Глава 21: Что между нами — любовь или обязательство?

— Что с Драко? — с порога настороженно спросил Северус. Он ещё хотел бы знать, как директор попал в их дом, не задев охранные чары, но этот вопрос мог и подождать.

Дамблдор сидел на диване в своей стандартной серебристой мантии и выглядел вполне умиротворенным. На слова мужчины он отреагировал едва заметным витиеватым жестом, который можно было расценить, как отмашку.

— Как ты понял, что я пришёл поговорить о младшем Малфое?

Снейп закрыл за Гермионой дверь и сложил руки на груди. Хотелось съязвить по поводу того, что он прекрасный легиллимент и психолог, а директор не умеет скрывать мысли при его-то уровне владения ментальными навыками, но сдержался. Вместо этого он прошёл глубже в гостиную.

— Я поручил Винки приглядывать за ним. Сейчас же мой домовик старательно прячет глаза и пытается исчезнуть за диваном. Это значит, что он винит себя в чём-то и боится докладывать о неудаче.

— Хм, впервые вижу такой уровень отношений с эльфами, Северус. Мне казалось, ты к ним более… равнодушен.

— Из всех живых существ, с кем мне постоянно приходится общаться, Винки является одним из приятнейших собеседников и почти единственным, кому до меня есть дело. У меня нет склонности ненавидеть домовиков.

Прозвучало грустно, Гермиона даже хотела что-то дополнить, но благоразумно решила не лезть в разговор. Она нашла для себя более подходящее занятие: ушла с пакетами на второй этаж, а после заварила чай, чтобы разговор прошёл в чуть менее напряженной обстановке. Любопытство сдерживать было трудно, но все же она сделала над собой усилие и даже не пыталась подслушивать.

— Так что с Драко? — повторил Снейп. Черты его лица стали ожесточаться. Молчание директора никогда ему не нравилось и почти всегда заставляло нервничать.

— Все хорошо… Теперь. Винки нашёл его у Чёрного озера без сознания.

— Когда?

— Вчера.

— Он в Мунго?

— Ситуация не настолько критичная, Северус. Поппи вернулась из отпуска и больничное крыло вновь под ее контролем, и Малфой тоже.

— Я дождусь от тебя конкретики, или мы продолжим обмениваться пустым трепом? — Снейп сложил руки на груди и помрачнел. Информация о крестнике, который лежал в больничном крыле после неизвестно каких событий, не прибавила ему радостного настроения, которое с самого утра, к слову, было весьма паршивое.

— Прощу прощения, директор, Северус, я накрыла на стол, — оповестила Гермиона, вовремя останавливая накатывающую волну гнева профессора. Волшебники едва заметно кивнули и прошли на кухню.

— Благодарю, мисс Грейнджер. Вы теперь тут полноправная хозяйка? — Альбус, в отличие от собеседников, был в хорошем расположении духа и не видел причин тревоги, о чем красноречиво свидетельствовала его улыбка и сияющие добром голубые глаза. Впрочем, Гермиона с трудом могла припомнить хоть один момент, когда видела директора угрюмым или расстроенным. Казалось, этот добродушный старик в любых ситуациях сохранял оптимизм и радость.

— Надеюсь, что да, — ответила девушка и разлила чай по кружкам. Она хотела уйти к себе в комнату, но Северус остановил ее, выставив руку, как преграду, и жестом указал на соседний стул.

— Дамблдор, я все ещё жду пояснений, и терпение у меня не резиновое, — грубовато-строгим тоном сказал волшебник. Он чувствовал, что ещё немного — и сорвётся на неприличные слова, а Гермиона отлично справлялась с регулированием его нежелательных эмоций. Именно поэтому он не позволил ей уйти. Уже само ее присутствие заставляло его фильтровать сказанное.

— Успокойся, Северус. С мистером Малфоем не случилось ничего страшного, насколько я могу судить. Мы нашли его у Чёрного озера и отправили в больничное крыло. Когда он пришёл в себя, то я поинтересовался, что произошло, но твой подопечный либо отмалчивается, либо рассказывает стандартную безобидную историю.

— Какую?

— Мол, решил искупаться в озере, чтобы освежить мысли. Пока размышлял, заплыл далеко от берега, а там наткнулся на стаю гриндилоу. Поппи нашла у него характерные ожоги по всему телу. Сознание потерял из-за этого же, — Альбус сделал глоток чая и взял конфету. — Меня интересует, о чем вы разговаривали позавчера. Я не считаю его «прогулку» попыткой самоубийства, хотя частично это так и выглядит. Однако хочу знать, почему все произошло.

Снейп помолчал, прежде чем рассказать причины истерики крестника. Безусловно, Альбусу можно было доверять, но выставлять Драко слабым дураком перед директором не хотелось чисто из корыстных соображений. Младший Малфой мог стать объектом нескончаемой жалости со стороны старого волшебника, а это нарушило бы выбранный Северусом курс по восстановлению психологического и морального состояния парня. Да и не хотелось, чтобы о младшем Малфое заботился кто-то другой, даже Дамблдор. Снейп знал эту пресловутую заботу и был не уверен, что она пойдёт на пользу и так униженному слизеринцу. С другой стороны, директор мог помочь добиться встречи с Люциусом и Нарциссой без лишней огласки. Он мог ублажить Фаджа, чего, скорее всего, не удалось бы Снейпу. «Придётся опять играть в одной команде».

— Драко хотел встретиться с родителями, так как все его письма возвращаются обратно. На эту тему мы и общались.

Альбус вздохнул и с его лица пропала улыбка. Он так и знал, что молчание о чете Малфоев рано или поздно зайдёт в тупик и приведёт к плачевным последствиям.

— Он просил тебя помочь с ними встретиться?

— Да.

— Ты уже знаешь, как это сделать?

— Разве я тут в хороших отношениях с министром? — вопросом на вопрос отозвался Снейп и ехидно поднял бровь, выводя директора из душевного равновесия.

— Не стоит перекладывать на меня свои обещания, Северус. И с Корнелиусом мы далеко не так тесно общаемся, как прежде.

— Думаю, ты сможешь добиться от него разрешения посетить Азкабан. У тебя для этого есть все… умения.

Альбус постучал ногтями по деревянной поверхности стола, пристально глядя на Снейпа. Тот не отводил взгляд и выдержал эту зрительную дуэль с присущим ему внешним спокойствием.

— Я правильно понимаю, что в Азкабан поедешь ты, а не Драко?

— Разумеется. Мальчишке нечего делать в тех стенах и видеть родителей тоже не стоит. Пока.

— Посмотрю, что можно с этим сделать.

— Превосходно. Наконец ты решил взять на себя все полномочия опекуна, — едко съязвил Снейп и закинул ногу на ногу. Злость сменилась почти меланхоличным настроением.

— Я забочусь о мальчике, Северус, — возразил директор. В его голосе послышались едва заметные стальные нотки. Гермиона старалась слиться с окружающей обстановкой. Ее не покидало чувство, будто она подслушивает весьма личный разговор, при котором ее присутствие излишне. В каждой фразе был какой-то неведомый ей подтекст, но уточнять она не решалась. «Потом попрошу рассказать Северуса, если он не отмахнется от моего любопытства,» — подумала она и взяла со стола печенье, чтобы демонстративно им похрустеть и обратить на себя внимание волшебников.

— С тем же успехом ты заботился и обо мне. Пользы было ноль, но номинально ты, конечно же, всегда в плюсе, — фыркнул Снейп.

— Поговорим об этом в другой раз и в другой обстановке, — отмахнулся старый волшебник. — Я пришёл обсудить не только мистера Малфоя.

— Удивительно, есть ещё какие-нибудь радостные новости?

— С нового года ты вновь займёшь пост декана факультета Слизерин. Слизнорт отказался от этой должности в твою пользу, остальные преподаватели также не высказались против.

— Прекрасно, — иронично хмыкнул Снейп. — Я бы удивился, если этот старый тюфяк не переложил бы обязанности на кого-то другого. Он все ещё остаётся преподавать зельеварение?

— Да, он возьмёт на себя половину обычной нагрузки.

— А мне отводится вторая половина?

— Ты можешь вновь взять на себя роль преподавателя зелий или забрать защиту от тёмных искусств. Ты же, насколько я помню, всегда хотел эту должность.

— На мою палочку наложены ограничения. Боюсь, я не смогу в полной мере научить студентов защите.

— Что же, тогда зельеварение опять в твоих руках. Старшие курсы и спец. занятия будут на тебе.

— Альбус, слышал, как говорят: два тигра в одной клетке — к беде?

— Брось, Северус. Тебе с Горацием нечего делить. Он снимет с тебя нагрузку в виде первогодок, а ты научишь уже более дисциплинированных студентов варить стоящие составы. Вы даже пересекаться не будете.

— Его Клуб слизней — премерзкая штука, которая не внушает детям любовь к предмету и уж точно не побуждает стараться на уроках. Тем более, у меня нет никакого желания переучивать первогодок пользоваться ножами и флаконами после Слизнорта. У него всегда был неправильный подход к обучению.

— Хочешь взять на себя все обязанности профессора зельеварения? Мне казалось, что сейчас тебе понадобится больше свободы в действиях, чтобы организовывать досуг и иметь время на… личную жизнь.

Снейп цокнул. Если этот старый волшебник продолжит недвусмысленно намекать на его любовные отношения с Гермионой, то он не ручается за свои слова и поступки. Хотя в чем-то директор был прав: торчать сутками в подземельях и лаборатории в попытках научить бездарей варить сносные составы — не предел его мечтаний. Свободное время явно можно будет потратить с большей пользой. Однако, мириться с соседством Слизнорта казалось почти нереальной пыткой. Он с этим напыщенным индюком никогда не сходился в методах преподавания и всегда презирал того за излишнюю мягкость к студентам.

— Хорошо, старшие курсы будут на мне. Только вот скажи, Альбус, каким образом я буду преподавать, если Гермиона все ещё зависима от моей магии?

