Глава 15: От ненависти до любви

— Нет, — решительно ответил Северус и привстал. — Ты получила, чего хотела, теперь моя очередь требовать, — его голос едва ли был раздраженным или угрожающим, а волосы невнятной кучей лежали на плечах. Весь его вид был таким растрёпанным, поэтому большее, что он мог, это грозно глянуть на Гермиону.

— Требуй, что хочешь. Твои желания тут тоже учитываются, — мягко сказала девушка и положила ладонь ему на плечо.

— Спасибо, что разрешила, — иронично хмыкнул Снейп и скинул ладонь Грейнджер. — Прикройся чем-нибудь.

— Не переводи тему. Ты все ещё тяжело дышишь и я прекрасно вижу, что твой взгляд украдкой падает на мою грудь. Я твоя и тебе не нужно сдерживаться, — Гермиона предприняла ещё одну попытку коснуться хотя бы кромки штанов профессора, но он опять отмахнулся от нее и, чтобы закончить их бессмысленный разговор, поднялся на ноги. — Куда ты?

— В душ, — бросил Северус, не глядя на девушку и ища свою футболку на полу.

— Ты не можешь просто так уйти, — его футболка была у нее в руках и она не планировала ему ее отдавать. — Что я сделала не так? Почему ты бежишь от меня?

— Отдай, — скомандовал Северус, но девушка и бровью не повела. Он вначале хотел сказать ей что-то обидное, чтобы она расплакалась, потеряла к нему интерес, но потом передумал. Северус с бесстрастным выражением лица достал ещё одну футболку из шкафа, а потом ушел в ванную.

Гермиона сидела, полностью обескураженная. Ее только что бросили голой на кровати и полностью проигнорировали любовные порывы. Почему-то девушка почувствовала себя ничтожной, неумелой дурой, что навязывается, словно проститутка, очередному клиенту. «Почему он так со мной поступает? Что я ему сделала?». Чем больше она задавала вопросов, тем глубже погружалась в подобие депрессии и порождала в себе комплексы. Она, конечно, знала, что первый интимный опыт чаще всего бывает отвратительным, но чтобы настолько…

Но Гермиона не была бы собой, если бы опустила руки и плюнула на заносчивого профессора с его какими-то дебильными мотивами. Она была уверена, что его рьяная защита собственного тела была продиктована какими-то извращёнными предрассудками, но вот добраться до сути его неразумного разума, казалось, было невозможно. Однако девушка решила попробовать. «Раз уж падать нравственностью, то с размахом». Она, не удосужившись одеться, прошлепала босиком до ванной комнаты и проникла внутрь. «Хорошо, что хоть не стал закрываться, а то врываться к нему при помощи магии выглядело бы как домогательство. Хотя это и так было домогательством, раз я иду против его желания».

Северус стоял под струями воды спиной ко входу и опирался руками о плитку. Вид его обнаженной спины вызвал у Гермины мурашки и желание зацеловать ее. Никаких сомнений, что ей это может не понравиться или покажется отвратительным, даже не возникло. Она лишь с секунду переминалась с ноги на ногу, а потом, плюнув на свою в миг возникнувшую неуверенность в действиях, залезла в ванную и встала позади профессора. Снейп знал о ее присутствии, но надеялся, что девчонка передумает лезть к нему, когда он очевидно не рад ее видеть, но это же Грейнджер. Если ей и приходило что-то в голову, то она не отступится. Почему-то в этот момент ему вспомнилась давняя школьная ситуация, когда Гермиона сражалась с горным троллем на первом курсе и с высоко поднятой головой и с полной уверенностью в собственной силе объясняла, как ей удалось отключить то магическое существо. Сейчас, наверное, она стоит позади и думает, что он для нее — очередное испытание, которое надо пройти, чтобы показать себе, на что она способна. В любом случае, Северус даже не обернулся, когда Грейнджер чуть нервно, но безукоризненно нежно прильнула к его мокрой спине, прижалась щекой между лопаток и обвила прохладными руками его напряжённый торс.

— Я не уйду, и не проси. Я тебе нужна.

— Ты ошибаешься, — отозвался мужчина и тряхнул головой, сбрасывая волосы с лица.

— Моя самооценка и так уже упала ниже плинтуса, не добивай меня окончательно. Я хочу попробовать, — Гермиона начала скользить ладонями все ниже и ниже, пока не ощутила под пальцами поросль волос ниже его пупка.

— Зачем все это? — Снейп не стал ее останавливать, лишь задержал дыхание, а потом резко выдохнул.

— Я же уже сказала: ты нужен мне, а я нужна тебе. Позволь мне быть рядом, не закрывайся. Если я вызываю у тебя отвращение, то скажи мне это прямо в глаза, иначе я не отступлюсь.

Он бы ни за что ей этого не сказал, и Гермиона это понимала. Между ними была связь, и не только магическая. Она связывала их в единое целое, но они, увы, пока этого сами ещё не поняли. Одно было очевидно, сейчас уже никто никого не хотел отталкивать. Судьба сводила их вместе, ссоры и ругань остались в прошлом, во вчерашнем дне. Теперь они нуждались во взаимной поддержке, но как ее обеспечить, если оба только и делали, что закрывали «личную жизнь» от глаз друг друга? Интимная близость, возможно, не тот самый шаг, что все привыкли считать за полноценное сближение, но лучшего у них нет.

— Мне же не удастся тебя отговорить? — почему-то полуобреченным тоном спросил Снейп.

— Думаю, нет. Я правда этого хочу.

— Тогда действуй.

— Ты мне уступаешь? — Гермиона не была готова к такой лёгкой победе. «Он опять что-то задумал».

— Я соглашаюсь. Пробуй. Поговорить мы ещё успеем, — и он сам потянул ее ладонь к своему члену.

Девушка ощутила под пальцами упругую, но в тоже время твердую плоть, что почти пульсировала от напряжения. Инициатива была у Северуса, он сам выбирал темп, руководя ладонью Грейнджер. И она была не против. Все же она в этом деле полный профан, а он знает, как доставить себе удовольствие. Поступательные движения длились недолго, Снейп после страстной перепалки в постели был готов кончить ещё до того, как встал под теплые струи воды, а когда его член оказался в плену коротких пальчиков этой настырной девчонки, то его якоря сорвало окончательно. Он втягивал носом воздух, увеличивал темп, а потом и вовсе, как и прежде, опёрся обеими руками на плитку, предоставив Гермионе возможность довести начатое до конца. Девушка не растерялась и помогла Северусу достичь разрядки под его то ли рычание, то ли мычание. Под водой она даже не успела ощутить, остались ли на ее руке следы его семени или нет, да и это оказалось уже не важно, когда мужчина резко отлип от стенки и развернулся к ней лицом.

— Теперь я выполнил твое желание?

— Ты этого тоже хотел, — противостоять ему было не сложно, учитывая, что без одежды, с мокрыми волосами, что идеально ровно были отброшены назад и открывали все его лицо, он не внушал ни страха, ни смущения. Все чувствовалось если не обыденным, то чертовски правильным. — Мне нравится твое лицо, — сказала Гермиона, как бы подтверждая вслух свои мысли и поцеловала его в уголок рта.

— Перестань, — Северус придержал ее за плечи. — Вылезай из ванны, ты замёрзла.

— Я никуда не уйду. По крайне мере, без тебя. Хватит уже меня отталкивать, — меньше всего Гермиона хотела выглядеть капризной маленькой девочкой, но когда она посмотрела Снейпу в глаза, поняла, что в очередной раз задумка не сошлась с реальностью.

Северус не стал спорить, посчитав это бесполезным, невербально выключил воду в душе и призвал махровое широкое полотенце, в которое тут же укутал девушку. Она посмотрела на него из-под нахмуренных бровей, но возражать не стала. Они выбрались из ванной и ещё с минуту не могли понять, что им делать. Гермиона все таращилась на фигуру мужчины, явно любуясь, а Северус, ощущая себя подопытным в лаборатории, быстро схватил с сушилки ещё одно полотенце и обмотал им бедра. Прежняя его одежда осталась незамеченной.

