Глава 14: У меня нет никаких желаний

Северус так и не уснул минувшей ночью. Все время не давало покоя обещание, что он дал Гермионе в порыве... Да не было никаких порывов, если судить трезво. Он просто отключил мозг и наговорил глупостей, которые вряд ли превратятся в реальность в ближайшее время. И с чего только все взяли, что ужасный Северус Снейп держит свое слово? Он же предатель, мерзкий профессор, вредный и несправедливый. Хотя стоп! Как это сочетается с его настоящей натурой? Ай... В общем, размышления Снейпа о смысле жизни и себя в этой жизни ни к чему не привели. Как только рассвело, он покинул спальню и спустился на кухню. Все же стоило как-то ещё раз загладить вину перед девчонкой за выходку с поцелуем. Не в его правилах, конечно, извиняться, но с Гермионой стоило вести себя уважительно, ведь она об этом просила. С каких пор ее просьбы стали для него важны, он не смог понять, да и не хотел. «Пускай все идёт своим чередом, а я как-нибудь подстроюсь».

Северус для начала приготовил себе кофе. Он еще с юности плохо представлял, что значит начинать утро без чашки густой, темной, горьковатой жидкости. Это был своего рода ритуал, который настраивал волшебника на нужный лад. Стоит ли говорить, что это редко когда срабатывало? Так или иначе, мужчина сварил кофе, налил его в небольшой стакан и уселся за стол, где уже лежал свежий выпуск Пророка, принесённый совой (да, он все же решил изменить правилу никогда не заводить домашних пернатых тварей, так как ненавидел этих мерзких, чаще всего кусачих созданий, что вечно приносят плохие новости, но за время жизни в новом доме понял, что без этой самой совы не справится и даже телефон с интернетом ему не помогут).

Пророк писал о приближающемся новом учебном годе, о перестройке в Хогвартсе, по сотому кругу обмусоливал пожизненные приговоры Пожирателей, в мерзко-агрессивной манере рассказывал о новых заключённых темных волшебниках и так далее. Вот так почитаешь эту паршивую, но такую популярную газетенку, так сразу отпадет желание выходить на улицы, ведь, по их мнению, во всей магической Британии не происходит ничего хотя бы отдаленно похожего на счастливое или радостное событие. Сплошные "страшные" новости да грязное белье волшебников, что печатают на первых полосах. Среди всей этой безвкусной черной мишуры под соусом новостей, Снейп смог выделить действительно значимое событие — министерство решило закрыть Лютый переулок и на его месте сделать продолжение Косого, где будут размещаться только благонадежные торговцы. Как они собирались разогнать всех волшебников, что десятилетиями вели там бизнес — непонятно, да и как им вообще удастся выдавить оттуда целую социальную прослойку не самых удачливых людей общества, куда их расселить и так далее — тоже не поддается спонтанному объяснению. Однако, в любом случае, уничтожение целого квартала скажется на жизни всех волшебников, а вот в лучшую или худшую сторону — покажет время.

Северус был вынужден отложить газету, когда на кухню, мягко цокая когтями, пришел Крукс и принялся навязчиво мяукать у ног мужчины.

— А ты-то что проснулся так рано? — спросил Снейп, делая последний глоток ещё горячего кофе. Кот потерся головой о его штанину и опять мяукнул. — Ты, наверное, голодный, — он встал со стула и пошел к холодильнику. — Могу предложить остатки курицы. Будешь? — со стороны Северус выглядел смешно, разговаривая с котом, который, по-видимому, полностью понимал его слова и отвечал. Мужчина любил домашних животных, но в детстве родители никогда не разрешали заводить этих «блохастых, вонючих, гадящих и прожорливых созданий», как их называл отец. Кот Гермионы стал первым питомцем, которого Снейпу предоставилось кормить.
Мужчина положил на тарелку мясо птицы и поставил ее на пол возле входа на кухню, а в маленькую миску налил воды.

— Приятного аппетита, — произнес Снейп, на что кот благодарственно мяукнул и с энтузиазмом принялся поглощать еду.

Северус с минуту стоял и смотрел, как Крукс ест, а потом почему-то решил, что лучшим "подарком" Гермионе в качестве извинения будет приготовить ей на завтрак его фирменные блины. Не то чтобы он часто их готовил, да и на статус фирменного завтрака это блюдо не тянуло, но девчонка хотела видеть его настоящим и домашним, так пусть получает. Утвердительно кивнув самому себе, Снейп принялся замешивать тесто.

Гермиона проснулась бодрой и веселой уже спустя пару часов после пробуждения Северуса. Она чувствовала себя выспавшейся и довольной жизнью. «Вот что с человеком может сделать долгожданный оргазм. Стоп. Что?». И тут радостное настроение, что подбадривалось ярким солнцем за окном, разбилось о высокие скалы стеснения от воспоминаний о прошлой ночи. Она умудрилась в очередной раз нахамить профессору, ударить его, выставить ряд требований, а в окончании этого эмоционального кордебалета разрешила ему трахнуть себя. Конечно, не в самом прямом смысле, но все же. Он трогал ее в самых интимных местах, кажется, даже что-то шептал и был абсолютно не смущен ситуацией, в отличие от самой девушки. Гермиона густо залилась краской и с трудом решилась выбраться из кровати, так как встречаться с профессором и смотреть ему в глаза после всего тоже придется. Или этого можно избежать? Она слезла с матраса и поплелась в душ. Вода освежила мысли и помогла привести эмоции в равновесие. «Со Снейпом все равно придется встретиться! Надеюсь, он не будет смущать меня неуместными вопросами хотя бы потому... Точно, он мне обещал уважать мои чувства и мысли». Однако энтузиазм испарился так же быстро, как и появился, когда девушка спустилась со второго этажа и увидела профессора, что готовил завтрак у плиты и о чем-то общался с Круксом. Удивительная для Гермионы сцена: Снейп непринужденно разговаривал почти сам с собой, а кот в ответ мяукал, иногда бил лапой о спинку стула и паралельно выклянчивал горячий блин. Да, точно, это был запах блинов. Девушка непроизвольно улыбнулась увиденному и зашла на кухню.

