Том 2. Глава 26. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным

Рукия и заметить не успела, когда рядом с ней внезапно нарисовался Ренджи и, довольно бесцеремонно схватив за руку, потащил в неизвестном направлении. Первой мыслью девушки было громко возмутиться и вырваться, но тогда у Абарая непременно появились бы серьезные проблемы. Как-никак, они теперь из разных слоев населения, и им не положено не то, что держаться за руки, но и просто говорить. И за нарушение этого правила парню вполне могло грозить изгнание из Готэй 13, а может, и что похуже. Поэтому Кучики молчала, про себя радуясь, что на этой праздной гулянке, куда она пришла в поисках Кайена-доно, все заняты своими делами, а посему на них просто никто не обратит внимания. Но все равно Рукия настороженно крутила головой, боясь, что чей-нибудь взгляд вполне может зацепиться за столь колоритную парочку.

- Ты спятил, Ренджи! – прошипела Кучики, с горем пополам высвобождая свою руку из цепких пальцев друга.

На то, что ей удастся его вразумить, надежды было немного, учитывая, что Абарай к этому моменту уже явно изрядно принял на грудь. Но, по крайней мере, тут их никто не увидит, и можно, не опасаясь, высказать все, что она думает. Так что, замерев перед ним и уперев руки в боки, Рукия решительно посмотрела на него снизу вверх.

- Ты соображаешь, что делаешь?! – продолжала возмущаться она, стараясь не повышать голос. – Нам нельзя вот так видеться! Ты не можешь просто так подойти и схватить меня!

- Да заткнись! - оборвал ее Абарай, когда Рукия набрала в грудь побольше воздуха, явно намереваясь разразиться новой тирадой. – Ты можешь хотя бы сейчас, когда нас никто не видит, не вести себя, как долбанная аристократка?!

- Да, Ренджи, - произнесла девушка. – Я аристократка и, хочешь ты того или нет, должна вести себя соответствующе. Ты думаешь, мне это нравится? Думаешь, ты один, кому не хватает нашей былой дружбы? Ошибаешься! – Видя, что парень хочет что-то возразить, она решительно подняла руку. – Дай мне закончить. И пойми, наконец, что клан Кучики – это не просто аристократия. Это одна из Благородных семей. И нельзя значит нельзя, и это не просто слова. И я не позволю ни тебе, ни себе нарушать вековые традиции из-за сиюминутного порыва.

- Это ты послушай… - наконец, смог прервать ее словоизвержение Ренджи.

- Нет, - покачала головой Рукия. – Я ухожу. И, разумеется, об этом никто не узнает. Но оставь меня, пожалуйста, в покое.

И, не бросая слов на ветер, Кучики действительно круто развернулась и быстро пошла прочь, чувствуя, как старые, уже, казалось бы, затянувшиеся раны, вновь раскрылись и начали кровоточить. Как-то сама собой слетела маска отстраненности и неприступности, и Рукия нетерпеливо смахнула рукавом косодэ навернувшиеся на глаза слезы. Появляться перед кем бы то ни было в таком виде она не могла, поэтому просто вошла в дом. Там, по крайней мере, было пусто, и можно было сесть и нормально успокоиться. Судорожно всхлипнув, когда в горле вновь встал ком, девушка просто пошла по коридору.

- Не стоит так красться, Кучики-сама, - внезапно раздался за ее спиной знакомый мужской голос.

- Прошу прощения за то, что вошла без спросу, Кодзу-сан, - виновато проговорила она, поворачиваясь к старичку и надеясь, что он не заметит ее заплаканные глаза.

- Не стоит извиняться, Кучики-сама, - улыбнулся Кодзу. – Вы всегда желанная гостья в этом доме. Я приготовлю чай.

Распивать чаи никак не входило в планы Рукии, но отвечать отказом было бы невежливо. В глазах уже щипало от недавних слез, и девушка с трудом удерживалась от того, чтобы начать их тереть.

