Том 3. Глава 50. Дознание и откровение

То, что она явно наговорила лишнего, Йоко быстро поняла бы и без комментария Соскэ. Потому что Сой Фонг, до этого смотревшая на нее серьезно, с толикой превосходства и пренебрежения, после этих слов буквально спала с лица. Брови командующей онмицукидо поползли вверх, а рот приоткрылся в немом изумлении. Но лишь на миг, потому что пару секунд спустя женщина уже взяла себя в руки и посмотрела на Накамуру уже по-иному.

— Она Сэйшин Кодзухиро? — тихо, с ноткой угрозы, переспросила она. — Откуда тебе известно, кто он такой?

Лихорадочно соображая, что же ей теперь делать, Йоко не придумала ничего лучше, чем сказать чистую правду. Хотя предчувствие того, что она только что увязла в куче дерьма по самые уши, только окрепло.

— Потому что он сам это сказал, — произнесла она. — Он несколько раз приходил в Уэко Мундо. Там мы и познакомились.

— Что еще тебе известно? — глаза капитана Второго Отряда опасно сузились.

— Что он отец Айзена, — ответила Йоко, чувствуя, как по спине бегут мурашки, потому что в этот момент от миниатюрной женщины, стоящей перед ней, исходила такая угроза, что можно было ожидать чего угодно.

— Что еще? — взгляд Сой Фонг, казалось, прожигал её насквозь, а тон голоса ясно давал понять, что сейчас не время для шуток.

«Если ты скажешь что-то о Куро, ты труп, Накамура-кун», — внезапно вмешался в её мыслительный процесс Айзен.

«Думаешь, я не знаю?!» — мысленно огрызнулась та, с неудовольствием отмечая, как затряслись от напряжения руки.

— Почти ничего, — сказала Накамура. — Мелочи всякие.

Но, видимо, эта попытка уйти от разговора была настолько жалкой, что женщина только презрительно скривилась.

— Какая интересная складывается картина, — произнесла, наконец, она, и Йоко заметила, как на её правой руке появился золотой коготь, являющийся смертоносным шикаем её занпакто. Можно было не сомневаться, что при случае она не задумываясь пустит его в дело. Ситуация складывалась хуже не придумаешь, и Йоко уже в тысячный раз прокляла свое неумение держать язык за зубами, в котором не было никакой надобности в Лас Ночес. — Известнейший и самый разыскиваемый преступник Общества душ, тысячу лет скрывающийся ото всех, раскрывает себя перед тобой. Якобы заложницей Айзена, притащенной в Уэко Мундо против её воли. И ты, зная это, продолжаешь утаивать от командования информацию. О какой твоей преданности интересам Готэй 13 может идти речь? При поступлении на службу ты, как и все остальные, давала клятву, что ради безопасности Общества душ ты, если придется, не задумываясь пожертвуешь собственной жизнью. Так в чем же дело? Ты боялась умереть? Ты боялась, что Кодзухиро убьет тебя за то, что ты раскрыла его тайну?

Слова Сой Фонг звучали чертовски убедительно, и сейчас Йоко уже самой казалось, что тогда она совершила непоправимую глупость, умолчав обо всем.

Черт, нужно было сказать! Тогда, когда она приняла решение позорно бежать из Сейрейтея. Йоруичи бы её выслушала и, возможно, даже поверила бы её словам… Но ведь тогда… Изуру и Момо… Перед глазами опять вспыхнула многозначительная улыбка Кодзухиро. Как и Соскэ, он всегда прекрасно знал её главную слабость и не чурался использовать это знание себе на пользу.

— А теперь получается, что ты пособник не столько предателя Айзена, сколько Кодзухиро, — заключила командующая отделом тайных операций. — А это, поверь мне, гораздо серьезнее.

— Да хрена лысого я его пособник! — рявкнула Йоко, терпение которой лопнуло окончательно. — Я видела его всего несколько раз и вообще не имею к нему отношения!

— Что не мешало тебе с успехом скрывать ваше знакомство от совета капитанов, — резонно возразила Сой Фонг. — И, судя по тому, как ты опасалась его угроз, ваше знакомство было не таким уж и шапочным. Он рассказал тебе о клане Она Сэйшин? А может, ты сама прямо или косвенно имеешь к нему отношение?