— С вас капает, — сказала девушка и кивнула на его волосы. Снейп тут же произнес какое-то заклинание и его шевелюра в миг стала сухой и чуть взъерошенной, как после горячего фена.

— Стойте здесь, — произнес мужчина и вышел в комнату за вещами девчонки. — Переоденьтесь и возвращайтесь в кровать. Вы и так замёрзли, не хотелось бы завтра отпаивать вас горячим чаем и собирать по всему дому салфетки, — и он вновь скрылся за дверью ванной.

«Прекрасно, мы снова на «вы». Черт бы его побрал! Хотя, стоп… Я же первая к нему обратилась, как к профессору. Отвратительная привычка, Гермиона!» Девушка принялась вытираться (намокнуть толком она не успела, но вот волосы все же пришлось подсушить феном) и на секунду задержалась у зеркала, рассматривая свое тело. «Да, такое может привлечь разве что тролля, куда мне уж до интересов профессора, будь он неладен». Она понимала, что жизнь не наделила ее округлой подтянутой попой, объемной и элегантной грудью, волосы тоже оставляли желать лучшего, а про рост и вес лучше было вообще не думать. Часто Гермиона завидовала красоткам из параллели, будь то Парвати или Лаванда. Они всегда выглядели неотразимо и умели преподнести себя мальчишкам. Ей этих умений всегда не хватало и на заявления знакомых о том, что ее лучшие друзья — парни, которые, кажется, испытывают к ней теплые чувства, она всегда отмахивались и заявляла, что ни о каком любовном интересе между ними всеми нет. В любом случае, общение с мальчишками, как с друзьями, это абсолютно не одно и тоже, что общение между мужчиной и женщиной в отношениях. На практике Гермиона в этом убедилась, когда начала встречаться с Роном. Взаимопонимание, поддержка и лёгкость в миг испарились, а на их место пришли стеснение и скованность, что постепенно выстраивало между ними барьер. Ну либо так казалось только ей, так как с Уизли никаких видимых изменений вроде бы не было.

Опомнившись, что она уже не одну минуту рассматривает себя в зеркало, Грейнджер отмерла и быстро натянула чистую пижаму (Снейп, по-видимому, достал ее из шкафа). «Ну и как теперь с ним разговаривать? А ведь ещё десять минут назад было предельно ясно, как себя с ним вести». Девушка вышла из ванной и обратила внимание на прибранную кровать, где с одного края было загнуто одеяло, как бы приглашая ее рвануть в это теплое царство. В темноте ночи, лишь под неярким светом луны, Гермиона смогла разглядеть и Северуса, что стоял возле распахнутого настежь окна и курил. Порывы августовского ветра обдували его лицо и разжигали сигарету, что начинала быстрее тлеть и мигать рыжеватыми огоньком, будто на кончике его носа. Девушка так и стояла где-то между ванной и кроватью, замерев от столь нехарактерного вида профессора.

— Лягте в кровать, Грейнджер. Она теплая, а от окна дует, — сказал Снейп, выдыхая дым через нос.

— Вы курите?

— Да, вас что-то удивляет?

— На самом деле много чего, но, думаю, просить объяснений бесполезно, — она все же залезла под одеяло и укуталась в него так, чтобы видеть профессора у окна и быть при этом в тепле. Матрас был чистым и пах свежестью, а сама кровать была такой теплой, будто ее специально чем-то нагрели.

— Я бы предложил вам сигарету, но боюсь, вы откажетесь. Так что не сочтите за наглость, что я тут слегка задымил.

— Вы правы, я откажусь. Мне не нравится табачный запах. Кстати, от вас им никогда и не пахло.

— Хоть какой-то плюс быть волшебником.

— Давно вы курите? — Гермиона не знала, как продолжить разговор, но была уверена в одном — очередное молчание она не переживет.

Северус ответил не сразу. Он с каким-то бешеным наслаждением вобрал дым в лёгкие, а потом размерено его выдохнул, после чего и заговорил слегка изменившимся голосом (дым делал его ниже, басистее и объемнее).

— Лет с четырнадцати, наверное. Я уже не помню, когда я в последний раз обходился без сигарет.

— Не думала, что у вас есть дурные привычки.

— У меня их довольно много, просто пока вы о них не знаете, — он поежился от очередного порыва ветра, зажал сигарету между пальцами, облокотился ладонями на подоконник и посмотрел вдаль на ночную улицу, где до сих пор из некоторых окон лился свет бодрствующих маглов. — Даже самые близкие вам люди имеют эти самые дурные привычки.

— Например?

— Уверены, что хотите знать? Это может изменить представление о людях.

— Опять дразните? — отвечать вопросом на вопрос Гермиона никогда не любила, но Снейп вынуждал. — Выкладывайте, раз уж начали.

— Макгонагалл… Она тоже не прочь покурить, да и выпить. Но ее истинная страсть в игре в покер на галлеоны. На ту сумму, что она проиграла за то время, что я преподаю в Хогвартсе, давно можно было купить отдельный остров и жить там безбедной жизнью с личным штатом магловской прислуги.

— Ого… А хорошо в школе платят, раз профессора могут позволить себе играть в карты на деньги.

— Это смотря сколько играть.

— Неважно, в любом случае, профессор Макгонагалл может себе это позволить и явно не страдает от этой дурной привычки. И знаете, не особо этот факт изменил мое к ней отношение.

— Пока нет, но стоит вам вернуться в школу, и вы уже не сможете смотреть на нее, как на безмятежного декана, что постоянно поддерживает своих львят и выглядит абсолютно правильной.

— Когда я вернусь в Хогвартс, я и на вас спокойно смотреть не смогу. После всего, что произошло за последние три месяца, я спокойно отнесусь к любой тайне знакомого мне человека, потому что, как оказывается, все мы не те, за кого нас принимают. Уж поверьте, на уроке по зельеварению я явно больше не буду дрожать от страха, зная, что в глубине души вы вполне добрый и отзывчивый.

На этой фразе Снейп опять потянулся к сигарете, но от нее остался только фильтр. Он недовольно поджал губы и выкинул окурок в то самое окно перед собой, а потом достал из пачки новую сигарету и закурил вновь.

— Профессор, что случилось? Вы курите уже вторую подряд и при этом постоянно смотрите куда-то на улицу. Я переживаю, — Гермиона сидела в позе лотоса, укутавшись с головой в одеяло, что было перекинуто у нее за спиной, и наблюдала за мужчиной. Ей правда казалось, что она что-то сделала не так, раз он пытается успокоить свои нервы при помощи методичного втягивания табачного дыма. Таким загруженным и как будто бы потерянным она его ещё не видела.

— Знаете, Грейнджер, я даже в период службы у Лорда не ощущал себя настолько сбитым с толку, как сейчас. Вы загоняете меня в тупик и я правда не понимаю, как из него выбираться.

— Что вы имеете ввиду?

— Всё, — он затянулся и продолжил говорить. — Эту жизнь с вами, постоянные попытки выяснить отношения, дурацкие замечания, абсурдные комплименты, откровенное поведение, страсть, секс, да все вокруг! Полностью неизвестный мир резко накрыл меня с головой и предлагает в нем адаптироваться, а у меня будто отобрали право выбора.

— Я вам противна?

— Причем здесь это?! — Северус скривился от столь дурацкого вопроса. — Вы мне симпатичны, думаю, это очевидно, особенно после нашей интимной беседы в ванной.

— Но вы же говорите про выбор. А он был простой: жизнь со мной или смерть. Вы хотели умереть, я вам этого не позволила и теперь вы мучаетесь. Так все же я вам настолько противна, что вы решили просто отойти от всех дел, отстраниться от меня и играть в поддавки, чтобы исключить любые возможные конфликты. Это ли не расшифровка того, почему вы считаете себя сбитым с толку?