— Доброе утро, профессор, — сказала она и села за стол. — Привет, Крукс, — кот тут же прыгнул ей на колени и начал ластиться.

— Доброе, Грейнджер, — отозвался Снейп не отворачиваясь. — Чай или кофе?

— Чай, если можно. А где Винки? Обычно он готовит нам с утра.

— Винки попросил отпустить его до конца августа к сородичам в Хогвартс. Они там убирают весь замок и он говорит, что не сможет помогать в двух местах одновременно.

— Ох, бедные домовики. Их заставляют работать почти без выходных, — девушка вздохнула и погладила Крукса.

— Им за это платят. Правда, я так и не понимаю, зачем. Но в целом, их никто ни к чему не принуждает, если вы так сильно об этом переживаете. Г.А.В.Н.Э. до сих пор существует? — с толикой задора спросил Северус, левитируя стопку блинов, джем и кружку горячего черного чая на стол перед Гермионой.

— Откуда вы знаете про Г.А.В.Н.Э? — удивилась девушка.

— А в школе в свое время об этом ходили достаточно остроумные шутки. Сложно было найти человека в замке, который бы их не слышал.

— Я тогда правда верила, что домовиков можно спасти, — буркнула Гермиона и принялась накладывать в отдельную тарелку аккуратно свёрнутые блины.

— А сейчас уже не верите? — Снейп продолжал что-то делать у плиты и стоять спиной к собеседнице.

— Не верю. Они сами хотят служить волшебникам. А раз так, то я точно ничем не смогу им помочь. Это все равно, что заставлять плыть рыбу без хвоста — бесполезно.

— Рад, что вы это поняли.

— Профессор, а баночки молока с сахаром случайно нет?

Снейп открыл холодильник и вытащил оттуда сгущёнку .

— Есть, — и он поставил ее перед девушкой. — Приятного аппетита.

— Спасибо, — Гермиона с наслаждением намазала блин сладким топпингом и почти с причмокиванием его съела. — Профессор, а с чего вдруг вы решили приготовить завтрак? Если этим не занимался Винки, то эта обязанность ложилась на мои плечи.

— Сегодня ваши плечи могут отдохнуть, — Северус вытер руки о полотенце и опёрся поясницей на край столешницы, поворачиваясь лицом к студентке. — Вас что-то не устраивает?

— Нет, все отлично. К тому же, у вас получаются отменные блины. Я таких ещё со времён каникул у родителей не ела, — она как-то неопределенно опустила глаза и взяла ещё один ароматный десерт.

— Чем планируете заниматься, мисс Грейнджер? До школы ещё целый месяц.

— Сложно сказать, — девушка как-то поникла и былое хорошее настроение с толикой смущения, что витало между волшебниками, вдруг превратилось в апатию с полнейшим отрицанием происходящего. — Я не хочу загадывать наперед. Как показывает практика, в последнее время все мои планы идут наперекосяк.

— А ваши друзья? Они больше здесь не появятся? — Снейп стоял поодаль от Гермионы, сложив руки на груди и пристально следя за ее чуть нервозными движениями.

— Они на время уехали. У всех своя жизнь, никто не будет плясать возле меня даже зная, что мне некуда деться из этого дома. Я ценю поддержку друзей, но... — в горле у нее встал ком и говорить дальше она не смогла. Ей пришлось сделать пару глотков чая, чтобы сконцентрироваться на настоящем, а не на эфемерных размышлениях об однокурсниках, которые уже наверняка собирали вещи, чтобы отправиться в путешествия на остаток каникул.

— Кажется, я уже вам говорил, Грейнджер, вы тут не взаперти и я не ваш хозяин. Если вы хотите куда-то поехать, то стоит хотя бы спросить об этом меня. Не спорю, что я кажусь несговорчивым, но ради вашего спокойствия и стабильного эмоционального состояния я готов бросить на время работу и уехать, куда вам захочется.

— Неужели я кажусь истеричкой, что вы решили под меня подстраиваться?

Снейп не стал отвечать на этот вопрос, чтобы не компрометировать себя и не раздувать пламя, что все еще тлело между ними с минувшей ночи. Он видел, что девчонка все еще ведет себя с ним неуверенно и от вчерашней красноречивости ни осталось и следа. Однако это не отменяло того факта, что Грейнджер не станет опять обижаться и истерить, если он вдруг скажет что-то о ней и ее поведении. Вместо всего Северус взял со стола заварочный чайник и еще одну кружку и сел рядом с девушкой.

— Как спалось? — мужчина не пытался провоцировать, как показалось Гермионе, ему действительно нужно было знать, что с ней все хорошо, потому что как только он оказался с ней рядом, магия, заключенная в нем, начала вибрировать, как сетка мощной колонки на сильных басах. Дурманящее и нервирующее ощущение, по правде говоря.

— Хорошо… Мне стоит поблагодарить вас за это, — она ненавидела себя в этот момент. Ее смущение, которое она никак не могла в себе побороть, ее неуверенность перед профессором в любых делах парализовывало все тело и заставляло лицо заливаться краской. От гриффиндорской смелости не оставалось и следа. Видели бы ее мальчишки, однозначно бы засмеяли.

— Я ничего не сделал, — пожал плечами Северус.

— Неправда. Если бы не вы, точнее, ваши руки, то есть, я…

— Гермиона, мы, кажется, уже решили, что все происходящее ночью остается только в том моменте. Повторюсь, что я ничего не сделал, ты сама со всем прекрасно справилась, а все, что мучило нас обоих, можно списать на требовательную магию.

— Сейчас между нами тоже она? Я чувствую ее.

— Боюсь, что мы вскрыли ящик Пандоры… — он налил себе чая и сделал глоток, глядя куда-то в стену.

— О чем вы?

Вместо ответа он молча накрыл ее ладонь своей.

— Это больше не приносит облегчения. По крайней мере, в той степени, что было раньше. Мы будем отчетливее чувствовать связь даже после обмена магией.

