Том 3. Глава 8. Разногласия и компромиссы

Изуру сидел в своем кабинете и создавал видимость бурной рабочей деятельности. А что еще делать человеку, который уже сделал все, что ему делать полагается, но которому негоже сидеть без дела? С уходом капитана Ичимару работы в Третьем Отряде стало на удивление мало, словно беглый капитан каким-то образом умудрился утащить львиную ее часть с собой в неизвестность. В любой другой момент Кира, пожалуй, порадовался бы, что у него появилось столько свободного времени, но в данный конкретный момент был готов делать что угодно, лишь бы не бездельничать. Одно за другим он находил для себя все более нелепые занятия, едва не опускаясь до того, чтобы начать делать уборку.

Сидя у окна, он искоса наблюдал за тренирующимися на полигоне шинигами. Тренировка была внеочередной, поэтому народ присутствовал самый разношерстный: были и офицеры, и рядовые, даже пара-тройка из других Отрядов присутствовала. Руководил тренировкой Макото Кифуне, новый третий офицер, пришедший в Отряд вместе с капитаном Амагаем. Среднего роста молодой на вид человек с прямыми каштановыми волосами до плеч и в очках с сиреневой оправой. Несмотря на то, что изначально Отряд был настроен к новому руководству в штыки, и новому капитаны, и третьему офицеру удалось довольно быстро расположить к себе людей, так что даже самые отъявленные бузачи угомонились.

Что до Изуру, он сам себе объяснить не мог, с чем это связано, но эта парочка не понравилась ему с первого взгляда. И чем дольше он наблюдал за ними, тем больше крепло у него внутри неприятие. До открытой конфронтации, разумеется, не доходило, но сути дела это не меняло. И глядя на приветливую улыбку капитана Амагая, Кира не чувствовал ничего, кроме раздражения. Что этот человек явился неизвестно откуда, на место, которое ему не принадлежит, и при этом делает вид, что все так и должно быть. Мацумото, услышав его мысли относительно этого, только усмехнулась и сказала, что, наобщавшись с Гином, он просто не может нормально воспринимать человека, который открыт, приветлив и не темнит. И парень был уверен, что ему не послышалась нотка горечи, что прозвучала в ее, казалось бы, беззаботном голосе.

Возможно, что Рангику и была права, но Изуру почему-то не слишком хотелось в это верить. Относительно себя самого в нем вообще поселилась какая-то апатия, было абсолютно все равно, что будет дальше. И даже шепотки, что бойцы отряда были бы не против увидеть на месте лейтенанта Кифуне, а не его, ничуть не задевали Киру. Не задевали, но это совсем не значило, что он был готов пойти на такую жертву. Он сильно сомневался, что подобное одобрит Главнокомандующий, который после случая с Айзеном достиг нового уровня подозрительности и уж точно не стал бы целиком доверять управление Отрядом новичкам. Поэтому Кира был спокоен, как танк, и с отстраненным интересом наблюдал за новым начальником и его подчиненным. Словно ждал, что они вот-вот совершат что-то этакое, что вынудит их обоих уйти туда, откуда они пришли.

Шинигами на полигоне тем временем закончили свою тренировку и, по-братски общаясь с Кифуне, направились в сторону выхода из квартала. Наверняка пошли в бар. Ну и черт с ними.

Подавив мысль, что ему сейчас тоже не помешало бы пропустить отёко-другой, парень только вздохнул. Одному сидеть где бы то ни было не слишком-то хотелось. Мацумото и капитан Хитсугая отбыли в мир живых. Можно было, конечно, позвать Абарая, но для этого пришлось бы идти в поместье клана Кучики, где сейчас проживал Ренджи с Рукией, что тоже не вызывало у Изуру энтузиазма. О Момо и речи не шло. После произошедшего на нее смотреть-то было жалко. Экстренно вернувшаяся из отпуска Хинамори выглядела подавленной и больной. С того момента они говорили всего несколько раз, и разговор постоянно не клеился. Чтобы забыться, девушка с головой погрузилась в свалившиеся на ее плечи дела Пятого Отряда, но при этом весьма жестко пресекала любые попытки помочь ей и вообще хоть как-то навязать свое общество. Поняв, что ей позарез надо побыть одной, Кира оставил ее в покое, мысленно отмечая, что хорошо, ой как хорошо, что Момо не было здесь во время всей этой катавасии.

