Глава 62: Дети

Гермиона пошатнулась, как от удара под дых. Воздух застрял в легких, и она издала звук, похожий на бульканье воды в котле. Слова Северуса тяжелой массой легли на ее плечи и чуть ли не заставили просесть под своим натиском, и только благодаря осознанию, что они со Снейпом сейчас не одни в Больничном крыле, Гермиона сумела удержаться на ногах. За пару секунд в ее голове разверзлась чёрная дыра, которая поглотила все прошлое, имеющее значение в жизни, и лишь где-то в отдалении, не отдавая себе полного отчета в услышанном и происходящем, Грейнджер ощущала нарастающую тревогу и дрожь, переходящую в неприятную, раздражающую щекотку, мешающую дышать и говорить.

— Ты… — она мертвой хваткой вцепилась в рукав сюртука Северуса. — Ты уверен?

Побелевшее вмиг лицо Гермионы застало Снейпа врасплох. Только в этот момент он осознал, что поступил ужасно — рассказывать такие новости явно стоило в другом месте и при других обстоятельствах. Стиснув зубы, Северус, ругая себя за свою прямолинейность и излишнюю чувственность, которая сыграла с ним злую шутку с тех пор, как он вышел из магической комы, перехватил Грейнджер за предплечье и удержал от возможного падения.

— Поговорим не здесь. Идём, — он мягко потянул Гермиону в сторону выхода из Больничного крыла. Им вслед смотрели Джинни и Помфри. Последняя кивнула Северусу, словно подбадривая. Он ответил ей тем же и скрылся за массивной деревянной дверью.

До покоев они добрались словно в тумане. Глухой стук камня о каблуки туфель и ботинок звучали у обоих в ушах как предсмертный марш — жестко и угнетающе громко. Тишина комнат и темнота виделись им уже не как убежище от нападков судьбы, а как испытательный полигон, откуда нет выхода и где их ждёт устрашающий своей масштабностью бой.

Казалось, Гермиона шла следом за Снейпом на автопилоте. Только когда он всунул ей в руки стакан с водой, она очнулась и более-менее осмысленным взглядом посмотрела ему в глаза. Северус явно раскаивался в своём поспешном заявлении, но взять свои слова обратно не мог, как не мог и оттянуть разговор. Обычно он собирался с мыслями и излагал новости четко, без лишних эмоций и достаточно аккуратно, чтобы не повергнуть в шок Гермиону, но в этот раз он облажался. В голове пульсировало, он понимал, как жестоко поступил с Грейнджер, ведь она не заслуживала узнать о себе и их ребёнке таким образом — резко вываленной, как ушат воды на голову, информацией, с которой непонятно что делать. Северус искал оправдание собственному поступку, но любая отговорка звучала слишком жалко. Да, он хотел разделить терзающее его душу знание о ребёнке с Гермионой хотя бы для того, чтобы облегчить собственную боль, но за эгоистичными порывами получить поддержку от той, кого любил больше всех на свете, и избавиться от назойливого чувства вины, преследующего его с той злополучной ночи, когда Гермиона лежала в его объятиях, страдая от мучительных спазмов, Северус не учёл, что Грейнджер не готова принять правду о себе. «Об этом Помфри тебя и предупреждала, идиот», — ругал себя Снейп, смотря в потускневшие глаза Гермионы с потерянным взглядом. Он с ожесточением скинул с себя сюртук и сел рядом с Гермионой.

— Я пережил это осенью и понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — тихо сказал Снейп, соприкасаясь плечом с Грейнджер. Гермиона промычала что-то в стакан и сделала маленький глоток холодной воды. — Прости меня. Я должен был сказать раньше.

— Но не сказал, — в тон ему ответила Гермиона. Она не была ни расстроена, ни рассержена, просто констатировала факт.

— Поппи взяла с меня слово.

Северус брезгливо поморщился от своих слов. Оправдание звучало жалко, но было чистейшей правдой, осевшей на языке горечью.

— Я понимаю.

Она обхватила стакан двумя ладонями и слегка покрутила его. Представить свою беременность и осознать, что рассказываемое Северусом — правда, не получалось. Для неё все звучало как один большой, несмешной розыгрыш, как в тех магловских передачах, которые мама включала своим пациентам во время стоматологических процедур.

— Ты об этом разговаривал с Поппи у неё в кабинете?

— Не совсем, — Северус вздохнул и опустил голову, оперевшись кулаками в диван по бокам от себя.

— А о чем? — она повернулась к нему и посмотрела пронзительным взглядом. В глазах у неё стояли слезы. При всем желании Гермиона не смогла бы объяснить, почему готова расплакаться. Эта тенденция стала изрядно ее раздражать: чуть что происходит — и она уже устраивает потоп. «Нервы ни к черту».

— О видениях в коме. Я рассказывал, кого там встретил.

— Почему ты со мной не поделился? Я же вижу, что тебе плохо, но ты и словом со мной не обмолвился с тех пор, как вышел из комы, Северус, — высоким шёпотом сказала Гермиона.

— Как? Ты ничего не знаешь, — понуро ответил Снейп и сжал кулаки до побелевших костяшек. Обивка дивана жалобно скрипнула.

— Так расскажи, — Гермиона обняла его предплечье и уткнулась носом в шею. Родной запах окутал ее и слегка успокоил. Сердце перестало колотиться где-то в горле и постепенно умерило свой бег. — Я люблю тебя, Северус. Неважно, что было и что будет. Просто позволь мне знать. Ты не должен носить это в себе.

