Том 3. Глава 29. Что такое душа?

– Видеть тебя рада я, Йоко.

Флегматичность в голосе Камиюмэ сегодня била все рекорды. Занпакто казалась такой безучастной и равнодушной ко всему, что эта ее аура поражала вокруг себя все живое. Вот и Йоко, пришедшая в свой внутренний мир, чтобы раз и навсегда разрешить с ней все разногласия, оказавшись рядом, едва не забыла цель своего визита. Вместо каких-то там разговоров ей больше всего захотелось улечься на пушистое облако, раскинув руки в стороны, и смотреть на плавающие по воздуху звездочки. Сама же Камиюмэ, лежа на спине, валялась на качающемся полумесяце, бессильно свесив вниз руки и ноги, и казалась еще более сонной, чем когда-либо.

– Судя по твоему виду, ни за что бы не подумала, — заметила Накамура, а потом вспомнила, по чьей вине настроение занпакто провалилось в тартарары, и поспешно взяла иной тон. — Так ты больше не сердишься на меня?

– Сержусь? — Камиюмэ резко придала своему телу сидячее положение и недоуменно посмотрела на хозяйку. — Никогда на тебя не сердилась я и не обижалась тем более. Сидеть и дуться — что глупее быть может, нежели это? Возможность самостоятельно осмыслить содеянное лишь давала тебе я.

– Но… — растерялась Йоко, не ожидав подобных слов. — Но я же знаю, как ты ненавидишь Соскэ, и тогда…

– Взяла с чего ты, что ненавижу его я? — вздохнула занпакто. — Мои слова интерпретировать так ты решила из-за того, что нелестно отзывалась о нем я? Труд ты никогда себе не давала понять причину слов моих.

Йоко уже в который раз почувствовала себя ничего не смыслящим ребенком, который никак не может понять, что два плюс два равно четыре. Слова Камиюмэ никак не складывались в логическую цепочку, и смысл сказанного не достигал сознания Накамуры. Она даже головой помотала для верности, но лучше не стало.

– Если ты не испытываешь неприязни к Соскэ, тогда почему ты говорила все это? — поняв, что в одиночку разобраться, что к чему, у нее не выйдет, Йоко решительно потребовала объяснений.

– Наступила чтобы на грабли ты, не хотела я. Не повторила участь предшественницы своей и не погубила себя, — произнесла та. — Жизнь твоя — всё для меня. Чтобы уберечь тебя от ошибок досадных, что к смерти твоей глупой привести могут, буду делать все возможное я. Истина, что открылась в Ручье реацу тебе, уроком должна стать была. Что с Куро случилось из-за привязанности её к Кодзухиро, своими глазами видела ты. К Соскэ если привяжешься ты, по стопам ее пойдешь. Этого боюсь я больше всего. Чувств к нему или отцу его никогда иметь не должна ты. Память свою, тебя к нему в постель приведшую, держать под контролем должна ты. Всегда это помни. Не могу решать за тебя я ничего. И уберечь не смогу тоже, коли осторожна ты не будешь. Не простит сила тебя в случает твоей ошибки, как и Куро тогда. Тебя терять, как её, не хочу я.

– Значит, ты настраивала меня против него, чтобы я к нему не привязалась, — кивнула Йоко. Хоть что-то прояснилось. — Но ты зря волновалась. Я не собиралась и не собираюсь к нему привязываться. А тот случай… Я не знаю, как так вышло. Но это точно больше не повторится, можешь мне верить.

Камиюмэ в ответ только слабо улыбнулась и покачала головой. Йоко… Такая вера звучала в ее словах, но, похоже, она не понимала до конца, насколько уже попала под влияние Айзена. Списывая все на волю Хоугиоку, она отправилась за ним в Уэко Мундо. Одно это уже было поводом для беспокойства. А теперь еще это…

Но говорить это вслух занпакто не стала. Все, что было нужно, уже прозвучало, а к чему переливать из пустого в порожнее…





Несмотря на довольно-таки положительный итог разговора с Камиюмэ, на душе у Йоко настойчиво скребли кошки. Возможно, от ощущения того, что занпакто что-то недоговорила, а, возможно, от опасения, что, как бы это безумно ни звучало, Камиюмэ могла оказаться права. Отношения с Айзеном были для нее больной темой, но, несмотря на это, она почти всегда чувствовала между ними нечто вроде невидимой связи.