Как и давным-давно после смерти родителей, родной дом снова казался ему слишком большим для него одного, но переезжать в казармы Изуру не стал. Ему на службе с головой хватало общества капитана и третьего офицера. Дом был единственным местом какой-никакой, а все-таки эмоциональной подзарядки. И по сравнению с той ситуацией много лет назад, когда Кира остался здесь совсем один, сейчас дела обстояли все-таки лучше. По крайней мере, худо-бедно, но Кодзу удавалось разряжать унылую атмосферу особняка. Порой складывалось впечатление, что бойкий старичок находится абсолютно везде. Понимая, в каком состоянии сейчас находится Кира, он всеми силами пытался его поддерживать, находя все новые и новые, но от этого не менее интересные темы для разговоров и искусно уходя от наступания на чужие больные мозоли. Наверное, если бы не он, Изуру бы просто свихнулся.

Понимая, что делать в Отряде уже совершенно нечего, парень проверил, все ли лежит на своих местах, все ли нужные замки закрыты, и тоже двинулся к выходу. Но сегодня определенно был не его день. Иного объяснения тому, что уже в самых дверях его окликнул капитан Амагай, попросив зайти к нему, просто не было. Первой мыслью было сказать что-нибудь едкое, но Кира все же сдержал себя и скрепя сердце пошел обратно. Собственно, он примерно представлял, о чем хочет поговорить капитан. Действительно, было бы странно, если бы тот не заметил, как к нему относится его первый заместитель. Идя по коридорам, Изуру думал, что ему сказать. Ругаться в пух и прах было ему совершенно не свойственно, да и зачастую такая стратегия не приносила ничего, кроме потраченных обеими сторонами нервов.

Кабинет капитана не претерпел практически никаких изменений, за исключением одного-единственного: здесь не было вечно улыбающегося ехидного Гина. С момента его ухода Изуру работал только в своем кабинете. Традиция работать тут втроем с Ичимару и Накамурой безвозвратно ушла в прошлое.

– Можно? – вопрос был чистой воды формальностью.

– Конечно, Кира, проходи.

Войдя и закрыв за собой почему-то распахнутую до этого настежь дверь, Изуру замер напротив стола, сверху вниз смотря на сидящего за столом мужчину. Начинать разговор первым он не собирался.

– Я наблюдал за тобой какое-то время, – начал Амагай. Недовольства в его голосе не было, он был ровным и спокойным. – И не мог не заметить, что ты честный и весьма ответственный человек. И я знаю, как ты предан нашему Отряду.

– Что именно вы хотите от меня услышать, капитан? – не желая слушать бесконечные хождения вокруг да около и переливания из пустого в порожнее, сразу перешел к делу Изуру.

– Я понимаю, чем вызвано твое отношение ко мне и Кифуне, я знаю о твоей преданности капитану Ичимару. Но тебе не кажется, что подобный разлад между капитаном и лейтенантом никак не может положительно сказаться на Отряде в целом?

«Кажется, я начинаю понимать Йоко…»

Рассказы девушки о том, что при разговорах с капитаном ей то и дело хочется звездануть его по лицу чем-нибудь потяжелее, наконец-то перестали казаться Кире чем-то из ряда вон, и теперь ему уже не казалось, что Накамура преувеличивала. Потому что сидящий за столом Амагай Сюске манерами настолько напомнил парню недоброй памяти Айзена Соскэ, что просто оторопь брала. А улыбка, прямо-таки излучающая дружелюбие и доверие, раздражала неимоверно. Но Кира умел держать себя в руках.

– Я что, не справляюсь со своими обязанностями? – вопросительно изломил бровь он. – Уточните, где моя ошибка, капитан Амагай, обещаю исправиться.

– Мы оба знаем, о чем я говорю, – заметил тот.