Снейп ощутил некое подобие облегчения, будто один узел, удерживающий балласт на его душе, развязался и основная нить вот-вот лопнет. Он чуть повернулся к Гермионе, притянул к своей груди и обнял, нежно сжимая плечи и прислоняясь щекой к ее макушке. Они просидели так какое-то время, пока у обоих не затекли руки и пока оба не успокоились до той степени, когда признания и слова не причиняют резкой боли. Гермиона поёжилась, когда Северус отстранился. Заметив это, Снейп поднялся и принялся вручную разжигать камин. Несмотря на тёплую погоду за окном, в подземелье было прохладно, что вкупе с эмоциональным потрясением и вовсе заставляло мерзнуть даже в отапливаемых помещениях. Огонь вспыхнул в портале, Северус, сидя на корточках, засмотрелся на языки пламени и чернеющие кратеры на дровах. Вспышки огня напоминали ему яркие лучи заклинаний, которые летели в дорогих ему людей в магической иллюзии. Он не спешил выкладывать все свои терзания и переживания Гермионе. На этот раз Северус хотел подобрать подходящие слова. Да и сама Гермиона не торопила его, казалось, она была погружена в свои мысли. Грейнджер сидела на диване, подтянув ноги к себе и обняв колени руками. Ее взгляд остекленело смотрел на огонь.

«Что я должна чувствовать?». Этим вопросом задавалась Гермиона, пока Снейп разжигал камин. Новость о том, что она была беременна, застала ее врасплох — не этого ждёт услышать человек, который зашёл передать колдомедику о травме у младшекурсницы. С одной стороны, Гермиона была шокирована. Когда-то в ней жил маленький ребёнок, который сейчас мог бы уже родиться и сделать их с Северусом родителями, полноценной семьей. Она никогда не задумывалась о детях, но могла с уверенностью сказать, что была бы рада собственному малышу и точно полюбила бы его. Но с другой стороны, Гермиона ощущала облегчение от того, что случайность уберегла ее от участи стать матерью. Она понимала, что это как-то эгоистично и даже малодушно, но была откровенна сама с собой — она не готова взять на себя ответственность за ребёнка, даже если и Северус был настроен обратно. Удивляло Гермиону то, что она также чувствовала и обиду. Не на Снейпа, а на себя. Это ведь она полезла к Рону, отчего и случился выкидыш. Вдруг все могло бы сложиться иначе, вдруг, если бы она не психанула, Северус не страдал бы из-за потерянного малыша и своего отцовства, ускользнувшего из-под пальцев? Вдруг ребёнок сделал бы ее серьезнее и сознательнее? Вдруг она больше никогда не сможет забеременеть и не прочувствует, каково это — держать на руках собственного младенца? Вдруг…

Из перечислений вариантов счастливого и несчастливого будущего ее выдернул Северус. Он занервничал, увидев нахмуренное лицо Гермионы и слёзы, которые непрерывным потоком текли у неё по щекам, капая на юбку. Гермиона встрепенулась, услышав своё имя, шмыгнула носом и потупила взгляд. Противоречащие друг другу мысли так и не выстроились в ряд в ее голове. Она продолжала чувствовать себя запутавшейся и беспомощной.

Северус глубоко вздохнул, отряхнул руки от опилок, сел обратно рядом с Гермионой и притянул ее к себе. Она безвольно опустила голову ему на грудь и положила ладонь на живот.

— Ты жалеешь? — спросила она, нарушая тишину.

— Наверное. Не знаю.

Они опять замолчали.

— Я почти не думал об этом с тех пор, как все произошло.

— Но тебя это тревожит.

— Иногда, — признался Снейп. — Это как мираж. Он возникает внезапно, хочется до него добраться, но ты понимаешь, что это невозможно.

— Тогда в Германии эти же мысли направляли тебя? Ты так близко к сердцу принял тот случай из-за… нашего ребёнка?

Гермиона только сейчас сопоставила странное поведение Северуса, его стремление помочь, рискуя своей карьерой, со своей неудавшейся беременностью. Теперь нервозность Снейпа и его моментами мрачное настроение было объяснимо.

— В том числе, да. Иначе я поступить не мог.

— Долг и вина. Как ты с этим коктейлем в душе жил?

— Думал, со временем пройдёт. Я не стремился к отцовству. По крайней мере спонтанному. Остальное накапливалось как снежный ком.

— Ты бы мне так и не рассказал правду, если бы не кома?

— Нет. Поппи считала, что это знание плохо на тебя повлияет. Я был согласен с ней.

— А сейчас мне легче? — спросила Гермиона и села, выбравшись из объятий Снейпа. — Я не понимаю, что чувствую, но… Это все неприятно. Я ведь тоже виновата в случившемся.

Северус вздохнул и сложил руки на груди.

— Я тебя никогда не винил. Никого, впрочем. Случившегося не изменишь, это я понимаю. Просто я ко всему этому был не готов.

— И не говори, — согласилась Гермиона и легла обратно в объятия Снейпа, заставив его обхватить ее плечи. — С кем ты столкнулся в лабиринте? Из-за них же ты сам не свой всю неделю.

Он вздохнул. Гермиона ощутила, как он сдавил ее плечо сильнее прежнего.

— Всех в той или иной степени. Ты же знакома с принципом действия заклинания?

— Да.

— Хорошо, тогда понимаешь, зачем все это было создано. Стоит признать, что Савидж гений. Если бы оружие добралось до Воландеморта, то победили бы мы с меньшей кровью и гораздо быстрее. Он бы оттуда не выбрался.

— Почему?

— Он бы не смог отказаться от своих желаний. На самом деле уже там, в лабиринте, я стал сомневаться, что и сам смогу бросить всех ради собственного выживания. Там трудно отличить реальность от вымысла. Я столкнулся там со всеми призраками прошлого.

— Лили? — осторожно уточнила Гермиона.

— И Агнес. Лабиринт предлагал мне шанс всё исправить и спасти их. Ничего не вышло. Раз за разом, даже когда я менял ход событий, все возвращалось на свои места. Они умирали и я ничего не мог с этим поделать. Не помню, сколько это длилось, но в какой-то момент я сообразил, что должен отпустить их обеих. Должен был дать им умереть так, как это было в реальности, и сохранить хладнокровие к происходящему. Только при таком условии лабиринт меня отпускал.

