Глава 1. Гарри Поттер мертв

Трейлер к фанфику:
https://www.youtube.com/watch?v=3jG_yPJXQTA



– Гарри Поттер мертв! – усиленный магией голос Волдеморта разносился далеко по окрестностям и наверняка его слышали в каждом уголке Хогвартса.

– Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мертв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика-который-выжил больше нет. Воевать больше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребенок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните передо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, все будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира.

Интересно, сколько среди них найдется трусов и предателей? И сколько идиотов, которые поверят в эту ложь? Все будет прощено. Ага. Посмертно.

– За мной, – скомандовал Темный Лорд, и Пожиратели смерти последовали за ним к воротам школы.

– Стой! – прозвучал следующий приказ.

Они остановились во дворе школы и выстроились в шеренгу.

– НЕТ! – выкрикнула седовласая женщина в профессорской мантии.

Из школы стали выходить другие уцелевшие защитники замка. Раздалось еще несколько отчаянных криков, сопровождаемых безумным хохотом Беллатрисы Лестрейндж.

Драккл ее раздери, она действительно двинутая. И как мне удалось вытерпеть ее постоянное присутствие рядом все эти годы в Азкабане и не сойти с ума? Хотя, как знать…

Все больше криков и проклятий в адрес Пожирателей стало раздаваться из толпы.

– МОЛЧАТЬ! – крикнул Волдеморт. Раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка – и все смолкло. – Игра окончена. Клади его сюда, Хагрид, к моим ногам – здесь ему место!

Великан опустил Поттера на землю.

– Видите? – сказал Волдеморт, расхаживая взад-вперед позади лежащего тела. – Гарри Поттер мертв! Поняли вы теперь, что вас обманули? Он был всего лишь мальчишкой, требовавшим от других, чтобы они жертвовали жизнью ради него!

– Он уже столько раз тебя бил! – раздался выкрик рыжего парня, вслед за которым зазвучали и другие голоса из толпы.

Мда. Быстро же заглушающие чары развеялись. Ослабел старик.

Мгновение – искра в сторону Темного Лорда, и Антонин молниеносно выставил щитовые чары, защищая Повелителя. Темный Лорд не стал медлить – он тут же бросил зеленый луч в ответ. Мальчишка рухнул замертво.

– РОООН! – истошный девичий вопль резанул по ушам.

Взгляд Антонина метнулся в сторону шума – вьющиеся каштановые волосы и такое знакомое лицо. Где-то он уже видел эту худенькую фигурку.

Гогот Пожирателей, какие-то слова Темного Лорда, женские крики и новые проклятья – все это прошло фоном и мимо, холодный взгляд карих глаз следил лишь за юной ведьмой, упавшей на колени перед бездыханным телом рыжего парня. Ее маленькие ручки обхватили широкие плечи мальчишки, а лицо уткнулось в его грудь.

Поттер, рыжий мальчишка и девка с копной каштановых волос. Ну, точно! Маленькая бестия из того маггловского кафе!

Тогда девчонка хорошо постаралась, накладывая Обливейт. Восстановление воспоминаний проходило болезненно. Снейпу, несмотря на его блистательное мастерство, понадобилось немало времени, чтобы собрать осколки его сознания в единое целое. Но он должен был вспомнить, чтобы понять, проанализировать свои ошибки, как он делал всегда после неудачной битвы, а потом…. отомстить. А вот и шанс. Убить ее? Нет, слишком мелко, больше в стиле Кэрроу – этот боялся даже школьников-первогодок, если у тех были палочки, и уж конечно он бросил бы Аваду при любой угрозе – чтобы уж наверняка.

Да и не хотелось почему-то ее вот так сразу убивать. Девчонка была забавным экземпляром, чем-то необычным, интересным, как оригинальная игрушка, которую только выпустили в продажу. Всего лишь грязнокровка, но сильнее многих знакомых ему ведьм и волшебников. Опыта ей, конечно, не хватало, но зато техника была безупречна. Он ощутил это с первым же брошенным в его сторону заклятием, еще тогда в Отделе тайн. Там было несколько детей, но запомнил он именно ее. Мерзавке тогда удалось наложить на него Силенцио. Не сказать, чтобы его это сильно ослабило, он прекрасно владел невербальной магией. Но режущее заклятие его собственного производства, брошенное ей в ответ бессловесно, определенно ударило не в полную силу, что помогло ей выжить.

Теперь он вспомнил все! Девчонка билась яростно, как разъяренная львица. Пожалуй, это было даже не всегда просто, отражать ее чары. Скорость реакции, движения палочки, мощное заклятие Забвения опять же. Нет, убивать ее преждевременно. Он еще не наигрался. Тем более, на ней его клеймо. Она принадлежала ему и больше ей не ускользнуть.



Она не замечала снопа искр, озаривших серое небо. Не видела Пожирателей, бросившихся в атаку на защитников Хогвартса, которые встали стеной у дверей замка, вскинув палочки.

Мир вокруг как будто перестал существовать.

В ее ушах был только звон, заглушающий все иные звуки, а перед глазами тело Рональда – милого Рона, ее первой любви, первого мальчика, который ее поцеловал.

С трудом оторвав взгляд от Рона, она посмотрела на бездыханное тело Гарри, покоящееся чуть в отдалении.

