Глава 33: Требуется помощь

На утро Северус не появился ни в Большом зале, ни на уроках. Студенты, у которых в расписании стояло зельеварение, были вынужденны выполнять письменные задания, придуманные на коленке Слизнортом. Пожилой волшебник был недоволен, что коллега в очередной раз не поставил его в известность о замене, и был крайне раздажен навалившейся на него работенкой. Минерва же, ровно как и Дамблдор, попытались достучаться до Снейпа и узнать причину внезапного приступа затворничества, но так и не смогли, хотя довольно долго пытались. Единственный ответ, который они получили, был от Винки, и то домовик невнятно ответил, что хозяин плохо себя чувствует и не может преподавать. Альбус посчитал, что вламываться к подопечному в личные покои как минимум невежливо, а как максимум — некультурно, решил дать Северусу дополнительный день отдыха и без вопросов оставил мужчину в покое. А вот Макгонагалл внутренним чутьем догадывалась, что внезапное недомогание зельевара напрямую связано с Гермионой и понадеялась выяснить причину размолвки пары у своей студентки, но в последний момент спохватилась и не стала лезть не в свое дело ровно до того момента, пока ситуация ей не покажется критической. «Все же они взрослые люди. Если повздорили, то помириться им никто не поможет», — думала ведьма и вернулась к своим прямым обязанностям профессора и заместителя директора. День в любом случае обещал быть тяжёлым.

После разговора с Гермионой Северус чувствовал себя выжатым, как корень имбиря, из которого добывали сок. Оставшись наедине с собой, он долго бродил по комнате, не чувствуя ни усталости, ни холода подземелий, ни времени, которое неумолимо приближало рассвет, а вместе с этим обнажало все его грехи. Ночь — прекрасное время суток. В темноте, под покровом черного неба вся жизнь кажется загадкой, происходящее покрывается дымкой нереальности и многое происходит, словно в тумане. С наступлением утра солнце освещает злосчастную правду и отбирает надежду на воображаемую сказку, которую за ночь построил мозг на задворках сознания. Слова Гермионы о ее чувствах, ранах и страхах бились у Снейпа в мыслях, как птицы, привязанные за лапу к оконной решетке, и отвязать их он не мог. Был не в состоянии даже руку поднять. Было больно шевелиться. Что он натворил?! Как теперь ему общаться с Гермионой?

Ответов на эти вопросы Северус добиться не мог. Внутри клокотала злоба на себя, на свой идиотизм. Спустя пару часов лихорадочного метания по комнате, Снейпа изрядно потряхивало то ли от переживаний и стресса, то ли от холода. Все же расхаживать по прохладному подземелью в мокрой после ванной одежде — не самое лучшее занятие. Поняв, что работать сегодня он не сможет и что показаться на глаза ученикам, коллегам и Гермионе он не в состоянии, Северус переоделся и, пошатываясь, вышел из замка на свежий воздух. Вся школа ещё спала, было не больше шести утра, солнце только-только поднималось над горизонтом, небо, на удивление, было чистым, ни намека на дождь или снег. Снейп хотел спрятаться от посторонних глаз, поэтому побрел в сторону перелеска позади замка. Там редко бывали ученики, да и окна на ту часть территории выходили только из пары заброшенных кабинетов, так что зельевар мог с лёгкостью рассчитывать на уединение. Он привалился к ближайшему дереву и сполз по нему на сырую, промерзлую землю. Голова разрывалась от чувств, презрения к себе, к своим поступкам, хотелось биться головой о стену, кричать от безысходности, плакать. Мужчины не плачут? Вздор! Снейп бы с радостью разрыдался, как маленькая сентиментальная девчонка, только внутренние блоки были слишком сильны, а предрассудки черезмерно глубоко сидели в сознании, так что выхода накопившимся эмоциям зельевар не давал. Постепенно ветер остудил его горячую голову и слегка расслабил. К Северусу медленно возвращался болезненный покой.

«Какого черта ты натворил? Решил, что она твоя и тебе все можно? А ты подумал о ее ощущениях? Она же тебе доверяла!» — вопил внутренний голос, с которым Снейп пытался вести диалог. Винить себя в содеянном можно, но долго ли он продержится в тисках самобичевания? Гермиона не была трагически погибшей от его руки жертвой. Все ещё можно было исправить, вот только как? Прийти и покаяться? Упасть на колени и признаться ей в безграничной любви? Если честно, Снейп и сам не мог понять, почему набросился на Грейнджер, едва она вошла в его покои. Он столько месяцев одергивал себя от любых интимных поползновений в ее сторону, запрещал себе даже думать о близости с ней, боялся повторить ошибки прошлого, не хотел делать что-то против ее воли. А теперь что? Он ее изнасиловал! Как ту девушку, что умерла от его руки, истекая кровью. Он ведь тогда зарёкся не приставать, не идти против воли женщины, не навязывать себя. И чего стоят его обещания? Ни галлеона. Да, Северус видел в Гермионе супругу, девушку, которая до конца жизни будет с ним. Он считал, что она единственная, кто в состоянии помочь ему обрести равновесие, когда для него весь мир разрывался на куски, но можно ли это назвать оправданием? Снейп никогда не поддавался истерикам, всегда старался сохранить холодную голову, но сегодня... Он разом повторил все ошибки прошлого, и они катком проехались по нему, не давая поднять голову и осмотреться.

Как там Гермиона сказала: «Пожирательская подстилка? Проститутка с Лютого?». Вот кем он ее сделал. Как же мерзко от самого себя. «Я простила тебя, Северус. Тебе было это нужно, но стоило лишь попросить», — вторил голос девушки в голове зельевара. Он унизил ее, а она нашла в себе силы закрыть на все глаза и жить дальше. От осознания этого сердце пропустило удар и прерывисто сжалось, не давая вдохнуть.

Снейп мотнул головой, избавляясь от голоса Гермионы в мыслях. Она предложила сделать в отношениях перерыв. Принимать ее условия не хотелось, но у него не было выбора. Она сейчас в главной роли, ей вести, ей решать. Если хочет отдохнуть от него, он не станет мешать и даст ей свободу. Силком тянуть девушку к себе он больше не станет. Просто не имеет на это права. Северус потянулся в карман брюк и достал оттуда пачку сигарет. Сейчас ему больше всего на свете хотелось выпить огневиски. Залпом. Бутылку, не меньше. И плевать, что потом было бы жуткое похмелье. Но Снейп по опыту знал, что алкоголь дарит лишь временное успокоение, а после приносит лишь большие страдания, словно обнажая все нервные окончания, снимая дымку нереальности и возвращая в истинный мир. Не на последнем месте стояло опасение стать похожим на своего отца. Тот при любом удобном случае глушил мысли низкосортным пойлом, а потом распускал руки на жену. Северус не хотел повторять его судьбу и пытался ограничивать употребление спиртного, чтоб не дай Мерлин не пристраститься. А вот сигареты... Он поджег одну папиросу и вдохнул плотный дым с древесными нотками. Об успокоении и речи не шло, но какая-то уверенность в мирном исходе конфликта с Гермионой появилась. Пускай не сейчас, но потом, когда они отдохнут друг от друга. «Жить без нее». Это уже казалось чем-то вымышленным и неправильным для Северуса. Он привык к ней и не хотел отпускать. Может, стоило все же встать перед ней на колени и покаяться? Глупо и по-мальчишески, но все же искренне, для нее одной, ведь это их жизнь. Снейп помотал головой и прикрыл глаза. Нужно прийти в себя, а потом уже искать решение проблемы, возникшей только по его вине, и одними словами тут не обойдешься. Он так и остался сидеть на улице, под деревом, пока первые студенты не начали выползать на улицу во время перемен, а потом под Дезиллюминациоными чарами вернулся в свои покои, где, полностью вымотанный, рухнул на диван и уснул беспокойным сном.

Гермиона на уроки выбралась тоже не в лучшем виде. Вопреки желанию, ночью она опять плакала и на утро выглядела уставшей и будто бы побитой. Опухшие глаза говорили сами за себя, поэтому когда на первом уроке к ней подсел Драко, он молча приобнял ее и весь оставшийся день безмолвно поддерживал. Парень уже знал о разрыве крестного с Грейнджер, лишних объяснений ему не требовалось.

