Глава 31: Потому что семья

Всю неделю до праздника в замке было относительно спокойно. Ученики в предвкушении Хэллоуина затихарились, чтобы случайно не заработать какую-нибудь мерзкую отработку и не испортить себе веселье в ночь с тридцатого на тридцать первое октября. Постепенно внутреннее убранство в школе наполнялось атрибутами Хэллоуина: в Большом зале расставили тыквенные головы, стены украсили паутиной, в коридорах призраки то и дело пугали студентов, которые умудрились потерять бдительность, в гостиных факультетов и в большинстве учебных кабинетов преобладал оранжевый цвет и повсеместно можно было заметить всяких паучков, червячков, мумий, черепа и прочую пугающую младших студентов мелочевку. Единственные, кто не поддавался предпраздничной атмосфере — семикурсники. Большинство из них не могло ассоциировать все происходящее с безобидным баловством Хэллоуина — для них это все было реально, они своими глазами видели, как страх приобретает телесную форму, как сочится кровь, как выглядит настоящий и пугающий до икоты череп.

Гермиона всю неделю ходила задумчивая и отрешенная. Ее заботило множество вопросов, включая предстоящий разговор с Гарри, выслушивание извинений Уизли, попытку игнорировать мисс Хэлингер и мистера Рудвига. И если последнего она всеми силами сторонилась, пропускала уроки, сворачивала с пути в коридорах, то вот с профессором нумерологии все было в разы сложнее. Причин избегать ее уроков у Гермионы не было, высказать ей в лицо все ревностные мысли тоже было глупо и впридачу больно (лишний раз думать о том, что эта объективно красивая женщина положила глаз на Северуса, оказалось неприятно и даже изматывающе). Поэтому Грейнджер изо всех сил старалась бороться со своей девчачьей сущностью и стремилась перестать ревновать Снейпа на ровном месте. Однако по школе ходил слух, что профессор Хэлингер и профессор Снейп тайно спят друг с другом. И не в последнюю очередь подобное мнение сформировалось благодаря поведению преподавательницы нумерологии. Мантию Северуса в ее кабинете не видел разве что слепой, а то, как она мило улыбалась зельевару за столом в Большом зале, как кокетливо просила флаконы с разными отварами для личных нужд, как невзначай касалась его плеча, проходя мимо — все это успешно играло на публику и многие ученики верили, что у этих двоих интрижка. Ну а Гермиона молчала и закусывала губу до крови, лишь бы не заорать, что все это абсурдная ложь и провокация. Казалось, что ее чувства понимают только друзья, которые привыкли видеть девушку в обществе Снейпа ещё с лета. Даже Невилл и Полумна с Дином догадывались, что Гермионе многое известно о настоящей жизни зельевара, и это не говоря уже о Гарри, Джинни и Драко. Сказать точно, что об этих слухах думал сам Северус, было сложно. Он не удосуживал себя подтверждать или опровергать чьи-то догадки и изо всех сил делал вид, что ничего необычного не происходило. Гермиону это раздражало. Ей казалось, что при всей педантичности Снейпа и его отторжению к сплетням он должен был хоть как-то отреагировать на ситуацию, хотя бы наедине с ней. Вместо этого он вновь зарылся в работу и отстранённо наблюдал за происходящим. Лишь по ночам, когда Грейнджер просыпалась от путаных, странных ощущений, которые не были похожи ни на что прежде испытанное, он неизменно оказывался рядом, укачивал ее, целовал в лоб и терпеливо дожидался, когда она заснёт. Это все, что они делали вместе. У Гермионы складывалось впечатление, что днём Северус ее сторонится, но она не могла понять почему. Что-то такое было в его глазах, что показывало выстроенную между ними стену отчуждения, и девушка хотела биться о неё головой. А ещё Северус стал пропадать по утрам, точнее, каждый день куда-то уходил засветло, возвращался через время уставшим, потрепанным и закрывался в душе. Гермиона заметила это, потому что сама стала просыпаться рано. Он этого и не замечал. Куда Северус ходил и зачем, девушка не знала, но почему-то все мысли крутились вокруг Хэлингер. Устраивать ему истерики она себе не позволяла из принципа, не хотелось давать Снейпу повод злиться на ее несдержанность или детское поведение, но чувство непонимания, одиночества буквально душило ее.

Однажды она умудрилась разрыдаться на плече у Джинни. Подруга, конечно же, поддержала ее и молча слушала бессвязные причитания, всхлипы, охи, вздохи и не стала расспрашивать о причинах столь странного поведения. Да и никто не пытался залезть к ней в душу. Все были заняты своими делами, разве что кроме Малфоя. Тот после инцидента с Уизли не отходил от Гермионы ни на шаг. Так как большинство уроков проходили в потоке Гриффиндор-Слизерин, то парень всегда садился рядом, молча поддерживал, отгонял нежелательных гостей и даже помогал выполнять задания, когда девушка погружалась в себя и не слышала слов преподавателя. Он также поддержал решение Гермионы не идти на пару по защите, и вместо этого они пошли гулять вокруг Чёрного озера, благо погода под конец октября стала чуть менее мерзкой и иногда выглядывало солнце.

— Зачем? — спросила она, когда они шли вдоль каменистого берега. Здесь их не могли увидеть профессора, и прогулка не привлекла бы внимания. — Зачем ты здесь со мной?

Малфой поплотнее закутался в мантию. Что ответить? Правду или в очередной раз прикинуться надменным идиотом и свести все в шутку?

— Потому что ты живешь с Северусом, — признался парень. — Он тебе доверяет, и ты для него много значишь. А ещё я много думал над тем, как вёл себя все предыдущие годы. Знаю, звучит банально, но я постарался измениться, хотя бы по отношению к близким людям.

— Близким? Из-за Северуса?

— Из-за того, кто он мне и кто для него ты.

— Если честно, звучит не впечатляюще.

— Я не признаюсь тебе в любви, Грейнджер. Впечатлять тебя мне не зачем, я просто ответил на твой вопрос. И да, у меня нет каких-то алчных подтекстов и намерений в отношении тебя.

— Предлагаешь вынужденную дружбу?

— Обычную дружбу. Все-таки мы теперь не чужие друг другу люди, — Малфой протянул Гермионе руку, чтобы та подтвердила этот странный союз.

— Вы, слизеринцы, друг друга не бросаете… Не страшно заводить общение с маглорожденной? — она проигнорировала его жест и даже не остановилась, продолжая идти вдоль берега.

— Нет, важность чистоты крови для меня осталась в прошлом. Черт побери, Грейнджер, ты теперь часть моей семьи, и я хочу, чтобы у нас было нормальное общение. Снейп — единственный, кто у меня остался, и если он живет с тобой, и это, смею напомнить, навсегда, то было бы глупо не попытаться сдружиться, — раздраженно проговорил Малфой и отвернулся. — Тем более, ты оказалась в разы более интересной собеседницей и человеком, чем я считал раньше.

— Принято, Драко, принято. Почти купил меня своими комплиментами, — Гермиона улыбнулась, явно наслаждаясь словами парня. — Я надеюсь, ты не будешь через силу проявлять ко мне учтивость и дружелюбие, только чтобы угодить Северусу?

— Нет, я сам хочу быть тебе другом.

— Ну ладно, считай, поверила.