— Отчасти это правда.

— Это абсолютная правда, профессор. Даже в ванной вы позволили мне вам помочь не потому что особо этого хотели, а потому что решили уступить. Вам и правда так трудно осознать, что ваше мнение мне важно, что я действительно переживаю о вашем состоянии и о ваших чувствах?

— Да, я этому верю с трудом. Поймите, Грейнджер, мировосприятие не меняется за день и даже за два. На это нужно в разы больше времени, — Северус говорил спокойно и даже устало. Очередной диалог, где девчонка даже непроизвольно вытягивала из него душу, переворачивала ее вверх тормашками и вытрясала все больные места наружу, чтобы он страдал, а по итогу все же чувствовал облегчение, давался ему с трудом.

— Так я этого и не прошу. Всего лишь взаимопонимание, не более того. Мне известно, что вы никогда не знали семьи, что родственные отношения для вас чужды, что поддержка и помощь от другого вами всегда расценивается как одолжение, за которое рано или поздно придется заплатить. Вы жили в другом мире, с другими людьми, по другим законам и мы ещё очень долго не сможем понять друг друга, но шаги в этом направлении стоит делать нам обоим. Я стараюсь под вас подстраиваться, а в итоге все равно остаюсь во всем виноватой. А спрашивается, что я сделала? Хотела вытянуть вас из раковины, в которую вы постоянно прячетесь? Хотела показать вам здоровые, может быть, чуть детские, но от этого не менее искренние отношения? Хотела отдать вам частичку той любви, которая, несмотря на вашу холодность и безразличие, все равно теплится у меня в душе? Да уж, это определенно плохие желания.

— Грейнджер, о какой любви вы говорите? Ещё пару месяцев назад вы готовы были проклинать меня только за то, что я мимо проходил. Нам обоим стоило больших усилий выстроить хрупкий мир без очевидной ненависти. А теперь у вас появились порывы любви?

— Первые месяцы жизни для нас двоих были сложными. Только тот период не характеризует мое к вам отношение, — Гермиона почти подпрыгивала на кровати от негодования и попыток доказать профессору свою позицию. — Многое изменилось, и да, хрупкий мир помог мне понять свои чувства. Только вот вы до сих пор стоите ко мне спиной и игнорируете все вокруг.

— Нет у вас никаких чувств. Это все обман.

— Ну конечно, вы же эксперт в этом вопросе! — она всплеснула руками так, что одеяло съехало с плеч и девушка ощутила прохладу комнаты. — Для вас любовь ничего не значит, вы, мне кажется, даже испытывать к кому-то это чувство не умеете. Да даже секс для вас — что-то запредельно сложное, от чего вы почему-то бежите, — Гермиона натянула одеяло и чуть сбавила обороты. — Если вас кто-то когда-то оттолкнул, то это не значит, что не стоит пытаться построить отношения с теми, кто не видит в вас злодея.

— Уж вы-то могли заметить, что я ни от чего не бегу. В этом нет смысла. А на вашем месте про секс я бы вообще молчал. Вы даже понятия не имеете, что это такое, — он взял в рот сигарету и несколько раз коротко затянулся.

— Могли бы и показать, раз уж вы тут эксперт. Только что-то когда я готова была отдать вам всю себя, вы решили бросить меня одну. Это было обидно и жутко неприятно, чтобы вы знали, — Гермиона как-то насупилась и отвернула голову в сторону, чтобы не видеть спокойный профиль профессора. «Как он умудряется скрывать эмоции так, что даже сложно сказать, испытывает ли он их вообще?»

— Я бы не стал с вами спать, Грейнджер. И показать, какой может быть близость, вы лучше попросите кого-то другого.

— И почему же? Что со мной не так? Я недостаточно красива? Я не в вашем вкусе или у вас есть какие-то принципы? А может, я просто не она? — девушка не стала произносить имя Лили, потому что на интуитивном уровне она понимала, что это может сорвать тормоза спокойствия профессора и вызвать его гнев, а хуже этого ничего нет.

— Лили здесь не причем, если вы о ней, — Северус не стал агрессировать на девушку. Он понимал, откуда у нее такие мысли. Хотя предположение, что он, как полный придурок, хранит верность умершей женщине, которая даже никогда его не любила, отозвалось в голове каким-то истерическим смехом. — И ваша красота здесь так же ни при чем. У всех разные вкусы, и я уверен, что ваше тело любой вменяемый парень или мужчина оценит по достоинству.

— Но только не вы…

— Не я, Грейнджер. Вы правы, у меня есть принципы, которые я не хочу переступать.

— Поделитесь? — с долей недовольства спросила девушка. — Не терпится узнать, какие тараканы пляшут у вас в голове.

— Конечно, — съязвил Снейп. — Вы же хотите знать обо мне все, или нет, постойте, вы хотите видеть меня настоящим, — он прикусил зубами фильтр сигареты и тут же ее выплюнул. — Я из тех мужчин, что придерживаются старых традиций.

— Секс до брака?

— Отчасти.

— Хотите сказать, что вы не пользуетесь услугами проституток или не приемлите связь без душевной близости?

— Каждая проститутка — это бедная, использованная женщина, которая не нашла себе места в обществе ввиду каких-то причин. Их может быть много разных, но суть неизменна — эти девушки оказываются в борделе и продают себя без желания, а мужчины этим пользуются. В молодости к проституткам ходят все, но с возрастом ты понимаешь, что бездушный секс лишь для удовлетворения животных потребностей приносит не удовольствие, а разочарование.

— И вы сравниваете нашу близость с сексом с проституткой? — Гермиона почти оскорбилась, но что-то подсказывало, что она просто не так его поняла.

— Нет, но вы так же готовы были развести передо мной ноги не по своему желанию.

— Вы ошибаетесь.

— Неужели? Вы так и не поняли, что нашими действиями руководила потребность не быть ближе друг к другу, а эффективно обменяться магией? Она управляет нами, Грейнджер.

— Неправда. Я чувствовала, что хочу вас, что хочу быть с вами.

— Уверены? Тогда скажите мне, когда вы вчера утром проснулись после первой нашей интимной встречи, о чем вы подумали? Были полны радости, хотели повторить, закрывали глаза и вспоминали произошедшее или испугались и хотели все забыть, а желательно не сталкиваться со мной взглядом, чтобы не смущаться и не проклинать свою доверчивость? — Снейп достал ещё одну сигарету и поджёг ее. Шла уже вторая пачка за день, он знал, что завтра будет кашлять и неважно себя чувствовать от переизбытка никотина в крови, но не мог остановиться. Дым, что он выдыхал, помогал снять накатившее волнение и напряжение, а побочные эффекты мало волновали в данную минуту.

— Я испугалась, — призналась Гермиона. Врать все равно было бесполезно. Профессор уже знал, что она испытывала. — Но это от того, что со мной такого ещё не происходило. Я никому не доверялась так, как вам. Очевидно, что это меня напугало.

— Нет, Грейнджер. Просто утром ваша магия была спокойна и не тянулась к моей.

— Бросьте. Так можно обосновать все.

— Хорошо… Тогда ещё один вопрос, раз вы такая упрямая и не видите очевидного. Вы готовы были зайти ко мне в душ утром или поцеловать меня после обеда? Просто проснуться, улыбнуться и обнять меня без причины, начать говорить те глупости, что вы шептали пару минут назад? — Северус видел, как девушка задумалась. — Не напрягайтесь, мы оба знаем, что нет. Днём для вас это неприемлемо, вы держите дистанцию и не видите во мне того, к кому что-то чувствуете. Лишь вечером, когда ваша магия нуждается в подпитке, вы начинаете что-то ощущать и искать со мной близости. Это не ваши желания, это ваша потребность. Простая, примитивная потребность для поддержания стабильной жизни. И я не буду этим пользоваться, даже если бы сильно захотел.