— Во всем виноват вчерашний поцелуй?

— Возможно… — Снейп убрал от девчонки руку и откинулся на спинку стула. В эту минуту он стал задумчивым и с его лица пала маска умиротворения. — Вы слышали, что под собой подразумевает ритуал «Объединения магией»?

— Частями. Только с ваших слов.

Мужчина кивнул сам себе и принялся пересказывать историю, что еще в мэноре перед Воландемортом поведал ему Малфой. Гермиона слушала внимательно, одновременно пытаясь осознать происходящее и связать все «симптомы» с их поведением в последние несколько месяцев.

— Хотите сказать, что мы испытываем симпатию друг к другу только благодаря магии?

— Отчасти да.

— Тогда это объясняет, почему я все время хочу к вам прикоснуться…

— Мне трудно понять, что вы испытываете. Все же не я подключился к вашему ядру, а наоборот, но опустим все это. Магия лишь подталкивает нас друг к другу, но это не значит, что она нам не подчиняется. Мы в состоянии контролировать наши желания.

— Вы уверены? Вчера это не было заметно.

— Грейнджер, не переводите стрелки.

— И не собиралась, просто… Я даже не уверена, что смогу игнорировать свои желания, учитывая вчерашние события.

Северус глубоко вздохнул.

— Меня тянет к вам, — призналась Гермиона и пристально посмотрела на профессора, следя за его реакцией. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но он все же повернул голову к ней. — Особенно сейчас. Эта вся домашняя спокойная обстановка, эти блины со сгущенкой, Крукс, что не шипит на вас, а вполне дружелюбно общается, разговоры за завтраком, ваш задумчивый профиль и эта домашняя одежда — все кажется абсолютно неправильным и сюрреалистичным, так что я теряюсь, но в тоже время не хочу, чтобы это все заканчивалось, — «Неужели я это сказала вслух?»

— Это и не закончится, если мы действительно в этом нуждаемся, — ответил Снейп с серьезным лицом и встал из-за стола. — Только вот понять, чего на самом деле мы хотим, будет сложно.

— Неправда, вчера было все предельно ясно.

— Грейнджер, не живите прошлым. Новый день — новые желания. Вы не можете быть уверены, что через месяц не захотите бросить все и убежать со своими друзьями подальше от этого дома и всего, что связывает вас с волшебным миром. А я не могу быть уверенным, что когда-нибудь смогу перебороть себя и перестать относиться к вам как к своей ученице.

— Но…

— Не надо, — он потер переносицу, успокаиваясь, чтобы не накричать на девчонку. — Я уже говорил, что не готов открыться перед вами и не готов принять вас в свою жизнь так, как вы этого хотите. Так что не выводите меня из себя, Грейнджер, своими возражениями и обещаниями. Мы оба знаем, что не сможем их выполнить. Пусть идет все своим чередом, а пока я вынужден пойти поработать. Обед в холодильнике.

— А как же вы?

— У меня много дел. Если найду свободную минуту, то присоединюсь к вам. И пожалуйста, полейте на подоконнике чистополох.


***

Северус за день скурил пачку сигарет, сидя у себя в кабинете. Да-да, он курил еще с четырнадцати лет, но никогда не позволял себе брать в рот больше трех сигарет в сутки, но в последнее время все шло далеко не по правилам. В голове роились кучи мыслей, и даже половина из них не была о работе. Изредка звонили из больниц и консультировались по поводу препаратов, пару раз он садился за разработку нового зелья, что находилось еще на стадии рукописных расчетов, но все оставшееся время он курил то у окна, то за столом, в попытке расслабиться и перестать думать о трудностях жизни. Гермиона к нему ни разу не заходила. «Либо обиделась, либо решила не переступать границы». Каждый раз с тех пор, как девчонка начала рассказывать ему о своих эмоциях и чувствах, Северус не находил себе места и старался спрятаться куда подальше. Не то чтобы он боялся признаний или действительно видел в Грейнджер только студентку, с которой он не мог перейти грань, просто осознавать, что в нем кто-то нуждался на физическом и духовном уровне было для него в корне необычно и даже местами абсурдно. Он боялся, что вцепится в Гермиону и уже не сможет отпустить от себя ни на шаг, если она все же по дурацкому стечению обстоятельств захочет быть с ним не как с «хозяином» ее магии, а как с мужчиной. Жутко собственнические чувства просыпались в нем каждый раз, когда он представлял девчонку в их постели абсолютно голой, готовой как вчера только для него и томно вздыхающей от его действий. Нет, Северус не был влюбленным придурком или просто придурком, который мог бы поверить, что с ним хоть кто-то захочет жить по своей воле, поэтому и старался держаться на расстоянии от Грейнджер, давая ей право выбора. Хотя это не значило, что он не готов начать потихоньку показывать ей себя настоящего, тем, кем он привык быть за рамками службы у Воландеморта и Дамблдора.

Он вышел из кабинета уже ближе к вечеру и сразу же направился на кухню. Желудок, привыкший к нестабильному питанию, не урчал, но все же ощущение голода не покидало Снейпа уже несколько часов. Он зашел в столовую и увидел накрытый на двоих стол, на котором лежал вполне приличный, хоть и не особо разнообразный ужин.

— О-о-о, профессор, — воскликнула Гермиона, так же заходя в столовую. — Я как раз уже хотела идти за вами.

— У нас какой-то праздник? — Северус сложил руки на груди и посмотрел на суетящуюся девушку.

— Нет, просто раз уж вы готовили завтрак, то я решила взять на себя ужин. Опять. Мои кулинарные навыки еще оставляют желать лучшего, но уверяю, все, что лежит на столе, съедобно и даже вкусно. Я проверила, — Гермиона широко улыбалась, у нее лучились глаза и она буквально насильно пыталась усадить мужчину на стул. Снейп не стал сопротивляться.

— Вы этим занимались весь день? — он отодвинул от себя тарелку, чтобы не задеть ее локтями и не опрокинуть на пол, и облокотился на стол.

