Глава 65. Мир вокруг

Перед рассветом стало морозно. В апреле были холодные ночи, а камин давно погас, успев остыть. Но им двоим под ватным одеялом было тепло, и они не спали. Пахло стеарином оплавленных свечей, в изобилии расставленных по комнате, розами, темно алевшими в простенькой вазе, и женскими нежными духами.
Девушка лежала на подушке, широко распахнув темные внимательные глаза; рассыпанные смолистые кудри оттеняли бледное умиротворенное лицо. Юноша рядом, приподнявшись на локте, играл её локонами, потом приподнял её смугловато-розовую руку и стал целовать. Она водила пальцем по его шее и груди.
- Снег ты мой… Мой белый, чистый снег…
- Ты рождена, чтобы быть леди Блэк, - шептал он, продолжая ласкать её. – И ты ею станешь, поверь.
- А Стелла? – темные глаза смотрели с грустным вопросом.
Он жадно целовал её.
- Лорд всегда уважал нашу семью, а вчера оказал мне особое доверие. Он взял у меня эльфа – именно у меня, понимаешь?
- Кричера?
- Конечно. Кому еще из слуг я бы оказал такую честь, кроме него? Кричер должен знать, что его преданность ценят. Так вот, ты понимаешь, что это значит? Я могу войти в ближний круг. И когда Лорд придет к власти… Никто не посмеет осуждать его ближайшего помощника, если тот захочет изгнать недостойную из семьи Блэк, чтобы ввести достойную.
Девушка тихо вздохнула.
- А что вообще будет, если он придет к власти? Подумай, правильно ли строить счастье на горе других?
- Неужели ты жалеешь Стеллу?
- Нет, не Стеллу. Ты знаешь.
- Опять грязнокровки? – он накрыл её губы своими. Выпил поцелуй, как лучшее вино. – Тиция, не начинай. Скажи только одно: ты готова ждать меня?
Она потянулась к нему, легчайшими движениями касаясь спины и плеч.
- Я буду ждать тебя. Буду.

Сириус и Марлин залежались в постели. Они теперь снимали квартирку над одним магазином в Косом переулке. Ночи у них бывали бессонные: слишком часто хотелось друг друга. Наконец Сириус, устав, присел на постели, Марлин тоже приподнялась, перетряхивая длинные спутанные волосы.
- Тебе понравилось сегодня? – лениво спросила она, пропуская белые пальцы меж черных прядей.
- Спрашиваешь? – Сириус усмехнулся, потянулся за стаканом воды.
- А что умеет Элинор Сполдинг?
Его рука замерла, потом все же взял стакан и отхлебнул, нахмурившись.
- Откуда узнала?
- Это уж мое дело. Я всегда обо всем узнаю, заметил?
Он шумно втянул воздух.
- Такое впечатление, что на мне следящие чары. Но ты ведь знала, на что шла?
- Знала. И не каюсь. И сцен ревности не устраиваю. Я интересуюсь с чисто профессиональных позиций. Все же Элинор старше меня – так, может, и опытней. Может, мне стоит чему-нибудь у нее поучиться. Расскажешь? – она облокотилась ему на спину.
Сириус мрачно вздохнул.
- Ты извращенка.
- Вероятно. Но ведь с пресной ханжой тебе было бы скучно.
Теперь он усмехнулся.
- Ты не очень вежливо отзываешься о подруге.
- О какой подруге? Ты что, Лили имеешь в виду? Ну-ну, это я припомню. Нет, я имею в виду разных хаффлпаффочек. К примеру, Зои Макмиллан. Вы ведь снова виделись недавно, правда? Занимаешься благотворительностью?
Сириус мотнул головой.
- Как ты умудряешься сделать так, чтобы мне стало стыдно?
- Наверное, потому что мне самой никогда стыдно не бывает, - она прижалась к нему. – Хочешь, докажу?
Но доказать друг другу им ничего не удалось. В дверь позвонили, и пришлось Марлин, набросив халатик, идти открывать. На пороге стоял её брат, Дункан.
- Здравствуй, - он быстро чмокнул сестру в щеку. – Меня послал Грюм сообщить всем. Патронуса он опасается посылать. Дирборн и Вэнс пропали.