— А если и утром меня будет к вам тянуть, если без магии я буду искать с вами встречи, как с человеком, мужчиной, вы тоже отступитесь от меня?

— Не знаю…

— Профессор, вы не думали, что магия не обманывает нас, а наоборот, показывает наши истинные желания, которые спрятаны под стереотипным представлением друг о друге? Может, она нас толкает на правильные действия, а мы как упрямые бараны ей сопротивляемся?

— На эту тему мы можем очень долго беседовать. Увы, но описания побочных эффектов ритуала у нас нет и нам остаётся только проверять догадки и делать предположения, — Северус закрыл пачку сигарет и бросил ее на подоконник. «На сегодня курить хватит». — В любом случае, ваша жизнь целиком зависит от меня, а я не планирую в нее вмешиваться. Так что давайте оставим всё как есть. Если хотите со мной близости, то я могу предложить лишь дружеские отношения.

— Разве магию это устроит?

— Если нет, то мы всегда можем усилить ее обмен при помощи поцелуя. Это непривычно, но лучшее, что у нас есть из рабочих схем.

— Я хочу быть вам другом, — искренне сказала Гермиона. — Надеюсь, этот разговор будет последним, где мы пытаемся понять, как быть друг с другом?

— Не могу вам этого пообещать, но я очень постараюсь.

— Тогда возвращайтесь в постель. Все же как друг могу сказать вам, что уже довольно поздно и вы выглядите уставшим.

Северус как-то легко подчинился. Он закрыл окно, прежде чем лечь рядом с девушкой, что расправила одеяло и уже заняла горизонтальное положение.

— Могу я попросить вас обнять меня? Магия вроде бы и не стучит в висках, но все же если мы так от нее зависимы и наше поведение завтра будет формироваться от наполненности волшебством, то нам лучше это сделать в постели.

— Идите сюда, — Снейп вытянул руку, чтобы Гермиона могла положить голову на его грудь. — И давайте полностью перейдем на личное обращение. Зовите меня по имени и перестаньте выкать. Разумеется, это приемлемо только в пределах дома.

— Хорошо. Тогда и я прошу того же.

— Рад, что ты согласилась, — он приобнял ее за плечи и прикрыл глаза. Никакой радости он не испытывал, как могло показаться Гермионе. Северус продолжал чувствовать, будто ему на грудь положили камень, внутри что-то сковывало его мысли и действия, а лёгкость, что витала рядом, пока он курил, исчезла с завидной скоростью. Он попытался улечься поудобнее, но общая тяжесть не дала этого сделать.

— Тебя что-то тревожит? — спросила Грейнджер, ощущая напряжённость мужчины под щекой. Не сказать, что она сама была полностью расслаблена, тем более что для нее звать Снейпа чуть ли не по имени, когда разум не затуманен страстью и первородным желанием, было априори немного волнительно. — Поделись. Возможно, станет легче. Я же вижу, что тебя что-то гнетет. Это опять как-то связано с нашей близостью? Если тебе некомфортно лежать вот так со мной, то я могу уйти на свою половину.

— Гермиона, перестань так быстро говорить.

— Прости, я лишь не хотела создавать тебе проблем.

— Ты их не создаёшь, я их себе сам создал довольно давно.

«Мерлина ради, пусть он уже скажет, что его так нервирует, иначе ещё одного разбора прошлых ошибок я не перенесу. Я, конечно, догадывалась, что он сложный и постоянно оглядывается назад, но чтоб это было почти в каждой сфере его жизни…»

— Что бы ты ни сделал, я не планирую тебя бросать или отдаляться. Это не лучший способ меня оттолкнуть, как мы уже выяснили.

— Я не хочу тебя отталкивать, — сказал Снейп.

— Тогда расскажи, что ты во мне видишь, почему тебе тяжело быть рядом? — Она приподнялась на локте и посмотрела в упор на волшебника. Впервые Гермиона увидела, как Снейп отводит в сторону глаза, избегая зрительного контакта. — Не отворачивайся от меня, — девушка ласково коснулась его щеки. — Не думаю, что ты сможешь меня удивить или испугать своим прошлым. А так — все, что происходит ночью, остается только в этом моменте, помнишь?

Северус вернул на Гермиону взгляд, но он был рассеяным, даже будто слегка пьяным. С минуту он колебался. Поддаться искушению довериться этой сильной девушке, что так отчаянно пытается вернуть ему вкус жизни, несмотря на все его протесты и моральные блоки, было почти легко. И он сдался. Снейп убрал выбившийся локон из шевелюры Грейнджер и заправил его за ухо. Девушка вздрогнула и улыбнулась, а потом неожидано поцеловала волшебника в ключицу.

— Мы с Малфоем сидели в магловском баре после очередной взбучки от Лорда. Это было сразу после окончания Хогвартса. Нам тогда дали задание выследить какого-то гоблина из Гринготтса, да это и не важно, — начал говорить Северус спокойным тоном, пока девушка продолжала методично целовать его грудь и в тоже время внимательно слушать. — В тот вечер мы достаточно выпили, и Люциус у выхода заметил двух молоденьких девушек. Они ему приглянулись и он решил, что гулять перед тяжелым заданием нужно по-крупному, поэтому сорвался с места и пригласил тех дам выпить с нами. Они отказались, но Люц не был бы собой, если бы не уломал их на стакан какого-то коктейля и разрешения проводить до дома, — Северус остановил ласки Гермионы и как-то неопределенно, с отголоском раскаивания посмотрел на нее. Сердце девушки ускорилось в предверии чего-то плохого, но она попыталась успокоиться. «Я и не такое слышала. Он же не святоша, так что пускай рассказывает всю правду. Ему это нужно, да и я сама настаивала». — Мы шли по магловским улицам Лондона, добрели до многоэтажных домов и Люциус предложил девушкам легкий уличный секс за деньги. Те испугались, попытались убежать, даже не отвечая на его предложение, но он… Мы были быстрее. Нам не впервой было доставлять людям боль и неудобство, действовать против их желаний, и тот раз не оказался исключением… — Снейп глубоко вздохнул и протяжно выдохнул. Гермиона почти слышала, как сжались его легкие. — Я помню, как прижал ту девушку к стене и заставил замолчать при помощи Силенцио. Она кричала, но без звука, а потом я и вовсе обездвижил ее настойкой Сонуры. Такие флаконы всегда были под рукой во время Пожирательских разгромов. Та девушка все чувствовала, но не могла сопротивляться. Она кричала, но ее никто не слышал, а мне это нравилось. Власть, сила… Она полностью зависела от меня, моих желаний и действий. Я ей воспользовался. Стянул юбку и трахнул у стены возле ее же дома. Люц занимался примерно тем же с ее подругой, только вот та была под Империо и ей даже нравилось… Я же изнасиловал молодую девушку, что была девственницей, подчинился своим прихотям, сделал это жестко и бесцеремонно. Когда все закончилось и я отстранился от нее, то осознал, что наделал. Даже в темноте, с легким отголоском ночного фонаря, что стоял за углом, я разглядел лужу крови, которая образовалась под той девушкой. Она продолжала кричать, но не двигалась. А спустя еще три минуты, пока Люциус одевался и диктовал указания другой нашей жертве, ее подруга умерла с застывшей гримасой боли, в луже крови, что текла у нее из влагалища. И я был виноват в ее смерти. Я дал ей то зелье, что оказалось для нее убийственным, что не сочеталось с ее группой крови и разжижило ее до той степени, что она текла не переставая. Я изнасиловал ее, забрал то, что она могла подарить своему возлюбленному или любому другому парню, которого бы выбрала. Я убийца, Гермиона. Я до сих пор жалею о сделанном, но загладить ту ошибку не смогу никогда.