Двое ее лучших друзей, двое мальчиков, ставших ей братьями, мертвы. Мертва и надежда, что свет победит.

– Гермиона! Гермиона, вставай! – сквозь гул, стоящий у нее в голове, она услышала чей-то голос.

– Профессор МакГонагалл? – осипшим голосом произнесла Гермиона, посмотрев на женщину.

Перед глазами все расплывалось, будто в замедленной съемке она видела, как мужчина, облаченный во все черное, бросил в декана Гриффиндора режущее проклятье. Женщина смогла его отбить и бросила в ответ неизвестное Гермионе заклятье, которое тут же повалило врага на землю. Но появившиеся рядом еще двое мужчин мощным шквалом проклятий все-таки смогли сразить женщину.

Следующее, что Гермиона увидела после падающей на землю Минервы Макгонагалл, был направленный в ее сторону кончик волшебной палочки, а потом она погрузилась в спасительную тьму.

Впрочем, с победой Волдеморта во тьму погрузился и весь мир вокруг. По крайней мере, для таких, как она.



Сражение длилось недолго. Хогвартс пал в течение часа. После смерти Гарри моральных сил на борьбу у людей осталось мало. Некоторых из тех, кто не был сражен заклятием во время битвы, Пожиратели казнили прямо там, во дворе школы – в назидание остальным. Вид изувеченных тел убитых преподавателей и других защитников школы окончательно подкосил дух тех, в ком еще теплилась надежда на реванш.

С болью в сердце Гермиона смотрела на Джинни, которая бросилась в ноги Темному Лорду и срывающимся голосом умоляла пощадить ее родных. Артура и Молли Уизли казнили вместе с сыновьями, дав им возможность умереть как семья, как выразился с усмешкой Волдеморт.

В награду за содействие в войне, Волдеморт решил отдать оборотню Сивому тело Гарри в качестве лакомства – всё, кроме головы, которую Пожиратели подвесили над воротами школы, прибив ее к флагу Гриффиндора. Сивый почти молниеносно расправился с останками тела Мальчика-который-не-выжил. Этого зверства не выдержали несколько школьников, рухнув на землю без чувств.

– Жалкое зрелище, – бросил один из Пожирателей, имени которого Гермиона не знала. Коренастый лысый мужчина презрительно скривился, смотря на упавшую только что без сознания Парвати Патил. – Все они лишь слабая, никчемная мелюзга, возомнившая, что может победить воинов великого Темного Лорда.

– Такой ублюдок, как ты, только и может, что сражаться с детьми. Омерзительная трусливая шавка!

Внутри у Гермионы все похолодело, она медленно повернулась в сторону практически выплюнувшей последние слова Анджелины Джонсон.

– Да как ты смеешь, грязная шлюха! – рявкнул Пожиратель, выхватив палочку, которая тотчас превратилась в плеть.

Первый удар пришелся на плечо Анджелины. Девушка вскрикнула, но устояла на ногах. Второй же удар, обрушившийся на ее спину, когда она пыталась увернуться, повалил ее с ног. Мужчина продолжал нещадно хлестать вздрагивающую и кричащую все сильнее от каждого нового удара гриффиндорку. В какой-то момент ее голос стал срываться на хрип, а на форменной рубашке стали проступать пятна крови.

Это было больше, чем Гермиона была способна выдержать. Она метнулась к дрожащей Анджелине и упала перед ней на колени, закрывая ее своим телом.

– Пожалуйста, прекратите, – в слезах Гермиона повернулась к уже вошедшему в раж Пожирателю. – Умоляю! Вы убьете ее!

– Тоже хочешь получить, поганое грязнокровное отродье? – злобно зашипел мужчина и замахнулся, чтобы нанести удар. Гермиона зажмурилась и прижалась к Анджелине плотнее.

– Джагсон, ты обалдел? – услышала Гермиона резкий, чуть хрипловатый мужской голос где-то поблизости.

А потом чья-то рука в жесткой хватке сомкнулись на ее волосах на затылке, и в тот момент, когда ее потянуло вверх, из чуть приоткрытого рта Гермионы вырвался слабый стон боли. Она распахнула глаза и, насколько была возможность, повернулась в сторону удерживающего ее человека – высокого широкоплечего мужчины стройного телосложения, облаченного в форму Пожирателя смерти. Несколько прядей вьющихся темных волос падали на его бледное лицо, что вкупе с пронизывающим взглядом отливающих стальным блеском глаз создавало образ то ли опасного безумца, сбежавшего только что из психбольницы, попутно убив несколько санитаров, то ли хищника, загнавшего жертву в ловушку и готовящегося к решающему прыжку. На основе того, что она слышала, он, вероятно, был в какой-то степени и тем и другим.

Да, Антонин Долохов был одним из самых сильных, опасных и жестоких темных магов в рядах Пожирателей смерти, самозабвенно преданный Повелителю, безжалостно пытавший и убивавший врагов Темного Лорда, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. Гермиона не могла объяснить причину, но, пожалуй, именно его мощная энергетика, накрывающая ее волной всякий раз, когда он оказывался рядом – вот, что заставляло ее боятся его даже больше, чем Волдеморта.

– Какого Салазара ты лезешь в это, Долохов? – чуть ли не зарычал Джагсон. Сейчас он чем-то напоминал капризного ребенка, у которого отобрали игрушку. – Шлюхам нужно показать их место.

