Глава 62. Праздник близко

Лили присела на подоконник, помассировала виски. Усталым глазам больно было смотреть на свежий снег, пусть даже и лондонский, грязный. Горло першило, словно от простуды.
Она только что закончила приготовление Оборотного зелья: Грюм велел наварить большой котел для нужд Ордена. Двое суток Лили не появлялась дома, так и ночевала в «штаб-квартире». Она представляла, в каких выражениях Джеймс поздоровается с Грюмом в следующий раз. Может, правда, побоится… Нет, Джеймс не боится ничего.
Даже дышать не было сил. Едва переставляя ноги, Лили дотащилась до гостиной и бросила довольно злой взгляд на расположившегося за столом Бенджи Фенвика. Красивый, холеный, ни следа утомления – а ведь он-то, в отличие от нее опытный зельевар, так что ему стоило сварить Оборотку самому? Ах да, он же специализируется на лекарствах.
Рядом с Бенджи, во главе стола, восседал Грозный Глаз, а чуть отодвинувшись, вызывающе расселась размалеванная девица с волосами, крашенными в какой-то безумный красно-рыжий цвет. Поигрывая дамской папироской, девица рассказывала низким, деланно-томным голосом:
- Приходили вчера впятером. Четверо – наши постоянные клиенты, пятого новичка привели. Совсем молоденький, но страшный, прости Мерлин… Носатый, патлатый, костлявый.
Лили, наливавшая себе кофе, слегка сжала чашку.
- Как фамилия его?
- Не запомнила, хоть убейте. Он-то сначала на меня воззрился, но зажатый оказался донельзя - в угол забился и не выходил весь вечер. Ну, я ему через друзей особенное вино передала – специально держим на случай, если девственника приведут. И, как всегда, Памеле надрываться с разной зеленью! Этот еще и недоволен остался. Как на меня смотрел утром – будто на гадюку раздавленную. А сам-то…
- Без подробностей давай, - оборвал её Грюм и метнул сердитый взгляд на Фенвика, которого рассказ проститутки, казалось, забавлял. – Они рассказывали что-нибудь о своих планах? Называли друг друга по именам? Метки были у всех?
- Метки у всех, да. По именам… Был какой-то Мортимер – хорошенький такой, белокурый. Еще щупленький, темноволосый – Альберт или Альфред…Вот этот, девственник, но как его звали – забыла. И еще двое постарше. У одного имя запомнила… Как же, бишь, его? С Барбс ушел… А, точно – Эван. Планы… Ну, обещали вскоре знатно погулять. Косой переулок упоминали.
- И больше ничего?
- Нет, - вздохнула рыжая Памела. – Может, и говорили еще что-то, но упомнишь ли все? Тем более, я пьяная была.
Грюм тяжело крякнул. Вытащил из кармана еще одну сигарету. Бенджи подал Памеле огоньку. Она обернулась и только тут заметила Лили.
- Пардон, если засмущала невинную барышню. – развязно бросила женщина. – Но каждый зарабатывает, как может. Куда податься бедной сквибке?
Лили захотелось выйти в другую комнату. Соседство этого существа терпеть не было сил. Казалось, то если она продолжит дышать с ней одним воздухом, то непременно подхватит какую-нибудь болячку. По счастью, Памела уже направлялась, чуть пошатываясь на каблуках, к выходу.
- Кто-то из них да заходит почти каждый день. Иногда самых молоденьких и красивых забирают – у них бывают вечеринки своего рода… Но девок после такого только в Мунго.
Лили постаралась не задумываться, что бормочет это полупьяное существо. Затворив дверь, Грозный глаз и Бенджи вернулись в комнату. Фенвик развалился в кресле.
- Аластор, неужели вы не видите, что самое разумное – внедрить в бордель своего человека. И если есть подходящая кандидатура, то почему бы…
- Потому что она дочь моего друга, - отрезал Грюм. – Да будь и чужая мне ,не пустил бы. Что это за мерзость – честную девчонку в притон совать?
