Глава 19: Без вины виноватые

Гермиона отвыкла от долгих поездок на машине, поэтому путь обратно в Мельбурн дался ей с большим трудом. Первую половину дороги они с Северусом молчали, оба погружённые в свои мысли, и одному Мерлину было известно, какие переживания обуяли сердца этих волшебников. Девушка не могла угнездиться на месте и постоянно ерзала, ее начало укачивать, и она попыталась на время прикрыть глаза. Лучше не становилось. Гермиона выдохнула и спросила:

— Северус, мы можем остановиться и подышать свежим воздухом? Мне нехорошо.

Снейп притормозил возле перелеска, заехав на обочину. Гермиона тут же выбралась из машины и поежилась. Дул небольшой ветерок и приносил с собой легкую свежесть, которой ей так не хватало. Волшебник опустил окна авто, а потом и сам выбрался наружу. Он облокотился на капот и наблюдал за девушкой.

— Что-то случилось?

— Немного укачало. Долго нам ещё ехать?

— Пару часов.

Гермиона вздохнула. Ее неприятно мутило, и она не понимала, из-за чего. Ее взгляд метался по машине и деревьям, а сама она жадно дышала. Северус подошёл к ней и грубовато взял за запястья. Раз-два-три-четыре... он считал ее пульс.

— Успокойся, — сказал он, когда насчитал почти сто ударов в минуту. — Твоё сердце стучит так, будто ты сейчас бежишь марафон.

— Я спокойна.

— Посмотри на меня, — Снейп подняла ее голову за подбородок и пристально глянул на зрачки. Они были расширенные. — Из-за чего ты паникуешь?

— С чего ты взял...

— Грейнджер, ты чего-то испугалась и твой организм говорит об этом гораздо яснее, чем ты сама, — жестко сказал Северус, отпустив девушку. — О чем ты думала, пока мы ехали?

— О тебе, — она понурила голову, как первокурсница перед грозным профессором. Хотя это было недалеко от истины.

— И с каких пор я вновь стал тебя пугать?

— Ни с каких, тут скорее... Мне просто надо подышать воздухом. Давай не будем начинать выяснение отношений, — Гермиона вздохнула и села на капот так же, как до этого делал Снейп.

Ветерок трепал ее несобранные волосы, колыхал футболку, а сама девушка выглядела, словно сошла с экрана типичной австралийской рекламы газировки. Волшебник стоял рядом, не произнося ни слова.

— Все прошло просто отвратительно, — с ироничной усмешкой сказала Гермиона, смотря на проезжающие мимо машины.

— Я бы так не сказал.

— Да ладно, мой отец был хуже Фаджа со своими неуместными вопросами. Мне хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видеть этого.

— На его месте я поступил бы точно так же, — спокойно ответил Снейп и оперся на машину рядом с девушкой.

— Ты собираешься следовать его указаниям?

— Держаться от тебя подальше, потому что я старше и в душе развратник? — насмешливо-серьезно спросил волшебник, так же глядя на проезжающие мимо машины. Это непрерывное движение завораживало.

— Ты не такой, и я не понимаю, почему отец сказал то, что сказал, — Гермиону прожигал стыд, который она не испытывала так сильно, когда они только уезжали из дома родителей, но стоило остаться наедине с собственными мыслями и видеть пустой, бездушный взгляд Снейпа за рулем, как все эмоции нахлынули разом, и она не смогла с ними справиться. Все же устойчивости к подобному у неё никогда не было.

— Кое в чем он был прав — я бывший Пожиратель, вдвое тебя старше и имею ужаснейшую репутацию. Поэтому я должен держаться от тебя на расстоянии, — меланхолично сказал Северус.

— Так считает отец, но не я.

— А я не пойду против твоей семьи, Гермиона. Они тебе ближе и к ним стоит прислушиваться.

— Папа ревнует и в нем еще свежи мои ругательства в твой адрес. Дома твоя персона не была синонимом чего-то радостного. Мне стоило держать себя в руках относительно высказываний о зельеварении и о твоих попытках уничтожить Гарри, Рона и меня, но я не знала, чем мои слова обернутся в будущем, — теперь к стыду добавилось и сожаление. Ядерный коктейль. А ведь еще пару часов назад, проснувшись с хорошим настроением, Гермиона была довольна жизнью. Как быстро все меняется.

— Мы можем долго об этом разговаривать. Суть остаётся неизменной: мое прошлое будет тянуть на дно нас обоих, если только я не решусь отступиться и дать тебе свободу.

— Я не хочу терять нашу связь, — так же незаинтересованно, но в тоже время четко сказала девушка. — Не хочу следовать отцовским предупреждениям. Я хочу быть собой в твоих руках. И понятие свободы так же эфемерно, как понятие рая или ада... Ты это знаешь не хуже меня.

— Это точно, — усмехнулся Северус. — Удивительно, но последний месяц я чувствую себя самим собой, чего не происходило со времён детства. А вместе с этим пришло и ощущение свободы. Оказывается, оно существует, — это были те небольшие моменты, когда мужчина говорил абсолютно искренне, от души, делясь частичкой себя с Гермионой. Она живо ощущала эти перемены в его сущности и ценила подобные откровения, чувствуя себя на одной волне с этим сложным и многогранным человеком.

— Как думаешь, в школе все вернется на круги своя?

— Не знаю... — он качнул головой и поправил упавшие на лицо волосы. — Мы можем все изменить, если захотим. Сделать из школьного года нечто непохожее на прошлое.

— Я бы хотела вернуться в стены Хогвартса и не ощущать себя там, как в ловушке. В замке сохранилось слишком много воспоминаний и сейчас я не хочу жить ими, — призналась Гермиона и обхватила плечи руками.

— Я тоже... Хогвартс никогда не был для меня домом, как другим ученикам и профессорам.

— У нас же нет возможности сбежать? — с какой-то надеждой спросила девушка, повернувшись к Снейпу. Он выглядел таким простым, милым и добрым, каким она его ещё никогда не видела при свете дня. Его глаза излучали потаенную печаль, но через них также было видно и его истерзанную пытками душу, а не кусок колючего льда, что он всегда всем показывал ради защиты. Ей на секунду захотелось быть к нему ближе.

— Боюсь, нас будут искать, а когда найдут, то в лучшем случае запрут в Хогвартсе, а в худшем — отправят в Азкабан. Я бы не стал так рисковать.

Гермиона слезла с капота и подошла к мужчине. Она прислонилась лбом к его ключице и обвила руками шею. Северус раздвинул ноги, чтобы девушка могла без препятствий к нему приблизиться, и нежно обнял за талию.

— Мы же справимся с этим вместе... — то ли спрашивала, то ли утверждала Гермиона, стоя в его руках.

— У нас нет выбора и нам не впервой преодолевать проблемы, — Снейп погладил ее по волосам и девушка проникновенно взглянула на него.

