Том 3. Глава 24. Падение

Изуру сидел в своей комнате и разбирал бумаги Отряда, которые взял на дом для более детального рассмотрения. Все дела Третьего Отряда после бунта капитана Амагая вновь легли на его плечи, и Кира в связи с этим чувствовал какое-то облегчение. Словно так и должно быть. Он лейтенант и просто замещает своего временно отсутствующего капитана. Только так и никак иначе.

В Сейрейтее творилось черте что, еще с момента повторного исчезновения Йоко. В то утро, когда Накамура собиралась вернуться в Уэко Мундо с холма Сокъоку, девушка исчезла прямо из-под носа всей их компании, а позже Изуру увидел ее взлетающей в небе на пласте земли, как когда-то мятежные капитаны. Что-то явно пошло не так, и такой ее уход не давал Изуру покоя, пока он провожал взглядом ее крошечную, едва различимую с такого расстояния фигурку, что скрылась в грязно-сером зеве гарганты.

Но разобраться, что же там случилось и почему Йоко внезапно исчезла, Кире не удалось. В тот же день стало известно об измене капитана Амагая, и на плечи Изуру вновь свалилась такая прорва дел – успеть бы разгрести ее до конца года.

Потом же произошло событие, по сравнению с которым даже уход Накамуры казался чем-то несущественным. Как-то раз прямо посреди дня в Третий Отряд прибежала Хинамори. Она была вся на нервах и буквально тряслась не то от напряжения, не то от переполнявших ее эмоций. В последнее время Момо и без того выглядела не лучшим образом: измученной и даже больной, – а тут в ее глазах было такое отчаяние и мольба, что Изуру без раздумий отложил все дела в сторону. И девушка сбивчиво вывалила на него совершенно ошеломительные новости. Оказывается, полчаса назад закончилось слушанье по делам всех, кто так или иначе был связан с Айзеном. И она, Момо, каким-то образом попала в список виновных! Кира, услышав это, впал чуть ли не в прострацию, отказываясь верить своим ушам. Хинамори виновна, как пособник предателя?! Они что, все там с дуба рухнули?! Момо же, уже не скрывая слез, просила совета, потому что тоже ничего не понимала, а сдаваться без боя и позволять заключать ее в Гнездо личинок на неопределенный срок ей не хотелось. Она о своей виновности-то узнала чудом, только потому, что в свежесформированном Совете сорока шести нашелся человек, с которым она была лично знакома и который не верил во все эти бредни, а посему успел послать к ней гонца с дурными известиями, чтобы она успела что-либо предпринять.

Совершенно обескураженный такими новостями Изуру не знал, что и думать. Он уже не понимал, что творится в этом мире и, в частности, в Обществе душ. Сперва обвинили в измене Йоко, но на это были какие-никакие, а все же основания. Как ни крути, она покинула Сейрейтей вместе с Айзеном и какое-то время не возвращалась. Но Момо! Добрую и преданную Готэй 13 Момо, для которой чувство долга было превыше всего! В голове не укладывалось.

Но времени на рассусоливания не было. Необходимо было действовать быстро. Карательная группа, такая же, что после мнимого убийства Айзена, явилась арестовывать Йоко, могла в любой момент возникнуть на пороге.

– Что мне сделать? – прямо спросил Изуру, выражая готовность помочь всем, чем сможет.

– Помоги мне покинуть Общество душ, – произнесла Хинамори. – В мире живых меня встретит Мабаши-кун, и я смогу там спрятаться, пока ситуация не нормализуется. Я уверена, что здесь какая-то ошибка, но, сидя в Гнезде личинок, я ничего не смогу поделать.

– Это будет не так просто, – заметил Кира, помня, как охраняется вход в Сенкаймон. – Впрочем, у меня есть одна идейка. Конечно, это может плохо кончиться, потому что я сам не представляю, что из этого может выйти, но ничего другого я придумать не могу.

