Глава 56. Джеймс и Эвансы

Первый день настолько вымотал Лили, что, придя домой ночью, она едва смогла поесть и умыться, после чего рухнула в постель и провалилась в глухое забытье. Хорошо еще, Грюм догадался разрешить секретарям работать через день. Если в Азкабане приходится бывать так часто, пожалуй, уже через месяц работу придется менять. Долго Лили не выдержит.
Когда утром она проснулась, Мери уже убежала на очередное собеседование. Лили лениво умылась и оделась, спустилась вниз, заказала сосиски и тушеную фасоль. Вернувшись в номер, переместила столик к окну: ей хотелось, завтракая, наблюдать за улицей. Пока еще было пусто, редкие прохожие сновали, опаздывая на работу – как вдруг из-за угла появился человек, заставивший Лили вытянуть шею и привстать. В первую минуту кусок застрял в горле. Она узнала Северуса.
Одетый куда лучше, чем обычно, и выглядевший бодрее обычного, он прислонился к стене и стал ждать, играя пальцами по локтям. Вот к нему подошла девушка непримечательной наружности; Лили показалось, будто она надвигает рукав, скрывая левую кисть. Оба скрылись, зайдя в какую-то дверь. «Да ведь они идут в «Дырявый котел!» - сообразила Лили и, схватив палочку, опрометью бросилась из комнаты вниз. На лестнице, однако, она велела себе идти медленнее: нельзя, чтобы подозрительная парочка её заметила. На секунду, правда, она задумалась: а зачем вообще нужно за ними следить? Но было очевидно, зачем: Северус – Пожиратель смерти, стало быть, девушка к нему пришла не с добрыми намерениями, и Лили может предотвратить преступление.
Северус с девушкой прошли в ту дверь, за которой был выход в Косой переулок. Дождавшись, пока они пройдут сквозь стену, Лили последовала за ними. С утра в Косом переулке было не так много народу, и она живо отыскала взглядом нужные ей фигуры. Походка Северуса чем-то ей не понравилась, что-то было иначе – но не оставалось времени, чтобы об этом подумать.
Северус и его спутница завернули за угол – Лили шла следом. Она едва успела оглядеться, но заметила, что улица стала мрачней, яркие витрины исчезли, в воздухе запахло пылью, кислятиной и тухлятиной одновременно. К стенам теперь было страшно притронуться, настолько они казались закопченными. У некоторых дверей можно было различить подозрительно выглядевших типов; кто-то был в лохмотьях, кто-то в плащах со скрывающими лица капюшонами.
Северус с девушкой зашли в одну из дверей. Лили рассудила, что заявляться вслед за ними ей совершенно ни к чему, и попробовала было заглянуть в окно – но оно было столь мутным и грязным, что она ничего не увидела. Пробовала прижаться ухом к двери – и также не услышала ничего. Можно было бы подождать, однако неизвестно, когда эти двое наконец выйдут, а лишнее время торчать здесь, привлекая внимание разных проходимцев, совершенно не хотелось. По счастью, Северус и девушка закончили дела в лавке быстро: Лили едва успела отпрянуть за угол, когда они вышли. От того, что произошло дальше, она обомлела: девушка положила ладони на грудь Северусу, потянулась к нему, и губы их слились.
Лили задохнулась. Она могла сколько угодно твердить, что до Северуса ей дела нет – но сейчас было мерзее, чем когда она узнала о его предполагаемом браке с Летицией Гэмп. Словно её предали снова – да есть ли грань предательству? Забывшись, она впилась пальцами в щербатые кирпичи стены. Пора была уже уходить; Лили злилась на себя за совершенно дилетантское поведение, но не могла двинуться с места.