Дальнейшие дни превратились в пытку. Гермиона лелеяла надежду, что Снейп одумается и все же придет к ней если и не просить прощения, то хотя бы восстанавливать отношения, но он не появился ни через два, ни через три дня. На удивление, потребности в магии Грейнджер тоже не испытывала, поэтому идти к Северусу в кабинет не было смысла. Придумывать повод, чтобы лишний раз его увидеть — наивно и по-детски бестолково, поэтому девушка сдерживалась. Процесс восстановления самостоятельности, как она изящно обозвала расставание, шел болезнено. Гермиона даже не думала, что будет так сложно. Гарри, Джинни и Драко пытались во всем поддерживать подругу и почти везде ходили с ней, чтобы не дать ей остаться одной и уйти в грустные мысли. Это было одновременно и приятно, и раздражительно, а что самое интересное, на их странную компанию стала коситься вся школа и от этого тоже легче не становилось.

Отдельной проблемой, на которую часто сетовала именно Джинни, было отсутствие у Гермионы аппетита. Уизли постоянно бурчала, что из-за переживаний подруга заработает себе гастрит и прочие расстройства живота, но Грейнджер ее особо не слушала. От еды ее мутило, хотя она и пыталась запихивать в себя супы и каши под пристальным вниманием Джинни. Так и тянулись дни.

Как-то на уроке по трансфигурации аккурат после разговора Гермионы с Минервой в тот злополучный день, Рон получил огроменное дополнительное домашнее задание, которое требовало чуть ли ни недельного пребывания в библиотеке за горой книг. Парень так и не понял, за что схлопотал наказание (а это было именно наказанием, Макгонагалл чуть ли не прямым текстом об этом сказала), но повиновался и теперь днем и ночью торчал за учебниками. Гермиону это своеобразно порадовало. Нет, она не пыталась злорадствовать, но было приятно видеть, что теперь, вместо общения с Парвати и Лавандой, Рон штудировал книги по трансфигурации и пыхтел над пергаментами. Когда пришла пора урока по зельеварению, Гермиона с трудом заставила себя войти в класс. Она знала, что несколько дней после их ссоры Снейп не преподавал, да и за профессорским столом в Большом зале она его видела всего пару раз и тогда он выглядел весьма печально: безжизненный, сухой взгляд, сдвинутые к переносице брови, жёсткая линия скул, наглухо застегнутый сюртук и мантия — он тоже не пришел в себя после их крайнего разговора. На уроке же Снейп выглядел устрашающе. Он летал по классу, резким тоном читал лекцию и за малейшую провинность назначал взыскания или снимал баллы. Больше всего досталось Гриффиндору. Северус по любому поводу придирался к студентам этого факультета и в особенности к Рону, который по завершению урока получил недельную отработку с Филчем и обязанность до конца месяца чистить котлы. На Гермиону Снейп так и не взглянул, а ей очень хотелось вновь увидеть его темные глаза, ощутить прикосновение его длинных пальцев к своей коже, получить теплый поток магии, чтобы убедиться, что они все ещё связаны. Неожиданно, когда уже все студенты собирали сумки и выходили из класса, раздался голос Северуса:

— Мисс Грейнджер, задержитесь на минуту.

У Гермионы сердце упало в пятки. «Неужели готов сделать шаг на встречу?». Она нарочито спокойно сложила все книги в сумку и повернулась к Снейпу.

— Конечно, профессор. Вы чего-то хотели?

За спиной раздался стук, несмотря на то, что дверь в класс была открыта. Северус оторвал взгляд от Гермионы и слова вновь застряли где-то в горле, не желая быть высказанными.

— Здраствуйте, профессор Снейп. У меня к вам небольшое дело. Как раз сейчас перемена, успеем обсудить, — сказала появившаяся из ниоткуда мисс Хеллингер и бодрой походкой направилась к коллеге. В руках у нее были какие-то бумаги, а сама она выглядела весьма загруженной.

— Я сейчас занят, — холодно ответил Северус и прислонился к краю стола, попеременно глядя то на Хэлингер, то на Гермиону. «Вот какого черта опять она!». Он два дня продумывал речь, которую скажет Грейнджер, готов был просить прощения у нее за свое поведение, и ему казалось, что оставить ее после урока и высказать все мысли и эмоции, что копились в нем последние дни, было самым правильным решением, но его планы в очередной раз пошли наперекосяк. А главное — все из-за Хэлингер.

— Пускай мисс Грейнджер подойдёт к вам позже, — беспечно возразила профессор нумерологии. — Мне срочно нужно заполнить вот эти документы и профессор Макгонагалл отправила меня именно к вам, — она протянула ему бумаги. Снейп выхватил их и пробежал глазами по строчкам. Чёртовы директорские обязательства.

— Мне пора, профессор Снейп. Не буду вас отвлекать, — сказала Гермиона почти равнодушно, но все же голос дрогнул на последнем слове. Она подхватила сумку и, не желая больше находиться в кабинете в компании двух профессоров, убежала на следующий урок.

Как же Гермионе не хватало Северуса. Видеть его изо дня в день и не иметь возможности прикоснуться, увидеть его улыбку, привычно улечься к нему на колени и смотреть в черные глаза, излучающие теплоту и заботу. Девушка стала замечать за собой, что постоянно думает о Северусе. Не о его поступке или их разговоре, а именно о нем, как о мужчине. Часто во снах она возвращалась в Грецию, где они были вместе, как пара, где были счастливы, а потом просыпалась возбуждённая и в расстроенных чувствах от того, что, возможно, в будущем их ничего не ждёт. Страшно было представить, что Снейп больше никогда ее не коснется, не поцелует, не обнимет. Эти опасения вызывали у девушки слезы, которые она сдерживала так же, как и острое желание секса. Неудовлетворённость усугубляла и так нелегкое состояние Гермионы, и дни в разлуке превратились в настоящее испытание. Она попробовала доставить себе удовольствие сама, но вышло не особо эффективно. Оргазм получился слабый и уже к вечеру Грейнджер вновь думала о теплых и ласковых руках Северуса. Трудно жить, постоянно желая того, кто был вне досягаемости.

Наступили выходные. Это время Гермиона планировала посвятить учебе, чтобы хоть чем-то занять мозг и не дать себе возможности погрузиться в тягостные раздумья о разваливающейся жизни, но у друзей оказались иные планы. Первую половину субботы Джинни развлекала Гермиону бесконечными школьными сплетнями и таскала ее по замку, мол, чтобы таким образом развеяться. А на вечер в гостиной Гриффиндора намечалось какое-то торжество, куда Джинни тоже была намерена пойти. Девушки вернулись в комнату, чтобы переодеться и потом уже пойти в гостиную, как в дверь постучались и к ним зашёл Гарри. Он поцеловал Уизли в щеку, обнял Гермиону и присел на стул возле стола, окидывая взглядом подруг.

— Там уже все собрались, — сказал Поттер и улыбнулся. — Буду вас сопровождать, как истинный джентльмен.

— Две девушки на тебя одного многовато, — пошутила Джинни и завязала кросовки. Обе гриффиндорки оделись в лёгкие брюки и рубашки, чтоб выглядеть одновременно стильно и практично.

— Я так и не пойму, что вообще происходит? Зачем устраивать какой-то праздник, — бубнила Гермиона, которая бы с большим желанием улеглась в постель, чем тащилась в гостиную, где будет куча народу.

— Просто чтобы развлечься, — сказала Джинни. — Для такого особый повод не нужен. Посидим все вместе, послушаем музыку, выпьем. А то все ходят угрюмые, настроения никакого нет, до следующего матча по квиддичу ещё неделя. Мы молоды и энергичны, надо же как-то развлекаться.

— К слову, Макгонагалл в курсе нашей пирушки, — дополнил Гарри в ответ на немой вопрос подруги. — Все будет хорошо, Гермиона. Если ты переживаешь из-за Рона, то уверен, он к тебе даже не подойдёт.

Джинни недовольно сверкнула глазами на парня, тот смутился, понял, что сморозил чушь.

— Я не то имел ввиду, просто ему...

— Не надо, Гарри. Я поняла, что ты хотел сказать. Пойдёмте?

Ребята вышли из комнаты и пошли в сторону гостиной. Возле портрета Полной дамы их нагнал Малфой.