Грейнджер лежала на его груди и не шевелилась. С одной стороны, стало как-то жутко после всего сказанного им, а с другой — на нее накатило какое-то подобие облегчения. Теперь было понятно, почему он запрещает себе подчиняться желаниям, отстраняется от нее в постели и почему дистанцируется в жизни. «Неужели я стала настолько черствой?» — подумала Гермиона и погладила напряженный торс волшебника.

— Ты этого никогда не забудешь, но все же твое раскаяние говорит о том, что ты сожалеешь о сделанном. И твои действия доказывают, что ты наказываешь себя за ошибку прошлого, боишься ее повторить. Это тоже многого стоит. Однако этот рассказ меня не напугал. Я и так знала, что ты убивал людей. Можно сказать, что я даже смирилась с этой стороной твоей жизни, — она на минуту замолкла, подбирая дальнейшие слова. — Северус, — Гермиона впервые в жизни назвала волшебника по имени и вздрогнула от непривычности подобного обращения. — Ты уже ничего не исправишь. Прошлое осталось в прошлом, сейчас же тебе выпал шанс начать все с чистого листа. Больше нет Пожирателей, Лорда, Малфоя, и ты уже не тот мальчишка, что готов бросаться на первую встречную девушку с желанием забраться к ней под юбку. Ты сдерживаешь себя, уходишь от отношений, закрываешься от внешнего мира, но это не принесет пользы ни тебе, ни окружающим. Теперь я понимаю, почему ты избегал собраний у Лорда, где вас заставляли насиловать тех девушек, почему ты отворачиваешься от меня, почему работаешь в больнице и спасаешь жизни. Может, ты и не веришь в себя и возможность получить искупление, но в это верю я. Я знаю, что ты заслуживаешь быть кем-то лучшим, чем волшебником с вечным статусом «убийца». Позволь показать тебе, что жизнь может быть наполнена яркими красками, — после этих слов, сказанных глаза в глаза Снейпу, Гермиона ещё раз повела кончиком указательного пальца по его скуле, потом носу, а потом и вовсе, едва касаясь, поцеловала его в губы. Они были чуть приоткрыты, но явно не ожидали такого резкого нападения. Северус не был готов к поцелую, но и не оттолкнул девушку. Она таким образом пыталась его поддержать, так зачем портить момент? Он раскрыл ей одно из своих серьезных воспоминаний, что доставляло душевную боль и жизненный дискомфорт, а она не отвернулась от него. Приняла таким, каким он был. Уже за это Снейп готов был отдать ей самого себя, но что-то подсказывало, что подобный поступок слишком эмоционален и плохо осмыслен, хотя можно ли вообще говорить об осмыслении, когда хоть кто-то прощает тебя за страшные поступки, а не пытается укорить или оскорбить?
Несвойственно для себя, Северус притянул девушку ближе и вовлек в более глубокий, но в тоже время чувственный поцелуй. «Пускай сегодня все будет иначе». И так бы все и было, если бы Гермиона не отстранилась. Ей не хватало воздуха, а близость вновь разожгла в ее теле огонь.

— Северус, если мы продолжим, то боюсь, что я не смогу удержаться и заставлю тебя взять меня, несмотря на все твои психологические проблемы, — проговорила она решительно, опираясь ладонями волшебнику о грудь.

— У меня нет психологических проблем, но ты права. Нам лучше успокоиться, — он лег на бок и чуть приподнял одеяло. — Ложись, я обниму тебя.

Гермиона не стала отвечать, лишь скинула волосы на правое плечо и легла в объятия волшебника, прижимаясь к его широкой груди своей хрупкой спиной. Его ладонь уверенно легла ей на бедро, и так они уснули.

***

Утро в Норе впервые за последние два с половиной месяца было радостным. Домой возвращался Артур, глава семейства. Его ждали с нетерпением все: и дети, и жена, и друзья.

Молли, будучи в привычной для себя обстановке, носилась по кухне как заколдованный веник. Она хотела успеть все: разбудить детей, накрыть завтрак, приготовить любимый пирог Артура, усадить за стол гостей. В больницу за отцом поехал Билл, так как именно ему удалось установить более-менее устойчивый контакт с лечащим врачом, а так как в Мунго мистера Уизли выписывать никак не хотели из-за нестабильных показаний, то только Билл мог договориться устроить отцу домашний постельный режим для восстановления.

Аппарировать домой из больницы Уизли не стали (это могло отразиться потерей сознания Артуром или повышением давления, что тоже не очень хорошо), поэтому пара добиралась до дома вначале на магловском такси, а потом пешком вдоль лесополосы. Прогулка пошла на пользу Артуру. Он почувствовал вкус жизни, ощутил свободу без стеснённых условий больничной палаты и был безумно рад видеть яркий солнечный свет и голубое небо над головой. После того, как он побывал на грани между жизнью и смертью, многие обыденные вещи стали для него как-то дороже и наполнились необычайной прежде красотой. Билл всю дорогу пытался развлекать отца рассказами о том, как вся семья провела лето, как Рон и Джинни сдавали экзамены в Хогвартс, как Молли гонялась за садовыми гномами и как теперь поживает волшебный мир после войны. Артур слушал все с какой-то жадностью, много смеялся, что-то уточнял, но на главный вопрос — кто вернул его в мир живых после такого серьезного ранения — ни сын, ни врачи Мунго отвечать не хотели. Эта секретность порядком раздражала его, но, обладая мягким характером с рождения, Артур не мог, да и не хотел вытягивать информацию из своих ближних клещами. «Рано или поздно они мне скажут».

— Они идут! — крикнула Джини с третьего этажа, завидев брата с отцом на опушке.

— Идут, — повторила Молли и засуетилась сильнее прежнего.

Когда Артур и Билл зашли домой, их обоих принялись встречать чуть ли не как героев, которые чудом добрались до безопасного места. Фред и Джорд первые обняли отца, потом уступили место Рону, а напоследок Джинни бросилась в обьятья, почти сбив Артура с ног. Сам мистер Уизли светился от счастья.

— Ну все, папу хоть и выписали, но нагрузки ему пока все ещё противопоказаны, — назидательным тоном сказал Билл. — Пахнет чем-то вкусным!

— Мама приготовила шарлотку, — ответил Рон. Пойдёмте на кухню, там нас уже ждут.

Вся компания зашла на кухню, где Молли, Гарри, Римус и Тонкс накрывали на стол, наливали чай и убирали ненужную посуду.
Каждый, кто ещё не видел Артура, приветственно обнял его и пожелал скорейшего выздоровления. Только Молли не знала, как подойти к мужу. Она столько раз боялась потерять его, что увидеть его живого, здорового, с улыбкой на лице было как будто нереально. Женщину переполняли эмоции, хотелось плакать и радоваться одновременно, но на деле же она застыла изваянием. Артур без лишних слов обнял жену и она тут же расплакалась. Он поглаживал ее по спине и так крепко обнимал, будто она собиралась куда-то уходить. Все окружающие тактично отвели глаза, дав супругам ощущение единения.

— Я так счастлива, что ты дома, — проговорила Молли и чуть отстранилась от мужа.

— Я тоже.

— Давай сядем за стол, а то я так соскучился по твоим пирожкам, что уже еле сдерживаюсь, чтобы не наброситься на все это, как дикарь. В больнице кормили просто отвратительно, — мистер Уизли изобразил гримасу отвращения, а потом улыбнулся.

— Конечно-конечно, — Молли тоже улыбнулась и они сели завтракать.

За едой все разговаривали. Каждый хотел рассказать мистеру Уизли, что он пропустил за время, проведенное в больнице. Рассказали о войне, о последствиях, о планах на остаток августа. Всеми было принято решение остаться в Норе, за исключением Гарри, Рона и Джинни, которые вместе с Римусом уезжали во Францию посмотреть достопримечательности (хотя у Римуса были немного иные причины и виды на эту поездку).
Уже за третьей чашкой чая разговор зашёл о ране Артура и о том, как Снейп его уберёг от смерти. Проговорился Рон, он же получил подзатыльник от Фреда, а мистер Уизли сидел с таким выражением лица, будто ему только что сказали, будто Санта Клаус существует.