План был совершенно безумен. В рекордные сроки они нашли несколько портативных гигаев Хинамори, которые в определенном количестве были у всех шинигами офицерского уровня, и, засунув в каждый по гиконгану, выпустили на прогулку по городу. А сами максимально скрыли реацу и бросились к вратам миров. Задуманное прошло, как по маслу. В Бюро технологического развития еще не были осведомлены о статусе Момо, поэтому проблем не возникло. А Изуру, убедившись, что все прошло гладко, вернулся в свои казармы. Бегающие по Сейрейтею гигаи Хинамори отлично сыграли роль отвлекающего маневра, и карательная группа не сразу сообразила, что девушка уже покинула Общество душ. А когда поняли было уже поздно. Разумеется, поднялась страшная буря, капитан Куроцучи вдоль и поперек сканировал мир живых, но никаких следов реацу Хинамори так и не обнаружил. Видимо, Мабаши, к которому отправилась девушка, свое дело отлично знал и на маскировку не поскупился. А на следующий день после ее побега вышло официальное заявление, что Хинамори Момо отныне является отступницей. Также было объявлено, что «проверки в Готэй 13 продолжатся, и все, кто так или иначе был или будет уличен в связи или в пособничестве Айзену, Тоусену и Ичимару, понесут суровое наказание».

Разумеется, такое заявление вызвало массу недовольства со стороны шинигами, но никакого ответа со стороны Совета так и не последовало, и менять свое решение они явно не собирались. Настроение сложившаяся ситуация, ясное дело, не поднимала, и Изуру счел за лучшее с головой погрузиться в дела Отряда, чтобы было не так тошно.






– Ты чего не спишь?

Кира, вскочивший посреди ночи, как ужаленный, и пришедший на кухню, чтобы попить воды, обернулся и встретился взглядом со стоящим на пороге Кодзу. В руке старик держал зажженный фонарь, а на его лице читалась настороженность. Явно подумал, что в дом залезли воры.

– Да так, – неопределенно пожал плечами Изуру. – Можно считать, что плохой сон, вот и все.

– Судя по тому, как тебя трясет, не так уж и «всё», – заметил Кодзу, ставя фонарь на стол и зажигая на кухне освещение.

И он, и Изуру сразу же сощурились, когда свет резанул по глазам. Немного попривыкнув, старичок начал греметь чашками, видимо, решив, что зеленый чай лучше поможет парню успокоиться, чем стакан воды.

– Ну, и что же тебе приснилось? – спросил он, когда чай, восхитительно пахнущий какими-то травами, был разлит по чашкам.

– Не знаю, – медленно ответил Изуру, делая маленький глоток и смотря куда-то в пространство перед собой. – Я даже не уверен, что мне что-то приснилось. Тут… немного другое… Это связано с Йоко… – Кира не знал, как поточнее выразить свои мысли. Когда доходило до выражения внутренних ощущений словами, он не знал, что говорить. Это надо было чувствовать.

– Ты думаешь, с ней что-то случилось? – в голосе Кодзу слышалось одновременно удивление и некоторая напряженность.

– Я не знаю, – вновь покачал головой Кира. – Не знаю, как объяснить. У меня с ней что-то вроде связи… Я ее… чувствую, понимаешь? Не реацу, не её эмоции, а что-то другое. Просто чувствую, что она где-то есть, что она жива и здорова. Даже когда она ушла в Уэко Мундо, я продолжал ее чувствовать. Пожалуй, тогда связь стала даже прочнее.

– И что же? – нахмурился Кодзу. – Ты перестал ее чувствовать?

– Вроде того, – тихо произнес Изуру, тщательно подбирая слова. Сердце до краев переполнилось какой-то неприятной тяжестью. А к горлу подкатывал неприятный ком. – Перестал на какое-то время. А теперь снова чувствую, но… что-то не так… Словно она как-то изменилась. Словно это уже не моя Йоко…






"Думаешь о чем ты, Йоко? Довольна собой очень ты, полагаю я…"

"Помолчи…"

"Поверить не могу я, что поступить так могла ты… В последнюю очередь от тебя ожидала я такого…"

"Камиюмэ. Пожалуйста. Помолчи".






Произошедшее с Ннойторой в корне изменило отношения Йоко и Эспады. Те арранкары, что раньше относились к ней хотя бы с толикой уважения, сейчас старались избегать Накамуру всеми силами, словно прокаженную. Ямми, который был таким же бузотером, как и Джируга, попросту игнорировал девушку.

Нэл по-прежнему отсиживалась у себя, а если покидала свое жилище, то старалась не попадаться Йоко на глаза, а та не навязывалась, наблюдая со стороны, чтобы Одершванк не натворила каких-нибудь глупостей. От внимания Йоко не ускользнул тот факт, что поклявшийся отомстить ей Тесла большую часть времени стал проводить в компании Нэлиэль.