– А еще мы оба знаем, что случилось с капитаном Ичимару, – Кира с трудом сохранял спокойствие, не давай голосу перейти в злобное шипение, как у рассерженной змеи. – Поэтому не понимаю вашего удивления. Я вас до этого ни разу в жизни не видел. С чего бы мне очертя голову доверять совершенно незнакомому человеку, особенно после того, как мне воткнул нож в спину тот, кого я знал далеко не первый год? Но, тем не менее, вы здесь капитан, а я лейтенант. Если вы отдадите приказ, я подчинюсь. А в остальном – извините.

Судя по лицу капитана, не этого он ожидал от Изуру, но давить, как ни странно не стал. Даже ноток такой уж раздосадованности не слышалось.

– Ну что ж, ты в своем праве, Кира, – ответил Амагай. – Если тебе нужно время, я понимаю.

Сдержанно кивнув на прощание, Изуру покинул кабинет, внутренне облегченно выдыхая от того, что ему больше не требуется и дальше находиться в обществе капитана. Настроение испортилось, хоть в петлю лезь. Но до столь радикальных мер все же не дошло. Вместо этого он сделал то, что собирался изначально: пошел домой, мысленно прикидывая, каковы его шансы уломать своего дворецкого пропустить по паре стаканчиков саке.





Заэль нетерпеливо поправил съехавшие от смеха очки и, продолжая как-то истерично похихикивать, откинулся на спинку вертящегося стула. Судя по взгляду, в его научной голове по поводу рассказа Йоко уже оформилось несколько выводов, но озвучивать их он, однако, не спешил. Они сидели в его лаборатории, затянутой кислотно-зеленым туманом каких-то испарений и перемывали кости несчастному Джируге, который в последнее время стал вести себя еще безумнее, чем раньше, хотя, казалось бы, дальше уже некуда.

Так и не простив Йоко своего позора, Ннойтора начал буквально преследовать девушек, да так надоел, что умудрился докопаться даже до пределов ангельского терпения Нэлиэль. И несмотря на то, что терпел и от нее, и от Йоко, и от Тии поражение за поражением, браться за ум он, похоже, не собирался.

После утреннего собрания Нэл устало поведала Накамуре, что сегодня этот неутомимый арранкар с огромным шилом в общеизвестном месте вломился в ее спальню посреди ночи. И ладно бы за тем, за чем обычно вламываются к девушке в спальню, но нет. «Сразись со мной, Нэлиэль» и всё тут. В результате Одершванк все-таки пришлось вырубить назойливого Ннойтору, но уснуть после этого она уже не смогла. Как результат, совершенно не выспавшаяся Нэл всё утро одаривала всех непривычно мрачной физиономией. А когда ее и Халлибел Айзен отправил в пустыню на поиски Пустых, была несказанно рада хоть несколько дней побыть подальше от Джируги.

Почему, несмотря на то, что прилюдно его унизила Йоко, Ннойтора докопался именно до Нэлиэль, никто из девушек не знал, да и знать не хотел. Но именно Одершванк он преследовал прямо-таки с маниакальным упорством. Правда, когда той не было, вот как сейчас, он непременно цеплялся к Накамуре, но Йоко быстро просекла места, куда тот не ходит, и благополучно скрывалась там. Лаборатория Заэля как раз была одним из таких мест.

Ученый арранкар был не против ее общества, особенно после того, как их тренировки по Кидо вышли на более-менее стабильный уровень, то есть когда с основами было покончено, и они приступили к более сложным заклинаниям. Адаптация их под реацу Пустых, которая сперва вызывала массу проблем, со временем стала получаться уже на автоматизме. Гранц был рад, даже смилостивился и в ответ стал помогать Йоко находить контакт с Хоугиоку, так что время они всегда проводили с взаимной пользой.

Ситуация с Ннойторой Заэля скорее забавляла, чем интересовала. Шутки на эту тему как-то сами собой вошли в оборот. Но девушка так до конца и не определилась, шутил Гранц или нет, когда невинно хлопая глазами, предложил сделать одному непоседе лоботомию, чтобы угомонился. Сие предложение, конечно, решило бы сразу массу проблем, но все же Йоко отклонила его, как преждевременное.

– Было бы чему там делать лоботомию, – хмыкнула она. – Учитывая, что у него дыра на полголовы.