— Мы сами удивились, когда он пришел, — сказал Билл. — Врач ему доверял, у нас не было причин не разрешить тебя осмотреть.

— Это не было похоже на Снейпа, — заметил Джордж. — Он был предельно сосредоточен в тот день и серьёзен в намерениях. Казалось, его собственная жизнь зависела от твоей, пап.

— К чему сейчас пытаться понять мотивы профессора? — вклинилась Джинни. — Главное, что он помог. И настолько я могу судить, он не настолько мерзкий и злобный, как нам раньше казалось.

— Это ты после слушания прониклась к нему любовью, Джин? — хохотнул Фред.

— Какого слушания? — спросил Артур. Он чувствовал себя ещё больше потеряным, чем несколько минут назад. Казалось, что за время лечения в Мунго половина жизни пролетела мимо.

— Его и Гермиону судили сразу после боя в мэноре. Мы же об этом говорили, — ответил Джорд.

— Нет, ну или я не услышал.

— Это долгая история, пап, — заметил Рон и взял со стола ещё один кусок пирога. — Тут за пять минут не расскажешь.

— Я хотел бы услышать, — настаивал Артур. — В любом случае, надо будет поблагодарить Снейпа. У кого-нибудь есть его адрес?

— Есть, — ответил Гарри. — Только вот я не думаю, что письмо с благодарностями придется ему по душе.

— Было бы странно, если бы оно ему понравилось. Так или иначе, я должен ему хотя бы написать.

— Можно отправить письмо с Буклей. Она уже хорошо знает этот маршрут.

— Спасибо, Гарри.

— Надеюсь, что Снейп будет так же рад посланию от вас, как и вы сейчас.

***

Гермиона проснулась на своей половине кровати. Она ощущала себя выспавшейся и довольной, а от воспоминаний прошедшей ночи на душе сразу стало радостно. «Все же он был не прав. Магия хоть и играет большую роль в наших жизнях, но она нас не определяет». Девушка, желая ещё поваляться в постели, вяло перевернулась на другой бок. Рядом лежал Северус. Буквально второй раз со времён, как пара здесь живёт, он утром был не на кухне, а в их общей спальне. «Уже хорошее начало дня», — подумала Гермиона и начала шарить рукой под одеялом в поиске ладони профессора.

— Доброе утро, — проговорила она, как только переплела свои пальцы с его.

— Доброе, Гермиона, — ответил Северус, опираясь головой на изголовье. — Ты опять рано проснулась. Это входит у тебя в привычку.

— Сколько сейчас времени? — она потянулась, лежа возле него, пробуждаясь не только головой, но и телом.

— Около восьми.

— Да уж, грех на каникулах вставать в такую рань… Видимо, я беру пример с тебя, — и девушка подтянулась ближе к волшебнику.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ты постоянно будешь это спрашивать? Со мной все в порядке и иначе быть не может. Сон с тобой в одной кровати не делает меня каждую ночь больной. Ну или только чуть-чуть… На голову, — Гермиона улыбнулась.

— Это меня и беспокоит, — как-то невесело ответил Снейп.

— Да ладно тебе, все, сказанное ночью, не испарилось с первыми лучами солнца. Я была бы просто дурой, если бы, проснувшись, стала отрицать, что вчера ничего не было.

— А ничего и не было.

— Ну, может быть… Мне опять начать звать тебя «профессор»?

— Я не об этом, — он чуть приподнял бровь с явным намеком.

— Ах, да… Как я могла забыть, — фыркнула Гермиона и откатилась в сторону.

— Давно ты встал?

— Пару часов назад.

— Ты вообще спишь? Я ещё ни разу не видела тебя спящим. Ты все время что-то делаешь.

— Сплю, — выдохнул Снейп и поднялся выше, что уже почти сидел на кровати. — Я просто люблю тишину раннего утра.

— Гуляешь?

— Когда есть возможность.

— Тогда, может, прогуляемся?

Северус не стал отвечать. Он просто ступил босыми ногами на пол и кивнул в сторону двери.

— А как же позавтракать? — не всерьез возмутилась девушка.

— Обещаю накормить тебя в местном кафе, если ты сейчас встанешь с кровати и начнёшь собираться, — ответил волшебник и принялся доставать из шкафа одежду.

— Мне нужно пятнадцать минут на душ.

— Десять и на душ, и на сборы.

— Вредный, — буркнула Гермиона и ушла в ванную. Все же перспектива позавтракать где-то вне дома выпадала ей не так часто, чтобы ставить свои условия. Так что надо было действовать быстро и пока Снейп в хорошем настроении.

Они вышли из дома и направились по центральной улице, вдоль однотипных магловских домиков, прямо в парк. Их район был спокойным и типично семейным, поэтому и парк представлял из себя самый обыкновенный набор: пруд, дорожки и скамейки под кроной деревьев, пара ларьков с мороженым, несколько площадок и примитивных аттракционов для детей. Несмотря на обычную оживленность, утром четверга в парке было от силы десять человек, и то большая часть из них — спортсмены, что любят перед работой намотать парочку кругов вокруг пруда.

Северус и Гермиона шли и разговаривали на какие-то отвлеченные темы. Долго их интерес держался на обмене мнениями о магловской литературе. Девушка поняла, что профессор хорошо подкован в этом направлении науки, читал почти все основные произведения и на каждое имел свой особый и в чем-то неповторимый взгляд. Так, она узнала, что Вальтер Скотт (знаменитый британский романист) испытывал страсть к написанию рыцарских романов, хотя сам их читать не любил.

— А мне по душе больше Диккенс, — ответила Грейнджер. — Давайте присядем вон там, а то я немного устала, — она указала пальцем на небольшую скамейку возле берега пруда.

Снейп возражать не стал, и они оба сели возле воды. Ветерок, что приятно контрастировал с припекающим солнцем, буквально ласкал кожу, а тишина — слух. Гермиона чувствовала себя такой спокойной, умиротворенной и определенной, наверное, впервые в жизни. И даже хотела сказать об этом вслух, но волшебник рядом опередил ее.

— Грейнджер, я могу попросить тебя об одолжении? — спросил Северус, серьезно глядя на девушку.

— Конечно, — ровно ответила она и повернулась к нему.

— Я вчера сказал много всего, но не принимай меня за разбитого и потерянного человека с ворохом психологических проблем. Уверяю тебя, что ты с подобным выводом абсолютно ошибаешься.

— Мне и в голову не приходило ставить на тебе клеймо. У всех нас есть триггеры, которые не позволяют смотреть на ситуации равнодушно и заставляют действовать согласно защитным функциям.

— Ты сейчас цитируешь Экмана, а не отвечаешь на мою просьбу.

— Я знаю, просто его слова тут идеально подходят, — девушка закинула ногу на ногу. — Прости. На самом деле, я рада, что ты поделился со мной тем воспоминанием. Мы попробуем с ним что-то сделать, чтобы оно не останавливало тебя от действий.

— Гермиона, меня ничего не останавливает, — резко ответил Снейп и так же резко сбавил обороты. — В моей жизни было достаточно женщин и я никогда не отказывал себе в удовольствии провести с ними ночь.

— Но вчера ты остановился. Может, с другими ты и не сдерживаешь себя, но вот со мной… И другими молодыми девушками… В любом случае, Северус, мы в одной лодке. Если тебя что-то беспокоит, то ты можешь просто об этом сказать, а я в любом случае тебе помогу. Я к этому привыкла.

— Опять взваливаешь на себя тяжёлые случаи?

— Это ты так себя называешь и кого ты подразумеваешь под словом «опять»?