– Темный Лорд распорядился выставить девок на торгах, так что ты портишь товар, – жестко бросил Долохов, встряхнув Гермиону и сильнее сомкнув пальцы на ее затылке, когда та дернулась, в попытке высвободиться из его хватки. – Если тебе так понравилась та кошечка, покупай ее и развлекайся потом сколько влезет.

Джагсон что-то недовольно пробубнил себе под нос, и, убрав палочку обратно в кобуру, поспешил уйти подальше от Долохова, который проводил его жестким пристальным взглядом.

– А ты проблемная, да, лапонька? – холодно проговорил Антонин, когда Джагсон отошел на приличное расстояние.

Он повернул Гермиону к себе лицом и обхватил ее рукой за подбородок, заставляя посмотреть на него. Гермиона всхлипнула и попыталась высвободиться, но мужчина лишь усилил хватку. Его взгляд был полон арктического холода, пробирающего до костей, отчего у нее перехватило дыхание, а сердце, казалось, пропустило удар.

– Тебе мало событий на сегодня? – тихо проговорил Долохов, продолжая сверлить ее взглядом. – Хочешь, чтобы тебя еще и избили до полусмерти? – мужчина вдруг посмотрел куда-то позади Гермионы, и его лицо искривила мерзкая усмешка. – Или, может, ты хочешь, чтобы тебя оттрахали где-нибудь на развалинах твоей любимой школы, как ту блондиночку? – рывком он развернул девушку к себе спиной, обхватив ее одной рукой за подбородок, а второй – за талию, и, прошептал ей на ухо: – С этим я могу тебе помочь.

Гермиона заметила двух приближающихся к ним людей и вгляделась в лица – худощавый мужчина с нервно подергивающимися глазами, одетый в форму Пожирателя, тащил за собой Лаванду Браун, удерживая ее за ворот блейзера («Почти за шкирку, как котенка», – подумала Гермиона). Вид у блондинки был сильно потрепанный: волосы спутались и были кое-где покрыты грязью, юбка смята, от колготок почти ничего не осталось, блузка была застегнута только на две нижние пуговицы, а блейзер висел лоскутами, больше напоминая тряпку.

Что сделали с Лавандой, было понятно не только по ее внешнему виду, но и по самодовольному лицу Пожирателя, периодически бросающего на девушку гадкий похотливый взгляд.

Двое остановились около Долохова и Гермионы.

– Долохов, я смотрю, ты тоже нашел себе аппетитненькую игрушку? – весело хохотнув, произнес мужчина и смерил Гермиону голодным взглядом с головы до ног.

Гермионе стало не по себе, и она почти рефлекторно сильнее прижалась спиной к Долохову. Она понимала, что это глупо, искать защиты у безжалостного убийцы, но почему-то сейчас он ощущался меньшим из зол.

– Типа того, – бросил Долохов в ответ, крепче обхватив Гермиону за талию. – А ты со своей уже наигрался, как я вижу, – продолжил он. – И как?

Худой Пожиратель осклабился и грубо обхватил Лаванду за плечи. От его жесткой хватки девушка стиснула зубы.

– Нормально. Жаль только широкая дырка попалась. Походу в ней побывала половина школы.

Гермиона невольно посмотрела в лицо Лаванды, которая покраснела и отвела взгляд в сторону. О ее душевном состоянии свидетельствовала только одинокая слеза, скатившаяся по щеке.

Долохов хмыкнул, никак не прокомментировав слова собеседника, и тот еще раз улыбнулся ему, а затем, кивнув, направился дальше, таща Лаванду за собой, туда, где стояли остальные плененные школьницы.

Антонин развернул Гермиону лицом к себе.

– Ну что, лапонька, как нам…

– Долохов!

К Пожирателю со спины подошел Корбан Яксли. По его чистому сюртуку, на котором не было ни пылинки, и идеально уложенным волосам, заплетенным в тугую косу, Гермиона предположила, что он не особо активно участвовал в бою, вероятно, лишь раздавая указания. Конечно, некоторые Пожиратели уже очистили одежду заклинанием, но вид у них все равно оставался немного взъерошенный, если не сказать, потрепанный. У всех, кроме Яксли.

«Типичный министерский чинуша», – подумала Гермиона.

Долохов повернулся на голос, перехватив Гермиону за ворот свитера.

– Темный Лорд приказал отвести всех пленных в Министерство. Готовь мисс Грейнджер, – на этих словах он перевел насмешливый взгляд на Гермиону, – к транспортировке.

Долохов молча кивнул. Гермиона не успела даже обернуться – мужчина молниеносно выхватил палочку, приставил древко к ее виску и произнес:
– Отключись.



Элайза Партон, дочь аврора, поддерживавшего Орден Феникса и павшего в битве за Хогвартс, сказала ей, что они сейчас находятся в одном из складских помещений Аврората, где раньше держали животных, используемых для различных государственных нужд. Это объясняло наличие клеток около двух метров высотой, расположенных вдоль стен помещения, тускло освещенного несколькими маленькими лампами, которые свисали с потолка.

Помимо Гермионы и Элайзы с ними в одной «камере» были еще Падма и Парвати Патил, Луна Лавгуд и Алисия Спиннет. Не считая Элайзу, все они были в Отряде Дамблдора.

«Это можно использовать», – подумала Гермиона.