— Поттер, вот ты-то мне и нужен, — слизеринец бесцеремонно придержал Гарри за плечо и не дал пройти внутрь вслед за девушками. — Это ненадолго.

Гарри кивнул Джинни и Гермионе, а потом отошёл в сторонку от портрета.

— Что, Малфой?

— За тобой должок, Поттер. Пришло время возвращать.

— Ты о чем?

— О квиддиче.

Мимо прошло несколько студентов, которые недоверчиво посмотрели на старшекурсников. Малфой за локоть потянул Гарри в соседний коридор, подальше от любопытных глаз.

— Ну же, Поттер, вспоминай. Ты проиграл мне в квиддич и обещал перед матчем Слизерин-Рейвенкло подать руку нашему капитану.

Гарри взъерошил волосы. Да, было такое.

— Ты бы ещё через пару лет спохватился, — недовольно сказал Гарри. Он совершенно забыл об этом проигранном пари. За прочими вопросами эта повинность казалась пустяковой, но не теперь. Гриффиндор был не в лучшей форме для игры в квиддич, и предстоящий через три недели матч не сулил ничего хорошего. Команда за два месяца так и не сыгралась, тренировки шли через силу, победа в матче с Хаффлпаффом была неочевидной. А тут капитан сборной должен подать руку слизеринцу и зарядить на победу. Свои не поймут, но выхода особо не было.

— Договор срока давности не имел. Так что выбора у тебя не много, Поттер, — спокойно ответил Драко, складывая руки на груди. Он знал, что гриффиндорец не сорвётся с крючка, а парню сейчас позарез нужно было, чтобы хоть кто-то обратил внимание на слизеринцев, и если это сделает Золотой мальчик, то возможно, ещё можно будет исправить назревающий на факультете, да и во всей школе конфликт.

— Зачем тебе это, Малфой?

— Неважно. Мое дело напомнить о долге, твое — его исполнить.

Гарри задумался. Что-то за подобным, на вид безобидным жестом, как подбодрить игроков перед матчем, точно скрывалось. Слизеринцы никогда ничего не делают просто так, в этом парень убедился очень давно, тем более, без причины не стал бы на чем-то настаивать и Малфой. Хоть Гарри и научился спокойно относиться к бывшему врагу и даже не воспринимал его как противника, но все же не до конца ему доверял, что бы там не говорила Гермиона.

— Я исполню, только прежде хочу знать, зачем тебе это.

— Не можешь ты не совать свой нос в чужие дела, — скептично заметил Драко и нахмурился. Рассказывать проблемы факультета перед Поттером было как минимум подло, а как максимум жалко, но в то же время парень понимал, что один вряд ли справится с надвигающейся катастрофой. На Снейпа сейчас полагаться Малфой не мог. После того раза, когда зельевар выставил его из своих покоев, он туда больше не совался, а подойти между уроками он банально не успевал. — Слизеринцам нужно показать, что ты все еще Мальчик-который-выжил, потому что они начали забывать, где реальный мир, а где их предрассудки.

— Я ничего не понимаю, Малфой. Можно как-то попроще объяснить? — Гарри поправил очки и выжидающе посмотрел на Драко.

— Чего тебе не понятно? Детишки Пожирателей никак успокоиться не хотят. Профессора могут ещё хоть сто раз говорить, что Темный Лорд — это вселенское зло, что равняться на него нельзя, что его идеи были маниакальными и вообще мы должны приложить усилия, чтобы в будущем в мире не началась подобная война. Только вот это не помогает, они слышать никого не хотят. Их родители либо в бегах, либо в Азкабане, а у них одна месть на уме, — Драко прислонился спиной к каменной кладке замка, вставая рядом с Поттером.

— Хочешь сказать, что они собираются как-то саботировать школу?

— Не знаю, они мне не особо доверяют. Я же избежал наказания. Дело не в этом... У нас весь факультет осторожничает, но по вечерам в гостиной они собрания какие-то устраивают. Младшекурсники как-то обмолвились, что они Снейпу отомстить хотят, только вот как и когда — хрен его знает.

— А я-то как могу помочь? Чем моё пожелание победы перед квиддичем поможет избежать расправы над Снейпом? Хотя я с трудом верю, что вашим удастся ему что-то сделать.

— Ты — Избранный, и все ещё у всех ассоциируешься с победой над Темным Лордом, светлой стороной жизни. Знаю, звучит как бред, но, возможно, тебе удастся вернуть им мозги на место. Ты, Поттер, удивительно влияешь на людей. Своей наивностью, непосредственностью и упрямством показываешь, что даже после потери родителей, без семьи, денег и ума можно прекрасно жить дальше. Им этого наглядного примера и не хватает.

— Малфой, может, ты не знал, но я не икона борьбы с Воландемортом, и так-то даже не я его убил.

— Забудь, Поттер. Выполни свою часть пари и разойдемся.

Драко хлопнул гриффиндорца по плечу и направился к лестницам. Гарри стоял в лёгком смятении. Если опасения о слизеринцах были верными и те правда готовили какой-то заговор против Снейпа, а то и против всей школы, то нужно было что-то делать. Поттер нагнал Драко и остановил.

— Давай так — мы оба разберемся, что затевают ваши и как хотят насолить Снейпу. Если там что-то серьезное, то попытаемся их отговорить так, чтобы это не стало известно профессорам. Не думаю, что слизеринцам нужно дополнительное унижение от преподавателей. Вам и так досталось после войны. Согласен? — Гарри протянул руку Малфою.

— Ты же в курсе, во что ввязываешься? — недоверчиво уточнил Драко.

— Да, раз уж я Избранный, а ты убил Воландеморта, то нам вместе и разгребать последствия войны.

***

Северус сидел за рабочим столом у себя в комнате и разгребал завал на работе. За неделю ему насыпали столько медицинских дел, что он с трудом находил время на сон, не говоря уже про еду. Так было даже в какой-то степени проще. После неудавшегося разговора с Гермионой, который бестактно был прерван вездесущей Хэлингер, он так и не собрал волю в кулак, чтобы с ней поговорить уже вне стен кабинета. Идти к ней в личную комнату означало неминуемо столкнуться с Уизли и Поттером, а видеть лица гриффиндорцев, которые со сто процентной вероятностью в курсе их с Гермионой размолвки, не хотелось до зубного скрежета. Не то, чтобы он боялся осуждения... По-хорошему, на мнение большинства ему плевать, вот только Грейнджер своим друзьям безоговорочно доверяет, особенно теперь, когда основополагающая тайна о ее связи с зельеваром больше не была секретом для Поттера и Уизли. В качестве мести она бы могла заставить его объясняться прямо перед ними всеми, а такого профессорская гордость, выхолощенная годами пренебрежения к окружающим, не могла снести. Конечно, ему в голову приходили мысли, что он судит о поведении Гермионы со своей колокольни, но он все это отбрасывал в сторону. Запереться ото всех в своих покоях и зарыться в работу было проще, чем рассортировать по полочкам мысли в голове, а ведь все они были в диком хаосе и не давали спокойно жить.

Не самыми радужными были новости из Австралии. Юная мисс Маккензи шла на поправку, но слишком медленно, это Снейпа нервировало. Он рассчитывал, что после операции восстановление молодого организма будет идти несравнимо быстрее, чем у взрослого человека, особенно учитывая препараты, которые он ей прописал. Однако почему-то на этой девочке модифицированный под маглов Костерост не давал ощутимых результатов. После крайних анализов выяснилось, что из-за этого лекарства, которое Северус создавал больше двух лет, заперевшись в лаборатории по вечерам, в крови Элизы стали повышаться лейкоциты, и, судя по тесту мышечной ткани, регенерация клеток ослаблена. Почему такое происходило и как это исправить, зельевар пока не знал. Главное, что состояние пациентки не ухудшалось. Девочка уже почти не испытывала боли при лёгкой нагрузке и на костылях умудрялась ходить по отделению больницы. Это, конечно, не рекорд в медицинской практике Северуса, но уже хоть что-то. Он выписал себе примерный список тех компонентов Костероста для маглов, которые стоило заменить и протестировать в комбинации с прочими лекарствами, что принимала девочка, и решил заняться этим в ближайшие дни.
Дальше была муторная работа с документами из Мунго. Он там хоть и не числился штатным колдомедиком, да и лицензии на лечение магов у него не было, но главный целитель исправно посылал ему пачку дел, которые требовали срочного внимания. Так или иначе, Снейп давал рекомендации по лечению случайных проклятий, комментировал новые виды старых зелий, которые исправляли, исходя из особенностей пациента, и выявлял опасные манипуляции, которые могли бы повредить пострадавшему по разным причинам случаях. За эту работу платили немного, но Снейп продолжал заниматься колдомедициной и не отказывал ни в одном запросе, который бы ему присылали.

