на грани того, чтобы позорно разрыдаться прямо перед Гермионой, показать, насколько он по-настоящему слаб и жалок.

— Да, — на выдохе произнесла Гермиона, а потом поняла, что ответ звучал неубедительно, и повторила чуть твёрже: — Да, я согласна, — она с трудом улыбнулась. Потрясение, счастье и переживания разом обрушились на нее и устремились раздавить ее под тяжестью всех этих чувств раз и навсегда. Очевидно, Снейп испытывал не меньшую гамму эмоций. Он подхватил кольцо из коробочки и нежно надел его на палец пока ещё Гермионы Грейнджер. Девушка не стала пристально рассматривать украшение, сейчас хотелось другого — уверить Северуса и себя заодно, что все происходящее не сон, а живописная реальность. Гермиона бросилась на шею зельевару, отчаяно повторяя «Да-да-да» и целуя его всюду, куда только дотягивалась.

Сложно передать, какое облегчение Снейп испытал, когда Гермиона ответила ему на предложение руки и сердца. С него будто разом сняли все балласты, что мешали двигаться вперёд. Он отдался поцелую со всей страстью и самоотдачей, на какую только был способен, а потом в один миг почувствовал, что больше не в силах сдерживать предательские слезы счастья, радости и такой труднодобытой ответной нужности и важности для другого человека. Северус прервал ласку и, сделав два шага, оказался у окна. Он отвернулся от Гермионы, чтобы, не дай Мерлин, она не увидела эту его слабость и попытался вытереть влагу с глаз.

— Не прячься от меня, Северус. Пожалуйста, иди сюда, — мягко произнесла Грейнджер и похлопала по матрацу рядом с собой. — Я догадываюсь, что тебе, наверное, сейчас стыдно за свои эмоции, но обещаю, я не собираюсь над тобой смеяться.

Снейп сжал кулаки, выдохнул и сел на кровать рядом с девушкой, как она и просила.

— Посмотри на меня, — Гермиона хотела повернуть его лицо за подбородок, но этого делать не пришлось. Он сам к ней повернулся, глаза его подозрительно блестели. Грейнджер ощутила такой мощный прилив нежных, трепетных чувств к Северусу, что едва сама вновь не разрыдалась, но удержалась, дабы сказать ему очень важную, на свой взгляд, вещь. Теперь-то, как у невесты, у нее намного больше прав на откровения, чем раньше. — Знаешь, однажды мне мама сказала, что настоящие мужчины тоже плачут, и что в этом нет ничего позорного. Правда, делают они это в двух условиях: или когда они одни и никто не видит этой минуты их слабости, или когда они рядом с женой, которой доверяют настолько, что впускают в свою душу и не стесняются в особо тяжёлые моменты принять поддержку от любящего человека. Я не видела, как плачет мой отец. Он для меня всегда представляется эдаким супергероем, имеющем решение на всё. Но мама рассказывала, как гладила его по голове, как обнимала, целовала, выслушивала его сомнения и облегчала душевную боль в самые сложные времена. Он доверял ей себя, всего на полчаса снимал с плеч груз ответственности и позволял себе быть уязвимым. И она не переставала его любить, не считала его слабаком, потому что они муж и жена. Суть этих отношений — в доверии и взаимной поддержке. Если ты готов взять меня в жены, то впусти и в свою душу, Северус, так как я впускаю тебя в свою. Не прячься, не убегай, даже если ты чувствуешь себя разбитым, неуверенным, беззащитным. Я во всем тебя поддержу, — Гермиона провела руками по его напряжённым плечам, он притянул ее к себе и прислонился лбом к ее лбу. — Ты не один, Северус, ты не потерянный мальчик, у тебя есть семья и люди, которым ты нужен. У тебя есть я, — она смахнула слезинку, что против его воли скатилась по щеке. Он так сильно сжимал челюсти, что Гермиона отчётливо слышала, как скрипят зубы, но не мог полностью отпустить себя и разрыдаться, как маленький ребенок, даже после ее слов. — Я люблю тебя, Северус. Каким бы ты ни был холодным, упрямым, с огромным чувством вины и страхом одиночества. Я хочу быть твоей женой, быть твоей поддержкой и опорой, быть твоей единственной, с кем ты создашь семью и будешь наконец счастлив. Просто больше не делай мне больно, не предавай меня и не прячь чувства.

— Как я тебя люблю, Гермиона, — он крепче сжал ее в объятиях и все же шумно втянул носом воздух. Грейнджер не видела, как он непроизвольно отпустил себя, она уткнулась в грудь мужчины и вдыхала родной аромат корицы и имбиря, пока Снейп щекой прижимался к ее макушке. Слезы сами текли из его глаз, и он ничего не мог с этим поделать. Лишь ускоренное сердцебиение и резкое дыхание выдавали в нем необузданные эмоции.

Они довольно долго так просидели, обнявшись и справляясь с шоком после взаимных откровений, но когда последние слезинки, сопровождавшие чувственные потрясения, высохли, они отстранились друг от друга ровно на пару минут, чтобы позже улечься под одеяло, прижаться друг к другу и отдаться в плен страсти, которая закрепляла их договор быть друг с другом до конца своих дней.

Эта близость была для них самой чистой и откровенной, потому что она не была порочной. Оставаясь в одежде, они отдавались друг другу на каком-то другом, более духовном уровне. Плоть не требовала дань за чувства, похоть исчезла, была только нечеловеческая внутренняя страсть, перерастающая в благоговейное обожание. Они целовались медленно и нежно, иногда прерываясь для того, чтобы молча посмотреть друг другу в глаза.

В комнате продолжал гореть огонь, разведённый в камине. В рыжеватых тенях на кровати, наконец определившись в направлении дальнейшей жизни, лежали двое волшебников. Северус поглаживал спину Гермионы и рассеянно смотрел куда-то в потолок. Она же ногтем вырисовывала хаотичные круги на его животе. Их обоих накрыло умиротворением и спокойствием. Все прошлые проблемы резко ушли на второй план и жизнь заиграла новыми красками. Оба чувствовали себя самыми счастливыми людьми на планете. Вернувшись с небес на землю, глаз Грейнджер зацепился за помолвочное кольцо. Она не сразу обратила внимание на то, как утонченно оно выполнено. Если честно, оно так органично смотрелось на тонких пальчиках Гермионы, будто было здесь всегда. Серебрянный обод кольца оплетал россыпь черных камней в обрамлении более мелких светлых, которые игриво поблескивали в свете камина.

— Северус, кольцо безумно красивое. Спасибо, — проговорила она.

— Рад, что тебе нравится, — отозвался Снейп, тоже смотря на кольцо.

— Что это за камни, если не секрет?

— Сапфиры, брилианты и белое золото. На ободе снизу есть надпись Individua.

— Неразлучные... — перевела Гермиона.

— Да.

— Ох, Северус... — она не нашла слов, чтобы выразить всю благодарность и любовь, поэтому просто поцеловала зельевара в грудь и опять улеглась в его крепких объятиях. — Я так не хочу возвращаться в замок. Может, останемся здесь, дома, вдвоем?

— Я бы тоже предпочел остаться здесь с тобой, но, к сожалению, завтра квиддич. Играет мой факультет, я должен быть на трибунах.

Гермиона разочарованно вздохнула. Она понимала, что у Северуса есть обязанности декана, которые он должен выполнять в любом настроении и при любом раскладе личной жизни, и принимала такое положение дел.

— Мы можем вернуться сюда после матча и провести остаток выходных вместе, вдали от Хогвартса. Прогуляемся по парку, посидим в кафе или, если захочешь, просто останемся дома, — предложил Северус.

— С удовольствием.

— Тогда договорились.