— Да вы в своем уме?! — возмутилась Накамура, проклиная мысленно и себя, и Сой Фонг с её проницательностью, и всю её родню до десятого колена. — Послушали бы себя! Сначала меня обвиняют в связи с Айзеном, потом с Кодзухиро, потом с кланом Она Сэйшин. Дальше что? Скажете, что вообще всю эту историю заварила я?!

— Теперь я уже ни в чем не уверена, — произнесла капитан, как-то резко остынув. — Но если до этого у меня еще были какие-то мысли и сомнения относительно твоей непричастности, то ты благополучно их развеяла. Даже ты должна понимать, что таких совпадений не бывает. Твоя излишняя осведомленность в вопросах, являющихся тайнами Общества душ, исключает всякие сомнения. Наоборот, теперь все встает на места. То, что Айзен сразу после твоего выпуска из Академии сделал тебя лейтенантом Пятого Отряда, то, что он забрал тебя в Уэко Мундо, то, что отпустил тогда в Общество душ, то, что Кодзухиро раскрыл перед тобой истинное «я», что Эспада подчинялась твоим приказам, то, что твоя реацу по приходу в мир живых стала идентичной реацу Айзена, а также наличие у тебя Хоугиоку. Здесь слишком много совпадений.

Слова звучали чересчур убедительно, и, чем дальше, тем явственнее становилась простая истина: женщина уже все решила и сейчас, несмотря на любые доводы Йоко, все равно поступит по-своему. И сама Йоко чертовски устала с ней спорить. Складывалось впечатление, что се это время она благополучно доказывала что-то стенке, а не живому человеку. Капитан словно её не слышала, продолжая гнуть свою линию и выдавая на редкость убедительные аргументы, которым Накамура не могла что-либо противопоставить. Скорее уж наоборот, Йоко чувствовала, что чем больше она говорит, тем больше Сой Фонг убеждается в своей правоте.

— Делайте со мной что хотите, — покачала головой Йоко, тяжело вздохнув. — Можете не верить мне на слово. Испытывайте, проверяйте. Делайте все, что сочтете нужным. Я уже не знаю, как мне вас убедить.

«Неужели ты решила сдаться, Накамура-кун?» — осведомился Соскэ, и Йоко не знала, что ему ответить. Она уже сама не знала, что чувствует. Не знала, что ей теперь делать. Разговор с Сой Фонг выпил из нее все силы, которых и без того было не слишком много. Накамура чувствовала себя полностью опустошенной, и сейчас её даже не слишком волновала своя дальнейшая судьба. Думается, даже если бы сейчас командующая онмицукидо объявила, что собирается её убить, Накамура просто пожелала бы ей удачи, и не думая сопротивляться.

Но капитан не стала делать что-то подобное. Она лишь одарила Йоко долгим изучающим взглядом и коротко произнесла:

— Будь по-твоему.

А потом развернулась и ушла из палаты, оставив Йоко в одиночестве смотреть ей вслед и терзаться самыми нехорошими предчувствиями. Поддавшись странному порыву, Накамура бросилась к двери, приложившись к ней ухом и пытаясь услышать хоть что-нибудь из того, что происходило снаружи. Ситуация, с самого начала не вызывающая у нее положительных эмоций, перестала нравиться окончательно. Становилось очевидно, насколько наивны и глупы были её надежды вернуться в Общество душ и жить дальше, словно ничего и не произошло. И было особенно обидно, что единственный шанс на осуществление этой мечты она сама благополучно профукала одним-единственным сгоряча сказанным словом.

И что теперь? Ясно, что про дальнейшую службу в Готэй 13 можно забыть. Хорошо, если ей вообще позволят остаться в Обществе душ, хотя в этом случае её наверняка бросят в Гнездо личинок гнить до конца её дней.

