Глава 77. В бегах

Коттедж «Белый шиповник» в Кенте формально принадлежал Блэкам, но на самом деле они отказались от него еще пару веков назад. Причины Сириусу были неизвестны, но он сам счел дом отличным укрытием для Джеймса семьей. До ближайшей деревни десяток миль, дом почти не виден из-за плотной поросли буковой запущенной рощи, к тому же живая изгородь из белого шиповника разрослась до почти непреодолимого препятствия. Сам дом был еще крепок, крыша не текла и ступеньки не провалились – попробуй не построй на совесть для Блэков – но вот окна и двери не сохранились, и потому, когда Поттеры вошли, то Лили, шагнув с высокого порога, немедленно провалилась в сугроб. Хорошо хоть Гарри держала крепко.
- Ничего, - беззаботно заявил Джеймс. – Снег сейчас уберем, а стекла и двери трансфигурируем из чего-нибудь. Лилс, подожди пока на улице.
Лили, сдержав вздох усталости и нарастающего раздражения, вышла. В конце концов, муж не очень-то понимал, что она сама устала за день, а ребенку надо как можно скорее оказаться в тепле. У Гарри резались зубки, он температурил и капризничал. Лили переменила ему пеленки и покормила перед самым отбытием; кажется, сейчас он не должен быть голодным или мокрым, но все равно хныкал. Розовое личико кривилось, губенка тряслась, а плач звучал так жалобно, будто его смертельно и незаслуженно обижают. Самое ужасное, что Лили не знала толком, что с ним такое: беспокоят ли его зубки или, не дай Бог, он подхватил что-то посерьезнее. Наложив на одеяла, в которые он был укутан, согревающие чары, Лили принялась укачивать его, расхаживая по небольшому пространству, не заросшему еще шиповником. Глядя на заснеженные ветки, Лили вдруг пожалела, что они не явились сюда летом. Как здесь, наверное, чудесно, когда все покрывается белыми, сладко пахнущими цветами… «Ничего, мы успеем здесь побывать в июне, когда шиповник цветет».
Гарри плакал все громче. Лили решилась войти в дом:
- Вы скоро? Готова хоть одна комната? Мне надо посмотреть, что с ребенком.
- Сейчас! – в два голоса крикнули из задней комнаты.
- Скорее! – Лили не удивилась жесткости, с которой прозвучал её голос. Она в самом деле злилась: неужели нельзя было сначала все подготовить, а потом уже забирать ребенка и её?
С ноября они сменили уже два убежища, а теперь был февраль. Сначала побывали неподалеку от места, где жили родители Ремуса Люпина – впрочем, познакомиться с ними Сириус почему-то не дал. Потом – квартирка в Ист-энде, жуткая, будто разбомбленная. Но там хоть были двери и стекла, и на полу не лежал снег.
Едва Джеймс и Сириус закончили возиться с одной из комнат. Лили снова бросилась в дом. По счастью, в комнате был камин, там что она смогла подогреть бутылочку для Гарри, а потом, бросив сердитый взгляд на потолок (муж и Блэк ушли ремонтировать помещения на втором этаже), подвесила кипятиться чайник и разогрела заранее приготовленные спагетти с сыром и порезанными сосисками.
Через десять минут сытый Гарри дремал на спешно поставленной детской кроватке, а они трое уселись у камина на подушках и набивали пустые желудки.
- На завидую Безносому, - фыркнул Сириус, проглотив очередную ложку. – Ты же за Гарри просто убить готова.
- Будут у тебя дети – поймешь, - Лили быстро взглянула на сына.
Сириус холодно ухмыльнулся, его взгляд вдруг словно покрылся корочкой льда.
- Мы с Марлин планировали вообще-то. Она уже готовиться начала. Может, этой зимой она уже была бы беременна.
Он сжал тарелку, будто хотел зашвырнуть её в огонь.
- Если этому подонку не вынесут смертный приговор, я найду способ проникнуть в Азкабан. Такая мразь не достойна жить даже там. Он сдохнет в муках, или я не я.
- Не достоин жить даже в Азкабане, среди дементоров? – тихо спросила Лили. – Но ведь его муки так продлятся только дольше.