Но, в любом случае, наглядный пример последствий совсем недавно был у нее перед глазами, и она совсем не горела желанием повторять участь Куро. Главная проблема заключалась в том, что Соскэ может легко наплевать на все ее внутренние ограничения и неудержимой силой вломиться в ее жизнь, творя что вздумается. И она не сможет его остановить, в этом можно было не сомневаться.

Настроение окончательно испортилось, и Накамура, извинившись перед Тией за то, что отказывается принять ее приглашение на посиделки, а заодно позорно сбежав от удивительно приставучей Лилинет, которая скучала без дела, слоняясь по территории Лас Ночес, двинулась туда, где, как ей казалось, её точно оставят в покое. Нет, правда, она еще никогда не видела, чтобы хоть кому-то из арранкаров приходила в голову идея залезть на купол замка.

Путь ее лежал мимо полигона, который под чутким надзором Заэля оккупировали Нэлиэль и Тесла. Ученому потребовалась куча времени и сил, чтобы починить блокираторы реацу, испорченные во время боя — о да, боя! — Улькиорры и Ннойторы, и сейчас он предпочитал присутствовать и контролировать их работу, когда на полигоне сражался кто-то уровня Эспады. Йоко оставалось только хмыкнуть. Похоже, Тесла воспринял её слова более чем серьезно, потому что с того момента тренировался как одержимый. Тия ей как-то по секрету сказала, что причиной, по которой он решил стать фракционном Нэл, послужило то, что именно она стала той роковой женщиной, которая в результате привела Ннойтору к гибели, пусть не своими руками, но все же… А, следовательно, косвенно, но она тоже виновата. Логика, как показалось Йоко, хромала на обе ноги, но Нэлиэль не стала с ним спорить. Более того, она явно тоже чувствовала нечто подобное. Нэл всегда старалась усмирить буйный нрав Ннойторы и теперь, когда его не стало, по мере сил заботилась о Тесле, единственном напоминании о том, кого навсегда потеряла.

Купол Лас Ночес встретил Накамуру тишиной и прохладой. Здесь царила вечная ночь, и Йоко с наслаждение вдохнула кристально чистый воздух. Идеальное место, если хочется побыть в одиночестве и подумать. Впрочем, сейчас Йоко совершенно не хотелось думать о чем бы то ни было, скорей уж наоборот хотелось как можно дальше отрешиться от своих мыслей. Настроение и так хуже некуда, а если еще и думать обо всем, что сказала Камиюмэ, недолго и свихнуться.

Усевшись по-турецки на самой верхушке купола, она устремила взгляд в бесконечную даль серой пустыни Уэко Мундо. И хотя в первые дни, что Йоко жила здесь, этот пейзаж не навевал ничего, кроме тоски, со временем все изменилось. Панорама мира Пустых успокаивала и умиротворяла, позволяла чувствовать себя свободной.

Настроение стало понемногу выправляться, и Йоко сама не заметила, как начала мурлыкать себе под нос какой-то мотивчик, на поверку оказавшийся колыбельной. В любой другой момент она бы удивилась, откуда знает подобные песни, ведь ей самой никто никогда их не пел, но сейчас ей было не до того.





Только допев, Йоко, к своему удивлению, поняла, что находится на крыше уже не одна, а по правую руку от нее в нескольких метрах замер Улькиорра. Уйдя в пение с головой, она даже не заметила его прихода. Впору было рассердиться на себя за то, что потеряла бдительность, но сейчас настроение Йоко никак не располагала к сердитости. Плюс к этому, Шиффер был не такой уж плохой компанией. По крайней мере, он мог просто сидеть молча.

– Что случилось, Улькиорра? — все же поинтересовалась она.

В конце концов, не так же просто он пришел сюда — уж точно не потому, что ему стало одиноко и срочно потребовалась компания. В этом отношении Улькиорра был более чем самодостаточен, чтобы ни в ком не нуждаться.

– У меня сообщение от Айзена-сама, — как всегда безэмоционально произнес он. — Он хочет, чтобы Вы пришли к нему как можно скорее.

Только-только выправившееся настроение от этой новости снова упало на несколько пунктов, но не испортилось капитально. В глубине души Йоко всегда знала, что счастье не бывает вечным.

– Я зайду, но чуть позже, — мягко улыбнулась она. — Сейчас я просто хочу посидеть здесь и, может быть, попеть.

– А зачем Вы поете? — Накамура чуть было изумленно не вскинула бровь. На её памяти Улькиорра никогда ничем не интересовался. — Это же просто слова. Зачем произносить слова, если их никто не слушает?

– Почему никто? — возразила Йоко. — Их слушаю я. Можно сказать, это поет моя душа, успокаивая моё же сердце.