— Я устала бороться, — сказала она и мягко приникла к его губам. Что конкретно она имела ввиду под этими словами, осталось загадкой, разгадывать которую не хотелось никому. Поцелуй вышел нежным и целомудренным, с присутствием магии в послевкусии. Они целовались медленно, без напора, словно исследуя друг друга, думая, что кто-то из них может сломаться под напором страсти. Они сохраняли внешнее спокойствие и размеренность движений, пока в душе у каждого бушевала буря. Эта искра могла разгореться во всепоглощающий пожар, но только не сегодня (они просто не готовы к этому, для обоих ещё слишком рано. Никто из них не хотел секса ради секса, они искали нечто большее и пока были далеки от этого «нечто»). Сейчас они были едины по собственному желанию, пока магия заснула под их напором контролируемых действий. Если бы все это случилось в другом месте, в другое время, не при свете дня, а в постели, то они обязательно бы все списали на желание обменяться волшебством, продолжали бы отрицать любую личную заинтересованность, но они были в Австралии, руководствуясь только своими решениями. Мимо них постоянно проезжали машины и не замечали пару, потому что окружающие не знали, кто они. В Англии они бы не смогли почувствовать себя так же свободно и раскованно, потому что там их имена слишком известны. Здесь же после трудных разговоров, выяснений отношений, работы, споров, разногласий им было хорошо в объятиях друг друга, они впервые за много лет ощущали себя живыми. Кровь бежала по венам с удвоенной скоростью, подстегиваемая безумным ритмом сердцебиения, легкие жгло от нехватки кислорода, но ощущение нежности и тепла, что исходило от обоих, было выше этих маленьких неудобств.

Северус прошёлся языком по верхней губе девушки и слегка прикусил, едва сохраняя самообладание, чтобы не впиться в неё со всей мощью обуревавших его эмоций. Ему давно не было так хорошо, так естественно, как с Гермионой, и будь он проклят, если добровольно откажется от этого минутного блаженства. В голове Грейнджер были похожие мысли, она хотела распластаться на этом горячем капоте, чтобы Снейп оказался сверху и взял всю власть над ней в свои руки, но она понимала, что фантазии далеки от реальности. Едва ли она могла рассчитывать, чтобы волшебник что-то сделал с ней по собственной воле. Он не раз говорил, что его личная жизнь никогда не будет связана с ней, что он не тронет ее, пока она девственница или пока он не дойдёт до той точки отчаяния или самопрощения, что будет готов открыть ей свою душу и подарить тело.

Девушка резко выдохнула прямо в губы профессору и отстранилась.

— Я опять все сделала по-своему, — проговорила она чуть слюняво и неразборчиво. Губы ее припухли от длительного поцелуя, а разум плохо подчинялся командам.

— Это происходит довольно часто, я почти привык, — отозвался Северус без особых восторгов. Ему не хотелось отпускать девушку, но стоило признать, что момент прошёл и теперь они снова вернулись к привычным отношениям. Или нет?

— Прости, мне не следовало, — Гермиона отступила от мужчины и вновь захотела исчезнуть. Стыд пробудился в ней с новой силой, она злилась на себя за несдержанность и очередное нарушение правил, которые они незвучно выставили друг другу ещё в начале совместной жизни. «Чертов замкнутый круг. Я хочу его и одновременно боюсь».

Северус наблюдал за ней безучастным взглядом, словно поцелуй для него ничего не значил. Он облизнул нижнюю губу (вышло бы даже игриво, если бы не так серьезно, учитывая его в миг напрягшуюся позу) и приподнялся.

— Поехали, нам ещё нужно успеть в больницу, — сказал он и прошёл мимо неё. Девушка заправила волосы за уши и села в авто.

Несмотря на затык, произошедший между ними после поцелуя, оба чувствовали себя чуть раскованнее, чем когда только выезжали от родителей Гермионы. В машине больше не царила тотальная тишина, Северус не был задумчив, а лишь спокойно рулил изредка поглядывая на девушку. Грейнджер же смотрела в окно ровно до тех пор, пока не решила откинуть кресло назад и улечься. Она всегда хотела попробовать так сделать.

Девушка повернулась на бок, поджав ноги к груди и стала разглядывать мужчину рядом. Закатанные рукава рубашки (при ней он не скрывал свою метку, а в магловском мире и вовсе каждый второй ходил с чем-то подобным, так что прятать было, по сути, нечего), убранные назад волосы, морщинки вокруг глаз и рта, которые говорили о его нервном образе жизни, худощавое телосложение, подтянутая форма (Снейп не был атлетом, это сравнение не могло быть к нему применимо ни в каком смысле. Просто он выглядел хорошо на свой возраст, а под извечным чёрным сюртуком скрывалось жилистое и подвижное тело, что скорее привлекало, чем отталкивало Гермиону), попеременное движение ног, когда он притормаживал, а потом опять нажимал на газ, руки с мелкими шрамами, характерными, пожалуй, для любого зельевара, аккуратно подстриженные ногти… Она считала его привлекательным и мужественным, хотя любой из ее друзей с легкостью назвал бы девушку идиоткой за подобные мысли о Северусе Снейпе. И ведь бесполезно было бы доказывать, что его волосы далеко не сальные, а всего лишь тонкие и плохо поддающиеся укладке, нос не такой большой, а вполне пропорциональный, только сломанный, вполне ровные зубы, хотя в ее детских воспоминаниях они у него были отталкивающе кривыми, всегда идеально выбритое лицо и идеальный исключительный аромат корицы и имбиря, исходивший от его одежды и тела. Гермиона могла бы долго перечислять его нехарактерные особенности, индивидуальность во многих вещах и несостыковки со школьными байками, но ей это было не нужно. Убеждать кого-то, что Северус Снейп не такой, каким его все всегда считали, ей было не нужно, хватало сполна и собственной убежденности. Она ощутила дрожь во всех частях тела от одной мысли, что принимает его таким, какой он есть, в полном объеме, и попыталась ее унять. Девушка вначале сложила ладони и легла на них щекой, а потом все же решилась потревожить волшебника и дотронулась до его руки, что покоилась на переключателе передач. Рядом с ним было спокойнее.

Машина была с автоматической коробкой, поэтому переключать что-либо во время поездки не было необходимости. Просто Северусу было удобнее рулить именно в таком положении. Когда Гермиона тёплой ладошкой накрыла его руку, он оторвался от дороги и глянул на неё. Девушка прикрыла глаза и держалась за него, как за соломинку, способную вытащить на берег ее тонущую душу. Он перехватил ее ладонь и заключил в свою так, что их с легкостью можно было обозвать влюблёнными подростками. В этот раз магия не заставила себя долго ждать и принялась перетекать из одного организма в другой, пока была такая возможность. Это «искусственное» тепло окончательно разморило Гермиону, и она не заметила, как уснула, несмотря на непоздний час.

Они так и ехали до самого Мельбурна. Девушка тихо посапывала, ее ладонь, горячая и от волшебства, и от жара тела Снейпа, до сих пор была в его руке. Ему пришлось отпустить ее и прервать связь только когда он припарковывался возле больницы.

— Гермиона, — тихо позвал мужчина, вновь переплетая свои пальцы с ее и слегка потряхивая руку. Девушка отозвалась мычанием и разлепила глаза. — Мы приехали, — пояснил он, заметив, как она оглядывается. — У нас мало времени.

— Встаю, — сказала Грейнджер и поднялась. На щеке у неё отпечатался след швов от обивки сидений, что выглядело весьма забавно.

Они выбрались из машины, Гермиону чуть покачивало после сна, а голова болела после пробуждения. Северус ускорил шаг в сторону нужного здания, но заметив, что девушка за ним не поспевает, опять взял ее за руку, что стало для них вполне привычным делом, но значило уже нечто большее, чем простую дружескую поддержку, и повёл за собой.