— А разве ты не считаешь меня «тяжёлым случаем», как, например, Поттера или Уизли?

— Ты другой, но точно не тяжёлый. Таким простым словом тебя не опишешь. А вот Гарри и Рона не трогай. Я тебя как друга прошу, — это прозвучало странно, но Гермиона поборола какое-то внутреннее отторжение к этому слову. Все же они договорились быть друзьями, так чего же об этом не говорить? — Ты никогда их не примешь, но все же они тоже мне дороги. И да, они не тяжёлые, они своеобразные.

— Ну да, — Снейп сложил руки на груди и просмотрел на пруд.

— Чтобы ты знал, мне все шесть лет приходилось быть голосом их разума. Именно я уберегала их от дурацких поступков и предотвращала многие ситуации, в которых мы все могли бы умереть. Но я, наверное, мазохистка, раз мне это нравилось и я не бросила их к черту. Я привыкла быть сильной для них, для себя, для родителей. К чему менять все теперь? Мои навыки могут пригодиться и в наших отношениях. Вдруг и ты решишь совершить какой-нибудь глупый поступок.

— Это вряд ли.

— И все же.

— Гермиона… — Северус вздохнул. — Вообще-то планировалось, что я буду опорой тебе, а не наоборот.

— Правда? Когда мы это решили?

— Пока выясняли отношения.

— Да? Я-то не против, но разве не оба человека должны стараться быть поддержкой друг другу?

Снейп промолчал. Равное распределение ролей ему никогда не нравилось.

— Знаешь, если бы я кому-нибудь рассказала, что ты носишь джинсы с кроссовками в свободное от работы время, то никто в Хогвартсе мне бы не поверил, — перевела тему Гермиона.

— Это мы уже проходили. Я помню, что мой сюртук и мантия — неотъемлемый атрибут жизни в глазах студентов.

— Признаюсь, что я бы с трудом вынесла, ходи ты постоянно во всем черном. А тут хоть разнообразие, и в этой одежде ты вполне выглядишь на сво…

Ее перебила сова, которая нагло села прямо на край спинки скамейки возле ее уха. Северус потянулся к животному, чтобы забрать письмо.

— Это Букля. Письмо от Гарри?

— Нет, — буркнул Снейп, разворачивая пергамент и быстро читая содержимое. — Это от мистера Уизли. Его выписали, и он наконец добрался до пера и чернил.

— Будешь писать ответ? Букля ведь не улетит без него, — сказала Гермиона, поглаживая птицу по голове.

— Я похож на человека, который пишет ответы на благодарственные письма?

— Где-то в идеальном мире — да. А так…

Снейп свернул пергамент и хотел его выбросить, но девушка его остановила.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Не будь таким чёрствым снобом. Тебе этот образ не идёт. Ответь на письмо, мистеру Уизли будет приятно, что ты принял его благодарности с уважением.

— Тебе даже неизвестно, что он мне написал, но ты всё равно будешь стоять на своем, — вздохнул Северус.

— Мне интересно знать все, но лезть в твои письма — даже для меня чересчур.

— Удивительно. На, прочитай, — он сунул пергамент ей в руки. Девушка с минуту бегала глазами по строчкам, потом аккуратно свернула конверт и отдала его волшебнику.

— Знаешь, если бы ты оказался на его месте, то тоже поблагодарил бы за помощь. Так или иначе, ты спас его от смерти, и он чувствует себя обязанным.

— Я не для этого старался.

— И тем не менее. Хоть тебе и противны любые проявления доброты в твой адрес, но эту благодарность тебе стоит принять. Ты ее заслужил и она вполне уместна. Если не хочешь писать длинное письмо с объяснениями причин, почему ты решил рискнуть собой ради здоровья мистера Уизли, то можешь просто черкнуть пару фраз в качестве уважения к его чувствам и забыть обо всем.

Снейп сурово посмотрел на девчонку, потом взмахом палочки наколдовал себе пергамент и ручку и написал несколько предложений в ответ на письмо Артура. Записка получилась лаконичной.

— Вот, — он отдал бумагу Гермионе. — Читать не обязательно. И раз уж ты ладишь с этой птицей, то отдавай ей записку сама.

Девушка знала о нелюбви Северуса к совам, поэтому лишь пожала плечами, когда волшебник чуть отстранился от нее, пока она гладила доверчивую Буклю по голове.

— Держи и передавай Гарри привет, — весело сказала Грейнджер, вкладывая в клюв птице записку.

Сова улетела, угукнув в ответ. Северус и Гермиона ещё с полчаса сидели возле пруда, а потом голодные желудки дали о себе знать, и пара переместилась в кафе, что находилось неподалеку.

К ним сразу же подошла опрятная официантка и приняла заказ.

— Здесь уютно. Подобное кафе было недалеко от моего дома, где я выросла, — сказала девушка, оглядываясь. — Мы всегда в нем обедали, если у родителей не было клиентов.

— Кем работали ваши родители?

— Стоматологами. Они любили свою профессию. Редко встретишь людей, которые получают удовольствие от работы, но мама с папой были исключением.

— Чаще люди идут на работу без желания, лишь в погоне за деньгами. О радости тут и речи не идёт. А вашим родителям повезло. Они нашли себя и призвание, мне их чувства знакомы, — ответил Северус. Он грузно облокотился о подоконник и смотрел на Гермиону внимательным взглядом.

— Вам нравится преподавать или вы говорите о работе хирургом?

— И то, и то. К школе я привык, хоть и большую часть времени мне хочется оттуда сбежать. В обучении таких, как вы, своего призвания я не вижу, но какую-то пользу это все равно приносит, а значит — время проходит не зря. А вот хирургия — это скорее хобби, которое я монетизирую.

— Хотите сказать, что спасать жизни для вас — всего лишь хобби?

— Да, — он пожал плечами. — Мне нравится помогать людям, что находятся на грани. Я их понимаю и знаю, какой им бросить трос. Это если говорить примитивно.

— Вы проецируете себя на них. Не всегда это хорошо.

— Скажите это тем, что ушли живыми из больницы благодаря моим разработкам и знаниям. Хотя бы тому же мистеру Уизли.

— Все равно твой опыт, проблемы, ситуации могут…

Тут зазвонил телефон, и Снейп был вынужден ответить. Он встал из-за стола, жестом показал Гермионе, что он скоро вернётся, и вышел на улицу. Разговор у него был довольно длинный. За то время, пока он говорил с коллегой возле кафе, успели принести завтрак. Грейнджер хотела ему помахать рукой, чтобы он бросил трубку и вернулся к ней, но посчитала это несусветной наглостью со своей стороны и сдержала себя в руках. Северус вернулся к ней спустя двадцать минут весь какой-то взъерошенный и недовольный. Он положил телефон на стол и взял чашку уже холодного эспрессо. Сделав глоток, мужчина подозвал официантку и попросил налить ему свежую порцию напитка. Не успела Гермиона у него что-то спросить, как телефон вновь зазвенел и Снейпу пришлось отвечать не без раздражения. На этот раз выходить из заведения он не спешил, лишь вновь облокотился о подоконник и ответил:

— Да… Я только что разговаривал с Джеффри… Он рассказывал… — из трубки доносился высокий женский голос. Девушка с трудом смогла разобрать, что говорит коллега Снейпа, поэтому молча наблюдала за профессором. Принесли новую чашку кофе. Снейп кивнул официантке и тут же попробовал напиток. — С каких пор ты даёшь согласие без моего ведома?… Мне известно о его намерениях… Пусть обратятся к другим… Эдвардсон может сделать… Я не работаю с детьми и не ассистирую… Если они такие богатые, то почему так долго тянули… Лидия, я отвечаю не только за себя… Я не могу сорваться с места… Конечно, я подумаю, — последняя фраза прозвучала иронично и как-то грубо, после чего Снейп положил трубку и потёр подбородок.

— Что-то серьезное?

— Нет.