- На войне, как на войне. Учитывая, что у девочки есть некоторый опыт шпионской работы…
В тот момент Лили хватило одного взгляда, чтобы понять: Фенвик омерзителен Грюму так же, как ей была омерзительна проститутка.
- Ты же с ней живешь, - процедил Грозный Глаз. – Как тебе вообще может в голову прийти подложить её кому-то в постель?
- Мэрион – славная девочка, - пожал плечами Беднжи. – Она сама отдалась мне, и принял её. Но я её не люблю. Ревность – чувство вообще довольно глупое, а ревновать того, кого даже не любишь…
- Жаль, что с тобой приходится иметь дело, - Грюм вздохнул и встал. – Встретишься с Памелой и передашь ей все, что я скажу.
Лили ежилась, отхлебывая остывший кофе. Значит, орден сотрудничает с продажными женщинами. Значит, Мэрион могли бы послать шпионить в бордель. И настаивал на этом человек, которого Риверс любила.
- Почему вы сотрудничаете с Фенвиком? – спросила она Грюма, когда тот вернулся в комнату. И добавила ,что бы он не подумал, будто она подслушивала. – И почему он сотрудничает с вами? Ведь его брат…
- Его брата подставили Пожиратели. Фенвик хочет мести, - Грюм достал табакерку. – Только вот у него с братом общая беда. Неразборчивы оба.
А между тем улицы уже украшались гирляндами и венками остролиста. Праздник близился, оттеняя своей чистотой все происходящее – от мерзкой стороны работы Ордена, с которой Лили случайно соприкоснулась, до новых и новых новостей о бесчинствах Пожирателей. Надо сказать, сведения в последнее время Лили получала только от других орденцев: в газетах писать о Пожирателях почти перестали.
- Шпионы в Министерстве плодятся не по дням, а по часам, - рассказывала забегавшая на огонек Доркас.- Вот уже и на прессу надавили. А Пожиратели нападают на магглов, мучают, насилуют девушек – только и успеваем память стирать. Частенько, правда, нужды в этом нет: беднягам уже и так её почистили, сделав чуть не овощами. Но иногда кое-что удается восстановить… - она усмехнулась, поглаживая белую выпуклую поверхность чашки. – Что ты можешь сказать о Септимусе Берке? Вы ведь учились вместе?
- Он на год старше меня, - ответила Лили, припоминая бледного, красивого и холодного юношу. – Очень способный ученик, говорили, что он поэт магии. А после стали говорить, что стал Пожирателем смерти.
- Стал, - с горечью подтвердила Доркас. – Поэт магии… Он поэт насилия и пыток. Притом, представь, живет с полукровкой. Миранда Фиорелли – итальянка наполовину, по отцу, а мать её – магглорожденная. И вдумайся: ей все равно, что её любимый мучает и убивает таких, как её мать, как её дед и бабка…
Лили словно снова видела перед собой эксцентричную девушку, любившую наряжаться цыганкой: узкая, часто драная кофточка, рукава с воланами, пестрая юбка, черные волосы по плечам и платок вокруг головы… О Миранде и её младшей сестре Эмме многие отзывались ,как об очень талантливых художницах, причем, если Миранда любила писать портреты, Эмма увешала всю спальню иллюстрациями к балладам и легендам.
Интересно, был ли Септимус Берк в числе нападавших на Хогсмид? Неужели даже то, что товарищи любовника ранили сестру, оказалось Миранде безразлично?
А Доркас продолжала:
- Еще засветились Лестрейнджи. Сущие мясники все трое – и знаешь, кто верховодит расправами?
- Беллатриса Лестрейндж, - ответила Лили очень тихо. – Но скажите, неужели мы не в состоянии их победить? Мы столько боремся, почти не бываем дома – но до сих пор я не слышала, чтобы мы захватили хоть кого-то.
- Несколько раз в бою брали мелких сошек, - Доркас нахмурила бледные брови. – Их отправляли прямиком в Азкабан. Что до крупной рыбы… На них собирается досье, но сама понимаешь: пока привлечь к ответу человека, который богат и влиятелен, невозможно.
