Том 3. Глава 44. Угасший огонь

– Мда, что бы ни происходило, Куросаки останется Куросаки…

Ворчание Йоко и её возмущение произошедшим было совершенно искренним. Ичиго бы на него еще шикаем замахнулся, чего париться-то?! И это после всего, что она говорила ему о силе Соскэ… Можно было вообще не заморачиваться, потому что парень, очевидно, не услышал и половину из сказанных ею слов. Иначе не объяснить тот факт, что, нападая на Айзена, пусть даже с расчетом на внезапность, он не потрудился даже свою маску надеть, обходясь всего лишь одним банкаем.

Разумеется, атака не возымела эффекта, беспомощно разбившись о щит из реацу, надежно защищавший Айзена со спины.

– Мальчишка, — усмехнулся Соскэ, когда волна черно-красной реацу рассеялась. Йоко вновь слышала его голос столь отчетливо, словно стояла в паре метров. — Давно не виделись, — повернув голову в сторону Куросаки, он позволил себе улыбнуться. — Весьма неплохой удар. Похоже, с нашей прошлой встречи на холме Сокъоку ты стал сильнее. Но наивно было думать, что я не контролирую пространство вокруг себя и оставлю спину без защиты.

Ичиго смотрел на него с оторопью, чуть позже на его лицо вновь вернулось решительное выражение. Понял, никак, что надо было пользоваться маской?

– О чем ты так глубоко задумался? — мягко, в своей излюбленной манере поинтересовался Айзен. — Хотя, нетрудно догадаться. Сейчас ты думаешь, что должен был прибегнуть к силе своей маски Пустого, и тогда у тебя был бы шанс покончить со мной одним-единственным ударом. Я ведь прав? — уже полностью повернувшись к Ичиго, он улыбнулся уже с нескрываемым превосходством. — Что ж, попробуй. Я покажу тебе, насколько самонадеянны были твои мысли.

Гетсуга Теншо, слетевшая с меча уже после надевания маски, ожидаемо пролетела мимо, в то время как сам Айзен моментально оказался за спиной Куросаки. А Йоко оставалось лишь обреченно вздохнуть и закрыть лицо ладонью. Ведь совсем недавно, еще и двух часов не прошло, эта же самая тактика не сработала против нее, и тогда Ичиго, кажется, понял это. Так какого дьявола он сейчас ведется на провокацию и прет в лобовую на Соскэ, который заведомо сильнее её черт знает на сколько?! И опять это нескрываемое удивление на лице Ичиго… Как будто не было недавно боя между ними, и она не указывала ему на ущербность подобной тактики…

– В чем дело, мальчишка? — с неприкрытым издевательством осведомился Соскэ. — Ты промахнулся.

Круто развернувшись, Ичиго мгновенно разорвал дистанцию, что, кажется, еще больше развеселило бывшего капитана Пятого Отряда.

– Странно, что ты предпочитаешь держаться от меня на расстоянии, — с улыбкой хмыкнул тот. — Если ты хочешь победить, сражаться надо вплотную. Дистанция же имеет смысл, если сражаются противники равные по силе. Сейчас же расстояние совершенно бессмысленно.

Йоко с трудом могла уследить за скоростью его сюмпо, про Ичиго и речи не шло, и когда Соскэ оказался к нему вплотную, выглядел еще более ошарашенным, чем раньше.

– Я в любой момент могу вырвать сердце у тебя из груди, — Соскэ был в своем репертуаре, и тон его голоса пробирал до костей даже давно привычную Йоко. — Скажи мне, Куросаки Ичиго, — спокойно произнес он, когда меч временного шинигами вновь рассек воздух в тщетной попытке достать врага, — зачем ты сражаешься? Я не вижу ни одной причины, по которой у тебя лично были бы ко мне какие-то счеты. Ты пришел в Лас Ночес, чтобы вернуть Иноуэ Орихиме, и я абсолютно уверен, что никто из твоих друзей не погиб в этой авантюре. — Снова повернувшись к Ичиго, он одарил его снисходительной улыбкой. — У тебя нет причин сражаться со мной. Сейчас твой клинок обнажен лишь из чувства ответственности перед товарищами, бессмысленным и бесполезным багажом, который тянет тебя вниз.

Ичиго велся на провокации настолько легко, что превзойти его в этом деле мог разве что покойный Ннойтора. Не желая понимать, что слова — это всего лишь слова, и неважно, кто их произносит, Куросаки яростно посмотрел на Айзена и приготовился вновь броситься в бой, когда его запястье внезапно перехватила могучая рука капитана Комамуры.

