Глава 15. Поражение

С подругами удалось увидеться лишь за факультетским столом. Вволю нащебетались, наобнимались; Мери, конечно, ругнула Лили, что та не поехала в одном купе с ними.
- Все около своего змееныша вертишься? – грустно спросила Эммелина. – Погоди, вот станет Пожирателем и сам же тебя убьет.
Лили вспомнила тяжелый, злой взгляд Северуса, когда он увидел её с Брендоном, и стало не по себе.
А между тем подруги уже позабыли о её проступке. Марлин обещала показать семейные колдографии – Маккинноны этим летом были в Албании; Алиса с удовольствием рассказывала, насколько разжирел Хиндли, а Мери поведала, что говорила с Биллом Хоупом, капитаном команды Гриффиндора по квиддичу. Команде нужен новый ловец, отбор будет через неделю.
- Я спросила, можно ли мне попробоваться на загонщицу, он сказал, что пока места заняты, но на следующий год одна из загонщиц выпускается, и тогда будет можно. А Поттер будет пробоваться на ловца. Он с компанией зашел к нам в купе и демонстрировал такие фокусы! У него откуда-то взялся игрушечный снитч! Видела бы ты, что он выделывал!
«И хорошо, что не видела», - подумала Лили. Поттер ей по-прежнему инстинктивно не нравился, а сейчас и вовсе кровь вскипела при одной мысли, что несносный мальчишка сможет её в чем-то обойти. «Вот уж шиш! Я буду ловцом Гриффиндора, я и никто другой!»
Джеймс Поттер между тем вовсю веселил Сириуса Блэка, несколько огорченного, видимо, тем, что его младший брат Регулус угодил на Слизерин. Блэк, правда, принял известие со стоическим спокойствием, но все же сдержанная досада мелькнула в глазах, когда Регулус зашагал к слизеринскому столу. Джеймс как-то чудно разложил продукты у себя на тарелке, так что оказалось практически человеческое лицо, окрестил созданное «съедобным Нюнчиком» и тут же живо слопал. Потом достал из кармана телесного цвета маску, нацепил – и за пять минут поменял с десяток разных рож. Черты маски сами собой менялись.
- Маска метаморфа! – восторженно воскликнула первокурсница, Нелли Гамильтон. – Ой, а можно мне примерить?
Джеймс только добродушно улыбнулся и передал девочке свое сокровище. За ужин маску успели перемерить все, в том числе Лили, на время усмирившая желание немедленно указать Поттера на место.

В радостной суматохе встречи после каникул никто не обратил внимания на нового преподавателя ЗоТИ – профессора Грегори Суитфейса. Лили успела только заметить, что это плотный человек с бородкой, в очках, с очень добрыми глазами. На уроке оказалось, что у него добрый голос, и вообще он себя очень мило ведет. Правда, смотрел на них с нежностью, с какой глядят лишь на младенцев, и мягко попросил Пенни-Черри отсесть от Дэвида Хитченса.
- Вы пришли сюда, чтобы научиться противостоять темной магии. А что нужно, чтобы противостоять ей как следует? – профессор окинул класс благостным взглядом.
- Нужно иметь о ней понятие, сэр, - поднял руку Ремус Люпин.
Преподаватель огорченно покачал головой.
- Мерлин вас упаси, юноша, иметь хоть какое-то понятие об этой мерзости. Минус два балла с Гриффиндора. От кого вы нахватались? Ах да, я подозреваю… Мой преступный предшественник…
- Сэр, оставьте в покое мертвых, - сердито проговорила Мэрион. – Тем более, что профессор Фенвик был невиновен.