– А ведь точно, – подхватил Гранц, напустив на себя вид человека, только что сделавшего важное открытие. – Возможно, в этом и заключается корень всех проблем.





С немалым изумлением Накамура понимала, что неприязнь к Айзену, в бытность на службе в Готэй 13 прямо-таки бившая ключом, по пришествии в Уэко Мундо словно испарилась. Как будто ее и не было никогда, мало ли что сама Йоко думает по этому поводу. И чем больше девушка пыталась разобраться в собственных чувствах, тем больше убеждалась, что испытывает к бывшему капитану равнодушие. Не было больше бури эмоций, не было даже завалящего желания выбить его из колеи и сорвать с лица загадочно улыбающуюся маску. Осталась лишь обычная констатация факта. Ну, Айзен и Айзен. Подобная перемена скорее настораживала девушку, чем радовала. Потому что не было никаких видимых причин для столь кардинальной смены мировоззрения. Но факт оставался фактом. Посиделки с Соскэ больше не вызывали неприязни и желания как можно скорее покинуть помещение. Они просто разговаривали. Ни как друзья, ни как враги, а просто как два человека, объединенные одним общим делом.





– Вот уж кого не ждала, того не ждала.

В голосе, произнесшем эти слова, однако, не слышалось ни капли удивления, особой радости, правда, тоже не было, одно лишь бесконечное спокойствие.

Хоугиоку, по привычке сидящая за своем любимом камне и лениво обмахивающаяся веером, окинула пришедшую пронзительным изучающим взглядом черных глаз, на несколько секунд задержавшись на лице гостьи. Но подниматься ей навстречу или даже здороваться не спешила.

– А ты изменилась.

Девушку, стоящую напротив хозяйки этого мира, несведущий человек вполне мог бы принять за ее сестру-близнеца. Те же черные глаза и волосы, те же черты лица, только одежда другая. В отличие от классической юкаты Хоугиоку, ее гостья была облачена в куда более отвязный костюм, больше похожий на одеяние какой-нибудь восточной танцовщицы с минимумом предметов одежды. Дополнял образ меч с зеленой рукоятью, ножны которого были приторочены сзади к поясу так, что его было легко вынимать правой рукой обратным хватом.

– В конце концов, мы ведь не виделись целых сто лет, – флегматично заметила Хоугиоку. – Кьока Суйгетсу. С тех самых пор, как Соскэ заточил меня в тело Йоко.

– По тебе не скажешь, что ты так уж горевала в связи с нашей разлукой, – усмехнулась занпакто Айзена, ввиду отсутствия в этом мире каких-либо удобств усевшись просто на песок.

– Как и по тебе, – спокойно парировала та. – Что до меня, то мне жаловаться не на что. Не сказать, конечно, что сто лет ожидания ничего мне не стоили, но такова цена моего сохранения. Как оказалось, все к лучшему. Сейчас моя сила стабильнее, чем когда-либо. Можно подумать, Соскэ тогда специально допустил ошибку, чтобы спустя сто лет она исправилась сама собой, да еще и с довеском.

– Это вряд ли, – полуулыбка Кьока Суйгетсу один-в-один копировала выражение лица ее хозяина. – Он тогда еще был молодой и глупый. – По голосу ясно слышалось, что занпакто веселится от души, но Хоугиоку и бровью не повела. – Но эти сто лет определенно пошли ему на пользу, даже Кодзухиро-сан это признает. Как бы там ни было, решающий этап плана целиком зависит от тебя. Надеюсь, ты хорошо это понимаешь.

– С кем, по-твоему, ты разговариваешь? – в голосе Хоугиоку отчетливо прозвучала нотка презрения, а от самой девушки прямо-таки повеяло арктическим холодом.

Кьока Суйгетсу только улыбнулась в ответ чуть шире и, поднявшись на ноги, исполнила сальто назад, покинув мир Хоугиоку. Та только покачала головой и недовольно цыкнула, впервые с момента появления гостьи проявив хоть какие-то эмоции.

Знала бы Камиюмэ, кто наведывался в мир Йоко, лопнула бы от возмущения.