К своему удивлению, Йоко заметила, как апатия прошла, а на смену её пришло справедливое негодование от подобной несправедливости. Это плата за то, что она пыталась спасти своих друзей? За то, что велела Эспаде не сражаться всерьез, чтобы никто не пострадал? За то, что изо всех сил пыталась помочь и словом, и делом? За то, что они с Гином чудом остановили Айзена до прихода Куросаки? Но нет же, Сой Фонг предпочла смотреть на ситуацию лишь с одной стороны, не разбираясь в мотивах поступков Йоко. Даже не допуская мысли, что она, как и любой другой человек, могла просто по глупости допустить досадную ошибку, потянувшую за собой и все остальное. Человеческий фактор во внимание не принимался.

Закусив губу от накатившей обиды и досады, Накамура тряхнула головой и прислушалась. Благо, голоса были достаточно громкими, и идентифицировать их не составляло проблем.

— Вы все слышали, капитан Куроцучи? — спросила Сой Фонг.

— Разумеется, — негромкий голос, вечно полный какого-то нездорового предвкушения и интереса, несомненно принадлежал капитану Двенадцатого Отряда.

— Тогда я хочу, чтобы вы выбили из нее признание, — сказала женщина. — Можете использовать для этого любые методы, но мне нужно, чтобы она заговорила и рассказала все, что знает.

Йоко почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке. А при мысли, что её ожидает, хотелось забиться в дальний угол и скулить от отчаяния. Но она тут же отбросила эту мысль, покрепче стиснув зубы. Да черта с два! Черта с два она сломается! Тия была совершенно права тогда, в Каракуре. Не для того она тренировалась все эти годы, чтобы прятаться за чужие спины. И капитаны должны понять, что за всеми её поступками стояли веские причины. Они же не полные идиоты, в конце концов!

«Что будешь делать, Йоко?» — Соскэ по такому случаю даже отбросил привычное «Накамура-кун». — «Ты по-прежнему во что бы то ни стало намерена остаться в Обществе душ? Даже ты уже должна была понять, что отныне это место для тебя закрыто».

«Они ничего от меня не добьются», — спокойно ответила она. — «Они убедятся, что мне нечего им сказать, и ослабят бдительность. Не хочу это признавать, но в последнем ты прав. И если Готэй 13 не считает меня своей частью, мне действительно больше нечего здесь делать. Когда страсти улягутся, я использую этот шанс для побега».

«И ты считаешь, что в Уэко Мундо тебя оставят в покое?» — хмыкнул он. — «Твой побег будет считаться признанием вины. А так как тебя обвиняют в причастности к нашему клану, тебя не оставят в покое никогда, как бы ты ни пыталась скрыться. Тебя будут преследовать всюду. Ты готова вечно жить в бегах?»

«Если ничего больше не останется», — пожала плечами Накамура.

Настроение упало еще на несколько пунктов, хотя, казалось, что ниже уже некуда. Потому что Йоко внезапно поняла, что ей действительно больше ничего не останется. Пытаясь спрятаться в Уэко Мундо, она подвергнет риску арранкаров. Скорее всего после битвы с Айзеном они вернулись в Лас Ночес, и можно не сомневаться, капитаны об этом в курсе, и то, что пока что в отношении бывших Пустых не предпринималось никаких действий, ничего не значит. Малейшая оплошность может стать началом конца. И вполне возможно, что на этот раз Каха Негасьон не поможет им.

Обхватив руками голову, Йоко уселась прямо на пол, понимая, что сама загнала себя в ловушку, из которой нет выхода. Последней отчаянной мерой было бы обращение за помощью к Урахаре Киске, но она здорово сомневалась в надежности бывшего капитана научного Отряда. Не было никакой гарантии, что он не заложит её при первом же удобном случае. Но, в конце концов, его же тоже однажды незаслуженно обвинили и изгнали из Общества душ. Он сможет её понять…

«Он поможет тебе с радостью, учитывая, что тебя обвиняют в связи со мной», — саркастично заметил Соскэ. — «С тем, кто послужил причиной его собственного изгнания».

Он снова был прав, и Накамура даже головой замотала, окончательно принимая решение, что обращение к Урахаре — это последнее дело.