В это время внизу, в магазине магических амулетов, Питер Петтигрю выбирал подарок для Пенни Черрингтон. Он делал продавщице нервные жесты, та подносила все новые фигурки на цепочках, а Пенни, перебирая, разочарованно морщила маленький нос.
- Ох, нет, это безвкусица. А это не подходит к цвету моих глаз. А это вещь совсем дешевенькая, стыдно носить. Питер, может, тут есть другой магазин?
Петтигрю засопел, нащупав кошелек: в других магазинах больно кусались цены.
- Милая, я думаю, тут ты тоже что-нибудь выберешь…
Пенни изобразила покорность судьбе.
- Хорошо, пожалуй… - она достала аместистовое сердечко на серебряной цепочке. – Пожалуй, это довольно мило. Это я бы взяла.
Питер спросил продавца о цене и сглотнул: из всех талисманов то был самый дорогой. Да, придется сегодня отказаться от похода к Фортескью. Наверное, у Джеймса или Сириуса хватило бы денег на то и на другое.
Краснея и давясь, потными пальцами он отсчитал три галлеона и десять сиклей. Питер дрожащими руками надел цепочку на нежную шейку Пенни. От прикосновения к шелковистой коже по телу словно масло заструилось. Он потянулся к ней губами, она отпрянула.
- Ну Пенни, пожалуйста… Неужели я не заслужил благодарности?
- После, - она вздохнула немного нервно. – Не при всех.
Питер едва перевел дух, когда представил себе, чего же он добьется в конце концов. Пусть она стесняется при всех, но наедине не скупится на ласки. Подбадривает, когда он робеет – кажется, ей нравится. А ведь её тело ласкал сам Джеймс. А теперь будет ласкать Питер. Получается, Питер тоже достоин счастья с такой девушкой.
Случайно глянув в окно, Петтигрю отступил в тень. По улице быстро шел Сириус. Негоже, чтобы товарищи видели Питера вместе с Пенни. Ах, как же надоело сверять с ними каждый свой шаг, как хочется освободиться от их влияния – но, пожалуй, еще не время.
- Что-то случилось?
- Сириус… Я заметил его. Он нас, кажется, нет.
- Ох, сколько можно прятаться? – Пенни покривилась. – Мы ничего плохого не делаем, чего же мы стыдимся?
Питер промолчал: сложно объяснять, да и не время, и не место. Страшно в войну оставаться без сильных покровителей. Такому, как он, одному не выжить: немедленно замнут. Взяв Пенни под руку, он покинул магазин, молясь, чтобы Сириус или кто-то другой из орденцев не встретился им по дороге.
Сегодня он имеет право отдохнуть от войны и побыть с девушкой. С той самой, с которой раньше был Джеймс.

Мэрион, ломая пальцы, мерила шагами комнату. Три часа прошло с той минуты, как Бенджи заглянул к ней в подсобку, сказал, что в Ордене тревожные вести, и исчез. Мэрион закрыла аптеку якобы на учет, приготовила все медикаменты, бинты, теплую воду и села ждать у камина: не раз уже бывало, что после таких исчезновений Бенджи вваливался в дом с раненым на плечах. Иногда его вызывали так на стычку. Сама Мэрион в этом участие не принимала: с боевой магией у нее все-таки неважно, хоть и стыдно это дочери аврора.
Папа… Он спал рядом с матерью на сельском кладбище, Мэрион каждые выходные навещала их и верила: они слышат все, что она рассказывает им, и в другом мире радуются за её счастье. А она была счастлива.
Хоть она и была волшебницей, но в церковь при кладбище привыкла заходить еще с детства, и хоть не понимала смысла половины текстов, другие доводили её до слез, и во все она верила. И там-то молодой пастор, сам того не ведая, сказал ей недавно, что она счастлива.
- Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы, - читал он резким упрямым голосом. А Мэрион кивала, улыбаясь. У нее была любовь, значит, жизнь её была осмысленна – вот что она поняла тогда.
До того грызли сомнения, неуверенность иногда доводила до тихих истерик. Бенджи, конечно же, не любил её: принимал, был ласков, делился знаниями, доверял – но не любил, и это было естественно. Он сам ей рассказывал, показывал колдографии – она знает, какие у него женщины бывали прежде. А ей мучительно хотелось, чтобы её любили.
