Глава 18: Чужой дом с родными людьми

— Мама? — удивленно ответила Гермиона. Верить в то, что ее родители не потеряли память окончательно, а все ещё узнавали в ней собственную дочь, было сложно. Девушка прикрыла ладонью лицо, чтобы удержать рвущийся наружу полухрип, полустон.

— Роберт, оставь их. Это точно не грабители, — ласково сказала женщина мужу, который в недоумении замер перед Снейпом. Тот, в свою очередь, не решался применять заклинания без надобности, а вот потереть ушибленную скулу хотелось довольно сильно.

— Это та девочка, про которую ты мне рассказывала? — уточнил мужчина и отступил на шаг в сторону жены.

— Да, ее я видела во снах, — ответила Джин. — Вы уж нас простите, тут часто воруют, вот и приходится встречать гостей не пирогами, а кулаками, — она встала возле двери и жестом пригласила пару пройти. — Я думаю, нам есть о чем поговорить.

Гермиона переглянулась со Снейпом и решилась войти в дом только после того, как он еле заметно кивнул. Они прошли в холл мимо Роберта, девушка ему робко улыбнулась и тут же прикрыла лицо волосами. Мужчина успел разглядеть ее и сразу же отметил сходство со своей женой. «Это же молодая версия Джин», — подумал он, но скепсис до сих пор не покидал его разум. Он закрыл дверь на улицу и слегка подтолкнул пару к кухне, где хозяйка дома уже наливала чай.

— Надеюсь, вы не откажетесь от кружечки тёплого чая с травами. Успокаивает нервы, — женщина говорила скорее о себе, чем о гостях, которые выглядели хоть и сконфуженными, но все же больше спокойными. — Присаживайтесь.

Пока Джин суетилась возле шкафов, пара села на свободные стулья за круглым столом, а напротив них с озадаченным выражением лица уселся Роберт. Он не сводил глаз с Гермионы и все время как будто бы соглашался сам с собой, характерно покачивая головой. Тем временем Снейп заметил сходство женщины у кухонного гарнитура с Грейнджер: те же вьющиеся волосы, только намного короче, та же привычка одновременно открывать несколько шкафов и разом пытаться достать оттуда все необходимое, та же чуть натянутая улыбка, выдающая неуверенность ее обладательницы. «А вот закусывает губу она прям как отец». У Роберта была нехарактерная для мужчин привычка — во время раздумий кусать нижнюю губу. За двадцать с лишним лет постоянных замечаний со стороны жены он все же отучился от этого, но вот прикусывать губу изнутри продолжал с завидным постоянством.

— С молоком? — спросила Джин и обернулась на гостей. — О Боже, Роберт, дай-ка молодому человеку льда. У него же синяк на щеке! — она протянула мужу полотенце, в которое тот тут же положил несколько кусочков замороженной воды и протянул этот свёрток Северусу.

— Благодарю, — сухо отозвался Снейп и приложил холодную ткань к ушибу. Болело не сильно, ну или он просто привык к подобным травмам и относился к ним спокойно. Однако лёд при контакте с кожей создал неприятное жжение в области удара и Северусу потребовалась вся его выдержка, чтобы сохранить равнодушное выражение лица. Гермиона с сожалением глянула на волшебника, глазами как бы прося прощения за поведение отца.

Когда все чашки, чайники и конфетница стояли на столе, Джин села на свободный стул и тоже принялась разглядывать девушку напротив.

— Почему ты назвала меня мамой? — спросила женщина, опуская на стол полотенце, что теребила в руках, а Гермиона тут же поникла. Она надеялась, что память вернулась к родителям в полном объеме и ей не придётся выкручиваться из и так неловкой ситуации, но у судьбы свои правила.

— Потому что я ваша дочь, — лаконично ответила девушка и чуть было не поперхнулась чаем.

— У нас не было детей, — сказал Роберт. Он не притронулся к чашке и лишь прожигал взглядом гостей.

— Понимаю… Прозвучит, может быть, абсурдно, но я стёрла вам память о себе, когда вы ещё жили в Лондоне.

— Это невозможно. Память нельзя стереть, — заметил мужчина, который добрую половину жизни посвятил научным изысканиям, правда, в области медицины и в частности стоматологии.  Он был хорошо сведущ  во многих отраслях науки, но никогда не сталкивался с тем, что память можно стереть, словно это написанный карандашом текст.

— Пап, я говорю правду, и в глубине души ты это понимаешь.

— Вас же зовут Гермиона? — спросила женщина, возвращая формальное общение. Все же девушка перед ней и была смутно знакомой, но позволять себе общаться с гостями чересчур фамильярно было не вежливо.

— Да, тебе всегда нравилось это имя. Впервые ты его прочитала у Шекспира, когда училась в колледже и уже тогда сказала себе, что если родишь дочь, то обязательно назовёшь ее Гермиона, — девушка решила идти от своих знаний о родителях, которые могли бы убедить их в том, что она не мошенница и не сумасшедшая. И это, кажется, сработало. Джин удивленно подняла брови и глянула на мужа.

— Вы из Лондона? — странный вопрос, но почему-то он был важен для женщины.

— Да, как и вы с папой. Мы вместе жили в северной части города на улице Кросфилд. Папа купил там дом, чтобы водить меня в местную школу с улучшенной программой по литературе… «Ненужные подробности, Гермиона. Давай только без ностальгии», — сказала себе девушка и мысленно дала себе ещё и подзатыльник. — Когда вы уезжали из страны, то могли заметить, что в доме было две пустые комнаты. В одной из них висели плакаты людей в мантиях, стоял стол у окна, заваленный книгами, а на полках стояли фотографии, будто отредактированные. Это была моя комната, — как-то грустно произнесла Гермиона и взяла конфету, чтобы хоть чем-то занять руки и перестать волноваться. Она избегала прямого контакта с матерью, чьи глаза были полны удивления вперемешку с отчуждением. Женщине было трудно поверить, что перед ней сидит ее собственная дочь, но порывы души тянулись к этой милой девушке, как будто принимая ее за свою.

— Погоди… — Джин выскочила в соседнюю комнату и принесла на кухню две фоторамки. На одной был изображён Роберт, который держал руки над головой, а на второй — супружеская пара, целующая воздух.

— Вот здесь была я, — Гермиона указала на фото отца. — Мы ездили в Ирландию, смотреть на замки и скалы. Мне тогда было около восьми, и папа согласился посадить меня на шею, чтобы я лучше видела экскурсовода. А эту фотографию мы делали на летних каникулах в Германии буквально пару лет назад, — на этих словах даже мужчина громко вздохнул и поерзал на стуле. В этот вечер происходил какой-то абсурд. Жизнь менялась с ног на голову, а ещё пару дней назад он жаловался, что в Австралии ему скучно. «Как говорится, бойся своих желаний».

— Если это правда, то почему мы покинули Англию, почему ты вернулась за нами, почему мы тебя совсем не помним? — начала сыпать вопросами Джин, стараясь не расплакаться.

— Я обязательно все объясню, но позже. Я хочу разговаривать со своей мамой, а не с женщиной, что едва меня знает. Позвольте вернуть вам память, — Гермиона как-то резко подалась вперёд и коснулась дрожащей руки матери, которая проницательно смотрела ей в глаза, пытаясь считать в них правду.

— Но как? Нельзя же по мановению волшебной палочки вернуть то, чего, по сути, не существует, — грустно усмехнулся Роберт. — Или вы скажете, что вы не только наша дочь, но и гипнотизёр?

— Пап, мне нет смысла обманывать. Я просто хочу вернуть вас домой, видеть рядом, иметь возможность поговорить… Мне не хватает родителей, я ощущаю себя одинокой.

— Это не отменяет моего вопроса, мисс, — мужчина выглядел суровым, хоть и потрясённым услышанным. Одна часть его принимала девочку и тянулась к ней, а другая — сопротивлялась отсутствию логики в ее словах. Все же в Австралии они научились одному — нельзя верить незнакомцам.