— Как раз об этом… Я нашёл способ сделать Хогвартс для вас независимым домом. Для этого вам нужно будет лишь приехать на день раньше остальных студентов, чтобы уладить вопрос. Уверен, все сработает в лучшем виде, и вы сможете спокойно перемещаться по школе.

«Дементор тебя задери, Дамблдор! Почему нельзя говорить конкретнее. Эти загадки откровенно достали!» — в сердцах подумал Снейп, но в слух лишь согласился. Гермиона, напротив, как-то поникла.

— Мисс Грейнджер, что-то не так? — поинтересовался директор, от которого вмиг испортившееся настроение девушки не укрылось.

— Нет, все хорошо.

— Тогда увидимся с вами в конце недели. Я постараюсь договориться с Фаджем, Северус. Как только получу от него ответ, пришлю тебе сову.

Старый волшебник поднялся из-за стола, пожал руку Снейпу, потом вежливо поклонился Гермионе и перед тем, как бросить в камин летающего пороха, сказал:

— Домовика не ругай, Северус. Он прекрасно выполняет свою работу и не виноват, что вверенный ему мальчик совершил глупость.

С этими словами Дамблдор исчез, а в гостиной вмиг стало тихо. Остаток дня Гермиона и профессор провели порознь. Она разбирала вещи в своей комнате, раскладывая необходимые для школы принадлежности по карманам сундука. Часть она оставляла в шкафах, намереваясь при случае возвращаться домой. Ей не хотелось тащить в Хогвартс все, что у неё было. Северус же вернулся к работе: он сидел за ноутбуком в своём кабинете и разбирал присланные письма. Все же на его плечах лежала ответственность ещё за десяток пациентов разной степени травмированности, которые обращались к нему за консультацией или рецептами лекарств. На ужин обоих волшебников позвал Винки, который весь день где-то пропадал, видимо, боясь попадаться на глаза хозяину.

— Ого, у нас какой-то праздник? — потирая руки, спросила Гермиона, глядя на накрытый стол. Тут было слишком много вкусностей для обычного вечернего рациона.

— Винки хотел сделать вам приятно, — поклонился эльф.

— Решил заслужить прощение? — ехидно уточнил Северус, появляясь в дверном проеме.

— Простите, хозяин. Вы приказывали следить за мистером Малфоем, а я не справился.

— В следующий раз, Винки, ты так просто не отделаешься, — скорее для проформы, чем с реальной угрозой пожурил домовика Снейп и сел за стол.

— Винки больше так не будет, хозяин. Винки может вернуться в Хогвартс или ещё может чем-то вам пригодиться?

— Возвращайся. Спасибо за ужин.

— Приятного аппетита, сэр, — пожелал домовик и с хлопком аппарировал в школу.

Ужинали волшебники также в тишине. Оба были достаточно голодны, чтобы тратить время на разговоры. При этом молчание не было давящим, а скорее вынужденным. Когда тарелки опустели, а бокалы вновь наполнились вкуснейшим красным вином, Гермиона дала волю своему любопытству, которое сдерживала весь день.

— Северус, а что ты имел ввиду под словом «умения», когда разговаривал с Дамблдором?

— Фадж и наш уважаемый директор некоторое время назад были в близких отношениях. Альбус знает к нему подход.

— Близких?

— Да, близких.

— Ты же не хочешь сказать, что они… — Гермионе было трудно корректно сформулировать мысли, поэтому она неловко замялась, покручивая в руках бокал вина. Окончание фразы повисло в воздухе невысказанным облаком, но вполне понятным обоим собеседникам.

— То есть предположить, что я могу спать с мужчинами, было для тебя делом вполне логичным, а представить в этой роли Дамблдора тебе сложно? — усмехнулся Северус, улыбаясь уголком губ, видя недоуменное лицо девушки.

— Это как-то… неправильно, что ли. Ты уверен, что директор…

— Да, Гермиона, наш несравненный Альбус — гей, и об этом знает вся магическая Британия. В своё время он наделал столько шума, что только глухой не обратил на эту новость внимания.

— Мне казалось, что они с Макгонагалл тесно общаются. До четвёртого курса я их воспринимала как мужа и жену.

Северус глухо засмеялся, улыбаясь ещё шире. На его умеренное веселье было приятно смотреть. Гермиона любила, когда он вёл себя раскованно и свободно, а так как это происходило нечасто, то и ценила эти моменты она намного сильнее других.

— Минерва, конечно, в какой-то степени оказывает ему поддержку и со стороны, наверное, кажется его неизменной спутницей жизни, но уверяю тебя, что кроме крепкой дружбы между ними никогда не было ничего большего. Хотя я не уверен, что она не хотела бы этого самого «большего».

— Считаешь Макгонагалл влюблённой в Дамблдора? — с каждым словом девушка испытывала муки совести от того, что лезет не в своё дело, но в тоже время и интерес знать такие личные подробности возрастал.

— Нет, в ее возрасте о любви уже речь не идёт. Тут скорее партнёрство, но они до этого вряд ли дойдут.

— Потому что они уже старые?

— Дамблдор всегда был.. непоседой, если это слово можно применить к его натуре. В молодости он отличался безрассудством и энергией. Макгонагалл же, наоборот, более спокойная и рассудительная женщина. С возрастом она стала только терпимее. И то, я могу судить лишь с их слов и воспоминаний коллег.

— И часто в школе вы обсуждаете личную жизнь друг друга? — хохотнула девушка, жестом прося Северуса наполнить бокал.

— Почти каждый педсовет. Все профессора в Хогвартсе — любители сплетен, это обычное положение дел, — пожал плечами волшебник. — Перейдём в гостиную?

Гермиона приняла приглашение и элегантно протянутую руку. Они уселись на диване, Гермиона подобрала под себя ноги и поежилась. Прохладная обивка покалывала кожу, и она непроизвольно вздрогнула. Северус, заметив это, призвал из шкафа плед и ненавязчиво накрыл ее ноги. В ответ девушка застенчиво улыбнулась и кивнула.

— Так ты тоже любишь поболтать о жизни коллег, Северус? — с легкой хитрецой в глазах спросила Гермиона, продолжая незаконченный разговор.

— Никогда не принимал в этом участие.

— Да ну, не верю. Что, прям совсем никогда не перемывал никому косточки?

— Не вижу признаков для веселья, — буркнул он в ответ, понимая, что его подловили. — Когда на посту директора временно была Амбридж, мы обменивались некоторыми новостями и обсуждали ее меры управления. В том случае я не мог отказать себе в удовольствии полить грязью это розовое недоразумение.

— Вот, ничто человеческое тебе не чуждо, — опять засмеялась Гермиона.

— Все равно я никогда не любил педсоветы. Кроме пустой болтовни, на них ничего дельного не обсуждалось, а слушать одни и те же истории из молодости моих дражайших коллег мне откровенно надоело.

— А что, учебный план и успехи учеников вы не разбирали?

— Это отнимало минут тридцать от силы, если речь не заходила о вашей троице. После каждого вашего приключения собирался целый консилиум и все дружно хвалили вашу смекалку и храбрость. О вашем безрассудстве никто толком не упоминал, хотя стоило бы… И почаще.

— Вы знали все, что мы делали?

— Конечно, иначе вы бы влипли в неприятности. За вами непрестанно следили все учителя и помогали по возможности. Неужели ты настолько наивная, что полагала, будто побег Сириуса вам удалось провернуть самостоятельно? Или что угрожать преподавателю и силой тащить его в Тайную комнату без последствий может каждый студент второго курса?

— Не то, чтобы я в это верила… — уклончиво ответила Гермиона. — Просто считала это везением.

— М-м-м, можешь и дальше так считать. Сейчас это ровным счетом ничего не изменит, а Хогвартс как оставался большим курятником, где сплетни расходятся со скоростью снитча, так им и остаётся.

— Только не говори, что тебе это не нравится. Ну, в плане быть частью этого самого курятника.

— Порой раздражает, — безучастно отозвался Северус. — Коллеги иногда не знают границ и лезут туда, где им быть не следует.

— Может, они просто любопытные…

— Любопытство — порок, особенно когда оно необузданно.

— Говоришь, как моралист.

— Будь ты на моем месте, уверен, думала бы так же.

— Мы не настолько похожи. Хотя ты прав, мне сложно судить со стороны. Но все равно забавно слушать истории о внутренней жизни школы. Студентам обычно кроме поверхностных сплетен обсудить нечего, — Гермиона пожала плечами и сделала глоток вина. Прохладная жидкость согревала горло и оставляла приятное, мускатное послевкусие, собственно, как и разговор с профессором.

— Если бы и ученики знали о всех пересудах, что творятся за закрытыми дверями директорского кабинета, то школа превратилась бы в балаган. Правда, она и сейчас не далека от этого.

— Ты не хочешь возвращаться?

— А разве у меня есть выбор? Тебе надо доучиться, у меня обязанности перед министерством и три года общественных работ.

— Ох… Я об этом совсем забыла.

— Неудивительно, это только мои проблемы. Я с ними как-нибудь разберусь, — Снейп поднялся с дивана, чтобы наполнить бокал, а потом вернулся в исходное положение.

— Нет, это наши проблемы, Северус. Если понадобится еще два года провести в школе, то я совсем не против.

— Надеюсь, что не понадобится.

— У тебя есть какой-то план?

— Пока нет, я над этим ещё не думал, но к весне собираюсь что-то предпринять.

