Глава 36. Покушение

Купе было набито битком; некоторым из собравшихся пришлось стоять. Лили увидела всех гриффиндорцев их курса, нескольких - с четвертого, нескольких старших ребят. У окна сидела с газетой Эммелина и читала вслух:
- Покушение на главу Департамента магического законодательства Бартемиуса Крауча. Вчера около четырех часов пополудни часть здания Министерства магии, в которой расположен Департамент магического законодательства, была полностью разрушена взрывом. Предполагается, что злоумышленникам удалось разрушить защитные чары, охранявшие стены Министерства, после чего несколькими неизвестными волшебниками было наложено Редукто Максима. Так как над местом преступления мгновенно образовалась Темная метка, можно с уверенностью сказать, что ответственность за гибель многих чиновников и гражданских лиц лежит на Пожирателях смерти и Том-Кого-Нельзя-Называть. Также очевидно, что их целью был Бартемиус Крауч - отважный борец с темными магами и самоотверженный защитник магического правопорядка. Он чудом выжил среди обломков здания и комментариев пока не давал, однако обещал в ближайшее время выступить на радио с обращением к британскому магическому сообществу, чем в очередной раз доказал свое мужество. "Ежедневный Пророк" следит за развитием событий. Рита Скитер, корреспондент.
- Новая какая-то, - поморщилась Марлин. - Стиль довольно корявый.
- Да при чем тут стиль... - отмахнулся Фрэнк.
Некоторое время все подавленно молчали. Многие из них не соглашались с бессмысленно жестокой политикой Крауча, но было страшно осознавать, что придется смотреть в глаза однокурсникам, родные которых погибли при покушении на него.
- Так что? Может, я был прав? - тихо спросил Сириус. - Прав по поводу заложников и казней?
- Боюсь, что Крауч сейчас к тому и придет, - голос Алисы дрожал, глаза покраснели. - Но это... Это только выставит нас сатрапами, а Пожирателей жертвами. И привлечет им новых сторонников.
- Но как? - развел руками Джеймс. - Брокльхерст, я решительно не понимаю, что можно найти хорошего в ублюдках, устраивающих взрывы?
- После того, как Министерство отправляло к дементорам невиновных, - Алиса уставилась в пол, - люди уже с трудом смогут поверить в его версию. А вдруг кто-то научился вызывать Темную метку, не будучи Пожирателем? Ведь это не исключено?
Раскрасневшись от возмущения, Джеймс хотел возразить, но Сириус легким жестом остановил его.
- Слушай, чего спорить? Придурков и мразей в стране достаточно. Взять хоть наших змеенышей...
- Да, - согласился Поттер. - Или сынка самого Крауча. Пит, что ты слышал? Что он сказал?
Водянистые глазки Петтигрю блеснули удовольствием: наконец на него обратили внимание.
- Его на сей раз не провожала мать... Я слышал, как он говорил Септимусу Берку и Миранде Фиорелли: "Мне жаль, что покушение было неудачным. Не знаю, что бы я сделал для того, кто отправит отца на тот свет".
Многие присвистнули.
- Ничего себе! - вскипела Эммелина. - Ну и... Ну и...
- Отец жесток с ним, - пискнула Нелли Гамильтон. - Месяцами не обращает внимания, не пишет. Но наказывает, если за год у него вышло хоть одно "Выше ожидаемого".
Вэнс чуть ли не брезгливо встряхнулась.
- Нормальное воспитание для мальчишки. Еще пожестче бы надо, раз тому в голову лезет такая дурь. И уж точно не повод убивать.

Перед ужином Дамблдор, осунувшийся и хмурый, как и все учителя, долго говорил о том, что преступления Пожирателей смерти не должны вселять страх перед ними или тем более их главарем, что дети должны видеть опасность трезво, не рисуя себе непобедимых злодеев, но и не недооценивая и тем более не идеализируя их. Лили рассматривала сидящих за столами: многие из них плакали или сдерживались из последних сил, даже за слизеринским столом не все хранили равнодушное выражение. Но были и такие, кто спокойно, без тени сожаления о погибших или сочувствия их близким обсуждал произошедшее. За столом Рейвенкло Пандора Касл и Эмма Фиорелли ворковали что-то утешающее первокурснице, размазывавшей по щекам слезы, а рядом сестра Эммы, Миранда, спокойно слушала маленького Барти Крауча, со спокойной досадой обсуждавшего с Септимусом Берком способ, которым убить отца было бы надежней. Про Берка говорили, что он не то собирается стать Пожирателем смерти, не то уже им стал.
