Глава 57. Допустимые пределы

Лили и не заметила, как пришла осень. Солнечные дни, когда в Коукворте и в Гордриковой Впадине по утрам пахло яблоками, а мягкое солнце и свежий воздух манили бросить работу и убежать гулять, сменились затяжной непогодой. Воцарился пронзительный, осенне-острый холод, беспрерывно лили жестокие дожди, ветер, казалось, пробирал до костей.
Лили до распухших глаз, до онемения пальцев и больной головы писала протоколы и шила дела. Она и на пресловутое "физическое воздействие", так возмущавшее Алису, успела полюбоваться: несколько раз на допросах Грюм лично давал по морде весьма неприятным типам. Однажды Дирборн, редко появлявшийся - он в основном работал "в поле" - применил Долорино, заклинание острой боли, к парню, который опоил девушку Амортенцией и некоторое время удерживал в подвале своего дома. Гестия остановила Карадока, но Лили не было особенно жаль задержанного: негодяй, признаться, получил по справедливости.
Радостным событием стала встреча с Эммелиной: Вэнс послали в их отдел в качестве стажера. Лили, конечно, виделась с ней, когда хоронили жертв нападения на Хогсмид, но тогда обеим было не разговоров.
Тонкая, высокая, сухопарая Эммелина обняла Лили худыми руками.
- И ты здесь. Так и знала, что придешь. Ты всегда была настоящим человеком. Да, Марлин, я видела в школе авроров. Ей нравится.
- Да, - подтвердила Лили. - А Алиса поступила на эксперта.
Эммелина проигнорировала новость, из чего Лили поняла, что Алису Вэнс так и не простила. Да, собственно, они вряд ли когда-нибудь поняли бы друг друга: Алиса частенько со своей гуманностью хватала через край. Она даже не одобрила применение к насильнику Долорино, о котором Лили рассказала подружкам на одной из прогулок. Лили, достаточно начитавшуюся дел о применении темной магии, о нападении на магов и магглов, такая щепетильность уже смешила и немного раздражала.
Собственно, Эммелину дали в помощники Карадоку, и после первого дня они с Лили виделись довольно редко: Вэнс либо была на задании, либо вела допрос в Азкабане (странное дело, они с Дирборном обходились без секретаря), либо отсыпалась в комнате отдыха - но все-таки приятно знать, что на новом месте у тебя есть еще один старый друг.

Между тем однажды в обеденное время, когда Гестия в тщетной надежде выстоять в очереди убежала в буфет, а Эммелина и Карадок вели допрос в Азкабане, Грюм, куривший в форточку, вдруг отвлекся на Лили, жевавшую в уголке принесенные из дома сэндвичи:
- Да, Эванс, как насчет Ордена? Не раздумала еще?
Лили чуть не поперхнулась, но смогла ответить спокойно:
- Нет. А что, меня...
- Тебя еще никуда не берут, - осадил Грозный Глаз. - Ты пока ни на что не годная зеленая соплячка, которую прирежут в первом же бою, как курицу. Да и неизвестно, стоит ли брать тебя в бой, или в ином деле ты сгодишься больше.
- Я еще зелья могу варить, - пробормотала Лили, давя обиду.
- Зелья - это неплохо, хотя полтора зельевара у нас уже есть. В любом случае, драться тебе надо научиться, потому что всякое бывает. Сейчас черкну тебе адрес, придешь завтра, в первой половине дня. Не переживай, не ты одна такая, компания тебе найдется.
- А занятия проводите вы? - робко спросила Лили, сразу испугавшись, не выдает ли этим Джеймса. Нет, Грюм ответил спокойно:
- У парней я, но у вас, девок, свои особенности... Не морщись, это не значит, что вы хуже, но некоторые боевые заклинания вам не подходят, а некоторые не подходят парням. Ладно, придешь, и тебе все расскажут. А сейчас доедай и работай. Да, прекратила бы всухомятку лопать - думаешь, желудок тебе по жизни не понадобится?
Время шло, за окнами совсем стемнело, Лили наконец отпустили – а она все поверить не могла. Её возьмут, её признали достойной – несмотря на дружбу с будущим преступником, несмотря на ложь на допросе. Стало быть, она достойно проявила себя. Теперь главное – не разочаровать.
При всей усталости ночью она едва сумела заснуть от волнения, и половину следующего дня, пока не аппарировала в Лондон, не могла ни за что взяться. Родители переглядывались: думали, наверное ,что она волнуется из-за свидания с Джеймсом. Что ж, им так спокойнее.