Сказав пару слов на ресепшене и подписав какую-то бумагу, Северус и Гермиона поднялись на третий этаж, зашли в комнату для персонала, накинули халаты, которые висели тут с их прошлого визита нетронутыми, и направились в сторону палаты пациентки.

— Стой, — сказала Грейнджер, заметив кулер и потащив волшебника к нему. Она залпом выпила два стакана с таким наслаждением, будто не видела воду как минимум несколько дней. — Все, идём, — Гермиона налила себе ещё воды и, стараясь не разлить, поплелась за волшебником.

В палате их уже ждали родители Элизы Маккензи и Джеффри. Снейп проигнорировал телефонный звонок и зашёл к пациентке как раз в тот момент, когда гудок прекратил настойчиво требовать ответа.

— Прощу прощения, мы немного задержались, — сказал Северус, пожал руку вначале коллеге, а потом и мистеру Маккензи. — Я смотрю, мисс Маккензи уже пришла в себя, — он повернулся к девочке, что лежала на койке под капельницей. — Как вы себя чувствуете?

— Все болит, — хрипло отозвалась Элиза. — И мне не дают воды.

— После операции пить нельзя, — пояснил Снейп. — Где конкретно болит?

— Везде, особенно поясница.

— Кончики пальцев ног и рук чувствуешь?

— Да, — девочка ответила хоть и тихо, но достаточно живо, что подтверждало ее радость от успешной операции. — Спасибо вам.

— Всегда пожалуйста, я же обещал сдержать своё слово, — волшебник быстро подмигнул пациентке и улыбнулся уголком губ.

— Вы мне тоже… — говорить Элизе было тяжело после почти суток, проведенных под полной анестезией, но ее желание жить и поговорить с тем единственным врачом, который смог ей помочь и не обманул ожиданий, было выше этих сложностей. — Обещали рассказать…

— Только когда ты встанешь с кровати и начнёшь бегать, — дополнил Северус и сложил руки на груди.

— А вы, видимо, плохо бегаете, доктор.

— В смысле? — не понял волшебник.

— У вас на лице синяк, — пояснила девочка и попыталась улыбнуться, но мышцы плохо слушались.

— Да, точно. Я быстрее работаю руками.

— Ваши руки и правда волшебные.

— Не сказал бы, но тебе поверю.

Гермиона стояла почти раскрыв рот от удивления. Северус общался с девочкой так, как будто кроме них в палате никого не было. Он вёл себя расковано и добродушно, со стороны можно было даже сравнить его с Дамблдором. Джеффри, казалось, тоже был поражен поведением друга. Он, конечно, видел его в разных ситуациях, но чтобы Принц изменил своей излюбленной привычке быть строгим и серьезным даже без воздействия алкоголя — было шоком и для него.

— Доктор Принц, а что по поводу дальнейшего лечения? — спросил мистер Маккензи, прерывая идиллию между своей дочерью и врачом.

— Восстановление. Долгое и упорное. Всю программу вам дадут уже местные ортопеды, это их профиль, — Северус повернулся к мужчине и вернул себе прежний строгий вид, положенный его статусу.

— А как же ваше лекарство? — уточнила миссис Маккензи.

— Я его выпишу, но не в большом объеме. Элизе оно пока будет только во вред. Надо дать организму самому начать процесс сращивания костей и сухожилий.

— Дальнейшее лечение будет уже не под вашим наблюдением?

— Доктор Джеффри Херт доведёт все до конца. Вы можете ему доверять безоговорочно. Я же прилечу на финальный осмотр и надеюсь увидеть вашу дочь здоровой.

— Мистер Принц, мы можем выйти? — отец девочки указал на дверь и настойчиво попросил Северуса проследовать за ним. Волшебник был не против, уже понимая, о чем пойдет речь.

Мужчины вышли в коридор, Гермиона последовала за ними, но встала в сторонке, чтобы не мешать приватной беседе.

— Я хотел бы извиниться за первоначальное недоверие к вам. Это было глупо с нашей стороны.

— К счастью, мне пришлось работать не с вами, а с вашей дочерью. Вы вели себя как типичные родители.

— У вас есть дети?

— Нет, к чему этот вопрос?

— Элиза вам доверилась и у вас получилось найти с ней общий язык. После аварии она даже с нами толком не разговаривает, а тут улыбалась.

— Это заслуга помощницы, а не моя.

— В любом случае, спасибо вам за помощь, — мистер Маккензи протянул ладонь для рукопожатия и Северус ее принял. — И да, вы сказали, что работаете не из-за денег, а из интереса, но мы с женой все же решили отблагодарить вас чем-то более весомым, чем человеческим «спасибо», — он достал из заднего кармана джинс кожаный кардхолдер и протянул его Снейпу. — Здесь карта на ваше имя и пин-код. Надеюсь, мы правильно оценили ваш труд, и вы не почувствуете себя обиженным. На сколько я знаю, по документам в этой больнице вы никак не проходите, так что это лишь небольшая прибавка к официальной зарплате.

— Вы ошибаетесь, — ответил Северус, принимая подарок. — Я здесь в качестве ведущего консультанта и на вполне законных основаниях.

— Так или иначе, спасибо вам за все.

— Рад был помочь, — сухо отозвался волшебник, сунув карту в карман. Мужчины вновь обменялись рукопожатиями, отец девочки вернулся в палату к дочери и жене, а Снейп остался стоять в коридоре. К нему вышел Джеффри и прохлопал коллегу по плечу.

— Отлично сработано, — сказал мужчина. — Ты их покорил. Уверен, они щедро тебя отблагодарили за работу.

— Твоя доля тут тоже имеется.

— Это не важно, лучше расскажи, какие были у вас с юной леди дела, что ты освещаешь весь коридор таким ярким фингалом? Не ее ли кулачок отпечатался у тебя под глазом?

— Я смотрю, ты жить спокойно не можешь, пока не узнаешь все подробности? — съязвил Снейп, но был подхвачен другом под руку и уведён по направлению к лестнице.

— Просто любопытно, но можешь не отвечать. Пойдём, я тебе хоть мазь от ушибов дам, а то подобные отметины тебя не красят.

Гермиона шла за мужчинами, держась чуть отдаленно, пока они разговаривали.

— Могу предложить мисс Грейнджер нанести тебе мазь, думаю, ее пальчики ты оценишь больше моих, — улыбнувшись, сказал Джеффри в своём кабинете, доставая из ящика тюбик с неприятно пахнущим гелем.

— Ещё хоть одна подобная шутка…

— Ладно, Принц, не сердись. Мисс Грейнджер, вы тоже простите мне мой юмор, — Джеффри продолжал улыбаться.

— Не стоит, я действительно могу помочь, если позволите. Все же из-за меня у профессора этот синяк, — отозвалась Гермиона, за что получила строгий взгляд Снейпа.

— Даже так, — сладко протянул мужчина. — Поделитесь подробностями, а то Северус сегодня не особо разговорчив со мной.

— Знаете, Джеффри, порой сложно понять, что вас интересует больше: ваш друг или сплетни, — ответила девушка и взяла гель. Она выдавила немного мази на пальцы и жестом попросила Снейпа присесть. Тот повиновался.

— Она знает тебя всего пару дней, а уже поняла, кто ты на самом деле, — заметил волшебник и прикрыл глаза, чтобы они не начали слезиться из-за едкой жидкости.