— И да, и нет. Я полила чистополох, как вы просили, хотела посмотреть на нашу маленькую оранжерею, но потом вспомнила, что для этого мне придется оторвать вас от работы. Так что я несколько часов читала книгу у себя в комнате, а потом решила приготовить нам ужин. Кстати, большую часть времени я потратила на торт. Он с шоколадом.

— Грейнджер, с вами все хорошо?

— Да, а почему вы спрашиваете?

— Вы уже минуту теребите в руках полотенце, до сих пор не сели за стол и слишком радостно рассказываете о своих делах. Это выглядит странно.

— Бросьте, профессор, я пытаюсь найти хоть что-то хорошее в скучных буднях и я чувствую себя полной дурой, — девушка кинула полотенце на кухонную столешницу и села напротив Снейпа. — Кажется, весь этот ужин больше походит на подготовку к свиданию, чем на тихую домашнюю трапезу.

— Хорошо, что вы не раздобыли свечи. Тогда бы это точно смотрелось неуместно.

— Я бы не рискнула их поставить, даже если бы они у нас были, — улыбнулась Гермиона. — Профессор?

Он поднял на нее взгляд, приподнимая бровь, как бы откликаясь на ее обращение.

— А вы могли бы завязать волосы в хвостик?

— С чего вдруг?

— Вам так больше идет… — призналась девушка и принялась накладывать рыбу с рисом на тарелку.

Снейп внутренне усмехнулся подобному заявлению, но шутить на эту тему не стал. Он молча призвал из комнаты резинку и собрал волосы на затылке.

— Довольны? — все же съязвил он, пока забирал свою порцию еды.

— Полностью.

— Удивительно. Откроем вино?

Гермиона кивнула. Через пару минут в их бокалах уже плескалась слегка кремовая жидкость с приятным мускатным ароматом.

— За что выпьем? — Северус приподнял бокал над столом.

— За нас?

На секунду мужчина смутился. Пить за совместное будущее было странно. Хотя когда в его жизни было что-то нормальное? Он передернул плечами и два стеклянных сосуда соприкоснулись, издавая характерный звенящий звук.

— За нас, — повторил Снейп и сделал глоток.

— Простите меня, профессор, — сказала Гермиона. — За мои истерики, неуместные слова, за обиды и вчерашнюю пощечину.

— Вы все сделали верно, Грейнджер. Я бы сам себя вчера ударил, будь я на вашем месте. Мое поведение было неприемлемо.

— И все же, я вынудила вас давать мне обещания, которые вам трудно исполнить. Мы, наверное, оба чувствуем себя не в своей тарелке.

— Не так уж и много я вам пообещал. Быть настоящим трудно, но я постараюсь. И первые шаги я сделал сегодня утром.

— Это вы про блины?

— Да.

— На самом деле, они были жутко вкусными. У меня мама делала такие же тонкие, с хрустящими краями и всегда подавала их со сгущенкой. Так что спасибо вам и за доброе утро, и за открытость.

— Мне проще подстраиваться под ваши желания, чем действовать самостоятельно, Грейнджер. Пока вы от меня чего-то ждете, я хотя бы понимаю, в какую сторону двигаться, чтобы ничего не развалить.

— Вы переживаете, что наши отношения могут лопнуть, как воздушный шарик, только от того, что вы сделаете, что-то по своей воле? — Гермиона как-то неаккуратно опустила вилку, что та звонко царапнула по керамической поверхности тарелки.

— А разве это не так?

— Конечно, нет! Вы вольны делать все, что захотите. В этом-то и суть!

— Суть чего, Грейнджер?

— Быть самим собой.

— Мы ходим по кругу, — Снейп вздохнул и залпом допил оставшееся в бокале вино.

— Вот именно. Мы договариваемся об одном, а в итоге делаем все совершенно иначе.

— Вы хотели, чтобы я соответствовал вашим ожиданиям? Хотели. Вчера вы четко дали понять, кем меня видите и что от меня ждете. Так что же плохого в том, что я пытаюсь соответствовать?

— Профессор, вы издеваетесь?

— Я вполне серьезно.

— Тогда это точно абсурд какой-то! — Гермиона всплеснула руками. — Суть моих слов была в том, чтобы добиться от вас естественного поведения. Чтобы мы стали семьей! Ну или хотя бы чем-то похожим. Речь шла о доверии, а в итоге между нами опять идет односторонняя игра, где право рулить перешло в мои руки.

— Грейнджер, закончим этот разговор, — Северус вытер салфеткой губы и хотел было уйти, но девушка его остановила.

— И вот опять. Вам проще уйти, чем попытаться спокойно наладить со мной взаимодействия. Сколько ещё раз мы будем наступать на грабли непонимания только от того, что не хотим друг друга слышать? — Гермиона сама поднялась и сделала несколько шагов навстречу профессору. Ужин был безнадежно испорчен, есть уже не хотелось. Единственным желанием девушки в данную минуту было добиться понимания от этого упертого мужчины. — Я говорю о доверии, о дружбе, о понимании, в конце концов. Не отстраняйтесь от меня. Вы мне нужны как опора и поддержка. Раз уж судьба свела нас вместе, то, может, стоит это в кои-то веки принять?

— Нас свели насильно, Грейнджер. Ответьте себе, только честно, стали бы вы со мной разговаривать, не будь у нас общей магии, не попадись вы Лорду в плен?

— Рассуждать в сослагательном наклонении глупо.

— Глупо притворяться, что вам есть до меня дело. Когда я вас игнорирую, вам это не нравится, пытаюсь походить на ваши стандарты — тоже не нравится. Вы говорите о моих желаниях, только понятия не имеете, чего я на самом деле хочу!

— Тогда расскажите мне!

Северус со злости сжимал кулаки, сдерживая эмоции. Но вдруг резко выдохнул и провел ладонью по собранным волосам. Толку противостоять этой гриффиндорской бестии? Он и правда устал притворяться, устал от непонимания себя.