– Вы все часто говорите о душе, — заметил Шиффер. — Но что такое душа? И как она может петь? Ведь слова произносите Вы.

«Как же с тобой сложно иногда…»

– У меня нет ответа на твой вопрос, — виновато развела руками она. — Это каждый решает для себя сам. Придет время, и ты сам найдешь ответ. Хочешь, я спою ещё что-нибудь, а ты послушаешь? Вдруг это поможет?

По лицу Улькиорры нельзя было сказать, что он хоть на миг заинтересован в каком-то там пении, однако, несмотря на это, он лишь пожал плечами, подошел чуть ближе к Йоко и тоже сел, правда, не по-турецки, а на колени, как это принято в Японии. Накамура сама не знала, что сподвигло ее предложить ему что-то подобное, но, как бы то ни было, против не была. Песня тоже подобралась сама по себе, и вновь девушка понятия не имела, где она могла ее выучить.





Когда она закончила, Улькиорра выглядел на редкость задумчивым. Что, неужели его проняло? Верилось в подобное с трудом. Хотя, если учесть, что какие бы то ни было чувства ему вообще чужды, и он пытается разобраться, что это такое, было, о чем задуматься. Тут и обычные-то люди не всегда разбираются, что уж говорить об арранкарах.

– Я все равно не понимаю, — проговорил Шиффер. — Сердце… Но при чем здесь сердце? Оно ведь просто перекачивает по организму кровь.

– Это если смотреть буквально, — Йоко не знала, как до него донести такие элементарные, но при это такие труднообъяснимые вещи. — Ведь без сердца мы не могли бы жить, никто бы не мог. Именно оно позволяет нам чувствовать себя живыми. Оно просто позволяет нам чувствовать. Я не смогу тебе объяснить лучше, это идет на уровне ощущений. Но ты сразу поймешь, если тебе удастся почувствовать что-то сердцем.

Улькиорра ничего не ответил, вновь устремив взгляд на открывающуюся отсюда панораму. Похоже, ей в кои-то веки удалось серьезно его чем-то зацепить. До этого, как она ни старалась, Улькиорра оставался полностью равнодушен ко всему.

– Ладно, — произнесла Йоко, поднимаясь на ноги. — Не стоит слишком долго испытывать терпение Соскэ. Ты пойдешь со мной или останешься тут?

– Если Вам от меня ничего не требуется, Йоко, я останусь, — ответил арранкар.





– Ну, и к чему такая срочность? — осведомилась Йоко, замерев напротив роскошного кресла, в котором сидел Айзен.

По левую руку от него замер Канаме Тоусен, по правую, заняв обычное место Гина, — Ичиносэ Маки. Сам же Соскэ, в отличие от своих чересчур серьезных помощников, улыбался так, как умел только он один.

– Время пришло, Накамура-кун, — негромко произнес он, одаривая её загадочной полуулыбкой. — И ты, как никто другой, должна быть в курсе дел. Ты ведь знаешь, что делать, не так ли?

– Да, знаю, — вздохнув, кивнула она. — А ты знаешь, что мне это не нравится.

– Какая неожиданность, — саркастично заметил Соскэ и, так как реакции со стороны Накамуры не последовало, перешел к делу. — Вызови сюда Улькиорру и Ямми. Эта работа как раз для них — для разведки они подойдут лучше всего.

– Как будто тебе нужна какая-то разведка, — хмыкнула Йоко, но возражать не стала.

Найдя источники реацу арранкаров, она двинулась к ним. Шиффер, как оказалось, все еще сидел на куполе, а Ларго обнаружился в своих покоях. По пути Йоко размышляла над тем, что ей делать. Ей не нужно было объяснять, что означает приведение в исполнение плана Айзена, он сам любезно просветил ее о задуманном. И то, что во многом их мнения не сходились, ни капли его не волновало. Впрочем, по его же меткому замечанию, он не будет против, если она внесет кое-какие корректировки, если это не повлияет на результат. Оставалось только понять, какие же именно корректировки и, главное, каким образом внести.


Примечания:

*Колыбельная внаглую стырена мною из манхвы "REDRUM"
**Rikki - Suteki da ne (Настоятельно советую послушать, как она звучит на японском, не пожалеете ^_^ )

Извиняюсь за такую песенную главу, но у автора странное настроение)) Плюс к этому эта сцена "Йоко поет песни Улькиорре" была когда-то давным-давно моим сном, толкнувшим меня на написание сего фика. Так что вот))