Глава 27. Четвертый год

Снова осень нахмурила небо и дохнула самым первым холодком. Сквозь стекло купе Лили привычно рассматривала перрон, небо, грустно брызгавшее моросью, и суету прощания. Сама она на сей раз прибыла в Лондон лишь в сопровождении Северуса: отец был на смене, а мама накануне простудилась, и папа настоял, опасаясь осложнений, чтобы она осталась дома. Впрочем, Сев, кажется, был невероятно доволен, что у них с Лили впереди целый день практически вдвоем.
Она вытащила из сумочки бутерброды с ветчиной, вафли с карамелью, апельсиновый сок, и в кои-то веки друг позволили себя накормить. На перроне кто-то громко закричал, чтобы ему вернули зонт, Лили снова прильнула к стеклу и расхохоталась: обиженно вопивший оказался взрослым парнем – никак не младше седьмого курса – длинным прыщавым очкариком с надутыми губами. Парень почувствовал её взгляд, обернулся и зло, запоминающее прищурился.
Лили так и не узнала, вернули ли долговязому его зонтик: поезд тронулся. Не успели они с Севом управиться со снедью, как в купе заскочили, даже, очевидно, не проверив, есть ли там кто-нибудь, хаффлпаффский староста Джон Грин и Батшеба Фергюссон.
- О чем ты хочешь поговорить? – голос слизеринки был насмешливо-кокетлив. – Все о том же самом?
- Да, Шеби. О Клубе слизней. Если бы ты знала, как мне необходимо туда попасть. Слагхорн не может не понимать, что и я чего-то стою…
- Ты? Чего-то стоишь? – Батшеба рассмеялась холодным раскатом, как когда-то Петуния – после признания Северуса, что он волшебник. – Ты, грязнокровка, чего0то стоишь? Разве вылизывать мне ботинки!
Джон страшно покраснел, но стиснул зубы.
-Ты слишком ко мне жестока, - проговорил он чуть дрожащим голосом. – А ведь ты мне нравишься. Ты очень мне нравишься, Шеби, поэтому я и прошу именно тебя. Наверное, я тебя, - он потянулся к ней, приобнял за талию, - я тебя люблю…
Она, лукаво блестя глазами, снова вывернулась и только тут заметила Северуса и Лили. Скривилась, демонстративно помахала перед носом, будто разгоняя неприятный запах, повернулась на каблучках.
- Поздравляю, Джонни. Опять будешь посмешищем всей школы. И да, ты пока неловок, как медведь. Учись ухаживать за девушками. Тогда, может быть, я похлопочу, чтобы тебя взяли в Клуб слизней официантом. Хотя кто на тебя обратит внимание, несчастный грязнокровка? Разве что самое большое пугало на твоем убогом факультете.
Батшеба хищно улыбнулась и вышла. Джон некоторое время оставался на месте, казалось, вовсе не замечая свидетелей унизительного для него разговора. Он о чем-то думал, теребя волосы, потирая лоб. В зеленоватых глазах блеснула догадка, Джон усмехнулся сам себе и нырнул в коридор.
Лили медленно допила сок. Северус сидел, сильно выпрямившись; его лицо кривилось от легкого омерзения.
- Что такого в этом Клубе слизней, что туда так тянутся? – девочка повела плечами. – Я слышала, что он полезен для карьеры, но неужели из-за этого...
- Грин, - Сев слегка запнулся, - он магглорожденный. Ему карьеру сделать будет много сложнее, чем чистокровным. Без чьей-то помощи – почти никак.
- Знаешь ли, я вот тоже магглорожденная, - Лили вздернула носик. – Но из-за карьеры так унижаться ни перед кем не буду.
Сев посмотрел на нее, словно учитель – на любимую ученицу.
- Не унижайся. Ни перед кем. Никогда. Это последнее дело. Хотя, - он задумался. – Слизнорт. Скорей всего, позовет тебя к себе в клуб. Может быть, не в этом году, но в следующем – наверняка. Он выделяет тебя.
- Ты не завидуешь? – лукаво спросила Лили.
- Я рад, - ответил Сев серьезно.