Сейчас она видела обоих ближе, чем когда начинала преследование. Северус в самом деле держался иначе, без обычной сутулости, и руки у него были крупнее, чем она помнила. Волосы довольно чистые и забраны к затылку – он так никогда не делал. И как будто он выше ростом… И – теперь она видела это ясно – старше. Человеку, целующему девушку, было явно за двадцать. Да, он был не только выше и старше, но и крепче, шире в плечах, и лицо его не было изможденным хоть и носило некий отпечаток порока.
Лили уже и сама не понимала, как могла перепутать. Зачем она только, бросив завтрак, за ними побежала? Если это не Северус, стало быть, и не пожиратель, а значит, никому не может быть дела, что им понадобилось пусть даже и в таком подозрительном месте.

Днем прибыл Джеймс и утащил её гулять. Лили рассказала, как устроилась на работу, спросила, не узнавал ли он, может ли она поступить в Орден, и Джеймс, слегка покраснев, сознался. Все вышло, как она и предполагала: Джеймс просил Дамблдора, а тот сказал, что в ближайшее время с Лили свяжется Аластор Грюм.
- Значит, таким образом он со мной связался, - Лили усмехнулась. – А ты сам и Сириус? Вы уже в Ордене?
Джеймс смущенно взлохматил волосы.
- Как сказать… Мы приняты, но в бой нас еще не брали. Грозный Глаз пока нас тренирует. Скажу тебе, тяжелая у него рука.
- Он вас бьет? – испугалась Лили. Джеймс хмыкнул:
- Да не бойся. Ну, даст подзатыльник, если расслабились или глупо себя вели. Но мы же солдаты, Лил, и боли бояться не должны.
- Бедненький, - Лили обняла его и поцеловала в голову. – Дай я тебя пожалею.
Джеймс засмеялся, увлекая её вниз. Потом они долго лежали, обнявшись, не обращая внимания на косые взгляды прохожих. Было, правда, опасение, что кто-нибудь вызовет полицию, но Лили верила: они успеют убежать. А в траве сиял солнышком одинокий одуванчик, капустница, пропуская свет сквозь белые крылышки, ползла по стебельку, где-то в кронах пыталась перекричать гул машин одинокая птаха. Было замечательно просто жить, и не верилось, что в эту минуту кто-то умирает, а кого-то уже давно на свете нет.
- Лили, - он легонько накрутил на палец рыжую прядь. – Познакомь меня с твоими родственниками, а? Ну там, с родителями, сестрой… Кто там у тебя еще?
- Родители и сестра, - Лили прижималась у нему, чувствуя, как теплым котенком мурлычет внутри счастье. – Хорошо, только сестра живет в Лондоне… А родителей я предупрежу, чтобы они успели подготовиться к твоему приходу. Мама не простит себе, если подаст тебе только чай и покупные конфеты.
- Как и моя… - грустно улыбнулся Джеймс. – Как и моя не простила бы.

В следующий свободный день Лили вернулась в Коукворт – как теперь она полагала, насовсем. Мери наконец приняли в одну из команд – в «Сканторпские стрелы»; она решила перебраться поближе к клубу, где проходили основные тренировки. Аппарировать Мери до сих пор не очень-то любила, из всех средств передвижения предпочитая метлу. Оставаться в номере «Дырявого котла» Лили было не по средствам, да и бессмысленно; куда приятнее каждый день возвращаться домой, к маминой стряпне, к папиному плечу, и засыпать у себя в постели. Джеймс обещал наведаться еще через день; времени подготовиться был достаточно, но все-таки Лили волновалась. Конечно, он должен понравиться родителям; в нем нет ничего, что могло бы вызвать их неодобрение, и однако… И однако Лили боялась всего. Вдруг Джеймс по старой привычке начнет паясничать и поссорится с отцом? Или будет слишком притворяться пай-мальчиком, и родители заподозрят его в недобром? Вдруг они покажутся друг другу уж чересчур разными? Так она волновалась до тех пор, пока в назначенное время в передней Эвансов не раздался звонок.