— Ее нужно втирать, — предупредил Джеффри. — И вообще-то, я о вас обоих забочусь. Не один я обсуждаю слухи, и уж поверьте, вся больница не будет думать, что ты, Северус, наткнулся на дверной косяк. Я бы мог объяснить всем, в чем тут истина, но раз у кого-то возражения…

— Профессор попал под удар нашего знакомого. Нас приняли за воров и решили, что лучшее средство защиты — нападение, — пояснила Гермиона, попавшись на удочку врача. Снейп лишь вздохнул. Он не сомневался, что друг и правда прикроет его в случае ненужных сплетен, но все равно рассказывать не хотелось из принципа.

— Ах, я-то думал, тут что-то посерьёзнее, например, что Принц вступился за вас в каком-нибудь клубе.

— Я не хожу в клубы, Джеффри, — сказала Гермиона. — И не думаю, что решилась бы пойти туда с профессором.

— Очень зря, Северус знает толк в развлечениях, если в кармане есть пара сотен, рядом хорошенькая девушка, а на столе приличный алкоголь, — врач хохотнул, но осекся. Снейп поднялся с места, положил тюбик с мазью на стол и протянул другу руку.

— Увидимся через пару месяцев. Передавай жене привет и докладывай о состоянии мисс Маккензи хотя бы пару раз в неделю. Мне нужно, чтобы она начала восстановление как можно скорее и уже к концу следующей недели могла самостоятельно слезть с кровати и сделать пару шагов без боли, — он специально вернул разговор в рабочее русло, потому что считал, что коллега уже изрядно переходит границы дозволенного. Хоть Джеффри и был приятным парнем для разговоров, отличным специалистом и порядочным человеком, но порой его заносило так сильно, что Снейп хотел задушить его собственными руками.

— Вы уезжаете? — мужчина ответил на рукопожатие.

— Да, и я скажу больше, мы опаздываем. Могу я попросить тебя об одолжении?

«Снейп и что-то у кого-то просит? Удивительно!», — подумала Гермиона.

— Мы вернёмся в отель, заберём вещи и я завезу тебе ключи от машины. Ее надо будет вернуть в аэропорт на стоянку и забрать залог. Можешь оставить его себе.

— А как вы доберётесь до аэропорта, и если вам все равно туда, то не проще тебе сделать это самому?

— Мы возьмём такси. Возврат машины может занять слишком много времени. Не хотелось бы опоздать на рейс.

— Ладно, и документы не забудь оставить.

— Передам все необходимое через ресепшн, — Северус поблагодарил друга и кивнул ему в знак прощания.

Тот ответил тем же жестом и плюсом махнул паре вслед, а потом плюхнулся в кресло, когда дверь за ними закрылась.

Они вернулись в номер отеля и принялись складывать в сумку те вещи, которые лежали на кровати и в ванной. До аппарации у них оставалось около часа.

— У тебя есть с собой зелья? — спросила Гермиона прежде, чем застегнуть сумку.

— В правом кармане.

Она тут же извлекла крошечный деревянный сундук и вернула ему реальный размер. В комнате послышался звон стекла.

— Что ты ищешь?

— Заживляющее… Вот. Садись.

— Гермиона, у нас нет на это времени, — Снейп почти закатил глаза, но девушка бесцеремонно схватила его за руку и усадила на кровать.

— Джеффри был прав, синяк тебя не красит. А магловские мази, увы, бесполезны.

Не успела она притронуться к его скуле, как он поймал ее кисть и остановил в паре сантиметров от своего лица.

— Грейнджер, я бы на твоём месте перестал думать, что я ручной пёс, который будет во всем тебе подчиняться.

— У меня и мысли не было, — растерялась девушка от слишком стремительной перемены настроения волшебника.

— Желательно, чтобы они вообще не появлялись.

Северус отпустил ее руку и отвёл хмурый взгляд. Гермиона не знала, что делать дальше. Он только что ее оттолкнул, потому что не хотел, чтобы ему помогали и о нем заботились, или потому что период уважительного и ласкового отношения друг к другу закончен?

— Я могу нанести тебе зелье или это ущемляет твою гордость? — как-то дерзко спросила она, все ещё будучи в замешательстве, но сопротивляясь попыткам мужчины дистанцироваться.

— Можешь.

Гермиона зачерпнула немного густой мази из флакона и тонким слоем размазала на скуле Снейпа.

— Больно?

— Терпимо.

— Я не знала, что моя помощь отзывается в тебе неудовольствием. В следующий раз просто скажи, что не хочешь, чтобы я каким-либо образом пыталась о тебе заботиться.

— Дело не в этом, — ответил Северус, когда Грейнджер уже отошла от него и вернула все зелья обратно в сумку.

— Тогда в чем?

— Ты опять стала командовать моими действиями.

— Это всего лишь мазь, Северус! — воскликнула девушка. — Не возвращай все к исходной точке. Мы постоянно разговариваем на одни и те же темы и высказываем одни и те же недовольства. Я помню твою просьбу не командовать тобой и не делаю этого! Если у тебя по каким-то причинам скачет настроение, то вымещай свою злость на ком-нибудь другом!

— Я не злюсь, — вкрадчиво сказал мужчина и закрылся от девушки, банально сложив на груди руки. — Просто больше никогда так не делай.

— Как?

— Не надо вести себя учтиво, хлопать глазками и улыбаться, будто увидела новогоднюю елку с подарками. Не надо думать о том, что у меня где-то есть синяк и его срочно нужно вылечить, ведь без тебя я точно никак не справлюсь, — сыронизировал Северус.

— Ты опять закрываешь от меня.

— Я пытаюсь дать тебе понять, что не надо делать из меня ни героя, ни нуждающегося, ни принца. В остальном наши отношения остаются прежними.

— Прекрасно! — Гермиона хлопнула себя по бёдрам от клокочущего гнева, подписываемого недоумением. «Где, черт побери, я допустила ошибку?», — думала она. Сегодняшний день ей казался самым проникновенным, что у них был со времён начала совместной жизни, но, видимо, Снейп не готов на постоянной основе быть милым, терпеливым и заботливым. — Когда в следующий раз я решусь подойти к тебе с намерением помочь, либо оттолкни сразу, либо будь любезен не мешать моим порывам, потому что слышать от тебя подобные слова довольно обидно, — заявила она ему и застегнула сумку. — Отлично провели время в Австралии…

Грейнджер оставила их вещи лежать на стуле, сама прошла мимо Северуса в ванную, задев его плечом, и закрылась там на пару минут. Ей нужно было ополоснуть лицо, чтобы дурацкий румянец исчез с лица, а мысли успокоились. Сам же Снейп в этот момент испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, червоточинка от неправильности действий по отношению к девушке с каждой секундой захлестывала его разум все сильнее, а с другой — он ощущал себя неким победителем, который одолел коварного врага. Нет, он не считал Гермиону своим противником, а скорее наоборот — союзником, но порой ее милое отношение вызывало чувство отвращения к самому себе. Северусу казалось, что она нянчится с ним, как с маленьким, и жалеет, будто у него нет сил справиться с пустяковыми вопросами самостоятельно. Волшебник хотел быть сам для себя опорой, не привык полагаться на кого-либо и не собирался менять эти правила, а девушка нагло рушила эти устойчивые барьеры, лезла руками ему в душу, касалась кожи и делала вид, будто это норма. Ее дурацкая привычка быть ответственной во всем, следить за всем подряд и неизменно сопереживать каждому встречному бесила Снейпа, и он в очередной раз сорвался. Хотя он мог гордиться, что высказал свои недовольства вполне вкрадчивым и спокойным голосом, а не нагрубил и не наорал на Гермиону. Это уже был шаг вперёд в работе над собой, но все равно подобного было явно мало.