Профессор даже не смотрел на девушку, чтобы не давать ей ложных обещаний или надежд. Он сам вспомнил про три года обязательных работ в Хогвартсе под присмотром Дамблдора, только когда увидел Фаджа пару дней назад в директорском кабинете. Тогда-то в его памяти и всплыл приговор на суде, которому он вынужден был подчиняться. Хотя он уже нарушил предписание не покидать территорию Британии, но мериться силой с министром не было никакого смысла. Снейп мог лишь сильнее попасться на крючок и своим неповиновением заработать больше проблем, чем по итогу выиграть пользы, да и ответственность за Гермиону тяжелым грузом лежала на его плечах. Он не хотел привязывать ее к себе, а желал позволить ей самореализовываться. Этот пункт тоже стоял под вопросом из-за объединённой магии, но решить эту проблему было, возможно, проще, чем договориться с министром.

— А что у тебя со Слизнортом? — неожиданно спросила Грейнджер, переводя тему. — Почему ты не хочешь с ним работать?

— Я не говорил, что не хочу, просто не привык делить лабораторию с таким… консерватором, как Гораций. Мы открыто не враждуем, но наши подходы к работе кардинально разные.

— Но ты согласился разделить лабораторию.

— Да, потому что Дамблдор в кои-то веки прав. Мне нужно чуть больше свободного времени, чем у меня было всегда при полной загруженности преподаванием. Первокурсников я никогда особо не любил учить. Они слишком беспечны и легкомысленны для зельеварения и все воспринимают как шутку. Возможно, мягкосердечный подход Слизнорта пойдёт им на пользу.

— А ты будешь продолжать запугивать старшекурсников? Жду не дождусь твоих уроков, — хихикнула Гермиона.

— Я буду преподавать тем, кто более-менее соответствует моим требованиям. Подростки хоть и глупы, но могут слышать то, что я им говорю о дисциплине.

— И у тебя будет свободное время на меня?

— Если я тебе понадоблюсь, то да. Не уверен, что в школе, в окружении своих друзей ты вообще вспомнишь о моем существовании.

— Северус, я всегда о тебе помню, — Гермиона придвинулась к волшебнику и обняла его за руку, плотно прижимаясь к плечу. — Не стоит думать, что смена локации изменит мое к тебе отношение, — Снейп промолчал и не двинулся с места. — Слушай, а ты состоял в Клубе слизней?

— Да, — брезгливо ответил профессор. — Правда, недолго.

— Расплавил котёл на уроке и Слизнорт счёл тебя бездарем? — пошутила девушка. Северус на шутку не отозвался.

— Если бы… Я напоил его говорящей настойкой. Он все собрание трепался о личных достижениях и о том, чем мы ему полезны. Столько откровений и лживой лести я не слышал больше никогда в жизни. Правда, когда он понял, в чем дело и когда выболтал почти все свои тайны, я лишился статуса члена клуба и с тех пор он делает вид, что не замечает меня.

— Ууу… Профессор, я не ожидала, что вы можете быть таким изобретательным, — она отстранилась от руки Снейпа, легонько и игриво ткнула его в плечо, а когда он повернулся к ней, Гермиона лучезарно заулыбалась.

— В определенных ситуациях я могу применить фантазию, мисс Грейнджер, — похожим игривым тоном ответил Снейп.

— Не сомневаюсь.

В воздухе витало приятное напряжение. Оно не тяготило, а наоборот расслабляло, а заодно тянуло волшебников ближе друг к другу. Однако они решили проигнорировать и двусмысленный намёк, и обоюдное влечение, чтобы не усложнять ситуацию. Разговор велся легко и непринужденно, и хоть такие моменты в их жизни постепенно становились обыденностью и уже не вызывали той бури противоречивых чувств удивления и наслаждения, но все равно никто из них не хотел прекращать подобное сближение, происходящее день ото дня.

— Как думаешь, что придумал директор, чтобы сделать нас свободными в пределах школы? — вновь перевела тему Гермиона, откидываясь назад на подушки.

— Надеюсь, что нечто вменяемое и действительно рабочее.

— То есть, точно ты сказать не можешь?

— Откуда, Гермиона?! Я очень плохо знаком с чарами замка. Знаю только, что директор может чувствовать школу, как живой организм, и давать ей какие-то указания. Как действует в таких условиях магия, я не представляю.

— Ого, Северус Снейп и чего-то не знает. Это же нонсенс, — пошутила девушка и поставила пустой бокал вина на столик перед камином.

— Кажется, ты пьяна, — не без юмора констатировал Снейп.

— Не думаю.

— В трезвом виде ты обычно не позволяешь себе так дерзить.

— Я просто наконец перестала тебя бояться. Если я над тобой пошучу, ты же не сможешь снять с меня баллы и назначить отработку?!

— Аргумент, — наиграно серьезно согласился профессор. — Только когда вернёмся в Хогвартс, я начну снимать с вас баллы за подобные насмешливые высказывания, мисс Грейнджер. Соблюдайте субординацию.

— Не начинай, уже и пошутить дома нельзя, — фыркнула девушка и насупилась. «Все же вино ударило мне в голову. Веду себя как маленькая девочка. Но он так мило строит из себя серьезного профессора, что я не могу не поддаться искушению задеть его».

— Можете, только делайте это тоньше. Ваша прямота порой изрядно раздражает.

— Ох, простите, профессор. Утонченный и изысканный юмор — это прерогатива скользких и изворотливых слизеринцев. Я к их числу не отношусь. И если мы оба будем так шутить, то наше общение обещает скатиться в сухую пикировку без смысла. Это как минимум грустно и скучно, а как максимум — нам не подходит по характеру.

— Вы и правда не пьяны, раз можете составлять столь длинные и витиеватые предложения, — перенимая ее тон и манеру общения, ответил Снейп. — А умение изысканно юморить ещё никому не мешало, вне зависимости от характера, обстановки и происхождения.

— Всё, — Гермиона выставила вперёд ладони в капитулирующем жесте, — не хочу с тобой спорить, и меня раздражает, когда ты переходишь на официальную форму общения. У меня сразу же появляется ощущение отчужденности.

— Ты сама напросилась, — ухмыльнулся профессор. Грейнджер вытянула ноги так, что они оказались на его коленях, а сама легла, смотря в потолок. По телу распространилось приятное тепло и усталость. Снейп был не против того, что девушка так бесцеремонно вторглась в его пространство, и даже заметил за собой, что подобное ему нравится. Он переложил наполовину полный бокал в левую руку, а правую положил на стопы Гермионы. Они были укутаны в плед, но даже так он мог с уверенностью сказать, что ножки у неё почти что миниатюрные. Это был и не плюс, и не минус, просто он обратил на это внимание и сложил в мысленную копилку фактов о девушке.

— Северус, — уже спокойнее и размереннее позвала его Грейнджер. Он едва подал голос, что слушает. — Ты помнишь свой последний год в школе?

— Слабо. Он в основном прошёл за книгами и подготовкой к экзаменам. Тебя тоже это ждёт.

— Знаю… А у тебя не было ощущения, что заканчивается целая эпоха?

Снейп удивился подобной перемене настроения девушки, но не стал игнорировать ее вопросы. В последние время он стал слишком открыт с ней, и не сказать, что был чрезвычайно против.

— Я возвращался в школу, как в тюрьму. Там мне были не рады. Я даже подумывал пропустить Хогвартс-экспресс, но духу не хватило.

— Мне бы хотелось в последний раз сесть в поезд вместе с однокурсниками и вновь почувствовать себя одиннадцатилетней девочкой. Тогда все было легко, передо мной открывался целый неизведанный мир. Помню клубы пара, тележку со сладостями, жабу Невилла, радостные возгласы Дина, предвкушение от прибытия в лучшую школу чародейства и волшебства, ощущение дрожащей в руке палочки и неизменные мурашки по коже от вида возвышающегося замка на холме. Сколько бы плохого ни произошло, я всегда буду испытывать внутренний восторг от Хогвартса, хоть порой мне туда и не хочется возвращаться.

— Перед тобой и сейчас открыты все двери. Окончание школы не означает окончание жизни. Уж поверь, дальше может быть только лучше, — это все, что он мог высказать беззлобного и поддерживающего на внезапно накатившую грусть Гермионы. Сам-то он никогда не испытывал ничего даже близко похожего на чувства девушки относительно Хогвартса, поэтому понять ее ему было довольно-таки сложно.

— Возможно, ты прав, — Грейнджер вздохнула. — Завтра придут Гарри с Роном. Я надеюсь, ты не убьешь их за это? Скорее всего, они будут беспричинно радостны и могут громко говорить.

— Я успел смириться с их визитом. У меня на завтра много работы, так что я вряд ли услышу ваши восторженные визги из-за двухнедельной разлуки.

— Ты всегда такой язвительный или тебе просто не нравятся мои друзья?

— А совместный вариант не рассматривается? — иронично поинтересовался профессор.

— Не-а, я как-то до этого не додумалась, — тем же тоном ответила Гермиона. — Знаешь, Гарри и Рон не такие тупые, как тебе кажется.

— Очень в этом сомневаюсь.

— Да ладно, ты сам однажды почти признал, что без них войну было не выиграть.

— Почти — не значит признал. Твои друзья меня вообще не интересуют. Я с трудом выдержал их крайний визит, и то я списал всё на вынужденную подготовку к экзаменам и попытку составить тебе компанию в условиях министерских запретов. Теперь в их присутствии нет необходимости, и лишний раз я не желаю их видеть.

— А вот они приняли тебя за вполне вменяемого человека и даже перестали трястись от одного твоего присутствия.

— Что ж, придётся восстанавливать авторитет.

— Не сомневаюсь, что тебе с легкостью это удастся, — хмыкнула Гермиона. — В любом случае, я не собираюсь прекращать с ними общение.

Снейп не ответил и лишь пожал плечами, как бы говоря, что ему все равно. Они перекинулись ещё парой фраз, а когда девушка поняла, что уже с трудом ворочает языком и соображает, то попросила профессора переместиться в спальню. Так они перекочевали на привычно широкую кровать, где Гермиона уснула, едва успев буркнуть пожелание спокойной ночи. «Все же с вином надо быть поаккуратнее».