- Ну и что! – Сириус стукнул кулаком по колену. – Он будет жить, а она – гнить в земле!
- Не кричи на мою жену, - спокойно осадил его Джеймс. – Она тут не при чем. А в задумке с Азкабаном я помогу тебе, если что.
Сириус вроде притих, но потом Лили заметила, с какой горечью он смотрит на Джеймса, уложившего Гарри к себе на колени и наколдовывавшего сыну воздушных лошадей.
К ночи дом наконец был худо-бедно оборудован и окружен защитными чарами. Лили уложила сына спать и приготовила постель себе. Джеймс, накинув мантию-невидимку, ушел вместе с Сириусом: он все же не мог себе позволить вовсе отойти от дел Ордена, хотя Лили и сомневалась, чтобы Грюм одобрил такие выходки.

В марте по всем комнатам пришлось разостлать половики: Гарри начал ползать. Глядя, как ребенок, лежа на животе, перебирает ручками и ножками, словно плывет по морю, Джеймс затеял игру: он ложился рядом с сыном и подражал его движениям. Лили корчилась от смеха, глядя на них, но не забывала убирать с ходу все, что могло быть опасным для Гарри. Она иногда жалела, что Гайю пришлось отправить к Доркас: таскать кошку за собой не было никакой возможности, а Медоуз была знатной кошатницей.
Навещали их за все время только Сириус и Грюм, они же передавали письма и газеты. От новостей становилось страшно. Крауч еще сохранял позиции, и это было, кажется, единственным, что сдерживало натиск Пожирателей – иначе они уже захватили бы власть. Орден нес новые потери: погиб Эдгар Боунс со всей семьей.
- Дамблдор предупреждал, что среди нас предатель, но я не могу его вычислить, - Грюм с досадой разводил руками. – А ведь пора. Чувствую, эта падаль нам еще навредит…
Однажды утром, когда лил такой дождь, что Лили боялась, как бы не протекла крыша, в дом заявился Сириус, почему-то запыхавшийся и с кругами под глазами. Он распахнул куртку, и на ковер, наколдованный для Гарри, спрыгнула сердитая Гайя и принялась обнюхивать новое место. как все кошки, она привязывалась к дому, а не к людям, поэтому к бывшим хозяевам не подошла.
- Что с Доркас? – спросила Лили, пока Джеймс ловил кошку и пытался погладить.
- Погибла, - сухо бросил Сириус и упал на стол. – Ради всего святого, дайте огневиски.
Джеймс выпустил кошку и кинулся в соседнюю комнату, где хранились припасы и спиртное. Лили опустилась перед стулом на пол:
- Как это случилось?
Блэк дождался, пока Джеймс принесет ему рюмку.
- Мы не говорили даже вам, держали это в секрете. На Безносого готовилось покушение. Только его смерть может остановить то, что сейчас творится. Грюм отобрал самых опытных из нас… И провал!
Он рыкнул от ярости. Джеймс насупился:
- А меня что не взяли?
- У тебя же семья, - Сириус дернул плечами. – Ну так вот, все сорвалось. Доркас Безносый убил лично. Грюм прикрыл нас с Гестией, но сам был тяжело ранен. Что теперь будет – не знаю.
Лили горько вздохнула. Почему-то в будущее ей было смотреть не страшно: ей казалось, что все каким-то чудом наладится – но смерть Доркас отозвалась болью в сердце. Эта женщина не только научила её сражаться, но и помогла примириться с незримым присутствием в жизни нелепой и неуместной любви Северуса.
Гарри, уже давно из угла наблюдавший за Гайей, пополз к ней, и Лили поспешила подхватить сына на руки: знакомиться с кошачьими когтями ему было определенно рано.

В апреле и «белый шиповник» пришлось покинуть. Лили, в принципе, не была против: удобств там не было предусмотрено, и жить с маленьким ребенком оказалось сущим мучением. К тому же с каждым днем ей сильнее казалось, что в изоляции, не видя никого, кроме семьи, Сириуса и Грюма, она скоро сойдет с ума. Необыкновенно хотелось просто пройтись по лондонским улицам, посидеть в «Дырявом котле» с Мери, Алисой и Марлин… Ах да, с Марлин уже не получится. Или хоть явиться в штаб-квартиру и сварить пару зелий – все лучше, чем день за днем видеть перед собой только заросли шиповника и буки.