В этот момент снова раздалось гудение Кидо, вынудив Накамуру подняться на ноги и отойти от двери. Однако, вопреки ожиданиям, в палату зашел вовсе не капитан Куроцучи, к появлению которого Йоко была уже готова. Но, видимо, главный ученый Сейрейтея счел, что конвоирование заключенной ниже его достоинства, и отправил для этой цели своего первого заместителя. Йоко лишь вздохнула, встретившись взглядом с темно-зелеными и равнодушными, как у Улькиорры, глазами Нему. Молчаливая и покорно исполняющая все приказы своего капитана лейтенант Двенадцатого Отряда всегда была темной лошадкой. Накамура не знала о ней ничего, ни разу не видела её в бою и даже не представляла, какие она может преподнести сюрпризы. Ясно понимала лишь одно: спорить с Нему и пытаться её в чем-то убедить совершенно бесполезно. Она никогда ничего не решала.

— Пожалуйста, уберите руки за спину, Накамура-сан, — спокойно произнесла она, и на её лице не дрогнул ни один мускул.

Скривив губы, Йоко подчинилась и почувствовала, как вырвавшиеся из ошейника-ограничителя ленты опутывают за спиной её запястья, привязывая их друг к другу и фиксируя на уровне талии.

— Маюри-сама ждет вас, идите за мной.

Идя сначала по кварталу Четвертого Отряда, а потом и по улицам Сейрейтея, Накамура старательно игнорировала взгляды косившихся в её сторону шинигами. Надо думать, это публичное унижение — ведение её через весь город в этом ошейнике с руками назад — было ещё одной изощренной местью авторства Сой Фонг. Но сейчас Йоко уже не трогали ни взгляды окружающих, ни мнение капитана Второго Отряда о ней.

«Ну и скверное же положение ты себе обеспечила, Йоко», — заметила Хоугиоку, стоило только Накамуре мысленно к ней обратиться.

«Я это переживу», — спокойно ответила та. — «Ты мне лучше ответь. Правда ли, что, вне зависимости от того, что предпримет капитан Куроцучи, он не сможет меня убить?»

«Правда», — подтвердила Разрушительная Сфера. — «Что бы он ни делал, он не сможет разрушить твою физическую оболочку. Как и в случае Соскэ, ты вполне бессмертна. Но это не отменяет того факта, что он сможет причинить тебе боль. И тебе ли не знать, как богата на подобное фантазия ученых?»

«Да знаю я», — огрызнулась Накамура. — «Но у меня к тебе есть еще одна просьба. Помнишь, ты мне как-то сказала, что я никогда не могу четко и конкретно выразить свои мысли и желания?»

«Да», — ответила Хоугиоку. — «Твои мысли никогда не отличались конкретикой и постоянством, к сожалению».

«На этот раз у меня есть конкретное желание», — сказала Йоко. — «И я здорово надеюсь, что ты поможешь мне с его исполнением».

«Кажется, я знаю, что ты попросишь», — хмыкнула та.

«Верно», — мысленно кивнула Накамура. — «Что бы ни случилось, не позволь мне проговориться».

«Ты уверена, что хочешь этого, Йоко?» — осторожно уточнила Хоугиоку, которой, очевидно не понравился излишне уверенный в себе тон девушки. — «Это желание может очень тебе аукнуться».

«Уверена», — подтвердила она. — «Пожалуй, я еще ни в чем не была настолько уверена, как в этом».

«Ну, мое дело — предупредить», — ответила та, и постепенно её голос в сознании Йоко затих, а сама Накамура выдохнула с облегчением. Теперь, по крайней мере, можно было не бояться, что она ненароком проговорится: ни под действием препаратов, ни от боли, ни просто сгоряча, как это было при разговоре с Сой Фонг.




Йоко уже давно потеряла счет времени. Она при всем желании не смогла бы с уверенностью сказать, день сейчас или ночь, и сколько уже прошло с того момента, как её нога переступила порог Бюро технологического развития, а сама Йоко попала в научно-исследовательские объятья капитана Куроцучи.