Разрывающаяся между двумя подругами Тия изо всех сил старалась помирить Накамуру и Нэл, но последняя не шла на контакт, пребывая где-то глубоко в себе.

Заэль, пожалуй, был вторым после Улькиорры, которого исчезновение Ннойторы ни капли не взволновало. Кажется, даже наоборот, он был благодарен Йоко, что у нее наконец-то дошли руки избавиться от привносящего хаос в размеренную жизнь Лас Ночес Джируги. Так что их отношения остались прежними. Отстроив многострадальный научный центр, Гранц вернулся к своим исследованиям, старательно восстанавливая утерянные в погроме данные. А когда Йоко, к своему огорчению, поняла, что просто так вернуть дружбу Нэл ей не удастся, то зачастила в лабораторию ученого пуще прежнего.

Зато Гриммджоу, кажется, был совершенно счастлив в связи со смертью Ннойторы. Хотя во время их боя с Йоко и позубоскалил немного на тему того, что она должна была поручить ему его устранение, а не какому-то там новичку. То, что Джиругу он бы вряд ли одолел, его ничуть не волновало. Более того, Джагерджак заявил, что не простит Улькиорре того, что отнял его хлеб, и во что бы то ни было со временем его превзойдет.

Шиффер был в своем репертуаре и в ответ на заявление Гриммджоу только пожал плечами, дескать, мне по барабану, делай, что хочешь, только не удивляйся, если помрешь.

Несмотря на все это, что-то в корне изменилось. Дисциплина, ранее поддерживаемая одним лишь присутствием Накамуры, пошла трещинами. Собрания Эспады срывались одно за другим, словно Йоко одномоментно растеряла весь свой авторитет. Арранкары либо являлись неполным составом, либо не приходили вообще, за исключением все того же Улькиорры и Тии. Доверие арранкаров, завоеванное с таким трудом, развеялось в один миг одним единственным неверным решением.

Помня, какая ситуация царила в Обществе душ во время ее визита, как злые языки шептались у нее за спиной и одаривали полными глубочайшей неприязни взглядами, Йоко никак не ожидала, что здесь, в Уэко Мундо, это продолжится. Причем, отношение арранкаров к ней, словно к пустому месту, задевало почему-то куда больше, чем отношение шинигами.

Чувствуя, что еще немного, и она точно сойдет с ума, Йоко отчаянно искала способ сбросить стресс. Привычные действия вроде жесткого спарринга с Гриммджоу не приносили результата, а зачастую наоборот лишь усугубляли положение, и без того аховое дальше некуда. Гин – единственный человек в этом негостеприимном местечке, которому можно было поплакаться в жилетку, как назло, ушел в очередной рейд. И Йоко места себе не находила. Бродила по замку, как неприкаянная. Дошло до того, что она начала сама избегать арранкаров, даже Тию, которая не спешила от нее отворачиваться, но и не стремилась к общению.

Как-то вечером, когда терпеть все это стало совсем невмоготу, Накамура отчаялась настолько, что явилась к Айзену, с которым с момента превращения Улькиорры словом не обмолвилась, хотя прошло уже почти три недели. Соскэ тоже был в своем репертуаре и, видимо, решил понаблюдать, как Йоко дойдет до ручки самостоятельно.

В комнате, где обычно происходили их встречи, Айзена не оказалось, и Йоко едва не зарычала от бессилия, пребывая на тонкой грани истерики. По крайней мере, слезы уже подкатывали к глазам, но она закусила губу, давая им красный свет. Вопреки ожиданиям, что искать его нужно в тронном зале, Соскэ обнаружился в собственной комнате, что находилась на самом верхнем этаже замка.

Ворвавшись туда без стука, Накамура от души хлопнула дверью, словно несчастный косяк таким образом мог забрать хоть малую часть свалившейся на ее плечи тяжести. Айзен, сидевший за столом и читавший какую-то книгу, только повернул голову в сторону Йоко, слегка изломив бровь.

– Неужели соскучилась, Накамура-кун? А я уж было подумал, что теперь будешь бегать от меня до скончания времен.

– Хоть ты не начинай! – сил вести себя хоть сколько-нибудь вежливо не было. Да и кроме того, Айзен, кажется, был чрезвычайно рад тому обстоятельству, что Йоко отбросила официальный тон.