…Нужный дом располагался не так далеко от Косого переулка: очевидно, чтобы не слишком хорошо знавшим Лондон девушкам было легче сориентироваться. У порога Лили остановилась, замявшись: она в последний момент вдруг так испугалась, что хотела убежать. «И уволиться из аврората?» – спросила себя насмешливо, а затем все же заставила подняться по довольно крутой лесенке. Здание, как она поняла, сдавалось под небольшие офисы. У нее – второй этаж, кабинет четвертый.
Сперва Лили не поняла, что происходит. За нужной ей дверью оказались примостившиеся прямо на подоконнике (в комнате не было никакой мебели) Алиса и Марлин. Они тоже при её появлении удивленно вскрикнули, Алиса слегка покраснела, а Марлин с некоторым вызовом ступила вперед.
- А вы… вы что здесь делаете? – вырвалось у Лили.
- То же, что и ты, полагаю, - Марлин повела бровями. – Могла бы нас предупредить, что тоже хочешь в Орден.
- Между прочим, вы бы тоже могли не секретничать! – Лили уперла в бока кулачки.
- Извини, - улыбнулась Алиса. – Не секретничать в таком деле невозможно.
Оказалось, девушки и сами не сразу узнали о вступлении каждой из них в Орден. До этого об организации им рассказали Сириус и Фрэнк, и с первого дня Гидеон и Фабиан Пруэтты, молодые преподаватели школы авроров, родные братья, оказывали студенткам повышенное внимание. Марлин и Алиса даже пожаловались на них своим парням – тогда-то те и объяснили ситуацию.
- Я-то надеялась, Сириус поставит рыжего выскочку на место, - Марлин слегка наморщила носик, в переливчатых глазах играли сине-зеленые блики.
- Эй, поаккуратнее про рыжих, - Лили притворно насупилась. – Я тоже из их числа.
- А у тебя другой оттенок волос.
Марлин также поделилась свежими новостями из Хогвартса: оказалось, она переписывается с Джуди Браун.
- На Гриффиндоре все спокойно, а вот у других кипят страсти. Регулус Блэк кинул проклятием в Стеллу Булстоуд – помните, его тяжеловесная невеста? Она увидела, как он сочиняет письмо своей подстилке – да он тоже дурак, даже не пытался скрыть, что они так и не порвали. Он же Блэк, - Марлин слегка фыркнула. – Естественно, коровища закатила скандал, долго крушила слизеринскую гостиную, не успокоилась и в Большом зале и довела мальчишку до того, что он её проклял так, что она мгновенно облысела. Представляете торжество её соперницы, этой, как же её зовут… Гестер Хорнби, кажется? Небось, готова была с ним переспать за такое зрелище.
Алиса озадаченно прищурилась.
- Стелла мстительна, насколько я понимаю, - проронила она. – Регулусу Блэку стоит её опасаться.
- Полно, чего ему бояться? Он же Блэк. Вот приятель его, сын Крауча, совсем сошел с ума. Он ухаживает за Александриной Берк!
- За ней? – не поверила Лили. – Она же еще маленькая! Третий курс, кажется?
- Маленькая, да бойкая. От нее еще и братец стервы Хорнби совсем голову потерял.
Рассказ пришлось прервать: в эту минуту в комнату вошла сухопарая женщина с белесыми волосами и лошадиным лицом. Лили с трудом узнала в ней Доркас Медоуз, учившуюся когда-то на Рейвенкло. Сколько же народу в Ордене?
Она, конечно, понимала, что её вряд ли помнят: представилась и велела девушкам сделать то же. Затем сразу начала глухим неприятным голосом:
- Первое, что вы должны запомнить накрепко: в бою не т женщин и мужчин. Если вы вышли драться, никто не будет вас щадить. Наоборот, на вас станут нападать больше, виляя в вас более слабых противников. Убить вас никому не будет стыдно – не более, чем убить любого другого противника.
Лили вспомнилась Нелли, мчащаяся на Пожирателей с горящей веткой и от Авады, пущенной в спину, оседающая в снег. Доркас продолжала:
- Теперь второе: вы можете быть нисколько не слабее противников-мужчин магически, но вы слабее физически, а многие боевые заклятия физически затратны. Значит, есть список заклинаний, к которым вам прибегать не стоит. Но ваша слабость – это ваша сила… Не смотрите на меня так, Эванс, я большая феминистка, чем вы. Рейвенкло выпускает либо феминисток, либо первоклассных шлюх – если Шляпа не ошиблась с выбором, конечно. Так вот, вам надо учиться заклинаниям более опасным, которые выводили бы противника из строя наверняка. Вам надо готовиться, выходя на поле, убивать.