Гермиона в попытке справиться с накатившей паникой обернулась на Северуса. Он сидел с абсолютно незаинтересованным лицом, все ещё держа у щеки свёрток со льдом, с которого изрядно капала растаявшая вода. Казалось, ему было по боку все происходящее, и он не собирался вмешиваться в семейные драмы. Тут его мнение не важно, девчонка должна была сделать все самостоятельно, но вот ее взгляд, повернувшийся в его сторону, молящий о поддержке и помощи, заставил сменить равнодушие на нечто более тёплое. Северус заметил, что она действительно искренне в нем нуждалась, а он просто не имел права бросить ее одну плавать в этом море проблем.

Без лишних слов Снейп достал палочку и взамахом открыл в раковине кран, а после, для убедительности, заставил лежащие рядом тарелки самостоятельно спрятаться в шкаф. Джин и Роберт наблюдали это действо с открытыми ртами, как, впрочем, и любые маглы.

— Как вы это сделали? — полудрожашим голосом спросила женщина. Она окончательно запуталась и разнервничалась, что кончики пальцев рук начали заметно трястись.

— Магия, — ответила Гермиона. — Мы волшебники, и да, память можно вернуть по мановению палочки, пап, — она попыталась ободряюще улыбнуться, но вот этот жест не придал уверенности ее родителям.

— Может, вы сразу нам все расскажете, а не будете постепенно пугать? — проговорил Роберт и поднялся с места. Усидеть на стуле стало невозможным. Грейнджер даже испугалась, что отец встанет и уйдёт, сочтя показанное за угрозу, но мужчина сохранил хрупкое самообладание и лишь стал мелкими шажками расхаживать за спиной у жены.

— Мы не хотим пугать. Пап, мам, поверьте мне, я вас умоляю, — девушка приложила руку к груди и с той самой мольбой, о которой говорила, посмотрела на родителей. Джин не выдержала этого испытания и сдалась.

— Я согласна, — прозвучал резкий голос женщины. Ее руки вмиг успокоились, она выпрямилась, всем видом показывая решительность. Гермиона тоже всегда так делала, когда принимала непростое решение и полностью отдавалась во власть ситуации и условий.  — Что для этого нужно?

— Джин, о чем ты говоришь? — мужчина мягко положил на ее плечи руки и слегка сдавил.

— Я хочу знать правду, Роберт. Полгода меня мучают сны с ней, — она указала на Гермиону. — Я помогала ей собираться в школу, я готовила для неё завтраки, она мне рассказывала о своём лучшем друге Гарри, мы вместе ходили по магазинам… У меня ощущение, что эта девочка — часть меня самой. Мне трудно с этим жить и я не хочу упускать шанс получить ответы, если есть такая возможность.

— Мы можем выйти? — настойчиво спросил Роберт, глядя на жену. Та молча поднялась, и пара на время покинула кухню.

— Как ты, Северус? — Гермиона полностью повернулась к мужчине. — Прости моего отца, он раньше никогда не бил людей, поэтому я даже предположить не могла…

— Грейнджер, остановись, — он положил на стол насквозь мокрое полотенце. — У меня были травмы посерьёзнее удара в челюсть. И как видишь, я даже могу разговаривать.

— Дай посмотрю, — девушка аккуратно развернула лицо Снейпа за подбородок. Он позволил ей это сделать, понимая, что спорить сейчас бесполезно и она не отстанет. На щеке, чуть ниже левой скулы у волшебника расплылся бордовый синяк. Издалека можно было бы сказать, что он небольшой, вот только вблизи… Лёд не особо помог убрать ушиб, лишь подморозил, не позволяя синяку разойтись шире. Северусу нужно было как минимум его зелье от ушибов, а не холодные примочки, вот только Гермиона сомневалась, что в их сумке в отеле найдётся это самое зелье. — Ещё раз прости.

— Это сделала не ты, а твоих родителей понять можно.

— Ты сможешь вернуть им память, если они согласятся?

— Попробую. С твоей матерью должно получиться. Она видела обрывки воспоминаний во снах, значит, на ней заклинание сработало неглубоко и не поставило прочных ментальных барьеров.

— А с отцом?

— Мне нужно видеть, где у него темные дыры в воспоминаниях и насколько плотно они закрыты. Ты накладывала заклинание на них одновременно?

— Нет.

— У тебя дрогнула рука, — констатировал Северус. — Видимо, ты испугалась или была эмоционально неустойчива в тот момент, когда стирала воспоминания у матери, поэтому ее барьеры и слабее. Ну либо с ней расставаться тебе было сложнее, чем с отцом.

— Мне их обоих было трудно отпустить. Но с папой и правда получилось легче. Я тогда ещё была решительно настроена, а маме пришлось стирать память, пока она глядела на меня в упор. Я еле сдерживала слёзы, — ответила Гермиона и опустила голову. Вспоминать о том дне было непросто.

— Только не плачь сейчас. Этим ты им не поможешь.

— И не собиралась.

— А говорят, упрямство не главная черта гриффиндорцев.

Гермиона хотела что-то тут же возразить. Разговоры о факультетах всегда заводили в ней невидимый двигатель сопротивления, и она любыми правдами и неправдами готова была доказывать, что гриффиндорцы не походят на шаблонных героев и почти ничем не отличаются от представителей других домов. Но на кухню вернулись родители и уже было как-то не до споров.

— Я буду первым, — громко сказал Роберт и серьезно глянул на Гермиону, складывая руки на груди. Его поза противоречила заявлению, но кто не волнуется перед тем, чтобы добровольно отдать себя на волшебный эксперимент? А ведь мужчина был ещё и деятелем науки, так что в его голове с трудом укладывались вера в собственные силы и медицину и сказки в виде магии. — Вы будете возвращать нам память?

— Он, — девушка наклонила голову в сторону Снейпа. — Я в ментальной магии не сильна, а вот он в этом разбирается лучше кого бы то ни было. Его зовут Северус.

— Очень приятно, — обрывисто ответил отец и на миг потерялся в пространстве, не зная, что ему делать. — Как этот процесс будет происходить?

— А вы точно хотите знать все подробности? — сурово направив взор на мужчину, спросил Снейп. Роберт отрицательно качнул головой и нервно сглотнул. Его ладони вспотели от тревоги, которая обуяла все тело и не позволяла раскованно двигаться в собственном доме. Он оглянулся на свою жену. Та невесело улыбнулась и еле заметно жестом подтолкнула мужчину к стулу. Когда Роберт сел на прежнее место, он поежился от того, как близко рядом с ним сидел Северус, который по непонятным причинам резко стал безумно его пугать. По его мнению, было в этом мужчине что-то опасное, что не поддавалось спонтанному объяснению, но Роберт успокоил себя тем, что раз названная дочь доверяет Северусу, то ему стоит сделать тоже самое.

— На вашем месте я бы приготовил стакан воды и аспирин, — посоветовал Снейп и облокотился на стол всей массой, из-за чего стеклянная поверхность пискнула от навалившейся тяжести.

— Зачем? — из последних сил спокойно спросил Роберт, метаясь взглядом с жены на Снейпа.

— Мне могут понадобиться минуты на то, чтобы найти заблокированные воспоминания и открыть их. Для вас это будет безболезненно, но вот когда я выйду из вашего сознания, то нахлынувшие обрывки событий прошлого могут вызвать головную боль.

— Вы проникните в мое сознание?

— Да, хотя предпочёл бы начать с вашей жены. Ее воспоминания находятся на поверхности и снять блок было бы в разы проще.

— Джин не пойдёт на это первая, — уверено произнёс Роберт. Так или иначе, он был мужчиной в этой семье и защита любимой была для него делом принципа. Кто знал, чем закончится этот чертов эксперимент с магией, но рисковать жизнью Джин он был не намерен.

— Тогда начнём, — Северус повернулся вполоборота к мужчине и пока тот открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, проник в его сознание с едва слышимым в комнате произнесенным заклинанием «Легилименс». Снейп в одной руке держал палочку, а другой упирался в край стула, чтобы сохранять равновесие, пока сам плавал на волнах чужих воспоминаний.

В голове Роберта, а точнее, в его мыслях, был абсолютный порядок. Северус давно не видел настолько упорядоченной памяти с четкими и красочными картинками прошлого. Благодаря этому он мог с легкостью, поступальными движениями идти между рядов этих самых воспоминаний и искать заметные пробелы. Сопротивления со стороны мужчины не было, что также упрощало работу, но вот количество деталей, что мелькали, как поставленный на перемотку с ускорением фильм, с каждой минутой укачивали самого Северуса. Сказалась и усталость после операции. Он не мог долго концентрироваться на объекте и порой терял нить чужих воспоминаний.