Малфой фыркнул, Гермиона подхватила его под руку, как часто дела с Роном или Гарри, слегка толкнула его в плечо и рассмеялась. Драко лишь удивился быстрой смене настроения у девушки, но решил не акцентировать на этом внимание. Пусть лучше смеётся, считая его дураком, чем грустит непонятно из-за чего. А тот факт, что Грейнджер решила выяснить, почему Драко стал с ней общаться только сейчас, после того, как заявила Уизли, что уже считает его другом, парень тоже пропустил мимо ушей. Кто разберёт поведение и логику девушек?!

К слову, Поттер тоже удивлялся неожиданному сближению Малфоя и Гермионы. Единственное отличие — он не злился на подругу и не пытался предоставить какие-то исключительные права на неё, как это делал Рон. Гарри наблюдал и расспрашивал обо всем Джинни, но та отмахивалась и говорила, что Драко наедине куда более приветливый и менее наглый, чем на людях. Она попросила Поттера не давить на Гермиону и не осуждать ни за что, иначе многолетняя дружба Золотого трио окончательно развалится и никогда не восстановится. Оба понимали, что это уже почти необратимый процесс, учитывая, во что превратились их отношения с Роном, но какие-то надежды ещё питали.

Гарри, как и Джинни, с самим Роном и вовсе не разговаривал. Точнее, в тот же день после ссоры они оба попытались вразумить парня и заставить того пойти извиниться, но лишь усугубили ситуацию. Каждый из троих молодых людей не удержался и наговорил другому гадостей и теперь Рон отрицал существование сестры и Поттера, связавшись с компанией Лаванды и Парвати. Эти две девушки крутились возле него, как пчёлы вокруг цветущего бутона, и были счастливы, что все его внимание достаётся исключительно им. Ну а Уизли устраивал интерес со стороны девушек, которые видели в нем обычного парня, желали его общества, не взывали к совести и не стремились показать, что они умнее его. В Большом зале Рон демонстративно садился с другого конца стола и не встречался даже взглядом с Гарри и Джинни, холодно выслушивал обращения Невилла, Симуса и Дина, а на попытку Луны воссоединить друзей своими непринужденными фразами о совместимости всех гриффиндорцев по определению взорвался, словно котёл на уроке зельеварения, и послал когтевранку куда подальше. Тогда-то все и поняли, что вернуть былые взаимоотношения сможет только Гермиона, но девушка к этому не стремилась, по крайней мере сейчас.

В ночь Хэллоуина все студенты группками рассредоточились по замку, рассказывали пугающие истории, легенды, играли в прятки и всячески доводили присматривающих за ними преподавателей пугалками из Волшебных Вредилок. Седьмой курс Гриффиндора почти в полном составе сидел у себя в гостиной, но всеобщее веселье не избавило их от напряжения. В особенности раздражал Рон, который недвусмысленно ворковал с Парвати. Гермиона, которую в гостиную затащили друзья, почувствовала дурноту от вида жеманного кокетства Лаванды и Патил и сбежала в свою комнату, где с ничего разрыдалась. Джинни, Гарри, Невилл и Полумна пришли к ней спустя полчаса, тоже утеряв любую надежду на веселую ночку. Грейнджер не особо была рада компании, но не впустить друзей не могла. Так они и просидели до часа ночи, обсуждая какую-то ерунду, рассказывая анекдоты и всячески избегая насущных тем. Посиделку скрасил Винки, который явился к ребятам с подносом сока и печенья. Кто ему это поручил, гриффиндорцы выяснять не стали, но накинулись на угощения так, будто ужин прошёл мимо них. Уже когда пришло время расходиться и друзья потянулись к выходу, Гарри прикрыл дверь и выразительно глянул на Гермиону. Та тут же поняла, что пытался у неё спросить парень. Она вздохнула и устало повела плечами.

— Приходи после завтрака, я соберусь с мыслями и все расскажу.

Поттер обнял подругу, поцеловал Джинни в щеку и, пожелав спокойной ночи, покинул их комнату.

— Ты сегодня ночуешь здесь? — спросила юная Уизли, видя, как подруга заваливается на кровать и натягивает на себя край одеяла.

— Да, Северусу сейчас не до меня, — буркнула Гермиона куда-то в постель.

— Ваши отношения — сплошные эмоциональные качели, — со знанием дела ответила Джинни и села на край кровати рядом с Грейнджер.

— Иногда бывает.

— Что на этот раз случилось?

— Ничего.

— Ага, так я тебе и поверила, — Джинни ткнула подругу бок и та повернула голову в ее сторону. — Рассказывай. Тебе нужно выговорится.

— Ничего не произошло, Джинни. Я серьезно. Просто сегодня ночью ему правда не до меня. Он уже третий день ходит на взводе, и я не хочу усугублять ситуацию своим присутствием. От меня в последнее время одни проблемы.

— И почему же у него плохое настроение? Неужели из-за слухов о нем и профессоре Хэлингер?

— На слухи он не обращает внимания, либо старательно это изображает. Его волнует завтрашнее число. 31 октября — день, когда убили Поттеров.

Джинни прикусила язык на счёт преподавательницы по нумерологии и вздохнула. Она совсем забыла что завтра годовщина смерти родителей Гарри и профессор Снейп имел к этому тоже непосредственное отношение.

— Прости, вылетело из головы. Это единственная проблема, почему ты не идёшь к нему?

— Одна из. Последнее время я плохо сплю и часто просыпаюсь от кошмаров. Он всегда меня успокаивает, но сегодня ночью я только добавлю ему забот. Ему нужно прийти в себя и в очередной раз в одиночку поскорбеть об утрате. Со мной он замкнётся и будет выглядеть отстранённым. Этого я уже насмотрелась, — Гермиона откинула волосы с лица и подмяла под голову подушку.

— Он что, с тобой не разговаривает?

— Разговаривает, но редко. Северус с головой ушёл в работу, а когда мы пересекаемся в его комнатах, то смотрит на меня так, будто я ему что-то сделала, при этом в глазах какая-то пугающая задумчивость.

— Но вы же не ругались?

— Нет, но я думаю, что все дело в том случае с магией. Я в очередной раз заставила его переступить через принципы и всколыхнула неприятные воспоминания. Теперь он пытается смириться с какими-то чувствами или специально держит меня на расстоянии ради моего же блага.

— Снейп тебя спас. Конечно, видеть, как ты умираешь, далеко не самое приятное и спокойное зрелище, но неужели наш профессор такой ранимый, что не может забыть подобное, особенно ради тебя?

— Вряд ли он вообще будет делать что-то ради меня. Северус — слизеринец, и этим многое объясняется. Но дело не в моем состоянии, точнее, не только в нем.

— Если не хочешь говорить, Гермиона, я не настаиваю. Просто мне тяжело видеть тебя в таком разбитом состоянии.

Грейнджер опять не удержала эмоции под контролем, и по щекам побежали слёзы.

— Я хочу сказать, но… — она вытерла соленые дорожки ладонью. — Это будет неправильно по отношению к тайнам Северуса. Прости.

— Нашла за что извиняться, — Джинни погладила подругу по руке. — Пообещай, что у вас с ним все будет хорошо, и ты не станешь намеренно убегать от Снейпа, особенно не поговорив с ним обо всем, что тебя тревожит.

Гермиона кивнула. Мерлин, как ей повезло с друзьями! Уизли устроил ответ подруги, она пожелала той спокойного сна и настояла, чтобы Гермиона в случае очередного кошмара не стеснялась ее звать. На том девушки и остановились.

***

Перед завтраком Гермиона спустилась в подземелья, чтобы проверить Северуса. Не то, чтобы он мог что-то с собой сделать, но почему-то она неимоверно сильно хотела прямо сейчас его увидеть. Зайдя в его комнаты через кабинет зельеварения, девушка обнаружила Снейпа стоящим перед трансфигурированным во весь рост зеркалом и сосредоточено застёгивающим пуговицы на белой рубашке.