***

Северусу так и не удалось толком поспать этой ночью. Вино, так хорошо расслабившие Гермиону и отправившее ее в иллюзорный мир фантазий и грёз, не убаюкало его сознание. Порой профессор хотел напиться зельем Сна без сновидений, чтобы забыться в темной нереальности и хоть немного отдохнуть без постоянного вздрагивания от кошмаров. Самые эмоционально сильные страхи преследовали его так долго, что он потерял счёт времени, и даже считал происходящее привычным для себя делом, но за последние месяцы Северус слишком часто выходил за рамки своего стандартного поведения, и жизнь вокруг менялась с такой стремительной скоростью, поворачиваясь к нему новыми сторонами, что в его голове не укладывалось ни обретенное спокойствие, ни радость от общения с Грейнджер, ни прошлые ошибки, тянувшие на дно. Он ощущал себя сбитым с толку, потерянным, и отсутствие нормального, здорового сна лишь глубже загоняло его в яму постепенно накатывавшего отчаяния и злобы на себя самого.

Выбравшись из кровати после трёхчасовой дремы, чувствуя слабость вперемешку с раздражением, Снейп переоделся в рабочую одежду и закрылся в кабинете. Он хотел отвлечься за работой, но буквы на экране компьютера подло не хотели складываться в слова, а значения предложений оставались за гранью понимания волшебника, поэтому он бросил это бесполезное занятие и вышел на крыльцо дома. На улице уже давно было светло, но рассветный туман еще не сошел с зелёного ковра перед домом и делал окружающее пространство слегка нечетким и загадочным. Погода для конца августа стояла тёплая: еле ощутимый ветерок, пригревающее солнце, безоблачное голубое небо, над головой шелестели пока ещё не облетевшие, но изрядно пожелтевшие кроны деревьев, на ветках ворковали скворцы и трещали надоедливые сороки, а вдалеке слышались звуки газонокосилки и мотора автомобилей. Жизнь вблизи с маглами никогда не доставляла Северусу огромных неудобств. В своё время он вырос в подобном районе, только в отличие от его нового дома, старый был в разы обшарпаннее и стоял неподалёку от завода. Там не было никакой растительности, соседи скорее набрасывались на прохожих, чем изображали дружелюбие, а аура затхлости лежала на плечах каждого жителя и давила безысходностью. Сейчас же профессору дышалось более-менее свободно, и вот так легко стоять на крыльце, скользить взглядом по зелёной лужайке и деревьям, не замечать чужих домов в отдалении и даже ощущать какое-то подобие единения с природой было приятно и умиротворяюще. Однако это не могло в полной мере подарить ему спокойствия, особенно избавить от бессонницы.

Северус вдохнул свежего воздуха с каким-то маниакальным наслаждением. С трудом получилось настроить зрение и вернуть окружающему миру четкость. Он ещё раз сделал глубокий вдох и провёл руками по лицу в попытке снять усталость и сконцентрироваться на моменте. Не помогло. Профессор прощупал карманы брюк и понял, что, кроме палочки, с собой у него ничего не было. По правде говоря, сигареты он очень редко когда носил с собой, если только в мантии. Сейчас невероятно хотелось закурить, невзирая на косые взгляды Гермионы, когда она видела у него эти неприятно пахнущие табачные свертки. Он призвал пачку с надеждой, что она лежит у него в кабинете и сможет вылететь через окно, и ему не придётся подниматься за ней самостоятельно. Так и получилось. Миниатюрная белая упаковка с изображением какого-то страшного заболевания упала точно ему в ладонь, и Северус достал оттуда сигарету. Тут же зажег ее при помощи палочки и с наслаждением сделал затяжку.

— Мяу, — послышалось у ног. Волшебник глянул вниз и увидел Крукса, который сел рядом с ним.

— Ты-то что не спишь? Шёл бы к хозяйке.

Иногда Снейп чувствовал себя идиотом, когда разговаривал с котом. Он, конечно, признавал, что существо имеет разум и понимает его слова, но все же порой смотреть в плоскую морду полукнизла и спрашивать что-то было сродни абсурду. Крукс на попытку волшебника отослать его в комнату лишь характерно помотал мордой и фыркнул, оставшись сидеть рядом.

— Даже не думай, кормить тебя я не буду. Пускай этим занимается Гермиона, — Северус облокотился на деревянную стойку, удерживающую крышу, и выпустил клуб дыма. Кот мяукнул в ответ и перевернулся на спину, призывно извиваясь на досках. — Ну уж нет, и гладить тебя я не собираюсь, — однако животное не успокоилось и продолжило звать мужчину к себе. Снейп с минуту смотрел на ласкающегося кота, а потом не выдержал, присел на корточки над Круксом и потряс того за пузо. Животное радостно мурлыкнуло и обхватило руку волшебника лапами. — Вредная ты шкура, — беззлобно отозвался Северус, гладя кота и докуривая сигарету. — Ещё раз будешь так настойчиво чего-то требовать, выселю на улицу, — Крукс опять довольно заурчал, не обращая внимания на угрозу, а под ладонью профессора завибрировало. Животное было мягкое и тёплое, от него так и веяло домашним, семейным уютом.

В следующий момент в шести метрах от дома послышался хлопок. Крукс тут же встрепенулся, но из-под руки профессора не ушёл. Северус даже оборачиваться не стал, здесь могли появиться только одни люди - друзья Гермионы. Он ещё раз погладил кота по загривку, сделал затяжку и выкинул сигарету, продолжая сидеть на корточках. Гарри и Рон тем временем огляделись, утверждаясь, что прибыли именно туда, куда им надо, заметили фигуру профессора на крыльце и смутились. Они не ожидали увидеть Снейпа вот так сразу. По-хорошему, они надеялись, что кроме Гермионы они вообще ни с кем пересекаться не будут и смогут избежать нервного общения со Снейпом, но не тут то было. Парни переглянулись и направились в сторону дома.

— Здравствуйте, профессор, — поздоровался Гарри, поправляя очки и перекладывая пакет в левую руку. Ему было некомфортно стоять перед взрослым волшебником и обращать на себя его внимание.

— Скорее доброе утро, Поттер. Вас не учили, что заявляться в гости до десяти утра — как минимум не вежливо? Хотя о чем это я, — он оставил кота в покое и поднялся на ноги, привычно складывая на груди руки, — вы далеки от правил этикета и банальной вежливости.

— Мы предупреждали Гермиону, что придём пораньше, — ответил Рон, упрямо выпятив грудь. Он старался делать вид, что Снейп его не пугает и что он не чувствует себя перед ним нашкодившим мальчишкой.

— Не сомневаюсь, что на это вам ума хватило, — скривился Северус и поймал заинтересованный взгляд Гарри на пачке сигарет, что лежала на ограде крыльца. Волшебник легким движением руки заставил упаковку исчезнуть.

— Сейчас уже десять пятнадцать, сэр, — добавил Поттер, возвращая внимание преподавателю и делая дружелюбное выражение лица. Зачем спорить с профессором и выводить его из себя? Так можно нарваться и на откровенную грубость.

— Поздравляю, — бросил Северус, развернулся и зашёл в дом. — Так и будете стоять на улице или вам нужно отдельное приглашение?

Парни опять переглянулись и проследовали за мужчиной. Рон чуть было не захлопнул дверь вместе с Круксом. Кот еле успел поджать хвост, чтоб ему его не придавили, а потом яростно зашипел на мальчишку.

— Прости, — сказал Уизли и хотел погладить животное, к которому за четыре года общения с Гермионой привык, как к своему, но тот не позволил к себе прикоснуться и, громко мяукнув, убежал вслед за Северусом.

Снейп же уже успел позвать домовика и давал ему какие-то указания.

— Проходите за мной, мистер Поттер, мистер Уизли, — Винки слегка поклонился и указал худой ручонкой в сторону кухни.

— Профессор, а где Гермиона? — спросил Гарри, пока Снейп стремительно поднимался по лестнице на второй этаж.

Северус лишь отмахнулся от навязчивого студента и без ответа скрылся в коридоре. Парни услышали характерный щелчок дверной ручки и сели за стол на кухне. Домовик тут же принялся обхаживать гостей и выставлять завтрак.

Тем временем Снейп зашёл в спальню, чтобы разбудить Грейнджер и заодно отчитать за столь раннее появление ее друзей на пороге дома. Однако, как только он переступил порог комнаты, то застал девушку, выходящую из ванной в одном полотенце.

— Доброе утро, Северус, — поприветствовала его Гермиона и вздохнула.

— Оно было добрым, пока не заявились Поттер с Уизли.

— Ох, точно, я совсем забыла… Сколько времени?

— Почти половина одиннадцатого, — недовольно говорил профессор, подходя к столу и не смотря на полуголую девушку. — В следующий раз предупреждай меня о столь ранних визитах гостей.

— Вчера совсем из головы вылетело, не злись.

— Я не злюсь, — Снейп продолжал выдвигать ящички и что-то искать в рабочем столе. Гермиона плюхнулась на край кровати и прикрыла глаза. Чувствовала она себя, откровенно говоря, паршиво. Голова была какая-то тяжелая, мысли ворочались с трудом, ещё и проснулась она с затёкшей рукой и больной шеей, в душе случайно встала под горячую воду и попала мылом в глаза. В общем, день не задался с самого начала. А сейчас ещё и недовольное выражение лица профессора никак не придавало радости. Девушка почувствовала, как в глубине души зарождалось негодование и… обида непонятно на что.

— Знаешь, нет ничего такого в том, что Гарри и Рон пришли утром. Если они испортили тебе настроение одним своим видом, то это твои проблемы, и тебе стоит как-то поработать над собой, чтобы не раздражаться по пустякам.

Северус обернулся на Гермиону и пару секунд раздумывал, как бы ответить так, чтобы задеть ее посильнее, но потом передумал спорить. Она явно сама была не в духе, а доводить ситуацию до открытой конфронтации почему-то не хотелось. Хватит с него дурацких споров и ругани на ровном месте. Грейнджер прекрасно знает его отношение к ее друзьям и то, что он не будет ради неё меняться. По крайней мере, он надеялся, что она это понимает.