— Покажите мне ваш последний день перед отъездом из Лондона, — прозвучало в голове Роберта, и он вздрогнул. По началу, когда волшебник только проник в его сознание, он почувствовал легкое головокружение, от чего и прикрыл глаза, но позже перед его взором предстала пелена, исчезли образы и звуки. Ему казалось, что его закрыли в белой комнате с полной шумоизоляцией. Но голос Снейпа вырвал его из этой иллюзии, и Роберт почти рывком был втянут в какое-то своё воспоминание, которое было настолько реалистичным, что он успел подумать, будто окончательно слетел с катушек и теперь может перемещаться во времени. — Вспомните ваш дом в Лондоне, — требовательнее сказал Северус, когда отец Гермионы забросил его в абсолютно другое воспоминание. Ещё одно перемещение и Снейп заметил темное пятно в отдалении. Карточки прошлого продолжали мелькать мимо него, но уже с явно меньшей скоростью. В промежутке между воспоминанием о поездке в Австралию и каким-то семейным праздником он заметил разрывы, которые и были заблокированы неумелой рукой Грейнджер. Хоть она стёрла и не всю память о себе, а случайно оставила короткие обрывки, но Роберт явно был к ним глух, и его мозг никак не пытался воспроизводить их во снах. Северус предположил, что всему виной та самая упорядоченность в голове мужчины, с какой он сортировал все увиденное. Однако это предположение никак не помогло ему снять заклинание. Чтобы все же вернуть на свет то, что было скрыто руками Гермионы, волшебник окунулся в запертые картинки. Ему нужно было видеть все, что больше не имело цвета в воспоминаниях Роберта и не имело смысла в его новой жизни.

Так, попав в первое из них, он оказался на загородном участке возле гриля. Из дома вышла Джин с объемной тарелкой в руках, на котором несла сырое мясо.

— Спасибо, дорогая. А где Гермиона?

— Выкладывает книги из сумочки, — с улыбкой ответила Джин и поставила будущий обед на край гриля. Роберт перемешал угли и принялся выкладывать мясо на решетку.

— Она же только вернулась из школы. Она у нас вообще умеет отдыхать?

— Не-а, вся в нас.

— Это точно, только вот у нас никогда не было сумки, в которую можно при желании уложить весь дом, — рассмеялся мужчина.

— Ну у нас никогда и не было волшебной палочки.

— Мам! — послышался голос высунувшейся из окна второго этажа Гермионы. — Я могу помочь с обедом, если нужно.

— Лучше спускайся к нам, мы с папой по тебе соскучились. Скоро начнём ревновать к книгам, — Джейн махнула дочери рукой, подзывая к себе. Гермиона тут же спустилась к родителям и почти напрыгнула на отца со спины. Роберт удержал равновесие и искренне улыбнулся.

— Ммм… Как вкусно пахнет… Уверена, что с папиными стейками не сравнится ни одно блюдо эльфов, — довольно проговорила девушка и жадно втянула носом воздух.

— Для меня это высшая похвала, мисс.

В этом воспоминании Гермионе было от силы пятнадцать лет. Она выглядела несформированным подростком, каким ее всегда и воспринимал Северус. Картина счастливых семейных каникул была тем самым потерянным воспоминанием, за которые Снейп мог с легкостью потянуть и распутать темный клубок, созданный заклинанием «Обливиэйт». Это он и сделал. Сконцентрировавшись на фигурах четы Грейнджер, он резко как бы снял с них оболочку, прошептав при этом Illuminare, и окружающий мир прошлого в одно мгновение приобрёл яркие краски. Он повторил так с ещё двумя воспоминаниями, а потом сознание Роберта доделало все до конца своими силами. Как домино посыпались барьеры в его голове, и мужчина в секунду принял все то потерянное, что раньше казалось ему ненужным.

Снейп мягко выплыл из сознания мистера Грейнджера и открыл глаза. Яркий свет от потолочной люстры ударил по зрачкам, но он быстро сконцентрировался и лишь тряхнул головой, восстанавливая соединение с реальностью. Он чувствовал себя ещё более уставшим, чем прежде, но в целом не так плохо, как могло бы быть. Основная проблема применения легилименции на маглах заключалась в том, что их сознания не предполагали вмешательство извне ни в каком виде. После того, как волшебник туда проникает, оболочка мозга так или иначе сохраняет частички магии и начинает сопротивляться паразиту, что наглым образом вторгся в неподготовленный ум. У неопытного легилимента могла подняться температура от таких манипуляций или он вовсе мог заблудиться в сознании магла, не вернувшись назад из-за внезапной слабости и оказанного сопротивления. Однако Северус был опытным легилиментом, мог похвастаться выработанной стойкостью сознания к ментальным пыткам Воландеморта, так что переживать за себя ему не было смысла, а вот за Роберта…

Мистер Грейнджер пришёл в себя в тот же момент, как Снейп прервал с ним связь. Это было уже хорошим знаком. Но открыв глаза, мужчина схватился обеими руками за голову и попытался прижать ее к коленям. В висках нещадно стучало, затылок будто стал наковальней в кузнице, а реальность смешалась с новыми «старыми» воспоминаниями о родной дочери.

— Роберт, вы меня слышите? — спросил Снейп. Меньше всего ему хотелось узнать, что он как-то повредил мозг мистера Грейнджера.

— В ушах шумит…

— Посмотрите на меня, — он, как опытный врач, оттянул руки мужчины от головы и с равнодушием посмотрел тому в глаза, а потом пощелкал пальцами у него перед лицом, проверяя реакцию зрачков. — Какого цвета у вас штаны?

— Серые.

— Как вас зовут?

— Роберт Питт Грейнджер.

— У вас есть семья?

— Да, жена Джин и дочь Гермиона, — ответил мужчина. Снейп облегченно выдохнул. Никаких повреждений.

— Выпейте таблетку, — он кивнул в сторону аспирина на столе. Роберт послушался и тут же проглотил лекарство. Голова все ещё раскалывалась на части, но как только он увидел лицо дочери, живой и невредимой, что карими глазами наблюдала за ним, он отбросил всю боль на второй план, вскочил со стула и бросился ее обнимать. Гермиона с не меньшим жаром поддалась на это чувство и с силой сжала торс отца.

— Я так скучал по тебе, — проговорил в макушку девушки Роберт, едва сдерживая слезы радости. — Ты пропала слишком внезапно.

— Знаю, пап, — Гермиона хлюпала носом от накатившего облегчения и долгожданного воссоединения. — Мне очень, слышишь, очень стыдно.

— Вы бы присели, — сказал Снейп своим фирменным врачебным тоном с ноткой предупреждения. — Аспирин действует в течение пятнадцати минут. Ваш мозг все ещё находится в стрессовой ситуации, и вы можете потерять сознание.

— Послушай его, — ласково шепнула девушка. Роберт нехотя отпустил дочь и сел на ближайший стул. Позади него стояла, как вкопанная, миссис Грейнджер.

— Джин, твоя очередь, — ее муж чуть улыбнулся, приободряя женщину, которая на дрожащих коленях дошла до места «казни».

— С вами будет легче, — сказал Северус. — Сконцентрируйтесь на снах, что вы видели. Так мне проще попасть в нужные воспоминания.

Тут в комнате вновь прозвучало тихое «Легилименс» и Снейп во второй раз за день оказался в прошлом Гермионы. На этот раз перед ним предстала картина совсем маленькой мисс Грейнджер. Ей было около пяти лет, она неслась на четырехколесном велосипеде прямо на отца.

— А теперь плавно тормози, дорогая! — крикнула Джин, стоя на тротуаре и наблюдая за прогулкой дочери.

Гермиона с высунутым наружу языком, чуть наклонившись вперёд, с усердием рулила и стала тормозить. Ее велосипед остановился в нескольких метрах от отца, который тут же подошёл к ней, снял с колесного «зверя» и поставил на плоскую землю.

— Понравилось?

— Ага, вот бы ещё раз прокатиться, — радостно ответила девочка и стала хлопать в ладоши.