— Привет, — поздоровалась она и опёрлась бедром на рабочий стол.

— Привет, — ровным тоном ответил волшебник. — Как прошла ночь?

— Спокойно, я почти не спала.

— Почему не пришла вчера?

— Не хотела мешать.

Северус принялся за манжеты рубашки с видом, будто в комнате кроме него больше никого не было. Застегнув все пуговицы, он заправил рубашку в брюки и посмотрел на себя в зеркало.

— Мне нужно посетить одно место вне стен замка, — сказал он, даже не повернувшись к Грейнджер.

— Хорошо, только мне надо позавтракать и переодеться.

— Позавтракаем в кафе по пути. И надень что-то магловское. За десять минут управишься?

— Да, конечно.

— И Гермиона… Возьми с собой Поттера. Встретимся у ворот школы.

Девушка кивнула, лишние вопросы сейчас ни к чему, и быстрым шагом направилась в Большой зал. Ее друзья уже сидели там.

— Гарри, вставай, — она подхватила парня под руку, отрывая его от тоста с омлетом.

— Гермиона, что за…

— Потом поешь, у нас десять минут.

— На что? — Поттер поправил очки и махнул друзьям, что, мол, потом расскажет.

— Сейчас ты идёшь к себе, переодеваешься во что-то приличное и более-менее магловское и поднимаешься ко мне в комнату, — они уже шагали по коридору в сторону волшебных лестниц.

— Зачем? Тебе не терпится поговорить?

— Нет, это не моя идея, а Снейпа. Он ждёт нас через десять минут у ворот школы.

— Что мы будем делать? — не унимался Поттер.

— Гарри, перестань задавать вопросы! Я все равно не знаю точно.

— Но у тебя есть предположения.

— Есть, но если они верны, то сегодня будет самый тяжелый, но долгожданный тобою разговор. Все, иди, и побыстрее там, — Гермиона впихнула парня в проход за картиной и направилась к себе в комнату.

Уже через пару минут ребята шагали в сторону выхода из замка. Гарри надел обычные джинсы, свитер из коллекции Молли Уизли и ветровку. Гермиона выбрала похожую практичную одежду без изысков, лишь куртка на ней была объемная и утеплённая. Идя по тропинке прочь от школы, вдалеке они заметили высокую темную фигуру. Сомнений не было в том, что это Снейп. Единственное отличие от его повседневного образа — магловское чёрное пальто с высоким воротом вместо шерстяной мантии.

— Здравствуйте, профессор, — поздоровался Гарри. Отчего-то он чувствовал себя неловко. Уточнять, куда они сейчас отправятся, он тоже не стал от греха подальше.

— Доброе утро, мистер Поттер. Вы когда-нибудь пробовали совместную аппарацию? — вежливо спросил Снейп.

— Конечно.

— Тогда хватайтесь за Гермиону.

Гарри тут же повиновался и уже в следующую секунду их крутануло в магическом вихре. Материализовались они в закоулке между двух бетонных пятиэтажек. Без остановки Снейп двинулся вперёд, но краем глаза заметил, как повело Гермиону, и поддержал ее за локоть. Та выглядела бледной и пошатывалась.

— Что с тобой? — тревожно спросил Гарри.

— Аппарировать втроём — не самое приятное занятие, — скривившись от подступающей тошноты, сказала девушка.

— Ты все ещё остро реагируешь на магию, — прокомментировал Снейп. — Сделай пару глубоких вдохов и медленно выдыхай. Через минуту все пройдёт.

Гермиона задышала так, как ей посоветовали, и картинка перед глазами стала чётче. Вцепившись в руку Северуса покрепче, она подала знак, что можно продолжать идти, и вся компания вышла из закутка на небольшую пустынную улицу. Ни одного прохожего не было видно. Половина окон квартир была заколочена досками. Район выглядел заброшенным.

— Где мы? — задала очевидный вопрос Гермиона, но Снейп его проигнорировал. Девушка переглянулась с другом, но тот лишь пожал плечами.

Очевидность происходящего стала понятна, лишь когда они свернули с дороги. Гермиона отчетливо видела, как вздрогнул Гарри и даже приостановился, но потом взял себя в руки и последовал вслед за профессором. Они пришли к кладбищу. Грейнджер отпустила Снейпа и слегка отступила в сторону, чтобы не мешаться. Он этого даже не заметил. Они проходили между надгробий, осенняя опавшая листва шелестела под ногами и это были единственные звуки в напряжённой тишине утра. Могила Поттеров находилась на краю кладбища и выглядела довольно ухоженно, не считая рассыпанных повсюду шишек. Рядом с двумя памятниками рос высокий дуб, а возле него стояла скамейка. Туда Гермиона и села, пока ее спутники молча смотрели в землю. Первым отмер Северус: он огляделся, проверяя, нет ли поблизости маглов, и при помощи палочки убрал весь мусор с могил. Пожухлая трава стала светлее, надписи на надгробиях — четче. Гермиона прочитала: «Лили Поттер (1960-1981) — А теперь ее слава прочна: под холодной крышкой гроба на ней не оставят пятна ни предательство, ни сила, ни злоба». На втором памятнике были слова: «Джеймс Поттер (1960-1981) — Я словно б мёртв, но миру в утешенье я тысячами душ живу в сердцах всех любящих, и значит, я не прах, и смертное меня не тронет тленье».

Грейнджер зарылась носом в ворот куртки и изо всех сил сдерживала слёзы. Сейчас не ей следовало плакать. Гарри с тоской в глазах следил за действиями Снейпа, тот же наколдовал возле памятника Лили венок, а потом на его ладони появился большой бутон лилии. Он присел на корточки и положил цветок на холодную плитку. Так мужчины и стояли, погружённые в свои мысли, поплотнее закутавшись в верхнюю одежду, чтобы холодный воздух не проникал к телу. По ощущению так неподвижно, смотря в пустоту, они стояли около часа. По окаменелой позе Северуса сложно было понять, о чем конкретно он думает, но уж точно не о чем-то радостном. Снейп наверняка в который раз переживал события той злополучной ночи: окровавленное тело Лили, ее полумёртвый шёпот прощения, просьбы защитить сына. Он никогда этого не забудет, но хотя бы попытается простить себя, потому что теперь у него есть ради чего жить. Юный Поттер стоит рядом живой и здоровый. Северус выполнил обещание, долг, который возложил на себя сам. Он свободен от чувства вины, но вряд ли цепкие путы раскаяния когда-то ослабят хватку. Единственное, стоя сейчас перед могилой бывшей возлюбленной, с которой он никогда не был по-настоящему близок, зельевар осознал, что все страдания не были напрасными. Он привёл сюда повзрослевшего наследника Поттера, сына Лили, ее продолжение. Было ли это глупым решением — показать свою слабость и в какой-то степени преклонение перед умершей женщиной, подругой, его юношеской любовью Гарри и Гермионе — тем, кто поставил на кон свою жизнь с рождения ради мира в Британии, тем, кто большую часть времени его презирал и через силу считал человеком, тем, кто стал для него подобием семьи? Сложно сказать. Северус знал, что если он выберет тихую жизнь с Гермионой, то ему придётся мириться и с постоянным присутствием Поттера в своей повседневности. Стоило ли счастье вечного напоминания о совершённом предательстве? Снейп не знал, но сердцем понимал, что впустить в свою жизнь Поттера придётся. Он сын Лили, мальчик, которого Северус спас, и пускай он до ужаса похож на своего отца, но попытаться установить мирные отношения ради успокоения души, найти контакт и снять с плеч хотя бы часть груза вины однозначно стоило. Затянувшееся молчание первым нарушил Гарри.