- С удовольствием, - слегка поклонилась она. – Только сначала…

- Дверь в ванную – вторая с конца, - поняв ее без слов, чуть шире улыбнулся мужчина. – Я буду ждать вас в гостиной.

И они разошлись. Рукия после этого небольшого разговора почувствовала себя намного лучше, хотя, казалось бы, этот дом должен был вызвать еще больше воспоминаний, которые она так старалась держать в узде. Вздохнув, Кучики пошла в ванную, мысленно благодаря Кодзу, что он не стал лезть к ней в душу и спрашивать, что же ее так расстроило.





После ухода Рукии Абарай тяжело вздохнул и, прислонившись спиной к стене дома, немного откинул голову назад, подняв глаза к ночному звездному небу. Глухой удар кулака об камень нарушил повисшую тишину.

- Кретин… - тихо выругался Ренджи.





- Значит, завтра ты и Ёсино-сама вернетесь в мир живых, - вздохнула Хинамори. – Жаль, мы ведь толком и не успели… ну… - девушка неловко замялась, пытаясь подобрать нужные слова.

- Пообщаться как следует в спокойной обстановке, - подсказал ей Мабаши.

Они вдвоем сидели под раскидистой сакурой в саду – Йоши, сказав, что ей надо о чем-то поговорить с Сома, недавно покинула их. Момо сама от себя такого не ожидала, но, оказавшись с Мабаши наедине, внезапно смутилась похлеще, чем в присутствии капитана Айзена. Все слова, которые она сначала собиралась сказать, просто вылетели из головы, оставив там какую-то несвязную кашу. И Хинамори просто не знала, как ей себя вести. Парень, разумеется, заметил ее состояние, но сыпать ехидными комментариями по этому поводу не стал, хотя мог бы.

- Ну… да… - улыбнулась она, сосредоточенно разглядывая свои колени.

- Что поделать, - усмехнулся он, разводя руками. – Я бы с радостью остался здесь. Судя по тому, как изменилась за это время Йоши, у вас тут скучать не приходится. Но…

- Знаю-знаю, - отозвалась Хинамори, печально улыбнувшись. – Совет Сорока Шести не одобрит присутствие в Готэй 13 двух баунто. И все равно жаль… Я-то надеялась, что ты останешься тут подольше…

- Когда ты делаешь такое лицо и говоришь таким голосом, мне начинает казаться, что ты пришла на мои похороны, - заметил Мабаши.

- Плохая шутка, - произнесла Момо, которой слова парня вновь напомнили о том, как ей было больно и тяжело после прошлой командировки в мир живых.

- Прости-прости, - примирительно кивнул он. – В конце концов, можно подумать, что мы расстанемся навсегда. Вы же часто работаете в мире живых, так что еще увидимся. Если ты еще не забыла, за мной свидание.

- Забудешь такое, пожалуй, - наконец, засмеялась Хинамори.

Она сама не знала, почему, но эти слова Мабаши словно сломали в ее душе какую-то сдерживающую преграду. Наконец-то пропало проклятое, не позволяющее толком связать и двух слов смущение, и Момо, повернув голову, заставила-таки себя посмотреть ему в глаза.

- Ты только учти, Мабаши-кун, - проговорила она, мысленно отмечая, что интонациями ее голос стал здорово напоминать Ёсино, - я – девушка серьезная и очень внимательная к мелочам. Так что я заранее тебе сочувствую, намучаешься ты со мной.

- Все грозишься, Хинамори…

- Называй меня Момо.






- Вы шутите, капитан Айзен?! – этот вопрос сорвался с губ Киры сам собой.

Хотя парня вполне можно было понять. Когда они с Йоко на следующее утро явились на службу в кабинет Накамуры, капитан уже поджидал их там, в то время как какие-то рядовые бойко таскали туда же весьма солидные кипы отчетов.