"Странно: почему аврорат нас не проверяет? - подумалось Лили. - Тех же Розье и Уилкиса можно было бы остановить гораздо раньше, и они не убили бы Эдварда Сполдинга. И как те, кто уже заклеймен, учатся вместе со всеми, не боясь, что их метку увидят? Впрочем, потому и не боятся, что последствий для них не будет никаких". Приходилось признать, что Сириус и Эммелина, ратующие за большую жесткость, не так уж неправы.
Вечером Фрэнк Лонгботтом настроил отыскавшийся у кого-то радиоприемник, и гриффиндорцы собрались в гостиной - слушать выступление Бартемиуса Крауча. В возникшем среди помех твердом голосе с четкой дикцией не было и намека на усталость или волнение - Крауч отрубал каждое слово, как топором:
-Пожирателям смерти и их вождю не дано меня запугать. Своими преступлениями они лишь заставляют меня забыть не только о всяком снисхождении, но и о любых правах тех, кто арестован и состоит под судом. Преступники сами себя поставили вне человеческого круга, а значит, никаких прав не имеют. Поэтому я разрешаю применение к ним Непростительных заклятий. Я разрешаю любые меры воздействия на допросах. При малейшем сопротивлении преступника при аресте я разрешаю его уничтожение. Также необходимо предельное упрощение процедуры отправки пойманного преступника в Азкабан. Разбирательства лишь отсрочивают торжество правосудия. Никакой пощады. Пусть любой, пожелавший присоединиться к Тому-Кого-Нельзя-Называть, пожалеет о том, что родился на свет. Вы сами убедились, что остановить Пожирателей можно только таким образом.
Речь кончилась. После минутной паузы многие разразились аплодисментами.
- Здорово сказано! - воскликнул Сириус.
Люпин почему-то поспешил приемник вернуть владельцу.
- Но это открывает возможности для полного произвола, - тихо сказала Алиса, когда аплодисменты смолкли. - Вспомните профессора Фенвика.
- Ой, не дави слезу, Брокльхерст, - Эммелина презрительно скривилась. - Либо льется кровь, либо льются сопли. И если льются сопли, вскоре неизбежно начинает литься кровь.

Зима проходила под знаком ожидания. Родственники погибших и пострадавших и все, кто им сочувствовал, ждали вестей о том, что устроившие взрыв пойманы или на их след хотя бы удалось напасть. А возможно, были и такие, кто опасался разоблачения.
Напряжение от ожидания было столь сильным, что сковывало любые мысли. Раньше привлекали к себе внимание интрижки и скандальчики между учениками – теперь же они проходили почти незамеченными. По крайней мере один человек от этого выиграл.
Зои Макмиллан на зимних каникулах, не выдержав страха перед разоблачением, сама призналась родителям в крайне легкомысленном поведении. Наказание она перенесла стойко и, возвратившись в Хогвартс, наотрез объявила Сириусу, что встречаться с ним не будет. Блэк не особенно расстроился, почти сразу закрутив роман с Изабель Крейл – стройной рейвенкловкой со смугловатым личиком, золотисто-каштановыми кудрями и глазами редкой синевы, словом, прехорошенькой. Но беда в том, что, хотя Зои и порвала с Сириусом, чувства её не думали остывать. Все замечали, как она провожает полным боли взглядом его высокую сухощавую фигуру, когда он с Изабель гуляет по коридору или направляется в Хогсмид, как на спаренных занятиях исподтишка мучительно любуется им. В другое время положение девушки, самой себя загнавшей в ловушку, вызвало бы град насмешек или обидное, унизительное сочувствие. Теперь же разве Гестер Хорнби ехидно улыбалась, встречаясь с Зои в коридоре, да Пенни-Черри, как ни гоняли её Мэрион и прочие старосты, находила особое удовольствие в том, чтобы дразнить несчастную, описывая красоту Изабель или пересказывая подслушанные разговоры рейвенкловки с Блэком (немного приукрашенные фантазией самой Пенни).