— Это только если мама разрешит.

— Мам, можно мне ещё покататься? Пять минуточек! — жалостливо попросила Гермиона, запрыгав на месте.

— Конечно, — откликнулась Джин и махнула рукой в сторону противоположного конца дороги.

Девочка с энтузиазмом забралась на велосипед, Роберт подтолкнул дочь, и та покатила вдоль улицы с не меньшим успехом, чем в предыдущий раз. Гермиона набирала скорость и оглядывалась по сторонам, рассматривая быстро двигающиеся картины пейзажа вокруг. Родители с каждой секундой все сильнее отдалялись, и их фигуры становились лишь незаметными точками. Грейнджер крутила педали ровно до того момента, пока из-за угла не выскочила соседская псина размером с добротного волка. Девочка от испуга бросила руль, закричала и зажмурилась. Собака залаяла, велосипед накренился из-за резкого торможения и послышался звучный скрежет металла об асфальт. Джин и Роберт тут же побежали к дочери. Однако, на их удивление, с Гермионой не случилось ровным счетом ничего. Она висела в воздухе в паре сантиметров от дороги, а в глазах у неё стояли слезы. Пёс продолжал истошно лаять, пока его хозяин не схватил того за ошейник и не оттащил от ребёнка.

— Все порядке? — спросил мужчина, удерживая питомца.

— Да, наша дочь просто испугалась, — ответил Роберт, пока Джин помогала Гермионе встать на ноги.

— Простите моего Бернарда, он когда видит голубей, теряет рассудок и гонится за ними, как сумасшедший. Ваша девочка точно не пострадала?

— Все хорошо, спасибо, — повторила Джин, отряхивая одежду дочери и в тоже время прижимая к себе, так как сама испугалась не меньше, чем Гермиона. — Роберт, подними велосипед.

Мужчина подал руку соседу, поднял велосипед за руль, и вся семья Грейнджеров вернулась домой.

У Северуса не было сомнений, что это воспоминание относилось к первому проявлению магии у Гермионы, и ее матери оно запомнилось так же хорошо, как всем женщинам запоминаются первые странные черты поведения детей, вышедших за рамки совсем юного беспомощного возраста. Вряд ли они тогда ещё догадывались, что являются родителями волшебницы, но вот спустя года уж точно стали ценить те моменты, которые когда-то казались им странными, воспринимая их сейчас, как нечто необычайно ценное из-за своей нестандартности. Снейп не стал прыгать из потерянных воспоминаний в другие похожие, так как они все были почти на поверхности сознания Джин. Он просто вновь произнёс заклинание и целая цепь событий в ее голове приобрела цвета. Однако на этот раз ему не удалось плавно выйти из сознания женщины. Поток воспоминаний буквально вытолкнул его в реальность, и Снейп с трудом мог открыть глаза, чтобы прийти в себя.

Гермиона и Роберт внимательно наблюдали за происходящим. Девушка напряглась, когда заметила, как Северус резко побледнел и сильнее ухватился за край стула, на котором сидел. Она погладила его по плечу и мягко потрясла, чтобы он посмотрел на неё или сказал хотя бы слово.

— Северус, — тихим голом позвала она и второй ладонью коснулась его руки. Магия тут же вспыхнула голубоватой искрой, и Снейп громко выдохнул, осунувшись.

В этом же момент в себя пришла миссис Грейнджер. Она испытывала смятение от открывшегося прошлого и от вида сидящей напротив дочери, но голова ее не болела и физически чувствовала себя вполне прекрасно. С души будто сняли тяжелый камень, тянувший на дно снов, где было радостно и уютно. Теперь же и в настоящем мире было так же хорошо с семьей.

— Как ты? — спросил взволнованный муж, подавая Джин стакан воды.

— Хорошо, — ответила она и сделала глоток. — Гермиона, девочка моя…

— Мам, можешь дать горячего чая и чего-нибудь сладкого: конфет, шоколада? — девушка все ещё была взволнована внешним видом Северуса, который безэмоционально откинулся на спинку стула и облокотился затылком на стену. Его мутило, в голове бушевал ураган, хотелось спать, он ощущал себя выжатым и безумно уставшим. Легкий поток магии от Грейнджер (те немногие моменты, когда она отдавала какие-то крупицы своих сил ему) на короткий промежуток времени привёл его в чувство, и он даже смог расслышать ее голос, просящий миссис Грейнджер налить горячего чая, но этого было мало.

Джин вполне энергично поднялась с места и налила быстро вскипевшую в чайнике воду. Из шкафа она достала плитку молочного шоколада, заботливо положила ее перед дочерью и с тревогой посмотрела на неё.

— Что-то пошло не так? — уточнил Роберт, пододвигая кружку ближе к Гермионе. Он тоже заметил, как опасный мужчина рядом с ней превратился в бледную копию себя.

— Северус, выпей чаю, он поможет. У тебя упало давление.

Снейп нехотя открыл глаза и с огромным усилием над собой оторвался от стены. Мир перед глазами вертелся, как на карусели. Сохраняя равновесие и концентрируясь на кружке, он сделал обжигающий губы и язык глоток крепкого чая и вновь прикрыл глаза.

— Мам, где у вас тут можно прилечь? — спросила Гермиона, поняв, что Снейпу нужно было намного больше сил для восстановления, чем две минуты чаепития. Ещё на неё накатили муки совести. Они ведь с Северусом не планировали возвращать память ее родителям в первую поездку, так как эта процедура сама по себе энергозатратная и сложная, к чему нужно подготовиться, а не действовать по воле случая и импровизировать на ходу. Девушка повелась на поводу у эмоций, увидев родителей, услышав их голоса и узнав, что они все же частично ее помнят. «Почему он меня не остановил?!», — думала Гермиона. Хотя мозг подсказывал вполне очевидный ответ: «Он не хотел тебя огорчать и заставлять жить ожиданиями». Не очень-то похоже на слизеринцев с их вечным правилом: «Делай все с выгодой для себя».

Северус и правда меньше всего думал о себе, когда речь шла о жизнях и судьбах других, даже малознакомых ему людей. Он просто считал себя обязанным помогать во что бы то ни стало. Вот только это геройство и прихоть Гермионы, видимо, не прошли для него бесследно, и теперь девушка осторожно вела его под руку (он ей этого бы никогда не позволил, если бы не чувствовал себя так же паршиво, как после пробуждения в мэноре, когда оба волшебника связали себя магией).

Джин на скорую руку разложила диван в той самой гостиной, что уже видела Гермиона через окно с улицы. Снейп грузно лёг на матрас и расслабился. Даже при опущенных веках мозжечок в голове продолжал крутиться как диско-шар, устраивая невидимую вечеринку, но вот отсутсвие потребности держать себя в вертикальном положении чуть облегчило положение волшебника.

— Что с ним? — задала вполне очевидный вопрос Джин, пока Гермиона расстёгивала верхние пуговицы рубашки волшебника, чтобы ему было легче дышать.

— Видимо, во время легилименции что-то случилось… Я не знаю… В ментальной магии я плохо разбираюсь… — понятно было, что девушка волновалась и поэтому говорила чуть обрывочно. — Ему надо отдохнуть…

— Нужна какая-то помощь? Может, скорую? — сказал отец, стоя в дверном проеме.

— Нет… Просто немного времени. Северус сегодня много работал, а потом я потащила его сюда…

— Гермиона, может, тогда поговорим на кухне, пока он будет спать? — предложила миссис Грейнджер.

— А ты не могла бы принести чай сюда? Я не могу его оставить.

Джин вопросительно глянула на дочь, но спрашивать ничего не стала и молча вернулась на кухню. В это время Гермиона достала палочку (впервые с момента сдачи последнего летнего экзамена в Хогвартсе), превратила стоящие на полках фигурки в подобие чашек и наколдовала в них огоньки.

— Выключишь люстру? — обратилась она к отцу, что стоял неподалёку от выключателя. Он сделал, как и просила дочь, а потом с изумлением заметил, как свет в комнате стал с разы приглушеннее из-за разлетевшихся стаканов с волшебным огнём. Если бы не обстоятельства, то подобную атмосферу с легкостью можно было бы назвать интимной. — Я отвык от твоего колдовства, — заметил Роберт и улыбнулся.