- Ну наконец-то, - объявил капитан, одаривая обоих своей излюбленной загадочной полуулыбкой, которая сейчас явно не предвещала ничего хорошего. – А то мне все было интересно, когда же ты появишься на службе, Кира-кун.

- Вы что-то хотели? – Изуру недоверчиво косился на его улыбку, ожидая худшего.

- Ну разумеется, - не стал его разочаровывать Айзен. – Видишь ли, дело в том, что когда Накамура-кун уходила на задание в мир живых, обязанность по разбору отчетов Отряда легла на тебя. А когда ты и твои товарищи самовольно покинули Общество душ, количество отчетов внезапно резко возросло. Как видишь, их действительно довольно много. Более того, я уведомил капитана Тоусена и капитана Укитаке, что ты с огромным удовольствием разберешься и с отчетами их Отрядов, накопившимися за то время, пока лейтенанты Шиба и Хисаги отсутствовали.

После этих слов Изуру окончательно впал в шоковое состояние и круглыми от ужаса глазами оглядывал кабинет, плотно заваленный бумагами, избежать разбора которых, кажется, не представляется возможным. Ситуацию спасла Йоко. Вернее, попыталась спасти.

- Но капитан Айзен, - заметила она, - ведь я уже вернулась, так что я тоже буду работать. Тем более что тут дел невпроворот.

- Ну что ты, Накамура-кун, - мягко, почти ласково отозвался тот. – У тебя и без этого будет, чем заняться. Например, тренировками Отряда. Пока тебя не было, ребята совсем распустились. Так что я буду ждать хороших результатов. Можешь начинать, Кира-кун, - добавил он, поднимаясь с дивана и направляясь к выходу. – Только не забывай, что твои обычные обязанности офицера тоже никто не отменял, и они отнюдь не ограничиваются работой с отчетами.

И удалился, явно довольный собой.

- Напомни мне больше никогда не желать выразить ему благодарность за что бы то ни было, - каким-то странным, сопровождаемым истеричными смешками голосом, произнес Изуру, продолжая неотрывно смотреть на то самое место, где недавно сидел капитан.

- Ага, - коротко отозвалась Йоко.

- Еще неделя отчетов, Кира-кун, - раздался из-за двери откровенно насмешливый голос капитана.






- Это ужасно, - проворчал Абарай, выходя из палаты и неся в руках больничную утку, при этом стараясь держать ее как можно дальше от своего лица.

Идущий рядом Ханатаро только сочувственно смотрел на друга, но помогать ему не спешил. Собственно, сейчас он был кем-то вроде куратора Ренджи, уча его правильно ухаживать за пациентами. А так как нервы у Абарая в связи с этой отработкой и так были ни к черту, на Ямаду то и дело обрушивался поток упреков, возмущений и просьб свалить куда подальше.

А перед глазами у Ренджи так и стояла дежурная улыбка капитана Айзена, когда тот давал своему офицеру это садистское поручение. Когда парня внезапно вызвали к капитану, он здорово повеселел, полагая, что ему хотят дать новое боевое задание, к которому Абарай, несмотря на недавнее возвращение, уже был вполне готов. С небывалым воодушевлением он вошел в кабинет начальства, не скрывая своей радости. Каково же было разочарование, когда в протянутом капитаном бланке приказа он прочел, что его на две недели направляют на отработку в Четвертый Отряд, в полное распоряжение капитана Уноханы.

Расхождение желаемого с фактическим было настолько сокрушительно, что первые пару минут Абарай просто стоял столбом и хлопал глазами, отказываясь верить в прочитанное. Потом прочитал второй раз, потом третий, а потом, наконец, перевел взгляд на капитана Айзена, который, наблюдая за парнем, улыбался.

- Это что, шутка? – внезапно севшим голосом осведомился он.