Ее мысли будто прочитала Алисия:
– Нужно попытаться сбежать, Гермиона. Ты самая сильная и опытная из нас, у тебя есть шанс. А мы поможем.

– Нет, Алисия, если мы сбежим, то только все вместе, – произнесла Гермиона. – Я не позволю вам рисковать своими жизнями ради меня.

– Гермиона, – подала голос Парвати, – это, конечно, все очень трогательно, но давай мыслить здраво – шанса сбежать всем не предвидится. Ты самая умная из нас, ты сможешь выжить, если сбежишь, сможешь найти помощь, чтобы потом освободить всех пленных, а не только нас пятерых.

Гермиона молчала. Что она могла сказать? Да, у нее действительно больше шансов, если бежать одной. Но это никак не соотносилось с ее моральными качествами. Как она может бросить остальных здесь?

Зная, что их ждет….

Долохов сказал про торги, верно? Они – живой товар. Быть военнопленными у Пожирателей – ужасно, но быть у них в рабстве – чудовищно.

Она помнила пустой взгляд Лаванды и похотливый взгляд того мужчины. Помнила и свои ощущения, когда Долохов держал ее за талию, прижимаясь к ней всем телом. Что ее ждет, попади она в рабство к нему?

Поток мыслей Гермионы был прерван как всегда отстраненным, почти потусторонним голосом Луны:
– Гермиона, девочки правы, это единственный выход. Торги послезавтра вечером. Мы должны продумать план.



– На выход! – рявкнул открывший клетку мужчина в форме охранника Министерства.

Сначала вышли Парвати и Элайза, за ними следом Гермиона (она в центре, как и договорились) с Луной, затем – Падма и Алисия.

Снаружи их ждал еще один охранник. Всего двое – повезло. Они проработали план, предусматривающий выведение из строя четверых. Конечно, теперь у них есть возможность завладеть только двумя палочками, но, с другой стороны, план шестерых хрупких девочек обезвредить четверых здоровых мужчин казался не особо многообещающим. А так, у них есть шанс.

Две палочки – две ведьмы, готовые оказать сопротивление.

Пока их строили по двое, Гермиона успела оглядеться – проход между клетками был пуст. И снова – повезло.

– Шагайте! – снова рявкнул охранник, и они двинулись к выходу.

В тот момент, когда до дверей оставалось всего пара метров, Алисия крикнула «Давайте», и девочки бросились на охранников группой по трое.

Один из парней, с виду не намного старше Гермионы, растерялся, и это помогло Алисии завладеть его палочкой, которую она тут же кинула Гермионе, пока они с Падмой продолжали удерживать охранника.

Бросить парализующие чары… и мы все побежим по запланированному маршруту….

Она видела, как Луна выхватила палочку у охранника, на которого навалились Парвати и Элайза.

Наверняка нам будут пытаться помешать, да и палочек у нас всего две, но…

Один, два, три, четыре – драгоценные секунды исчезали, как песчинки из верхней части песочных часов.

– Бегите, – крикнула Парвати.

Это вывело Гермиону из ступора, и они с Луной рванули со всех ног.

Гермиона судорожно прокручивала в памяти маршрут, который ей объяснила Элайза – направо, направо, вверх по лестнице два пролета, прямо, налево….

– Стоять! – проход им преградили двое охранников. Отбиваясь от их проклятий, Гермиона увидела в дальнем конце коридора еще четверых, бегущих по направлению к ним, но, к счастью, они были далеко. Элайза говорила, что в блоке Аврората аппаровать невозможно – это давало им фору.

Она метнула парализующие чары в одного, пока Луна связала другого чарами Инкарцеро, а потом блондинка схватила ее за руку и потянула в боковой коридор.

– Нет, не туда, – крикнула Гермиона, – нужно прямо…

– Прямо не получится, – спокойно и все также потусторонне проговорила Луна, кивнув вперед.

Те четверо охранников были совсем близко. Гермиона кивнула, и они рванули в узкий боковой коридор.



Грязнокровка свернула вправо, и Макнейр вдруг резко остановился и хрипло расхохотался.

Когда Антонин остановился следом, посмотрев на него, Макнейр пояснил:
– Коридор заканчивается малым залом для собраний. Там тупик. Грязнокровка в ловушке.

И кривая усмешка изогнула его губы.

– А та, вторая? – спросил Долохов, кивнув в сторону левого коридора.

– Она выбежит прямо к кабинету Главного Аврора.

– Я за грязнокровкой, а ты за блондинкой, – бросил Долохов и побежал в коридор, где минуту назад скрылась Гермиона.

Признаться, Долохов был в восторге. Это было каким-то охрененным чудом, то, как грязнокровка не только своими действиями, но даже бездействием заставляла его кровь бежать быстрее. Будто сам факт ее присутствия в непосредственной близости автоматически повышал уровень адреналина в его крови до высоких отметок. То, что, казалось, давно потухло в нем – желание сражаться, соперничать, творить, в конце концов – все это зажигалось искрой при одном ее появлении в поле зрения, достаточно было лишь взгляда ее глубоких карих глаз, которые так и светились интеллектом.