— Порой им очень удобно пользоваться, — Гермиона улыбнулась в ответ.

— Третья попытка выпить чаю, надеюсь, увенчается успехом, — пошутила Джин, вернувшаяся в комнату с подносом в руках. — Куда?

— Давай на подоконник, — предложила девушка и перебралась на противоположную от Северуса половину кровати, помогая матери аккуратно поставить чашки на ровную поверхность.

— Роберт, принеси стул.

Мужчина кивнул и в тот же миг около подоконника уже стоял кухонный стул, куда он и сел, а миссис Грейнджер уселась в кресло, которое предварительно развернула лицом к дивану, чтобы сидеть прямо перед дочерью.

— Уютно получилось, — заметил мистер Грейнджер и взял стакан в руки.

— Мам, пап, вы правда вспомнили меня? — Гермиона сама не понимала, почему спрашивает это. Сомнения в силах Снейпа у неё никогда не было, но вот верить в то, что год разлуки с родителями завершён, да ещё так удачно, оказалось довольно сложно.

— Благодаря ему — да, — Джин махнула в сторону уже спящего Северуса. — Мы помним, как ты приехала в гости посреди учебной недели, а после стёрла нам память о себе. Ты наставила на меня палочку и даже не сказала, что у тебя произошло.

Женщина заметила, как ее дочь сдерживает эмоции, что бы не расплакаться от осознания своей вины перед родителями, поэтому миссис Грейнджер поспешно добавила:

— Мы не злимся, дорогая, нам лишь важно знать, почему ты так поступила, — Джин не выглядела разозлённой или оскорбленной поступком Гермионы, в ее голосе отчетливо считывалось переживание и неподдельное недоумение.

Девушка готова была рассказать все, чего бы только не пожелали ее родители, только вот она не чувствовала в себе сил на это. Вместо слов с ее губ срывались лишь нечленораздельные звуки, подбородок дрожал от подступающих слез, а пальцы постукивали по керамической поверхности чашки, норовя выплеснуть горячую жидкость на сложённые в позе лотоса ноги.

— Была война, — собравшись с силами, начала Гермиона. — Я рассказывала вам, что в магическом мире один темный волшебник хотел установить чистокровное, аристократическое общество. Для этого он шёл по головам.

— Ты говорила, что помогаешь Гарри отомстить за убийство родителей. Хотя обе ситуации не выглядят нормальными… — сказал Роберт и закинул ногу на ногу.

— Про войну она тоже упоминала, — поправила мужа Джин. — Однако, Гермиона, почему ты не попросила помощи у нас? Мы бы смогли тебе помочь, защитить.

— Мам, я маглорожденная и подруга Гарри Поттера, — как будто это был аргумент в любых спорах, воскликнула девушка и тут же снизила градус эмоциональности. — За мной охотились и хотели убить. Мне нужно было знать, что с вами ничего не случится, пока мы с ребятами искали осколки души Темного Лорда.

— Осколки чего? — не понял мистер Грейнджер.

— Частицы души, или крестражи, которые создаёт волшебник, чтобы, по сути, стать бессмертным.

— Так ваш противник-тиран был ещё и бессмертным?

— Да, и у него была целая толпа почитателей-фанатиков, которые грабили и убивали как волшебников, так и маглов.

— Разрушения на Тауэр сквер было вызвано не взрывом газа, так ведь? — уточнила Джин, начиная складывать пазл происходящего в жизни дочери.

— Нет, министерство Магии просто подобрало самое очевидное объяснения для маглов, чтобы прикрыть надвигающуюся бурю. В магической Британии стало небезопасно. Я боялась, что вы пострадаете, что вас убьют или похитят, чтобы добраться до меня, ведь мы с ребятами прятались от Темного Лорда, Пожирателей и егерей в лесах. Хогвартс также не мог нас защитить. Я бы просто не смогла бороться дальше, если бы с вами что-то произошло. Обливиейт показался мне самым надежным и безболезненным способом спасти вас, — Гермиона выдохнула и подняла глаза на родителей. Две пары любящих глаз смотрели на неё с сожалением и грустью. — Мне очень жаль, простите меня!

— Главное, что ты нас нашла и вернула обратно, — с любовью сказала Джин и ободряюще улыбнулась. — Я правильно понимаю, что сейчас война в Британии окончена?

— Да, мы победили, — уже более оживлённо ответила Гермиона и принялась в подробностях рассказывать основные повороты своей судьбы за все то время, что она была в разлуке с родителями. Она описала большинство событий: и как они с Гарри и Роном проникли в министерство, и как уничтожили крестражи в школе, и как ночевали в палатке, как мёрзли и голодали, как победили в войне, как сдавали экзамены и учились жить мирной жизнью. Девушка не стала рассказывать о своём пленении, пытках, которые ей пришлось пройти, ритуале магии и жизни с профессором, хотя чутьё подсказывало, что все же родители не обойдут стороной вопросы о том, кто такой Северус и почему Гермиона приехала именно с ним.

— Боже, Гермиона, как вы прошли через все это? — воскликнула Джин, у которой сердце стучало с такой скоростью, что казалось, будто она вскочит с кресла и взлетит только на одной этой энергии и адреналине в крови.

— Не знаю… Наверное, у нас просто не было другого выбора. Гарри вообще чудом выжил после прямой Авады в грудь, Артур несколько месяцев пролежал в больнице, пока Северус его не спас, а Малфой и вовсе побывал в тюрьме и вышел оттуда только по просьбе Дамблдора. Мы все изменились и пытаемся жить по-новому.

— А этот Северус, он тебе кто? — спросил Роберт, хватаясь за мысль, что на протяжении всего монолога дочери ускальзывала от него. — Его лицо кажется мне смутно знакомым.

— Ты, наверное, видел колдографию с ним, — усмехнулась Гермиона, воспоминания, как испугался отец, впервые увидев движущиеся картинки в газете и услышав гневную тираду дочери о вредном и привередливом профессоре, что никогда в жизни ни за одно задание не поставил ей высший бал. — Это профессор Снейп. Он преподаёт у нас зелья.

— Тот самый Снейп, что изводил вас в школе и был… как вы их там называли… Пожирателем смерти? — уточнила Джин.

— Да, именно он, мам. Только, пожалуйста, не думай, что он злой и плохой человек. Как оказалось, Северус совершенно иной, добрый и заботливый, когда этого хочет.

— Вас что-то связывает? — миссис Грейнджер трудно было провести, она сразу заметила, как менялась в поведении дочь, только речь заходила о волшебнике.

— Если честно, то даже больше, чем вы думаете. Я живу с ним, — Гермиона не думала, что эти слова прозвучат для родителей, как нечто ужасное, прохожее на приговор. Вот только они вопросительно переглянулись, пытаясь понять, что именно пытается сказать им дочь.

— Вы… встречаетесь? — У Джин было больше смелости, чем у ее мужа, который, похоже, не желал верить, что их дочь может жить с мужчиной, по виду в два раза старше ее. Не о таком зяте мечтал Роберт, да что уж говорить, он и вовсе не готов был к тому, что Гермиона выросла и больше не нуждалась в их опеке, хоть и события ее жизни, ее решения показывали совершенно обратное.

— Нет, нет… Точнее да, но не в том смысле, что вы могли подумали. Мы вынуждены жить вместе как пара, но не так, как это обычно всем представляется.

— Гермиона, ты можешь поточнее объяснить, а то мы с отцом немного сбиты с толку твоим заявлением...

— Эм… Да, конечно, — девушка громче стала постукивать ногтями по чашке, вовсе выбитая из колеи. Она не предполагала, что пояснить свои отношения с Северусом будет так сложно даже самым близким людям, не говоря уже о друзьях. Хотя основная проблема заключалась в ней самой: как объяснить их с волшебником отношения, когда они сами не понимают ничего? — Только пообещайте не волноваться.

— Ты рассказала, что чуть не умерла во время войны, мы уже волнуемся, — в голосе Джин слышался натянутый юмор.