- Мисс, не надо диктовать учителю, как ему себя вести. Минус два балла с Хаффлпаффа. И если Стюарт Фенвик был невиновен, это не отменяет факта, что он был легкомысленным человеком с нетвердыми моральными установками. Это-то главным образом и привело к беде. Не изучай он темную магию – кто бы его заподозрил? Да, дети, вы имеете перед глазами наглядный пример того, до чего доводит невнимание к морали, к нравственным ценностям в воспитании подрастающего поколения. А ведь, чтобы как следует противостоять темной магии, нужно иметь всего-навсего чистое сердце. Порок боится чистоты и отступает перед ней. Но какие усилия надо прикладывать, чтобы сохранить свет её в своей душе! Видите, даже среди вас, факультетов, где ценится отвага и верность, я обнаруживаю семена отрицания, непослушания и влечения к тьме – а что говорить про Рейвенкло, где ум ставят выше сердца, и Слизерин, где низость души в цене? Трудно мне с вами придется, ребята. Но я верю в возможность вашего исправления.
Лили прислушивалась к себе и не могла понять, что чувствует. С одной стороны, профессор Суитфейс, несомненно, милый человек и говорит все абсолютно правильно. С другой – чувствуется, что большинству он не нравится, и более того – он не нравится самой Лили. Последнее она уж никак не могла объяснить. Наконец решила ,что просто волнуется за Северуса: после таких отзывов можно представить, как учитель будет относиться к факультету, на котором учится друг. Хотя, если подумать, отзывы абсолютно заслуженные. Может быть, Северусу не повредит, если ему кто-то решится сказать про темную магию и про истинное лицо Слизерина правду.
…Севу новый преподаватель предсказуемо не понравился. По словам друга, все занятие свелось к тому, что Суитфейс ругал темную магию и Слизерин, да не забыл упомянуть и покойного Фенвика. Лили снова промолчала, удивляясь, как ей не надоело скрывать свое мнение. Впрочем, был повод: ей очень хотелось, чтобы Северус поддержал её на отборе в квиддичную команду, а он недолюбливал эту игру, не одобрял затею Лили и прийти болеть согласился явно скрепя сердце.

Метла спокойно лежала в руке. Лили уверенно стояла на поле, ожидая команды, даже нарочно вздернула носик, полагая, что Джеймса Поттера это позлит, но тот был неожиданно собран и невозмутим. Позади, на трибунах, за ними следили болельщики: со стороны Джеймса сидели его друзья, со стороны Лили – Мери, Марлин и Алиса, и поодаль – Северус.
Претенденты оседлали метлы. Мячик, заколдованный Биллом Хоупом – на тренировках такими заменяли снитч - взмыл над площадкой и зачертил в небе мертвые петли. Капитан дал знак, и Лили с Джеймсом одновременно взмыли в воздух. Мячик полетел от них прочь.
Они с Джеймсом мчались вровень. Лили, подавшись вперед, напряглась – метла пошла быстрей. Раз! На секунду ей показалось, что она вот-вот схватит муляж снитча, но тот в последний момент скользнул резко в сторону. Лили – недаром тренировалась весь год – успела сманеврировать, опять кинулась за ним. Джеймс плавно вывел дугу; он летел слегка отставая, но девочка чувствовала: при желании он легко её обгонит. А этого допустить было нельзя. Раз! Опять снитч ускользнул. Лили устремилась вперед, ничего не видя. Вот уже почти догнала, хоп! Снова промашка.
Некоторое время мячик просто улетал, и соперники шли вровень. Но Лили чувствовала, что устала, что слабеет и, пожалуй, вот-вот начнет отставать. Она рывком подалась вперед, метла сильно разогналась. Мячик между тем застыл в воздухе, Лили вытянула руку, чтобы схватить… И промазала. Рука, коснувшись матерчатой пыльной поверхности, скользнула по воздуху, а девочка поняла, что безудержно летит вперед и не может затормозить. А впереди маячила серая стена Хогвартса.
«Эванс, стой!» - испуганно вскрикнул далеко за спиной Поттер. Где-то визжали девчонки. Но остановиться Лили уже не могла, метла перестала слушаться. Серая стена приближалась. В отчаянии одной рукой вцепившись в древко, другую Лили выбросила вперед. Что-то тяжело ударило её в лоб и в грудь – и обрушилась темнота.