– Успокойся, Куросаки Ичиго, — твердо произнес тот. — Он хорошо умеет играть на чувствах и провоцировать противников. Если мы пойдем у него на поводу, погибнем.

В этот момент все, кто еще был в состоянии сражаться, будь то капитан, лейтенант или вайзард, обнажили мечи и отгородили Ичиго от Айзена.

– Что скажешь, Момо? — улыбнулась Йоко, посмотрев на подругу, которую охватили двойственные чувства. С одной стороны, хотелось оказать посильную помощь сражающимся, с другой же, не хотелось бросать лечение. — Не пора ли и нам размять кости?

– Да, но… — она виновато посмотрела на товарищей, которым все еще была нужна помощь.

– Оставьте лечение мне, — поправив очки, сказала Нанао, сейчас занимавшаяся лечением капитана Укитаке, доставленного лейтенантом Сасакибе. — Я справлюсь.

Сомневаться в лейтенанте Восьмого Отряда было излишним. Всем было хорошо известно, что Исе прекрасно разбирается во всех видах Кидо, поэтому Хинамори лишь кивнула, поднимаясь на ноги. Сидящий рядом Мабаши, которого она уже вылечила, тоже не пожелал оставаться в стороне. („Сидеть, пока твоя дама сражается? Тебе не кажется, что это неприемлемо, Момо?“)

Соскэ, окинув взглядом своих противников и заметив в их рядах Йоко, выглядел таким довольным, что дальше некуда.

– Мы не позволим тебе увидеть шикай Айзена, — произнес кто-то из вайзардов, обращаясь к Ичиго. — Мы все будем защищать тебя.

– Защищать меня? — тут же возмутился Куросаки. — Это слишком. Вы все ранены и истощены.

– Разве это слишком? — удивился в ответ Хирако Шинджи. — Взвалить все это на тебя одного — вот это слишком. Эта битва принадлежит каждому из нас. Поэтому не неси этот груз в одиночку.

Пока Ичиго препирался с лидером вайзардов, капитан Хитсугая сделал первый ход, просто атаковав Айзена в лоб. Секундой позже к нему присоединился капитан Кьораку, еще миг спустя все остальные.

– Какого черта ты стоишь и крутишь головой по сторонам? — осведомилась Йоко, когда все отбыли сражаться, а Куросаки растерянно смотрел им вслед. — Они всего лишь помогают тебе выгадать нужный момент. Не проморгай его и бей наверняка.

И, активировав Шунко, сама ринулась в бой. В воздухе творилось черте что. Всюду слышался звон стали, всюду мелькали сражающиеся. Пространство вокруг заволакивало льдом капитана Хитсугаи; то тут, то там мелькали огненные шары Хинамори; с диким криком наворачивала петли кукла Мабаши; орудовал своей огромной дубиной Лав Айкава, а капитан Комамура поддерживал его атаку своим шикаем; пытался наносить удары исподтишка капитан Кьораку; крутила копье над головой, делая внезапные выпады, Ядомару Лиза. Оторибаси Родзюро попытался обезоружить Айзена, опутав Кьока Суйгетсу своим кнутов и вырвав его из рук, но план его не выгорел. Вместо этого бывший капитан Третьего Отряда сам чуть не остался без оружия, когда на себя дернул уже Айзен.

Все без толку! Соскэ даже выражение лица не изменил, смотря на пытавшихся его атаковать шинигами, как на мух, летающих перед носом. Снисходительно, с превосходством и даже толикой пренебрежения. Когда же против него выступила Йоко, его улыбка стала чуть шире.

Сама же девушка, атакуя его, чувствовала себя странно.

Не хочу…

Нанося удар за ударом, она понимала, что чем дальше, тем меньше ей хочется это делать. Было много разговоров о том, что несмотря ни на что, она никогда не встанет на его сторону, а останется верна Готэй 13, и Йоко верила в свои слова. Сейчас же, оказавшись в пылу битвы против Соскэ, она поняла, что на самом деле никогда не рассматривала всерьез вероятность как-то навредить ему собственными силами. И осознание того, что они должны сражаться друг с другом, было настолько абсурдно и противоестественно, что просто не укладывалось в голове. То же самое, видимо, испытывал и Айзен, потому что его удары при всем желании нельзя было назвать угрожающими. Сильные – о, да, —, но осторожные, не несущие опасности, словно боящиеся навредить.