Остальным же было не до того. В марте пронеся слух, будто у одного из учеников однокурсник видел на руке Темную метку. Поначалу речь шла только о Септимусе Берке, но постепенно молва прибавила к нему и некоторых шестикурсников, и Мортимера Мальсибера, и Альфреда Эйвери, и даже Регулуса Блэка, хотя зачем Тому-Кго-Нельзя-Называть мог понадобиться четверокурсник – загадка. Разве что заинтересовала скрупулезная подборка статей о его деяниях. Еще говорили, будто всех этих ребят встречали в разное время в Хогсмиде в компании человека лет под тридцать, с козлиной бородкой и масляно-ласковыми глазами. Мягким голосом с запоминающимся акцентом он говорил о том, что Темный Лорд скоро придет к власти, но ему необходимы сторонники.
Лили так и подмывало спросить Северуса, видел ли он метку на руке кого-нибудь из слизеринцев, но она знала, что выйдет ссора, и помалкивала. Последние месяцы они ,как ни странно, прожили в полном мире: спокойно готовились к СОВ, собирали дополнительные материалы (Северус говорил, что это необходимо для по-настоящему заслуженного «Превосходно»), а отдыхая, вспоминали случаи из детства, будто перебирая карточки в альбоме. Однажды Лили принесла им обоим с кухни, перекусить, пирожки с голубикой, и они со смехом припомнили, как питались голубикой в лесу, когда заблудились. Другой раз, поедая печенье, Северус подколол девочку рассказом о том, как она, учась готовить, скармливала ему первые «кулинарные шедевры». Он удивился, признав, что они все были вполне съедобны и даже вкусны, за что слегка получил книжкой по макушке. Лили не решилась сказать, что кормила его нарочно: в то лето он жил в шалаше, в лесу, и ходил совсем голодный.
Её умилял его неуверенный тихий смех и темные круги усталости под вечно запавшими глазами, и хотелось как можно дольше сохранить хрупкий покой, воцарившийся в их отношениях. Поэтому она больше ни о чем не спрашивала и ни за что не ругала его: интуиция подсказывала, что сейчас совсем не время, лучше сделать что-то хорошее, чтобы запомнилось надолго. И Лили приносила Северусу горький кофе и мягко заставляла встать с каменного пола, на который он запросто мог усесться, зачитавшись.
Однажды, в особенно сентиментальном настроении, Лили даже предложила ему скрепить дружбу кровью. Сев рассеянно буркнул: «Угу», не отрываясь от фолианта по теории боевых заклинаний, но когда Лили сбегала за бритвой и уже примеривалась чиркнуть по запястью, вскочил, отнял лезвие и заорал на нее благим матом. Лили спокойно его выслушала, рассмеялась и обняла, прильнув всем телом, ощущая, как бешено колотится его сердце. Сев долго вздрагивал, машинально водя руками по её волосам.

Уже наступил апрель, когда по делу о покушении на Бартемиуса Крауча стали известны первые результаты расследования. Круг подозреваемых наконец был очерчен: Антонин Долохов - человек с длинной темной биографией, Джимбо Джагсон – чиновник, пару лет назад вышибленный из Министерства за взяточничество, а также братья Лестрейнджи – Родольфус и Рабастан, а также Огастес Гиббон – бывший загонщик «Пушек Педдл». По иронии судьбы, жена Родольфуса Лестрейнджа приходилась двоюродной сестрой Сириусу Блэку: это была та самая старшая из его кузин, о которой говорили, будто она стала Пожирательницей смерти.
- Не думаю, что она участвовала в этом деле, - рассуждал Сириус. – Мозгов у нее немного. Не удивлюсь, если она при Сами-Знаете-Ком штатный палач, и не завидую её жертвам. Кровожадность кузины Беллы не знает границ. А вообще мне смешно. Родольфус верно служит Темному Лорду, а ведь у самого… хм… рога.
К середине апреля пришла первая радостная новость: Гиббон был схвачен, притом арестовал его лично Аластор Грюм. Гриффиндорцы отмечали этот арест, как победу в квиддичном матче. Джеймс Поттер на радостях чмокнул Лили в губы, тут же извинившись, что не сдержался.
- А вообще, Эванс, раз уж мы с тобой поцеловались, может, сходим в эти выходные в Хогсмид?
Лили прижимала к губам пальцы – ей казалось, рот горит.
- Мне… В выходные мне надо заниматься.
- С Нюнчиком? – нехорошая тень мелькнула в глазах Джеймса, но девочка убедила себя, что ей показалось.
- А хоть бы и с ним. Поттер, тебе-то какое дело, с кем я? Может, я с тобой идти просто не хочу?
- Уважаю твое желание, Эванс, - раздельно проговорил он. – Если оно действительно твое.