— В общем, в конце мая я попала в плен к Темному Лорду, профессор меня спас, но ценой наших жизней. Между нами был заключён принудительный союз. Отныне и навсегда мы с ним связаны магией, — прозвучало весьма высокопарно, но Гермиона отмахнулась от этого ощущения, потому что говорила от сердца, желая избежать неприятных моментов прошлого.

— Связаны магией? — переспросил Роберт. — Это как? Ты только недавно колдовала.

— У нас с ним одно магическое ядро на двоих. Мы чем-то похожи на сиамских близнецов: так же едины, неразлучны и зависимы. Поэтому я и не могу пойти с вами на кухню. Мы можем отдаляться друг от друга только на пять, может, семь метров.

— Ох, — все, что смогла выразить миссис Грейнджер. — Это на всю жизнь?

— Да, но ограничения только на первые несколько лет. Пока моя магия не окрепнет. Сейчас же я вся в его власти.

— Звучит удручающе, — задумчиво добавил отец. — Он с тобой хорошо обращается? По твоим прошлым замечаниям, он представляется мне далеко не самым приятным и добрым человеком.

— Я так же думала, пока не узнала его поближе. Мы нашли общий язык, хоть это было и сложно. Если бы мы продолжили враждовать, то вряд ли бы я с вами вообще встретилась.

— А как же вы… ну… банально ходите в ванную?

— Я бы сказала, что для нас это уже привычное дело и мы даже не стесняемся, но нет. Наш уровень отношений ещё не такой близкий, — Гермиона весело улыбнулась и вытащила из-под себя ноги. Сидеть, откинувшись назад, было чуть удобнее. — На самом деле, дома мы можем свободно перемещаться. Там магия Северуса распространяется по всей площади.

— У вас есть дом?

— Было бы странно, если бы его не было. Сразу после ритуала профессор купил нам участок, чтобы мы могли независимо там жить. Так что проблем с этим мы не испытываем, — пока она говорила, она поглядывала на спящего рядом волшебника с нежностью, присущей только поистине «своему» человеку. Он для неё уже был «своим», в глубине души она это понимала, и родители тоже.

— А Хогвартс? Что стало с ним? — спросила Джин, понимая, что дальнейшие подробности жизни дочери со взрослым мужчиной могут вызвать неловкость, а ей так не хотелось терять то семейное единение, что образовалось спустя год расставания.

— Стоит. Летом мы с ребятами, кто тоже активно участвовал и в войне, и в финальном сражении, сдавали экзамены, чтобы перейти на седьмой курс. Многим из нас некогда было учиться весь минувший год, а диплом получить все же хочется. И да, я сдала все на отлично, — просияла девушка.

— А разве могло быть иначе? — подмигнул ей отец.

— На самом деле, я чуть было не завалила зельеварение. Я в тот день туго соображала и перепутала ингредиенты, но Северус меня поправил. Правда, мне, возможно впервые в жизни, пришлось об этом просить. В любом случае, на следующей неделе мы вернёмся в замок и нам предстоит еще один учебный год. С нетерпением жду этого момента.

— Гарри и Рон тоже вернутся к учебе?

— Конечно. Сейчас они во Франции, если я не ошибаюсь. Уехали отдыхать, пока появилась такая возможность.

— А как у вас дела с Роном? — осторожно поинтересовалась Джин, вспоминая, что дочь в своё время неровно дышала к парню.

— После войны стало запутано, — призналась Гермиона и приуныла. Вопросы о друге всегда наводили ее на нерадужные размышления. Подсознательно она боялась грядущего объяснения с ним, потому что опасалась его реакции и того, что может потерять парня навсегда. — Мне не хотелось бы об этом говорить. Просто я пока сама не разобралась, что между нами.

— Гермиона, ты и сама знаешь, что жизнь слишком коротка, чтобы размениваться на то, что тебе не по нраву. Будь честна с собой и выбирай того молодого человека, с которым будешь поистине счастлива.

— Я стараюсь, мам. Просто сейчас, будучи с Северусом, я как раз себя так и ощущаю. Да, у нас случаются стычки, потому что у нас похожие темпераменты, порой он раздражает меня своими привычками и педантизмом, порой учит, будто я до сих пор его студентка, только лекции перенеслись из школьного кабинета на кухню нашего общего дома. Плюс у него столько проблем прошлого, ошибок, сожалений, страхов, хоть на первый взгляд и не скажешь, — фыркнула девушка, — но с ним я ощутила себя собой. Больше не надо ни за кого переживать, волноваться, что я чего-то не сделала или чего-то не знаю. Он всегда рядом и у меня появилась дурацкая привычка перекладывать на него самые сложные вопросы. У него и своих как грязи, а тут я…

— Это называется быть замужем, дорогая, — ласково улыбнулась миссис Грейнджер, окончательно поняв, что ее дочь влюбилась в профессора. Для неё это было чем-то новым, она все ещё воспринимала Гермиону как юную школьницу, совершенно не успев уследить за ее взрослением. Но в тоже время, она была счастлива за неё.

— Нет, я просто расслабилась и стала безответственной. Даже не представляю, как я буду благодарить его за то, что он вернул вам память…

— Гермиона, к слову, а как вы нас нашли?

— Через интернет, хотя я потратила двое суток на пролистывание сайтов всевозможных стоматологических клиник в поисках информации о вас.

— Мы больше не работаем в клинике, — пояснил Роберт. — Захотелось что-то поменять в жизни.

— Так чем же вы теперь занимаетесь?

— Ничем. У нас достаточно сбережений, чтобы позволить себе отдохнуть год-другой.

— Не думала, что волшебники знают, что такое интернет, — весело сказала Джин.

— Северус, как и я, живет в обоих мирах. Раньше я считала его чистокровным волшебником, так как возле Темного Лорда были только такие, да и на Слизерине, к слову, тоже. Но он оказался полукровкой, вполне хорошо разбирающимся в магловской технике. В общем, с ним у меня одни сюрпризы и разрушенные представления, — Гермиона зевнула.

— Давно вы в Австралии?

— Три дня.

— И все это время вы искали нас?

— Нет… Точнее, да, я искала, а профессор работал. Мы тут и по его делам тоже. Завтра, правда, нужно обязательно вернуться в Британию, иначе у нас могут быть проблемы.

— Чем занимается твой профессор? — с любопытством поинтересовался отец не без подтекста. У девушки складывалось ощущение, что они как ответственные родители пытались понять, насколько могут доверить свою дочь этому мужчине.

— Профессор зельеварения в Хогвартсе и магловский хирург-ортопед, если я ничего не путаю. Так что, в каком-то смысле, он ваш коллега, — Гермиона опять зевнула и опёрлась на руки позади себя. — Он сегодня как раз проводил операцию, поэтому мы и приехали в Австралию.

— Гермиона, вы хоть отдыхали? Разница с Британией здесь в почти в десять часов. Если вы ещё и работали все это время, то я не удивлена, что твой профессор почувствовал недомогание после того, как вернул нам память.

— Нам некогда было привыкать к новому часовому поясу. Слишком много дел. Вчера Северус весь день брал анализы и составлял план операции, сегодня ее проводил, а потом мы поехали сюда. Завтра ещё раз нужно будет заехать в больницу, он не отпустит пациентку без осмотра, а там уже и аппарировать в Хогвартс. За всей загруженностью мы даже не заметили изменений во времени.

— Все же нужно давать себе время на сон, в первую очередь, — настоятельно сказала Джин и потеребила мужа по колену. — Я принесу вам подушку и одеяло. Надеюсь, завтра вы останетесь на завтрак. Мы с отцом хотели бы посмотреть на профессора и поговорить с ним.

— Я не знаю, мам. Все зависит от его настроения, — Гермиона кивнула на Снейпа.

— Запомни, дорогая, в паре именно мужчина принимает решения, но наталкивать на них может только женщина, — миссис Грейнджер мягко улыбнулась и вышла из комнаты вместе с мужем. Через пару минут она принесла набор постельного белья и пожелала спокойной ночи.