Новый дом, увы, оказался немногим лучше. Деревянная хижина снова стояла в уединенном месте, воду приходилось носить из колодца, а пружины единственной кровати скрипели вопреки всем заклинаниям и попытке их смазать. Правда, Гайе здесь понравилось: в доме оказалось полно мышей. Джеймс от природы был неприхотлив, а для Гарри Лили делала все чтобы тот не жаловался. Но ей самой было снова до слез одиноко, когда вечерами Джеймс уходил, прихватив мантию-невидимку, а она оставалась со спящим сыном, кошкой и свечой. В доме был шкафчик с книгами, довольно заплесневелыми, с отваливающимися корешками – только они и спасали.
Вот уже год, как нет Марлин… Как же грустно без нее, как пусто. Если бы её можно было сюда позвать, уж они бы поболтали. Может, перемыли бы знакомым косточки, а может, начали фантазировать, как в детстве. Лили показала бы ей Гарри, и Марлин наверняка стала бы представлять, как им он вырастет.
А каким он будет? Уже сейчас в пухлом личике явственно проступали черты Джеймса, но глаза оставались ярко-зелеными и того же разреза, что у Лили, что у её отца. Он быстро развивался, был непоседлив и любознателен, но не капризен. Он часто улыбался и с удовольствием гулил. Сейчас ему, в сущности, так мало надо: чистые подгузники и ползунки, регулярное питание, кормление и мамины руки. Папины фокусы и кошка, за которой можно бегать – приятные дополнения. Но совсем скоро его понадобиться не только растить, но и воспитывать. В его головку и сердечко надо будет что-то вложить, надо, чтобы он рос не только умным, но и добрым, и честным, и смелым. Чтобы жил достойно, делясь последним куском хлеба, а не вырывая последнее у других. И как научить его видеть ценность каждого, быть снисходительным к каждому, понимать каждого? Сможет ли Лили всегда помнить, что сама не безгрешна, и не осуждать безоговорочно за ошибки, а объяснять их и направлять?
А как быть, если её сын с кем-то поссорится? Как разобраться, кто прав? Вот он поедет в Хогвартс – а если он там свяжется с дурной компанией, или с учителями отношении не сложатся? Лили усмехнулась ,вспоминая школьные годы. В этом отношении можно волноваться разве что за ЗоТИ. Макгонагалл, Спраут, Флитвик, Слизнорт – люди, с которыми она не побоится оставить ребенка. А дружить он будет, наверное, с сыном Алисы. Ну да, когда прятаться больше не придется, они непременно будут ходить друг к другу в гости…
И тут постучали в дверь. Лили вскочила, вскинув палочку, но снаружи раздался негромкий спокойный голос:
- Не бойтесь, откройте, это я.
Она узнала Дамблдора. Быстро подбежала, открыла дверь. Директор вошел в комнату, откинув капюшон плаща.
- Здравствуйте, миссис Поттер, надеюсь, я вас не разбудил? Как маленький Гарри? – он склонился над кроваткой. – Здравствуйте, молодой человек.
Ребенок посапывал, игнорируя старика. Дамблдор улыбнулся и снова повернулся к Лили.
- А где ваш муж?
Лили неожиданно покраснела.
- Он отлучился по делам Ордена.
-Хорошо, я подожду, если вы не против. Мне нужно поговорить с вами обоими. Кстати, миссис Поттер, вы можете лечь. Я послежу за Гарри.
Но у Лили так забилось сердце от волнения, что спать – последнее, чего ей хотелось.
- Плохие новости, да?
- Вы слишком привыкли к плохим новостям, миссис Поттер. Нет, на сей раз новости хорошие.
Но Лили почему-то уже не верилось. Она пододвинула стул к кроватке рядом, села и, сцепив пальцы в замок, стала ждать.
Джеймс явился около полуночи. К тому времени Лили вскипятила чайник, и теперь они пили чай с кексами. Джеймса, кажется, ночной визит директора озадачил и несколько пристыдил.