„Теперь вы оба тоже своего рода одно целое“, — это сказала ей Хоугиоку, когда выяснилось, что их реацу уравнялась по оттенку и объему.

Причина в этом? Две половины одного целого не могут уничтожить друг друга?

Додумать ей не дал капитан Хитсугая, вновь бросившийся в атаку и переключивший внимание Айзена на себя. И хаос завертелся с прежней силой.

В мыслях Момо царил полнейший когнитивный диссонанс. Она никогда не думала, что однажды придет момент, когда ей придется сражаться с капитаном Айзеном, человеком, которого она много лет едва ли не боготворила. Смысла врать самой себе не было: случались моменты, когда капитан был для нее самым дорогим человеком. Дороже, чем Широ-чан, чем Мабаши, чем кто-то из друзей. Почему же все обернулось так? Почему сейчас они должны быть по разные стороны? Момо злилась, очень злилась. И даже не из-за того, что капитан Айзен предал всех и покинул Общество душ. Часто она ловила себя на мысли, что обижена. Что капитан просто убрал её прочь с дороги, чтобы не мешалась под ногами. Что не взял её с собой. Так была бы хоть какая-то определенность. Но она почти сразу же отмахивалась от этой мысли. Какая, к чертям, определенность?! Если бы он взял её с собой, все было бы еще сложнее, и ей пришлось бы поднять меч на других дорогих её сердцу людей. А при мысли о том, как бы на нее в этом случае смотрел Широ-чан, и вовсе становилось не по себе. Поэтому Хинамори была словно в тумане. Прекрасно зная, что её силы недостаточно, чтобы нанести капитану Айзену хоть царапину, она бездумно метала огненные шары Тобиуме, всеми силами избегая смотреть на него. Она никогда не заставит себя сражаться с капитаном Айзеном всерьез. Даже если от этого будет зависеть её жизнь. Она все еще слишком привязана к нему. Все еще слишком любит.

Словно видя её смятение, Хитсугая, кажется, старался за двоих. Морозная реацу хлестала во все стороны, и с меча одно за других слетали ледяные лезвия. Тоширо тоже злился. На Хинамори, которой не следовало сюда приходить. На Мабаши, что отпустил её рисковать жизнью. Но, самое большее, конечно, на Айзена. Этот чертов предатель впутал Момо в весь этот проклятый хоровод бесконечной душевной боли. Из-за него она была вынуждена бежать в мир живых и скрываться там, из-за него провела в слезах не одну бессонную ночь, из-за него, пытаясь забыться, едва не замучила себя до смерти бесконечной работой. Только он один виноват в том, через что ей пришлось пройти. Поэтому Хитсугая снова и снова бросался на Айзена, нанося удар, что было сил, словно пытаясь всю свою злость таким образом выплеснуть. А её не становилось меньше. Скорее наоборот, при виде его самодовольной рожи ярость и ненависть росли как на дрожжах.




– Неужели вы надеялись одолеть меня числом? — усмехнулся Соскэ. Видимо, устав от бесконечных бессмысленных нападок, он резко раскидал всех в разные стороны. На миг его скрыла от всех пылевая завеса, а когда она рассеялась, что-то неуловимо изменилось, хотя с виду все осталось прежним. — Глупо. Очень глупо.

Реацу, куда более упорядоченная и плотная, чем у капитана Хитсугаи, вращала воздух вокруг него подобно смерчу. А сам он стоял в эпицентре, все так же снисходительно взирая на своих противников.

– Видимо, ваше понятие силы в корне отличается от моего, — негромко произнес он. — Что ж, позвольте показать вам, на что способна моя сила.

Капитан Комамура, перед которым он появился, занеся над головой руку, державшую меч, незамедлительно пустил в ход банкай, призвав огромного самурая. Но лезвие Кьока Суйгетсу прошло через толстую броню доспеха, словно не заметив этого препятствия. Огромная рука гиганта с жутких грохотом упала за землю, а секундой позже рухнул и сам капитан Седьмого Отряда, едва не рассеченный напополам.

Куросаки Ичиго стоял, как громом пораженный, смотря на наглядную демонстрацию слов Йоко. И поверить не мог в то, что видел. Этого просто не может быть! Как?! Капитан Комамура был поражен одним ударом! От прочих же атак Айзен уклонялся, даже не глядя на противников, словно знал, откуда будет произведен тот или иной удар. Перехватив в воздухе кнут Роза, новым взмахом меча он вывел из строя еще одного противника уровня капитана. Это же уму непостижимо! Следом за Оторибаси отправился и Лав. От копья Лизы Айзен едва ли не лениво чуть отклонился влево, попутно наградив девушку длинным порезом на спине.