Комната опять погрузилась в комфортную тишину, пока Гермиона не решилась задать вопрос, который волновал ее уже не первый месяц:

— Северус, — он промычал ей в ответ, говоря тем самым, что слушает. — Тебя правда каждую ночь мучают кошмары? Поэтому ты совсем не спишь?

Снейп ждал, когда же легендарное любопытство Грейнджер проявит себя. Вопрос его не удивил и он неожиданно заметил за собой, что ему даже не тяжело ей отвечать. То, что он так долго прятал от нее, теперь стало и не таким уж секретным.

— Правда, но не каждую ночь. Иногда мне совсем ничего не снится и тогда мне удается выспаться.

— Как же ужасно так жить...

— Я привык. Вместо сна можно успеть многое сделать.

— Да, и по итогу заработать переутомление.

— И это мне говоришь ты? Вспомни себя на третьем курсе. Маховик времени вымотал тебя сильнее, чем меня — кошмары.

— В моем случае недосып был оправдан желанием получить знания и в конце концов я пересмотрела свой учебный план и теперь стараюсь не читать по ночам.

— Что ты от меня хочешь сейчас, Гермиона? Что бы я ни делал, кошмары все равно меня преследуют и, видимо, будут преследовать до конца жизни. Нравится тебе или нет, но я не могу спокойно ложиться в кровать и засыпать с тобой в обнимку.

— Но ты так уже делал.

— Делал, но после того, как ты отключалась, я садился за компьютер и работал. Сон находит меня, только когда я крайне измотан.

— Что ты видишь в кошмарах?

— Не думаю, что тебе стоит знать.

— Психологи говорят, что озвучивание проблемы помогает найти решение, — как бы невзначай дополнила Грейнджер.

— Тут нет никакого решения. Со временем, я надеюсь, приятные воспоминания станут преобладать над теми ужасами, что я совершил и которые отпечатались в моей памяти. А пока я предпочту работать по ночам и спать лишь по необходимости, — твердо отрезал Снейп и даже на время прекратил гладить спину Гермионы.

— Хорошо, уверена, ты знаешь, что делаешь.

Северус вздохнул и потер переносицу. Он понимал, что довольно резко ответил Гермионе на ее вопрос и сбил атмосферу раслабленного уюта между ними.

— Это сложно пересказать, — произнес Снейп после минутного раздумья. — Обычно в снах я вижу других Пожирателей и Темного Лорда, который раздает нам указания. Каждый раз я выполняю разные поручения, вижу новые лица маглов, но исход всегда один и тот же — пытки, избиения, кровь и Авада. Порой мне снятся наказания за ошибки, и я раз за разом прохожу через Круциатус и агонию, которую вызывает это заклинание. Иногда я вижу себя в операционной, руки в крови, передо мной лежит пациент и я слышу, как противно пищит пульсометр. Я ничего не могу сделать и чувствую лишь беспомощность, от которой обычно и просыпаюсь. Терпеть такие сны сложно. Я понимаю, что заслужил это все, ведь я наверняка и сам для кого-то стал кошмаром, но и мне порой хочется уснуть без лишних мыслей в голове. Такие моменты мне доступны только после активной изматывающей работы, и неважно, физической или мозговой.

— Я давно заметила, что после секса ты всегда спокойно и долго спишь, но не могла и подумать, что причина в кошмарах. Точнее, в их отсутствии.

Снейп промолчал, лишь поцеловал Гермиону в макушку и опять стал нежно водить кончиками пальцев по ее спине.

— Не стоит переживать из-за моего сна. Я привык бодрствовать по ночам.

— Мне нравится засыпать рядом с тобой. С моей стороны будет довольно грубо просить тебя ложиться со мной, зная, что ты все равно не уснёшь и лишь зря потратишь рабочее время.

— А ты не думала, что мне приятно смотреть, как ты засыпаешь, пока я тебя обнимаю? Поверь, я никогда не делаю то, что мне не нравится. Ну, по крайней мере, когда я имею право голоса. Тем более, что порой ты все же способна меня усыпить.

Гермиона оперлась подбородком на грудь зельевара и лукаво прищурилась.

— Ну почему же порой? Можем сделать это привычкой.

— Заманчивое предложение.

— А ещё полезное и приятное.

— Знаешь ли, от такого весьма сложно отказаться, но я это все же сделаю. Не пойми неправильно, Гермиона, но мне совесть не позволит использовать тебя ради пары часов спокойного сна. Тем более, что около пяти утра я все же доползаю до подушки и отключаюсь сам по себе.

— Ладно. Хотя бы приятно знать, что ты мне отказываешь не потому, что я тебя не удовлетворяю, — Грейнджер отвернулась и легла щекой на плечо Снейпа.

— Мы уже это проходили, Гермиона. И мне казалось, что в прошлый раз я весьма наглядно доказал, как ты на меня влияешь.

Девушка вздохнула и поджала губы. О да, она помнила тот их разговор и последущие за этим страстные извинения, доказательства и признания.

— Я не специально, — тихо проговорила она. — Просто иногда я сомневаюсь в своей привлекательности. Ты же взрослый, опытный, и вокруг много других красивых женщин, которые могут тебя заинтересовать.

— И давно ты думаешь обо мне в таком ключе? — терпеливо уточнил Снейп.

— С тех пор, как приревновала к Хэлингер. Да, я уже поняла, что у тебя с ней ничего не было и быть не могло, как мы выяснили, но...

— Никаких "но", Гермиона. Ты — красивая молодая девушка, ты любой другой женщине дашь фору, тем более вездесущей Хэлингер. И перестань думать, что ты ничего не умеешь. Может, тебе и не достаёт опыта, но со временем ты наберёшь все, чего тебе не хватает. На твоём месте я бы переживал о моих навыках.

— В каком смысле?

— В прямом. Скоро мне придется стараться, чтобы быть наравне с тобой и удовлетворять твои запросы.

— У меня их немного, уверена, ты справишься, — Грейнджер поймала игривое настроение, тяжесть предыдущего разговора утряслась, и она не стала сдерживать свои порывы, поэтому потянулась к шее Снейпа, чтобы провести дорожку из поцелуев прямо до его губ.

— Не надо, Гермиона, — сказал зельевар, мягко отстраняясь.

— Почему?

— Тебе нельзя. Я не хочу, чтобы новый цикл также сопровождался болью. Оно того не стоит.

Грейнджер с какой-то странной смесью понимания, согласия и стыда ещё раз поцеловала Северуса.

— Ты ведь знаешь, что и с кем я пыталась сделать?

— Знаю, я пришел в больничное крыло, когда ты лежала без сознания. Поппи сказала, что произошло, но не уточнила с кем, я сам догадался. Выбор был невелик. Сейчас это не имеет значения. Право на ошибку есть у нас всех. С моей стороны было бы весьма лицемерно обижаться. Ты находилась в таком эмоциональном раздрае, что я благодарен тебе хотя бы за то, что ты ничего не сделала с собой. Если честно, когда я увидел тебя на койке в лазарете, первым делом я подумал, что ты попыталась себя убить. Я жутко испугался, но был рад, что Поппи смогла тебя откачать. А потом... Какая теперь разница. Мы выяснили, что полностью принадлежим друг другу и что заглядываться на других нам не придется. Правда, это не отменяет того факта, что первой моей мыслью после того, как я узнал о случившемся, было придушить Уизли. Если бы не Поппи, то твой дружок висел бы на фонарном столбе на потеху всей школе.

— Я благодарна, что ты этого не сделал. Рон не виноват в случившемся. Это мне следовало контролировать себя. Я не знаю, что мной двигало.

— Злость, ревность и желание отомстить, — ответил Северус. — Я прекрасно понимаю гамму этих чувств.

— Прости меня, — пробормотала Грейнджер, глядя зельевару в глаза.