- Здравствуйте… А меня вот… На задание вызывали.
- Я так и понял, - Дамблдор опустил веки. – Я поговорю с Аластором. Совмещать работу в Ордене и защиту семьи для вас, мистер Поттер, думаю, довольно затруднительно.
Вот теперь Джеймс в самом деле покраснел. Повертев палочку в руках, он присел на подоконник. Директор улыбнулся:
- Мне надо поговорить с вами по поводу защиты для Гарри. Мне кажется, вас давно утомила необходимость перемещаться с место на место вместе с маленьким ребенком. Так что я нашел для вас несколько другой вариант.
У Лили загорелись глаза, а Джеймс насторожился.
- Какой? – спросили они дружно.
- Вы вернетесь в дом в Годриковой впадине и будете жить, практически, как обычно. Но на ваш дом будет наложено особое заклятие. Фиделиус, заклятие доверия. Заключается оно вот в чем. Вы выберете человека, которому доверите тайну вашего местонахождения – это будет ваш Хранитель. Тайна запечатлеется в его сердце. Войти к вам сможет лишь тот, кого приведет Хранитель, или кому он назовет точный адрес, или кому он этот адрес напишет – но только добровольно, конечно. Если он умрет, Хранителями станут те, кто посвящен в тайну.
Лили быстро моргала. Что-то настораживало её в плане директора, хотя придраться было вроде не к чему. Джеймс побарабанил пальцами по коленям:
- А что, хороший план. Мы…
- Должны отнестись к выбору Хранителя со всей серьезностью, - закончил Дамблдор за него. – Поэтому предлагаю в качестве его самого себя. Для Волдеморта я недосягаем. Подумайте.
В повисшей тишине было слышно ровное дыхание Гарри. Джеймс и Лили смотрели друг другу в глаза. Сердце бешено колотилось, и она лихорадочно пыталась понять, почему ей так не хочется, чтобы он становился Хранителем. «Неужели из-за россказней Батильды? Но ведь он же не мог…» Джеймс слабо повел подбородком, словно спрашивая, и Лили – едва заметно – отрицательно покачала головой. Он кивнул, а затем обернулся к ожидавшему ответа Дамблдору.
- Простите, профессор, но я не могу обидеть друзей недоверием. Я пошлю сову Сириусу.
Директор поднялся. Как показалось Лили, он был слегка огорчен.
- Это ваше право, мистер Поттер. Однако помните, о чем я вам говорил.
- Помню, но Сириус предателем быть не может, - отрезал Джеймс.

Сириус прибыл утром, когда Лили с мужем собирали вещи. Лили не могла скрыть радостного нетерпения: очутиться вновь в уютном доме, среди знакомых стен, навестить старую Батильду и купить хлеба в булочной у площади казалось ей невероятным счастьем. В выборе Джеймса она была уверена: действительно, ничто не совместимо между собой менее, чем Сириус и предательство.
Итак, Блэк явился, весьма встревоженный: он теперь был каждую минуту настороже, ожидая подвоха – и Джемйс с порога рассказал ему о визите директора и о Фиделиусе. Срирус выслушал сосредоточенно.
- Ты правильно сделал, что меня назвал, - кивнул он. – Но у меня есть идея получше. Видишь ли, на меня подумают сразу. И пусть думают. А Хранителем назначим еще кого-ниубыдь надежного.
- Лунатика? – спросил Джеймс. Лили, собиравшая игрушки Гарри, поежилась от быстрого взгляда, который бросил на нее Сириус.
- Нет… - Блэк запнулся. – Не стоит. Все же, знаешь ли… Он среди оборотней все время…
- Хорошо, а кого тогда?
- Хвоста, к примеру. На такого замухрышку уж точно никто не подумает
Джеймс на секунду приподнял брови, потому радостно хлопнул друга по плечу:
- А ведь точно! Лилс, ты слышала? Бродяга, да ты гений! Мы пустим их по ложному следу!
Вскочив, он одной рукой подхватил сына, удивленно загудевшего, а другой обнял жену, после чего смачно чмокнул Лили в губы.