- А когда станет возможно? – вырвалось у Лили нетерпеливо.
Доркас опустила бледные веки.
- Если Краучу удастся очистить Министерство от шпионов, настроить общество против Пожирателей и уговорить гоблинов заблокировать счета чистокровных в Гринготсе, тогда, возможно…
- Вы сами-то верите, что это произойдет? – у Лили губы дрожали от горечи. Доркас покачала головой.
- Есть один шанс из ста. Маленький шанс, призрачный. Если кто-то убьет неназываемого… В момент ступора можно захватить и перебить его союзников – или, по крайней мере, отправить в Азкабан большую часть из них. Можно предположить, что они растеряются, начнут метаться - знаешь, так мечется обезглавленная курица. Но кто сможет одолеть их главаря?
А праздник близился, великий и светлый, день материнства и невинности, мира и чистоты. Джеймс срубил в лесу и приволок домой ель, раздобыл где-то омелу и закрепил в гостиной. Лили, сидя на дежурстве в Ордене, прикидывала, какими лентами переплести венки и где бы добыть гуся. Вообще сначала Джеймс предлагал устроить в Годриковой Впадине вечеринку со всеми членами Ордена, которые смогут прийти, но Грюм обругал его, заявив, что Пожиратели только и ждут, когда члены Ордена соберутся вместе и расслабятся, чтобы застать врасплох и прикончить всех разом. По совести, Лили была благодарна старому аврору: после пережитого в этом году ей не хотелось шумного праздника. Нет, в доме никого не будет – Ремус не давал о себе знать с тех пор, как ушел с Дамблдором, Питер, кажется, в кои-то веки завел девушку, даже Сириус встретит Рождество не то с семьей кузины Андромеды, не то вместе с Марлин. Они побудут с Джеймсом наедине.

Наступление Сочельника все равно стало неожиданностью. Утром Лили впопыхах наряжала елку, потом на кухне металась между индейкой и пудингом, а когда решила испечь домашнее печенье, то оказалось что дома закончились сахар и мука. В магазине снова заболталась с Батильдой. А Джеймса дома не было, с утра куда-то убежал.
Когда Лили управилась с приготовлениями к празднику, за окном начинало смеркаться. Оставалось надеяться, что с Джеймсом ничего не случилось. Грюм уже несколько раз предлагал Дамблдору попробовать поставить на дома орденцев чары дальнего оповещения – новое изобретение, весьма трудоемкий обряд, который мог дать знать участвовавшему в нем вместе с тобой человеку, что в твоем доме случилось преступление. Учитывая характер Джеймса и Сириуса, да и не только их (рыжие братья Пруэтты были те еще сорви-головы), такие чары следовало усовершенствовать и применять к отдельным особенно буйным личностям.минут пять посидев и сердито посозерцав часы, Лили отправилась в душ. Пусть ей доведется встречать Рождество хоть одной, но выглядеть она должна празднично.
В душе мягко горели светильники, вода плескалась о ванную, и на минуту Лили расслабилась, смыв усталость суматошной половины дня. В зеркале мелькнул её двойник: тоненькая, белая, голая девушка с прилипшими к плечам прядями темных от влаги волос. Лили улыбнулась, проведя ладонями по талии и бедрам. Они с Джеймсом вообще-то предпочитали ходить в душ вместе. Как же хочется, чтобы он поскорее вернулся домой…
Лили потянулась к банному полотенцу – и замерла. В передней скрипнула дверь. Шаги зазвучали очень тихо, словно кралась кошка. Быстро завернувшись в полотенце, Лили выбралась из ванной и схватила палочку. Заперевшись на щеколду (хотя какая разница, Алохомора все откроет), принялась соображать.
Джеймс определено дома появлялся не так. Сириус тоже не стал бы входить воровато, словно задумав недоброе. Кто-то чужой? Но кто же? Неужели… Пожиратели смерти?