— Как я уже говорил, мне не за что тебя прощать. Лучше то же самое скажи мистеру Уизли.

— Что?

— Не смотри на меня так. Может, из моих уст подобная фраза звучит абсурдно, но Уизли не заслуживает нести бремя плохого любовника только потому, что ты в порыве злости и желания отомстить мне за несуществующую связь с Хэлингер воспользовалась его чувствами к тебе. По-хорошему, он не ответственен за то, что у вас ничего не получилось. Уизли, по-видимому, любит тебя, несмотря на все гадости, что он сказал, и ты для него как запретный плод, к которому дали прикоснуться, но вот вкусить не получилось.

— Ты говоришь так, потому что решил меня поучить или потому что сам когда-то был на его месте? — недовольно спросила Гермиона. Снейп сжал челюсти и заметно хмуро посмотрел на девушку.

— Потому что я не хочу потом видеть, как ты будешь плакать из-за того, что один из твоих друзей отстранится настолько, что вы окончательно перестанете общаться. Пусть мне не нравится Уизли, но он твой друг, причем один из лучших. Такими людьми не разбрасываются, Гермиона. И уж если по чьей-то вине произошел конфликт, то его лучше решить, чтобы потом не было мучительно больно жить, — твердо и четко ответил зельевар. — И я не пытаюсь тебя учить. Знаю, ты и сама во всем сможешь разобраться, просто ускоряю этот процесс.

— Ну спасибо, — буркнула девушка. — Теперь я чувствую себя неблагодарной свиньёй, которая предала лучшего друга.

— Считай, вы квиты.

— Не смешно, Северус. Думаешь, я сама не понимала, как ужасно поступила с Роном, с тобой? Да я сквозь землю хотела провалиться, когда поняла, что натворила и как обидела вас обоих. В желании на время убежать от проблемы нет ничего зазорного. Мне нужно было подумать и понять, как попросить прощения у Рона, я изначально планировала это сделать и без твоих напоминаний. Тем более, отношения с тобой у меня в приоритете, так что... Я рада, что ты не злишься на меня за несостоявшуюся измену. Обещаю, что такое не повторится. После всего произошедшего я чётче понимаю, что ценного у меня есть в жизни и что действительно нужно беречь.

— Рад это слышать.

— Ну раз мы заговорили о глупых поступках и изменах, я хотела бы ещё кое-что спросить, Северус.

— Говори.

— Куда ты пропадал по утрам в последние несколько недель, если ты не спал с Хэлингер? — как будто боясь негативной реакции Снейпа, чуть ли не шепотом спросила Гермиона. Северус откашлялся, не ожидая такого вопроса. Ему резко стало неловко, особенно зная, как странно прозвучит ответ.

— Я бегал. Вокруг замка, пока все спят, — на одном дыхании проговорил Снейп, не глядя на девушку.

— Бегал?

— Да. Занимался спортом. С чего ты вообще взяла, что я спал с Хэлингер?

— Ну... Она к тебе клеилась, вот я и подумала, что вы встречаетесь с ней по утрам. Просто ты всегда возвращался с этих прогулок потным и сразу же лез в душ.

— Очередное доказательство того, что догадки и домыслы — самая худшая вещь в мире, — в воздух сказал Северус.

— Я даже подумать не могла, что ты делаешь зарядку по утрам. Это как-то не очень вписывается в твой повседневный график. Я, конечно, помню, что ты любишь гулять в свободное время, но чтоб прям бегать... Зачем, Северус? — Грейнджер выбралась из объятий зельевара, легла на локти и с удивлением воззрилась на Снейпа.

— Мне нужно было вернуть себе выносливость и подлечить поясницу. За время, пока я служил Темному Лорду после его возвращения, я получил множество травм, которые не улучшили мое физическое здоровье, а наоборот. Так как я вернулся к врачебной практике, мне необходимо выдерживать длительные операции и быть при этом в нормальном состоянии. В последний раз, когда мы были в Австралии, мало того, что я готов был бросить иглу и покинуть операционную уже где-то через пару часов после начала, так и по итогу еле досидел до конца самой операции, потому что моя спина буквально разваливалась. С этим явно нужно было что-то делать. Но я не придал этому огромного значения, пока не понял, что во время секса я так же не могу долго быть активным, — вот тут Снейп почувствовал себя полным идиотом. Гермиона с непередаваемым выражением лица посмотрела на него. — В моем возрасте рано жаловаться на боль в пояснице, из-за чего не иметь возможность в полной мере удовлетворять партнершу. Поэтому я решил исправить ситуацию и начал принимать специальное зелье, которое восстановит объем смазки в суставах. Лучше всего оно усваивается во время активного физического труда. Пробежка помогает разогнать кровь и одновременно тренирует все группы мышц. Вот теперь можешь надо мной посмеяться.

Грейнджер тряхнула головой.

— Зачем же мне смеяться? Ты работал над собой, чтобы позже сделать приятно мне и своим пациентам. В разных сферах, но все же, — она ещё теснее прижалась к его боку. — Все никак не привыкну, что ты даже самые простые вещи можешь делать скрытно.

— Не думал, что тебе будет интересно узнать, чем же я занимаюсь по утрам. Тем более, ты должна была спать, а не следить за мной.

— Я не следила. Просто порой мне тоже не спится.

— Надеюсь, не этой ночью. Время уже за полночь. Завтра рано вставать, нужно вернуться в школу до начала матча.

— Он что, сразу после завтрака?

— Да. У Фаджа, насколько я понял, свободное время только утром, поэтому и матч поставили на удобное для него время.

— Все для министра...

— Дамблдор явно что-то от него хочет, поэтому и устраивает ему радушный прием со всей свистопляской, лишь бы тот был рад. Политика... От нее никуда не денешься.

— Лишь бы он завтра не цеплялся к тебе, а то в последний раз ваша встреча прошла не очень-то и гладко.

— Если мой факультет не устроит во время игры цирк с гиппогрифами, то цепляться Фаджу будет не за что, и мы сразу же после игры вернёмся сюда.

— Буду на это надеяться.

***

Гарри и Драко шли под мантией-невидимкой по коридорам школы вслед за Найджелом Флисом — старостой Слизерина. Больше, чем за неделю, парням удалось выяснить только то, что на матче планируется какая-то потасовка и что в этом замешана команда слизеринцев и профессор Рудвиг. Однако конкретных доказательств у ребят не было, поэтому они надеялись, что тактика с выслеживанием главного врага окажется верной, и они смогут предотвратить то, что задумал Флис вместе с преподавателем защиты.

— Если он сейчас присоединится к друзьям и они всей толпой пойдут в сторону поля, то считай мы зря потратили время, — проворчал Гарри, подтягивая край мантии так, чтобы не было видно руки.

— Поттер, не действуй на нервы. Я и так на взводе. Мы потратили долбаную неделю, чтобы понять, что эти мерзкие клопы затеяли, а в итоге остались ни с чем, — сказал Драко.

— Ну почему же ни с чем. Мы выяснили, какой чай любит профессор Рудвиг и в кого влюблен этот ваш Хилтон.

— Очень смешно. Хилтон такой слюнтяй, что я вообще поражаюсь тому, что он бросил вызов Броуну с Рейвенкло, тем более ради девушки.

— Любовь такая штука, Малфой. Может, и ты однажды бросишь кому-то вызов из-за девчонки.

— Ага, как же.

— Что, для твоей аристократической натуры это моветон? — Гарри хихикнул.

— Смотрю, ты новые словечки выучил? Развлекайся, пока можешь. Вот сейчас мы просрем все, мои сокурсники взорвут Хогвартс, подставят Снейпа и мы смело сможем заявить, что годны лишь на то, чтобы драить котлы до конца жизни. Мозгов на большее нам явно не хватает, — огрызнулся Драко.