Джеймс появился на пороге, одетый скромно, но без неуместной официальности; в руках он держал два букета – розы для Розы и лилии для Лили, а также пакет с бутылкой вина для отца- как потом выяснилось, очень вкусного и редкого. Он поцеловал руку матери Лили, церемонно раскланялся с отцом - а дальше дело пошло само собой, так гладко и естественно, что Лили и не заметила ,как все четверо очутились за столом, где благоухали два букета, мама раскладывала по тарелкам её изумительное жаркое, и своей очереди ждали вафли с карамелью. Джеймс с видимым интересом слушал ,как отец рассуждает об истории, в нужных местах вставляя уместные комментарии и временами озорно улыбаясь маме.
- Мистер Эванс, если бы я не знал, что вы целитель, я бы подумал, что вы пишете учебники по истории, - выдал Джеймс под конец.
- Не надо льстить, молодой человек, - слегка одернул его Джордж. – И я не целитель, я обычный врач.
- Ой, ну да, - Джеймс прикрыл рот рукой. – Извиняюсь.
- Ничего страшного. А что про войну Алой и Белой Розы говорили вам?
Роза украдкой изобразила зевок, и Лили, беззвучно хихикнув, ей кивнула.
После обеда молодых отпустили погулять, и они, болтая, забрели за городскую черту. Лили открылся летний лес, где они когда-то гуляли с Северусом – привести сюда Джеймса, открыть ему самые милые уголки детства будет, пожалуй, совершенно справедливо.
Вспоминая каждый поворот тропинки, она привела его на озеро, где в дни каникул любила купаться. Оно немножко заросло, стало будто меньше, но в середине темная гладь по-прежнему блестела маняще, над водой звенели стрекозы и вытягивали тонкие шеи кувшинки. Лес умиротворенно молчал. День был жаркий.
Кажется, они одновременно поняли, чего хочется обоим. Два взмаха палочки – и вот одежда их уже лежала на траве, а Джеймс, полностью обнаженный, нес нагую Лили в озеро. Слышать плеск воды, предчувствовать её освежающее прикосновение, ощущать горячую сил его рук было прекрасно до того, что Лили казалось: еще минута, и её рассудок помутится. Да и зачем ей здесь рассудок? Они сейчас Адам и Ева в раю.
Они долго игрались, резвились в воде, а после Джеймс принес ей кувшинок. Плавал он прекрасно, уверенно держась на воде и управляя своим стройным и крепким телом. Лили закрепила длинные стели в мокрых волосах и стерла прилипшую к лицу Джеймса тину.
Потом он вынес её на берег, и прямо на траве они занимались любовью. Величавую тишину леса по-прежнему нарушали только их стоны и смех, и лишь однажды в кустах что-то зашуршало – должно быть, заяц завозился.

Родителям Лили Джеймс предсказуемо понравился.
- Так славно изображает пай-мальчика, - смеялась мать, а отец добавлял:
- Да, видно, что шалопай, но шалопай хороший, с сердцем и с принципами. Держись его, дочка. Да, хорошо бы еще тебе его познакомить с сестрой и её женихом. Как-никак, после нас у вас с петунией никого на свет больше не останется, кроме друг друга.
- Папа, зачем так говорить? – испугалась Лили. – Вы с мамой еще совсем молодые!
- Джорджу нравится изображать старика, - Роза присела на ручку кресла мужа. – Он считает, что его так будут больше уважать в городском совете и деньги на ремонт приюта выделят быстрее, верно?
Отец лишь обескуражено покачал головой и чмокнул мамино запястье.
Познакомить Джеймса с Петунией и её будущим мужем требовали приличия, и все же Лили, помня и сестру, и Вернона, не ожидала от встречи ничего хорошего. Она втайне надеялась, что Туни просто откажется увидеться с ней – и все время телефонного звонка, покуда сестра мялась и бормотала что-то про страшную занятость, молилась, чтобы их встреча не состоялась. Увы: Петуния неожиданно повидаться с сестрой захотела. Не оставалось ничего ,как назвать известный обеим ресторанчик и договориться о времени и месте встречи. А потом подготовить Джеймса.