— Поэтому ты столько дней не просыпался?

— Там течение времени иное, но моя задача, как я понял довольно поздно, пройти все уготованные лабиринтом ловушки. То есть отпустить все, что мне дорого.

Северус поежился и зажмурился, стараясь отогнать наваждение.

— Там был и мой первый пациент, которого я потерял на операционном столе, — Снейп усмехнулся. — Я тот случай потом долго разбирал. Не мог поверить, что ошибся, хотя комиссия в больнице утверждала обратное. Потом, конечно, постановили, что сердце пострадавшего не выдержало анестезию и я ни при чём, но даже зная всё это, в лабиринте я того мужчину так и не спас.

— Нет ни одного врача, который не совершал бы ошибок, — тихо сказала Гермиона.

Снейп промолчал. Он понимал, что это истина, но внутреннее «я» всегда хотело выполнять свою работу идеально, без погрешностей, как машина, которой он не являлся.

— Я рада, что ты смог со всем справиться, — нарушая тишину, проговорила Гренйджер. — Ну, то есть, смог отказаться от своих желаний. Хотя я не представляю, чего тебе это стоило.

— Представляешь. Ты весь Хогвартс перевернула, чтобы мне помочь. Поппи рассказала о твоей выходке в кабинете Дамблдора.

Гермиона фыркнула.

— Я не горжусь этим поступком. Он знал о тебе правду и молчал, пока мы с Драко перелопачивали всю библиотеку в поисках средства, которое могло бы тебе помочь.

— Мне ничего бы не помогло, но спасибо за старания.

— Северус?

Он промычал в ответ. Его взгляд все так же был прикован к огню в камине, а мысли до сих пор блуждали по лабиринту.

— Я так и не поняла, что тебя толкнуло на откровения. Ты жил с этим знанием столько месяцев, но только сейчас решил рассказать правду. Почему? Что такого сказала тебе мадам Помфри?

— Ничего, о чем бы я сам не думал. Просто… Последнее испытание лабиринта было связано с тобой и нашим сыном. Мы все были в плену у Воландеморта и раз за разом вы погибали на моих руках. Придя в себя, я так и не смог отделаться от этих воспоминаний. Хотелось вновь увидеть вас двоих.

— Каким он был? — шёпотом спросила Гермиона и погладила Северуса по груди, пытаясь оказать поддержку. Его сердце под ее щекой колотилось с бешеной скоростью.

— Похожим на тебя, — с непривычной для себя теплотой сказал Снейп. — Карие глаза, вздернутый аккуратный нос, лохматая шевелюра чёрного цвета, высокий и подтянутый. Я бы сказал, что он взял от нас все самое лучшее. Ему было всего семнадцать и он не боялся ни Воландеморта, ни Пожирателей. Он пытался защитить всех пленных и бросался в бой сломя голову. И ещё он так смотрел на меня… С безграничным доверием и гордостью.

Гермиона с трудом могла представить описанного Северусом парня. Кем бы ни был тот молодой человек из магического лабиринта, он не вызывал у Грейнджер чувства сопричастности и родства. Может, потому что она его не видела, или потому что в голове до сих пор не укладывалась мысль о ребёнке. Его как будто никогда и не было, а обратный факт звучал слишком нереалистично. Гермиона попыталась выстроить образ сына перед глазами, но тщетно. Она прислушалась к своим ощущениям — пусто, как на выжженном поле, куда сквозь тучи пробиваются едва сияющие лучи тусклого солнца.

Молчание Северуса заставило ее приподняться и посмотреть на него.

— Это был вымысел, Северус. Нельзя быть уверенным, что если бы он и родился, то стал бы таким, как в твоём воображении. Магия специально заставляла тебя страдать. Не дай ей испортить действительность, — сказала Гермиона и коснулась ладонью его щеки. — Когда я согласилась стать твоей женой, то согласилась и построить с тобой семью. У нас будут дети, Северус. Сын и дочь, наверное. Только позже. Сейчас все сложилось так, как и должно.

— Я понимаю, — бесцветным тоном ответил Снейп и прильнул к миниатюрной ладони Гермионы.

— Знаю, но ты не отпускаешь видения. Не живи ими, у тебя есть реальность. Пусть не такая радужная, но настоящая. И здесь все в твоих руках. Ты ещё можешь спасти тех, кто ждёт твоей помощи, в том числе и детей. Вспомни Элизу, которой ты пообещал счастливую и здоровую жизнь. Или ту женщину в Германии. Ты подарил ей возможность выносить и родить ребёнка, здорового и сильного. Ты должен гордиться этими поступками. Остальное не имеет значения. Мы вместе, у нас все впереди. Согласен?

Он кивнул, положил свою массивную ладонь поверх ее и погладил мягкую кожу.

— Я люблю тебя, Гермиона. Что бы я без тебя делал...

Северус попытался улыбнуться, но улыбка вышла натужной и ненатуральной. Стараясь скрыть свои расстроенные чувства, он потянулся к Грейнджер и поцеловал ее, ища успокоение и поддержку. Хотя Гермиона и сама не была уверена в том, что говорила, несмотря на собственные противоречивые чувства, она готова была стать для Северуса якорем, который не даст ему уплыть по течению фантазий в мглу вины, сожалений и несбывшихся мечтаний. Сам он не раз удерживал ее от глупых поступков и разъедающих душу мыслей, а теперь она готова была отплатить ему тем же, ведь, кроме друг друга, этого не мог сделать больше никто.

***

На следующее утро Северус выглядел в разы более собранным и даже умиротворенным. В Большой зал он отправился с высоко поднятой головой и таким самоуверенным видом, будто и не было магической комы, ужасающих сцен лабиринта и тяжелого признания Гермионе о потерянном ребёнке. Таким живым и бодрым профессора зелий было приятно видеть всем, от коллег до студентов. Помфри, заметив спокойного и бодрого Снейпа, выцепила взглядом Гермиону — такую же расслабленную и даже веселую — и заключила, что разговор пошёл супругам на пользу. Это ее обрадовало.