— Пойдемте в гостиную. Захватите с собой бутылку, — и он развернулся на пятках, удаляясь на второй этаж.

Ничего не понимая, Гермиона сконфужено схватила бокалы и бутылку вина и прошла в гостиную. Снейпа не было около получаса. Что он делал на втором этаже, было не понятно. За это время девушка успела прибраться на кухне, притащить на диван пушистые покрывала и даже прочитать главу магловского романа, когда волшебник вернулся к ней. Северус зашел в комнату каким-то свежим. Гермиона уже успела заметить, что как только перед ним встает какой-то трудно решимый вопрос, то Снейп тут же идет в ванную, чтобы подумать. В этот раз произошло тоже самое. На нем уже не было привычной рабочей белой рубашки и черных брюк, лишь домашние хлопковые штаны и футболка. Волосы его все так же были собраны в хвостик и открывали начисто выбритое лицо. Хотя Гермиона не могла сказать, когда вообще видела Снейпа небритым. Он всегда умудрялся выглядеть аккуратным и педантичным.

— Профессор, сколько вам лет? — неожиданно для обоих спросила девушка, пока волшебник наливал вино.

— Тридцать восемь.

— Правда? — удивилась Гермиона.

— Мне незачем врать. Чему вы так сильно удивились?

— Думала, в разы больше. Ну, то есть… Простите.

— Не стоит извиняться. Я и сам прекрасно знаю, что выгляжу хуже своих лет.

— Нет, нет… Я хотела сказать, что… — «Как же сложно излагать мысли. Мы с ним как будто на разных языках разговариваем». — Вы выглядите на свой возраст, просто вы, если можно так сказать, мудрый, много всего знаете, все с вами советуются. Это производит впечатление, будто вы уже полвека пожили на этом свете.

— Эти полвека я только и делал, что читал, да работал. Неудивительно, что именно к моим знаниям чаще всего обращаются люди. Как человек я им не интересен, да и они мне.

— Вы интересны мне, — она приняла из его рук бокал и поудобнее уселась на диване.

— Вам также нужны мои знания.

— Неправда.

— Правда, — спокойно ответил Снейп и закинул ногу на ногу, усаживаясь рядом с Гермионой.

— Ну если только чуть-чуть. Трудно игнорировать ваш ум, когда вы только и делаете, что козыряете им. Трудно не восхищаться вашими навыками, когда вы их повсеместно показываете. Но мне интересно и то, какой вы человек. Кажется, именно на этом мы остановили наш разговор на кухне.

— Не успокоитесь, пока не вытрясете из меня всю душу, Грейнджер?

— Мне нужна ваша душа, как бы это цинично не звучало.

— Вы обманываетесь на счет меня.

— Пускай. Но уж лучше прожить жизнь в правде, чем постоянно рисовать вас выдуманными красками. Так чего же вы хотите, профессор? — Гермиона накинула на ноги плед, чтобы чувствовать себя уютно и быть готовой к любому повороту их разговора. Плед словно защищал ее от возможных нападок волшебника. На ее вопрос он лишь неопределенно покачал головой и сделал глоток вина.

— Вы не хотите говорить или вам просто нечего сказать?

— А вам как кажется? Чего я хочу?

— Решили перевести все стрелки на меня, чтобы я отвечала на свои же вопросы?

— Мне просто любопытно послушать ваше мнение, — он сделал еще глоток.

— Опять подстраиваетесь? Ладно, только обещайте, что даже если я окажусь не права, то вы не станете меня ругать.

— Обещаю, — он слегка ухмыльнулся, но на девушку не посмотрел. Просто мирно ожидал, когда она даст определение его желаниям. Стало даже любопытно, к каким выводам она пришла при наблюдении за ним.

— Мне кажется, что вы потеряли цель в жизни. После смерти Воландеморта все изменилось. Вам больше не за что бороться, не нужно расплачиваться за долги и клятвы, исчезли хозяева и вы теперь тупо принадлежите себе. Возможно, где-то на подсознательном уровне это вас пугает, потому что всю жизнь вы вынуждены были кому-то противостоять, а сейчас… Никто от вас уже ничего не ждет, кроме меня, наверное. Вы просто не умеете быть самим собой, поэтому вам трудно открыться передо мной, стать настоящим и поверить в то, что от вас не требуется больше жертв.

Северус в каком-то с трудом скрываемом изумлении глянул на Грейнджер и увидел в ее глазах то ли сочувствие, то ли понимание. Он ощутил, как стали подрагивать руки, норовя уронить бокал с вином. По телу пронеслась волна мурашек.

— Вы правы… Во всем, кроме одного… Это не мои желания. Их у меня вообще больше нет.

— Но это же невозможно, — Гермиона сама почувствовала, что дрожит от резко накатившего холода. От греха подальше она поставила бокал на столик перед собой и стала растирать в миг окоченевшие пальцы.

— Я, кажется, говорил, что не планировал выжить? В принципе, не важно. Единственное, чего я действительно хотел, в перерывах между постоянными сделками с совестью во имя высшей цели, — он скривился от произнесенной фразы, успевшей набить оскомину и плотно засесть в голове, — это уехать куда-нибудь в глухое место, где не было бы ни одного волшебника в пределах нескольких миль. Там, где тихо и спокойно, где никто от меня ничего не ждет, и где никто меня не знает. Но теперь это не актуально.

— Теперь в вашей жизни появилась я, — как-то грустно добавила Гермиона. — Мы можем вместе уехать туда, где вам комфортно. Мы можем покинуть Британию. Меня здесь тоже мало что держит.

— Это неправда, и вы это прекрасно знаете. Ваши друзья не переживут, узнай они, что вы сбежали со мной на другой край земли, чтобы жить без приключений, — Снейп хмыкнул и подложил под спину подушку. Его идеально ровная спина, несмотря на позу, в которой он полулежал на диване, показывала, что он с трудом ведет этот диалог.

— Так или иначе, не с ними мне строить дальнейшую жизнь, а с вами. Не только мои интересы должны учитываться.