– Я же сказал, что вы лишь похожи на арранкаров, — презрительно хмыкнул он. — Арранкары служат мне, и ни одно их жалкое подобие не смеет поднимать на меня меч.

Замеревшая перед Айзеном капитан Сой Фонг, бывшая, как и Йоруичи-сан, мастером тихого и незаметного убийства, вселяла надежду. Не тратя много времени на бессмысленные разговоры, она создала множество собственных копий и ринулась в бой, намереваясь покончить с врагом с помощью своего меча, способного убивать с двух попаданий в одно и то же место. Её атаку поддержал Тоширо, заморозив руку Айзена, в которой тот держал меч. Оказавшаяся рядом капитан Второго Отряда молниеносно нанесла два удара и… ничего. Реацу девушки была просто подавлена духовной силой её противника, и смертельный удар стал невозможен. Тем временем, отвлекая Айзена от Сой Фонг, в бой вступил капитан Кьораку. Возникнув из тени, что появилась на льду, он нанес Айзену рану, но почему-то на этом остановился.

А потом началось что-то невообразимое. Ичиго даже среагировать толком не успел, не то что сделать что-то. Тоширо, разогнавшись, чтобы нанести финальный удар, рванул почему-то не к Айзену, а куда-то в сторону. Но такое его поведение никого не смутило. Все делали вид, что все нормально. А Ичиго ошарашенно смотрел на произошедшее и смог взять себя в руки лишь спустя несколько долгих секунд.

– Ребята… Вы что делаете, черт возьми?! — только и смог прокричать он, смотря, как Тоширо насквозь пронзил своим мечом Хинамори.

Иллюзия Айзена, в которой были все это время участники боя, развеялась, открыв страшную правду.

– Хинамори… — Тоширо неверяще смотрел на дело рук своих, отказываясь принимать то, что случилось.

– Момо! — кинулся к ней Мабаши.

– Момо…

Йоко словно впала в какое-то отупение, смотря на Хитсугаю, который, боясь навредить Хинамори еще больше, медленно опускался на ближайшую крышу. Её реацу стремительно слабела, грозясь вот-вот угаснуть совсем, и до Накамуры с опозданием дошло, что она вот-вот потеряет подругу. Насовсем.

„Твоей вины здесь нет, Йоко“, — внезапно влезла в поток её мыслей Хоугиоку. — «Момо сама согласилась на это. Я лишь исполнила её желание, вот и всё. Когда Соскэ угрожала опасность, эта дурочка испугалась за него и всем сердцем желала, чтобы с ним ничего не произошло. „Пусть лучше я умру, чем капитан Айзен“, — таково было её желание. В отличие от тебя, Йоко, её желания всегда просты и конкретны, и выполнять их одно удовольствие».

„И что это значит, черт возьми?!“ — вспылила Накамура, лихорадочно соображая, что ей делать.

"„Я хочу стать сильнее, чтобы не быть обузой для друзей“, „Я хочу, чтобы Мабаши-кун был жив“, «Я хочу еще раз увидеть капитана Айзена„… Согласись, простые и естественные желания наивной влюбленной девочки. Что может быть проще, чем исполнить их“, — усмехнулась та.

Дикий яростный крик Тоширо прервал разговор Йоко с Хоугиоку, и Хитсугая, ничего вокруг себя не замечая, рванул к Соскэ. И сейчас в его эмоциональном фоне не было ничего, кроме желания разорвать Айзена на куски. Секундой позже к нему присоединился и Мабаши.

„Идиоты!“ — мысленно заорала Йоко, понимая, что сейчас разгоряченные парни подставят всех, но поделать ничего не могла.

– Йоко-чан, — тихо позвала её Момо, когда Накамура оказалась рядом с ней. — Я глупо поступила, да, Йоко-чан?

Голос её был тих, и слова срывались с губ с неприятным хрипом.

– Не разговаривай, — нахмурилась Йоко, припав рядом с ней на колени и начав лечение. Повреждения были ужасными, и неудивительно, ведь удар Тоширо, сверх меры приправленный яростью, предназначался Соскэ.

– Просто все это время, Йоко-чан, — проигнорировав её указание, продолжала Момо. — Все время с того момента, как капитан Айзен ушел… я жизни толком не видела и ничего делать не могла. Я старалась, но у меня ничего не получалось. И никто не мог мне помочь. Все говорили, что это обычная депрессия, но ведь это не так, верно? Глупый сентиментальный бред, что ты не можешь жить без другого человека, так мне говорили. Широ-чан и Мабаши-кун помогали мне справиться, но…

На какое-то время она замолчала, закрыв глаза, чем изрядно напугала сидящую рядом Йоко. Но тревога была ложной: реацу Момо все еще чувствовалась.