Кажется, после визита к старшим Эвансам он слишком расслабился. На предложение Лили пошутил, сколько у нее еще припрятано родственников, а затем спросил еще, насколько Петуния хорошенькая.
- Она довольно миловидна, - пожала Лили плечами.
- Неужели не хуже тебя? И как тогда мне вас не перепутать?
- Она старше, к тому же голубоглазая блондинка. Джеймс, посерьезнее, пожалуйста. У нее жених – очень строгий человек.
Неприятности начались, едва за полчаса до назначенного времени Лили и Джеймс встретились у «Дырявого котла». У туфельки Лили сломался каблук, а Джеймс смог его починить не с первого раза, потом оказалось, что у него сбился галстук, и Лили долго возвращала пеструю полочку ткани на место, потом в них врезался подросток на скейтборде – словом, на встречу они опоздали, конечно. При виде Вернона, тучного и багрового в черном офисном костюме, Джеймс не удержался и хрюкнул. Лили украдкой его шлепнула, он церемонно поздоровался, приложившись к руке Петунии – правда, не мог скрыть удивленного взгляда. Кое-как Лили все же представила Поттера сестре и Дурслю, но в воздухе уже пахло ссорой – и первый шаг к ней Вернон не преминул сделать.
- А что, молодой человек, - он снисходительно посмотрел в мальчишеское лицо Джеймса, - какую машину вы водите?
Джеймс ухмыльнулся.
- Нимбус -1800.
- Нимбус? Не слышал о такой, - проворчал Дурсль.
- Не слышали? – деланно удивился Джеймс. – Да вы что, самая быстрая из ныне существующих. А насколько удобный ножной привод, работает буквально с одного касания…
Петуния залилась краской и закашлялась. Лили на ухо попросила Джеймса выбрать что-нибудь в меню.
- Вы, я так полагаю, безработный, молодой человек? – прокаркал Вернон. – Живете на пособие?
- У меня достаточно денег в банке, - Джеймс дернул плечами. – Целый сейф, набитый золотом.
Вернон побагровел сильнее, метнув на Джеймса взгляд, в котором, как показалось Лили, мелькнул испуг.
- Отлично. А что вы собираетесь делать в дальнейшем?
- В дальнейшем? Дайте-ка подумать, - Джеймс потер подбородок. – Я стану жирдяем с красной рожей, натяну нелепый костюм и буду глуп, как индюк, всем давая понять, насколько я умен…
- Довольно! – Петуния вскочила. – Лили, что ты молчишь? Почему ты позволяешь этому уродцу оскорблять моего жениха?
- Джеймс – не уродец, - прошипела Лили, от злости прижавшись лопатками к спинке стула. – Они хороши у нас с тобой оба.
Вернон кашлянул.
- Петуния, я вдруг вспомнил про неотложные дела. Прошу прощения, дорогая, я провожу тебя домой и, наверное, отлучусь до вечера.
Петуния бросила на сестру полный отвращения взгляд, встала и взяла Вернона под руку. Они покинули кафе, не прощаясь.
Некоторое время Лили сидела, сдавив виски; волосы закрывали лицо, на глаза навернулись слезы усталости. Если бы у нее не было сестры… Если бы у нее никогда не было сестры, насколько легче было бы жить… Не так страшно остаться одной, как понимать, что из родни у тебя будет лишь это ограниченное и завистливое существо. Да еще хряк в костюме в качестве зятя.
- Лил?- Джеймс заботливо погладил её по руке. Она подняла голову: он выглядел непривычно пристыженным. – Ну прости, а. Я с ними помирюсь, честное слово.
Лили безжизненно кивнула.
- Ладно. Закажи мне кофе и мороженое.