Да, старик зельевар благоволил к Лили – она замечала это каждый урок, и даже на переменах Слизнорт здоровался с ней по-особенному. Именно её зелья он чаще всего ставил в образец на занятиях, хотя Алиса, Летиция или противная Эльза были по крайней мере на одном уровне с ней, а лучшими в классе, безусловно, получались зелья Северуса. У нее иногда спрашивал, какую пластинку лучше поставить: Слизнорт любил, чтобы дети работали под классическую музыку. Лили иногда слышит, как Сириус заявляет Джеймсу:
- Змеиный декан, кажется, неравнодушен к Эванс.
- Он старый! – фыркает Джеймс.
- Многим разница в возрасте – не помеха, - нежно лепечет вечно льнущая к Поттеру Пенни-Черри.
Однажды Слизнорт, как часто бывало, остановился рядом с котлом, окло которого Лили спокойно отмеривала капли настойки полыни, склонил круглую усатую голову набок и промурлыкал:
- Мисс Эванс, а вам не приходило в голову перевестись на Слизерин?
Лили едва успела схватиться за запястье, чтобы не опрокинуть от удивления ложку. Позади присвистнули Поттер и Блэк. Мери и Марлин закашлялись. Лили на всякий случай покосились на слизеринцев: Эльза с подругами, Мальсибер и Эйвери сидели с таким видом, будто их в праздничных платьях свалили в грязь. Сев механически считал капли.
- Что… Что я там забыла? – выдавила из себя Лили, сама испугавшись, как грубо вышло. К счастью, учитель лишь рассмеялся:
- Какая очаровательная дерзость! Вы гриффиндорка, определенно гриффиндорка. Но, знаете, мне хотелось бы иметь более тесное отношение к столь талантливой и обаятельной студентке. Хотелось бы быть вашим деканом.
- Боюсь, вашим ученикам не хотелось бы того же, - вырвалось у Лили: слишком жгли спину ненавидящие взгляды слизеринцев.
- О, вы стесняетесь своего происхождения? – протянул Слинорт. – Стоит ли? Я человек без предрассудков, и мои ученики, надеюсь, более ценят талант, чем кровь.
Тут в классе послышалось уже откровенное фырканье. Лили стиснула мерную ложку.
- Я не стесняюсь своего происхождения. Я им горжусь. Просто, извините, учеников вашего факультета я презираю, как жестоких ничтожеств, кичащихся заслугами предков, благо собственных у них нет.
Повисла тишина. Сев прикусил губу. Слизнорт, кашлянув, отошел, бормоча под нос снова что-то про «очаровательную дерзость». А потом гриффиндорцы дружно зааплодировали ей, и, мгновенно почувствовав, что она не одна, Лили радостно вздохнула и расслабилась. Потом Эммелина предложила сделать определение, предложенное Лили в отношении слизеринцев, официальным, и целую неделю Мародеры, входя в Большой зал, скандировали: «Слизеринцы – жестокие ничтожества, кичащиеся заслугами предков…». Самое странное, что после этого зельевар, хоть и обращался некоторое время с Лили более сдержанно, со временем вновь принялся её нахваливать.

В повозку уселись вместе с сестрами Фиорелли, Пандорой Касл и, как ни странно, одной слизеринкой, Агнесс Бэддок, третьекурсницей. Бедняжка в темноте не разглядела, с кем садится, а после, когда повозки двинулись, было уже поздно. Впрочем, Лили показалось, что остальные слизеринцы нарочно не подождали её, не стали звать. Агнесс была чистокровна, но принадлежала к очень обедневшему роду – таких её товарищи не особенно жаловали. Так и пришлось Агнесс жаться в угол, не зная, куда притулиться и к кому обратиться: Северусу она, очевидно, не доверяла, побаивалась, а может, презирала, как полукровку. Рейвенкловки, как всегда, тихо переговаривались между собой, игнорируя окружающих.