Грейнджер вышла из ванной уже менее недовольной и рассерженной, но все равно взволнованной. Она молча встала у выхода из номера, глядя в стену, и ждала, пока Снейп не соизволит покинуть это «прекрасное» место, чтобы наконец отправиться домой. Девушка очень хотела обратно в свою комнату, написать письмо друзьям и хотя бы на пару часов избавиться от общества профессора. Северус же взял сумку со стула, закинул ее на плечо, и они покинули номер.

В Британию они решили вернуться, аппарировав за углом больницы, где не было ни одного окна. Время поджимало, порт-ключ был зачарован ровно на десять часов вечера, и Снейп не горел желанием впопыхах создавать новый. Поэтому они с Гермионой быстро забежали в здание, оставили Джеффри ключи от авто и необходимые документы, а потом уже снова вышли на улицу. Волшебник достал из сумки темно-коричневую бутылку из-под геля для душа и поставил ее на мусорный бак.

Грейнджер огляделась. Вечер в Австралии, как и всегда, был тёплым, хоть и немного ветреным. Заходящее за горизонт солнце на небе отливало персиковым цветом и напоминало съедобную поливку на мороженом. Несмотря на красоту, легкость, шум машин, разговоры людей в отдалении, Гермиона чувствовала, что покидает нечто важное в своей жизни, что оставляет душевную теплоту и частичку себя в этом месте. Она не могла точно объяснить, чем три дня в Мельбурне отличаются от ее обыденной жизни в Британии и почему ей так сильно не хотелось говорить «Прощай» этим импровизированным каникулам. Усталость и радость, недовольство и блаженство смешались в ней и согревали нутро воспоминаниями. Однако сейчас перед ней был порт-ключ, ржавая помойка, глухая подворотня и профессор Снейп: сосредоточенный, серьезный, собранный. Вроде бы все привычно, но как-то чуждо. Северус Принц умудрялся быть собранным и не внушать отторжения, серьёзным, но не пугающим, строгим, но дружелюбным. Гермиона боялась больше никогда не увидеть того профессора, каким она запомнила его в тёплой Австралии.

— Хватайся, — скомандовал волшебник, чем вывел девушку из грустных размышлений. Она вздрогнула, вытерла руки о джинсы и дотронулась до флакона.

Уже в следующую секунду ее закружило в вихре аппарации и персиковый закат остался вне досягаемости.

***

— Ты сказал, что они прибудут сюда в девять часов, — Фадж сидел в кабинете директора Хогвартса уже полчаса и пил остывший чай. Альбус занимался бумагами, как и последние несколько недель, не замечая возрастающего негодования министра. Он лишь пододвинул к нему корзиночку с лимонными дольками и продолжил писать ответ на какое-то письмо. — Если они сейчас же не появятся, я не стану слушать никакие объяснения и надену на них наручники…

Не успел он договорить угрозу, как из камина вышли Снейп и Гермиона. От магловской одежды не осталось и следа, лишь широкие мантии покрывали их плечи, вернув их в родную гавань волшебного мира.

— Добрый день, министр, — сухо поздоровался Северус. Предчувствие его не обмануло и покинуть страну на пару дней незамеченными им не удалось. Девушка повторила приветствие, выглядывая из-за спины волшебника (мужчина сразу же закрыл ее собой, как только увидел Фаджа в кабинете).

— Здравствуйте, мистер Снейп, мисс Грейнджер, — волшебник любезно наклонил голову. — Напомните мне, пожалуйста, когда вы успели получить разрешение на выезд из страны? Хотя нет, ваше враньё я выслушал достаточно. Мне стоило посадить вас в Азкабан, а не поддаваться на уловки.

— Чего вы хотите, министр? — спросил Северус, которому абсолютно не хотелось разговаривать с министром, и уж тем белее выслушивать жалкие провокации. Если бы Фадж желал отправить их в тюрьму, то встречал бы не сидя в кресле у Дамблдора, а с группой авроров.

— Знать, какого Мерлина вы уехали в Австралию!

— У меня там были дела.

— Прекратите, мистер Снейп! Вы забыли, что находитесь под наблюдением аврората и что ваша благонадежность до сих пор стоит под огромным знаком вопроса? Я вам напомню, что только благодаря мисс Грейнджер я не посадил вас в тюрьму. Не испытывайте мое терпение.

— Чего вы хотите, министр? — ещё раз повторил вопрос Северус, не двигаясь с места.

Фадж на секунду замолчал, отряхнул брюки и поднялся. Под тяжелым взглядом Снейпа сидеть было невозможно, он прожигал собеседника глазами и заставлял чувствовать себя ничтожным. Мужчина подошёл к темному волшебнику и дипломатично сказал:

— Ваша помощь в обмен на свободу.

— Я не заключаю сделок с террористами.

«Это что, юмор у него такой? Он головой ударился во время аппарации? В лучшем случае министр не поймёт, в чем дело, а в худшем… я не хочу обратно в камеру», — подумала Гермиона, внутренне сжавшись в беззащитный клубок. Она недолюбливала министра ровно так же, как и большинство волшебников Британии, но не была готова ему перечить, зная, что они со Снейпом и правда у него на крючке.

Фадж, к счастью, не понял, кто такие террористы и как нужно реагировать на реплику Снейпа. Он лишь молча продолжал ждать вменяемого ответа.

— Министр, я похож на человека, который будет торговаться с вами как нелегальный продавец артефактов, лишь бы выбить себе ещё один день, свободный от наблюдения? — тихий, но властный вопрос заставил всех присутствующих вздрогнуть. На этот раз суть фразы дошла до Корнелиуса сразу же.

— Вы, мистер Снейп, похожи на бывшего Пожирателя смерти, который избежал наказания, прикрывшись юной девушкой. Пока вы не вернёте долг государству, от вас, я гарантирую, не отстанут.

— Я. Никому. Ничего. Не должен.

— Ошибаетесь, — Фадж мерзко улыбнулся. — Вы должны всем, кто пострадал от рук Темного Лорда. Вы последний, кто остался от его шайки, и вы будете искупать вину за это перед всем магическим миром.

Северус в раздражении сжал кулаки. Ещё одной сделки с дьяволом ему как раз и не хватало в жизни для полного счастья. Подобный ультиматум заставил мужчину внутренне рассмеяться, но не от веселья, а от обреченности. Он и сам понимал, что всем вокруг что-то должен, лишнее упоминание этого факта лишь пробуждало молот самобичевания, который начинал раскачиваться из стороны в сторону и причинять его обладателю душевную боль. Однако ему пришлось уточнить, чего именно от него требуют, чтобы уравновесить муки совести и вменяемость сделки.

— Смотрю, вы все же стали благоразумнее, чем раньше. Прекрасно. Мне нужна от вас услуга в обмен на временную амнезию всего аврората в отношении вашего дела.

— Какая услуга?

— Вы же знаете, что Лютый переулок планируется перестроить в продолжение Косого? — начал Фадж, важно возвратившись на место и сев в кресло.

— Читал.

