Глава 16. Джеймс Поттер

Вечером перед выпиской к Лили заглянула профессор Макгонагалл. Девочку немало удивил приход декана: та, при её несомненной справедливости и строгой доброжелательности, казалась человеком довольно отстраненным и сухим. До сих пор Лили видела, что профессор общается со студентами только по учебным вопросам – хотя старшеклассники характеризовали её как азартную и подчас вспыльчивую натуру, горячо защищающую свой факультет. Но такое мягкое выражение лица и грустный, сострадающий взгляд у Макгонагалл Лили видела впервые.
- Я рада, что вы завтра возвращаетесь к занятиям, - негромко сказала учительница. – На уроках вас не хватало.
Лили заставила себя кивнуть. Ей все-таки было не до возвращения, тем более не до того, чтобы снова заставлять себя учить уроки, с кем-то говорить, кому-то улыбаться. Чувство утраты невыносимо жгло душу, а униженность проигравшей, когда приблизился день встречи с однокурсниками, вернулась с новой силой.
- Я знаю, что вы сейчас чувствуете, - неожиданно сказала Макгонагалл. – Когда-то я сама бредила квиддичем, играла в команде факультета. А потом тоже упала с метлы, и о спорте пришлось забыть.
- Вы тоже больше не могли летать? – общность несчастья сближает, и Лили не могла больше видеть в преподавательнице совершенно чужого человека.
- Долгое время не могла. Мне пророчили, что я вовсе никогда не поднимусь в воздух. Но со временем способность к полетам немного восстановилась.
Сердце Лили забилось веселее.
- Значит, и я когда-нибудь?..
- Очень возможно. Так что не унывайте. Возьмите себя в руки. Гриффиндорки не раскисают.

У Больничного крыла её дожидался Северус. Протянул к ней руки, но не обнял, не улыбнулся, пристально и с отчаянием посмотрел в лицо.
- Как ты?
- Завтра можно на уроки, - проронила Лили. Пусть её утрата, возможно, не навсегда, но ожидание встречи с теми, кто знал, что она проиграла, тяготило.
Капли ночного осеннего дождя сохли под лучами утреннего солнца. Было время завтрака. День выходной, и это хорошо: возможно, Лили успеет хоть немного нагнать пропущенный материал.
- Не поможешь мне с занятиями?
- Конечно, помогу! И знаешь, - глаза Северуса засияли. – Я сидел в библиотеке долго, отыскал такой интересный материал по сдувающему зелью… Вот мы Слизнорта удивим, если доклад вместе сделаем, а? Или, хочешь, сделай одна, материал я тебе дам. Я еще по ЗоТИ книжку нашел, по изобретению боевых заклинаний. Жаль, нынешнему, - он поморщился и пропустил какое-то явно нехорошее слово, - этого не понять. Вот Фенвик оценил бы.
«Обязательно, когда мне тяжело, вспоминать людей, которые мне неприятны?» - сердито подумала Лили.
У порога Большого зала ей сделалось страшно, и будь она одна – пожалуй, не решилась бы войти. Впрочем, Северус сразу отделился, отдалился, отошел к своим. «Как всегда», - вздохнула про себя Лили и потащилась к столу Гриффиндора. Но встретили её на удивление тепло, замахали руками, усадили; девчонки лезли обниматься, мальчики тихонько осаживали их и поздравляли Лили с выздоровлением; кто-то жал руку.
- Привет, Эванс, - неуверенно сказали за спиной. Лили обернулась: рядом сидел Джеймс Поттер. – Здорово, что ты поправилась.
Со смущенной улыбкой, с воровато поблескивавшими глазами он был – как поймала себе Лили на мысли – весьма обаятелен, и она в ту минуту поняла учителей, которые не могли долго сердиться на него, несмотря на все его выходки.
- Мы тогда все так перепугались, вообще! Слушай, а зачем тебе это было надо?
«Чтобы показать, что я ничем не хуже никого, наоборот, даже лучше. Лучше мальчиков. Лучше чистокровных волшебников. Лучше тебя».
- А зачем другим это надо?
- Так другие с ума не сходят. Макдональд та же – тренируется, ждет следующего года. А ты на отборе прямо с цепи сорвалась. Почему?
Лили поджала губы. Нельзя раскисать. Нельзя нервничать. Лучше сказать правду и посмотреть, что будет.
- Хотела тебя победить. Доказать, что я лучше.
Кажется, у Джеймса даже очки округлились.