— Я так давно хотел оказаться здесь в годовщину… — тихо проговорил он, повернулся к Северусу и взъерошил шевелюру. — Спасибо вам… За все… Я обязан вам…

— Не обязаны, мистер Поттер, — прервал парня Северус. — Вы сын своих родителей. Такой же упрямый, вспыльчивый, талантливый, но не хозяин своей судьбы.

Гарри смутился. Услышать подобную характеристику из уст профессора было странно до одури, но искренние интонации в его голосе не давали усомниться в правдивости слов.

— Они сами бросили вызов Воландеморту, — ответил парень и посмотрел на могилы родителей. — Они хотели спасти мир. В их смерти некого винить, кроме Тома Реддла, но с ним покончено. Все отомщены и теперь мы свободны.

— Не все, Гарри, — подала голос Гермиона.

— Ах да, ритуал...

— Думаю, об этом стоит поговорить в другом месте, — ответил Северус, вернувшись в реальный мир. — Мистер Поттер, вам нужно ещё время побыть тут одному?

— Нет, профессор. Все, что надо, я уже им сказал.

— Тогда переместимся в более тёплое место. Гермиона, ты выдержишь ещё одну совместную аппарацию?

— Думаю, да.

В следующий миг они появились в Абердине. Это было недалеко от Хогвартса, поэтому добираться обратно в замок было не так трудно и более безопасно для Грейнджер, чем перемещаться на дальние расстояния. Все ещё чувствуя легкое головокружение, но не подавая виду, Гермиона пошла за Северусом, который привёл ребят в ресторан. Они повесили верхнюю одежду на крючки у входа и сели за столик у окна. В заведении было мало посетителей, поэтому компания трех, на вид замученных людей не привлекла особого внимания. Гарри в очередной раз чувствовал себя неловко в компании профессора, да ещё и в магловском районе Шотландии. Им принесли утреннее меню (время едва перевалило за десять утра) и почти сразу же Снейп наложил Заглушающие чары.

— Не стесняйтесь, мистер Поттер. Я все оплачу.

«Легче сказать, чем сделать», — подумал Гарри, но поймал уверенный взгляд Гермионы и постарался расслабиться. Официант принял заказ и удалился, а компания осталась сидеть в напряженном молчании.

— Сегодня, мистер Поттер, я даю вам полный карт-бланш на вопросы относительно ваших родителей, но учтите, что мое терпение не безграничное. Советую вам с умом подойти к формулированию всех фраз, которые вы сегодня произнесёте.

— Вот так просто? И даже не попросите что-то взамен?

— Мне ничего от вас не нужно, а вот вам от меня… Сегодня вы имеете право получить ответы на всё вас интересующее. За восемнадцать лет уж хоть кто-нибудь должен был вам рассказать правду. Так что начинайте, мистер Поттер.

Парень старательно рассматривал свои пальцы с таким видом, будто его заставили как минимум погадать на кофейной гуще.

— Зовите меня просто Гарри, а то я и так чувствую себя не в своей тарелке.

Снейп кивнул и откинулся на спинку стула, чтобы не смущать мальчишку ещё больше.

— Почему вы не сказали матери, что любите ее? Она должна была знать, тогда бы она вас не предала, — явственно переживая за вопрос, Гарри старательно избегал смотреть на Снейпа, но все же озвучил мысли.

— Если и говорить о предательстве, Гарри, то только с моей стороны. Не ее. Впрочем, вы сами прекрасно знаете ответ на свой вопрос, — Поттер непонимающе моргнул. — На четвёртом курсе вы не могли собраться с силами и пригласить мисс Чанг на бал, несмотря на то, что вас считали Избранным и далеко не самым отвратительным кандидатом в партнеры. У меня репутация была несравнимо хуже вашей. Думаете, что в четырнадцать лет я был полон сил завоевать любую приглянувшуюся девчонку?

— Не уверен.

— Вот то-то и оно. Мне проще было молчать и наблюдать издалека. Я не пользовался популярностью среди девушек, да и мальчиков тоже, про самооценку и вовсе молчу. Я как был сальноволосым ублюдком, так им и остался…

Принесли завтрак. Снейп флегматично принялся отрезать кусочки яичницы, взяв тем самым передышку. По его внешнему виду нельзя было сказать, что разговор ему не нравится, но Гермиона отчетливо видела, как у него напряжены плечи, как он постукивает большим пальцем по вилке и смотрит в одну точку.

— Она прекрасно знала о моих чувствах, — внезапно выдал Северус. Гарри прекратил жевать и оторвал взгляд от тарелки. — И также она не хотела выбирать.

— Мама могла хотя бы попытаться подумать о ваших чувствах.

— Нет, не могла. Как это ни странно, но она была пуглива. Общение со мной было для неё если и не тяжелой ношей, то как минимум проблемой. Я уже говорил, что Слизерин в то время был не в особом почете.

— Все равно я не могу оправдать ее поведение.

— Вы и не должны этого делать, Гарри. Она не заслужила осуждения с вашей стороны. Это были исключительно наши с ней разногласия. Я сделал свой выбор, она свой. Мы разбежались по разные стороны баррикад и приняли последствия, — Северус сделал глоток обжигающего кофе и посмотрел в окно. — Я бы все равно не стал за неё бороться.

— Почему?

— Слишком велика была пропасть между нами, и слишком упрямыми мы были тогда. Я ненавидел Мародеров и в частности вашего отца, а ещё знал, что не брошу заниматься темными искусствами. Она бы с этим никогда не смирилась. Она не могла допустить к себе грязную магию, у неё были слишком четкие границы о добре и зле, — Северус старательно избегал называть мать Поттера по имени, словно оно могло принести ему физическую боль.

Гарри замолчал и принялся ковыряться вилкой в тарелке. Ему нужна была минутка осознать все сказанное. Гермиона наблюдала за разговором и переживала, что в один прекрасный момент эта бомба напряжения взорвется и ей не очень хотелось исправлять повреждения. Поттер умудрился свести на нет все ее страхи одной, казалось бы, простой фразой:

— Я прошу у вас прощения, профессор, за поведение своего отца, — это было сказано с такой твердостью и серьезностью, что Гермиона чуть не поперхнулась чаем. Северус же, напротив, скептически глянул на парня, расценивая его как сумасшедшего.

— Не стоит, вы не отвечаете за него.

— Отвечаю. Я его наследник и последствия тоже лежат на мне. Я, как и вы, их принял и искренне прошу вас простить его, да и мать, за все, что они с вами сделали. Они не имели права издеваться над однокурсниками, отворачиваться от тех, кто в них нуждался. Это не жалость к вам, профессор. Я правда считаю, что если бы отец был менее жестоким и самовлюбленным, а мама — более решительной, то сейчас тут не сидели бы как минимум три искалеченные души.

— Ваши родители не были плохими людьми, — уже более настойчиво сказал Северус. По его мнению, парень несет чушь, а ещё он понимал, что Гарри злится на отца и мать. — Мы все делили мир на плохое и хорошее. Оттенки серого были нам недоступны, как и мудрость, к сожалению. Повернуть время вспять нельзя, но вы, мистер Поттер, должны уважать своих родителей и гордиться ими, несмотря ни на что. Они спасли вас от смерти и на пару лет избавили магический мир от Темного Лорда. Все, что они делали в молодости, это только их ошибки и никто не должен за них отвечать, даже вы. И если уж Лили перед смертью простила меня, то вы найдёте в себе силы простить их.