— У тебя пропало настроение. О чем тебя просили? Надо помочь какому-то ребенку?

— Грейнджер, тебе не кажется, что ты переходишь грань? Перестань совать нос во все мои дела и не смей пытаться мной манипулировать, — он говорил властно и грубо, но не повышал голос. Гермиона от его сурового взгляда неосознанно вздрогнула и тут же замолкла, опуская глаза в собственную чашку с чаем. Северус же принялся за английский завтрак, что уже давно остывал на столе. Они ели молча, былая линия была потеряна. «Как-то у нас все очень хрупко», — подумала девушка.

— Не смей обижаться, — сказал Снейп, отодвигая от себя тарелку.

— Даже и не думала, — буркнула Гермиона.

— Оно и видно… — он повел носом от недовольства. Все же умения общаться с девушками ему не хватало. — Напомни, где сейчас твои родители?

— Какая разница? Где бы они ни были, мне до них уже не добраться.

— Грейнджер, я спрашиваю не просто так. Как показывает практика, даже из ада можно вернуться, а уж добраться до другой страны — тем более. Так что не иронизируй.

— Это твоя черта, — съязвила она и обхватила кружку ладонями. — Я отправила их в Австралию, а куда они поехали на самом деле, я не знаю.

— Ты не пробовала найти их?

— Когда? Да и зачем? Вернуть им память практически невозможно, а если и получится, то что я им скажу? Простите, я стёрла ваши воспоминания обо мне и заставила покинуть страну, потому что испугалась за ваши жизни? Пусть это и правда, но я поступила эгоистично по отношению к ним и мне стыдно даже смотреть им в глаза.

— Рано или поздно ты пожалеешь, если не попытаешься их вернуть. Мы можем сделать это сейчас?

— Поедем в Австралию? — удивилась Гермиона. — Министерство нас из страны не выпустит.

— Вопрос с запретами можно решить. Для этого у нас есть Дамблдор.

— Ты же не моих родителей хочешь вернуть, у тебя свои интересы, — отмахнулась Гермиона.

— Знаешь, Грейнджер, ты вроде бы умная девушка, но порой совершенно отключаешь мозги… — Северус пошарил по карманам в поисках сигарет, но вспомнил, что оставил их на подоконнике в спальне, и разочаровано вздохнул. — Я не буду постоянно тебе все рассказывать, особенно когда ты специально лезешь в мои дела и начинаешь вставлять свое мнение.

— Когда я так делала?

— Только что, — спокойно ответил мужчина. — Ты слышала разговор и начала интересоваться, почему же я отказался помогать какому-то ребенку. Конечно, для тебя же дети стоят во главе угла, вместе с желанием спасти всех и вся. Начни я тебе рассказывать, то ты сразу же бы сказала, что я последний негодяй, что я бросаю в беде нуждающихся. Примерно то же самое ты сделала сегодня утром, когда заставила меня написать ответ Уизли.

— Я не заставляла! — воскликнула Гермиона. — Так было правильно, и ты это знаешь. Я всего лишь посоветовала сделать все по-человечески, но никак не пыталась тобой манипулировать.

— Значит, мы смотрим на одни и те же вещи по-разному, — он отвернулся к окну и стал наблюдать за людьми, что потихоньку начали выходить из домов в школы и на работы.

— Хорошо… Прости меня. Если для тебя это выглядело как манипулирование, то я прошу прощения. Я буду следить за собой. Все равно наше общение ещё очень неустойчиво. Давай привыкнем друг к другу и не будем обижаться и ругаться на ровном месте?

— Я не обижался, и уж тем более не собирался с тобой ссориться. Тяжёлых разговоров о наших взаимоотношениях мне хватило с головой.

— Тогда ещё раз прошу простить мое любопытство. Но все же, может расскажешь, с чего вдруг ты решил поехать в Австралию и вернуть память мои родителям?

— Во-первых, попытаться вернуть память. Я не уверен, что получится. Многое зависит от того, насколько аккуратно ты вытянула из их мозга воспоминания о себе. Во-вторых, меня попросили провести операцию девятилетней девочке с частичной атрофией левой стороны опорно-двигательного аппарата. Она сейчас лежит в диагностическом центре Мельбурна, а ее родители требуют меня в качестве хирурга.

— И почему ты отказался? Если из-за меня и нашей магии, то зря…

— Грейнджер, ты опять пытаешься заставить меня принять решение, которое тебе кажется наилучшим.

— Я не заставляю, а лишь спрашиваю, — возразила девушка. «Ради Мерлина, он любые мои слова так будет воспринимать?».

— Мне пришлось отказать, потому что я не работаю с детьми и не ассистирую другим хирургам.

— Но ты можешь спасти девочку?

— Возможно. Я не видел ее анамнеза.

— Давай так, ты сам-то ей помочь хочешь? Потому что если нет, то мы и обсуждать тут ничего не будем. Конечно, если эти обсуждения тебе вообще нужны, — быстро поправилась Гермиона, пока Снейп в очередной раз не обвинил ее в манипулировании его решениями. — Если же хочешь, но останавливаешь себя из-за нашей связи, министерства или ещё Мерлин знает каких-то причин, то это как минимум глупо. Ты можешь и умеешь помогать людям, это твое призвание.

— Как ты себе представляешь эту поездку? От министерства можно на время спрятаться при помощи Дамблдора, но вот дальше? Ты готова будешь провести несколько дней в больнице возле больных, покалеченных детей? Ты в первый час либо разрыдаешься, либо начнёшь пытаться всех спасать. Присматривать там за тобой у меня не будет времени. Тем более, если я соглашусь на операцию, то тебе придется зайти вместе со мной в операционную и провести там не менее десяти часов. И это в лучшем случае. Не дай Мерлин тебе станет плохо или ты упадешь в обморок, потому что если с тобой там что-то случится, то я могу покалечить пациента и тогда в моей помощи не будет смысла.

— Ты назвал все причины?

— Да.

— Тогда я не против. Одна спасённая детская жизнь не стоит двух дней сна, она стоит гораздо больше. Выполняй свой долг, Северус, и не зацикливайся на мне. Ты сам говорил, что наша жизнь продолжается, несмотря на связь. Быть врачом — твоя жизнь, значит, я под нее подстроюсь.

— Я предупредил, — Снейп пристально глянул на Гермиону.

— Знаю, а я сама согласилась. Как минимум, мы посмотрим другую страну и засчитаем это за веселые каникулы перед новым учебным годом, а как максимум — совместим полезное с полезным, — мужчина нахмурился. — И девочке поможем, и родителей моих навестим.

— Ты же сказала, что не хочешь возвращать им память. Что-то поменялось?

— Я скучаю по ним… А ты прав, я буду жалеть, если не попытаюсь их вернуть.

Снейп строго кивнул девушке и подозвал официантку.

— У вас найдется листок и ручка?

— Секунду, сэр, — официантка услужливо улыбнулась и уже через минуту положила перед Северусом небольшой листок для заметок и шариковую ручку.

— Можно же было наколдовать пергамент и перо, — заметила Гермиона.

— Это магловское кафе, если ты не заметила.

— И тут кроме нас только два посетителя и оба они сидят в дальнем углу. Они бы даже не заметили.

— Зачем рисковать? Хочешь попрактиковать Обливиейт? Мне казалось, что одного подобного опыта тебе хватило.

Гермиона стушевалась и облокотилась о стол.

— Если не секрет, кому пишешь?

— Дамблдору. Нужно с ним встретиться, — Северус сложил лист два раза, потом зажал его в ладони и тихо что-то прошептал. Бумага тут же испарилась с еле заметной голубоватой вспышкой, что окружающие вполне могли бы счесть за яркое оповещение телефона. Пара осталась в кафе ещё ненадолго, а после того, как Грейнджер доела десерт и вроде бы вернула себе былое хорошее настроение, они не спеша отправились домой.