— Приму твоё замечание к сведению, — ответил Снейп, максимально сглаживая углы, но не скрывая иронию в голосе. — Как ты себя чувствуешь?

— Заметил, что у тебя есть навязчивая привычка интересоваться моим состоянием без причины? — пробубнила она, явно недовольная крайним вопросом.

— Мне все равно. Если я спрашиваю, значит, это важно.

— Да ну? Твои приступы заботы радуют, — она натянуто улыбнулась, но это скорее было похоже на оскал.

— И кто из нас встал не в настроении… — резюмировал Северус и протянул Гермионе флакон. — Сделай пару глотков.

— Что это?

— Яд куракулы. Ты мне надоела, — он буквально впихнул в ее ладонь стеклянную колбу с мутно-желтой жидкостью.

— А если серьезно? Северус?

— Антипохмельное, — бросил волшебник, уже намереваясь покинуть спальню. — Больше не проси наливать тебе алкоголь. Мне казалось, ты крепче. И да, спускайся вниз, пока твои преданные друзья не разворотили мне всю кухню.

Когда Снейп вышел, Гермиона тяжело вздохнула и поежилась. «Ну вот зачем я завелась на ровном месте?!» — корила она себя за несдержанные выражения и беспочвенные наезды на профессора. Он ведь и правда о ней заботился, старался не грубить и вести себя внимательнее. То, что он недолюбливал ее друзей и гриффиндорцев в принципе, было известно ей уже довольно давно, и положение дел явно не изменилось даже после его вынужденного общения с толпой студентов в середине лета. Грейнджер надеялась, что когда-нибудь ей удастся вытянуть Северуса из кокона наружу и свести с семьей Уизли, чтобы она могла не разделять себя между всеми родными и близкими людьми, но пока… Девушка покрутила в руках флакон с зельем, открыла его, понюхала и, убедившись, что это действительно Антипохмельное зелье, сделала два небольших глотка. «Стоит признать, что он гораздо лучше меня понимает, чем я сама». Уже через две минуты в голове прояснилось, тяжесть со всех конечностей слетела, будто ее и не было, а мир вновь приобрёл яркие краски. «Черт, я до сих пор не переоделась», — опомнилась Гермиона и поднялась с кровати. Стоит отдать должное Снейпу, который помимо заботы о ее состоянии тактично не стал заострять внимание на ее неприемлемом виде. Даже после тех интимных опытов, что у них были, оба ещё не дошли до той стадии, чтобы щеголять друг перед другом голышом. Она, конечно, хотела бы выйти к нему из душа без одежды и улечься в его горячие объятия, но порой приходилось сохранять дистанцию и задавливать в душе рождающееся стеснение. Да, испытывать подобие страха и смущения в их нынешних отношениях было довольно глупо, но Гермиона все никак не могла подавить в себе этот рефлекс, доведённый в школе до автоматизма. Хоть Снейп и не был в ее глазах лишь профессором зельеварения и уже давно стал для неё близким мужчиной, порой в его поведении и внешнем виде проскальзывали школьные черты и жесты, которые как по щелчку возрождали внутри Гермионы дрожащее и беспрекословное подчинение этому человеку. Невольно хотелось опустить глаза и попросить прощения. Она старалась с этим бороться всеми силами и по большей части побуждая себя прикасаться к нему, целовать его без повода, просить ласки, но иногда эта программа давала сбой и они вновь возвращались к профессорско-студенческому отношению друг с другом.

Гермиона натянула легкое летнее платье, опираясь на погоду за окном, и спустилась на кухню.

— Привет, Гермиона! — воскликнул Рон и поднялся с места. Он тут же подлетел к подруге и заключил ее в довольно пылкие объятья, а после поцеловал в щеку с таким жаром, что девушка покраснела от напора и неловкости.

— Привет, Рон, — ответила она, отстраняясь от парня. — Гарри, — она обняла и второго друга.

— Мы уж думали, профессор тебя убил за наш приход, — пошутил Уизли. — Он явно был не рад нас видеть.

— Не обращай внимания, он редко кому рад. Вы уже завтракали?

— Ваш домовик нас накормил, — Гарри указал рукой на тарелки на столе и улыбнулся. Гермиона застыла, разглядывая парней и удивляясь, как они изменились за две недели. Вроде бы такой короткий срок, а оба выглядели отдохнувшими, возмужавшими и расслабленными. Видимо, поездка во Францию дала свои результаты.

— Ну а от ещё одной кружечки чая вы не откажетесь?

— И от двух тоже. Гермиона, нам столько нужно тебе рассказать, — глаза у Поттера загорелись с новой силой, и он почти за руку усадил подругу рядом с собой и достал из-под стола пакет. — Чай подождёт. Время подарков. Это тебе от Джинни и меня, — он протянул ей свёрток.

Грейнджер закусила губу в предвкушении.

— Не смотрите на меня так, — смущенно пролепетала она. — Вы уделяете мне слишком много внимания.

— Не хотим пропустить твою реакцию, — пояснил Гарри и подтолкнул подругу к действиям.

Гермиона с бешеным любопытством разорвала по периметру оберточную бумагу и распаковала подарок. Под цветной оболочкой оказалась книга. «Ну конечно, они же знают, что я обожаю книги». Она была завернула в кожаную подкладку болотного цвета. Когда она ее отогнула и вызволила на волю увесистый томик, то ахнула от красоты. Книга была явно подарочного издания, на обложке переливались золотым и серебряным изображения каких-то старых артефактов и рун, внутри же были какие-то карты, фотографии документов, колдографии исследователей и много-много текста.

— Ого, я… впечатлена. Спасибо, Гарри.

— Пожалуйста, — просиял парень. — Мы долго думали, что же привезти, и в итоге нам на глаза попалось вот это чудо. Оно было выпущено к пятисотлетию французской артефактологии и, как нас заверил продавец, этих книг не так уж и много по миру. В общем, своего рода эксклюзив.

— Но это ещё не все, — встрял Рон, перетягивая диалог на себя. — Вот, держи, — он подал девушке довольно увесистую коробку и плюхнул ее на стол. — Открывай.

Гермиона с легкостью потянула крышку на себя и заглянула внутрь. Первым делом на глаза ей попались какие-то стеклянные баночки и аккуратно упакованные камушки.

— Что это? — продолжая копаться в недрах коробки, спросила девушка, пытаясь облегчить себе задачу. — Набор юного зельевара?

— Очень смешно, — Рон покачал головой и сам вытащил первый попавшийся флакон. — Ты знала, что маглы называют Париж городом любви?

— Знала, мои родители провели там медовый месяц после свадьбы.

— А я вот не знал, да и Гарри тоже. Да и не важно это. В общем, там есть такая традиция, покупать возлюбленным подарки в виде подобных наборов. Тут три украшения: кольцо, браслет и… подвеска, — он вытащил какие-то пакетики и положил их на стол перед Гермионой. — На каждый нужно капнуть вот этим составом и они приобретут свойства, похожие на амортенцию. В подвеску можно вложить колдографию возлюбленного при помощи вот этого крючка, — он опять достал что-то из коробки. Девушка молча наблюдала за его ловкими движениями и предельно четкими объяснениями. По позвоночнику пробежал холодок от подобного внимания и подарка. Она не знала, как реагировать, поэтому старалась не отвлекаться от рассказа и делала беспрекословно заинтересованный вид. — Кольцо и браслет также могут менять цвет основы и камня. Там ещё есть какие-то особенности, но я уже их не помню. Уверен, ты сможешь прочитать инструкцию и разобраться, — Рон вновь улыбнулся и накрыл своей широкой, тёплой ладонью кисть Гермионы. — Мы должны побывать в Париже все вместе. Может, зимой, если ты отделаешься от министерства, то мы могли бы встретить Рождество где-нибудь рядом с Эйфелевой башней? Как ты на это смотришь?

Девушка не знала, что и сказать. Напористая инициатива Рона поставила ее в тупик. Давать ложные обещания она не хотела, это было бы неправильно и по отношению к парню, и к Северусу. Северус… он вряд ли согласится поехать во Францию и ходить рядом под Невидимыми чарами, только чтобы дать возможность ей сходить на свидание. «Это же свидание? Очень похоже на то».

— Давай не будем загадывать, — Грейнджер улыбнулась и пожала предплечье парня. — У меня в жизни сейчас полный кавардак. До декабря все может несколько раз поменяться.

— Точно, война закончилась, а солдаты остались, — грустно отозвался Уизли и тут же принялся помогать Гермионе складывать все баночки и пакетики обратно в коробку.

— Гермиона, а может, ты активируешь одно из украшений? — предложил Гарри, заметив расстроенный взгляд друга. Он-то знал, какие надежды на этот подарок возлагал Рон, чтобы вернуть расположение подруги, поэтому хотел подтолкнуть их друг к другу.

— Хочешь узнать, с чем у меня ассоциируется Амортенция?

— Почему бы и нет?

— Так я и так могу сказать… Ничем.

— Совсем? — удивился Рон.

— Совсем… Правда, это было больше года назад, мы с Джинни купили Амортенцию в Волшебных вредилках.

— Ну так за это время многое могло поменяться. Я вот в Париже во второй раз понюхал ее и удивился. Раньше у меня она ассоциировалась с зелёной травой и морским бризом, странное сочетание, знаю, — усмехнулся Гарри и предупреждающим веселым жестом попросил не задавать ему вопросов. — Сейчас же это зелье для меня пахнет выпечкой, каштанами и апельсином.

— Погоди, трава и бриз — это случайно не квиддич? — уточнил Рон. У него самого были похожие ассоциации с этим спортом.

— Наверное, больше-то я ничего толком не любил по-настоящему сильно, так чтоб прям голову сносило.