Закончив с очередным делом и захлопнув папку, Северус откинулся на спинку стула и снял очки. Последние несколько дней из-за стресса, постоянных переживаний и жуткого недосыпа его зрение упало и читать без очков стало трудно. Он потер уставшие глаза, а потом и вовсе закрыл их, давая себе передышки. Ещё столько нужно было сделать, но он был не в состоянии больше смотреть на анализы и причины провреждений. Такими темпами ему самому скоро придется звать на помощь. Время на часах показывало всего лишь восемь вечера. Не так уж и поздно для конца рабочего дня. Северус знал, что даже если сейчас ляжет в кровать, то все равно не уснет. Слишком много ненужных размышлений заползет к нему в голову и ночью он не сомкнет глаз. Хватило ему просыпаться от собственного сдавленного крика и кошмаров. Пока зельевар раздумывал над тем, прилечь ли ему на диван, где он и спал последние пару дней, потому что большая кровать в спальне неизменно навевала мысли о Гермионе и выводила зельевара из состояния хрупкого равновесия и гармонии со своими тараканами в голове, неожиданно зазвонил телефон. Снейп не сразу понял, откуда идёт звук. За папками, книгами и бумагами небольшой черный аппарат потерялся и ему пришлось разгрести все это, чтобы найти источник противного пиликанья. Достав телефон из-под бумаг, он взял его в руки. На экране высветился неопределенный номер.

— Слушаю, — собрано ответил он, облокачиваясь на столешницу и подпирая голову ладонью. В трубке раздался вначале треск, потом какая-то музыка.

— Тише, Роберт, я уже ей звоню, — сказала женщина. Снейп прислушался, голос был какой-то знакомый. До него не сразу, но дошло. Это была мама Гермионы.

— Миссис Грейнджер, говорите, я вас слушаю, — уже более дружелюбно произнес Северус.

— Мистер Снейп, это вы?

— Да.

— Простите, мы вас не разбудили?

— Нет, все хорошо. У нас сейчас около восьми вечера.

— Прекрасно. Мы боялись, что позвоним слишком поздно или, наоборот, очень рано, — Джин опять шикнула на мужа и вернулась к разговору. — Как у вас дела?

— Стабильно, — больше он ничего из себя выдавить не смог. Ну не говорить же ей правду о ссоре.

— По голосу так и не скажешь.

«Проницательная, как дочь», — подумал Северус и прикрыл глаза.

— Миссис Грейнджер, я сейчас немного занят, поэтому не могли бы вы перейти сразу к делу?

— Да, конечно, мистер Снейп. Можно услышать Гермиону? Так как у нее нет своего телефона, приходится тревожить вас.

— Она сейчас в гостиной факультета. Как только я ее увижу, то передам, что вы звонили. Не думаю, что это будет раньше завтрашнего дня.

— С ней точно все хорошо? Когда она нам звонила на прошлой неделе, то была чем-то напугана и взволнована. Вы простите меня, мистер Снейп, но я переживаю за Гермиону. Она толком не объяснила, что с ней произошло, может, вы нас просветите? Вы же ей не чужой человек.

— Она в порядке, — Северус вздохнул. — Прошлая неделя для всех нас была тяжёлой. Возможно, Гермиона потом вам расскажет более подробно, но уверяю вас, что переживать тут не о чем. Сейчас она с друзьями.

— Я верю вам, мистер Снейп. Тогда мы наберём завтра.

— Лучше дождитесь звонка от Гермионы. Я передам, что вы хотите с ней поговорить.

— Спасибо.

Женщина сбросила вызов. Снейп отбросил от себя телефон и провел руками по лицу. В памяти всплыл разговор с родителями Гермионы в Австралии. Он ведь обещал, что не заставит их дочь страдать и плакать из-за него, что он ее не обидит, что пальцем не тронет, а по итогу он все это нарушил с громом и фейерверком. И чего теперь стоит его слово? Мерзко стало от вранья и утаивания состояния Гермионы от ее же родителей. Джин явно что-то чувствует, и пускай материнское чутье — что-то из разряда домыслов, никак не обоснованное наукой — в каком-то виде все же существует и работает. Какой же он придурок. Прав был мистер Грейнджер, Северусу стоило держаться подальше от Гермионы и даже не пытаться сблизиться с ней. Без него она бы не столкнулась с болью, унижением, отчуждением, у нее бы не было секретов от друзей, она бы не мучилась. Не так уж и много счастья он ей дал, чтобы оно могло перекрыть все душевные страдания, возникшие по его вине. А теперь это расставание... Снейп никогда не чувствовал себя настолько разбитым, что аж опускались руки бороться за жизнь. Каждый день жизни с ней он смотрел на себя в зеркало и постепенно переставал узнавать в отражении себя. Жёсткие черты лица вдруг стали мягче, запечатлели следы усталости и сомнения, фигура стала крепче, увереннее, хотя, казалось, куда ещё уж крепче. Он ощущал себя сильным оттого, что за его спиной стояла Гермиона, семья, друг, и в тоже время слабым, потому что он все это потерял и не мог вернуть. Гермиона была права, его проблема в отчуждённости. Сколько бы Северус ни уговаривал себя впустить девушку в свою жизнь, довериться ей, отдаться без остатка, принять как часть себя, сделать её полноправной партнёршей без скидок на магию, ум или возраст, но всегда проигрывал в этой схватке с мозгом. Увещевания и размышления не наталкивали на действия, и как с этим бороться, Снейп тоже не знал. Трудно переделать себя, снимать броню, что выстраивалась годами.

Положив голову на стол и с силой сжав подлокотники, Северус в очередной раз думал о том, как Гермиона изменила его жизнь. Если бы она не попалась егерям, то все было бы в разы понятнее и проще. «И ты был бы мертв», — подкинуло сознание. Такой расклад тоже был не самым сладким, но хотя бы...

В дверь постучали. Зельевар выругался и сконцентрировался на внутренних ощущениях. «Хэлингер!». Открывать он не спешил. Не хотелось никого видеть, а тем более эту наглую особу. Однако стук стал настойчивее, и Северус поддался на призыв исключительно ради того, чтобы вернуть в комнату тишину. Голова и так раскалывалась, а зная настойчивость преподавательницы, долбилась бы она ещё долго. Он рывком открыл дверь, даже не озаботившись своим внешним видом, и хмуро уставился на коллегу.

— Добрый вечер, профессор Снейп. У меня к вам предложение.

— Перестаньте меня доставать, это уже переходит все границы, — он хотел уйти, но женщина его остановила.

— Выслушайте, а потом уже принимайте решение, — Науми придержала дверь, чтобы зельевар ее не захлопнул, и состроила такое лицо, будто это была жизненно важная просьба.

— У вас минута.

— Отлично, — она победно улыбнулась и отрапортовала, как солдатик, — Минерва приглашает вас сыграть в покер.

— Что, простите?

— Профессор Макгонагалл собирает у себя компанию для игры в покер. Меня отправили за вами. Говорят, вы один из лучших игроков и не откажетесь от такого развлечения, — уже более спокойно добавила Науми.

— Нет, я занят. У меня нет на это времени.

— Профессор Снейп, вы всю неделю выглядите... замученным. Сегодня вечер пятницы, не упускайте возможность отдохнуть. Кроме того, без вас там будет скучно.

Она видела, как зельевар колебался, и добавила:

— Мы не планируем играть на раздевание, и обещаю соблюдать рамки приличия, если вы из-за этого переживаете, — Хэлингер игриво подмигнула, Северуса аж передёрнуло. Он повел плечами и недовольно хмыкнул. Возвратиться в полутемную гостиную и вновь сесть за работу не особо хотелось, а ложиться спать — бесполезное в его состоянии занятие. Сыграть в карты в компании коллег уже не казалось такой уж и страшной авантюрой (все лучше, чем изъедать себя чувством вины и размышлениями о Гермионе. Отвлечься и правда не помешало бы), так что Снейп кивнул.