Девушка поблагодарила родителей за гостеприимство и ещё раз извинилась за столь внезапное, хоть и радостное вторжение. Мама отмахнулась от этих нелепостей, заверив, что она всегда рада видеть дочь в своем доме, и оставила ее в компании профессора, который уже давно спал на спине. Гермиона потушила волшебный свет взмахом палочки, положила ее на край кровати, а сама расправила одеяло, которым укрыла вначале Северуса, а потом и себя. Только ее голова коснулась подушки, как она почувствовала всепоглощающее облегчение. С ее души будто сняли все камни, и она поняла, что жутко устала от работы и переживаний (хотя, по факту, работал Снейп, а не она, но ассистирование ему тоже требовало больших душевных и физических сил). Девушка повернулась на бок и глянула на профиль профессора: умиротворённый и расслабленный, с темным пятном в области скулы («Синяк огромен, надеюсь, он не забыл взять с собой какие-нибудь заживляющие зелья»). Совесть на секунду в ней пробудилась вновь, когда Гермиона вспомнила, как плохо стало Северусу на кухне и что всему виной была она, но этого червячка пришлось наглым образом задавить, чтобы не разрушить тихую и мирную обстановку ночи. Вместо долгих раздумий Гермиона придвинулась к Снейпу, уткнулась носом в его плечо, вдохнула уже знакомый аромат его одежды, вложила свою ладонь в его (магия даже не колыхнулась) и так уснула.

***

Утро было добрым. Действительно поистине добрым, каким не казалось со времён третьего курса, когда все проблемы были ещё не очевидными, а переживания мелькали на периферии. Гермиона проснулась в тесных объятиях профессора, который по своему обыкновению пробудился ото сна, наверное, с первыми лучами солнца.

— Доброе утро, — хрипло сказала девушка, приоткрывая один глаз.

— Доброе, — так же тихо ответил Северус.

— Который час? — спросила Гермиона, буркнув вопрос куда-то ему в грудь.

— Около десяти. Непозволительная роскошь — просыпаться так поздно, но я не хотел тебя будить.

— Почему?

— Ты слишком спокойно спала и магия требовала выхода. Все же отдавать ее тебе в постели гораздо удобнее, чем где-то прилюдно.

— А я уж думала, что ты проникся ко мне чувствами и решил обнять, — «Было бы смешно, если не было бы так грустно», — подумала девушка. — Как ты, Северус? Ты вчера выглядел просто ужасно.

— Теперь уже все хорошо, — ответил мужчина и приподнялся на кровати.

— А что случилось-то?

— Не успел выйти из сознания твоей матери прежде, чем ее захлестнули воспоминания и организм попытался меня выкинуть. Небольшая оплошность, за которую я уже ответил.

— Ты не должен был вчера этого делать. Тем более после операции.

— Правда? — Снейп иронично приподнял бровь в своей излюбленной манере, когда пытался сказать, что мнение других его абсолютно не интересует. — Хочешь сказать, что тебя бы вполне устроило не самое дружелюбное чаепитие в компании родителей, после которого ты бы смогла с чистой совестью вернуться в Хогвартс?

— Не знаю… Но тобой рисковать я бы точно не стала.

— Мне очень приятно, что ты заботишься о моем состоянии, — по его интонации сложно было сказать, говорит он искренне или нет. — Вы вчера успели поговорить?

— Да, после того, как ты уснул. Я рассказала им о войне и о нас. Теперь они хотят узнать тебя поближе.

— И кем же ты меня представила?

— Своим молодым человеком, — хитро улыбнувшись, ответила Гермиона и потянулась в постели. Лицо же Северуса приняло озадаченный вид.

— Прекрасно, — все, что смог ответить он, прежде чем в комнату, постучавшись, вошла миссис Грейнджер.

— Доброе утро, — поздоровалась она, выглядывая из приоткрытой двери. — Мы садимся завтракать, присоединяйтесь.

— Спасибо, мам, — отозвалась девушка и стала слезать с кровати. — Ванная здесь на втором этаже и, мягко говоря, мне туда очень нужно, составишь компанию?

— Конечно, — выдохнул Северус и тоже поднялся. Голова все ещё немного кружилась то ли от последствий ментальных экзекуций с маглами, то ли от резкого подъема. Мужчина, качнувшись, сделал шаг, а потом пошёл вслед за девушкой. Они миновали кухню, поднялись по лестнице, прошли мимо ещё двух пустых комнат и наконец дошли до ванной. Гермиона тут же зашла внутрь, а Снейп остановился возле соседней стены, сложил руки на груди и оперся на неё спиной.

— Ты не пойдёшь? — удивилась она и замерла на полпути.

— После тебя.

— А магия?

— Тут не более трёх метров, как-нибудь и без меня справишься.

— Я-то думала, что нам скрывать друг от друга нечего, после всего, что было, — игриво сказала Гермиона.

— Иди, Грейнджер, — опасно тихо произнёс Северус в ответ и тут же перед ним захлопнулась дверь в ванную.

Девушка приводила себя в порядок недолго, она безумно хотела есть, а ещё больше позавтракать именно в компании родителей. А вот волшебник, наоборот, не желал спускаться вниз, потому что знал, что чета Грейнджеров устроит ему допрос не хуже Фаджа несколькими месяцами ранее. Когда ванная оказалась в его полном распоряжении, он долго умывался и старался избавиться от внезапной неуверенности в себе. «Мне не пятнадцать лет, чтобы переживать из-за знакомства с родителями девушки», — думал он, но тщетно. Обычный завтрак грозил обернуться целой пыткой, по его мнению, и он желал одного — побыстрее уехать из этого дома.

Пара спустилась на кухню заметно посвежевшей, следов от сна прямо в одежде не осталось. Миссис Грейнджер тут же усадила их на те же места, что и вчера, и любезно поинтересовалась, кто что предпочитает на завтрак. Так перед Гермионой лежали ее любимые бутерброды с рыбой и малиновый чай («Я действительно дома»), перед Северусом стояла чашка с чёрным кофе без молока и пара тостов с джемом, а родители потягивали из стаканов яблочный сок и обменивались дежурными фразами из разряда: «Какая хорошая погода».

— Кстати говоря, мистер Снейп, как часто вы бываете в Австралии? — спросил отец, переходя в наступление.

— Приезжаю только когда здесь появляется пациент. Я работаю в больнице.

— Давно практикуете?

— Десять с небольшим лет.

— Тяжело совмещать работу с преподаванием?

— Нет, потому что в школе уроки в основном в первой половине дня, а при помощи аппарацции на другой континент можно добраться за пару минут.

— Какие планы на будущее? — после этого вопроса напряглась даже Гермиона. Слишком уж очевидно отец прощупывал Снейпа на благонадежность.

— Работать, — сухо ответил Северус, выдерживая напор собеседника. Если бы перед ним был любой другой человек, а не отец Грейнджер, то он уже давно перестал бы отвечать и послал бы оппонента куда подальше в своей фирменной пассивно-агрессивной манере. Но тут приходилось сдерживаться.

Вслед за этим последовала ещё череда расспросов про ценности, семью, родителей, детство, на что волшебник отвечал либо односложно, либо поверхностно. Его порядком начало бесить, что он ощущал себя, словно подопытная крыска на столе у ученого, но, стиснув зубы, терпел.

— Давайте определимся сразу, для Гермионы я не лучшая кандидатура ни в друзья, ни в любовники. Но так как нас не спрашивали, когда проводили ритуал, о котором вы уже знаете, то нам приходится жить вместе и уживаться. Вы можете быть против, можете не воспринимать меня всерьёз, мне нет до этого дела. У меня есть работа, я обеспечил Гермионе дом, еду, образование и досуг. Она ни в чем не нуждается и живет в полной безопасности. Для меня это первоочерёдная задача. Я не собираюсь ее обременять собой и своими прихотями, она вольна делать, что захочет, хоть и с небольшими оговорками. После того, как она закончит Хогвартс, если у неё будет желание, она поступит в университет. К тому времени я надеюсь ослабить нашу связь и позволить ей самореализовываться, потому что приковывать к себе такую умную девушку, которая может совершить, при желании, множество научных открытий или банально изменить магическую систему жизни своим нестандартным подходом, было бы полнейшим идиотизмом со стороны любого мужчины. Гермиона ничем не обязана ни мне, ни Дамблдору, ни друзьям. Если вы хотите быть ближе к дочери, то мы поможем вам переехать обратно в Британию, тем более что ваш дом выкуплен обратно и сейчас пустует в отсутствии хозяев. Если предпочтёте остаться здесь, то вам будет достаточно написать письмо на вот этот адрес, — перед Джин материализовалась записка с названием улицы и номером дома, выведенные ровным, угловатым почерком, — и Гермиона сможет с вами непрерывно связываться и даже навещать в удобное для нас обоих время, — все это Северус говорил спокойно и рассудительно, но сила его голоса вызвала по телу мурашки у всех присутствующих.

