Глава 73. Двадцать лет

Лили покрутила заколку в руках. Сегодня захотелось побаловать себя хоть самой мелкой обновкой – и кажется, она придумала, как. Взмах палочкой - и грубая поделка, подарок Северуса, превратилась в изящную длинную шпильку, украшенную стеклянной черной розой. Довольная, Лили закрепила шпилькой волосы.
Было рано, даже еще не рассвело, Джеймс крепко спал, а Лили что-то плохо стала спать по утрам: беременные чудят по-разному. Она положила руку на живот, едва заметно оркуглившийся.
- У мамочки сегодня день рождения, олененочек. Мамочке сегодня двадцать лет.
Как-то на прогулке Джеймс, желая сделать Лили сюрприз, предстал перед ней в анимагической форме. Прекрасное и трогательное зрелище: грациозный олень с великолепными рогами возник перед Лили посреди зимнего леса, подошел и ласково ткнулся влажной мордой ей в ладонь. И они шли дальше, долго шли по белоснежным переплетением ветвей – копыта мягко ступали по запорошенной дорожке. С тех пор ребенка своего она не называла иначе, как олененком, а в Джеймсе в её глазах появилась особая грация, будто каждый раз, ступая, он невесомо шел по снегу.
А сегодня был у Лили был день рождения. Она сомневалась, что будут отмечать: в прошлый раз они с Джеймсом просто посидели в местном пабе. Она толком не отошла от смерти родителей и переделки в Косом переулке, праздник устраивать не хотелось. Сейчас же душа жаждала праздника, словно не насытилась им на Рождество, хотя Лили уговаривала себя, что отмечать двадцать лет совсем не обязательно.
Её как-то торопились поздравить: уже прислали открытки Алиса и Мери, от петунии по маггловской почте пришла кошмарнейшая ваза, Слизнорт прислал пластинку с несколькими ариями, сборник стихов Эдгара По принесла сова от Люпина. Относительно Марлин Лили не сомневалась: подруга поздравит обязательно – а вот Джеймсу, пожалуй, придется напоминать. Пока завтрак ему готов, дома сидеть скучно – может, прогуляться по утренней деревне? Но в гостиной полыхнул камин, пришлось спуститься и ответить.
Оказалось, на связь вышла Марлин.
- Привет, ты не занята? Слушай, мне надо срочно с тобой встретиться в Косом переулке. Переправься через камин в «Дырявый Котел».
Лили так привыкла слышать тревожные вести, что беззаботное лицо встретившей её подруги озадачило.
- Ничего не случилось? Зачем же…
- Просто так, - хмыкнула Марлин. – Почему что-то обязательно должно случиться? Лили, нам с тобой по двадцать лет – неужели мы не можем просто выбраться в свободный день в Лондон и прогуляться?
Лили смущенно покраснела, огляделась вокруг. Лысый бармен в фартуке наливал сливочного пива кудрявой ведьмочке с черными беличьими глазками, рядом расслаблялись после ночной смены два аврора. Тощий петушащийся мальчонка фальцетом спрашивал, сколько стоит бутылка огневиски. Точно, жизнь продолжалась, и не сказать, что страна тонет в войне. А Марлин как принарядилась: под мантией – белое платье и алое болеро, алая шляпка с вуалеткой, помалу в тон.
- Какая ты сегодня…
- Соответствую мероприятию. Идем на выставку художника-абстракциониста. Да, Лили, у магов они тоже бывают.

Примерно в это время старик трактирщик в «Кабаньей голове»удосужился наконец протереть стойку, ставшую уже липкой от грязи. Не сказать, чтобы чистая публика у них останавливается, а все же неловко. Брат сегодня придет, осмеет еще, острослов старый.
Хоть трактирщики дал себе слово не вмешиваться в дела постояльцев, однако грош была бы ему цена, если бы он за ними не наблюдал тайком – особенно в такое время. Что сказать? Публики в ранний час мало, и вся знакомая. В углу местный растлитель шепчется с сутенером. Содержатель абортария в Лютном сидит у окна и спешно набивает рот картошкой: к нему, верно, кто-то должен прийти. Шпик из Министерства дремлет в углу, загримированный бродягой. Э, а вон и цыганка спустилась.
Это так трактирщик про себя новую постоялицу прозвал. Лицом-то она, конечно, на цыганку не похожа, но наряжается, словно подражает: шаль пестрая, браслеты, серьги тяжелые. И при этом – очки круглые, выпуклые, как у учительницы в каком-нибудь маггловском фильме. Глядеть и смех и грех, а ведь молодая, и если б не все эти тряпки, не сказать, что дурна.
Так, еще один клиент образовался - не постоялец, скорей, просто выпить зашел… Э, нет. Сделал знак содержателю абортария. Тот доедает и уходит наверх, а новый все еще сидит. Кажется, он тут не первый раз. Ну точно, осенью еще приходил, и к тому же содержателю. После ухода вонь в номере стояла невыносимая. Верно, зелья ему прямо на месте варил.
Новый, посидев и подождав, тоже шмыгает наверх. Трактирщик с омерзением разглядывает сутулую спину и острые, даже из-под зимней мантии торчащие лопатки. «Еще мальчишка, а вон чем зарабатывает. Вожжой бы таких учить. Совсем ведь им плевать, на чем деньги-то делать». Вожжа у трактирщика имелась – Хагрид однажды заложил. Выкупать не стал, а на бойком месте все сгодится: хоть бы тех же разбуянившихся клиентов прогонять. В обход трактирщик отправлялся только с ней: действует не хуже Ступефая, если вдарить как следует.