— Прекрасно. Так вот… Как оказалось, многие темные волшебники были, мягко говоря, против этого.

— А вы ожидали, что они молча согласятся уйти из своих домов? Ваша наивность безгранична.

— Не забывайтесь! Я не один из ваших учеников! — на Северуса эта реплика никак не подействовала и Корнелиусу пришлось продолжить, будучи уверенным в своем неизменном главенстве над всеми волшебниками, находившимися сейчас в кабинете. — Мы знали, что будут сопротивления, но они создают ловушки. Мы потеряли уже семерых авроров, ещё четверо лежат в Мунго.

— Причем тут моя скромная персона?

— Вы специалист в темных заклинаниях и знаете большинство волшебников, которые живут в Лютом. Я хочу, чтобы вы обезвредили все ловушки, а кого-то заставили сдаться без лишних сложностей.

— Нет, я не собираюсь рисковать.

— Ваша жизнь ничего не стоит, мистер Снейп. Каждый аврор заслуживает большего уважения, чем вы. И у вас нет выбора. Вы сделаете так, как я хочу. Или же могу предоставить вам безопасную камеру в Азкабане, неподалёку от Малфоев. Вам там понравится.

Снейп смерил министра гневным и тяжелым взглядом. Дамблдор следил за разговором и не вмешивался, ровно как и Гермиона, чью жизнь так же разменивали на сохранность авроров, которые должны были выполнять свою работу, а не прятаться за сердобольными начальниками.

— Не слышу ответа, мистер Снейп. Вас что-то не устраивает? — насмехался Фадж и в этот момент Грейнджер хотела его ударить. Подобное желание возникло и у Северуса, он держал себя в руках из последних сил. Казалось, что ещё немного, и он взорвется. Девушка чувствовала это кожей и испугалась. Однако ей пришлось побороть в себе это чувство. Она прикоснулась ладонью к спине мужчины, как бы успокаивая, сдерживая рвущуюся наружу силу.

— Не надо, Северус. Все будет только хуже, — прошептала она куда-то в мантию, но волшебник ее услышал. Он резко разжал кулаки и махнул головой, откидывая волосы с лица.

— Если вы не забыли, то у Северуса и у мисс Грейнджер начинаются уроки на следующей неделе, — сказал Дамблдор, вступая в разговор в попытке отстранить вцепившегося в Снейпа Фаджа (фигурально выражаясь, конечно же). — Я не позволю студентке пропускать учёбу даже в угоду очищению улиц Лютого переулка.

Министр обернулся на говорящего, видимо, совершенно забыв, что директор здесь, и он, очевидно, был не на стороне власти. Фадж задумался и потёр пальцами нос.

— Что ж, тогда мистер Снейп будет это делать постепенно во внеурочное время. И Альбус, не смейте нагружать нашего специалиста сверх нормы. В противном случае, я буду вынужден выписать ему общественные работы за пределами замка.

— Конечно, Корнелиус.

— Я думаю, мы поняли друг друга, профессор?

— Более чем, — отозвался Северус, не желая говорить больше необходимого.

— Тогда я доволен. Надеюсь, вы успели отдохнуть в Австралии? Там, наверное, погода просто волшебная, — елейно произнёс министр и насмешливо улыбнулся. — Мисс Грейнджер, вам удалось вернуть родителей?

Гермиона обескуражено переглянулась с Дамблдором, а потом неуверенно ответила:

— Да, все хорошо.

— Ну и великолепно. Теперь ваша жизнь стала чуточку лучше.

«И чуточку хуже из-за вас», — подсказало подсознание, но на деле же она натянула вежливое выражение лица и кивнула Фаджу, который попрощался с волшебниками и, добившись своего, покинул замок.

— Вы голодны? — спросил Альбус, выходя из-за стола. Он видел ожесточённость черт Северуса и хотел как-то сгладить углы предыдущего разговора.

— Нет.

— Северус, они узнали о вашем отъезде не от меня. Твою палочку отслеживают.

— Я уже догадался.

— У вас точно все хорошо прошло? Вы задержались, — старый волшебник старался выглядеть непринуждённо, но он чувствовал ответственность за заключённый устный договор между министром и Снейпом на своих плечах. Поэтому все его действия и голос выражали непривычную для окружающих неуверенность в себе и стыд.

— Драко здесь? — Северус проигнорировал вопрос Дамблдора, банально не желая ни вдаваться в подробности, ни пересказывать последние три дня. Он вспомнил о крестнике, которого не видел уже пару недель и которому перед началом нового учебного года могло быть что-то нужно.

— В гостиной Слизерина.

Пара вышла, даже не попрощавшись. Точнее, Гермиона хотела что-то сказать директору, но Снейп с такой скоростью спустился вниз по винтовой лестнице, что магия не позволила ей отстать и утащила за мужчиной. Они шагали по пустому замку, звук их передвижения отдавался грохотом во всем строении, мимо не проплывали привидения, не проходила миссис Норрис и даже не шествовал Филч. Вымерший, холодный, сухой Хогвартс принял пару в свои объятья и проводил до подземелий, где встретил сыростью и едва горящими факелами. Гермиона редко бывала в этой части замка, так как кабинет зельеварения находился ближе к центральным коридорам. Жилые комнаты слизеринцев же были спрятаны за длинной цепью проходов, будто бы специально отгоняющих непрошенных посетителей. Снейп шёл уверено и быстро, он точно знал, куда надо идти, и холод стен, кажется, даже не напрягал его.

Они добрались до массивной металлической двери («Чем-то напоминает вход в тайную комнату», — подумала девушка), по бокам висели портьеры из плотной зелёной ткани с вкраплениями серебристых нитей. Слизеринцы были единственным факультетом, у кого на входе не висел портрет, и единственными студентами, которые боготворили цвета своего дома. Не то, чтобы гриффиндорцы не любили бордово-золотые тона, но все же они редко выбирали эти оттенки в повседневной одежде и никогда не акцентировали внимание на красоте выбранных цветовых сочетаний. В общем, серо-зелёные портьеры у входа были чем-то экстравагантно вычурным, но притом патриотично знаковым для Хогвартса атрибутом студентов-змеенышей.

Северус, остановившись буквально на секунду, прошептал «Чёрное крыло» — пароль от двери — и вошёл в гостиную факультета. Проследовав за профессором, Гермиона обомлела от увиденного. Комнаты Слизерина не были похожи ни на одни другие во всем замке. Тут было просторно: длинный ряд диванов и кресел раскидан по всей площади, несколько каминов в разных частях помещения, огромные люстры под потолком, резная лепнина вместо окон, портреты выдающихся выпускников на целую стену возле лестницы, ведущей в жилые комнаты — и это только малая часть из того, что бросалось в глаза. Здесь с легкостью можно было играть в футбол при желании и даже усадить болельщиков по бокам — настолько много места было в гостиной. Однако больше всего девушке понравились цвета. Никогда она особо не любила смешение глубоких зелёных оттенков со светлыми, но здесь это выглядело стильно и не угнетало темнотой. Во всем пространстве чувствовалось что-то аристократично-благородное, строгое, но при этом нежное, острое, но не жалящее.

Они спустились по широкой мраморной лестнице, ступили на мягкий ковёр, по которому были раскиданы изображения маленьких змеек, ползущих за золотыми птичками, и остановились возле центрального кожаного дивана. Северус зажег огонь в камине при помощи палочки и оперся поясницей на изголовье.