— Мистер Снейп, ваши слова достойны благородного человека. Поймите, я задаю вам вопросы не из любопытства, а потому что теперь вы несёте ответственность за мою дочь, — не менее серьезно, подстать волшебнику, проговорил Роберт. — Уверен, что Гермиона не нуждается в опеке и может сама разобраться в своих отношениях с мужчиной, но и вы встаньте на мое место. Я отец, любящий единственную дочь всем сердцем, и я должен быть уверен, что она будет счастлива с вами. Учитывая ее слова о вас в прошлом, у меня возникает множество опасений на счёт вашей… — мужчина старался подобрать правильное слово, чтобы не оскорбить гостя, хотя по лицу Северуса трудно было сказать, что он чем-то недоволен, а вот Гермиона поглядывала на отца так, что он бы попросил у неё прощения, если бы считал это необходимым, — в вашей благонадежности. Насколько я помню, вы никогда не жаловали мою дочь и ее друзей.

— Вы пытаетесь узнать, буду ли я относиться к Гермионе так же, как делал это в школе, мистер Грейнджер? — Снейп закинул ногу на ногу и вальяжно сидел на стуле в показательно спокойной позе.

— Что-то в этом роде, — кивнул Роберт.

— Мы с Гермионой перешли границы банальных отношений профессора и студентки.

— Вы с ней спали?

— Пап! — не выдержала Грейнджер. Это был перебор даже для отца. Она ждала, что Северус взорвется от подобных вопросов, он и так стойко держался, но она не могла с уверенностью сказать, что волшебник не приложит ее родителей Ступефаем просто из раздражённости.

— Роберт, это не наше дело, — поддержала дочь Джин.

— Я все ещё жду ответа, мистер Снейп, — настойчиво повторил мужчина, не обращая внимания на возгласы его девушек.

Северус же заметно сжал челюсть, да так, что синяк на скуле неприятно заныл. Он выдержал паузу, раздумывая, как же ответить на этот прямолинейный вопрос и даже бегло посмотрел на Гермиону, которая выражала озадаченность всем своим видом.

— Мы спим каждую ночь вместе, но не думаю, что вы хотели знать именно это, — уклончиво сказал Северус и добавил, — если же вы имеете ввиду секс, то нет, его у нас не было.

— И вы можете сказать, что не хотите этого?

— Я такой же мужчина, мистер Грейнджер, как и все, но я знаю границы, через которые переступать не следует. Можете быть спокойны, я не трону Гермиону, пока она сама того не захочет.

— Напомните, мистер Снейп, сколько вам лет?

— Тридцать восемь.

— Вы младше нас всего на шесть лет и старше Гермионы на двадцать. Будьте добры помнить об этом, — сказал Роберт и чуть ли не хлопнул по столу, желая поставить точку в этом вопросе.

— Роберт, ты бы не мог принести мне телефон из комнаты? — нежно попросила Джин, чтобы отвлечь мужа. Мистер Грейнджер, не сводя взгляда с Северуса, кивнул и вышел.

— Мистер Снейп, я вынуждена во второй раз просить прощения за поведение моего мужа. Он достаточно болезненно воспринял рассказ Гермионы и тот фактор, что она уже выросла. Не принимайте его слова близко к сердцу.

— Не стоит, миссис Грейнджер. Ваш муж во многом прав. Если бы у меня была дочь, которая была бы связана с мужчиной вдвое старше ее, то я, наверное, сделал все возможное, чтобы они потеряли друг к другу интерес, — волшебник хотел было сказать «убил», но счёл это максимально неразумным, учитывая его невысокую репутацию в этом доме.

— Скорее всего… — согласилась Джин. — Однако от себя хочу добавить, что вы мне нравитесь. Только скажите честно, кем для вас является Гермиона?

«А ничего, что я нахожусь тут?» — воскликнула девушка в подсознании, а в реальности сидела амебой, желая провалиться сквозь землю. Не такого разговора с родителями она ожидала за завтраком.

— Я несу за неё ответственность и сделаю все возможное, чтобы она жила полноценной, счастливой жизнью, даже будучи связанной со мной.

— Вы же поняли, что я имела в виду немного другое, — лукаво прищурилась женщина.

— Это пока все, что я могу сказать, — лаконично ответил Северус.

— Тогда Бог вам в помощь, мистер Снейп. Пообещайте, что сдержите своё слово и не заставите мою дочь из-за вас плакать, как это было ещё в школьные времена.

— Обещаю.

Зазвонил телефон и с секунду люди не могли понять, откуда идёт звук.

— Кажется, это ваш, — Роберт протянул Северусу смартфон, второй отдал жене и сел обратно за стол.

— Алло, Джеффри… Она приходила в себя?.. Сколько часов назад?.. Пусть дадут два кубика, больше ее сердце может не выдержать. Перезвони через час, она должна будет себя лучше… Даже не думай об этом, из неё польется, как из переполненной бочки… Прекрасно знаю… Передай Монике, что кроме неё у меня здесь есть и еще дела… Далеко… Как приеду, выпишу… В лучшем случае через три с половиной часа… Я не должен спрашивать разрешения… Увидимся, — волшебник отключил телефон и сунул его в карман. — Спасибо за завтрак, миссис Грейнджер, и за разговор, мистер Грейнджер, но нам пора ехать, — Северус попеременно наклоном головы выразил признательность за все и поднялся. Гермиона последовала его примеру.

— Вы аппарируете? — поинтересовалась Джин, идя следом за парой, провожая их до дверей.

— Нет, мы припарковали машину неподалёку.

— Вы умеете водить?

— Да, приходится.

Родители Гермионы молча дошли вместе с дочерью и ее спутником до машины.

—  Спасибо, что приехали, — поблагодарила женщина и обняла Гермиону со всей силой материнской любви, которая у неё только была. — Не пропадай больше, хотя бы пиши.

— Вы не вернётесь в Лондон, мам? Если уж дом свободен, то вы были бы ближе ко мне.

— Я пока не знаю, Гермиона. Мы только недавно здесь обустроились, опять сорваться с места не хочется.

— В любом случае, я буду вас ждать, и не удивляйтесь, если каждую неделю к вам в окно будет навязчиво стучаться маленькая сова с голубоватыми крылышками, просто знайте, что это создание прилетело от меня, — девушка тепло улыбнулась и поцеловала мать в щеку.

— Фух, возвращаются те дни, когда мы вновь почувствуем себя как в древнем мире, — засмеялась женщина. Ей нравились совы и запах пергамента. — И да, дорогая, мне кажется, что твой профессор чувствует к тебе нечто гораздо большее, чем старается показать, — шепнула она дочери. — Иногда нужно взять быка за рога, чтобы направить в нужное стойло.

— Ох, порой мне кажется, что с ним это не под силу никому, — вздохнула Гермиона.

— Ну, это с какой стороны посмотреть, — все же Джин была невероятно жизнерадостной женщиной и не походила на особо строгих мам, какие обычно встречаются в жизни. — Не слушай отца, сегодня он наговорил много лишнего.

— Я его таким никогда не видела.

— К слову, я тоже, но он переживает за тебя.

— Гермиона, нам нужно ехать, — громко сказал Снейп, что стоял неподалёку, ожидая, когда женщины закончат маленькую личную беседу.

— Ну ладно, с Богом.

— Пока, мам, — девушка ещё раз обнялась с матерью, потом подошла к отцу и чуть более скованно обняла его.

— Будь осторожна, — предупредил Роберт и погладил дочь по волосам.

— Как и всегда, пап. Не волнуйся.

— До свидания, мистер Снейп, — проговорила Джин и помахала волшебнику рукой. Он в ответ учтиво пригнул голову, потом подал руку мистеру Грейнджеру и сел в машину.

Мотор Mini Cooper зарычал слишком грозно для такой малютки, авто двинулось с места и поехало прочь от дома родителей Гермионы.