На выставке Лили и Марлин пробыли почти до полудня: все не могли насмеяться на странный движущиеся фигуры, на кособоких кошек и змееобразных гиппогрифов, завывавших с полотен. На взгляд Лили, художник оказался скорее примитивистом, но, в принципе, это не так уж было важно. После они с Марлин снова выпили кофе и перекусили: желудок Лили, с тура некормленый, жалобно хныкал, и она опасалась, что ребенок внутри тоже обидится. За ленчем удалось уговорить подругу отправиться с ней в Годрикову Впадину: Лили хотела посоветоваться насчет выбора детской. Планировалось отвести под нее одну из гостевых комнат – ту самую, где Лили останавливалась, приезжая на Рождество на седьмом курсе; комната подходила прекрасно, но все же чем-то будущей матери не нравилась. От Марлин требовалось развеять или подтвердить сомнения.
Но получилось иначе. Выйдя из камина, Лили вздрогнула от грохота аплодисментов. Перед ней полукольцом стояла почти вся молодежь из Ордена, и здесь же были Мери, постройневшая и непривычно элегантная, хоть и в спортивном стиле, Джуди Браун, распустившая волосы по плечам – и все они, хлопая в ладоши, скандировали:
- С днем рождения! С днем рождения!
Потом хором запели традиционную поздравительную песню. От прочих отделились Джеймс с букетом белых роз, Сириус и Питер с бокалами шампанского. Муж, подойдя к Лили, нежно поцеловал её и вручил цветы, между тем как его друзья наперебой выкрикивали:
- За нашу умницу! За нашу красавицу! За самую приветливую! За самую радушную! За самую рыжую! За самые зеленые глаза!
Последнее выкрикнул Питер, и Лили умиленно расцеловала его в бледные пухлые щеки.
- Э, а я чем хуже? – возмутился Сириус.
- К тебе я приревную, - пояснил Джеймс.
Лили рассматривала гостиную, за полдня преобразившуюся: цветы и хвойные ветви по стенам, на потолке играли цветные блики, по углам сыпалось конфетти. Подруги, Джеймс и его друзья перебрасывались лукавыми взглядами. «Сколько же они готовились?» - только удивлялась Лили, пока муж усаживал её за пышно сервированный стол.

Смеркалось, задувал резкий ветер, обещая к ночи перерасти в бурю. Аберфорт отправился в обход. В таком заведении, чтобы не попасть в беду и не пропустить лишнего, нужно все держать под контролем. Тем более, у Альбуса сегодня с той странной постоялицей, косящей не то под учительницу, не то под цыганку, какое-то дело. Он говорил, неважное – ну да Альбуса больше надо слушать и больше ему верить. Хмыкая время от времени, Аберфот, держа вожжу наготове, ступая гораздо легче, чем можно бы ожидать от человека его роста и комплекции, крался по коридоры, останавливаясь у каждой двери и прислушиваясь.
Все тихо, даже у развратника не слышно привычных омерзительных звуков. Вот скоро покажется и дверь постоялицы-чудачки… А кто это застыл рядышком?
Прежде, чем незадачливый шпион успел обернуться, Аберфорт сгреб его за шиворот и крепко встряхнул. Тот дернулся, пытаясь вырваться, и старик узнал в нем мальчишку, приходившего варить зелья к содержателю абортария. Отвращение накатило.
- Подслушиваем, да? Подглядываем, шпионим? – с каждым вопросом он так встряхивал мальчишку, что у того клацала челюсть.
- Вы все не так поняли, - забормотал тот, пытаясь отцепить старые клешни от своей одежды. – Я всего лишь ошибся…
- Сейчас ты не мне скажешь, как ты ошибся! – Аберфорт распахнул дверь и втолкнул изрядно сконфуженного парня вперед.
Единственная в комнате свечка горела в полсилы. Девица, опустившаяся на стул, выглядела столь изможденной, что Аберфорт заволновался: не послать ли за доктором? Хотя Альбус здесь, позовет, если что. Сам же Альбус, едва взглянув на непрошеного гостя, спокойно проговорил:
- Здравствуйте, мистер Снейп.
Парень вскинул голову и сжал губы, впрочем, секунду спустя поздоровался тоже. Похоже, он скорее стыдился, что Аберфорт продолжал держать его за шиворот, как котенка, чем занятия, за которым его застукали.
- Знаешь его, Альбус? Твой ученик, что ли? Вот полюбуйся, до чего докатился!
Альбус бросил на мальчишку фирменный свой взгляд упрекающего мудреца.
- Я полагаю, мистер Снейп как-нибудь объяснится?
- Я ошибся лестницей, - пробормотал парень. – Я ошибся, вот и все.
- Еще и врешь! Ошибся, как же!
- Это вполне возможно, - кивнул Альбус. – Аберфорт, я попросил бы тебя показать мистеру Снейпу правильный выход.
- Сейчас покажу, - пообещал Аберфорт добродушно и выволок мальчишку прочь.
Тот не упирался, понимая, видимо, что так будет выглядеть еще жальче. Старик стащил его вниз по лестнице, проволок на глазах у посетителей через зал, распахнул дверь и выпихнул, поддав коленом. Тот не удержал равновесия, выкинул вперед ладони, и Аберфорт, сплюнув, вытянул-таки его вожжой - так, для острастки. Пернь тихо охнул, поднялся, отряхивая руки, и обернулся.
- Еще раз здесь появишься – не того огребешь! – предупредил Аберфорт и захлопнул дверь.