- Конечно же нет, Абарай-кун, - спокойно, но не без некоторой дозы ехидства ответил капитан. – Видишь ли, я при всем желании не могу закрыть глаза на такой проступок, как самовольная отлучка со службы. А тут капитан Унохана сообщила, что ей не хватает людей. Так что удачи.

- А почему я? – возмущение Ренджи было совершенно искренним, хотя бы потому, что из их троицы дезертиров он действительно был тем, кто меньше всего подходит на роль сиделки.

- Ты что, отказываешься выполнять распоряжение руководства? – вкрадчиво поинтересовался Айзен, и пыл парня заметно поугас.

- Нет, капитан, - обреченно вздохнув, сник Абарай, понимая, что ему не отвертеться.

- Вольно, - произнес капитан, ставя точку в их разговоре, и Ренджи, заранее себя похоронив, пошел выполнять приказ.

То ли других больных действительно не было, то ли это тоже было частью наказания, но капитан Унохана, натянув на лицо жутко добрую улыбку, закрепила за парнем палату, в которой лежал какой-то старик, прикованный к кровати. В госпиталь его доставили недавно со сложным переломом ноги, поэтому помощь ему уже оказали, а вот приходить в нормальное психическое состояние он пока не спешил, будучи пьяным просто в ноль. Мало того, что исходящий от него перегар мог просто сбить с ног, так за то время, что Абарай за ним следил, его еще и вырвало несколько раз. Во всем этом кромешном аду единственным светлым пятнышком был Ханатаро, который постоянно находился рядом и старательно отвлекал Ренджи бесконечными разговорами.

Когда треклятый дед проблевался в пятый раз, парень дал себе слово, что больше ни при каких обстоятельствах не будет нарушать правила Общества душ. А то кто знает, что капитан выдумает в следующий раз…






Хинамори, пожалуй, повезло с отработкой куда больше остальных. Уже на следующий день она в сопровождении капитана Айзена отбыла в Академию шинигами. Там намечалась очередная инспекция, и девушка состояла в инспекционной группе, отвечая за тест Кидо. Несмотря на то, что обычно инспекторами выступали только капитаны и лейтенанты, Масао-сенсей не имел никаких возражений против ее участия в предстоящей проверке. Как ни крути, девушка была одной из самых блестящих выпускниц по его предмету за последние сто лет.

- Момо, а ты что тут делаешь? – донесся до ее ушей до боли знакомый голос, когда Хинамори неспешно шла по широкому коридору, вспоминая чудные годы обучения здесь.

Обернувшись, она увидела Тоширо в компании сокурсников. Паренек выглядел несказанно удивленным и даже хмурился не так сильно, как обычно. В первый момент девушке ужасно захотелось стиснуть его в объятьях, как это случалось обычно, и засыпать тонной вопросов о том, как протекает его учеба. Но вместо этого она напустила на себя донельзя важный вид и произнесла:

- Для тебя, Широ-чан, я сейчас пятнадцатый офицер Хинамори и инспектор по Кидо. Так что не разочаруй меня, - и, не удержавшись, легко потрепала Хитсугаю по волосам, превратив и без того неаккуратную прическу в воронье гнездо.

- Хинамори! – запоздало возмутился он, но Момо уже пошла к выходу, махая ему рукой на прощание.






Сидя на крыше административного здания, с которой прекрасно просматривалась вся территория Пятого Отряда и несколько прилегающих к ней кварталов, Йоши не сводила пристального взгляда с полигона, на котором Накамура взашей гоняла рядовых. День выдался жарким, пот градом катился по лицу Маэми, но ее это ничуть не смущало, и она не собиралась прекращать свое занятие. При этом у нее из головы не шли слова Ёсино, произнесенные мимоходом во время их недавнего разговора перед ее уходом в мир живых.

- Мне бы в жизни не пришло такое в голову, - негромко хмыкнула Йоши, и предвкушающая улыбка сама появилась на ее лице. – Возможно, ты и меня чем-то сможешь удивить, Йоко…