— Да с чего ты взял, что слизеринцы собираются подставлять Снейпа? Я не из одного разговора, что мы подслушали, этого не понял.

— Мне младшекурсники сказали. Буквально вчера, но не уточнили, что и кто собирается сделать. Они боятся. Хотя не надо быть гением, чтобы понять, что организатором этого подпольного мероприятия является Флис. У него личные счеты со Снейпом и, к сожалению, среди факультета он авторитет.

— Я смотрю, вы там все на подбор: злые гении, постоянно замышляющие что-то гадкое.

— Мы, между прочим, правила меньше вас, гриффиндорцев, нарушаем. Так что лучше помолчи.

Гарри резко остановился, едва не скинув с Малфоя мантию-невидимку.

— Смотри, Рудвиг, — тихо проговорил Поттер, указывая в сторону вышедшего из-за постамента с рыцарскими доспехами профессора.

— Отлично, вот и встретились, голубки.

Бывший аврор почти безукоризненно сыграл свою полную незаинтересованность к старосте Слизерина, только едва заметный кивок в сторону выхода из Хогвартса указывал на то, что эти двое что-то замыслили.

На улице было прохладно и безветренно. Почти идеальная погода для квиддича. Рудвиг неспешной походкой шел по тропинке в сторону спортивной арены, вслед за ним, сгорбившись и постоянно оглядываясь, шел Флис. Парень заметно нервничал. Казалось, если прямо сейчас из-за дерева выйдет какой-нибудь студент, он от испуга подпрыгнет на месте, а потом и вовсе сбежит. Но никто никуда выскакивать и бежать не планировал. Рудвиг и Флис ещё немного прошлись друг за другом, пока не оказались наедине среди облетевших кустов. Гарри и Драко едва успели оказаться к ним достаточно близко, чтобы наложенные профессором Заглушающие чары не смогли помешать им подслушать разговор.

— Все готово, Найджел? — авторитетно спросил Рудвиг.

— Да, сэр. Ребята готовы.

— Вы потренировались в заклинании?

— Чисто технически — да. У кого-то точно сработает, так что не переживайте.

— Не успокаивай меня, Найджел, — грозно проговорил профессор. — На вас полагаться себе дороже.

— Тогда зачем вы вообще все это предложили, раз не доверяете? — не менее зло огрызнулся парень.

— Я предложил, потому что мы оба заинтересованы в том, чтобы Снейпа упекли за решетку.

— Никак не пойму, какой вам от этого толк. Неужели хотите повышения по службе? Или на роль министра метите?

— Это тебя не касается, — отмахнулся Рудвиг.

— Ну уж нет, профессор. Я своими друзьями рискую и не хочу, чтобы в случае чего вы слились. Либо вы рассказываете, за что вы ненавидите Снейпа, либо расходимся и все отменяем.

— Ах ты щенок, — Рудвиг схватил Найджела за грудки и хорошенько тряхнул. — Мерзкое пожирательское отродье, захотел со мной поиграть? Думаешь, раз ты чертов аристократ, то тебе все можно? Условия мне ставишь? Да ты заслуживаешь гнить за решеткой вместе со своим папашей, а не разгуливать на свободе! Весь ваш факультет нужно сжечь к чертовой матери, чтобы больше ни один темный волшебник оттуда не вышел. Вы там все — зазнавшиеся сосунки, которые с чего-то вдруг решили, что можете распоряжаться жизнями других людей, — он выдохнул. — Прямо сейчас ты идёшь к Хилтону и говоришь, чтобы он сделал все в точности, как мы договаривались. И если только попробуешь сорвать дело, то я сдам тебя прямиком аврорам со всеми доказательствами твоей причастности к созданию новой группировки, поддерживающей идеи Воландеморта. Будешь сидеть в Азкабане до конца своих дней и вспоминать, как однажды сделал неправильный выбор и пошел против меня. Ты все понял, Найджел?

— Да, — ответил Флис и, когда Рудвиг разжал руки, с остервенением оттолкнул его и ушел по направлению к квиддичному полю.

Гарри и Драко не успели отойти с дороги слизеринца и тот со всего размаху врезался в ребят. Все трое упали.

— Так-так-так... — мерзко протянул профессор. — Я смотрю, вас не учили, что подслушивать нехорошо, — Драко попытался что-то возразить, но Флис наложил на него и Поттера Силенцио. — Молодец, Найджел.

— Я пойду, эти двое теперь ваша проблема, профессор.

Рудвиг сжал челюсть и кивнул. Слизеринец тут же ушел.

— Вы не оставляете мне выбора. Жаль, конечно. Я был лучшего мнения о вас, мистер Поттер, вроде бы боролись за справедливость, Избранным были, а сейчас связались с Пожирателем, — он брезгливо поморщился и направил палочку на парней. В следующий миг ветки кустов осветились синеватым оттенком.

***

Северус и Гермиона аппарировали прямо в профессорские покои, а оттуда уже под Дезиллюминационными чарами вышли в главный холл школы, где разошлись в разные стороны. Грейнджер побежала за Джинни в свою комнату, а Снейп направился в сторону квиддичного поля. Оба предпочли бы вообще никуда не ходить, особенно после приятного утра, когда они целовались и растворялись в ощущении уюта и комфорта. Правда, никто из них так и не упомянул вчерашние признания и оба делали вид, что ничего необычного не произошло. Как только они покинули спальню, Северус и вовсе избегал смотреть на Гермиону и не стремился заводить даже отстранённый разговор, но от этого желания просидеть полдня на трибунах тоже не возникало. В глубине души оба понимали, что им нужна небольшая передышка, чтобы собраться с мыслями, осознать все слушившееся в минуту откровения и уже спокойно войти в ритм новой жизни.

В комнате Джинни не оказалось. Грейнджер не придала этому особого значения, лишь переоделась в объемный свитер с воротом под горло и накинула на плечи утепленную мантию, чтобы не замёрзнуть на трибунах. Друзей она решила поискать сперва в гостиной, но, зайдя туда, обнаружила лишь пару ребят младшего курса, которых, видимо, не интересовал квиддич и предстоящий матч. Тогда Гермиона заглянула в Большой зал, но и там ни Джинни, ни Гарри, ни Невилла она не нашла.

— О-о-о, Гермиона, вот ты где, пойдем, ребята уже ушли к трибунам, — сказала Полумна, появившись, по ощущениям Грейнджер, из ниоткуда, и утащив подругу за собой в сторону выхода из Хогвартса.

— Спасибо, Полумна, я как раз вас искала.

— Сегодня ты выглядишь счастливей обычного. Рада, что черная полоса в твоей жизни закончилась, — со знанием дела проговорила девушка, идя в ногу с Гермионой. На улице светило солнышко и в целом была спокойная, приятная погода.

— Я тоже этому бесконечно рада. Так давно не виделись, как у тебя дела?

— Все хорошо, я в последнее время много учусь, совсем некогда даже с друзьями поболтать. Только с Невиллом мы пересекаемся довольно часто. Ты знала, что он занимается усиленными чарами с Флитвиком?

— Нет, он об этом не рассказывал. Он вообще в последнее время немногословен.

— Невилл стесняется. Заикой быть трудно, люди не любят, когда ты чем-то отличаешься.

— Мы его всегда терпеливо выслушиваем и не перебиваем. Для нас его заикание не играет никакой роли. Хотя ты права, Невилл ужасно стеснительный, могу себе представить, как ему некомфортно порой поддерживать с нами беседу.

— Ничего, скоро все придет в норму. Твой профессор ему поможет, — как бы невзначай сказала Луна и улыбнулась в ответ на недоуменный взгляд подруги.