Первым ощущением была боль. Ныла каждая косточка, в груди пульсировало и клокотало при легком вдохе, ужасно давило на лоб, отдавало в виски. Запястье левой руки жгло, невозможно было ею пошевелить. Лили была бы рада снова провалиться в забытье, но отчего-то не получалось, а проживать новые и новые минуты было мучительно.
Затуманенные болью глаза различили белый фартук. Худощавая женщина склоняется над ней. Мадам Помфри.
- Очнулась, бедная? Сейчас лекарство примем.
Лили пришлось приоткрыть рот. По языку, по горлу потекло что-то теплое и противное. Зато боль отпустила, тело расслабилось. Девочка облегченно откинулась на подушку.
- Ты тут неделю уже. И еще долго болеть будешь. Что же делать, сама виновата. Дался тебе этот квиддич, а? Зачем ты так разогналась? Запретила бы эту игру, из-за нее каждый раз кто-нибудь ко мне попадает.
Вскоре Лили уснула. И так она жила в самом деле долго: посыпалась от боли, принимала лекарство, опять засыпала – покуда переломы кое-как не заросли. Боль уже не мучила её так, под снотворными мадам Помфри держать её перестала, и хотя Лили еще подолгу дремала из-за слабости, она постепенно научилась различать ночь и день, утро, обеденное время и вечер.
Пробуждался аппетит, Лили не могла дождаться часов, когда кормили. Она скучала в одиночестве – чтобы обеспечить покой, ей отвели изолированное место – и прислушивалась к голосам других больных, доносившихся из-за ширм, или листала книжку, очевидно, присланную Марлин. «Простушка и змей». В магическом мире своя беллетристика.
Некий юноша, представитель богатой чистокровной семьи Дарк – слизеринец, естественно – влюбляется в прекрасную девушку, не зная, что она маггла. Когда же он узнает об этом, разочарование его велико, он понимает, что не сможет жениться на ней, и тем не менее, не в силах устоять, делает красавицу своей любовницей. Между тем его нареченная невеста узнает об измене и требует смерти соперницы, в противном случае угрожая расторгнуть помолвку и опозорить семью неверного жениха. Юноша понимает, что, в конце концов, любовница не дороже ему, чем честь и будущее, и готов убить её, но старый эльф, приставленный к девушке, из жалости помогает ей бежать. В одиночестве и бесчестии несчастная рожает сына, подкидывает на порог каких-то бедняков и кончает с собой. Рожденный ею ребенок оказывается волшебником. Между тем молодая жена слизеринца, не удовлетворенная местью, решается на измену. От тайной связи со сквибом у нее рождается ребенок – почти что сквиб…
- Пришли к тебе.
Лили слегка дернулась от неожиданности. Наконец-то кто-то развеет скуку. Кто-нибудь из девочек?
- Две недели от Больничного крыла отогнать не могу. Но много с ним не болтай, тебе это еще не по силам.
Быстро зашлепали шаги. Лили отложила книжку, провела рукой по лицу, поправила волосы. Шаги внезапно замедлились – за ширмы Северус вошел чуть не на цыпочках. Робко присел на краешек кровати, коснулся одеяла.
Судя по виду мальчика, ему самому было впору ложиться в Больничное крыло. Глаза красные, напряженные, под ними черные круги, лицо отливает в синеву, руки истончились, как у скелета.
- Ты… Ты как? Тебе ведь лучше, да?
- Конечно, - Лили слабо кивнула. – Как в Хогвартсе дела? Что происходит?
- Да… Ничего. Я не знаю, - он часто заморгал и отодвинулся. Прерывающимся голосом спросил. – Тебе очень больно?
- Сначала было больно, когда очнулась. Сейчас ничего. Северус, а Поттера взяли ловцом?
- Взяли. На следующей неделе матч.