Сам же Северус готов был вернуться к работе с обновленными силами. С утра он почувствовал в себе горящее желание окунуться в работу и завершить начатое. В нем нуждалось слишком много людей, кому он обещал свою помощь, и это воодушевляло. Принадлежность к чему-то большему, значимость, которая определялась его умениями и знаниями — это была основа его мирной жизни. Собственные проблемы ныне не имели значения. Он понимал, что Гермиона рядом и в любой момент протянет ему руку помощи, если он будет в этом нуждаться. Уверенность в себе и в Грейнджер давала ощущение твёрдой земли под ногами.

После завтрака, не дав Северусу уйти на урок, Дамблдор вызвал его к себе в кабинет и изложил все новости по делу о поимке Мункада. Оказалось, что пока Снейп боролся со своими демонами, Альбус и Кингсли выслеживали Асада и его дом, где он держит Савиджа.

— Но ваш план провалился, — сказал Северус за Дамблдора. Тот вынужден был признать свою оплошность.

— У Мункада слишком много недвижимости. То, что ты нашёл Гедеона с первого раза, говорит лишь о твоей удачливости, Северус.

— Нет, Альбус. Удача тут ни при чем. У меня был другой подход.

— Поведаешь?

— Позже. Пускай Кингсли ещё побегает. За этим забавно наблюдать.

Дамблдор недовольно глянул на Снейпа, но тот сделал вид, что не заметил.

— Скажи, Альбус, где жил Савидж с семьей до того, как уехал в Мексику?

— У него был фамильный дом в Ирландии, но, насколько я знаю, он его продал ещё перед началом первой магической войны. С тех пор у него недвижимость где-то за границей.

— И все? Даже сыну отдельный дом не купил?

— Он со своей женой и ребёнком жил с отцом. Они довольно дружны в этом плане. А что?

— Просто интересно, — солгал Снейп.

— Если ты что-то знаешь, Северус, то расскажи.

— Как удостоверюсь, что мои выводы верны, обязательно поделюсь.

Дамблдору не оставалось ничего, кроме как смириться с позицией зельевара. Он понимал, что если тот решил что-то утаить, то вытянуть из него информацию никак не получится. «Сам воспитал из него шпиона».

— Ты мне лучше расскажи, почему сюда до сих пор не наведались авроры, чтобы меня арестовать? — закинув ногу на ногу, спросил Северус.

— Они не знают о твоём пробуждении. И рассказывать им я не планирую. Поэтому будь осторожен, если соберёшься покинуть Хогвартс.

— Учту, спасибо. Если это все, я пойду на уроки.

Снейп поднялся с кресла и оправил сюртук.

— Северус, свяжись с родителями своей пациентки. Они уже несколько недель в Лондоне и ждут тебя.

— Хорошо.

— Если ты обиделся на мое поведение с Гермионой, то я могу сказать лишь одно — по-другому поступить было нельзя, — не выдержал Дамблдор.

— Мы не в том возрасте, чтобы обижаться, Альбус. Ты поступил, как считал нужным. Сейчас я делаю ровно так же. Когда у меня появится информация о местонахождении Савиджа, я дам тебе знать, а пока пускай Кингсли наведается к Нарциссе. Нам понадобятся свидетельские показания для суда. Она может нам их предоставить.

— Северус, — вновь окликнул зельевара Дамблдор, — раз уж ты вспомнил о Малфоях, то реши вопрос со своим крестником. Гермиона сказала, что он не ночует в комнатах факультета. Я понимаю, что твои подопечные на время остались без декана, но теперь ты опять в строю, так что выполни обязательства. Дети нуждаются в тебе.

Снейп скупо кивнул и вышел из кабинета директора.

***

— Эй, Грейнджер, — крикнул Драко, заставляя Гермиону остановиться. Он подбежал к подруге и недовольно сдвинул брови. — Что ты ему сказала про меня?

— Кому? — не поняла Гермиона.

— Снейпу! Я думал, мы все решили!

— Да о чем речь, Драко? О тебе мы с ним не разговаривали.

— Тогда зачем он вызвал меня к себе после занятий?

— Не знаю! — так же громко ответила Гермиона. — Вот у него и спросишь! Чего ты так переживаешь?

— Я не переживаю, — отмахнулся Малфой. — Просто ты не представляешь, как мне влетит, если он узнает про мои ночные прогулки по территории Хогвартса.

— Он твой крестный, Драко. Даже если он как-то об этом узнал — и нет, точно не от меня — то сможет помочь. Уж вряд ли Северус станет на тебя кричать.

Малфой потупил взгляд и стыдливо нахмурился. Поднимать голос на Гермиону и правда не стоило.

— А теперь, раз ты закончил с претензиями, то я пойду.

Когда Малфой пришёл к крестному, то на него обрушилась лавина вопросов о том, где же он ночует и почему сторонится комнат факультета. Под натиском Северуса Драко пришлось рассказать всю правду. На удивление, Снейп лишь недовольно вздохнул и на том ограничился. Никаких криков, наказаний или угроз не последовало. Не то, чтобы Северус с Драко всегда поступал только таким образом, но Малфою казалось, что крестный не сможет остановить поток брани в его адрес, узнав, как долго он скрывал столь важную деталь своей студенческой жизни.

— До конца учебы осталось чуть больше месяца. Уж это время я как-нибудь переживу в прежней комнате. Все нормально.

— Не сомневаюсь. Меня очень огорчает, Драко, что ты не рассказал мне об этом раньше.

— Не хотел напрягать. У тебя и без меня проблем хватает.

— Уйди с глаз, — Северус махнул рукой в сторону двери. — Гордость иногда стоит усмирять, Драко.