- Зачем? Кому ты чего доказала? Если ты в сто раз больше меня понимаешь в зельях – я же не лезу из кожи вон…
- Эй, а тебе что нужно, змееныш? – надменно спросил Сириус. Лили обернулась: у нее за спиной стоял Сев.
- А что Поттеру понадобилось? – тихо проговорил Северус, угрожающе сжимая палочку.
- Ничего себе, Отелло, - Сириус бросил на слизеринца полный презрения взгляд. – Если ты так трясешься над Эванс, что же ты не спас её, когда она летела в стену, а?
Северус побелел от гнева и подался вперед – Лили едва успела остановить его.
- Не смейте драться! Сев, отойди. Увидимся после завтрака.
Друг стал отступать, весь настороженный. Сириус тихо фыркнул:
- Юбочник!
Сев набросился на него. Тут же подскочил и Джеймс – защищать друга.
…Драку еле растащили два старшекурсника. Позвали Макгонагалл, она отчитала Северуса, вычла со Слизерина двадцать баллов и велела зайти к ней вечером, чтобы получить задание для отработки. Все видели, что слизеринец начал первый, и к Сириусу претензий не возникло.
После завтрака, когда Лили с Северусом отправились на прогулку, она ругала его на чем свет стоит. Он, как обычно, помалкивал и думал о своем, неведомом.
- Теперь опять с отработок не вылезешь. Зачем тебе вообще понадобилось к нам подходить?
- Я думал, Поттер к тебе придирается…
- Думал он! Защитник нашелся. Ну убедился, что не придирается – надо было околачиваться? Надо было лезть в драку? Сказал он тебе гадость – ответь тем же, ты ведь умеешь. И отойди. Ты же знаешь, мне от ваших ссор нехорошо прямо. А я и так только что поправилась.
Он вздохнул.
- Прости. Но они же первые начинают.
- С кулаками полез ты. Не сваливай на других. И вообще, подошел, как дурак… Зачем?
Лили сама не знала, с чего так взъелась. Вечные стычки Северуса с однокурсниками немного раздражали её – тем более, в день, когда она только оправилась от болезни, он мог бы проявить такт и не раздувать конфликт. Но сейчас она от злости готова была то ли прогнать его, то ли надрать уши – лишь мысль, что он и так наказан и ему еще достанется от других слизеринцев за снятые баллы, удерживала её.
Чтобы отвлечься, Лили глядела кругом. Осень уже давно царила в полной мере, крася желтым листву и заставляя траву жухнуть, холодя небо и пуская мелкую стылую рябь по озеру. Лили и Сев присели на иву – одну из нависавших над озерной гладью. Сев, нащипавший по дороге прозрачно-желтых листьев с разных кустарников, рвал их и бросал в воду. Девочка положила голову на плечо другу, он сжал кулаки, смял листья, затаился.
А Лили, глядя, как омывает пронзительно холодная вода купающиеся в ней гибкие ветви, удивлялась про себя, почему ей, которая так любит веселье и легкость, досталась палочка из печального дерева, словно осужденного оплакивать кого-то. И неожиданно стало интересно, из какого дерева сделана палочка Джеймса. У Северуса вон совсем черная, будто обгоревшая.
В небе промелькнули характерные силуэты: тренировалась какая-то из квиддичных команд. Лили, заморгав, поспешила отвернуться

Потянулись привычные дни учебы. Благодаря Северусу, отчасти еще Алисе, а отчасти собственным стараниям Лили довольно скоро сумела догнать однокурсников. Радовали уроки зельеварения: на первом после её выздоровления занятии профессор Слизнорт преподнес ей наколдованный букетик фиалок и пожелал «больше не подвергать себя опасности и не огорчать тех, кому дорога», потом они с Севом сделали доклад, за который им дали по десять баллов. Да и вообще, предмет ей легко давался, а это всегда приятно.
В начале ноября школу взбудоражил пренеприятный случай: слизеринец Эван Розье наложил темное проклятие на однокурсницу, Берту Джоркинс. Бедняжка несколько часов провела в Больничном крыле, мучаясь от боли.
- Да влюблена она в него, - поясняла младшим Гестия, учившаяся на одном курсе с участниками истории. – А он выбрал другую – Флоренс Флеминг с Рейвенкло. Замечали её, такая хорошенькая, с каштановыми локонами? Вот Берта из ревности и докатилась до того, что шпионить принялась. Что только нашла в нем? Он же злой, как голодная собака. Не понимаю, как можно любить злых людей.