— Не перестаешь удивлять... Мне стоит спрашивать, откуда ты все знаешь?

— Я весьма хороша в прорицании, Гермиона. Если бы захотела, могла бы сменить профессора Трелони на посту преподавателя в Хогвартсе, — Луна усмехнулась. — Но если ты спрашиваешь не про Невилла, а про профессора Снейпа, то тут все очевидно. Ты же влюблена в него по уши. Когда ты смотришь на него, вокруг твоей головы летают маленькие нарглы, как вокруг куста омелы, а они обожают омелу...

— И... тебя это не смущает? — осторожно поинтересовалась Грейнджер.

— Нет, а должно? Он тебя спас, вы вместе жили все лето... Он хороший человек, просто одинокий. Ему нужен тот, кто будет его любить и кого он полюбит в ответ.

Порой Луна выдавала вот такие лаконичные и логичные и простые мысли, что удивляла своих собеседников собственной обычностью. Друзья знали, что она не всегда бывает "на связи с космосом", и уже перестали обращать внимания на подобные заявления девушки. Однако сейчас Гермиона была благодарна Луне за то, что она поняла и приняла ее ситуацию, описав все таким лёгким словом "любовь", что и возразить было трудно.

— Спасибо, Луна. Приятно знать, что ты не убежишь от меня, узнав, с кем я встречаюсь, — сказала Грейнджер.

— Ой, да брось. Никто не убежит, когда узнают. Вы с ним подходите друг другу. Вот как Дизи и Гера.

— А это кто? — мягко поинтересовалась Гермиона.

— Фестралы, которых я подкармливаю. Они такие... — Луна пустилась в пространные описания животных, упоминая каких-то неведомых волшебникам существ, но Грейнджер это не смущало. Ей зачастую нравилось слушать эти странные речи подруги, но сейчас они уже почти дошли до трибун и в гомоне других студентов разобрать слова Луны было довольно сложно, поэтому девушки кое-как пробрались на башню и стали выискивать в толпе друзей.

Долго искать не пришлось. Кто-то сзади потянул Гермиону за мантию и девушка инстинктивно обернулась.

— Наконец-то, ты нам нужна, идём, — Джинни чуть ли не накинулась на подругу и вытащила ее на более-менее свободную лестницу, что вела от трибун к дорожке в замок. Луна кивнула друзьям и пообещала занять на всех место.

— Куда мы спешим? Скоро начнется игра, — начала Гермиона, но когда девушки очутились перед входом на трибуны, где стояли другие однокурсники, Грейнджер напряглась. — Что случилось?

— Гарри и Драко пропали, — сказал Дин, кутаясь в школьную мантию.

— Пропали? С чего вдруг? Может, они сели на слизеринской башне.

— Нет, мы там смотрели, — возразил Симус.

— Гермиона, я видела Гарри сегодня утром, когда они с Малфоем встречались у входа в нашу гостиную. После этого они исчезли, — сказала Джинни.

— Хорошо, не спорю, хотя и не понимаю, почему вы считаете, что они пропали. Чем я могу помочь?

— Нам нужен Снейп, — четко ответила Уизли.

— Зачем? — вот тут Гермиона напряглась. — Джинни, чего ты мне недоговариваешь?

— Потому что с Гарри и Драко явно что-то случилось и в этом как-то замешанны слизеринцы. Если кто и сможет разобраться, то это их декан.

— Допустим, но что конкретно профессор может сделать? С чего вы взяли, что виноваты слизеринцы?

— Потому что последние несколько дней ребята следили за их старостой и профессором Рудвигом. Я знаю это, потому что мне Гарри рассказывал, и он меня прибьет, когда узнает, что я все выложила вам. В общем, они с Малфоем думали, что сегодня на матче что-то произойдет, но не знали, что конкретно. Даже если они и не пропали, то точно пытаются решить какую-то проблему, иначе уже давно были бы здесь. И... Мантия-невидимка тоже исчезла.

— Да, мы перерыли всю комнату, но так и не нашли ее, — подтвердил Дин. — Эти двое явно куда-то направились вместе с ней.

— А патронуса вы пробовали им отправлять?

— Ага, — ответил Невилл. — Джинни проб....овала, но ничего.

— Патронус вернулся, то есть он не нашел получателя, — подтвердила Уизли. — Гермиона, нам срочно нужно найти Гарри и Драко. Зови Снейпа, он хотя бы как декан должен разобраться, что происходит, тем более, что его факультет затеял какую-то фигню.

— Лучше бы это оказалось неправдой, — пробормотала Гермиона, судорожно соображая, что делать. — Хорошо. Своими силами мы тут не разберемся, но и за профессором я пойти не могу. Мы и так часто стали пересекаться, это привлекает слишком много внимания, поэтому его позовет Симус.

— Что? Не-а, я туда не пойду. Что я ему скажу? — начал отнекивается Финниган. — Как часто к нему вообще обращаются гриффиндорцы за помощью? Это будет выглядеть странно.

— Симус, успокойся. Скажешь ему, что видел, как подрались слизеринцы и что без него там не разобраться.

— И вместо себя он отправит разбираться Филча, — добавил Дин.

— Боже, ладно, тогда скажешь иначе, — Гермиона предложила ещё одну идею того, как позвать Северуса незаметно для остальных преподавателей, но так, чтоб он понял, что нужен именно Грейнджер. Симус не хотел идти, но ребята его буквально втолкнули на лестницу, ведующую вверх на трибуны, где собрались преподаватели.

Парень добрался до самого верха. Там сидели все профессора Хогвартса, за исключением директора и министра. Их ещё ждали, поэтому и не начинали матч.

— Профессор Снейп! — позвал Симус, стараясь говорить достаточно громко, но при этом не взволнованно. Северус его не услышал. — Профессор Снейп! — повторил парень и на этот раз Северус обернулся на голос.

— Чего вы хотели, мистер Финиган?

— Нужна ваша помощь...

— Симус, что-то случилось? — спросила Макгонагалл, которая тоже повернулась к студенту своего факультета.

— Нет, профессор Макгонагалл. Ничего особенного, — ляпнул парень и пожалел.

— Тогда возвращайтесь на трибуны, мистер Финниган. Подойдёте после матча, — ответил Северус и повернулся к коллегам, которые увлеченно сплетничали насчёт министра.

— Профессор Снейп! Вы нужны сейчас! — с трудом сохраняя спокойствие, проговорил Симус. Северус смерил его одним из своих фирменных презрительных взглядов, ожидая продолжения. — Там маленькая Элиза подвернула ногу прямо по дороге сюда. Ей взялся помогать Джеффри, но девочка зовёт вас, говорит, что больше никто не сможет помочь, не принца же на белом коне ей ждать, — для Симуса этот набор предложений и был какой-то ахинеей. Он не понимал, как такая бессмыслица может заинтересовать профессора, однако он чуть не упал с лестницы, когда Снейп без лишних вопросов поднялся со своего места и пробрался сквозь коллег.

— Пойдемте, мистер Финниган. Посмотрим, чего хочет Элиза.

Они спустились с лестницы и Северус увидел перед входом на трибуны целый сбор гриффиндорцев. В принципе, другого он не ожидал.

— У вас хоть один день может пройти без происшествий? Кому на этот раз нужна помощь? — полюбопытствовал он, глядя на Гермиону.

— Гарри и Драко. Спасибо, что пришли.

— Что с ними случилось на этот раз?

Ребята быстро пересказали все, что знали, дополнили сведения догадками и стали ждать чуда. Не то, чтобы Снейп мог это чудо сотворить, но они хотя бы в это верили.

— Патронус не мог их найти, потому что они под мантией-невидимкой, — пояснил Северус.

— Неужели нельзя их как-то отследить? Вы же знаете о замке все, — недвусмысленно намекая на его способности директора, сказала Гермиона.