А интеллект Долохов ценил, пожалуй, также высоко, как и магическое мастерство. Раньше он был уверен, что высокий уровень владения магией неотделим от высокого же интеллекта. Сильных волшебников среднего ума он просто не встречал. А потом он познакомился с Амикусом Кэрроу, и его теория разлетелась вдребезги. Для Долохова оставалось загадкой, как этому совершеннейшему идиоту удавались все эти мощные темные проклятья. Разгадывать эту загадку, впрочем, Антонин не имел никакого желания, ведь тогда бы ему пришлось чаще общаться с Кэрроу, чего его и без того не слишком стабильная психика просто не вынесла бы. Ему и так порой казалось, что он терял несколько извилин каждый раз, когда общался с Амикусом во время редких совместных заданий. Заразна ли тупость? Сомнительно. Но проверять это на себе он все же не стремился.

Напротив, он старался по возможности окружать себя людьми, у которых были хотя бы зачатки интеллекта (разве можно рассчитывать на что-то большее, когда вращаешься в кругу сторонников кровесмешения?). По этой причине он закорешился с Роули – магом средней руки, чрезмерно импульсивным, когда дело доходило до битвы, но способным к критическому мышлению и анализу. И, спасибо Мерлину, Темному Лорду их альянс пришелся по вкусу, поэтому он все чаще посылал их на задания вдвоем. Считал ли он Роули другом? Конечно, нет. Антонин был слишком осторожным человеком, который не доверял никому. Жизнь научила. А без доверия, какая может быть дружба? У Долохова не было друзей. Никогда. Торфинн был, скорее, достойным напарником, с которым иногда можно было обсудить что-то помимо миссий во славу Повелителя.

Грязнокровка же была чем-то иным. Чем-то неисследованным, чем-то за гранью. Как порожденная магглами девчонка могла быть таким сильным дуэлянтом? Ведь она давала отпор чистокровным магам, которые намного старше и опытнее ее. Роули упоминал что-то про нее, какие-то слухи – «самая умная ведьма своего поколения», кажется, так ее называли. Мда, магам Британии пора заканчивать с этим кровесмешением, а-то скоро маггловские фокусники будут колдовать лучше них.

А этот ее взгляд….

Когда девчонка сражалась, ее взгляд был решительным, непоколебимым, можно даже сказать свирепым, а еще в ее глазах он видел страсть и какую-то особую глубину, притягивавшую его как омут, в который хотелось шагнуть и окунуться с головой.

Собственно, насладиться этим самым взглядом, вбегая в малый зал собраний, у Долохова времени не было – не успел он переступить порог, как ему пришлось прикрыться Протего, защищаясь от мощного Вердимилиус, сноп зеленых искр которого его чуть не ослепил. Летящее следом Экспульсо вынудило его скрыться за монолитной колонной, неслабо пошатнувшейся, когда в нее ударило заклятье.

Да, девчонка хороша. Но… Поиграли и хватит.

Когда Антонин пошел в атаку, грязнокровка четко и технично отбивала его удары, бросая сильные ответные чары, но все же она выдохлась, он это чувствовал по силе последних двух выпущенных в него проклятий. Неудивительно, грязнокровка многое пережила – битва в Хогвартсе, смерть друзей, сразу плен, дуэль при побеге. Антонин был более подкован в бою. И даже несмотря на то, что в Азкабане его рефлексы притупились, он все равно оставался блестящим дуэлянтом.

В момент, когда он ощутил брешь в оборонительных чарах девчонки, он бросил подряд Редукто и Экспульсо, которые она отбила, выставив щитовые чары, чего Антонин и ждал. Полетевшее в нее следом обездвиживающее заклятье поразило ее в самую грудь.

Наблюдать удивленное выражение лица грязнокровки в ту секунду, когда она осознала, что щит не сработал – было отдельным удовольствием.

Когда Гермиона рухнула на пол, мужчина, медленно, расслабленной походкой подошел к ее распластанной на полу фигуре и опустился рядом на колени.

– Славная дуэль, лапонька, – проговорил он, нежно очертив указательным и средним пальцами ее скулу и спускаясь ниже, по шее к груди.

Гермиона чуть шевельнулась. На ее лице по-прежнему было непонимание.

На ее немой вопрос он ответил:
– Прессум гравис, малышка. Я знаю, что ты сейчас ощущаешь – тяжесть во всем теле, руки и ноги будто свинцовые, так что ими почти невозможно двинуть. Я испытал на себе всю силу этого заклятья, будучи мальчишкой приблизительно твоего возраста, когда меня обучал ему один венгерский колдун.

Антонин на секунду отвел взгляд, улыбнувшись как-то отстраненно и почти мечтательно. Давно он не вспоминал времена своей юности. Неужели эта грязнокровка настолько сильно на него действует?

– Удивительное заклятье, – продолжил он, снова посмотрев на гриффиндорку. – Моментально выводит противника из строя. Его особенность в том, что нет таких оборонительных чар, которые могут его отбить или подавить. Поэтому твой щит не сработал.

Мужчина аккуратно, почти нежно убрал несколько прядок с лица Гермионы и затем мягко щелкнул ее пальцем по носу, отчего она вздрогнула.

– Такая пылкая и одновременно такая нежная, – проговорил он. – Очаровательное создание.

Он поддел рукой край ее свитера и подтянул его вверх, обнажив небольшую грудь, обтянутую белым кружевным лифчиком.

– Нет, – с трудом пролепетала Гермиона, попытавшись отстраниться.