Но не судьба – так не судьба. Ей не добиться его сердца, не принудить его – и зачем? Природой, верно, не предопределено, чтобы подобные Бенджи любили подобных ей – так не стоит идти против природы. Надо довольствоваться тем, что есть.
Четвертый час близился к середине. Мэрион потерла виски. Надо связываться с Грюмом. Едва она взяла с полки порох, как Бенджи действительно рухнул из камина на пол – взмыленный, и уставший, но, кажется, невредимый. И раненых с ним не было.
- Что случилось? Почему вызывали?
- Дай пить, - Бенджи закашлялся. Она живо наколдовала стакан. Когда она подает ему воду, кода её рука касается его пальцев – это такое небывалое счастье…
- Так что произошло?
- Дирборн и Вэнс пропали, - Бенджи, отдуваясь, опустился в кресло. – Мы искали их по всей стране. Найти не можем.
Мэрион прикусила губы. За товарищей надо переживать – но все же Эммелину и Карадока она не любила. Эммелине не могла простить маленького племянника Томми, поразительно тихого и услужливого мальчика, а Карадок, которого она почти не знала, провинился тем, что не уберег сестренку. Лиззи Дирборн училась курсом младше Мэрион – милая, добродушная, открытая девочка, но одновременно ленивая и запуганная. Родители её погибли перед тем, как ей пришла пора отправляться в Хогвартс, брат обращался с ней строго, но не считал, что ей надо еще и помочь, а не только спрашивать. Мэрион пыталась заниматься с Лиззи, защищала её от охотников подразнить неудачницу, но увы – не помогло. Лиззи выбрала свой путь. После заваленных СОВ она не вернулась домой. Спустя некоторое время её стали замечать то в одном, то в другом борделе Лютного переулка. Наконец, однажды стало известно, что Лиззи живет на содержании у Игоря Каркарова – Пожирателя смерти, опытного агитатора, уже не с одного потока ребят сбившего с пути. Время от времени Мэрион давали задание следить за ним. Он предпочитал работать в Хогсмиде – сухопарый человек с козлиной бородкой, любезной улыбкой и масляно-ласковыми глазами. Она под чарами изменения внешности отыскивала его, слушала, запоминала, делилась воспоминаниями с аврорами. Почему-то на него собирали информацию, но не арестовывал – впрочем, Грюму виднее. Еще ей приходилось записывать имена тех, кого он агитировал и кого она узнала. Увы, пару раз в этот список попали и хаффлпаффцы.
- Когда их видели в последний раз и где?
- Вроде бы Карадок ночевал у Вэнс, рано утром они ушли. Кажется, они собирались устроить обыск в Лютном, в одной лавчонке, но так туда и не попали. Грюм на всякий случай велел арестовать хозяина и продавцов в лавке. До выяснения всех обстоятельств дела.
Бенджи запустил пальцы в волосы, помассировал голову. Мэрион растерянно подошла к креслу:
- Сделать тебе ванную?
-Да, пожалуй. Не слишком горячую. И чай с сиропом шиповника. Оладьи у нас остались?
- Да.
- Разогрей. Я голоден.
Мэрион поспешила в ванную комнату, а когда управилась там - на кухню. По дороге соображала, кто мог бы желать Эммелина и Дирборну зла. Наверное, стоит рассказать Бенджи о судьбе Лиззи… Хотя Каркаров вряд ли будет, как сказал бы Грюм, вляпываться в мокрое дело. Вообще говорят, Дирборн жесток с арестованными, а Эммелина еще в школе отличалась нетерпимостью. Врагов у них полно.
К оладьям Мэрион сделал рубленную яичницу с зеленым луком – так любили друзья её отца, считая яичницу лучшей закуской, и Бенджи, при его утонченности, тоже любил именно так. выставила оставшийся со вчерашнего дня пирог с патокой. Она рано научилась готовить и очень это занятие полюбила, а уж кормить родного человека – одно удовольствие.
Бенджи вышел, распаренный, пахнущий мылом и травами, провел пальцем по её шее.
- Тебе надо ухаживать за волосами. Они неплохи, но их стоит укрепить.
- Завтра куплю репейного масла, - покорно вздохнула Мэрион. Бенджи уселся за стол, она положила ему оладьи и яичницу, налила чаю с шиповником.
- Несколько дней надо будет поторчать в Лютном. Может, услышишь что-нибудь о Дирборне и Вэнс.