— А теперь любишь? Выпечка и апельсин… — Гермиона призадумалась. — Гарри, это…

— Да, — выдохнул парень и потупил взгляд. — Это Джинни. Мы решили… встречаться.

— Ой, как я за вас рада! Значит, не только Римус и Тонкс решились наконец на открытые действия, но и вы. Жизнь и правда налаживается.

— Точно… Ты-то от темы не уходи. Гермиона, давай, активируй какое-нибудь украшение.

— А может, вначале инструкцию прочитать? — она не хотела делать это сейчас и при друзьях. Что-то ей подсказывало, что запах окажется далеко не тем, к какому она привыкла. И меньше всего ей хотелось подтверждать свои мысли насчёт чувств к кому бы то ни было.

— Нам в магазине показывали, как делать. Берёшь флакон номер два и капаешь на браслет семь капель, потом он должен поменять цвет на красный и вновь стать серебряным. Давай, не бойся, это не бомба и не крестраж.

«Умеешь ты, Гарри, подбодрить». Девушка нехотя согласилась, но все же развернула инструкцию и стала сверять действия с картинками на бумаге. Благо на брошюре был английский язык и не пришлось переводить написанное. Она возилась с этим минут десять и все оказалось не так просто, как говорил Рон или Гарри, но Гермиона не была бы собой, если бы не разобралась. По итогу, у неё в руках лежал красивый, мерцающий серебром браслет с голубыми камнями по всей длине, а вот запаха она не чувствовала.

— Ну что, наденешь? — спросил Рон. — Давай помогу, — он деликатно накинул подарок на запястье девушки, застегнул его и незаметно провёл большим пальцем по нежной коже Гермионы. Она едва вздрогнула, но руку резко не отдернула. Что ж, момент истины. Грейнджер покрутила браслет, повернувшись к окну, тот переливался в лучах солнца. Она с любопытством поднесла его к носу и со сбивчивым дыханием прислушалась к аромату. Он был довольно отчетливый, не похожий на ту пустоту, что она запомнила со времён пятого курса. Сейчас Амортенция или то, что было ею, по мнению французских волшебников, отдавала пергаментом, последождевой свежестью, корицей и имбирем. «Черт, нет, нет, нет. Это неправда».

— Гермиона? — переполох на лице девушки напугал обоих парней. — Что ты чувствуешь?

«Ох, Рон, это не твой запах. Мне так жаль». Грейнджер не видела выхода из ситуации. Новое открытие сбило ее с толку и толкало на создание пропасти между ней и Уизли, если она решится сказать правду. «Нет, нельзя говорить ему про Северуса. Он не поймёт, да и я сама с трудом себя понимаю».

— Эм… Это запах книг.

— И все?

— Ну да, правда, эти книги отдают пылью, — Гермиона попыталась улыбнуться, но вышла скорее болезненная гримаса.

— И тебе это ничего не напоминает?

— Библиотеку.

— Уже неплохо. Значит, ты влюблена в библиотеку, — Рон искренне улыбнулся и, кажется, даже не расстроился. — Я другого и не ожидал, а ты, Гарри?

— Не-а, это же наша Гермиона, у неё все с книгами ассоциируется, — парень тоже широко улыбнулся. И переживания Грейнджер сошли на нет, хотя разобраться с мыслью, что ее Амортенция пахнет ровно, как профессор, который прямо сейчас заперся в своём кабинете от надоедливых гриффиндорцев, ободряла и пугала одновременно. Сама девушка не чувствовала ничего даже близко похожего на любовь. Привязанность и уважение — да, но любовь — куда более сильное чувство и ему просто неоткуда было взяться. Наверное.

— Ну, раз мы не узнали обо мне ничего нового, то, может, выпьем чаю? Я ужасно голодная.

Мальчишки закивали головой, Гермиона аккуратно упаковала подарки обратно в пакеты, отложила их на подоконник и отошла к плите, чтобы пожарить яичницу. Достав из холодильника все необходимое, она ещё раз уточнила у парней, будут ли они кушать, и получив положительный ответ, достала сковородку побольше. Разбивая уже шестое яйцо, девушка вдруг нахмурилась и резко позвала домовика.

— Винки, а профессор завтракал?

— Не знаю, мисс. Винки может спросить.

— Нет, не стоит. Ты лучше скажи, он сегодня рано встал?

— Как обычно, около семи часов. Хозяин звал меня, чтобы я принёс ему кофе, пока он разговаривал по какой-то волшебной штуке.

— Хорошо… Винки, отнесёшь ему завтрак, как только я его приготовлю. И проследи, чтобы он поел.

— Будет сделано, мисс Грейнджер. Я могу идти?

— Пока да, я позову.

Эльф вежливо поклонился и исчез в хлопке аппарации. Мальчишки смотрели на подругу в легком изумлении.

— Ты следишь за питанием профессора Снейпа? — удивился Рон, сидя вполоборота к Гермионе.

— Иногда. Если мы будем завтракать, то и он, скорее всего, тоже. Сюда профессор не спустится, вы раздражаете его больше, чем кто-либо бывавший в этом доме.

— Как будто мы в этом виноваты.

— Нет, но что-то доказывать и объяснять ему я не хочу. У нас и так хрупкий мир. Возможно, порция тоста с яйцом улучшит его настроение.

— Такими темпами ты превратишься в его домработницу, Гермиона. На это у него есть эльф, а ты могла бы подумать и о себе, — заметил Уизли и нахмурился. Ему совершенно определенно не нравилось, что подруга следит за тем, как профессор питается, и носит ему на подносе еду в кабинет.

— Неправда, большую часть работы выполняет Винки, а банальная забота о человеке, с которым я живу все лето и к которому привыкла, никому не повредит. Тебя же не напрягает, что я забочусь о тебе и Гарри?

— Это другое.

— Не-а, это то же самое.

— Ты наша подруга, и мы тебя любим, заботимся о тебе, потому что нам не все равно. А профессор-то здесь причём? Ты сама сказала, что вы едва поддерживаете мир, так зачем утруждаться и готовить ему завтрак?

— Потому что голодный он ещё свирепее, чем сытый, — Гермиона не выдержала и прикрикнула. Она непроизвольно сошкрябла кусочек яичницы и один из желтков растёкся по сковороде. — Рон, прекрати этот бессмысленный разговор и ревность. Ты не знаешь ни профессора, ни наших с ним отношений.

— Так у вас уже есть отношения? Он твой преподаватель, Гермиона! И вообще, вынужденное сожительство скоро закончится. Он о тебе даже не вспомнит после этого.

— Хватит, — встрял Гарри, рявкнув так, что даже сова в гостиной слышно ударилась об клетку и негодующе ухнула. — Чего вы ссоритесь из-за пустяка! Сядь, Рон, — остановил он друга, который уже хотел подойти к девушке, чтобы забрать тарелку с едой. — Ты не прав. Гермиона живёт с профессором из-за приказа министерства, мы не можем судить об их жизни и правилах, которые они тут установили. Никого из нас никогда не останавливало, что за нами ухаживают, и Гермиона в том числе. Или ты уже забыл, как она старалась приготовить хоть что-то съедобное из тех корешков и травы, что мы находили в лесах? Она просто девушка, которая не привыкла думать только о себе. Твои обвинения тут неуместны, и ревность тем более.

«Спасибо, Гарри», — подумала девушка и отвернулась от мальчишек. Рон насупился, запустил пальцы в шевелюру и запыхтел. Он так делал, когда его отчитывали, а ведь его лучший друг именно это только что и сделал.

— Винки, — позвала Гермиона. Эльф тут же появился и принял поднос из ее рук. — И передай, чтобы на обед спустился сюда.

— Хорошо, мисс Грейнджер.

Когда домовик ушёл из кухни, она положила ещё три порции тостов и омлетов на тарелки и поставила на стол.

— Ещё раз, Рон Уизли, ты позволишь себе на меня ругаться из-за пустяков, я перестану с тобой разговаривать и очень сильно обижусь. Я не заслужила, чтобы мне грубили и беспричинно обвиняли, — сказала она строгим тоном в лучших традициях Макгонагалл. — Приятного аппетита.

Ребята молча поедали второй предложенный завтрак, пока Рон не решился нарушить тишину.

— Прости меня, Герми. Я не хотел тебя обидеть и не знаю, почему так сильно рассердился из-за этого долбанного завтрака и Снейпа. Может, я до сих пор ему не доверяю и не могу воспринимать его как… данность. Ты не заслуживаешь сидеть на привязи в этом доме и прислуживать ему. Неужели это вижу только я?

— Я не прислуживаю, — девушка отложила вилку и принялась размешивать чай в стакане, демонстративно не глядя на друга. — Профессор в состоянии сделать все сам и, чтобы тебе стало легче, он никогда ни о чем меня не просил. Просто по обыкновению он запирается в кабинете и работает до позднего вечера, позабыв о еде. Это неправильно. Он слишком многое для меня сделал, чтобы я махнула на него рукой и забыла, как страшный сон. Гарри прав, я по мере сил о нем забочусь, хоть ему это и не надо, наверное. Просто я не могу иначе.

— Что же Снейп сделал? — явно не понимая, спросил парень и глянул на Гарри. Тот лишь кивнул в сторону Гермионы.

— Много чего, я не собираюсь пересказывать показания в суде. Ты там тоже был и должен был слышать.

— Суд — отдельная история. Я до сих пор не понимаю, что ты там делала и почему тебя допрашивали.

— Потому что меня пытали, Рон! Воландеморт играл со мной, а потом подставил… Мы с профессором применили темную магию, чтобы выбраться из мэнора, поэтому-то министерство нас и заперло здесь. Они не уверены, что мы не опасны для общества.

Уизли поёжился от воспоминания тех ужасных слов, что произносила подруга перед Визенгамотом.

— Но ты не рассказывала, что именно произошло…

Гермиона прервала друга.