Когда стемнело, гости и хозяева зажгли камин и свечи по углам, и стало до слез уютно. Устроились, кто годе хочет: Пруэтты в углу, под конфетти, Алиса на руке кресла, куда уселся Фрэнк, Гестия и Эммелина поближе к огню… Мери с бокалом шампанского (кажется, она одна продолжала пить, но не пьянела) отступила к окну. Сириус, на плече которого задремала Марлин, ласкал гитарные струны.
Лили стояла посреди комнаты, сглатывая счастливые слезы. Она и не подозревала, помыслить не могла, на что ради нее готовы друзья и как они привязаны к ней. Как они старались много дней, чтобы сегодня доставить ей радость. А Джеймс? Ведь это организовал именно он…
Муж подошел сзади, тронул за плечо.
- Хочешь потанцевать? Сириус сыграет нам медленную.
Лил немного поколебалась. Но медленный танец ведь ребенку не повредит? Она так соскучилась по чувству, когда рука лежит в уверенной ладони Джеймса, когда он, бережно придерживая за талию, мягко ведет среди звуков.
- Потанцевать? Можно, пожалуй.
Пальцы Сириуса перешли на плавный перебор, наигрывая какой-то вальс – впрочем, до неузнаваемости перевирая мелодию. Джеймс и Лили медленно закружились по комнате. Фрэнк, улыбаясь, тоже встал и протянул руку жене, а братья Пруэтты живо оказались рядом с Эммелиной и Гестией. Питеру, и тому повезло: с ним от нечего делать пошла Джуди Браун. Лишь Мери в одиночестве осталась у окна.
Музыка становилась быстрее. Делая оборот за оборотом, Лили не заметила, как заколка выскользнула из волос. Стеклянная роза от удара разлетелась на мелкие осколки.
- Какая досада! – Алиса ахнула; они с Фрэнком тотчас остановились. – Давайте сделаем свет посильнее, соберем и…
- Не стоит, - хмуро ответил Фрэнк. – Слишком мелкие осколки, всех не найдем. Убрать хоть, что есть, чтобы не напоролся никто, - и он послал осколкам Тергео.

Вековой лес, окружавший наследственный замок Летсренджей, гнулся под штормовым ветром. Молодая осинка билась в самое окно, хлеща ветвями по стеклу.
Темный Лорд гостил в семье одного из самых преданных своих слуг и там принял молодого Пожирателя смерти. Тот хоть и вычистил, и обсушил перед аудиенцией одежду, все равно выглядел приблудным щенком в мрачной комнате с низкими потолками и дорогими гобеленами.
- Итак, Северус, что же сказала эта шарлатанка?
- Она сказала, милорд, - юноша согнулся в поклоне, - тот, кто будет способен победить вас, родиться на исходе седьмого месяца у людей, трижды бросавших вам вызов.
Осина обрушилась на стекло так, словно вот-вот выбила бы его; её ветви раскачивались, будто под тяжестью тела повешенного. Юноша, обернувшись к окну, невольно поежился.
- Значит, у тех, кто трижды бросал мне вызов? Что ж, мы найдем этих безумцев… Ты принес важные сведения, Северус. Это не останется без награды.