— Драко, — позвал он и посмотрел на изумленную Грейнджер. Она с такой жадностью осматривала помещение и на ее лице с каждой секундой появлялось все большее и большее удивление в сочетании с осознанием красоты, что Снейп еле сдержался, чтобы не ухмыльнуться. Гриффиндорке явно понравилось пристанище слизеринцев. Он счёл это за самый откровенный комплимент в свой адрес. Все же именно он был деканом факультета и именно он настоял ещё в самом начале карьеры, чтобы мрачные и холодные комнаты сделали светлыми и уютными.

Послышались неспешные шаги на лестнице и в гостиную спустился Малфой. Он был одет в обычные хлопковые чёрные штаны и в темно-зелёный свитер под горло. Его платиновые волосы были аккуратно зачёсаны назад и контрастировали с одеждой. Парень, озадаченный появлением декана и Грейнджер, протянул руку первому и поздоровался.

— Не ожидал вас здесь увидеть, — признался Драко, убирая руки в карманы штанов. — Здравствуй, Грейнджер.

— Привет, Малфой.

Гермиона уже не испытывала ненависти к парню, а наоборот, прониклась свойственным ей сочувствием из-за последствий войны. После того, через что они оба прошли, им просто больше не из-за чего ссориться. Тем более, Драко был крестником Северуса, а значит, автоматически становился другом и для неё. По крайней мере, девушка очень хотела начать общение с юным аристократом с чистого листа и верила, что им это удастся.

— Как жизнь, Драко? — спросил Снейп, не отрываясь от дивана.

— Нормально, — парень поморщился и изобразил наигранное безразличие к собственному положению. — Готовлюсь к новому учебному году.

— Многое наверстал?

— Почти все. Мадам Пинс убьёт, когда узнаёт, сколько учебников я забрал из библиотеки и до сих пор не вернул, — он невесело улыбнулся.

— У тебя все есть для школы?

— Крестный, мне не одиннадцать лет, чтобы водить меня за ручку по магазинам и покупать мне перья и пергамент… Дамблдор дал мне все необходимое, поэтому не беспокойся, — поспешно добавил парень, увидев строгий взгляд Снейпа, явно не распознавшего в первой реплике долю шутки.

— Я знаю, что ваш семейный счёт заблокировали, Драко. Если понадобятся деньги, просто попроси. Это не сложно и не унизительно.

— Я как-нибудь справлюсь…

— Не сомневаюсь. Ты уверен, что не хочешь ничего мне сказать?

Малфой как-то невнятно помялся на месте и метнулся взглядом на Гермиону. От Снейпа это не скрылось, и он лишь устало вздохнул, складывая руки на груди.

— Можешь говорить при ней.

— Ты ей во всем доверяешь?

— Да, — без заминки ответил волшебник. — Она знает больше, чем кто-либо.

Драко все равно как-то неловко переминался с ноги на ногу и, видимо, раздумывал, стоит ли рассказать о своей проблеме прямо сейчас. Плюс он не был уверен, что его ситуацию вообще можно было назвать проблемой. Он хотел выглядеть собранным и уверенным в себе, но как-то не получалось. Когда вопросы касались его семьи и были чем-то личным, он мог поговорить только с крёстным. Однако сейчас ситуация была слегка иной, и Драко хоть и понимал, что Гермиона — часть Снейпа, но все равно не хотел наматывать сопли на кулак перед гриффиндоркой из-за самолюбия. Грейнджер, казалось, поняла неловкость момента и решила чуть отдалиться от мужчин, давая им пространство для разговора. Она отошла на соседнее с диваном кресло, села в него и принялась разглядывать зачарованный потолок. На нем отображалось синее и глубокое ночное небо. Несмотря на тяжесть подобного вида, оно расширяло пространство гостиной и напрочь стирало ощущение подвального помещения. Вообще, трудно было сказать, что комнаты Слизерина находятся в подземелье. Если в коридорах холод и мрак отталкивали прибывающих студентов, то гостиная манила к себе красотой, уютом и тёплом. Да, от каминов исходил ощутимый жар, разносящийся по всем уголкам помещения. Северус продолжал сидеть на спинке дивана со сложенными на груди руками. Его поза была свободной, он не притворялся серьезным и внушительным мужчиной перед крестником. Он был собой, хоть и не тем мистером Принцем, который произвёл несгладимое впечатление на Грейнджер. Но все же и не тем страшным профессором, кем всегда был перед учениками.

— Я жду, — сказал Северус, подталкивая мальчишку к разговору.

— Кхм… Тут… — Малфой судорожно сглотнул и почесал нос. — Мои письма не доходят до родителей. Я уже несколько месяцев им пишу, но сова все приносит обратно.

— Ты уверен, что им можно получать корреспонденцию?

— Да, так сказал Дамблдор. Это же всего лишь письма. Я хочу знать, как они там, — опустив голову, проговорил парень.

— Драко, ты и сам знаешь, что Азкабан — не курорт. Может, тебе лучше оставаться в неведении?

— Крестный, я спать не могу! По ночам снятся одни и те же кошмары. То дементоры, что высасывают душу из тети Беллы, то загнанный в угол отец в тюремной робе, то мать на полу мэнора и я…

— Пока ты сам не простишь себя, они так и будут преследовать. Не вини себя в случившемся.

— Как мне смириться с тем, что я на свободе, а они в тюрьме?! Как мне перестать видеть перед собой глаза мамы, ее слёзы? Что я за сын, если забуду их? — воскликнул Малфой, чуть ли не плача. Его красные глаза говорили об уязвимости и настоящей тревоге за семью. Он был одинок и потерян.

— Ты не должен никого забывать, — четко и громко сказал Северус. — Однако, что бы ты ни делал, их не выпустят.

— Почему они не могли смягчить наказание? Мама ни в чем не виновата, она даже не была в числе Пожирателей, никого не убила! Почему ты не вытащил ее вместо меня? Она же тебе не чужая!

— Ты был важнее, Драко.

— С чего ты это взял?! Я предал одноклассников, я следил за Поттером, я ненавидел всех вокруг и многим желал смерти! Это я должен сидеть в камере, но не она!

Снейп смотрел, как парень чуть ли не рвёт волосы на голове от безысходности. Он ощущал груз вины на плечах за все, что произошло с родителями, не мог отпустить себе грехи, которых на деле не совершал. Он загонял себя в могилу и зарывался под землю, лишь бы не видеть света и желал спрятаться от всего вокруг. Северус знал это чувство. Он прошёл через нечто подобное, когда боль окутывает душу и разрывает на куски, не оставляя шансов на востановление, когда сердце не хочет биться, но продолжает вопреки всему, чтобы вести своего обладателя раз за разом по одному и тому же кругу ада, где ты считаешь себя предателем, изгнанником, убийцей. Он понимал, что рано или поздно крестник сдастся под напором своей же совести и превратится либо в затворника, не желающего ничего в жизни, либо, наоборот, станет озлобленным на всё и всех волшебником.

— Ты недооцениваешь Нарциссу. Она гораздо сильнее, чем тебе кажется.