— Учту, крестный, — ответил Малфой и с облегчением ретировался. «Что ж, могло быть и хуже. Надо извиниться перед Гермионой».

***

Встреча с четой Маккензи была назначена на вечер этого же дня. Северус долго думал, стоит ли брать с собой Гермиону, но в итоге пришёл к мнению, что оставить ее одну в замке будет себе дороже. В итоге вместе с ней он отправился в Лондон.

— Что ты делаешь? — спросила Грейнджер, когда они стояли в темном закутке жилого квартала столицы.

— Печатаю смс, — как будто это было само собой разумеющимся, ответил Северус. — Джеффри забросал меня сообщениями. Видимо, мистер Маккензи, за невозможностью достать меня, решил достать его.

— Мы с Дамблдором объяснили, что ты был не в состоянии с ними встретиться. Подробностей не описывали, но они согласились ждать.

— Значит, у кого-то терпение не резиновое. Ладно, идём, поговорим с ними.

Снейп спрятал смартфон в карман и вышел из ниши на освещенную улицу. Гермиона поспешила за ним.

— Слушай, а как ты собрался помогать Элизе? Ты же так и не нашёл мага, согласного разорвать темномагический ритуал.

— Нашёл, — ответил Снейп.

— И кто же это? — с любопытством спросила Гермиона.

— Гедеон Савидж. Лучше него с этим никто не справится.

Грейнджер удивленно воззрилась на профиль Северуса.

— Ты шутишь? Мы даже не знаем, где он. Точнее, насколько мне известно, Дамблдор не смог его отыскать после того, как Мункад перевёз всю его семью.

— Ты подслушиваешь разговоры директора? — с ухмылкой поинтересовался Снейп.

— Больно надо. Просто он громко разговаривает, а я неплохо домысливаю.

— Может, тебе стоит пойти в аврорат после окончания Хогвартса? — поддел ее Северус.

— Может и стоит, — поддержала Гермиона. — Ну, а если серьезно, что ты задумал?

— Для начала мне нужно успокоить семью Маккензи и удостовериться, что с Элизой все более-менее хорошо. Сюда, — он указал рукой на поворот. — После я дам Альбусу и Кингсли адрес, где по новой обосновался Мункад, а потом выйду из тени и позволю Фаджу узнать, что я жив-здоров.

— Звучит как ужасный план, Северус. Откуда у тебя возьмётся адрес?

— Маячок, Гермиона. Он все ещё у Мункада в машине. Дамблдор с Кингсли выслеживают всю недвижимость Асада, но это не имеет смысла, потому что у него ее слишком много благодаря родственничку Амбридж. Узнать наверняка они не смогут, а вот я — очень даже.

— Даже если и так, ты не учёл, что Савидж не согласится покинуть дом, пока мы не отыщем его сына. Или ты знаешь, где держат и его?

Снейп самодовольно усмехнулся.

— Рудвиг знает.

Гермиона от неожиданности даже рот раскрыла. Она думала, что от Шона помощи ждать бесполезно, особенно после того, что он уже сделал, но оказалось, что она слишком плохо думала о бывшем профессоре.

— Ты знала, что в ту ночь он сбежал из страны вместе с грузом?

Грейнджер отрицательно помотала головой.

— Рудвиг испугался последствий своего поступка. Это было вполне ожидаемо. Однако далеко он не уплыл. Отсиживается во Франции, поедает круассаны в тишине и покое.

— Северус, не томи, — не выдержала Гермиона и легонько толкнула Снейпа в бок.

— У Савиджа в тетради, помимо описания заклинания и чар, которые он накладывал на пистолет, было упоминание первого эксперимента. Гедеон проводил его на револьвере «Шамело-Дельвинь», который он нашёл в гараже новоприобретеного дома. Угадай, где производился этот револьвер?

— Во Франции?

— Умница.

— Только я все равно не понимаю, как это оружие связано с сыном.

— Напрямую. Интернет говорит, что этот дом давно заброшен, только вот картинки с карты свидетельствуют об обратном. Кроме того, у семьи Савиджа больше нет другого имущества, если верить Дамблдору.

— А ты ему веришь?

— Да.

Они подошли к нужной им гостинице.

— Забудь пока о Савидже. Разберёмся с Маккензи, а после зайдём в кафе. Там я тебе расскажу остальное.

Гермиона радостно кивнула. Ей льстило то, как Северус ей доверял и как делился догадками, хотя от неё не укрывалось, что он таким образом подпитывал своё эго, чувствуя себя самым умным. Что ж, если ему необходима была минутка самолюбования перед ней, то она не против. Тем более, что видеть его таким целеустремлённым и вовлечённым в решение чужих проблем было в разы приятнее, чем наблюдать его апатию и всеобъемлющее чувство вины, периодами просыпающееся в нем.

В отеле их уже ждали. Уточнив фамилии, администратор сообщила им номер комнаты и указала в сторону лифтов. В прошлый раз Маккензи встречались с Гермионой и Дамблдором в центре города. Снейпу, видимо, они доверяли больше и не побрезговали назначить встречу прямо в гостинице, где жили уже не первую неделю.

Встретила их Франческа — мама Элизы. Номер у семьи был люксовый, с несколькими комнатами, гостиной и огромной ванной, дверь в которую была открыта, выставляя напоказ всю роскошность интерьера и наглядно демонстрируя достаток мистера Маккензи. Сам же временный хозяин убранства сидел на гиганском диване и смотрел телевизор, попивая какой-то напиток из стеклянного стакана. «Они точно не стесняются пользоваться мини-баром», — отчего-то подумала Гермиона, остановившись рядом с Северусом посреди гостиной.

— Добрый вечер, доктор Принц, — поприветствовал его Генри Маккензи и поднялся. — Мы вас заждались, — он протянул Северусу ладонь и тот с неохотой, но пожал ему руку.

— Были неотложные дела. Где Элиза?

— У себя. Сейчас я ее приведу, — сказала Франческа и направилась в сторону одной из комнат, на ходу произнося имя дочери.