«Скорее просто воришка. Сейчас разберемся», - успокоила Лили себя. Вспомнилось друг, что прошлое Рождество она встречала здесь же, в Годриковой Впадине. Упустила последний шанс побыть с родителями в праздник. Не потому ли теперь… Давя холод в груди и гоня из головы мысли о родительском доме, где сейчас по пустым выстуженным комнатам сгущается темнота, Лили отперла дверь и выглянула.
«Хоменум Ревелио!» Человек находился в гостиной, не зажигая свет. Можно уйти, если только она не боится замерзнуть… Добежать до Батильды, а там через камин связаться с кем-нибудь. Получится - если только на улице не поджидают его подельники.
«А если это Северус? – кто-то будто глумливо проблеял голоском не то Петтигрю, не то Пенни-Черри. – Воспользовался отлучкой Джеймса, а может, сам же выследил и убил его, а потом явился за тобой. Он же теперь знает, что с тобой делать, спасибо Памеле...» Лили цыкнула почти вслух и, жмясь к стене, добралась до передней.
Она все же побоялась выскакивать на улицу голой и задержалась ,чтобы обуться и прихватить куртку, когда в передней вдруг зажегся свет. Лили на автомате запустила в сторону гостиной Ступефаем и едва успела увернуться: заклинание с легкостью отбили. Уже позабыв про мороз на улице, Лили бросилась к дверям, но сильная рука схватила её за локоть.
- Лилс, да успокойся, что с тобой, - и она оказалась уткнувшейся в вязаный бордовый свитер, в широкую грудь, в то время как ладонь Джеймса гладила ей волосы.
Лили чуть не икнула. Получается, этот рогатый идиот все утро гулял, а теперь решил напугать её до чертиков? Ну что ж… Незаметно для Джеймса Лили направила палочку на мухобойку, ненужную зимой, но почему-то не убранную.
- Ай! – Джеймс подскочил и схватился руками за мягкое место. – Что за.. Лилс, убери!
Пожав плечами, Лили отправилась одеваться.
Когда она, уже в чистом домашнем платье, спустилась вниз, Джеймс с мухобойкой уже управился. На кухне он заедал обиды индейкой вприкуску со сладким пирогом. Лили полюбовалась издали, но входить не стала: он еще не был прощен.
В гостиной неприкаянно стояла, точно разряженная и смущенная девочка, вышедшая первый раз на сцену, ель. Лили зажгла гирлянды, свечи по углам. Бросила взгляд на накрытый с полудня стол, потом на диван, где валялись, переливаясь пестрой оберткой, два свертка: один средних размеров, другой небольшой. Лили развернула оба. В маленьком оказалась нитка жемчуга – настоящего, чистого, овального, а в том, что побольше – великолепная мантия из розового атласа.
- Надеюсь, я угадал с размером? – Джеймс виновато выглянул из-за косяка.

На следующее утро дом Поттеров забрасывали поздравлениями. Пришли открытки от Алисы (Лонгботтомы всей большой семьей выбрались на праздники куда-то в Шотландию), Мери (она извинялась, что запропала после свадьбы Фрэнка и Алисы, но скорой встречи не обещала), Джуди Браун и много кого еще. От Ремуса не пришло ни записочки, но Лили понимала: ему нельзя выдавать себя. Открытку прислал и Питер: девушка так увлекла его, что он не мог её покинуть, даже чтобы поздравить друзей.
- Странно, - недоумевал Джеймс. – Что же он её не приглашает к нам? Пришел бы, повеселились все вместе…
Вот Сириус с Марлин так и сделали: явились в самое Рождество, к обеду, Блэк – наряженный Санта-Клаусом, а Маккиннон – его эльфом.
- Ну-ка, Джеймс, Лили, вы хорошо себя вели? – Сириус, явно любуясь собой, посреди комнаты развязывал мешок. – Знаю, знаю, что хорошо, - Лили напряглась на минутку, но велела себе успокоиться. – А за это вам полагаются подарки…
Марлин с лукавой улыбкой наклонилась над мешком, чтобы помочь Блэку, но тут вспыхнул камин.
- Поттеры и все, кто есть в доме, - раздался голос Грюма. – Бросайте все и аппарируйте к штабу. И чтобы мне не пришлось вас ждать.