— Можно, отойдите.

Ребята разошлись в стороны. Снейп сделал быстрый взмах палочкой и несколько росчерков в воздухе. С конца волшебного древка слетел вроде бы обычный белый дым, который по мановению профессорской руки превратился в телесного патронуса. Барс медленно крутил головой и смотрел своими полупрозрачными глазами прямо в глаза Северуса. Казалось, что они гипнотизируют друг друга, но как только кто-то из ребят решил уточнить, что происходит, барс крутанулся, взмахнул хвостом и убежал в сторону замка.

— Это ведь не обычный патронус? — спросила Гермиона, поражённая красивым заступником.

— Нет. Если Поттер и Малфой на территории Хогвартса, то он их найдет и проводит нас до нужного места, — пояснил профессор.

Ребята стали ждать, а Гермиона укротила свое любопытство, взглянув на Северуса и получив от него лёгкий кивок, обещающий позже научить ее этому заклинанию. Спустя пару минут Снейп сорвался с места и группа двинулась в сторону замка. Их сопровождал патронус зельевара. Барс, словно ищейка, нюхал землю и постоянно кивал хозяину, веля следовать за собой.

По итогу они оказались с другой стороны Черного озера, возле бухты, где покачивались лодки. Барс зевнул, потянулся и несколько раз боднул Северуса, пока тот не выставил руку и патронус исчез. Снейп присел на корточки ощупал воздух в том месте, куда указывал барс, и ощутил под пальцами лоснящуюся ткань. Он сбросил мантию-невидимку и обнаружил под ней обездвиженных Гарри и Драко. При помощи палочки профессор снял с них заклинания немоты, отвязал веревки, и парни смогли говорить.

— Что с вами случилось? — спросил он, нахмурившись. На лице Поттера красовался фиолетовый синяк, а Малфой привалился к стойке лодочного навеса, прикрывая глаза. — А ну-ка оба посмотрели на меня, — скомандовал Северус и зажёг на конце палочки свет. — Голова у кого-нибудь кружится, тошнит?

— Нет, — ответил Гарри. — Профессор, нет на это времени.

— Помолчите, Поттер. Вы явно хорошенько приложились головой о землю, на вашем месте я бы удостоверился, что не получил сотрясения, прежде чем в очередной раз бросаться в бой. Драко, ты как?

— Послушай Гарри, Северус, — прохрипел Малфой. Голова раскалывалась на части, в глазах двоилось, но это не имело значения. Парень с трудом помнил, что случилось и почему они с Поттером на улице, да ещё и под мантией-невидимкой, но внутреннее чутье подсказывало, что произошло нечто важное.

— Профессор, Драко прав, выслушайте.

— Весь во внимании, — Снейп продолжал сидеть на корточках и пристально наблюдал за поведением мальчишек. Выглядели оба паршиво.

— Мы следили за Флисом, старостой вашего факультета, потому что Драко считал, что тот что-то задумал против вас и подговаривал на что-то других слизеринцев. Мы неделю наблюдали за ним и в итоге ничего не выяснили, но сегодня, когда мы пошли вслед за ним, то увидели, как Флис встречается с Рудвигом. Мы подслушали их разговор и они оба мечтают посадить вас в Азкабан. Мы так и не поняли, что конкретно они собираются сделать, но это связано с каким-то заклинанием и это точно произойдет во время матча.

— Это все прекрасно, Поттер, но объясните, почему вы с Малфоем лежите связанные рядом с бухтой, под мантией-неведимкой и с явными следами побоев?

— Рудвиг нас заметил и применил Обливиэйт, чтобы мы не смогли ничего рассказать. Откуда у нас синяки я не знаю, не помню, я отключился почти сразу, как он залез ко мне в голову.

— Если это правда, почему вы все помните? — скептично спросил Снейп и повернул Гарри за подбородок так, чтобы тот смотрел на него. Зрачки парня на свет реагировали нормально, следов сотрясения зельевар не видел, но вот для определения сохранности памяти нужно было более глубокое обследование.

— Из-за связи с Воландемортом я научился рефлекторно поднимать ментальные щиты. Может, поэтому Рудвиг не смог стереть мне память.

— Сейчас проверим, — Северус произнес тихое "Легиллименс" и с лёгкостью оказался в сознании Поттера. Побродив по поверхностным воспоминаниям, он так и не нашел того подслушанного разговора, о котором упоминал Гарри. Особо сильных ментальных щитов он тоже не увидел, пока перед ним сам собой не всплыл кадр с профессором Рудвигом и Флисом. Щит едва кольнул его, но как легиллимент Снейп был сильнее и он без особых напряжений отбросил защиту и вошёл в воспоминание.

Долго смотреть не пришлось, весь разговор студента с преподавателем занял от силы пару минут, зато сколько нового Северус узнал из этого диалога... Мягко вынырнув из сознания Гарри, Северус потёр переносицу и вздохнул.

— Вам повезло, что он не расщепил ваш мозг, Поттер. Драко, посмотри на меня, — не спрашивая разрешения, Снейп проник в голову Малфоя и ужаснулся от хаотично разбросанных воспоминаний и объемного затемнения во всем сознании мальчишки, образованного криво наложенным Обливиэйтом. Вот тут счёт шел на секунды. Если оставить все как есть, то уже к утру Драко не вспомнит кто он, как его зовут и где он находится, поэтому Северус принялся всеми известными ему методами в ментальной магии обращать действие заклинания вспять. Он благодарил Мерлина за то, что когда-то в юношестве наизусть выучил все книги по искусству легиллименции и что сейчас мог этими знаниями спасти крестника.

Со стороны наблюдая за зельеваром, Гермиона заметила, как на его шее начала пульсировать вена, а сам профессор, сидя на корточках, стал покачиваться из стороны в сторону. Резко она ощутила какую-то тревогу и кончики пальцев заколола магия. Несложно было догадаться, что Северус ведёт какую-то тяжелую работу в сознании Малфоя. Она надеялась, что все обойдется и никто сегодня не пострадает, хотя, видя растерянный вид Гарри, в подобный исход она верила все меньше и меньше.

Северус выплыл из сознания Малфоя и ощутил неожидано накатившую волну головной боли. Если бы сзади не стояла Грейнджер, которая ловко подхватила его под руку, то он бы упал навзничь. Однако мир перед глазами довольно быстро выравнялся и перестал крутиться, приступ головной боли пропал так же резко, как и появился, лишь теплое ощущение магии растеклись по телу. Он обернулся на Гермиону, которая держала его за ладонь и нервно поглядывала то на него, то на Малфоя.

— Драко, ты меня слышишь? — громко спросил Снейп, щёлкая пальцами перед лицом парня.

— Слышу, — ответил Малфой, потирая виски.

— Как меня зовут?

— Северус Снейп.

— Во сколько ты впервые сел на метлу?

— В шесть лет.

— Где сейчас твои родители?

— В Азкабане.

— Что с тобой сегодня случилось?

— Получил Обливиэйт от профессора Рудвига. Я в своем уме, крестный. Хватит проверять.

— Прекрасно. Встать сможете? Оба? — Снейп поднялся и протянул руку вначале Драко, а потом поддержал Поттера.

— Северус, скажи, можно воспроизвести заклинание Мортмордре без метки? — спросил Малфой, стряхивая грязь с мантии и опираясь на балку позади себя.

— Можно. Ты думаешь, Флис и Хилтон собрались бросить в небо знак тьмы?

— Я почти в этом уверен. Рудвиг говорил о каком-то заклинании, которое Флис должен был отработать и которое должно тебя подставить.