– Знаешь, Йоко-чан, — продолжила она, вновь открыв глаза, — я никогда не задумывалась, что для меня значит капитан Айзен. Мне просто до этого не приходилось ставить вопрос таким образом. А когда он ушел, словно часть меня тоже ушла… А потом начались все эти проверки в Готэй 13, напоминания о нем. И все говорили: предатель, предатель. А я все равно любила, Йоко-чан. И никто этого не понимал. На меня смотрели, как на сумасшедшую. Когда меня объявили предательницей, я даже обрадовалась, что до них наконец-то дошло, что капитан Айзен по-прежнему всё для меня. А потом я решила бежать. Думала, может сама смогу найти дорогу в Уэко Мундо, может, он позволит мне остаться там, с ним. Только ничего не вышло. Я лишь и смогла, что прийти сюда сейчас. Но мы так и остались в разных мирах, Йоко-чан…

Йоко лишь покачала головой. Она не могла спорить с Хинамори. Отношение той к капитану Айзену не было тайной ни для кого из её знакомых. Следовало ожидать чего-то в этом духе. В тот свой короткий визит в Сейрейтей они виделись слишком мало, и сейчас Накамура виновато подумала, что тогда её куда больше волновали собственные проблемы, связанные с невозможностью остаться в Обществе душ, а вовсе не состояние Момо. С ней были верные друзья, и тогда Йоко казалось, что этого более чем достаточно. А вышло, как всегда шиворот-навыворот. Если бы она знала… Наверное, не отказала бы просьбе Хинамори уйти вместе с ней в Уэко Мундо. Наверное.

– Знаю, ты не это хотела бы услышать, Момо, но на Соскэ мир клином не сошелся, — произнесла Йоко, не отрываясь от лечения. — Понимаю, что сейчас тебе кажется иначе, но время лечит любые раны, даже такие серьезные, как эти. Ты ведь сама говорила, что Мабаши и Тоширо помогали тебе справляться. Думаю, их старания в итоге увенчались бы успехом. Знаешь, после смерти Кайена-сана я посоветовала Рукии найти новую путеводную звезду, которая бы стала для нее новым смыслом жизни. Вскоре после этого она вышла замуж, наладила отношения с братом, а после познакомилась с Ичиго. И у тебя тоже получится, вот увидишь, Момо. Момо? — она повернула голову к подруге, но не получила ответа.

Заговорившись и уйдя в свои мысли и воспоминания, Йоко не сразу поняла, что что-то идет не так. Но в какой-то момент реацу, сконцентрированная на медицинской технике, перестала поступать в тело Хинамори, начав просто бессмысленно выплескиваться в окружающий мир. Почувствовав, как задрожали руки и как встал в горле ком, Накамура несмело потрясла подругу за плечо.

– Момо? Момо! Капитан Унохана! Кто-нибудь!

Мысли помутились, весь мир, казалось, сузился до одной-единственной девушки, что сейчас лежала перед ней в луже собственной крови. Йоко не заметила, как по щекам покатились слезы, и, все еще отчаянно цепляясь за призрачную надежду, она снова и снова звала Хинамори, веря в чудо, ожидая, что она вот-вот вновь откроет глаза.

– Момо… — рука девушки показалась Йоко ужасно тяжелой и невообразимо холодной. И вместе с прикосновением к ней пришло окончательное понимание, что чуда не произошло и уже не произойдет. Не будет больше её смущенных улыбок и веселых рассказов о детстве, не будет ничего.

– Хинамори-кун… — голос Изуру, раздавшийся позади, словно вернул Йоко в реальность, а когда он сам рухнул на колени рядом, Накамура едва не кинулась ему на шею.

– Я ничего не смогла сделать, Изуру, — прошептала она. — Ничего. Она умерла, Изуру. Она умерла… — Слова шли сквозь слезы отчаяния и боли, из груди рвались рыдания, и Йоко, впав в совершенную истерику, доверчиво уткнулась ему в плечо. И обняв, сжимала кулаки, чтобы ногти как можно сильнее вонзались в ладони. Глубоко, еще глубже, до крови, чтобы остались шрамы и вечно до конца жизни напоминали, что все, что происходит здесь и сейчас — это её вина.