Сказать, что все это время Накамура переживала настоящий ад, было бы слишком явным преувеличением. С того момента, как её просьба была озвучена Хоугиоку, и так согласилась её выполнить, Йоко совершенно потеряла страх перед предстоящими событиями. И все её существо словно переполнилось каким-то нездоровым азартом и предвкушало развлечение.

Куроцучи колол ей какие-то препараты, сопровождая сие действие каверзными вопросами. Но Йоко не оправдывала его ожиданий и, судя по лицу ученого, выдавала совершенно неожиданные реакции.

Хоугиоку прокомментировала происходящее очень кратко и исключительно по- существу: «Думаю, с тебя уже хватит мучений, Йоко. Полагаю, ты заслужила хоть какую-то отдушину во всем этом безумии. Так что развлекайся».

И Йоко была ей благодарна за этот подарок. И развлекалась, насколько позволяло ей её положение. Наверное, сторонний наблюдатель, даже знакомый с ней по службе в Готэй 13, и не узнал бы сейчас ту самую Накамуру Йоко, бывшего лейтенанта Пятого Отряда. И сама Йоко была этому чертовски рада. Какой-то частью своей души она уже не чувствовала себя частью Общества душ, и то, что сейчас с ней происходило, не вызывало у нее ничего, кроме сумасшедшей улыбки. А бессилие и все нарастающая злоба капитана Двенадцатого Отряда веселили больше всего. Было более чем забавно наблюдать, как изначально предвкушающий садистское удовольствие ученый раз за разом обламывает зубки и тихо сатанеет, с каждой попыткой берясь за все более радикальные средства разговорить заключенную.

Накамура же нагло смеялась ему в лицо, напропалую несла всякий бред и всячески одобряла любые попытки нанести ей вред. Кажется, она даже начала в какой-то мере понимать своих таинственных соклановцев. «Тело ничего не значит. Разум и сознание — вот что мы собой представляем». Поэтому Йоко лишь с улыбкой смотрела на то, как игла шприца, наполненного жуткой черной жидкостью, вонзается в её вену и по всему тело проходит волна боли. Несомненно, та должна была быть достаточно сильной, чтобы свести с ума и развязать ей язык, но у Йоко изначально был непробиваемый козырь в лице Хоугиоку, которая решила сделать ей поистине королевский подарок и просто гасила любой болевой эффект, превращая его в навязчивую щекотку.

— А давайте еще разок, капитан Куроцучи, — отсмеявшись, попросила Накамура, смотря ученому в глаза и не без удовольствия наблюдая за его реакцией.

Она обессилено висела на раскинутых в сторону руках, закрепленных на особом вертикальном столе особыми зажимами, напоминающими блокираторы реацу для уроков Хакудо. И несмотря на свое плачевное положение, она совсем не чувствовала себя заключенной.

«Я смотрю, ты пошла вразнос, Накамура-кун», — заметил Соскэ, так давно не дававший о себе знать, что в какой-то миг Йоко забыла о его существовании. Капитан Куроцучи к этому моменту удалился из помещения, оставив девушку одну, по-прежнему прикованной к столу. — «Тебе не кажется, что подобным поведением ты лишь усугубляешь свою вину?»

«Не кажется», — беззаботно ответила она. — «Они и так уверены в моей вине на сто процентов. И, как бы я себя не вела, они в ней не усомнятся. А я не доставлю им удовольствие мольбой или просьбами прекратить все это. Пусть уж лучше меня считают сумасшедшей, как тебя».

«Когда это я был сумасшедшим?» — ей показалось, или тон Айзена стал оскорбленным?

«Ты бы слышал себя во время нашей с Гином схватки», — хмыкнула Накамура. — «Ты там такой бред нес, что мое нынешнее баловство и рядом не валяется».

«Туше», — нехотя признал он. — «Впрочем, ты права. Твой план достаточно неплох. Если они сочтут, что у тебя поехала крыша от действий Куроцучи, они всяко станут подозревать тебя меньше, чем если бы ты терпела боль сквозь зубы и молчала. Я всегда говорил, что ты на редкость сообразительная девочка. Теперь-то ты согласна со мной?»