Между тем повозка, в которой ехала Эльза Смит с подругами, верным пажом Монтегю и вечно равнодушным ко всему Энтони Гринграссом, подверглась нападению со стороны Мародеров. Сириус Блэк кинул в Монтегю Фурункулусом, но тот увернулся, и заклинания попало в Гестер Хорнби. Девчонка со стоном упала, закрывая лицо руками; Линнет, приходившаяся ей кузиной, склонилась к ней. Джеймс присвистнул и крикнул, что Монтегю прячется за юбку. Взбешенный Оливер выкрикнул: «Инсендио!», Блэк и Поттер вместе отразили заклинание, огонь перекинулся на одно из колес кареты, где сидели противники. Электра завизжала, Эльза вскочила, сообразив наложить Агуаменти. И тут повозка со слизеринцами рванула с места и понеслась во весь опор. Пока остальные отвлеклись, Энтони Гринграсс стегнул невидимых лошадей (Лили уже знала про фестралов), и те пустились галопом. Мародеры засвитесли и заулюлюкали вслед:
- Трус! Трус!
- По-моему, это их любимое словечко, - прокомментировал Сев. – А между прочим, очень смело нападать с численным превосходством.
- Это ты о чем? – при щурилась Лили.
- Да взять хоть то, что произошло сейчас. В повозке, на которую они напали, мальчишек было всего двое.
- Да, и один из них даже не попробовал драться.
Агнесс отчего-то сильно покраснела. Сев тоже немного смутился:
- По-твоему, надо было затевать драку, когда одна из девчонок и так пострадала?
- А тебе что, жаль Гестер Хорнби? – с неприязнью спросила Лили: после случая с Квирреллом была еще пара инцидентов, после которых она составила о Гестер весьма негативное представление. – Или, может, тебе жаль её подруг? Эльзу, которая тебя с грязью равняет – и меня, между прочим тоже?
- Да при чем тут «жаль». Никого я никогда не жалею. Просто…
- А просто, чем осуждать наших парней, вспомнил бы, на кого именно они напали, - Лили вздернула нос. – Эти мерзавки и поддонок Монтегю еще не то заслужили.
- Да твои парни нападают на всех подряд! – взорвался Северус. – Эти Поттер и Блэк вконец обнаглели! Знают, что им все сойдет с рук…
- А ты почему на меня кричишь? – яростно прошептала Лили. – Кто тебе разрешал на меня кричать, а?
Друг растерялся, хватанул ртом воздух, с ужасом посмотрел на Лили и опустил голову, как будто готовясь к побоям. Его присмиревший вид порадовал девочку, тем не менее она сочла нужным предупредить:
- Я не разговариваю с тобой до завтра.
Благо, скоро ей будет, с кем поговорить по-настоящему, не опасаясь поссориться: замок совсем близко. По правде, Лили не очень поняла, из-за чего Мародеры придрались к слизеринцам на сей раз. Скорей всего, не могут их равнодушно видеть после истории с Квирреллом.
…Девчонки изменились за два месяца, пока Лили не виделась с ними – изменились неожиданно, как будто разом повзрослели, став подростками из детей. Вытянулась, обточилась тонкая фигурка Алисы, глубже стали серые глаза. От внимания Лили не ускользнул новый, иной взгляд, которым окинул подругу Фрэнк. Мери теперь – рослая, костистая, жилистая, во всей фигуре – напряжение и готовность к броску. А уж как похорошела Марлин! На фоне одноклассниц её можно принять за взрослую женщину. В том, как она поправляет черную косу, как закидывает ногу на ногу – такое мягкое достоинство и осознание своей красоты, что высокая кудрявая Эммелина по сравнению с ней кажется не столь уж броской.
Лили тоскливо окидывает взглядом стол гриффиндора6 здесь недостает Гестии. Она выпустилась, они еще вряд ли увидятся – и только теперь Лили осознала, настолько привязалась к ней. Эммелина меж тем машет «Ежедневным пророком»:
- Вы видели? Была попытка нападения на Министерство! Среди нападавших узнали Розье и Уилкиса! А я говорила, говорила…
Лили среди учителей ищет взглядом мисс Саверн и вспоминает, что та в конце года, как и было условлено, уволилась, и на её место прислали кого-то еще. Ага, вот Дамблдор как раз представляет его. К удивлению Лили, это тот самый парень с перрона, громко жаловавшийся, что у него отобрали зонтик.