Когда девочка появилась в гостиной, Северус отчётливо понял, что тянуть с ее лечением нельзя. Элиза была бледной и шла неуверенным шагом.

— Здравствуйте, — поздоровалась она и замерла возле дивана.

— Сядь, — скомандовал Снейп и опустился на корточки рядом с девочкой. На ее ногах вновь расползлись синяки. — Как самочувствие?

— Нормально, — ответила Элиза и поморщилась, когда Северус приподнял край ее шорт и провёл пальцем по синяку. — Жаль, Лондон так и не увидела.

— Ещё все впереди, — сказала Гермиона, подходя ближе. — Обещаю сводить тебя на экскурсии по музеям, когда окончательно поправишься.

— Правда? А вы, доктор Принц, тоже пойдёте? — с вспыхнувшим вмиг азартом спросила Элиза, обращая свой взор на Северуса.

— Посмотрим, — неопределённо ответил он. — Когда у тебя последний раз проявлялась магия?

— Эм… Ни разу.

— Покалывание в ладонях, может быть, зуд в затылке?

— Не-а, только руки горят иногда и устаю быстро.

— Принимаешь какие-нибудь препараты с тех пор, как выписалась?

— Обезболивающее иногда.

— Магловское?

Элиза недоуменно посмотрела на Снейпа.

— Обычные таблетки? Не микстуры во флаконах? — уточнил он, напрочь забыв, что Элиза плохо знакома с волшебным миром и ее родители явно не спешили вводить ее в курс дела.

— Мы покупали зелья в Австралии. Вот эти, — Франческа протянула Северусу несколько баночек с бумажными наклейками на стеклянных бортах сосуда. Снейп внимательно осмотрел флаконы и понюхал содержимое.

— Довольно посредственное качество. В Лондоне есть бар «Дырявый котёл». Через него сможете попасть на Косую аллею и в местных аптеках уже купить нормальные зелья, которые хоть как-то будут помогать. Заодно покажете Элизе мир, к которому она принадлежит с рождения, — сказал Северус, возвращая флаконы Франческе, поднялся и нашёл на столе под телевизором гостиничный блокнот с отрывными листами. — Вот наименования нужных вам составов. Обмен фунтов и долларов на галлеоны найдёте там же.

Листок с записями забрал Генри Маккензи и, убрав его в карман, выпроводил жену и дочь в соседнюю комнату.

— Доктор Принц, уговор у нас был другой. Зелья мы купим, но они же не помогут.

— Они поддержат состояние Элизы, пока не прибудет мой человек.

— И долго нам его ждать? — с нескрываемым раздражением спросил Генри.

— Терпение, мистер Маккензи. Ещё в декабре вы вообще не собирались спасать свою дочь и ждали, когда магия разорвёт ее в клочья. Пара недель роли не сыграют.

— Вы не можете поторопить этого своего человека?

— Нет, — отрезал Снейп.

— А этот ваш… как его… Дамблдор. В пророке ему и его магическим способностям посвящено много лестных статей, впрочем, как и вам, мистер Снейп.

— Не удивлён вашими познаниями, — безразлично произнёс Северус. — В стране сейчас нет специалистов по темным искусствам, которые смогут обратить вспять ритуал. Или вы хотите рискнуть Элизой и отдать ее первому встречному?

— Ваш Дамблдор — это первый встречный?

— В подобном деле да. Не дергайтесь, мистер Маккензи. Элиза находится в стабильном состоянии, зелья помогут ей чувствовать себя лучше, деньги на проживание в этой роскошной гостинице у вас тоже имеются, так что смотрите телевизор, читайте Пророк в своё удовольствие и не пытайтесь меня подгонять. Я делаю все возможное, чтобы помочь вашей дочери.

Не дожидаясь ответа или возражений, Северус направился к выходу из номера. Мистер Маккензи даже не попытался его задержать.

***

Как Северус и обещал, они с Гермионой после посещения четы Маккензи зашли в кафе на улице Пикадилли. Удобно устроившись за столиком возле окна и заказав себе легкий ужин, оба увлечённо разговаривали.

— Так как ты собрался выслеживать Савиджа-младшего? — спросила Гермиона. Любопытство уже перешло в ту стадию, когда беседы на другие темы скорее злили, чем радовали. Снейп, похоже, прекрасно это понимал, поэтому и улыбался, поедая торт и специально оттягивая момент. — Северус! Штрудель вкусный, я не спорю, но не тяни, пожалуйста!

Снейп подцепил ложкой ещё один кусок десерта, запил чаем и только после этого, доведя Гермиону до состояния огнедышащего дракона, все же сжалился.

— Я следить ни за кем не собираюсь, это сделает Рудвиг. Он завтра наведается в дом Савиджа и посмотрит, есть ли там кто-то или что-то.

— Что будешь делать, если твоя теория подтвердится?

— Расскажу обо всем Дамблдору. У них с Кингсли возможностей объективно больше, чем у меня. Я, увы, не могу поехать во Францию, чтобы вызволить младшего Савиджа из заточения Мункада.

— Но хотел бы?

— Нет, в рыцаря я наигрался. Мне это уже не раз аукнулось.

Гермиона удивилась подобной фразе, но виду не подала. Она давно убедилась, что весь характер Снейпа как раз-таки и состоит из «рыцарских» начал. До сих пор он сам с легкостью это признавал, даже когда его порывы оборачивались проблемами.

— Не смотри на меня так, — притворно строго сказал Северус и вздохнул. — На самом деле, нам сейчас не стоит покидать Британию. Это чревато необратимыми последствиями, поиск сына Гедеона точно этого не стоит.

— Я понимаю.

Северус был рад, что Гермиона не стала уточнять, что же так крепко держит их в родной стране. Он бы не смог объяснить, что в нем нуждаются Нимфадора, вот-вот готовящаяся разродиться младенцем-оборотнем, Артур, теряющий зрение, Элиза, снедаемая рвущейся наружу магией, и даже Науми, балансирующая на грани выздоровления и погружения в новую пучину зависимостей.