Алиса слегка побледнела, и у Лили появилось неприятное ощущение в животе. Марлин порхнула ресницами:
- Значит ли это, что вы будете учить нас темной магии?
- Я буду учить вас боевой магии, - ответила Доркас холодно. – Но применять вы её все равно будете только к врагам, так столь уж важно, темная она или светлая? Важно, что мы боремся за светлые цели. Непростительных показывать не буду, если вы об этом; не хочу, чтобы вас за них упрятали в Азкабан. А теперь хватит разговоров. Становитесь в разговор. Слушайте, запоминайте, а потом покажете мне, на что вы способны на данный момент.
…Она назвала им несколько занятий, как выразилась, «физически трудных», а затем велела становиться парами и начинать дуэль. Лили невольно вспомнились уроки профессора Вэнса. Увы, она с самого начала оказалась в сложной ситуации: Марлин встала в пару к Алисе, и Лили пришлось сражаться с преподавательницей.
От первого посланного в нее заклинания Лили удалось увернуться и послать в Доркас Экспеллиармус, впрочем, с легкостью отбитый, за ним последовали Ступефай и Импедимента, отбитые также, а потом Лили не успела отскочить – и её подкинуло в воздух, завертев волчком. Падение оказалось весьма болезненным. Доркас помогла Лили встать.
- Сейчас я применила Эверте Статум, - наставительно сказала Медоуз. – Маккиннон, Брокльхерст, остановились и посмотрели на меня! Эверте Статум. Подкидывает противника в воздух. Палочка движется вот так.
…Сражаться с Доркас пришлось каждой из них по очереди, и всякий раз побеждала новым заклинанием, после дуэли демонстрируя его и заставляя тренировать.

После тренировки боль скрутила мышцы в такой жгут, что Лили, придя домой, не могла даже улечься поудобнее. Лишь после двойной дозы зелья, которое порекомендовал Грюм, давая ей последние напутствия, немного полегчало. Лили хотя бы смогла отоспаться.
На следующий день Грозный Глаз уже ждал Лили в кабинете и, не дав даже снять пальто, приказал немедленно хватать пергамент и перья: нужно было срочно отправляться в Азкабан. Поймали последних двух колдунов из банды, промышлявшей грабежами: в сельской местности подстерегали маггла, оглушали и обирали до нитки. Деньги потом меняли в Гринготсе., вещи продавали.
К Азкабану, наверное, до конца привыкнуть невозможно, и все же острота восприятия немного притупляется со временем. Дементоры по-прежнему угнетали, но Лили довольно быстро сосредоточилась на светлых воспоминаниях, а когда вошла вслед за Грюмом в замок, то велела себе не принюхиваться и не прислушиваться.
Она уже знала, что обычные преступники занимают нижние этажи замка, а Пожиратели и те, кто осужден за особо тяжкие преступления - верхние, ближе к дементорам. Сейчас они шли вниз. И как ни старалась Лили абстрагироваться от звуков, все же, еще на лестнице до нее долетели женские крики и плач. Слушать их было невыносимо, но, в конце концов, для Азкабана дело привычное.
Наверное, они так бы и прошли мимо той камеры, если бы у дверей её не стояла Эммелина.
- А ты что здесь делаешь с утра пораньше? - бросил Грюм на ходу.
- Гэмпов арестовали. Был донос, что они занимаются махинациями и связаны с Пожирателями, - пояснила она. Карадок разбирается с отцом, а я за дочкой приглядываю.
Гэмпов арестовали? Летицию Гэмп и её отца? Ну да, про дочь можно сказать, что она в определенном смысле связана с Пожирателями, хотя за такое вряд ли можно привлечь к ответственности, но отец... Между тем Грюм остановился.
- А Пожирателей мы разве сюда помещаем? Или камер не хватает, а?
Эммелина явно заволновалась. Грозный Глаз отстранил её:
- Ну-ка, уйди с дороги.
Он вошел в камеру; сквозь приоткрытую дверь Лили услышала удивленные возгласы и звук удара. Эммелина зло прикусила губу. Через пару минут Грозный Глаз вывел за локоть босую растрепанную девушку в порванной сорочке. Руки несчастной были связаны за спиной, лицо до неузнаваемости обезобразили кровоподтеки, плечи рефлекторно вздрагивали. Только когда она подняла голову, Лили по глазам и бровям узнала Летицию Гэмп.