— А вы? — уже в разы тише, почти стыдясь своего вопроса, проговорил Поттер. — Вы сумели простить себя?

Северус сжал челюсти и вперился взглядом в кружку. Отвечать он не собирался.

— Это не имеет значения.

Гермиона положила руку на колено Снейпу и помотала головой Гарри, намекая, что тему лучше замять. Тот ее понял и задал другой вопрос.

— Вы правда хотели меня усыновить?

— Что вас так удивляет? Испугались гипотетической перспективы быть моим приемным сыном? Уверяю, я тоже не в восторге от своего импульсивного поступка. Нам обоим повезло, что министерство завернуло мое прошения, как я предполагаю, даже не прочитав его.

— Если честно, я расстроился, что этого не произошло. После слушания в суде я взглянул на вас, как на совершенно иного человека. Не скажу, что я сразу же забыл все гадости, что вы мне устраивали, профессор, но все же вы были бы куда лучшим опекуном, чем моя тетка с мужем.

— Не обманывайтесь. Я не настолько доброжелателен, как вы себе надумали.

— Настолько, и ты бы не морил его голодом, не запирал в комнате с решетками на окнах и не поселил бы его в чулан под лестницей, — вклинилась Гермиона. — Его тетка —отвратительная дамочка, ты рядом с ней по злобности даже близко не стоишь. По крайней мере, реальный ты.

Гарри не очень понял, что подруга подразумевала под «реальным» Снейпом, но его сильно удивило, что в ответ зельевар лишь неопределенно хмыкнул, а не стал спорить. Да, сегодня действительно странный день.

— В любом случае, обсуждать гипотезы не имеет смысла. Я был знаком с Петуньей и изначально знал, что она, как человек, весьма противная особа. С сестрой не сравнится, но тогда у меня не было ни сил, ни возможностей обжаловать решение. Ровно как и Дамблдор сделал вид, что принял ситуацию за должное.

— Мне все равно стоит сказать вам спасибо, профессор. Вы хотя бы пытались. Вы столько раз спасали всем нам жизнь, что нам никогда не расплатиться.

— Не надо, мистер Поттер. Расплачиваться мы будем за грехи и совершенно в другом месте. Мне от вас ничего не нужно.

— Так или иначе, знайте, профессор, что я вам благодарен за все, что вы сделали, и если однажды понадоблюсь, то вы можете ко мне обратиться. Я приложу все силы, чтобы вам помочь, — Гарри протянул Снейпу ладонь для рукопожатия со всем свои достоинством, и Северус этот жест принял без колебаний. Гермионе, да и Гарри показалось, что в глазах зельевара мелькнуло уважение, но оно быстро скрылось за маской вежливой учтивости.

— Спрашивайте, на что ещё вы хотели получить ответ?

— Да… — Поттер взял в руки салфетку и стал ее крутить. — Расскажите, какой была мама? Ну, в детстве. Я совсем ничего о ней не знаю. Слова Римуса и Сириуса были только восторженными, но, как оказалось, мама была не святой.

— Среди нас вообще нет святых, — Северус сделал глоток кофе, выбирая, с чего начать. Вопрос он понял по-своему. Гермиона все ещё держала его за колено, и мужчину это своеобразно успокаивало. Она была рядом и беззвучно поддерживала, без нее он не рискнул бы подаваться в откровения. — Лили была доброй и отзывчивой, особенно первое время. Когда мы только познакомились, она не обратила внимания, что я из бедной семьи и явно отличаюсь от сверстников. Для меня тогда это много значило. Мы вместе готовились поступать в Хогвартс: сбегали из дома, сидели на поляне и мечтали поскорее прикоснуться к настоящему волшебству. Тогда эти глупости были нашим миром. Мы держались друг друга, потому что она была мне нужна, как единственный по-настоящему близкий человек, а я ей — из-за навыков в магии. Ее мучили неосознанные выбросы волшебства, мне удалось их в ней обуздать. Точнее, показать, как это делается.

— И тогда вы подарили ей лилию…

— Да, подарил, — вздохнул Северус и вновь посмотрел в окно. Гермиона увидела, как он погружается в себя, в далёкое прошлое, которое когда-то казалось весьма благостным. — В школе мы держались друг друга только первый год. Лили быстро познакомилась с однокурсниками, мне же это сделать не особо удалось. Я искал ее общества из-за потребности в друге, она — по привычке. После учебы, летом, мы сблизились чуть больше, но только потому, что жили среди маглов и в не самых счастливых семьях. У Лили были проблемы с сестрой, и она по возможности уходила из дома, лишь бы не создавать конфликты. У меня же были стычки с отцом и я тоже не жаждал общества родителей. Между нами была некая тонкая связь, словно мы единственные знаем какую-то тайну и из-за этого являемся особенными. Не отрицаю, что это мне могло только казаться, но какие-то тёплые чувства у нас друг к другу были. Потом второй год обучения в Хогвартсе принёс нам первые разногласия. Рядом с ней все чаще стали отираться будущие мародеры. Они не дружили, но иногда общались. Лили стала все реже пересекаться со мной в стенах школы. Различия факультетов тоже давали о себе знать. В то время общаться со слизеринцем было зазорно, темная магия в наших рядах перестала быть разовым явлением. Мы с ней пытались общаться, но получалось не всегда и многие разговоры были весьма поверхностными. Лили рассказывала о своих достижениях в учебе, я показывал книжки. С таким подходом удержать девушку трудно, — Снейп усмехнулся. От этого звука у Гарри и Гермионы пробежали мурашки по коже, но они не сказали ни слова, чтобы не сбить профессора с мыслей. — Третий курс был самым мирным перед тем, как все полетело к чертям. Мы все подросли, стали делить внутренний круг общения на чёрное и белое, стали искать друг в друге поддержку, опору, стали разбираться в более глубоких чувствах. У Лили была удивительная способность подстраивать окружающих под себя. В какой-то степени она пыталась манипулировать всеми, кто попадал под ее влияние. Для неё существовали определенные принципы, такие, как верность, благородство, справедливость, честность. Я под эти критерии не подходил никогда, но она пыталась меня перестроить. Мне оставалось только подчиниться. Весь год она лепила из меня какого-то другого человека, но проявляла ко мне интерес, а большего я и не желал. Мне было плевать на причины, просто она была рядом и я не был одинок. Меняя меня, она менялась сама. Она, как магнит, притягивала к себе людей, а ее улыбка выбивала дух не только из однокурсников, но и из преподавателей. Тогда Лили впервые почувствовала вкус власти и популярности. К ней прислушивались, делали так, как она хотела, интересовались ее знаниями и мыслями. Круг ее друзей рос и чистота крови для большинства ушла на второй план. Лили перестала быть изгоем в школе, она попала в школьную элиту, куда мне не было доступа.

Гермиона ощутила, как Северус стал подергивать ногой. Это выдавало степень его нервозности. Он подходил к самой больной части воспоминаний — когда вся дружба рассыпалась в прах.