— Я не буду об этом говорить, не время ещё, и это касается не только меня. Просто пойми, Рон, профессор — такой же заложник ситуации, как и я, а раз уж мы вынуждены жить вместе, то я не могу игнорировать его присутствие и не проявлять банальное уважение.

Парень вздохнул и поджал губы.

— Гермиона, расскажи, как вы съездили в Австралию. Ты писала, что смогла вернуть родителям память, — впопыхах перевёл тему Гарри, заметив секундную заминку в диалоге друзей. Он никогда не был отличным судьей в спорах, особенно когда вздорили Рон и Гермиона (тут всегда было сложно держать нейтралитет), но по возможности старался сохранять холодную голову и разводить стрелки несущихся на встречу друг другу поездов. Ровно как и сейчас.

— Да, я виделась с родителями. Память им вернул профессор, — девушка кратко рассказала друзьям о поездке на другой континент, умолчав лишь о заинтересованности Северуса в этом путешествии. Никто так и не знал, что он работает магловским врачом, и раз уж это была тайна, Гермиона была намерена ее сохранить.

— Вот видишь, считай, и у тебя были каникулы. А родители-то твои собираются возвращаться сюда?

— Не уверена, они только обустроились там, долгие переезды для них почти испытание.

— Да уж, но ты хотя бы можешь с ними общаться. Хорошо, что они приняли тебя обратно. Могло быть и хуже, — Поттер помнил, как тяжело было налаживать отношения с семьей Дурслей, когда он навестил их уже во взрослом возрасте. Они не хотели его знать и даже не открывали дверь, когда он стучался. Правда, после того, как Гарри кое-как увёз их из города, чтобы егеря до них не добрались, он и вовсе не видел ни Дадли, ни Петунью, ни Вернона. Как они устроились на новом месте и удалось ли им наладить новую жизнь, он не знал, да и не хотел. Ответственности за их жизни он больше не несёт, а свой долг он исполнил с чистой совестью. Теперь пути Поттера и семьи Дурслей разошлись окончательно.

— Я этого и боялась. Правда, они все равно оказались не в восторге, что я живу с профессором.

— А кто был бы рад, Гермиона, — отозвался Рон, который весь рассказ девушки сидел хмурым и ковырялся ложкой в стакане.

— Наверное, никто, — спокойно ответила она, решив не обращать внимание на друга и его дурацкие придирки. — Папа устроил ему допрос. Мне казалось, что профессор не выдержит, психанет и разгромит дом. Но все обошлось. Он даже не плевался ядом. Просто отвечал на все вопросы, будто они вовсе его не касаются.

— Уже что-то. Значит, умеет держать себя в руках, — сказал Гарри.

— Умеет. Порой его убийственное спокойствие меня пугает. Никогда не знаешь, чего ожидать. Но, по большей части, я смогла к этому привыкнуть.

Рон со скрипом отодвинулся от стола и поднялся на ноги. Друзья посмотрели на него с непониманием, решив, что разговоры о преподавателе окончательно вывели молодого человека из себя, но Уизли лишь спросил, где находится туалет, и когда получил ответ от Гермионы, стремительно покинул кухню.

— Ты прости его, — неловко проговорил Гарри, пожимая плечами. — Он ожидал немного другого разговора.

— Какого же, если не секрет?

— Ну знаешь… После того, как мы с Джинни начали встречаться, он как-то сник. Понимаешь, ему тебя не хватает. Между вами что-то зарождалось, какие-то чувства, а сейчас… Рон пытался тебя не трогать, он ждал, когда ты придешь в себя после всего случившегося, успокоишься, он решил дать тебе время разобраться в себе, чтобы иметь шанс на… отношения, — Поттер говорил, моментами заикаясь. Рассказывать о своих-то чувствах было не всегда легкой задачей, а о чувствах друга — почти непосильной, но он настолько сильно хотел помочь и наладить общение между Роном и Гермионой, что поступился принципом не лезть в чужие дела, чтобы ничего не испортить, ведь считал, что может помочь им обоим. — Ему трудно без тебя. Всю поездку он твердил лишь о том, как тебе бы там понравилось, и как жаль, что ты осталась дома. Видеть тебя со Снейпом, твою заботу о нем, ему трудно. Он принимает это на свой счёт. По крайней мере, мне так кажется.

— Гарри, — вздохнула Грейнджер. — Мне тоже не хватает общения с Роном и с тобой, и с Джинни, и с Молли, но… — «Как же сложно все объяснить. Моя жизнь словно запутанный клубок ниток!». — Профессор тоже часть меня. Это не исправить. Уже нет. Я научилась жить с ним бок о бок, ты не представляешь, чего нам это стоило, через какие разговоры мы пришли к тому миру, который сейчас имеем. Северус для меня стал… понятным и родным, — девушка вздрогнула, когда произнесла эти слова вслух. Она была уверена, что друг ее поймёт. Он всегда понимал и всегда воспринимал ее мысли без агрессии и психов.

— Это как-то связано с тем ритуалом, которому вы подверглись от Воландеморта?

— Да, но я не могу рассказать всего. Прости меня.

— Министерство запретило?

— Почти… Я тоже не готова обнародовать все детали.

— Говоришь так, будто это секрет государственной важности, — грустно улыбаясь, сказал Поттер.

— Это почти так и есть.

— Скажи, ты у него в долгу? Ну за то, что он тебя спас от… самоубийства и… оборотней? — парень нервно сглотнул. Он чувствовал, что ступает на опасную территорию, но готов был перенести все трудности, чтобы понять подругу. Ему это было нужно для собственного успокоения, чтобы снять с души груз ответсвенности, ведь Гарри до сих пор считал, что это он виноват в похищении Гермионы, что он не уберёг ее и подверг опасности. Несмотря на налаживающуюся жизнь, последствия войны продолжали тяготить его.

— Можно и так сказать. Если бы Северус не спустился тогда в подвал, то те оборотни меня бы изнасиловали, — Грейнджер закусила губу. Вспоминать было тяжело, а анализировать прошлое ещё тяжелее. — А зелья… Он меня откачал, хоть потом чуть было не убил своими руками за тот глупый поступок. Я обязана ему своей жизнью чисто по-человечески. Да и… Он оказался куда более интересной личностью, чем я могла предполагать. Мне с ним комфортно и даже уютно в этом доме. Ты же сам знаешь, что у него много секретов, о нем сложно судить по внешнему виду. За той маской, что мы привыкли видеть, скрывается необычный человек, Гарри. Я смогла узнать его получше, смогла понять, услышать, увидеть много того, что он прячет. Мы стали ближе, чем просто профессор и студентка, — девушка резко выдохнула. Ее слова походили на признание, но Гарри это, кажется, не смутило. Он сидел предельно сосредоточенным, не пропускал ни единого слова подруги и даже не пытался поспорить или возразить. Это было кардинальное отличие от поведения Рона. За это она доверяла ему чуть больше.

— Я догадываюсь, что он может скрывать уйму всего. Гермиона, я не считаю Снейпа злодеем, и ненависти к нему я тоже уже не испытываю. Будь я на твоём месте, то тоже бы попытался наладить с ним отношения, правда, ко мне у него, похоже, патологическая неприязнь, — парень скривился и вздрогнул. — Я понимаю твой интерес к нему и ваши отношения, которые явно отличаются от тех, что были в школе. Было бы глупо упускать момент не наладить связь с ним, тем более что он, видимо, тоже пытается. За время суда я понял одну вещь — профессор одинок. У него никого не было со времён школы. Моя мама… Она его бросила. Наверное, многих ошибок удалось бы избежать нам всем, если бы у Снейпа был близкий человек, который просто мог бы о нем заботиться и хотя бы выслушивать. Если тебе удаётся найти к нему подход, то продолжай это делать.

— Гарри, ты настолько проникся профессором?

— Наверное… Просто мне вдруг стало понятно, почему он так уничижительно ко мне относился. Вся эта месть, обещания, служба, шпионство… Это отвратительная жизнь с грузом вины и я, как постоянное напоминание обо всех ошибках юности. Мне хочется попробовать наладить отношения со Снейпом, но я не знаю, как это сделать. У тебя это получилось. Он даже согласился тебе помочь с родителями, да и нас терпел половину лета. Видимо, ты для него что-то значишь.

— Ох, я бы не стала заходить так далеко. Но я рада, что мы понимаем друг друга. А вот Рон… Он только все усложняет. Понимаешь, я не знаю, как ему обьяснить свои чувства. Эти отношения с ним…

— Позволь мне с ним поговорить, — неожиданно для обоих предложил Гарри. — Он беспочвенно ревнует. Я попытаюсь ему обьяснить, что Снейп лишь… друг. Если это будешь делать ты, то он воспримет все неправильно. Ну или мне так кажется.

— Спасибо, Гарри, — Гермиона не удержалась и буквально бросилась на шею другу. Он был первым и единственным, кто понял все ее душевные терзания и не отвернулся, а предложил помочь. От облегчения она чуть было не заплакала, но удержалась.

На кухню вернулся Рон, который выглядел менее красным и даже более спокойным, чем когда выходил. Видимо, в ванной приводил в порядок мысли, чтобы не натворить с горяча глупостей.

— Я что-то пропустил?

— Нет, — девушка быстро заморгала и растерла щеки. — Будете ещё чай?

— Мы, наверное, пойдём, Гермиона, — ответил Рон, заламывая руки. — Нам ещё нужно в Косой переулок, купить вещи к школе.

— Уже? Вы же только недавно пришли, вы не рассказали мне о вашей поездке, о том, как Римус сделал предложение Тонкс. Может, ещё посидите?

— Нет, — настойчиво отозвался Уизли и хлопнул друга по плечу. — Нам пора, а о поездке мы расскажем в другой раз. Поверь, там пятью минутами не обойтись. У нас ещё будет время.