Куда там, заклятье едва позволяло ей вздохнуть полной грудью, не то чтобы двигаться.

Крупная рука задрала лифчик, и Долохов провел горячими пальцами по выпуклой дорожке шрама, который остался после его режущего проклятья.

– Наверное, это было больно и на излечение, предполагаю, ушло немало недель, да?

Мадам Помфри прописала ей кучу разных зелий и целебную мазь, которыми она лечилась почти полтора месяца. Шрам затягивался невероятно долго, да еще и болел в течение всего процесса исцеления.

Гермиона посмотрела Долохову в глаза, но промолчала. Впрочем, вряд ли он ждал от нее ответа.

– Тебе повезло, что я был под Силенцио, а-то бы мы сейчас не разговаривали.

Да уж… Оказаться в плену и быть проданной в рабство. Повезло, так повезло.

Ладонь мужчины продвинулась вверх, и грубые пальцы ощутимо сжали торчащий сосок левой груди девушки. Долохов немного покрутил его между пальцев и слегка оттянул, отчего Гермиона еле слышно застонала.

– Прелестная девочка, – констатировал он.

Может ли он позволить себе минутную слабость? Ну, может, не минутную… И все же.… Каковы шансы, что кто-то заявится сюда сейчас, помешав ему?

Нет, нельзя терять самообладание. Так он станет похожим на Басти Лестрейнджа, который не может удержать гормоны в штанах, будто ему четырнадцать лет. Позорище. И как Темный Лорд мог подарить Метку этому недоноску?

– Жаль, нельзя взять тебя прямо здесь, – сказал Долохов, – Ты сейчас такая притягательная. Ну да ладно, я умею ждать. Когда после торгов ты перейдешь в мою собственность, я отымею тебя во всех возможных позах в каждом уголке моего поместья.

Мужчина опустил ее лифчик, поправил свитер и, встав, подхватил Гермиону на руки и перекинул через плечо. Девушка попыталась сопротивляться, из-за заклятья вышло, впрочем, слабенько.

Антонин покрепче обхватил ее, а затем звонко шлепнул ее по попе свободной рукой.

– Не дергайся, грязнокровка, а-то я не сдержусь.



Когда ее начали готовить к выставлению на торгах, Гермиона по-прежнему была под действием заклятья Долохова («Прессум гравис», – всплыло в ее памяти). Это значительно облегчило работу всех, кто участвовал в приведении товара в презентабельный вид, как выразился Макнейр. Гермиона узнала, что именно Макнейра назначили ведущим торгов.

Действие заклятья сошло на нет только, когда Гермионе уже нанесли макияж, сделали укладку и одели ее в самое короткое кружевное белое платье без бретелек, которое оно только видела в своей жизни. Она ощущала себя проституткой, будучи облаченной в этот кусок материи, который не прикрывал практически ничего. Но ведь так и есть, да? Теперь она просто шлюха, тело для ублажения любых фантазий этих извращенцев, сжиравших ее и других плененных девушек голодными, хищными взглядами.

За время пребывания в плену Гермиона ни разу не видела никого из пленных мальчиков. В той части Министерства, где их держали, были только девушки. Судьба ребят оставалась неизвестной. Гермиона была уверена, что Темный Лорд уже давно решил, куда деть противников новой власти мужского пола. Продажа в пользование Пожирателям – самый очевидный, но далеко не единственный вариант. Организовать развлечение в виде боев без правил? Использовать их для опытов? Или что-то иное, что могла породить больная фантазия психопата, лишившегося человеческого облика и, что важнее, души.

Когда ее вели к сцене, Гермиона была в какой-то прострации. Все вокруг расплывалось, а в голове стоял необъяснимый шум. Возможно, таким был постэффект заклятья Долохова, а может, сказывалось нервное перенапряжение. Лишь оказавшись за кулисами, впритык к сцене, она поняла, что источник этого шума – зрители. Их было человек сто, не больше. Пожиратели и некоторые иные сторонники победителей отпускали грязные шуточки, улюлюкали и просто гнусно хихикали и гоготали, пока Макнейр представлял очередную пленницу.

Сейчас это была Лаванда Браун. Она стояла посреди сцены абсолютно голая, но даже не пыталась прикрыться. Гермиона не знала, от страха это, шока или же девушка просто сломалась, смирившись со своей судьбой. Гермиона была девственницей, и поэтому ее никто не трогал – невинной она стоила дороже. Тем же, у кого уже был сексуальный опыт, так не повезло. Когда Гермионе делали макияж перед торгами, в комнате находились два охранника, один из которых во всех скабрезных подробностях хвастался другому, как он насиловал одну из плененных девушек. От того, что Гермиона услышала, у нее волосы встали дыбом. Она подумала, что если на такое способен рядовой работник Министерства, что же будут делать с приобретенными рабынями известные своей жесткостью и часто крайней степенью садизма Пожиратели Смерти?

Макнейр, было видно, наслаждался своим положением, с особым энтузиазмом комментируя внешний вид Лаванды, не избегая и возможности прощупать ее везде, куда мог дотянуться, показывая товар.