— На четвёртом курсе она сдружилась с мародёрами. Стала подобием совести для четырёх безбашенных подростков. Поттер не знал границ в выходках. Для него безобидной шуткой было подвесить какого-нибудь младшекурсника верх ногами на дереве. Он пользовался своей врожденной магической силой и не давал прохода слабым. Лили не одобряла их поведение в полной мере, но на многое смотрела сквозь пальцы. Для неё это было развлечением, попытка доказать всем вокруг, что она уже взрослая. Я в то время увлёкся азами тёмных искусств и совершенствовал умения в этой области. Лили пыталась меня отчитывать за подобный интерес, но и мне подростковые гормоны ударили в голову, и я попросту не желал ее слушать. Тогда она и отстранилась от меня, хотя не прекращала попыток вразумить. В то же время мародеры переключились на мою скромную персону. Идеальным объектом для насмешек стал именно я. Это была своеобразная месть за то, что Лили продолжала со мной общаться. Да, по возможности она приходила ко мне поговорить, не бросала меня как друга, но мне этого было мало. Я хотел ее безграничного внимания и ревновал к Поттеру. Он поступал ровно так же. Я не знал, что Лили по-настоящему переживала за меня и мое увлечение темной магией. Возможно, если бы я прислушался к ее словам и бросил все, то сейчас жизнь сложилась бы иначе, но мы с ней оба были упёртыми. Потом случилась та стычка в Визжащей хижине, я наговорил ужасных слов и ушёл. Мы оборвали любые нити, что ещё нас связывали. Я ее обидел и за это мне мстил Поттер. Последние несколько лет учебы превратились в сплошные столкновения с мародёрами, а Лили делала вид, что меня не существует. Ну а продолжение вы слышали и на суде.

Гарри, не отрываясь, смотрел на профессора с такой болью в глазах, что Северус чуть сам не поддался чувствам и не показал, как тяжело ему дался пересказ. Парень молчал.

— Ваша мать, Гарри, в любом случае была хорошим человеком. Она пыталась быть доброй, поддерживать, в какой-то степени оберегать своих друзей. Она была жизнерадостной, любящей и преданной. Да, мне мало чего досталось от этих черт ее характера, но в этом виноват лишь я сам и, может, немного обстоятельства, в которых мы с ней оказались. Для всех остальных Лили была незаменимым человеком и другом. Не смейте думать о ней в плохом ключе.

— Я не… Я люблю ее, просто это как-то все неожиданно.

— Посмотрите на себя, Гарри. Вы цените дружбу, заботитесь о близких, имеете четкие моральные принципы, добры и отзывчивы, не держите зла — все это вам досталось от неё. Если бы она была плохим человеком, то вы бы унаследовали часть ее черт. Это генетика, не более.

— Хотите сказать, что родители, несмотря на все вами описанное, были все же прекрасными людьми, которыми можно гордиться?

— Да. Я описал вам их со своей точки зрения. Судить их только по отношению ко мне глупо. У всех нас есть исключительные обстоятельства, где мы ведём себя нетипично. Считайте, для ваших родителей я и был этим самым исключительным обстоятельством.

Подошёл официант забрать тарелки и тем самым слегка разрядил обстановку. Профессор оглядел парня перед собой и его потерянный вид. Нужно было что-то с этим делать.

— Подскажите, у вас есть чай с мятой? — спросил Северус.

— Да, сэр. Он у нас со свежими листьями мяты.

— Принесите нам чайник и три кружки.

— Хорошо, десерт к чаю будет?

— Выберите на своё усмотрение.

— Тоже три порции?

— Да.

Официант с поклоном отошёл от стола, оставив гостей в одиночестве. Этот короткий разговор вернул Северусу равновесие и даже привёл в чувства Поттера. Тот, конечно, все ещё укладывал в голове услышанное, но уже не выглядел потрясённым. Добро пожаловать в реальный мир.

— Вы ещё что-нибудь хотели спросить? — произнёс Снейп. Гарри вскинул голову, глаза его были ясны.

— Спасибо, что рассказали про маму… Для меня это важно, но это было в прошлом. Сейчас у меня есть семья и друзья, за которых я переживаю. Мне хотелось бы знать, что случилось между вами и Гермионой в день битвы. Какой ритуал вы совершили? Это не даёт мне покоя уже несколько месяцев, но на любой свой вопрос я получаю в ответ лишь молчание и чушь про не ее секрет. Я думал, профессор, что вы меня просветите.

— Гермиона боится, что если все узнают о наших реальных отношениях, то от неё отвернутся. На вашем месте я бы постарался убедить ее в обратном, — как бы невзначай сказал Снейп, предоставив возможность отвечать непосредственно Гермионе.

— Я никуда не денусь, — заверил парень, поворачиваясь к подруге. — Глупо так себя вести после всего, через что мы прошли.

— Скажи это Рону, — огрызнулась Гермиона.

— Он идиот, и это не обсуждается.

Снейп громко усмехнулся. «Интересное развитие событий».

— Гермиона, ты обещала рассказать, — надавил Гарри, видя, что девушка изо всех сил жмёт на тормоза.

— Я… Мы…

— Говори прямо, — беззлобно подсказал Снейп. Грейнджер выдохнула, подняла глаза на друга и произнесла:

— Мы с Северусом связаны. В мэноре между нами был заключён ритуал объединения магии. Теперь у нас одно магическое ядро на двоих, поэтому я и не могу покидать ни дом, ни школу без него.

Гарри опешил. Он многое ожидал услышать, но не такое. От удивления его лицо вытянулось, и он чуть было не открыл рот. Подходящих слов все равно не было. Гермиона продолжила:

— Знали об этом Дамблдор, Макгонагалл, министр и Драко. Потом узнала Молли от директора, ну а Джинни я сказала сама, потому что мне необходима отдельная комната и весомое прикрытие, когда на ночь я ухожу в подземелья.

— Вы… эм… спите вместе? — Гарри думал, что хуже уже услышанного не будет, но когда Гермиона кивнула, все мысли в голове парня разбежались, как тараканы от дезинфекторов.

— Мы в прямом смысле спим, мистер Поттер, а не занимаемся тем, о чем вы подумали, — сказал Северус и увидел, как парень слегка расслабился. Гарри посмотрел на подругу, пытаясь найти какую-то подсказку на ее лице, но потом, видимо, приняв для себя какое-то решение, произнёс:

— Я не осуждаю тебя, Гермиона. Это просто неожиданно. И если другого пути нет, то эта связь — не самая страшная плата за жизнь после пыток Воландеморта. При всем уважении, профессор.

— В первые месяцы связь была весьма неприятной расплатой за спасение в войне, — заметил Снейп.

— Но мы справились. Я хотела все рассказать, но побоялась вашей реакции. Северуса не особо жалуют в наших кругах, а напрямую заявлять, что я живу с преподавателем — не самое лучшее решение, — сказала Гермиона.

— Так вы живете, как друзья или… — Гарри опять попытался подобрать правильные слова, но на ум ничего не шло. Удивительно, как легко он задавал вопросы про родителей и выглядел при этом довольно взрослым и понимающим, но сейчас будто стыдился личных подробностей отношений подруги и профессора.

— Как партнеры. Мы оба в этом заинтересованы. Гермиона не может жить без меня, я без неё. Из-за магической связи почти все сферы жизни нам приходится делить друг с другом, — добавил Снейп и Гермиона не поняла, с чего вдруг такая характеристика их отношений. Северус явно был не намерен раскрывать все карты, как минимум об их более тесной связи он решил не упоминать то ли потому, что поберёг психику Поттера, то ли таким образом защищал ее честь. В любом случае, Гермионе не очень нравилось рассказывать лишь половину истории.

— Это нельзя отменить?

— Нет, Гарри. Это навсегда.