— Идите, я подойду через пару минут, — он опять попытался закрыть дверь, но Науми ему не дела этого сделать.

— Я подожду вас здесь, мне было велено без вас не возвращаться.

— Как хорошо у вас получается выполнять приказы, мисс Хэлингер. Мне стоило воспользоваться этим раньше, — сыронизировал Северус. — Как хотите.

Он все же прикрыл дверь, дошел до рабочего стола, нашел там новую пачку сигарет, положил ее в карман брюк, заклинанием разгладил сюртук и брюки, пригладил волосы (так он надеялся избавиться от измученного внешнего вида) и вышел из покоев.

— Веди́те, раз вам велели, — он провел рукой по воздуху в сторону выхода из подземелий и вместе с Хэлингер направился в комнаты Макгонагалл.

***

Развлечение в гостиной Гриффиндора было какое-то вялотекущее, по крайней мере, так казалось Гермионе. Все студенты расформировались по группкам и занимались каждый своим делом. По большому счету, так было всегда, атмосферы какого-то праздника добавляла лишь громкая музыка и раскиданные повсюду пластиковые стаканчики, из которых пили соки и пунш. Постепенно младшекурсники стали разбредаться по своим комнатам и по итогу в гостиной остался только седьмой и шестой курс. Ребята сидели кружком в центре гостиной и сплетничали обо всем подряд. Гермиона, оперевшись на подлокотник дивана, слушала разговоры вполуха, ей хотелось спать. Джинни то и дело ее теребила, заставляя принимать активное участие в обсуждениях, но это было почти бесполезно. Уизли понимала настроение подруги, учитывая, что почти перед их носом Рон тискал Лаванду. Гарри от этой картины уже на протяжении нескольких часов пыхтел и неодобрительно поглядывал на друга, Джинни постоянно хмурила брови, тоже выражая недовольство поведением брата, а Гермиона равнодушно скользила взглядом по парочке, как будто ее ничего не заботило. Разговор однокурсников плавно перетек на профессора Рудвига.

— В школе хоть когда-нибудь появится вменяемый преподаватель защиты или нет? — спросил Симус, подтягивая колени к груди.

— Не-а, эта должность проклята, — ответил Дин.

— Как это так? — не поняла Парвати и недоуменно посмотрела на друзей. Некоторые другие студенты тоже не поняли такого заявления.

— Воландеморт как-то хотел стать профессором защиты, но Дамблдор его не взял. Говорят, с тех пор на всех преподавателях ЗОТИ лежит проклятие, которое наложил Реддл, — безучастно ответил Гарри. — Мы об этом узнали из воспоминаний Дамблдора.

— Вот и приплыли, — сказал кто-то из шестикурсников.

— Многому мож...но научиться сам...мостоятельно, — произнес Невилл.

— Ну, это смотря как учиться. Все же знающий наставник не помешает, а нам пока с ними не везёт. В начале года Рудвиг казался адекватным, но сейчас я бы лучше продолжил обучение с Локхартом, — ребята дружно засмеялись.

— Ну тот хотя бы был забавным, а этот орет без повода, особенно после того раза, — сказал Симус. Все посмотрели на Гермиону. — Тебе ведь разрешили больше не посещать его уроки?

— Я сама себе разрешила, — ответила Грейнджер. — Мне хватило его жестокости, а научить ничему полезному он не в состоянии. Так зачем тратить время на его уроки?

— Удобно вот так иметь поддержку директора, — заметила Лаванда.

— Нет никакой поддержки, никто толком и не знает, что я не появляюсь на защите. Профессор Рудвиг пока не нажаловался, что удивительно, но думаю, когда директору и профессору Макгонагалл станет известно о прогулах, они поймут мое решение и максимум назначат отработку. В любом случае, на уроки я не вернусь.

— Как у тебя все просто. Я тоже так хочу.

— Для этого тебе, Лаванда, нужно было с первого курса читать все учебные книжки и делать все домашние задания. Тогда бы на некоторые твои вольности профессора закрыли глаза, — подколол Дин.

— Очень смешно, — Браун показала однокурснику язык и посмотрела на Гермиону. — На твоём месте я бы тоже перестала появляться на уроке защиты. То, что сделал Рудвиг, верх безответственности.

— И это мягко сказано, — поддержала какая-то шестикурсница. — Гермиона, говорят, у тебя было магическое истощение. Правда?

— Да, — ответила Грейнджер. Кто-то из особо впечатлительных охнул.

— А палочка?

— У меня ее сейчас нет. Забрали ради моей же безопасности.

— Может, мы Рудвигу отомстим? — предложил Симус.

— Прекрасная идея, если мы хотим потерять все накопленные очки, — заметил Гарри. — Да и месть не поможет. С профессором Рудвигом просто так не разобраться.

— Вон слизеринцы этого не испугались. Разом лишились всех баллов, а теперь ведут себя как паиньки, но сделать-то что-то сделали, — сказал черноволосый парень.

— А чего им бояться, их Снейп при любом раскладе защитит, правда, так и не понятно, как он допустил, чтоб его факультет так опустили, — ответил Дин.

— Мне кажется, Снейп сам не в восторге от профессора Рудвига, — заметила Парвати.

— Еще бы, наверняка в начале года сам просился на должность преподавателя ЗОТИ, а его в очередной раз прокатили. А прикиньте, как замечательно было бы, глядишь, вел защиту, а потом в следующем году, как и все профессора до него, исчез, — рассмеялся шестикурсник и хлопнул друга по плечу. Его реплику нашли забавной ещё несколько человек.

— Тогда бы мы научились хоть чему-то полезному, — не выдержала Гермиона и в очередной раз вступилась за Северуса перед сокурсниками, хотя он этого и не заслуживал. — У него полно навыков, которыми он мог бы поделиться.

— А ты, как обычно, во всем ищешь учебную ценность, — поддела ее Лаванда.

— Уроки для того и даны, чтобы на них учиться. Послушать истории из жизни аврора я могу и в другом месте. В том, что нам рассказывает Рудвиг, нет толка.

— Ладно-ладно, мы поняли, что Рудвиг тебе не нравится, как и нам всем. Но признай, он составил неплохую конкуренцию Снейпу.

— Ага, на всю школу два злобных препода — это слишком, — поддержал Симус.

— Я слышала, что профессор Рудвиг следит за профессором Снейпом, — сказала светловолосая девушка.

— Кто за ним действительно следит, так это Хэлингер. Такая красивая женщина, а запала на Снейпа. И что она в нем нашла? — дополнил ее однокурсник.

— Я видел, как они сегодня из подземелий вместе куда-то шли, чуть ли не за руки держались. Кто бы мог подумать, что Снейп способен чем-то привлечь такую статную женщину, как Хэлингер. Прикиньте, какими прелестями он там может наслаждаться, — сказал Симус.

— Да понятно, что ее привлекло, — весело фыркнула Лаванда.

— Вас, девушек, вообще-то трудно понять, — ответил шестикурсник.

— Правда? А как по мне, все очевидно.

— Ну-ка расскажи нам.

— Девчонки, поддержите меня, — Браун вскинула руки, обращаясь к подругам. Те переглянулись между собой и смущённо улыбнулись. По их лицам было понятно, что Снейпа, как мужчину, они все же оценивали. Джинни глянула на Гермиону. Уж кто-кто, а Грейнджер могла в полной мере знать цену зельевару, но в тоже время поднятая студентами тема могла её задеть. Однако Гермиона с хмурым видом ожидала характеристику Северуса от своих сокурсников.

— У него красивый голос, — сказала Парвати.

— Вот, — Лаванда хлопнула ладонью по полу.

— А ещё у него длинные пальцы. Вы видели, как искусно он подготавливает ингредиенты для зелий? Это же целое эстетическое удовольствие.

Гермиона тяжело сглотнула. Значит, не она одна замечала в Северусе красивые черты. А ведь раньше ей казалось, что в нем видят исключительно уродца с мерзким характером.

— Серьезно, голос и пальцы? — воскликнул шестикурсник. — Девчонки, вы чего? Он же выглядит как извращенец, а ещё смотрит так... Б-р, аж мурашки по коже.