— Метка в небе привлечет все внимание к вам с Драко, вы же единственные Пожиратели смерти, которые находятся на свободе, — понял Гарри. — Ловец Слизерина с лёгкостью может подняться достаточно высоко над полем, чтобы незаметно произнести заклинание и не подставить себя.

— Северус, их надо остановить. Ты прекрасно знаешь, как Флис тебя ненавидит и пытается мстить, но метка в небе — это перебор.

— Мы не будем их останавливать, — спокойно ответил Снейп.

Все ребята, что стояли рядом с профессором, хором воскликнули "Почему?!".

— Включите голову и подумайте, что будет, если они этого не сделают, — произнес зельевар.

— А что будет, когда они это сделают? Тебя выставят продолжателем идей Темного Лорда, обвинят в агитации студентов на использование темной магии и посадят в Азкабан! Ты этого хочешь?

— Флис, или кто там в команде должен это сделать, чтобы потом можно было бы доказать непричастность профессора Снейпа к этому и обвинить зачинщиков, чтобы они понесли наказания. Если не будет дела, то не будет и обвинений, а если не будет обвинений, то они продолжат мстить, — сказала Гермиона. — Сейчас на нашей стороне есть ваши воспоминания, которые профессор Рудвиг стереть не сумел, с ними у нас уже больше шансов выйти из всей этой ситуации сухими, но этого все равно не достаточно, чтобы раз и навсегда отвадить слизеринцев и Рудвига от нападок на тебя, Драко, и на профессора Снейпа.

— Браво, мисс Грейнджер. Хоть один здравомыслящий человек здесь есть.

— Вы предлагаете отпустить ситуацию и посмотреть, что из этого выйдет? — уточнила Джинни, которой расклад дел тоже не нравился.

— Нет, я предлагаю не мешать их замыслам, но это не значит, что я не буду обороняться. Идите на трибуны и, Поттер, Малфой, не смейте лезть в дело. Усадите свои пятые точки на скамейки и посмотрите матч. Все, что могли, вы уже сделали. Остальные, присмотрите за этими двумя, — Снейп быстро развернулся и пошел в сторону стадиона. Гермиона успела его окликнуть и он слегка притормозил.

— Северус, пожалуйста, не трогай Рудвига. Если это все он придумал, то наверняка у него есть и запасной план. Сегодня здесь министр, все может закончиться плохо.

— Гермиона, он угрожал моим студентам и чуть не стер личность Драко. Думаешь, за это он не должен ответить?

— Должен, но не ценой твоей репутации. Покажешь всем свою темную сторону — и с тобой больше никто и разговаривать не станет. Люди не поймут масштаба проблемы и выставят тебя вселенским злом. Ты лишь подтвердишь свой статус Пожирателя. Я не хочу тебя потерять, и Драко не хочет. Ты ещё нужен нам, поэтому прошу, не трогай Рудвига. С ним нужно разобраться скрытно, так чтобы никто не узнал.

— Все будет хорошо, Гермиона. Обещаю. Идите на трибуны, матч скоро начнется, — Северус слегка коснулся ее руки и тут же стремительно ушел. Ее слова поубавили его пыл и настойчивость. Что ж, он включит настоящего слизеринца и постарается вывернуть ситуацию в свою пользу.

Размышляя о своих дальнейших действиях, Снейп решил зайти в подтрибунное помещение, чтобы увидеть команду собственного факультета по квиддичу. Ребята не ожидали, что декан почтит их присутствием, и как только увидели темную фигуру, выходящую из-за брезентовой ткани шатра, напряглись и непроизвольно выстроились полукругом. Северус без лишних слов пожал каждому студенту руку и пожелал честной игры. Слизеринцы проводили декана недоуменными взглядами, а Снейп тем временем узнал, кто же из всей команды будет произносить заклинание Мортмордре. Поттер был прав, это должен был сделать ловец. Щупленький паренёк-пятикурсник старательно избегал смотреть в глаза зельевару, и когда тот пожал ему руку, его ладонь заметно дрогнула, а кончики пальцев ужалили волшебством запястье Северуса. Мальчишка от нервов не контролировал себя, но магического потенциала ему должно было хватить. Печально было то, что никто из юнцов и не догадывался, что заклинание Мортмордре имеет несколько побочных эффектов, начиная с нарушения психологического здоровья (тому, кто использует это заклинание, в последствии с лёгкостью могут сниться кошмары, или наоборот, преследовать бессонница, неконтролируемые приступы паники и агрессия, сменяющаяся аппатией) и заканчивая шизофренией. Северус уже видел таких волшебников, которые не носили Темную метку, но при этом использовали знак тьмы. Печальное зрелище. И как бы Северус не хотел уберечь юных студентов от этого опрометчивого шага, он понимал, что влиять на их убеждения, пускай они сформированы более авторитетными представителями факультета, уже поздно. Вот после матча он приложит все усилия, чтобы исправить ситуацию, а сейчас пускай все идёт своим чередом.

Снейп вернулся на преподавательские трибуны. Дамблдор и Фадж уже сидели там и ждали начала игры. Северус сел рядом с директором и, пока команды выходили на поле, быстро пересказал то, что случилось несколькими минутами ранее. Альбус сосредоточенно вслушивался в слова подопечного и рассеяно поглядывал на студентов, летающих над полем.

— Обещаю, что я с ним разберусь своими методами, если ты проигнорируешь все происходящее, — зельевар поставил директора перед фактом и ожидал его решения.

— Не надо горячиться, Северус. Ты уверен, что кто-то из студентов вызовет знак тьмы?

— Уверен, но не факт, что задуманное у них получится.

— Давай посмотрим, что произойдет дальше, там уже и будет разговаривать.

Северус фыркнул, сложил руки на груди и принялся ждать. Хотя бы теперь директор в курсе происходящего и, в случае чего, зельевар надеялся, что отбиваться от нападок Рудвига, Фаджа и всех авроров придется не ему одному.

Игра была напряжённая, обе команды как будто были на что-то злы и забивали мячи с остервенением. Однако счёт на протяжении почти всего матча был равным. Студенты на трибунах с азартом поддерживали разные команды, выкрикивали какие-то слоганы, размахивали плакатами. Ничего не предвещало беды, пока прямо над головой всех волшебников на облачном небе не проступили темные очертания черепа со змеёй. Метка была тусклой и с трудом шевелилась, но переполоха она навела такого, будто бы сам Воландеморт ее выпустил.

Первым спохватился Рудвиг, который стал обвинять в этой чертовщине Снейпа. Многие его коллеги с неподдельным ужасом уставились на зельевара. Однако все внимание резко переключилось на маленькую точку в небе, которая стремительно летела вниз. Почти сразу стало понятно, что это был студент. Северус, обладая самой быстрой реакцией, выпустил заклинание и поймал бессознательное тело уже около земли. К ребенку почти сразу же выбежала мадам Помфри, что дежурила внизу, и Роланда Хуч. Северус поднялся со своего места и тоже хотел пойти вниз, чтобы чем-то помочь своему студенту, но голос Фаджа его остановил.

— Не так быстро, профессор Снейп. Я бы хотел, чтобы вы мне объяснили, что происходит.

— Спросите у мистера Рудвига. Он лучше меня знает, почему в небе неожиданно для всех появилась метка Темного Лорда, — бросил зельевар и быстро спустился вниз.

— Мистер Рудвиг, министр, давайте пройдем ко мне в кабинет и поговорим, — сказал Дамблдор и быстро добавил: — Тут нужно обстоятельно во всем разобраться.

Фадж возражать не стал, все же вокруг него собралось немало взрослых волшебников, перед которыми министру нужно было держать марку, поэтому он сдержанно кивнул, махнул рукой Рудвигу, приказывая следовать за ним. Тот самодовольно осклабился и с переполнявшим чувством выполненного долга направился за директором. По пути Дамблдор удостоверился, что со студентом, который, вероятнее всего, выпустил заклинание Мортмордре, все хорошо, попросил Роланду привести в его кабинет старосту и капитана команды слизерина, и окликнул Снейпа, который покорно, хоть и недовольно, последовал за всеми в замок.