— Нет, Грейнджер, как раз-таки ваши интересы в приоритете. У вас своя жизнь и вы должны поступать с ней так, как сами того пожелаете, а не делать выборы согласно отягощающим обстоятельствам.

— Вы говорите, будто бы мы на суде. Какие к черту отягощающие обстоятельства, профессор? Вы и есть часть моей жизни, и поверьте, я не стану счастливее, если буду видеть вас ко всему безразличным или, не дай Мерлин, страдающим. Если мой выбор и правда учитывается, то я выбираю вас со всеми последующими проблемами, — она широко развела руки в стороны, а потом опустила их вниз, хлопнув при этом по дивану.

— Ты пожалеешь об этом решении, — сказал Снейп, смотря прямо ей в глаза.

— Это вы мне так угрожаете?

— Нет, — он опять отвернулся и покрутил полупустой бокал в руках. — Просто предугадываю последствия.

— С каких это пор вы стали прорицателем? Мне казалось, что ваш рациональный мозг не приемлет данную науку, — Гермиона отчаяно пыталась снизить градус напряженности, но выходило так себе.

— Порой бывают очевидные вещи, которые можно увидеть и без хрустального шара, — фыркнул Северус.

Девушка хотела бы еще раз попытаться сострить, но ей на глаза попались дрожащие руки профессора и на секунду она растерялась. В голове не укладывалось, что для Снейпа данный разговор был настолько тяжелым и абсолютно некомфортным, что он с трудом сдерживал нервозную реакцию организма на происходящее. Чисто визуально, по лицу и речи, сложно было сказать, что он чем-то взволнован или напряжен, но руки… они выдавали его с головой. Хваленая выдержка давала сбои и почему-то Гермионе захотелось его пожалеть. Чисто по-человечески, без пафоса и громких речей. Просто показать, что она рядом, что она действительно принимает его настоящим, даже несмотря на то, что она знает о нем меньше половины реально происходящего. Но какая разница сейчас, когда он сидит рядом и ему не на кого опереться?

Гермиона искала того человека, за которым с легкостью могла бы спрятаться, чтобы он принял на себя все ее проблемы, а в итоге получила очередного разбитого мужчину с ворохом проблем. Да, она считала Рона разбитым, потому что его изо дня в день разрывала по кусочкам семья. Он не может быть самостоятельным и никогда таким не станет, он слишком сильно держится за то, что уже имеет и страдает от собственной привязанности. Для него не существует понятия «личная жизнь», и именно это больше всего пугало Гермиону в начале их с Роном отношений. Сейчас она более-менее с этим смирилась (все же тяга к парню была сильнее всех нюансов, что окружали их «любовь»), но все же маленький червячок сомнения и неуверенности в их совместимости вот уже год подтачивал ее чувства к нему и не давал им разрастить до той силы, когда бы она готова была бы бросить все и жить только с ним.

Со Снейпом была прямо противоположная ситуация. У него нет ничего, он разбит из-за одиночества и невозможности выстроить жизнь по собственному желанию. Он кажется сильным (и на деле таким является), но это лишь внешняя оболочка, которая так крепко въелась в него, что уже и трудно отличить напускное от подлинного. Постепенно снимая с него эту «шкуру», Гермиона только и делала, что находила кровоточащие душевные раны, которые разъедают его изнутри, и она не знала, как ему помочь. Его боль и фальшивое равнодушие, как ни странно, не отталкивали ее, а наоборот, побуждали помочь. Ей хочется быть с ним, даже, возможно, чтобы вылечить от прошлых ошибок, показать жизнь в радостном свете, том, что она видит каждый день (ну или по крайней мере, видела до наступления темно-военного периода). Она прекрасно понимала, что сейчас скорее Снейп должен на нее опереться, чтобы поправить самого себя, чтобы почувствовать почву под ногами, чтобы почувствовать силу. И девушка на это готова, потому что знала, что потом она с легкостью сможет встать за его спину и быть там надежно защищенной от всего на свете. Немного меркантильные мысли, но именно этого она хотела. Особенно после разговора с Молли, которая подтвердила ее размышления о профессоре. Гермиона окончательно убедилась, что сделает все возможное, чтобы наладить с ним отношения, сделать его ближе к себе, поможет ему стать «нормальным». И вот он, момент.

Гермиона, долго не думая, мягко взяла его за предплечье и остановила дрожь. Он чуть было не выронил бокал, но она перехватила его другой рукой и поставила на столик к своему.

— И все же я выбираю вас, что бы вы не говорили о будущем и о моем решении, — она сказала это довольно тихо, будто боясь своего собственного голоса, а ладонями плавно добралась до его кистей. Они уже не дрожали, но мышцы все еще были напряжены. — Я не блефую, профессор, я говорю правду.

— Что поменялось? — Северус впритык глянул на девушку, видя в ее зрачках собственное отражение, настолько она была близко к нему. Его голос так же был тих, но звучал объемнее. — Еще вчера вы готовы были умереть, лишь бы не связываться со мной.

— Не вы один умеете делать выводы из своих поступков. Вчера, как вы заметили, много чего произошло. Я просто была на эмоциях и делала все, чтобы посильнее вас задеть. Ровно как вы и пытались взбесить меня еще больше.

— Я не бесил, я провоцировал.

— Не имеет значения. Я говорила первое, что приходило в голову, что меня в вас раздражало. А потом что-то поменялось. Я просто стала вам больше доверять.

— Из-за одной ночи? Вы ведь это имеете в виду? — Снейп не пытался вырвать руку из захвата ладоней девушки. Ее прикосновения вызывали легкие волны магии, которые еще не дошли до той стадии, чтобы ярко полыхать, но уже прилично ощущались, а это в их случае всегда было приятно.

— Это была не просто ночь, профессор. Я впервые кому-то разрешила к себе прикоснуться. И поверьте, я сделала это не только от того, что меня снедало возбуждение. Просто вы другой, я до сих пор не в восторге, что вы с легкостью можете низвести все мои мысли и чувства, меня все еще раздражают ваши эмоциональные качели и дурацкая манера беси… провоцировать, но в вас я все же вижу того мужчину, за кем бы я пошла в любую точку мира. Хотя неважно, я до сих пор не разобралась в своем отношении к вам, но сейчас я отчетливо понимаю, что должна поддержать… тебя, — последнее обращение она произнесла с каким-то придыханием, что пустило электрический разряд в тело Снейпа.