— Сам ты извращенец, Брайан, — его однокурсница толкнула парня в плечо. — Так-то Снейп страшненький, но по отдельности...

— У него черные глаза. Вы вообще когда-нибудь видели у кого-нибудь черную радужку? Это необычно и по-своему красиво, — сказала Парвати.

— Да ладно, хотите сказать, что Хэлингер выбрала Снейпа из-за голоса, глаз и длинных пальцев? — вклинился в разговор Рон. — Как его вообще можно к себе подпускать?

— Ничего ты не понимаешь в девушках, Ронни, — ответила Лаванда и погладила парня по волосам. — Хэлингер выбрала Снейпа из-за его носа, — она улыбнулась. Некоторые девчонки прыснули со смеха, остальные же не уловили шутки. Браун рассмеялась в голос, когда увидела недоумение на лицах сокурсников. — Серьезно, вы что, не знали?

— Лаванда, ты бы к мадам Помфри сходила, а то твой интерес к носу Снейпа пугает, — сказал Симус, который тоже не понял прикола.

— Я не одна такая. Вон, девочки тоже въехали в логику, — она указала рукой на улыбающихся подруг. — Хорошо, для тех, кто на фестрале, поясняю. Есть такая теория, что чем больше нос, тем длиннее член, — без стеснения выдала Лаванда. Кто-то из ребят закашлялся, кто-то засмеялся, но девушка выглядела довольной собой. — Очевидно, Хэлингер рассчитала так же.

— Ага, профессор Снейп — секс-гигант. Ты себя-то слышишь? — засмеялся Брайан. — Вы серьезно верите в эту чушь? Вот у меня нос аккуратный, но при этом и на другие части тела я не жалуюсь.

— Ну это ты не жалуешься, а Аманда, может, и хотела бы чего-то покрупнее, — Браун опять расхохоталась. — А ещё есть теория, что расстояние у мужчины от большого пальца до кончика указательного также показывает размер члена. Так что наш зельевар по всем параметрам должен быть хорош в постели.

— Бред какой-то, хотя если все девчонки в это верят, то я не удивлен, что Хэлингер за Снейпом бегает. Интересно, ее ждало разочарование?

— Это вряд ли, тогда бы она уже от него отстала, — ответил Симус.

— К сожалению, мы никогда не узнаем правды, — весело сказала Аманда.

— Можешь попробовать его охмурить, — предложила Лаванда.

— Смотрите, вы Гермиону утомили, — привлек внимание Дин. Грейнджер тут же открыла глаза.

— Вообще-то да. Нашли что обсудить.

— А чего такого? — спросила Лаванда

— Это неприлично, "И вообще он и правда хорош в постели", — добавила она про себя.

— Ой, не прикидывайся ханжой, Гермиона. Рано или поздно и тебе придется столкнуться с мужчиной в постели. Так что заранее оценивай достоинство, на которое соглашаешься.

— А то без тебя я бы не разобралась.

— Слушай, а ты ведь нашего профессора лучше всех знаешь? Расскажи, какой он?

— Ты о чем? И с чего ты взяла, что я его хорошо знаю?

— Да так, поговаривают, ты все лето с ним провела.

Джинни, Гарри, Дин, Невилл и Гермиона неодобрительно посмотрели на Рона. Только он мог растрепать Браун о том, что Грейнджер жила со Снейпом после суда. Рассказывать такое было подло. Теперь Лаванда вынесла этот факт на всеобщее обозрение и присутствующие ребята с интересом посмотрели на девушек.

— Если ты веришь каждому слуху, Лаванда, то это твои проблемы. О профессоре Снейпе я знаю не больше, чем любой из вас, хоть некоторые и считают иначе, — спокойно ответила Гермиона. Всем было известно, что Браун часто разводила ложные слухи, так что ее высказываниям без подтверждений уже давно не верили.

— Ну, нет так нет. Просто стало интересно. Снейп у нас оказался неординарной личностью. Посмотрим, может, через время их роман с Хэлингер станет всеобщим достоянием, и будет у нас в школе экстравагантная парочка: один вечно в черном и угрюмый, вторая в разноцветных тряпках и с улыбкой.

Джинни потянула Гермиону за руку и быстро шепнула что-то Гарри.

— Пойдем, — сказала Уизли. Девушки, не вызвав никаких вопросов, покинули гостиную факультета. — Мне показалось, что нам там больше делать нечего.

— Спасибо, — ответила Гермиона. — Я уж думала, этот вечер никогда не закончится.

— Получилось не так уж и весело. Слушай, не принимай болтовню Лаванды близко к сердцу. В любом случае, Снейпа ты знаешь в разы лучше, чем кто-либо.

— Не факт.

Девушки направились в сторону своей комнаты.

— Ну и что ты опять себя накрутила? — сказал Джинни, когда они захлопнули дверь покоев. — Вряд ли Снейп сейчас развлекается с Хэлингер. Перестань переживать из-за этого.

— Я не переживаю, — соврала Гермиона. — Он человек свободный, может делать что пожелает и с кем пожелает. И вообще, я хочу яблоко. Пойду спущусь на кухню.

— Стоять! На, — Джинни протянула Гермионе толстовку. — Во-первых, в коридорах прохладно разгуливать в одной рубашке, а во-вторых, так мы меньше привлечем внимания. Отбой уже был.

— Мы?

— Так я и отпустила тебя одну в другую часть замка. А если ты надумаешь проследить за Снейпом и встретишь его в компании Хэлингер? Кто будет спасать профессоршу от жестокой расправы со стороны студентки?

— У меня нет палочки и я все ещё уравновешенная личность. Не надо делать из меня монстра, — Гермиона вздохнула, но не возразила. Вдвоем в любом случае веселее, а дружеская гиперопека пока не надоела.

***

Северус и Науми зашли в личные покои Макгонагалл. Там уже собрались другие профессора. Синистра сидела на диване возле окна и потягивала какой-то напиток, Хуч стояла возле книжного шкафа и тасовала карты, Поппи помогала Минерве раскладывать на столе сукно и фишки для предстоящей игры.

— Как и просили, привела, — торжественно объявила Хэлингер, указывая на Снейпа, который все ещё с недовольным лицом стоял у двери.

— Роланда, ты проиграла, — заявила Синистра и улыбнулась.

— Северус, ты хоть бы ради приличия посопротивлялся, что ли. Эх, подвёл ты меня, — преподавательница полетов достала из кармана несколько монет и кинула их подруге.

— Вообще-то наш профессор долго упирался, — сказала Науми и села на диван рядом с Авророй. — Но мне удалось подобрать к нему ключик.

Северус хмыкнул и хотел съязвить, но едва открыл рот, как Минерва сунула ему в руки стакан с огневиски.

— Прекрасно. На что играем? — спросил он.

— Конечно, на деньги, иначе какой интерес? — улыбнулась Синистра. — Да ты сядь, Северус, не стой истуканом.

Он огляделся, увидел явно из чего-то трансфигурированный стул со спинкой, грузно уселся на него и закинул ногу на ногу.

— Правила все знают? — уточнила Минерва. Профессора кивнули. — Тогда раздаем.

Игра началась. Преподаватели тасовали карты, делали ставки, улыбались и хмурились. Явными фаворитами в игре сегодня были Макгонагалл и Хуч. А вот больше всех не везло Науми. Ей то и дело выпадали не те комбинации, и она больше выпивала, чем играла. Северус же участвовал в игре скорее номинально. Он без интереса рассматривал карты, особо не старался увеличить ставки, как делал обычно, и с энтузиазмом подливал себе в стакан огневиски с явным намерением напиться. В этом он видел больший интерес, чем в самом покере, по крайней мере сегодня. Огонь соперничества не могли в нем развести ни Минерва, ни Роланда, хотя раньше они довольно удачно раззадоривали коллегу и провоцировали того на все более ожесточенную карточную схватку. Так как этого не было, игра постепенно сошла на нет и в скором времени профессора просто переговаривались, сплетничали, спорили и с удовольствием поддавались мягкому чувству опьяненности. Единственная бутылка огневиски закончилась после того, как Снейп плеснул себе в стакан дополнительную порцию, выпил ее залпом и скинул карты.

— Я смотрю, ты поставил себе цель выпить все наши запасы, Северус? — ехидно поинтересовалась Синистра. Тот исподлобья глянул на коллегу и позвал Винки. Эльф с хлопком появился и уставился своими большими и выразительными глазами на хозяина.