Грейнджер пустилась в более-менее подробные описания того, что произошло в Малфой-мэноре после того, как она ушла из палатки и оставила ребят в лесу одних, и закончила рассказ уже недавним прошлым, объясняя причины своего странного поведения с друзьями, вечную недосказанность и отстранённость. Интимные подробности она опустила не в последнюю очередь из-за предостерегающих взглядов Снейпа. Так они просидели в ресторане ещё два часа, выпив несколько чайников чая с мятой, который прекрасно расслабил нервы и развязал Гермионе язык, и съев несколько видов десерта.

— Вот как-то так прошли последние полгода моей жизни, — сказала девушка, подведя черту в рассказе. Гарри выглядел потрясённым, но смирившимся. Снейп же сидел с безучастным видом, будто и не о нем только что шла речь. Гермиона выдохлась пересказывать историю своей жизни и на душе вновь появилась грусть. Она через столькое прошла, и сейчас эти события давили на неё из-за того, что она каждой клеточкой тела чувствовала свою несостоятельность и слабость. Все, что у неё теперь было — это Северус. Он — ее опора и единственный человек, который может подарить ей счастье, но сейчас тоскующий по умершей возлюбленной. Гермиону это обижало, но она ни на что и не рассчитывала. Снейп держал данное обещание пытаться быть ей близким человеком, он не отталкивает ее от себя, по крайней мере намеренно, но Гермиона заметила за собой (особенно после магического истощения), что она жаждет от него взаимности: духовной и телесной. Но мечты мечтами, а реальность в разы сложнее.

— Мерлин, Гермиона, я даже представить не мог, что все было так серьезно и сложно, — произнёс Гарри. — Но я также не понимаю, зачем ты скрывала правду? Неужели действительно боялась, что мы от тебя отвернемся?

— Я много чего боялась и до сих пор боюсь, Гарри. После мэнора мои страхи приобрели новую форму, но даже себе я не всегда готова в этом признаться. Я с трудом могла понять, как жить дальше, ведь Северус не внушал мне особого доверия, особенно когда дело переросло в более личные отношения. Да и как рассказывать, когда сам не до конца понимаешь, что происходит.

— Но сейчас все в порядке?

Гермиона ободряюще улыбнулась, но было что-то в этой эмоции наигранное.

— Сейчас все хорошо, Гарри. Не переживай.

— Когда ты так говоришь, то я лишь нервничаю сильнее, — парень тоже попытался улыбнуться.

— Гарри, наша магия не опасна. Да, с ней стало слегка сложнее жить, но зато выглядит весьма впечатляюще. Северус, дай, пожалуйста, руку.

Снейп на время наложил на столик маглоотталкивающие чары, безынтересно протянул девушке ладонь, и Грейнджер уже привычно вложила в неё свою руку. Так как после двух аппараций магические силы Гермионы были на низком уровне, прикосновение вызвало бурную реакцию: зелёные волны магии засветились вокруг сцепленных ладоней, окутывая их единым коконом. Поттер изумленно глядел на происходящее. Ничего подобного он раньше не встречал.

— Вот так и происходит обмен.

— Это все красиво, но я все равно переживаю…

— Хватит вам, мистер Поттер. Я не собираюсь убивать Гермиону или настраивать против вас. Если вы не уловили суть истории, которую она тут рассказывала почти два часа, то это ваши проблемы, и не забивайте нам голову своими беспочвенными страхами, — не выдержал Снейп. Его терпение явно было на исходе, он и так слишком долго молчал.

— Я и не говорил, что вы ее убьете. Вопрос не в этом, профессор.

— Удивите меня.

— Если вы связаны магией, то и навсегда неразлучны, как пара. Получается, у Гермионы нет выбора, кроме как жить с вами до самого конца, то есть, даже гипотетически, она не сможет выбрать себе другого… партнера.

— При желании сможет.

— Но ему придётся делить ее с вами.

— К чему вы клоните, мистер Поттер?

Гарри сглотнул. Он уже пожалел, что начал нести этот бред про партнеров, но желание защитить подругу оказалось выше страха попасть под гнев зельевара.

— К тому, что вы теперь отвечаете за ее жизнь и счастье. Вы останетесь единственным мужчиной, с которым она, по сути, магически обручена, и выбор других партнеров для неё весьма невелик.

— И? — Северус нахмурился. Ему не нравилось то, к чему ведёт Поттер.

— Тогда как получается, что вместо того, чтобы жить с Гермионой, как пара, быть ей партнером, вы поддерживаете слух об отношениях с профессором Хэлингер?

— Гарри, не надо, — попыталась замять тему девушка, но мужчины ее проигнорировали.

— Это, мистер Поттер, вас не касается. Мы с Грейнджер никаких обещаний и клятв о любви до гроба друг другу не давали, и не суйте нос в наши отношения. Мы как-нибудь без вас разберёмся. Или, раз вам рассказали подробности происходящего за последние полгода, вы решили, что теперь имеете право вмешиваться и судить? — вот теперь Снейп лишился того умиротворяющего лоска и превратился в типичного взбешённого профессора. Гарри аж поежился. «Сам нарывался».

— Я не лезу в ваши отношения, а лишь хочу сказать, что Гермиона мне как сестра и я не буду стоять в стороне, если вы станете ее обманывать или делать несчастной.

— Вообще-то я все ещё сижу тут и все слышу. Никто не хочет спросить мое мнение? — влезла Гермиона. — Спасибо, Гарри, за заботу, но волноваться не о чем. Северус — часть меня, мы как-нибудь уживёмся, а в наших отношениях мы тоже как-нибудь сами разберёмся.

Она помотала головой, заставляя парня заткнуться и не продолжать. Обсуждать профессора Хэлингер и возможность Гермионы жить с Северусом настоящей семьей не хотелось. Точно не при Снейпе. Сам же зельевар потерял последние крохи терпения, поэтому вызвал официанта, оплатил заказ и направился к выходу из заведения. Ребята последовали за ним. Аппарировали они возле школьных ворот.

— Профессор, подождите, — Гарри попытался нагнать Снейпа, который, оказавшись на территории Хогвартса, больше не был связан обязанностью быть рядом с Гермионой и стремительно шагал к себе в подземелья. Ему неимоверно сильно хотелось спрятаться ото всех. Хватило на сегодня и откровений, и эмоций. — Профессор!

— Что вам ещё надо, мистер Поттер? — без намёка на вежливость спросил Северус, не сбавляя шаг.

— Простите, что я влез не в своё дело, но я правда переживаю за Гермиону. Вы же должны знать это чувство, когда отдаёшь близкого человека почти что незнакомцу и вынужден смотреть, как она живет с ним. Я боюсь, что вы сделаете ей больно, потому что она вас любит, а вы крутите роман на стороне, — чуть запыхавшись, проговорил Гарри, он был рад, что Грейнджер не стала бежать за ними и не слышала того, что он наговорил зельевару. Северус резко остановился и ущипнул себя за переносицу. «Мерлин, зачем он во все это ввязался».

— Я знаю, что она ко мне чувствует, и я не кручу роман с мисс Хэлингер. Меньше верьте слухам, мистер Поттер. И ещё… Когда Лили ушла к Джеймсу, она делала это сознательно, не спрашивая моего разрешения. Сейчас же Гермиона оказалась связана со мной по милости Темного Лорда и ваше мнение ей ценно. Радуйтесь этому!

Снейп не стал ждать, когда Гарри вновь откроет рот и что-нибудь скажет. Он просто развернулся и с удвоенной скоростью пошёл к замку. Парень же остался дожидаться подругу. Они с ней поравнялись, когда зельевар был уже у школьных дверей. Ребята смотрели, как темная фигура скрылась в замке.

— Он на тебя накричал? — устало спросила Гермиона.

— Нет, просто высказался.