Впервые с Макнейром они с друзьями столкнулись, когда он, будучи министерским ликвидатором опасных животных (а по факту просто палачом), был приглашен привести в исполнение приговор гиппогрифу Клювокрылу. А о том, что Макнейр собой представляет, Гермиона узнала на пятом курсе от членов Ордена Феникса. Он был ничем не примечательным, можно сказать жалким человеком, трусом и никчемным магом с наклонностями садиста, получающим удовольствие, унижая и мучая беззащитных и тех, кто был слабее его.

«А кто из Пожирателей таким не был?» – подумала Гермиона.

Волдеморт даровал Макнейру должность заместителя главы созданного при Министерстве новым правительством «Отдела по обороту и контролю использования невольников» в качестве награды за захват особо опасных преступников Молли и Артура Уизли. Хотя, «захватом» это было назвать сложно – Пожиратель просто поразил их в спину обездвиживающим заклинанием, пока они отбивались от группы оборотней. Во главе Отдела был поставлен Корбан Яксли, а Макнейру вверили обязанность по проведению торгов на невольничьем рынке, чему он, судя по самодовольной физиономии, был несказанно рад.

Лаванда Браун ушла с молотка за 15 000 галлеонов во владение Рабастана Лестрейнджа. Но, судя по тому, каким сальным взглядом на девушку пялился Родольфус Лестрейндж, похлопывая брата по плечу, Лаванде, скорее всего, придется мириться как минимум с еще одним насильником.

– А теперь, господа, с преогромнейшей радостью спешу представить вам одну из королев нашего сегодняшнего мероприятия, – произнес с воодушевлением Макнейр, когда Лаванду увели со сцены.

Сердце Гермионы набатом застучало в груди.

– Ту самую грязнокровку, которая доставила Министерству столько неприятностей, знаменитую подругу Гарри Поттера. Встречайте, Гермиона Грейнджер!

В зале раздался оглушительный гул. Верзила в министерской форме охранника выволок слабо сопротивляющуюся Гермиону на сцену, и ее тут же ослепил яркий свет, исходящий от магических прожекторов, мешая ей разглядеть лица зрителей.

Девушку подвели к середине сцены, туда, где минуту назад стояла Лаванда.

– Мисс Грейнджер, хоть и является грязнокровкой, но еще не так грязна, как прочие, – продолжил Макнейр. – Она еще невинна, дорогие друзья. По крайней мере, между ног. – Макнейр скривился в усмешке, и по залу пронесся гогот.

– А теперь, рассмотрим товар детальнее, – продолжил Макнейр.

Далее все произошло так внезапно, что Гермиона не сразу успела среагировать – Макнейр взмахнул палочкой, и белое кружевное платье буквально растворилось в воздухе, оставив девушку совершенно голой перед взорами сотни пар глаз.

Отойдя от шока, Гермиона резко выдохнула и попыталась прикрыться руками, но очередной взмах палочки аукциониста материализовал невидимые веревки, которые обхватили тонкие запястья девушки и развели ее руки в стороны, чтобы ничто не мешало зрителям лицезреть тело рабыни.

Гермиона яростно забилась в невидимых путах, что вызвало у Макнейра улыбку, а в зале раздался громкий хохот зрителей.

– Девочка весьма строптива, как вы можете видеть, – снова продолжил Пожиратель, – потому, несомненно, сможет распалить любого. Ломать ее будет отдельным удовольствием, не сомневайтесь.

– Итак, стартовая цена за мисс Грейнджер – 10 000 галлеонов! – объявил Макнейр, и торги начались.

Зрители будто сошли с ума. Выкрикивая быстро растущие предложения по цене, гости аукциона срывались на хрип, пытаясь перекричать друг друга. Во время торгов Лаванды такого безумия Гермиона не наблюдала. Очевидно, для Пожирателей «грязнокровка Поттера» была каким-то особо лакомым кусочком, ценным трофеем, за который каждый из них был готов отдать многое. Когда сумма достигла 80 000 галлеонов, соперников осталось двое – Августус Руквуд и Антонин Долохов.

– Итак, мы остановились на 80 000 галлеонов от мистера Руквуда, – произнес Макнейр. – Мистер Долохов, желаете перебить цену?

– 90 000, – бросил Долохов с таким непроницаемым выражением лица, будто деньги не имели для него никакого значения.

В толпе начали перешептываться. Долохов никогда не создавал впечатление выходца из богатой семьи. По правде говоря, кроме того факта, что он был чистокровным, об Антонине Долохове его соратникам по оружию вообще было мало что известно. И, похоже, наличие у него такой крупной суммы свободных денег вызвало искреннее удивление у многих.

Долохов не смотрел на Руквуда, но боковым зрением все же заметил, как тот сглотнул и замер, вероятно, решая, стоит ли игра свеч.

«Готов», – подумал Долохов и сжал губы в тонкую линию, подавляя улыбку. По мнению Антонина, это действительно стоило того, пусть он сам до конца и не понимал, почему. Он просто хотел получить эту грязнокровку, она была ему нужна… просто…. Да просто потому, что он так хотел.

С юности он никогда не потакал своим эгоистичным желаниям, направляя свои силы на достижение только великих целей. Так разве он не имеет сейчас права, по прошествии стольких лет, хоть раз просто поддаться порыву?

Он решил для себя, что право такое у него есть.

Только один раз. Только сейчас. И больше никогда.

– 90 000 раз, 90 000 два, 90 000…. – говорил Макнейр, и Долохов с силой сжал руки в кулаки (Не проявлять эмоций, даже искренняя радость будет воспринята как слабость).