Гермиона недоуменно перескакивала взглядом с одного парня на другого. Гарри в ответ на ее немой вопрос «Почему» лишь поджал губы и еле заметным кивком попросил девушку не растраиваться. Уже стоя на пороге, Рон обернулся к подруге и приобнял ту за плечи, прижимая к груди. В этих объятиях не было жара и желания, скорее холодная формальность и привычка, не несущая под собой ни единого чувственного смысла. Поттер же тоже попрощался с подругой и напоследок спросил:

— Мы же увидимся на платформе в четверг?

— К сожалению, нет. Мы с профессором отправляемся в замок на день раньше остальных учеников, поэтому… Встретимся сразу в Большом зале.

— Хорошо. Пока, Гермиона.

— Передавайте привет всей семье. Пока.

— Обязательно.

Парни спустились с крыльца, прошли несколько метров от дома и аппарировали с довольно громким хлопком. Девушка закрыла за ними дверь и ощутила внутреннюю опустошенность. Неприятно получилось с Роном. Их конфликт ничего не стоил и ни к чему не вёл. Просто очередной испорченный день, который не задался с самого начала. Осталось только дожить до четверга, чтобы встретиться с друзьями вновь в Большом зале и на год забыть все проблемы личной жизни, похоронив их под школьными буднями и заботами. Гермиона ждала возвращения в Хогвартс, несмотря на все противоречия, о которых задумывалась раньше. Там она сможет разобраться в себе, взглянуть на Рона и Северуса непредвзято и понять, чего же она действительно хочет от жизни.

***

Гарри и Рон стремительно прошлись по лавочкам в Косом переулке, купили перья, пергамент, сумки, новые метлы, мантии и форму, а после вернулись в Нору, где их встретил опьяняющий запах свежей выпечки и приглашение к столу. Парни не сопротивлялись и принялись поглощать обед с таким аппетитом, будто последний раз их кормили не менее суток назад. За столом, кроме них, собралась вся семья: Артур, Молли, Джинни, Фред с Джорджем, Билл с Флёр и Перси, который пока не вернулся в съемную квартиру из-за непоняток с министерством и будущей работой.

— Как там Гермиона? — поинтересовалась Джинни, когда стук ложек и вилок утих и все пребывали в послеобеденной полудреме и расслаблении. Она очень хотела навестить подругу, но не смогла пойти с мальчишками, потому что обещала помочь Флёр с уборкой. Француженка следила за чистотой с таким маниакальным пристрастием, что отказать ей и бросить одну сражаться с пылью было неправильно и стыдно.

— Хорошо, выглядит… довольной, — отозвался Гарри, отламывая кусочек булки с вареньем. — Она же вернула родителям память и теперь счастлива, что может с ними общаться.

— Ого, я за неё рада. Когда же она успела?

— На прошлой неделе.

— Так ей же нельзя покидать дом. Или министерство сняло ограничения?

— Насколько я понял, нет, она и профессор до сих пор под арестом, но… Если честно, как они смогли съездить в Австралию без ведома министра, она не сказала. Главное, что все получилось.

— И то верно, — Джинни улыбнулась и тоже взяла булочку. — Рон, а ты чего такой неразговорчивый? Ты же больше всех трещал о Гермионе последние две недели, а теперь молчишь.

— А что мне говорить? — отозвался парень старательно делая вид, что он не замечает сестру. — Она замечательно себя чувствует со Снейпом, ее все устраивает. Он теперь для неё хороший: и от Воландеморта ее спас, и родителям память вернул, и работает сутками, чтобы ей не мешать своим присутствием, и не кричит почти. Она ещё и заботится о нем, завтраки ему в кабинете таскает. Носится с этим Снейпом, как с ребёнком, прислуживает ему и радуется, будто он этого достоин. Не хочу об этом говорить, — Рон бросил ложку и с грохотом отодвинулся от стола. — Спасибо за обед, мам, — бросил он и ушёл к себе в комнату.

— Я с ним поговорю, — поспешил добавить Гарри, понимая, что сейчас посыпется гора вопросов, на которые он не сможет адекватно ответить. Он так же громко поднялся по лестнице на третий этаж тесного, но высокого домика.

Поттер зашёл в комнату, которую уже не первый год делил с другом. Тут было немного места. Две кровати стояли поотдаль друг от друга, разделённые тумбочкой, небольшое окно по правую руку от входа, потертый ковёр на полу, один огромный шкаф для всех вещей и стеллаж с наградами, фотографиями и книгами. Уизли сидел на подоконнике и листал журнал по квиддичу.

— Поговорим? — спросил Гарри, оперевшись на край подоконника и поправляя очки на носу.

— Нет, — буркнул Рон.

— Почему?

— Нечего тут обсуждать. Я не маленький мальчик, чтобы злиться на девчонок.

— А ведёшь себя как раз наоборот. Чего ты завёлся на ровном месте?

— Ты тоже на ее стороне? — парень отшвырнул журнал и принял сидячее положение.

— Я ни на чьей стороне, Рон. Просто пытаюсь тебя понять.

— А не надо тут ничего понимать… Блин, Гарри, почему Гермиона не может вести себя как все нормальные девушки? Я ей подарок подарил, рассчитывал, что она обрадуется, воспримет этот жест как знак внимания. Она просто улыбнулась и быстро сложила все в коробку. И Снейп ещё тут...

— Когда Гермиона была похожа на обычных девушек? — весело отозвался Поттер. — Она у нас другая, и ты это прекрасно знаешь, да и нравится она тебе только потому, что не ведёт себя как типичные девчонки.

— И что? Все равно хоть когда-то она должна вспомнить, что кроме книг и долга есть ещё и любовь. Гарри, она мне нравится, я хочу с ней встречаться, как ты с Джинни.

— Мне кажется, она к этому не готова. Пойми, Рон, у неё слишком многое поменялось в жизни, отношения у неё пока стоят далеко не на первом месте.

— А что ей нужно? Вечно ухаживать за Снейпом, жить с ним?

— Профессор тут ни при чем. Они вынуждены делить дом, и зря ты ревнуешь. Гермиона относится к нему как к другу.

— Да как тут не ревновать, он же… Хорошо, — парень выдохнул. — Может, Снейп и правда ее друг, но меня все равно бесит, что она за ним бегает, во всем спрашивает разрешения и, черт возьми, готовит ему завтрак.

— Слушай, если бы ты жил с Макгонагалл, — начал Гарри, но остановился, увидев полные ужаса глаза друга. — Ну или с мадам Хуч, нет разницы. Если бы тебе пришлось все лето провести с ней в одном доме, ты бы не стал помогать ей в мелких бытовых вещах? Помочь что-то принести, посадить, написать, приготовить? Это же банальная вежливость и уважение. Ты прекрасно знаешь, как Гермиона ведёт себя со всеми преподавателями. Она же соблюдает все правила приличия даже с тем, кого недолюбливает, а тут Снейп в соседней комнате. Конечно, она будет делать все возможное, чтобы сохранять мир и порядок. Думаешь, ей хочется с ним постоянно спорить и ругаться? Конечно же, нет. С ним лучше дружить, чем доводить до бешенства. Ты это знаешь не хуже меня.

Рон призадумался и взъерошил рыжую копну волос на голове. Он понимал, что Гарри говорил правильные и логичные вещи, но суть чувств такова, что ты даже очевидные вещи с трудом укладываешь в черепную коробочку, потому что эмоции, любовь, желание обладать и владеть кем-то безоговорочно превышают все прочее. Именно поэтому быть посредником между влюблёнными — довольно трудная и неблагодарная должность, но Поттер всем сердцем верил, что сможет разрулить ситуацию и поможет другу снизить градус напряженности и волнения.

— Может, ты и прав, — нехотя согласился парень. — Все равно мне не нравится Снейп.

— И не должен. Дай Гермионе время разобраться в себе. В школе она будет вдалеке от профессора и ты сможешь наладить с ней отношения. Просто прояви немного терпения и не дави на неё.

— Мне всегда казалось, что девчонки любят проявление инициативы, а тут все оказалось совсем наоборот.

— Любят, но не когда это смешивается с ревностью, а на неё Гермиона реагирует особенно остро.

— О чем вы разговаривали, когда я ушёл? — спросил Рон, поднимая потерянный взгляд на друга.

— О Снейпе. Я спрашивал, почему она так к нему привязана.

— И? Она тебе ответила?

— Да… но там не все так просто. Она ему обязана, хоть профессор ничего и не требует от неё, но Гермиона считает себя в долгу перед ним.

— Нет ничего хуже, чем быть на крючке у Пожирателя смерти. Теперь-то ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы она с ним общалась.

— Рон! Ты был на суде, ты знаешь, почему Снейп делал то, что делал. Он спас нашу подругу, помог нам уничтожить крестражи и защищал нас все это время. Не называй его Пожирателем и не сравнивай с другими приспешниками Воландеморта, — Гарри повысил голос, чтобы достучаться до друга, потому что тот явно переходил грань справедливости.

— Слышал я эту историю, но не готов поверить во все так легко. Мне плевать, что он делал с другими, мне важно, что он делает с Гермионой прямо сейчас. Все, Гарри, давай не будем об этом говорить. Я услышал, что мне надо дать ей время и подождать, когда школа вернёт все на свои места. Если будешь писать ей письмо, то скажи, что я искренне прошу прощения за сказанное и за дурацкую ревность, — Уизли поджал губы, схватил отброшенный журнал и принялся его читать, лишь бы не смотреть на друга, который стоял у окна с таким недовольным выражением лица, что ему стало не по себе от всей ситуации.

Поттер сделал несколько глубоких вдохов и понял, что разговор окончен. Он хотел было что-то ещё добавить, но понял бесполезность этого занятия и покинул комнату. Спорить и ссориться не хотелось, да и ничего страшного по сути-то и не случилось, поэтому он решил, что оставшиеся летние деньки он проведёт с большей пользой и наслаждением, и, найдя Джинни на кухне, предложил ей прогуляться.