«Относительно Готэй 13?» — уточнила она и, получив подтверждение, ответила: — «Нет, не согласна. Несмотря на то, что все это происходит со мной и я в принципе не согласна с подобными обвинениями, я все равно не могу сказать, что ситуация выходит за рамки».

«То есть, по-твоему, то, что сейчас происходит, совершенно нормально?» — осведомился Соскэ.

«Пойми меня правильно», — произнесла Йоко. — «Я не в восторге от происходящего, но не могу не согласиться, что ситуация со мной вообще довольно щекотливая. Учитывая, как я все осложнила упоминанием Кодзухиро».

«Это вообще был наиглупейший шаг с твоей стороны, Йоко», — невозмутимо заметил Айзен.

«Так что я могу понять логику Сой Фонг», — продолжила она развивать свою мысль. — «Думаю, на её месте я бы поступила точно так же. Если учесть, какая смута наступила в Обществе душ после твоего предательства… А теперь еще известие о нем и о том, что ты относишься к клану Она Сэйшин. Полагаю, логично с её стороны стремиться узнать правду любыми способами».

«Скажи мне, Йоко», — внезапно резко сменил тему он, — «а что ты знаешь о Куро?»

«Только то, что видела в смутных воспоминаниях», — пожала плечами Накамура. — «Они начались в Ручье Реацу. Там я видела, как она убивала каких-то людей. И, судя по всему, делала это по приказу Кодзухиро. Потом у меня был странный сон, когда я отрубилась прямо в лаборатории Заэля. Там мне снилось, что мы с ней были в Китиаре. И я видела, как она ругалась с Мико, твоей матерью… Кажется, Куро и твой отец друг друга любили… И тогда же Куро убила Мико, после чего сама умерла. Правда, я не понимаю, почему…»

«Да у тебя в голове полнейшая каша», — неодобрительно покачал головой Соскэ. — «Неудивительно, что ты не можешь сложить картинку воедино».

«Что, сейчас ты хочешь изложить мне свою версию?» — усмехнулась Йоко. — «И я должна буду в это поверить? На слово?»

«У тебя есть целых два свидетеля, способных подтвердить мои слова», — заметил он. — «Это твоя занпакто, которая перешла тебе по наследству от Куро и, следовательно, отлично помнящая, что же произошло с её предыдущей хозяйкой, и Хоугиоку, отнявшая у тебя значительную часть памяти. Так что…»

«Ладно, рассказывай», — миролюбиво кивнула Накамура. — «Все равно здесь больше нечем заняться. А так, даже если я тебе и не поверю, хоть время проведу с удовольствием».

«Не прошло и полугода, Накамура-кун, а беседы со мной уже приносят тебе удовольствие», — с ноткой ехидства хмыкнул Соскэ, а потом все же начал: — «В одном ты не ошиблась, Йоко. Главной и, по сути, единственной обязанностью Куро были убийства. Можно сказать, она была палачом в Обществе душ. Ты ведь знаешь, как происходит ритуал погребения души в мире живых? Шинигами касается его лба рукоятью занпакто, и, если душа была безгрешной, она отправляется в Общество душ. Если же за ней числились грехи, появляются Врата ада. А теперь сама суди: почему безгрешные души, попавшие в Общество душ и сейчас живущие в Руконгае, сейчас грабят, насилуют и убивают? Разве им здесь место? Нет. Для того чтобы поддерживать баланс этих душ, и была нужна Куро. Для поддержания порядка. Тогда все знали, что если ты сойдешь с пути и согрешишь, то отправишься в ад. Это касалось и простых душ, и шинигами. Все были едины перед её клинком. Куро не владела ни одним искусством проводников душ. Как и в случае Вандервайса, она отдала все свои способности ради одной-единственной, которая позволяла бы ей выполнять свою работу. Ты понимаешь, о чем я, Накамура-кун?»

«Она позволяла ей убивать кого угодно, независимо от уровня его силы», — немного подумав, ответила Йоко, уверенная, что не ошиблась в этом предположении. — «Именно это вынуждало всех соблюдать закон, даже капитанов Готэй 13, известных своей силой».