— Она больше не та, кем была! Мне кажется, что от неё осталась лишь оболочка, потому что душу она потеряла там в мэноре, когда мы с отцом бросили ее! Мы должны были ее защищать, должны были беречь, а в итоге обрекли на унижение! — парень уже не сдерживался, эмоции разрывали его на части и голос предательски дрожал, на глазах выступили слёзы, которые он сдерживал из последних сил. «Мужчины не плачут», — говорил ему отец после очередного наказания Воландеморта, и юный Малфой выучил этот урок, только вот сейчас сдержать себя было почти невозможно.

Северус прервал истерику мальчишки властным, крепким движением: он поднялся с места, схватил Драко за шею и притянул к себе, оказывая тем самым ощутимую поддержку. Парень обхватил плечи крестного, уткнулся в грудь (не в последнюю очередь от того, что рука профессора крепко прижимала и не давала отстраниться) и дал волю слезам. Мужчины плачут, когда заходят в тупик, когда держать в себе эмоции больше нет ни сил, ни возможности, когда горький комок постоянно подступает к горлу и появляется ощущение дурноты. И Северус тоже плакал, не сейчас, а в давнем прошлом, когда потерял Лили. Только вот тогда у него не было того самого плеча, на которое можно было опереться и с кем можно поговорить. И тогда он закрылся от мира, потому что был вполне самостоятелен и считал себя независимым, вот только рубцы на душе слишком долго заживали и оставили заметный след на всей дальнейшей жизни. Мужчина не хотел, чтобы крестник повторял его судьбу отчасти потому, что любил его по-отечески, отчасти потому, что считал себя ответственным за случившееся и отчасти потому, что обещал Люциусу.

Гермиона тактично отвела взгляд от этой сцены. Она слышала весь разговор, его трудно было игнорировать, так как мужчины говорили громко, но она никак не ожидала, что Малфою настолько плохо. Ее проблемы с родителями не шли ни в какое сравнение, и девушка с трудом могла представить, как парень до сих пор просыпается по утрам с этим громадным чувством вины. Поведение Снейпа удивило ее не меньше, чем слёзы Драко. Все же Гермиона считала отношения крестного и крестника холодными и вынужденно близкими, а тут… Северус и правда был семьей для Малфоя, единственным близким человеком, и он ему был нужен как воздух.

Снейп ждал, пока парень успокоится и перестанет цепляться за его мантию в беспомощных попытках выплыть из моря отчаяния. Мужчина терпеливо стоял с бешено стучащим сердцем, но с каменным выражением лица, потому что стоило хотя бы на секунду дать слабость, как он тоже мог поддаться эмоциям и потерять самообладание. Уж его истерики не потерпит никто, у него просто нет такой привилегии. Он сам для себя поддержка.

Когда Малфой прекратил учащенно дышать и сжимать челюсть до зубного скрежета, он отступил от крестного на шаг, но Снейп его не отпустил. Он все ещё крепко держал его за шею на расстоянии вытянутой руки и немного пригибался, чтобы видеть глаза парня на своём уровне.

— Посмотри на меня, Драко, — сказал Снейп не то цинично, не то ласково. Мальчишка поднял на него красные глаза. Он был зол на себя за слёзы, за слабость, но подчинился крестному. — Ты. Ни в чем. Не. Виноват. Я ясно выражаюсь? — Малфой коротко кивнул. — Если продолжишь в том же духе упиваться собственной жалостью, то закончишь в могиле. И в этом нет ничего хорошего.

— Я не жалею себя, — хрипло отозвался парень.

— Конечно нет, ты просто опустил руки, — иронично хмыкнул профессор. — Я спас тебя, потому что ты ещё можешь все исправить и начать жизнь сначала. Для твоих родителей все кончено. Их не оправдают, а если и выпустят из тюрьмы, то в Британии спокойствия они не найдут. Построй себе новую репутацию, заработай влияние в обществе, чтобы твоя фамилия не ассоциировалась с именем Темного Лорда, но всегда помни, к чему может привести погоня за властью и деньгами. Сделай все иначе, чем отец, и не вини себя за ошибки прошлого.

— Я не могу…

— Сейчас нет, — легко согласился Снейп, дёрнув мальчишку за шею, чтобы тот опять посмотрел на него. — Спустя время боль станет меньше, кошмары постепенно прекратятся и ты заметишь, что утром все ещё восходит солнце, а вечером появляется Луна.

— Легко говорить…

— Нет, Драко, я прошёл через все это и знаю, что ты сейчас испытываешь.

— Мне страшно… Я не привык быть один.

— Моя дверь для тебя всегда открыта.

— А письма? Я никогда не смогу с ними поговорить?

— Я попробую передать им твои послания. Неси все, что есть.

Малфой опять кивнул, вытер глаза тыльной стороной ладоней и пулей умчался в личную комнату. Вернулся он со стопкой конвертов, запечатанных характерной красной сургучной печатью. Снейп хотел что-то сказать про количество писем, которые мальчишка пытался отослать родителям, но воздержался. Драко явно не знал, с кем поговорить и кому излить душу, поэтому активно строчил поэмы в Азкабан, к единственным возможным слушателям.

— Ты все ещё пьёшь? — строго спросил Снейп, забирая письма и убирая их во внутренний карман мантии. Их было не меньше двух дюжин.

— Нет, домовики кроме чая ничего не приносят, а за пределами замка я не был уже больше месяца.

— Я пришлю зелья, будешь принимать каждый вечер перед сном.

— Мне не нужно снотворное.

— А кто сказал, что я дам тебе именно его? — Северус приподнял бровь, и парень поджал губы. — Иди прогуляйся, Драко. На свежем воздухе станет легче.

— После завтрака пройдусь, — грустно ответил Малфой.

Волшебник протянул руку крестнику и попрощался. Гермиона поднялась с дивана, кивнула Драко в знак поддержки и невесело улыбнулась. Парень смутился, очевидно, осознавая, что расплакался на глазах Всезнайки, но кивнул в ответ и скрылся на лестнице ещё до того, как пара успела покинуть гостиную факультета.

— Мне стоит напомнить тебе, что все произошедшее должно остаться только между нами? — заметил Северус, пока они шли из подземелий на улицу.

— Нет, я и так все понимаю.

— Отлично.

— Мне его жаль.

— Не смей, — грубо отозвался профессор, поворачиваясь к девушке и поравнявшись с ней шагом. — Нет ничего хуже жалости.

— Что в этом плохого? Я просто хочу его поддержать, он остался совсем один и, кажется, его снедает отчаяние.

— Драко сам справится. Если нет, то грош ему цена.

— Как ты можешь быть таким жёстким? Он же твой крестник!

— Жалость подпитывает эго, а сюсюкание и постоянная помощь рождает в человеке синдром жертвы. Его это не сделает самостоятельнее и ответственнее.

— И тебе проще его бросить?

— Разве я его бросил? — Снейп остановился. — Я оказал ему поддержку, но сопли подтирать за ним не буду. Он должен доказать сам себе, чего он стоит. Если ему понадобится мое плечо для устойчивости, я его подставлю, но тащить на себе не стану.

— Я говорила про дружескую поддержку. Я хочу ему помочь.

— Это желание, рождённое из жалости, Гермиона, оно не искреннее. Подошла бы ты к Драко, если бы его родители не сидели в Азкабане, а сам он продолжал выглядеть эгоистом? — Девушка замялась. — Не утруждайся, я и так знаю, что нет. И он тоже это знает. Поэтому оставь его в покое.

Грейнджер недовольно глянула на профессора и продолжила путь вдоль Чёрного озера, чтобы аппарировать домой.