— Меня не надо поддерживать, я в состоянии сам со всем справиться.

— Нет, не в состоянии. Просто признай, что ты нуждаешься во мне так же сильно, как и я в тебе. Пускай это говорит только магия, я уже, если честно, запуталась, но это не меняет того, что я хочу быть к тебе ближе.

— Мы перешли на «ты»?

— Глупо в нашем положении продолжать сохранять дистанцию. Уж дома-то мы можем быть не учителем и ученицей. Тем более, ты давно уже "тыкаешь" мне, просто не замечаешь этого.

— Грейнджер… — Северус хотел возразить, но все аргументы разом испарились из его сознания. Магия прошибла с такой силой, что он потерял нить размеренного дыхания и чуть было не закашлялся. Девушка, по-видимому, этого не почувствовала, ну или как минимум не так отчетливо. Он пару раз глубоко вздохнул и чуть резче, чем хотел, вырвал руку из захвата. — Это плохо кончится.

— Все, что происходит ночью, остается только в ее пределах. Ты сам это сказал. Сейчас ночь.

— Ты нуждалась в разрядке, я лишь стимулировал ее. Это была разовая помощь. Я не говорил, что хочу повторять.

— Так и я не раздеваюсь перед тобой. Просто прикосновение, я не прошу о большем.

— Магия… Она захочет большего.

— Прекрасно, и что нам теперь, сторониться друг друга? Давай просто попробуем, — хмыкнула девушка и встала с дивана. — Я не собираюсь давить, для меня и так все происходящее максимально необычно. Я боюсь своих же порывов, и моей решительности не хватит надолго. Я до сих пор вас стесняюсь, опускаю глаза в пол при одном представлении вас без футболки, потому что боюсь и смущаюсь любой близости, но то ли магия, то ли мое же воображение толкает меня к вам в руки без здравого размышления. Простите, если перешла ту самую пресловутую личную грань между нами, профессор, — она было развернулась в сторону лестницы, но в последний момент добавила. — Уберете бокалы в раковину, я приму ванну. И ложитесь спать без меня. На сегодня обмена магией нам хватило.

***

Гермиона зашла в спальню где-то через полтора часа. Снейп спал при включенной на тумбе лампе. Девушка молча, на носочках прошла до кровати и забралась под одеяло. Ванна успела остудить ее мысли и взбешённые чувства, а так же уединение позволило ей снять возбуждение, что накатило ещё в гостиной от необъяснимых иррациональных порывов. Однако как только она оказалась близко к профессору, магия и ее вибрация возобновились с прежней силой и Гермиона даже вздохнула от подобной несправедливости жизни.

Северус все же не спал. Полудрема рассеялась в мгновение, стоило Грейнджер улечься рядом с ним. Она была повернута к нему спиной и что-то тихо шептала. «Или причитала?».

— Дайте вашу ладонь, — тихо проговорил Снейп, переворачиваясь с живота на бок и убирая со лба волосы.

Гермиона не стала протягивать ему руку, а лишь отползла назад до тех пор, пока не упёрлась профессору в грудь.

— Просто обнимите меня и хоть на пару минут сделайте вид, что я вам не безразлична.

— Я никогда не говорил, что вы мне безразличны. Не придумывайте, — он просунул руку под ее предплечьем и положил ладонь на теплый плоский живот. Его тут же охватило дежа вю. Правда, на этот раз Грейнджер не напрягалась под его рукой, а наоборот, сильнее к нему прижималась и даже поглаживала его кисть своими худыми пальчиками.

— Она нас теперь всегда так будет мучить? — как-то разочаровано спросила девушка.

— Вы про магию?

На этот глупый вопрос Гермиона решила ответить, перевернувшись на другой бок и утыкаясь носом в ключицу волшебника. Ей пришлось подтянуться наверх, чтобы смотреть ему в глаза.

— К чему вы прикидываетесь дураком? Хотя неважно. Ваши мотивы для меня — темный лес, и я уже даже не хочу в них разбираться. Просто давайте уже либо дойдем до точки невозврата, либо прикончим друг друга, потому что жить в этой дурацкой неопределенности я больше не могу, — и она неожиданно решительно прильнула к губам Снейпа, неумело целуя.

У нее в воображении, да и по ощущениям, она целовала его вполне опытно и даже с толикой страсти, но на деле все было иначе. Северус не проявлял интереса и не помогал ей своим бездействием. Однако магия решила все за них обоих, найдя самую сильную точку для обмена. Они просто не смогли удержать равнодушие, когда блаженная теплота волшебства потекла по венам. Снейп в мгновение отмер и перенял инициативу на себя. Все же в поцелуях у него было опыта куда больше, чем у Гермионы. И разница была отчётливо видна. Девушка уступила ему первенство и теперь просто поддалась его напору и движениям. Поцелуй выходил немного скомканный, но чувственный. Северус прихватывал зубами ее верхнюю губу, слегка оттягивая, а потом нежно ласкал это место. Эта своеобразная манера, которую Гермиона не заметила в их прошлую ночь, ее приятно удивила и заставила в двойном размере ощущать разряды тока внизу живота.

Снейп не останавливался, он заставил девушку перекатиться на спину и теперь плотной горячей грудой лежал между ног Грейнджер, продолжая терзать ее губы. Воздуха катастрофически не хватало, но никто из них не собирался прекращать этот затянувшийся поцелуй. Все же умудряясь втягивать носом воздух, Гермиона осознала, что ей безумно нравится этот слюнявый процесс, особенно когда Снейп очень расторопно проводил языком по ее нёбу, а потом кружил вокруг ее языка. Отдельным тактильным наслаждением для Гермионы были его мышцы на спине. Она чувствовала, как они перекатываются каждый раз, когда он удерживает свой вес на руках, дабы окончательно не раздавить ее. Это доставляло какое-то странное удовольстве. Ну а его ладони, что зарывались в ее волосы и поглаживали затылок — все казалось просто неземным блаженством. «Рай».