«Верно», — подтвердил Айзен. — «Куро была своеобразным чистильщиком Общества душ. Но она не могла сама решать, кому жить, а кому нет. Её нужно было направлять. Этим и занимался Король душ. Полагаю, мой отец рассказал тебе, что обладает уникальной способностью чувствовать. Ощущать настроения и чужие эмоции, независимо от расстояния. Именно он направлял её, указывая, где и кем совершалось прегрешение. Она не имела права убивать без его на то разрешения. Главным условием её силы было то, что её клинок никогда не должен был поражать невиновных, в противном случае её ждала смерть. Можешь называть это своеобразным контрактом. Так что она не убивала мою мать, это всего лишь странный выверт твоего подсознания. На самом деле, обстоятельства её смерти немного иные. Сама понимаешь, что Куро была главной и самой опасной угрозой для любого, кто посмел бы встать против клана Она Сэйшин, поэтому её устранение было первостепенной задачей. Той ночью, когда мы приняли решение уступить Ямамото Генрюсаю и его сторонникам свое место, мой отец не отдал Куро приказа сопротивляться, поэтому она не могла предотвратить свою смерть. Возможно, когда-нибудь ты и вспомнишь подробности её смерти, но не думаю, что тебе станет от этого легче».

«Спасибо, мне хватило того сумбурного сна», — скривилась Йоко. — «Именно после него у меня появилась седая прядь. Так что обойдусь как-нибудь без подробностей».

«Но теперь, полагаю, ты понимаешь, что случится, если Готэй 13 или Совету сорока шести станет известно о том, что ты реинкарнация Куро?» — спросил Соскэ. — «Она была единственной, кто мог без малейшего напряга уничтожить любого противника».

«Но у меня такой силы нет», — резонно возразила Накамура.

«А кто тебе поверит, Накамура-кун?» — мягко улыбнулся Айзен. — «Если всплывет это обстоятельство, то вне зависимости от того, пробудилась в тебе сила Куро или нет, ты, а не я или мой отец, станешь главной угрозой нынешнему Обществу душ. И не мне говорить тебе, что это значит».

Крыть было нечем. Йоко ничего не ответила, погрузившись в размышления. Соскэ, видимо, решивший, что исчерпал свой лимит на сегодня, тоже замолчал, оставив её наедине со своими мыслями.

Рассказанное им слегка пошатнуло привычную Йоко картину мира, но бурю эмоций не вызвало. Словно Накамура все это время и подозревала что-то подобное, а теперь наконец-то все встало на места.




Время по-прежнему тянулось до тошноты однообразно. Было скучно настолько, что Накамуре даже начала наскучивать её игра с капитаном Куроцучи, который все еще тщетно пытался добиться от нее хоть какой-то информации. Йоко молчала, выкидывая все новые и новые безумные выходки, заставляя ученого плеваться ядом и ругаться так витиевато и заковыристо, что даже покойный сквернослов Ннойтора обзавидовался бы.

По утрам и вечерам к Йоко приходила равнодушная и флегматичная Нему и приносила еду. «Какая забота, убиться можно», — ворчал внутренний голос Накамуры. Вступать в разговор девушки не спешили. Нему просто терпеливо ждала, пока Йоко разделается с едой, и попутно следила, чтобы та, пока её руки развязаны, не натворила каких-нибудь дел.

Но в тот роковой день, вопреки обычаю, лейтенант Куроцучи не ушла сразу же, после того как приковала Йоко к столу. Вместо этого она недолго побуравила её взглядом и произнесла отстраненно, словно разговаривая сама с собой:

— Вас, наверное, не посвящают в то, что происходит в Обществе душ, Накамура-сан. Сегодня закончилось слушание по делу Айзена Соскэ, и Совет сорока шести приговорил его к двадцати тысячам лет заключения.

Йоко в ответ на это только усмехнулась. Гуманность Совета продолжала её поражать. Надо думать, сам Соскэ от приговора был просто в восторге. Она уже собралась выйти с ним на контакт, как только за Нему закроется дверь, однако девушка не двигалась с места.

— А также состоялся суд на Ичимару Гином, — продолжила она. — И, согласно приговору, через тридцать дней его казнят во дворце правосудия путем распыления на духовные частицы.