— Слушай, может, это глупый вопрос, но все же… Почему ты так уверен, что сын Савиджа будет во Франции? Мункад же не идиот, чтобы держать заложника в его же доме.

— Он не идиот, а всего лишь самоуверенный чистокровный выродок, что, собственно, не удивительно.

— Ты как всегда доброжелателен, — произнесла Гермиона, на что получила лишь тихое «хм» в ответ. — Все равно не понимаю.

— Тут нечего понимать, хотя я не возьмусь гарантировать, что прав в выводах. Просто что-то мне подсказывает, что Мункад и все его товарищи с амбициозными планами покорения маглов не особенно задумываются о том, что кто-то будет ставить им палки в колёса. Они делают так, как им удобно.

— И держать сына Савиджа во Франции им удобно, по-твоему? Если кто и хватится его искать, то в первую очередь станут это делать в его законном доме.

— А кто-то хватится? — резонно спросил Снейп и сделал глоток чая. — Даже Дамблдор — лучший друг Гедеона, на минуточку — не прознал, что вся семья Савиджа в заложниках, пока я ему об этом не доложил. Видится мне, у Тристана друзья не лучше.

— У кого?

— Тристан — это имя сына Гедеона, — пояснил Северус. — Не удивляйся, у них древний чистокровный род. Видимо, соблюдают семейные традиции и называют детей именами из старинных преданий и сказаний.

— Да я уже привыкла, а вот на первом курсе подобные имена у однокурсников меня поразили. Я-то привыкла к чему-нибудь простому. Ну там, например, Том, Билли, Сьюзен, Чарли и так далее. Среди моих одноклассников в начальной школе эти имена были очень распространенны.

— Наверное, твоё имя они высмеивали?

Гермиона грустно улыбнулась. Воспоминания о школьных годах в магловском мире были, как и у любого человека, сопряжены со счастливыми и нерадостными моментами.

— Было дело, зато в Хогвартсе таких проблем не возникло.

«Там меня травили за происхождение», — про себя дополнила Гермиона.

— Так что в итоге с Мункадом и Тристаном?

Северус почувствовал перемену настроения у Грейнджер и не воспротивился тому, как она вернула тему разговора в исходное русло.

— Ничего особенного. Я просто уповаю на то, что Мункад из-за собственной самоуверенности даже не смеет предположить, что кто-то из волшебников будет следить за ним при помощи магловских технологий и что кто-то вообще станет искать Тристана за пределами Британии. Наш магический мир достаточно консервативен, как ты могла заметить. В большинстве случаев это играет на руку таким, как Мункад, и их амбициозным планам по покорению простецов.

— Вот видишь, значит, не зря мы с Драко раздобыли трекер в охотничьем магазине.

— Я тот поступок до сих пор не поощряю, Гермиона.

— Знаю, знаю… Зато у тебя есть преимущество перед Дамблдором и Кингсли.

Гермиона сардонически улыбнулась и довольно принялась за уже остывший штрудель.

— Твоя неприязнь к Альбусу начинает меня настораживать, — заметил Северус.

— Мне не за что его благодарить. Он проворачивает какие-то странные схемы втёмную, зная, что в его делах замешаны и другие. Подобный эгоизм меня раздражает.

— Ты не обязана любить Дамблдора и рассыпаться перед ним в комплиментах, но хотя бы уважение, должное его статусу, проявлять не забывай.

— Не начинай, Северус. За свою вспыльчивость я отвечу. Наверное…

Снейп осуждающе посмотрел на Гермиону.

— Могу пообещать, что подобного просто больше не повторится. Устроит?

Он неопределённо махнул рукой.

— Ладно, доедай штрудель и пойдем. Мне ещё нужно проверить контрольные четвёртого курса.

— Могу помочь, — с энтузиазмом откликнулась Гермиона.

— Лучше займись подготовкой к экзаменам. Минерва сказала, что пока я был в коме, ты была почти не в состоянии учиться. Время и так поджимает.

— Я уже наверстала упущенное. Тебе ли не знать мое рвение к учебе.

— О да, это точно.

***

Три дня спустя Гермиона сидела в гостиной их с Северусом покоев и дописывала сочинение по травологии. Оценки по этому предмету были у Грейнджер хуже всех остальных — целых шесть «Выше ожидаемого» и два »Удовлетворительно» за семестр. Письменная работа, которую она выпросила у Спраут в качестве дополнительного задания, нужна была ей кровь из носу. Только так Гермиона могла расчитывать на допуск к экзамену с оценкой за год «Превосходно». Меньшего она себе позволять не хотела: снизить собственный уровень успеваемости означало признать, что учёба в ее жизни не главное, и хотя это давно стало правдой в ее жизни, ударять в грязь лицом перед однокурсниками, да и, чего уж там, всей школой, не хотелось до зубного скрежета. Уровень, как-никак, надо поддерживать, даже если жизнь день ото дня становится похожей на борьбу с настигающим ее апокалипсисом.

С педантичным пристрастием перечисляя уникальные свойства Асфоделя, Гермиона услышала сигнал телефона. Северус оставил смартфон на столе, как делал это всегда перед началом рабочего дня, чтобы ученики и коллеги не застали его с магловским аппаратом в руках или за разговором по непонятному куску металла.

Трубка разрывалась с минуту, потом замолкла и вновь зашлась в длительном мелодичном исполнении рингтона. У Гермионы не было привычки лезть в чужие телефоны и отвечать на чужие звонки, однако когда смартфон зазвонил в четвёртый раз, она все же подошла к нему. Цифры на экране были ей незнакомы. «Раз не определяется, значит, брать не стоит», — подумала Гермиона. «Северус говорил, что с ним должен связаться Рудвиг из Франции. Может, это как раз он». Пока она решала, как поступить, звонок прекратился и экран погас. Когда она уже сделала шаг по направлению к дивану, где лежало недописанное сочинение и учебники, смартфон вновь пиликнул, оповещая о входящем сообщении. Руки Гермионы сами потянулись к телефону.