Во рту стало солоновато. Оглушенная ужасом, полуголая, связанная и избитая девушка никак не вязалась с образом, оставшимся у Лили в памяти: грациозная фигура в бархатном платье, кружащаяся под звуки вальса. Разбитые губы Гэмп дергались, в глазах стояла муть безумия.
Грюм холодно посмотрел на Эммелину:
- Это вот как называется, а?
- Положением о мерах воздействия это не запрещено, - ответила Вэнс с вызовом. - Мы не перешли допустимые пределы.
- Не перешли пределы, - передразнил Грюм. - Была бы ты мужиком, уже получила бы в морду.
Эммелина сжала кулаки. Лили только сейчас сообразила: Гэмп, скорей всего, дрожит от холода. Наколдовав ей тапочки, она набросила на плечи Летиции свою мантию. Та держалась плохо, и Грюм освободил девушку от пут, чтобы она могла одеться. Наколдовал стакан воды, заставил выпить. Гэмп кивком поблагодарила, но смотрела только на Лили, почему-то залившись краской. Наконец, кажется, она взяла себя в руки и смогла заговорить. Не своим, хриплым, сорванным голосом обратилась к Грюму:
- Сэр, я прошу вас... Мой отец непричастен к тому, в чем его обвиняют. Пожалуйста, отпустите его.
- А вы разве причастны? - вырвалось у Лили. - Вы ведь всегда были против Пожирателей. Я помню.
Летиция очень жалко ей улыбнулась, кажется, едва удерживаясь от того, чтобы потерять сознание. Грюм кивнул:
- Ладно. Сейчас вызовем тюремщика, он тебя проводит в камеру, а потом твоим с отцом делом я займусь лично. За отцом твоим тоже присмотрим. Вэнс, ступай за тюремщиком, да пошевеливайся.
Обиженная Эммелина пошла за тюремщиком. Он отыскался очень быстро, Летицию увели. Грюм заскорузлыми пальцами взял Вэнс за подбородок.
- В глаза смотреть! Кто тебя надоумил? Не верю, что сама решила.
- Карадок, - ответила Эммелина, не дернувшись. - У Пожирателей случаются оргии, это всем известно, так что справедливо, если после какого-нибудь меченого девица побывает под ворьем. Чем эта шлюха лучше его сестры?
- Вон оно что… - Грюм расцепил пальцы. – Интересно, как Гэмпов вообще арестовали. Почему не доложили мне?
- Не успели, - Эммелина пожала плечами. – На них вчера вечером поступил донос, на отца и дочь. Мы среагировали немедленно, как и положено, и решили сразу приступить к допросу.
Смутная мысль шевельнулась, но пока у Лили не было времени дать ей оформиться.
Когда к обеду они все вчетвером вернулись в аврорат, Гестия, остававшаяся на посту, читала «Ежедневный пророк». Статья об аресте Гэмпов уже растянулась во всю первую полосу. Дождавшись, пока Эммелина и Карадок скроются в комнате отдыха, а Грюм отчалит в буфет, Лили дотронулась до руки Гестии.
- Ты веришь, что Гэмпы виновны?
Джонс подняла глаза:
- А, погоди, ведь Летиция училась с тобой вместе? Тогда ты её знаешь лучше меня. Что до Гарольда Гэмпа… Не представляю, как может стать Пожирателем человек, который ради любви к бедной иностранке чуть не порвал с семьей.
«Мать Северуса вышла за маггла, сам он дружил со мной. И тем не менее она гордилась чистотой крови, а он стал Пожирателем», - Лили снова не смогла сказать этого вслух. Гестия задумчиво подперла подбородок:
- Вообще я догадываюсь, чьи это происки. Булстроуд – давний конкурент Гэмпа в производстве котлов; это, знаешь ли, наследственное дело обоих семейств. Вероятно, решил от него избавиться таким образом. А Крауч в ярости после того, как Араминту Мелифлуа не удалось привлечь к ответу, и Мальсибера пришлось отпустить. Он ищет случая пугнуть чистокровок. Поэтому нам дан приказ арестовывать всех по первому же доносу, не разбирая. Одного не понимаю: чем Булстроуду помешала дочь Гэмпа?
«Зато я понимаю, - решилась признаться себе Лили. – Летиция мешала Стелле. Конечно, Регулус все равно остался бы с официальной невестой, но ведь ревность… Может быть, его проклятие, изуродовавшее её, стало последней каплей».