– 200 000, – раздался чей-то голос с конца зала, и гости ахнули, закрутив головами в поисках говорящего.

В этот раз Антонин уже не смог остаться невозмутимым и тоже повернулся на голос. От входа, расположенного в конце зала, через проход к сцене пробирался невысокий лысый мужчина.



«Джагсон, – пролетело в голове Долохова. – Но откуда столько денег у этого упыря?»

Джагсон остановился недалеко от сцены и бросил самодовольный взгляд на Долохова. Слева к нему подошел Гойл и похлопал соратника по плечу, затем с такой же победоносной ухмылкой на кривой физиономии с ними поравнялся Селвин. Было очевидно, что мужчины объединились для совершения покупки.

Тварь! Мразь! Ты сдохнешь в муках вместе с двумя своими подпевалами.

Антонин сжимал кулаки, что было сил, теперь уже от ярости, кипящей в нем. Он ненавидел свое бессилие сейчас, но, как бы ему ни хотелось метнуть в Джагсона и этих двоих Аваду, он не мог. Темный Лорд, может, и простил бы ему убийство Джагсона, но Гойл и Селвин пока еще пользовались его благосклонностью и были ценными Пожирателями смерти.

– Мистер Джагсон! Это невиданная щедрость! – произнес оттаявший от шока Макнейр. – Мистер Долохов, перебьете цену?

Твою мать, твою мать, твою мать!

Долохов сжал челюсти так, что, казалось, еще чуть-чуть, и зубы начнут крошиться от давления. Он проиграл.

***

У Гермионы бешено колотилось сердце, готовое вот-вот выскочить из груди. Она не знала, в какой момент стала так отчаянно надеяться, что Долохов победит. Это было таким неправильным, каким-то нездоровым желанием. Он ведь такой же сторонник Волдеморта, как и все они, не знающий жалости, не имеющий чести, беспринципный, бессовестный, злой…. И совершенно непредсказуемый.

Но лучше ли будет оказаться во власти этого Джагсона, который с нечеловеческим, почти звериным лицом хлестал Анджелину тогда у Хогвартса?

– Мистер Долохов? Я вынужден начать отсчет, – снова подал голос Макнейр. – 200 000 ра…. Повелитель!

Антонин поднял недоуменный взгляд на Макнейра, решив было, что ослышался, но увидев, что тот уже стоит на коленях, покорно склонив голову, он повернулся в сторону выхода.

Темный Лорд вальяжно шел по проходу между рядами, зрители покорно склоняли головы в знак почтения. Долохов резко выдохнул.

– Ах, похоже, я пришел как раз вовремя, – произнес Волдеморт, и Гермиону передернуло от его шипящего с надрывом голоса. – Хотел бы прийти раньше, но было одно дело, не терпящее отлагательств.

Волдеморт поднялся на сцену, и Макнейр встал с колен.

– Повелитель, такая радость, что Вы почтили своим присутствием наше скромное мероприятие, – подобострастно проговорил он.

– Уолден, – прошипел Темный Лорд, – не стоит принижать значимость данного аукциона. Такие мероприятия – это именно то, что нужно новому миру. Это помогает нам восстановить естественный порядок вещей и вернуть каждого на предназначенное ему природой место.

Волдеморт перевел взгляд на Гермиону.

– Грязнокровка Грейнджер! Как приятно видеть Вас снова, – насмешливо бросил он, а потом снова повернулся к Майнейру. – И сколько же готовы предложить мои верные соратники за право владения столь ценным экземпляром?

– Последняя названная цена – 200 000 галлеонов, – сказал Макнейр. – Предложена Джагсоном.

– Достойная сумма, – Волдеморт одобрительно хмыкнул, посмотрев на Джагсона.

Губы лысого Пожирателя растянулись в улыбке, и он чуть склонил голову в благодарности. Но улыбка на его лице задержалась ненадолго, медленно она начала сползать по мере того, как Волдеморт продолжал говорить.

– И как бы ни было мне радостно от того, что вы, мои дорогие друзья, готовы так вложиться в успех нашей миссии по благоустройству нового мира, я вынужден огорчить вас сейчас.

В зале установилась давящая тишина.

– Это произошло по моему недосмотру. Я должен быть проконтролировать все еще тогда, в Хогвартсе…. Признавать сей факт весьма печально, особенно сейчас, когда мы победили. Но, правда, друзья мои, в том, что грязнокровка Грейнджер, ввиду какой-то трагической ошибки природы, наделена исключительным интеллектом и хитростью, что делает ее особо опасным врагом нашего магического сообщества. Посему ее следовало бы убить, чтобы все мы могли спать спокойно.

Все мышцы были напряжены до предела, удары сердца в грудной клетке начали отдаваться болью, руки дрожали. Гермиона почти не дышала.

– Но, чтобы никто не сомневался, что в новом мире есть место правосудию, я принял другое решение. Наверное, следовало бы сделать все в более официальной обстановке, но раз уж так случилось, что все мои верные слуги сейчас здесь….. Не вижу причин это откладывать. За пособничество врагу №1 магического сообщества я приговариваю его ближайшую соратницу, военную преступницу Гермиону Грейнджер к пожизненному тюремному заключению и приказываю незамедлительно препроводить ее в Азкабан, где она и проведет остаток своих дней.