— Принеси бутылку мартини и коньяка, — даже не повернувшись к домовику, бросил Снейп. Винки прижал уши к голове и повиновался. Уже через пару минут на столе стояли две бутылки со светлой и темной жидкостью. Хуч взяла одну в руки и покрутила.

— И что же это? — спросила она. — Небось магловское пойло.

— Это довольно дорогой алкоголь, Роланда, — пояснила Науми, открывая бутылку мартини и щедро наливая в стакан. — Северус, не могли бы вы попросить вашего эльфа принести нам сока?

Снейп опять позвал домовика, дал ему новое распоряжение, которое тот в точности выполнил.

— Попробуй, Роланда, это очень вкусно, — профессор нумерологии протянула стакан подруге. Та осторожно сделала небольшой глоток и посмаковала приятный сладковатый напиток.

— Хорошо, беру свои слова назад. Это и правда неплохо.

Снейп усмехнулся.

— Северус, откуда такие напитки? Двадцатилетний коньяк и вот эта не самая паршивая бутылка мартини. Балуетесь магловским алкоголем? — спросила Науми, пока остальные ведьмы открывали для себя новый мир вкусового наслаждения.

— У меня пунктик на качественном алкоголе, — лениво ответил зельевар. Он был уже порядком пьян, но сейчас горячие волны дарили успокоение и доставляли приятные ощущения.

— И поэтому ты выпил весь огневиски, который едва сравнится с вот этим, — сказала Хуч, указывая на пустую бутылку, что была у Макгонагалл.

— Выбор у меня был небольшой, — он щедро наполнил свой стакан коньяком, хотя прежде редко пил его не из рюмок, но сейчас не до этикета и правил. Главное, что спирт впитывался в кровь и раслаблял.

— Не перестаю удивляться твоим причудам, Северус. Так что, говоришь, дорого такие бутылочки стоят?

— Не помню, покупал давно.

— Да уж, это надо так, не помнит он, — Роланда со смехом ткнула Поппи в бок. — Северус, ты ж у нас непьющий вроде бы. Зачем покупал-то?

— Чтоб ты спросила, — съязвил зельевар.

— Ааа, ну тогда понятно. Сегодня тебе можно всосать почти бутылку огневиски и ни о чем не думать.

— Кто из нас ещё больше выпил. Ты поаккуратнее с мартини, оно на вкус приятное, а в голову бьет так, что с утра не поднимешься, — хоть Снейп и чувствовал себя в разы лучше, чем всю последнюю неделю, количество алкоголя в крови ещё не было настолько большим, чтобы он пустился в бессмысленный и бессвязный трёп. Чего не скажешь о коллегах. У них всех уже были раскрасневшиеся, довольные лица, они постоянно хихикали, как школьницы, и постепенно доходили до той кондиции, когда без смущения говорили непристойности. Снейпа это забавляло, он тоже иногда позволял себе усмехнуться над какой-нибудь шуткой ведьм.

— Даже если так, то нам повезло. У нас есть ты и твои зелья, — ответила Хуч. — Поэтому не следи за моим стаканом, лучше свой ещё наполни. Сейчас хоть на человека стал похож, не то, что было. И вообще, тебе не жарко в своем этом панцире? — женщина дернула сюртук Снейпа за край, а потом погладила волшебника по ноге. — Сколько раз говорить, что эта штука тебе не идёт. Раздевайся.

Ведьмы прыснули со смеха и с любопытством наблюдали, как на подобное заявление отреагирует вечно недовольный зельевар. Учитывая его состояние, которое он всю неделю демонстрировал коллегам и студентам, вот так откровенно лезть к нему на рожон с подобными нескромными замечаниями было опасно. Однако Северус не стал метать молнии и лишь криво улыбнулся.

— Есть у меня одна особа, которая тоже постоянно хочет меня раздеть. Что ж, не буду сопротивляться твоему напору, Роланда, — Снейп нарочито медленно принялся растегивать пуговицы на сюртуке. Дойдя до последней, он распахнул полы плотной ткани, явив на обозрение дамам белоснежную льняную рубаху, а потом и вовсе снял сюртук, оставшись без своей любимой брони.

— Говоришь, раздевают тебя часто? — лукаво уточнила Хуч.

— И кто же она, Северус? — дополнила Синистра. Поппи от чего-то вздохнула, ровно как и Минерва.

— Да вот же она, — зельевар указал на Науми. — Мисс Хэлингер несколько недель ходила с моей мантией по школе. А как она ее у меня отбивала, — он притворно охнул, чем вызвал всеобщий смех.

— Да не так все было, — отмахнулась ведьма. — Хотя я была бы не прочь попросить вас раздеться и получить что-то большее, чем мантию.

— Какое заманчивое предложение.

— Правда, когда я шла к вам на прошлых выходных с таким намерением, мистер Малфой нагло меня остановил.

— Дам ему двадцать очков, — съязвил Снейп.

— Очень смешно, — она едва не показала зельевару язык, но сдержалась и лишь улыбнулась. — Могли бы и сказать, что он ваш крестник.

— А зачем? Те, кто должен знать, знают. Правда, я удивлен, что вот они, — он провел рукой по воздуху, подразумевая оставшихся коллег, — не растрепали об этом в первый же день после вашего приезда сюда.

— И с чего бы нам это делать? — возразила Хуч. — Путь к твоему сердцу, ну или постели, лежит явно не через Малфоя. А упрощать нашей молоденькой профессорше задачу мы не хотели.

— Роланда, не стоит говорить о Науми в третьем лице. Она все же здесь, — поправила подругу Поппи.

— Прошу прощения, — ведьма театрально поклонилась, оставаясь сидеть в кресле. Хэлингер пропустила это мимо ушей. Воспользовавшись образовавшейся заминкой, в разговор вклинилась Минерва.

— Северус, ты лучше нам расскажи, чего ты всю неделю ходил такой угрюмый? — когда Макгонагалл озвучила этот вопрос, то сразу же об этом пожалела. Снейп едва заметно, но переменился в лице, сунул руки в карманы брюк, вытащил оттуда пачку сигарет, предложил папиросу ведьмам и сам тоже закурил. Комната наполнилась сизым дымом.

— Рабочие вопросы, — лаконично ответил он.

— Как я тебя понимаю, — поддержала Поппи. — Не люблю, когда приходится выполнять множество задач одновременно, это всегда портит мне настроение.

— Как-то странно это слышать от колдомедика, — заметила Синистра. — Вы ж должны быть приучены одной рукой диагностические чары накладывать, другой — зелье заливать, ногой отгонять непрошеных посетителей, и ещё при этом отчитываться перед начальством о случившемся.

— Все не так, Аврора. Колдомедики тоже люди, и не все мы обожаем бегать туда-сюда по палате и делать сто дел одновременно. Спасать жизни это одно, но вот рутина — другое.

— Вам, Северус, надо было кого-нибудь на помощь позвать или отдохнуть как следует, выспаться, — сказала Науми и кокетливо пригубила коктейль.

— Я прямо сейчас отдыхаю. До сих пор не понимаю, зачем вы устроили это подобие праздника, но все лучше, чем проверять эссе студентов, — ответил зельевар, прикуривая новую сигарету.

— Мы заслуживаем право на развлечение, — бодро произнесла Макгонагалл. — Мои подопечные сегодня утром подошли ко мне с просьбой позволить им тусануться. Мерлин упаси от этих модных словечек! Я подумала, раз уж они будут веселиться, то почему бы и нам не сделать так же.

— А потом весь факультет во главе с деканом утром придет с похмельем. Вот Дамблдор обрадуется, — Синистра случайно хрюкнула, представив лица учеников и преподавателей завтра в Большом зале, и остальные тоже зашлись в диком припадке детского смеха.

— Ну а если серьезно, ты мог не прийти к нам поиграть только из-за работы? То есть, я потеряла пять галлеонов из-за такой ерунды? — не особо серьезно взбунтовалась Хуч.

— Никто не просил тебя ставить на мое отсутствие, — ухмыльнулся Северус и пожал плечами. — По итогу я все равно здесь.

— Если бы тебя тут не было, мы бы бабской компанией тупо напились и разошлись по комнатам, — сказала Синистра.