«Был на месте. В окнах горит свет. Подойти к ограждению нельзя, стоит защита. Соседи говорят, что там живет бригада строителей. Сам их не видел. Понаблюдаю за домом пару дней, потом отпишусь».

Подпись абонента была лаконичной — буквы Ш.Р. Гермиона несколько раз прочитала сообщение и пыталась понять, как строители из защищённого явно чарами дома могут быть подручными Мункада, но не успела она даже сообразить что к чему, как на телефон пришло второе сообщение.

«Поздравляю, Принц. Миссис Зетман сегодня родила пацаненка. Рост — 52 см, вес — 4,5 кг. Мы его уже осмотрели, отклонений нет. Я подал заявку на регистрацию нашего достижения. Напиши почтовый адрес, куда прислать документы на подпись. К сентябрю можем рассчитывать на приглашение на Международный медицинский конгресс экспериментальной детской хирургии с докладом. И да, Зетманы настояли, чтобы я тебе передал, что сына они назвали в твою честь — Северус Отто Зетман. Достойно.»

Вначале Гермиона не поверила своим глазам. Та женщина, Анна, которая так боялась операции, родила здорового мальчика и назвала его в честь Северуса. Этим стоило гордиться. Бросив домашнее задание, Грейнджер поспешила сообщить столь радостную новость виновнику сего торжества.

В классе и кабинете Северуса не оказалось, поэтому Гермиона вышла в коридор и пошла в сторону библиотеки. Порой Снейп пропадал там в поисках книг по темной магии для расследования чар, наложенных на пистолет. Поднявшись на второй этаж, Грейнджер заметила тёмную фигуру в характерно развевающейся мантии.

— Профессор Снейп! — крикнула она и бросилась догонять Северуса. Тот остановился и развернулся на зов. Гермиона добежала до зельевара и поняла, что стоит он не один, а с профессором Слизнортом. — Здравствуйте.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер. Голосок у вас громкий, я даже испугался, — добродушно сказал Гораций. — Что ж, Северус, поговорим позже.

Снейп кивнул коллеге и в ожидании уставился на Грейнджер. Та счастливо улыбалась, не в силах скрыть прекрасное расположение духа.

— Выкладывайте, что вас так обрадовало, мисс Грейнджер, — сказал Снейп, не обращая внимания на снующих туда-сюда студентов.

— Тебе Йозеф написал, вот, — она похлопала себя по карманам мантии и поняла, что на радостях убежала из покоев без телефона. Северус удивленно поднял одну бровь, ожидая пояснений. — Черт, забыла. Мы можем отойти чуть в сторону?

Они отошли ближе к каменной стене, чтобы не мешать другим студентам проходить.

— Йозеф написал, что Анна родила и что малыш полностью здоров.

Северус никак не отреагировал на эту новость. Гермиона думала, что он хотя бы улыбнётся, но нет.

— Это хорошо. Ей давно пора.

— Да-да, но ещё он сказал, что они с мужем назвали сына в твою честь. Северус Отто Зетман, — торжественно проговорила Гермиона и прихлопнула в ладоши. — Представляешь?! Ты это сделал!

— Шшш, — утихомирил ее Снейп. — Не надо кричать об этом на весь замок.

— Мог бы порадоваться. Считай, только твоими силами этот малыш и появился на свет.

— Я ему всего лишь позвонок подправил, но я рад, что все обошлось без дополнительных эксцессов.

— Не скромничай, тебе это не идёт. И вот родители малыша считают, что его рождение — только твоя заслуга.

— Соединить английское имя и немецкое не очень разумно с их стороны. Мальчишке ещё в общество вливаться придётся, за такое имя родителям он спасибо не скажет.

— Зануда, — ласковым шёпотом сказала Гермиона. — Не делай вид, будто для тебя такое оказание доверия и похвала ничего не значат.

— Мисс Грейнджер, идите на занятия. Не забивайте мне голову всякой ерундой, — громко сказал Северус, развернулся и зашагал прочь.

— У меня сегодня больше нет уроков, профессор, — вдогонку крикнула Гермиона и расплылась в довольной улыбке, игнорируя вопросительные взгляды студентов вокруг.

Северус шёл по коридорам замка в радостной задумчивости. За всю его карьеру никто и никогда не выказывал ему благодарности столь радикальным способом. Тот факт, что ребёнка, которому он заштопал позвоночник, будто дырку на носке, назвали в его честь, польстил Северусу до глубины души. Раньше его именем как максимум могли пугать маленьких детей, обещая, что если те не будут слушаться, то их заберёт злой и страшный мастер зелий или Пожиратель смерти. Его подобная репутация вполне устраивала. На врачебном поприще его имя произносили с блаженным трепетом, ожидая чудесных излечений, и благодарили кругленькими суммами, которые он складировал на счету в банке, как чешую крылатых ящериц — ценную для зельеварения, но в бытовой жизни абсолютно бесполезную. Зетманы же превзошли всех — они до конца своих дней будут помнить Принца, как того, кто спас их сына, а сам паренёк будет нести в себе отголосок того настоящего волшебства, которое использовал Северус, чтобы не дать ему умереть. Сказать, что он был польщен подобным решением супругов, было все равно, что промолчать. На краткий миг осознания случившегося для Снейпа мир стал красочнее, солнце ярче, стены замка прочнее, голоса студентов приятнее и жизнь заиграла новыми красками. И одна забавная мысль, которая заставляла его улыбаться, не покидала голову: «Северус Отто… Это ж надо было такое учудить. Хорошо хоть не Северус Йозеф. Надо будет отправить цветы новоиспеченной мамочке».