В глазах закололо. Горло сжалось. По щекам невольно покатились слезы.
- Лили! – испугался Северус. – Тебе что, плохо?
Она не смогла ответить. Он убежал, позвал мадам Помфри, та долго хлопотала, успокаивая девочку, но бесполезно. Слишком остра была горечь проигрыша – унизительно остра. От расстройства у Лили поднялась температура, и следующие несколько дней она почти все время спала.
Северус до самой выписки больше не навещал её, хотя Лили слышала иногда, как он вроде бы ругался с мадам Помфри. Значит, не приходил не потому, что не хотел – просто не пускали… Лили снова скучала, привыкала жить с мыслью, что проиграла по-крупному, набиралась сил и дочитывала дамский роман. У него, оказывается, должно было быть продолжение – надо спросить у Марлин.
Девчонки однажды завалились к ней всем табором – благо, она уже достаточно окрепла, чтобы медсестра допускала к ней большие компании. Натащили сладостей, открыток, приволокли букет георгинов, по очереди нацепили, смеша Лили, «маску метаморфа» - её прислал отец Марлин.
- Как мы все перепугались, когда ты врезалась! - рассказывала Мери. – Поттер схватил мячик, да и выбросил, за тобой полетел, но не успел догнать. Твой змееныш тоже вскочил, палочкой махал, да что от него толку? Если бы не Хоуп – он наложил чары… Как их? Смягчающие, что ли?
- Амортизационные, - подсказала Алиса; присев в ногах у Лили, она осторожно гладила одеяло.
- Вот, если бы не они, ты, наверное, всмятку бы тюкнулась! Ох нас и перекосило! Мы к тебе пустились всей гурьбой, да тебя старшие ребята окружили и подняли, нас не пустили уже. А дружок твой и с места не сдвинулся, так и сидел, открыв рот.
- Шоковое состояние, - опять пояснила Алиса.
- Да ладно, шоковое! Просто чурбан. Мы-то, по-твоему, не в шоке были? Лили наша подруга, и она нам дороже, чем слизеринцу какому-нибудь!
Марлин взяла книжку, задумчиво пролистала.
- Ты дочитала? Понравилось?
- Ага. Будет продолжение?
- Завтра принесу. Да, вчера был матч. Мы победили во многом благодаря Поттеру, - Марлин жестко взглянула подруге в глаза. – Привыкай, Лили. Теперь ты будешь о нем часто слушать. И вот еще что…
Она помедлила, а Лили потянулась, чтобы взять за руку Алису – так было спокойнее. Хотя что уж там – все равно страшно горько.
- Я слышала, как мадам Помфри говорила с Макгонагалл. Кажется, ты больше не сможешь летать. Вообще не сможешь.
Лили похолодела.
- Как не смогу? – она хлопала глазами, задыхаясь. – Как не смогу, Марлин, ведь я же… Я же умру! Этого быть не может! Я должна летать, должна!
Она разрыдалась. Алиса, несмотря на протесты девочек, позвала мадам Помфри, и той пришлось подтвердить: летать Лили действительно больше не могла. Слишком серьезные она получила травмы; любого маггла не смогли бы выходить, да и для волшебника просто лишиться способности к полетам – счастливый исход.
Медсестра поила Лили успокоительным, укачивала, увещевала, но та по-прежнему безудержно плакала. Как нарочно, били в память сцены из прошлых лет: вот она, на страх и зависть Туни, взмывает с качелей, проносится над верхушками деревьев – к радуге, к облакам. Вот играет с Северусом: разбег, прыжок – и парение. Вот тихая покорность метлы, прильнувшей к ладони.
Говорят, ей досталась неисправная метла. На таких старых вообще нельзя слишком разгоняться. И ведь предупреждали. Но слишком сильно было желание победить. Вместо этого Лили по всем статьям проиграла Джеймсу Поттеру. Его судьба – срывать аплодисменты, быть гордостью факультета, которому приносит победы, а её – завидовать и глотать слезы.