— Я смотрю, у нас в школе все занятыми такими стали. Филиус отказался поддержать наше веселье, потому что хотел сегодня почитать книгу в тишине и покое, Помона возится со своими саженцами, укутывает их на зиму, словно младенцев, Хагрид со своим слюнявым псом в лес зачем-то поперся, ну а остальных мы даже не приглашали. Может, все же стоило в нашу компанию Трелони позвать? — всерьез задумалась Хуч.

— Слизнями тебе проблеваться, Роланда, за такое предложение, — высказалась Синистра. — Только вот ее нам не хватало. Помнишь, что было, когда она напилась? Я вот никогда не забуду. Я ж тогда чуть не поседела. Слава Мерлину, Дамблдор ее тогда за ногу успел ухватить, а то соскребать нам ее ошмётки с бетона пришлось бы долго. Палочкой тогда даже Альбус не успел бы воспользоваться, чего уж говорить про нас. До такого состояния я больше не напиваюсь.

— Потому что закусывать надо, — со знанием дела поддела коллегу Поппи.

— И то верно, давайте что-нибудь поедим. Эрни! — Минерва вызвала школьного домовика и тот принес всей компании лёгкий перекус. Профессора набросились на бутерброды, как первокурсники, впервые посетившие пир в Большом зале.

— Правильно, Северус, налегай-налегай. А то опять одна кожа до кости. После летних каникул ты выглядел куда плотнее, чем сейчас, — сказала Хуч. — А то раздеть тебя больше никто не захочет. Всех распугаешь.

— Не всех. Я была бы не прочь полюбоваться кожей да костями, — совершенно не стыдясь, заявила Хэлингер. Видимо, алкоголь окончательно развязал ей язык. Снейп скептично на нее посмотрел и решил принять ее правила игры. На эту ночь. Он заинтересованно прищурился и откинулся на спинку стула.

— Вот как, и зачем же вам это нужно, мисс Хэлингер?

— Все очень просто, — она отложила бутерброд и вытерла пальчики о салфетку. — Вы, Северус, меня привлекаете.

— Удивительное объяснение.

— А ещё я бы хотела, чтобы вы наконец расслабились. Вы бы стали в разы симпатичнее, если бы не хмурились и не смотрели бы на всех с презрением.

— И вы уверены, что у вас получится меня расслабить?

— О да. Вам явно не хватает постоянной девушки. Вы, мужчины, предсказуемы в поведении — как только из вашей жизни пропадает регулярный секс, вы становитесь обозленными на весь свет.

— Это общая физиология обоих полов, Науми, — учёным тоном сказала Поппи.

— Интересное предложение, — растягивая слова проговорил Северус. — А не боитесь? Вот так навязчиво предлагать мне себя?

— Нет, вы меня не сможете удивить, — уверено ответила Науми. Снейп хмыкнул.

— У меня имеется пара тузов в рукаве, а вот вам в картах не везёт, — елейным тоном сказал зельевар. — У меня особые предпочтения в постели. Рискнете?

— Северус, давай без подробностей, — остановила его Поппи. — И вообще, вы не лучшая пара, уж простите.

— Так это секс на одну ночь или мисс Хэлингер готова закрепиться в моей постели в роли единственной? — все так же насмешливо говорил зельевар

— Как захочет ваша натура, мистер Снейп, — подражая ему, отреагировала Науми. — Мне интересно посмотреть, на что вы способны. Предпочтете, чтобы я называла вас «Мой господин» или, может, «Мой повелитель»?

Северус резко замер, прекращая этот диалог. В голове вспыли воспоминания оргий в Малфой-мэноре при Воландеморте, как он держал извивающихся под собой девушек, как утолял свои желания в те самые дни, когда у него срывало крышу и когда он мог с лёгкостью убить любого, а единственное его успокоение было в трахе с какой-нибудь проституткой, которая по привычке быть в роли рабыни называла его Господином. Нет, Снейп не любил жестокость, об этом он никогда не врал, просто секс с шлюхами был для него единственным способом вернуть себе хрупкое эмоциональное равновесие. Для него эти минуты всегда были безжизненными, лишь тупое вколачивание в податливое тело без предварительных ласк. Ему не нужна была игра, любовь, нежность, он тупо хотел разрядиться и на несколько секунд потерять связь с реальностью, а потом вновь в нее вернуться, но уже с подобием физической лёгкости, когда после бездушного оргазма наступала безмятежность. Он никогда не хотел большего, во время войны весь секс представлялся ему чем-то либо физически необходимым, либо навязанным на потеху Темному Лорду. Северус настолько к этому привык, что боялся однажды перенести привычки в новый мир, где он должен был быть связан с Гермионой. И ведь он просил убить его тогда, перед магическим ядром, когда связь ещё не была закреплена, чтобы Грейнджер никогда не узнала, чем он жил и в кого превратился за время войны длиною во всю его жизнь. А теперь... Страхи стали реальностью. Он шагнул на верхнюю ступеньку, поверил, что может быть любим и счастлив, но оступился. Лестница под ним поредела. И как теперь продолжать движение наверх, да и стоит ли? От этих картинок затошнило. Он так боялся повторения тех военных времён, которые недавно закончились, но преследовали его в ночных кошмарах, а теперь они происходили наяву с Гермионой. Гермиона... Как он позволил себе разрушить плотину, за которой были заперты все его темные, пожирательские порывы? Вот чего он боялся, о чем предупреждал, когда она отчаянно хотела близости с ним ещё тогда, по началу совместной жизни. И как ей можно было объяснить его страхи? Это ведь унизительно, не по-мужски. Снейп по определению не должен ничего бояться, а тут... Проще прикинуться праведником, не прикасающимся к девушкам, чем раскрыть все черные пятна своей души и жизни.

Северус закрыл глаза и опустил голову. «Что пил, что не пил». Непринуждённость обстановки исчезла, в целом хороший вечер был безнадежно испорчен им самим же. Вновь мысли крутились вокруг Гермионы, а алкоголь в крови лишь усиливал все ощущения, что воплощал мозг.

— Думаю, мне пора. Мисс Хэлингер, забудьте, о чем мы говорили, — серьезным тоном сказал Снейп. — У меня есть девушка, которая согревает мне постель по ночам, так что в ваших услугах я не нуждаюсь.

Ведьмы переглянулись, а потом уставились в спину удаляющегося из комнаты зельевара. Для них эта ночь тоже подходила к концу.

Северус неспешно брел по коридорам школы, спускаясь из гриффиндорской башни в слизеринские подземелья. Он был полностью погружен в свои мысли и даже не заметил, как с кем-то столкнулся.

— Ой, мы не нарочно нарушаем реж... — попыталась оправдаться Джинни, а потом поняла, что наткнулась на зельевара.

— Грабите кухню? — он указал на яблоки, которые были в руках у девушек.

— Вполне законно взяли себе поесть, — сказала Гермиона, безэмоционально глядя на Северуса. — А вы откуда в таком виде? — она очертила его фигуру: растрёпанные волосы, рубашка на голое тело, отсутствие сюртука, мятые брюки и в целом помятое выражение лица. Снейп быстро оглядел себя и хотел ответить, но Гермиона, откусив яблоко, абсолютно фамильярно прервала его. — Не говорите ничего, вы же профессор, вы не должны отчитываться перед студентами. Снимите с нас баллы и мы пойдем к себе в комнату.

— Тебе не идёт, когда ты язвишь, — спокойно заметил Северус и выпрямился. Все же его и правда отчитывали студентки, что само по себе было неуважительно. Гермиона не могла понять, откуда в ней проснулась раздражительность на Снейпа. Просто взглянула на него и внутри что-то тут же закипело, захотелось как-то задеть его, чтоб отреагировал, но он внешне был весьма бесстрастен. — Идите к себе. И в следующий раз, если приспичит ночью поесть, то просите Винки. Он все ещё твой домовик, Гермиона.

Северус скользнул взглядом по лицу своей гриффиндорки, заметив, как на нем отражается целая палитра разных эмоций: от гнева до слез. Наверное, стоило ее как-то задержать, не дать уйти, сказать что-то хорошее, но он опять не решился. На пьяную голову лучше не вести откровенных разговоров. Пока он думал, девушки быстро кивнули и устремились в свои покои. Снейп же не без сожаления грузной поступью направился в свои пустые комнаты.