Находясь уже на грани понимания происходящего, теряя остатки здравого смысла, что испарился сразу же, как магия окончательно заволокла их разум, Грейнджер стала елозить на месте, стараясь избавиться от жгущего промежность неудовлетворения. Раззадоривая инстинкты своего тела ещё и тем, что член Снейпа упирался ей прямо между ног, она жалобно заскулила и плотнее прильнула к мужчине, чуть ли не обхватывая его ногами. Северус оторвался от ее губ и пытался отдышаться. Он потерял счёт времени и перестал контролировать свои действия. «Стоит признать, что оно того стоило».

— Пожалуйста, — вымолвила Гермиона, цепляясь за его плечи. — Ты мне нужен.

Снейп не мог сопротивляться этой мольбе. Она тоже была ему нужна, по крайней мере, в этот самый момент. Однако некоторые сомнения все ещё витали на подкорке сознания и не давали окончательно сойти с ума. Прислушиваться к ним не было ни сил, ни желания, поэтому Северус чуть приподнялся, стянул в начале с себя футболку, а потом уже помог и Гермионе избавиться от ночной майки. Бюстгальтера на ней не было, что незамедлительно дало ему доступ к ее соскам.

Как только он коснулся одного из них языком, девушка пискнула и чуть изогнулась. Ее пальцы схватили его за волосы и стали притягивать голову ближе.

— Ох, — только и слышалось от Грейнджер.

Эта была для нее сладкая пытка, первая в жизни и такая яркая, но Гермионе было мало. Уже настойчивее вжимаясь в пах Снейпа, она только что не умоляла его трахнуть ее. Северус все понимал, но медлил, хотя его собственное возбуждение било по голове не хуже отбойника. Он тяжело дышал и оторвался от груди Грейнджер только тогда, когда ее соски распухли от длительной стимуляции и выглядели так, будто она кормящая мать.

— Привстань, — мягко скомандовал он, и Гермиона приподняла таз, чтобы он смог снять с нее спальные шорты.

Запах возбуждения, скрываемый под одеждой, вмиг стал ощутим и девушка слегка смутилась. Но Снейпа, похоже, ничего не могло оторвать от занятия. Он плавно стал сползать поцелуями с ее шеи все ниже и ниже, пока не развел ноги девушки в стороны и не дотронулся языком до точки ее наслаждения. Для Гермионы это были неземные ласки и от одного ощущения его языка у себя между ног она готова была расщепиться на тысячу осколков, а дальше будь что будет. Однако первая эмоция была лишь началом. За ней последовала целая сотня таких же, которые уносили девушку все выше и выше. Стеснение пропало за ненадобностью, нерешительность погасла. Теперь Грейнджер сама подбадривала волшебника продолжать дарить ей удовольствие и ни в коем случае не останавливаться. От переполнявших ее ощущений Гермиона даже приподнялась на локтях, развела ноги ещё сильнее в стороны и запустила руку в волосы Снейпа. Она поглаживала его затылок, пока он в буквальном смысле трахал ее языком и доводил до самого яркого в жизни оргазма.

— Я хочу... — она задыхалась от переполнявших эмоций и с трудом могла связывать слова в предложения. — Ты мне нужен.

Снейп расценил эти слова по-своему и добавил к стимуляции языком ещё и два пальца, которыми вошёл в девушку на две фаланги. Долго координировать действия не пришлось. Грейнджер плавала на грани и уже не сдерживала ни стоны, ни охи, ни даже выкрики. Из ее влагалища сочилась смазка и Северус чувствовал, что вот-вот она кончит. И оказался прав. Ещё двух толчков и деликатного прикуса клитора хватило для того, чтобы девчонка протяжно пискнула и забилась в лёгких дрожащих конвульсиях. Он удержал ее на месте, чтобы она не ударила его и не переломила себе хребет. Один вопрос был решен. Магия уже почти не стучала в висках, либо же удары сердца просто ее заглушали. Однако его возбуждение уже приносило не просто лёгкий дискомфорт, а почти отзывалось болью в паху. Он чуть ослабил натяжение белья, поправив резинку на бедрах и лег на спину рядом с Гермионой. Ему не впервой приходилось успокаивать возбуждение без необходимости действительно достигать разрядки. Снейп пытался выровнять дыхание и сердцебиение, пока Гермиона рядом приходила в себя.

После столь яркого оргазма она с трудом осознала, где находится и что вообще происходит. Все тело обволокло приятной истомой, только между ног было противно липко, а простынь под ней была мокрой. Она в нерешительности открыла глаза и повернулась в сторону профессора, и первое, что попалось ее взгляду — невозмутимость Снейпа и его неудовлетворенное возбуждение.

Опять-таки долго не думая (сегодня она обходилась и без способности рационально мыслить), она приподнялась на кровати и потянулась к его паху.

— Что ты делаешь? - отреагировал Снейп, хватая ее за руку.

— Хочу тебе помочь. Ты тоже нуждаешься в разрядке.

— Я нуждаюсь в покое. В крайнем случае, есть холодный душ.

— А ты знал, что мужчинам обязательно нужно кончить во время секса, иначе велик риск развития бесплодия?

— Если ты забыла, то я врач, и вообще, откуда такие познания в мужской анатомии? Мне казалось, что ты ничего не знаешь о сексе.

— То, что я его стесняюсь и боюсь, точнее, так было ещё пару часов назад, не означает, что я не знаю, как это происходит.

— Книги спасут мир, — с непонятной улыбкой сказал Северус и прикрыл глаза.

— Я больше предпочитаю фразу: «Любовь спасет мир», но для тебя это неприемлемо, так что и это сойдет. В любом случае, ты не избавишься от возбуждения, если продолжишь здесь лежать. Дай мне тебе помочь.