- Спроси у нашей Лили, - подколола Эммелина. Она все-таки не оставляла попыток, как говорила, «отвести подружку от беды», хотя Лили подозревала, что Вэнс действует не только по доброте душевной. Несколько раз она замечала, как пляшут в серо-голубых глазах Эммелины веселые чертики, когда достается кому-то из слизеринцев.
- Терпеть их не могу, - как-то в открытую заявила Эммелина. – Задирают нос, строят людям пакости и выходят сухими из воды. А моя старшая сестра, Беренис – она работает в отделе по устройству судьбы сквибов – много рассказывала, что родители, учившиеся на Слизерине, проделывают с беднягами, которым магических способностей не досталось. Будь моя воля – отделяла бы поступивших на Слизерин от остальных и отправляла не учиться, а мести улицы и мыть уборные в общественных местах.
В одном она оказалась права: слизеринцу все сошло с рук, по крайней мере, на сей раз. Как ни ждали гриффиндорцы и хаффлпаффцы, товарищи Джоркинс, что Розье отправят в Азкабан или хотя бы исключат, он отделался снятыми баллами и отработками.
- Конечно, на Дамблдора надавили из Попечительского совета, - сердилась Гестия. – Даже такой великий человек от кого-то зависит и не может быть абсолютно справедливым.
Итак, Розье, гордый и правый, обнимал в Большом зале в обеденные часы Флоренс Флеминг, Берта, сидя в уголочке, глотала слезы, и все сочувствующие ей вместе взятые ничего не могли поделать. А между тем Джеймс Поттер, на время выпавший из поля зрения Лили - слишком примелькались его вечные приключения – снова привлек её внимание.
Однажды Лили возвращалась из библиотеки. В одном из коридоров она наткнулась на Джеймса, державшего на прицеле палочки мальчишку-первокурсника с Рейвенкло. Лили узнала в нем того самого, с которым на вокзале так горько прощалась мать – Барти Крауча-младшего, сына, как говорили, самого влиятельного человека в магическом сообществе. В момент распределения Лили было жаль худенького мальчонку, ежившегося от шквала любопытных и в основном недоброжелательных взглядов. Сейчас он катался по полу – соломенные волосенки расплескались – и безумно елозил руками по всему телу, сучил ногами в неодолимом приступе щекотки. Стоявший рядом Сириус Блэк равнодушно наблюдал за зрелищем, обнимая за плечи хрупкую золотоволосую девочку, первокурсницу с Хаффлпаффа Лиззи Дирборн – ту самую, что на вокзале не отлипала от брата.
Лили с отвращением оглядела группу.
- Поттер, что ты делаешь? Отпусти его! Он же маленький!
- Маленький? – Джеймс убрал палочку, приподнял Барти за шиворот. – Может, и маленький, но слово «грязнокровка» уже выучил. И умеет им обзываться, правда?
- Я вам покажу, - прошипел мальчишка. – Вы попляшете.
- Что ты нам сделаешь? – в обычной неспешной манере спросил Сириус. – Напишешь отцу, нажалуешься, что тебя обидели? А мы ему объясним, как ты с девчонками обращаешься, и смотри, как бы он тебе не добавил. Он ведь не любит высокомерных чистокровок, ты не в курсе?
Парнишка задрожал. Лили склонилась к нему, попыталась взять за руки, но тот брезгливо дернулся, словно её прикосновение было ему противно. Больше объяснять было не нужно, она научилась понимать, что означает такая реакция.
Джеймс, все так же держа Барти за шиворот, поволок его за собой. Лиззи Дирборн смотрела на Сириуса благодарно и грустно.
- Обращайся к гриффиндорцам, если тебя задевают, - посоветовала ей Лили. – Я сама магглорожденная, и меня тоже не дают в обиду.
- Неужели так плохо, что я из магглов? – всхлипнула девочка. – Я волшебница, как и мой брат. А его ненавидели, и меня ненавидят.
- Они просто безумные фанатики. Не надо обижаться на сумасшедших.
- А сумасшедшие от того, что вырождаются, - проронил Сириус.
А мимо важно проплыл Регулус Блэк. Вскользь обернулся на брата, послал Лили и Лиззи неприязненный взгляд. «Мы с ним даже не знаем друг друга. И он уже заочно не любит меня». Самое скверное, что Лили пару раз видела, как с Регулусом говорил Северус. Хорош друг: вечно общается с её врагами.