Уже в кабинете Альбусу долго и мучительно пришлось отстаивать Северуса, доказывая Фаджу, что зельевар ни при чем, но министр как будто специально не хотел ничего слышать. Он вызвал авроров, которые должны были арестовать Снейпа и увести на допрос.

— Я хочу выслушать непосредственно подопечных профессора Снейпа, которых он якобы подговорил выпустить заклинание, Корнелиус. Пока этого не произойдет, авроры в Хогвартс не попадут, — уверено заявил Дамблдор, устав играть в дипломата и явно обозначая свою позицию стоять за Северуса до конца.

— Ты пожалеешь об этом, Альбус, — пригрозил Фадж.

— Это ты пожалеешь, когда поймёшь, что профессор Снейп тут ни при чем. Мистер Рудвиг, почему же вы молчите?

Бывший аврор отлип от стены и уверенно вышел вперёд.

— Я уже не первый день твержу, что профессор Снейп настраивает студентов против мирного общества, которое установилось после смерти Воландеморта. Так чем же мои слова могут помочь сейчас? Вы не хотели меня слушать, а теперь на небе красуется знак тьмы, и не только вся школа на ушах, но и весь волшебный мир уже завтра узнает, что идеи Воландеморта живы и его последователи продолжают борьбу. Только представьте, сколько темных волшебников повылазит из своих щелей, желая присоединиться к Северусу Снейпу. Они ведь знают его, как правую руку Темного Лорда, они ему доверяют.

— И что вы предлагаете, мистер Рудвиг? — поинтересовался Фадж. Логика бывшего аврора была ему понятна и близка, очевидно, он был на его стороне.

— Я предлагаю показательно казнить профессора Снейпа, чтобы другим было неповадно. Малолетние студенты, которые повелись на его агитацию, увидят, как их декана сожрут дементоры и побоятся выступать дальше, а там со временем все сойдёт на нет. Пока последний Пожиратель с меткой не исчезнет с лица волшебного мира, мы никогда не будем знать спокойствия.

В дверь кабинета постучались. Роланда Хуч привела слизеринцев и оставила их под надзором Дамблдора. Парни заметно нервничали и, когда им предложили присесть, оба неуклюже плюхнулись на стулья.

— Итак, мистер Хилтон, расскажите, зачем вы выпустили заклинание Мортмордре? — как можно более мягко и добродушно спросил директор.

— Потому что так мне велел сделать профессор Снейп, — произнес мальчишка, глядя себе под ноги.

— Что именно вам сказал профессор Снейп и когда?

— Он подошёл ко мне сегодня утром и сказал выпустить заклинание, если я хочу быть настоящим слизеринцем. А я очень хочу быть как старшие, они ведь постоянно обсуждают темную магию, гордятся тем, что их родители — Пожиратели смерти, а я лишь полукровка. Все, чего я добился за пять лет учебы — это пост капитана команды по квиддичу. Мне этого мало.

— Понятно, — Дамблдор вздохнул. — Мистер Флис, расскажите, что вы думаете о произошедшем?

— Мы сделали то, что нам велели, директор. Профессор Снейп неоднократно приходил к нам в гостиную и говорил, что если мы дадим отпор министерству и покажем, что идеи Темного Лорда живы, если присоединимся к нему, то и наши родители смогут вернуться домой.


— Я не понимаю, чего мы ждём. Профессора Снейпа нужно немедленно арестовать. Или слова детей для вас ничего не значат? — встрял Рудвиг. Он буквально подталкивал Фаджа к решению, но тот медлил, раздумывая и глядя на Альбуса.

Северус стоял возле Дамблдора и с трудом сдерживал гнев, который так и рвался наружу. Он хотел придушить Рудвига своими руками, а потом стукнуть чем-нибудь тяжёлым собственных студентов, чтоб больше никогда в жизни не сумели лгать. Зельевар не успел даже ничего сказать в свою защиту. В кабинет без стука вломилась толпа гриффиндорцев во главе с Гермионой и Гарри, которые тут же накинулись с обвинениями на преподавателя ЗОТИ.

— Мисс Грейнджер, помолчите. Вы — заинтересованное лицо, и ваше мнение тут не играет никакой роли, — спокойно ответил Рудвиг на обвинения.

— Зато я не заинтересованное. Мне профессор никто и я ненавидел его посильнее вашего, профессор Рудвиг, — парировал Гарри, выступая вперёд.

Гриффиндорцы выстроились в ряд и излучали такой запредельный уровень готовности броситься в бой, что Снейп неподдельно изумился. Он не рассчитывал, что его интересы начнут отстаивать те, кого он годами унижал. Неуверенность в правдоподобности лжи почувствовали и слизеринцы. Они стали поглядывать на Рудвига и ждать от него какой-то вменяемой реакции.

— Только вот знаете, профессор Снейп никогда не калечил моих друзей, не угрожал студентам расправой и не накладывал на них Обливиэйт, — продолжал Гарри. — Я готов предоставить воспоминания подслушанного разговора, в котором профессор Рудвиг договоривается с Флисом подставить профессора Снейпа. И, помимо этого, угрожает расправиться с Флисом, если тот не сделает все так, как было обговорено заранее.

— Вы говорили об Обливиэйте, мистер Поттер, — сказал Фадж, шокированный резкой сменой обвиняемого. Он не понимал, как ему поступить и кому верить, но заявления Избранного и доказательства, которые тот готов был дать, пошатнули уверенность министра в том, что его человек действительно ни в чем не виновен. — Если мистер Рудвиг наложил его на вас, то почему вы это помните?

— Потому что после связи с Воландемортом я невосприимчив к этому заклинанию, — ответил Гарри. — Помимо меня, пострадал ещё и Драко. Если бы не профессор Снейп, то он сейчас бы лежал без сознания и с полностью поврежденной памятью. Так что тут очевидно, кто в данной истории злодей. Вы будете смотреть мои воспоминания?

— Пожалуй, да, — быстро бросил Фадж. Дамблдор взмахнул палочкой и из стены появился Омут памяти. — Мистер Поттер, опустите нить воспоминания в Омут, после чего я хочу посмотреть эти же воспоминания и от лица мистера Малфоя.

— Нет, — наконец дал знать о своем присутвии Северус. — К мистеру Малфою сейчас нельзя лезть в голову, иначе он проведет остаток жизни в отделении Мунго для душевнобольных.

— Я хочу видеть и его версию событий, — настаивал Фадж.

— Вы можете хотеть чего угодно, министр, но за сохранность студентов-слизеринцев в этой школе пока отвечаю я. И я не позволю трогать мистера Малфоя после того, через что он прошел. Благодаря именно вашей шавке он чуть не лишился разума... — он не успел договорить. Хотя вряд ли его разъяренное, холодное шипение можно было расценить как разговор. Альбус придержал зельевара, тем самым остужая его пыл.

— Корнелиус, мистер Малфой пока несовершеннолетний и по закону его опекуном являюсь я. Верно? — Министр кивнул. — Тогда давайте обойдёмся без риска и оставим молодого человека в покое.

Фадж недовольно прищурился, но спорить не стал. Все же в каких-то вопросах он соблюдал закон и не злоупотреблял своими полномочиями. Он резко повернулся к Гарри и указал пальцем на Омут. Поттер скинул в него свои воспоминания и комната на пару минут погрузилась в тишину, пока министр просматривал воспоминания. Лишь Рудвиг заметно занервничал, но, как и говорила Гермиона, в случае чего у него был запасной план.