— Не обращай внимания. Он сейчас на взводе. Ему нелегко.

— Я и не обращаю. Честно говоря, не представляю, как он живет с таким огромным чувством вины.

— Он его в себе подавляет. Порой вся эта боль вырывается наружу в виде злости. Когда я это поняла, то перестала заострять внимание на его поведении. Глупо обижаться на человека, когда он невменяем.

— И ты смирилась?

— В какой-то степени. Северус не часто меня обижает, а когда такое и происходит, то всегда извиняется. Все равно он это делает не нарочно, но не переживай, я не даю себя в обиду.

— Хотел бы я на это посмотреть, — усмехнулся Гарри.

— Может, однажды, но не советую попадаться ему на пути, когда он в бешенстве. Такой трюк прокатывает только у меня, — Поттер шутку не оценил и напрягся. — Не бойся, настоящий Северус именно такой, каким ты его видел до тех пор, пока не упомянул о ритуале. Он спокойный, рассудительный, слегка надменный и заботливый. И тебя он уважает, хотя никогда в этом и не признается.

— Сколько с ним сложностей. Тебе нужно памятник поставить.

— Не нужно, выбора-то у меня все равно нет. Мне с ним жить до старости.

— И не обидно?

— Не особо. Мне с ним уютно, всегда есть о чем поговорить, и Северус снял с меня чувство отвественности за все происходящее в жизни. Не полностью, конечно, но я всегда знаю, что могу отпустить тормоза и он меня придержит. Это дарит своеобразную легкость, — Гарри хотел ещё что-то спросить, но Гермиона его остановила. — Пойдём к нам в комнату. Я жутко устала, но там мы сможем продолжить наш нелегкий разговор. Ты все равно не успокоишься. Да и Джинни, наверное, волнуется. Мы так быстро исчезли, что у неё к нам не меньше вопросов, чем у тебя ко мне.

Парень вздохнул, но отрицать не стал. Сейчас ему меньше всего хотелось вернуться в гостиную и торчать там одному, перебирая в голове все мысли, что породило сегодняшнее утро. С порога Гермиона поздоровалась с Джинни. Уизли сидела за столом и что-то писала.

— Гермиона, можно убрать со стола этот огромнейший латинский словарь? Ты к нему ни разу не притронулась с сентября, а мне места не хватает на свои книжки. Чтоб этот Рудвиг со своими длинющими эссе провалился в Тайную комнату к василиску, — сказала Джинни, не оборачиваясь. Она обложилась книгами и пергаментами, усилено сочиняя письменную работу по защите.

— Василиска я убил, так что Рудвигу он не навредит, — произнёс Гарри.

— Брось словарь ко мне на кровать. Я совсем о нем забыла. Завтра сдам в библиотеку, — Гермиона повесила куртку в шкаф и стала доставать более свободную одежду. Джинни все же повернулась к друзьям и оглядела их с головы до ног.

— Выглядите паршиво. Что стряслось? — с серьезной миной Уизли выглядела точной копией своей мамы и таить от неё секреты, ровно как и от Молли, было почти нереально.

— Северус отвёл нас на кладбище, а потом мы втроем поговорили, — коротко объяснила Гермиона. — Гарри теперь все знает.

— Ты как? — Джинни поднялась с кресла и обняла парня.

— Этот день я запомню надолго.

— Ну, я тоже после услышанного была в легком шоке, но Гермиона вроде бы неплохо справляется со всем. Надеюсь, ты не злишься?

— На Гермиону или на тебя? Вы ведь обе молчали.

— На обеих.

— Не злюсь. Я понимаю, почему вы так поступили. Меня больше волнует, как и когда ты, Гермиона, планируешь все рассказать Рону?

Гермиона как раз вышла из ванной, где переодевалась, и посмотрела на друга с горящей решимостью.

— Никогда, ну или в крайнем случае как-нибудь потом. Он не станет молча выслушивать мои излияния по поводу Северуса и уж тем более не подумает проявить снисхождение к ситуации. Для него я — Пожирательская подстилка. Хочет так думать, пускай. У меня с ним не будет ничего общего до тех пор, пока он не поймёт, насколько сильно меня обидел, и не попросит прощения со всей искренностью, на которую способен, — Грейнджер плюхнулась на кровать и растянулась на ней. — Я ему больше не доверяю.

— Ты же понимаешь, что он не со зла все наговорил? — спросил Гарри.

— Мне плевать, со зла или с добра. Из-за эмоций и упрямства он перечеркнул всю нашу семилетнюю дружбу. Так что если кто и должен снизойти до объяснений и попытки восстановить отношения, так это Рон.

— Десять минут назад ты говорила, что с неадекватного человека нечего взять. Так почему сейчас не простишь Рона?

— Потому что устала, Гарри! Он специально пытался меня задеть, и ему это удалось. Я прощала ему прошлые разы, когда он ревновал и говорил глупости, но я тоже не железная. Мне больно слышать от лучшего друга оскорбления, еще и незаслуженно.

— Но ведь он ревновал не на ровном месте, — не унимался Поттер. Он не столько защищал друга, сколько хотел понять, как настроена Гермиона.

— Что ты хочешь услышать, Гарри? Что я сплю с Северусом? Так это правда, и да, мы занимаемся сексом. Что я не люблю Рона? Так это тоже правда. Что я не хочу быть его девушкой? Да, черт подери, не хочу, потому что я не чувствую себя рядом с ним в безопасности! Рон безответственный, инфантильный, капризный и упрямый ребенок, а не парень. У меня нет никакого желания всю жизнь тащить его на своем горбу, разыгрывать рядом с ним влюблённую дурочку и делать вид, что я тупее него! Пускай Рон ревнует, сколько захочет, но я не уйду от Северуса и точка.

В комнате с хлопком появился Винки и снизил градус раздражения Гермионы. Она прекрасно понимала, что повела себя глупо и завелась почти что на ровном месте, но не испытывала муки совести.

— Привет, Винки, ты чего хотел? — в разы более дружелюбным тоном, чем секунду назад, спросила девушка.

— Хозяин попросил, чтобы вы к нему зашли, как освободитесь, — пропищал эльф.

— С ним все хорошо?

— Сложно сказать. Он зол.

— Хорошо, Винки, сможешь меня перенести к нему в комнату прямо сейчас? — она слезла с кровати и взяла со стула толстовку.

— Нет, мисс Гермиона. Вам пока нельзя аппарировать.

— Ладно, может, ты и прав. Скажи Северусу, что я сейчас спущусь.

Домовик кивнул и испарился.

— Ладно, вы простите меня за несдержанность, просто я правда не хочу даже думать о Роне. Дайте мне время, чтобы отойти от случившегося.

— Я не думал, что разговор о нем вызовет такую бурную реакцию, — признался Поттер.

— Я тоже не думала… Если не сложно, подождите меня здесь. Уверена, что после разговора с разъяренным Северусом мне не захочется сидеть тут одной.

— А может, тогда не пойдёшь? — предложила Джинни.

— Он там, скорее всего, рвёт и мечет, а кроме меня его никто не успокоит. Ему сейчас тоже нужна поддержка. По крайней мере, я очень надеюсь на это, иначе мне придётся выслушивать его нападки, дабы он мог хоть на кого-нибудь вылить весь накопившийся гнев, — Гермиона прощупала карманы толстовки и штанов в надежде ощутить палочку, но потом вспомнила, что после магического истощения ей ее не вернули, и разочарованно поджала губы — Так, я пошла. Обсудите тут пока что-нибудь.

— Удачи, — в один голос пожелали друзья, и девушка направилась в подземелья.