– Не понимаю, чем ты так озабочена, – тихо хмыкнул Соскэ, чуть прищурив глаза. – Полагаю, ты прикидывала последствия своего решения. Неужели все оказалось хуже, чем ты думала?

– Да ни черта я не прикидывала! – вспылила Йоко. – Ты и сам прекрасно все знаешь! Нэл меня теперь ненавидит, хотя я сделала это из-за нее!

В запале она сама не заметила, как начала ходить взад-вперед перед своим визави и размахивать руками.

– Тия общается через силу, явно просто по привычке! Да и другие арранкары недалеко ушли! Приплюсуй к этому то, что мне теперь нет места и в Обществе душ! – Йоко обвиняющее ткнула в Айзена пальцем.

– И, конечно же, во всем виноват я, не так ли, Накамура-кун? – голос Соскэ был спокойным и полным какого-то удовлетворения. – Я велел капитанам вынести относительно тебя такое решение, я подговорил Ннойтору напасть на Нэлиэль и, разумеется, это я подсказал тебе идею приказать Улькиорре его прикончить. Я ведь уже, кажется, говорил. Будущее твое. Не обожгись, играясь с ним. Как долго ты собираешься винить меня во всех своих ошибках? Пора бы уже научиться нести ответственность за содеянное, тебе не кажется?

– Заткнись! Слушать не желаю! – отрубила Накамура, махнув рукой. – Ты притащил меня сюда, с этого все началось! Ты и твоя чертова Хоугиоку отняли мою жизнь, об этом ты почему-то предпочитаешь умалчивать! Да, я знаю, что поступила необдуманно, но не нужно строить из себя невинную овечку и говорить, будто все это – моя вина.

– Забавно слышать, Накамура-кун, – все также спокойно усмехнулся Айзен, смотря на девушку, как на маленького ребенка, который истерит из-за того, что родители не купили ему конфетку. – Но разве то, что ты оказалась здесь, не было твоим собственным выбором? Разве Гин не предложил тебе выбор? Ведь ты сама решила идти по этому пути.

– Бред! – возразила Йоко. – Ты не стал бы предлагать выбора, не будь на сто процентов уверенным, что я сделаю так, как хочется тебе. И если бы я отказалась, ты нашел бы способ добраться до меня! Ты ведь сам говорил, что тебе нужна сила Хоугиоку, что скрыта в моем теле! Все дело в этом.

– Просто повторяй себе это, Накамура-кун, – полуулыбка Соскэ стала чуть шире. – И убеждай себя в этом сколько угодно. Рано или поздно тебе все равно придется столкнуться с реальностью, ты не сможешь бежать от нее вечно.

– Ненавижу… – прошипела Накамура. – Ненавижу тебя!

Ее тело, казалось, двигалось само. Изначально не настроенная на что-то подобное, Йоко в какой-то момент поняла, что, активировав Шунко, несется к Соскэ, занося руку для удара. Но тот, уйдя в сюмпо, перехватил ее на полпути, сжав запястье с такой силой, что, казалось, кость вот-вот хрустнет.

– Как давно это было, ммм? – сказал, будто пропел он. – Следует ли мне расценивать это, как попытку покушения на мою жизнь, Накамура-кун?

Он стоял слишком близко, его дыхание обжигало шею. А Йоко все еще трясло от приступа недавней ярости, сейчас растворившейся без остатка и перетекшей во что-то иное.

Да гори все синим пламенем!

Не контролируя себя, практически не осознавая, что делает, она отчаянно впилась в его губы. Все мысли в ее голове смешались, превратившись в один сплошной поток вопросительных и восклицательных знаков, но Йоко лишь отмахивалась от них. "Как?! Что?! Почему?! С каких пор?!" Все это не имело значения.

И плевать, что перед ней Айзен Соскэ, человек, которого она, как ей казалось, ненавидела больше всех на свете. Плевать, что завтра утром она будет презирать себя за это. Плевать на всё. Сейчас он… только он…

Забывшись, Йоко полностью отдалась новым ощущениям, что так внезапно вытеснили из ее сердца тяжесть и боль, доводящую до сумасшествия, и бесстыдно наслаждалась, чувствуя, как его губы скользят по ее шее, как его руки изучают все изгибы ее тела. И как она сама, не ожидав от себя, отвечает на его ласки, позволяя делать все, что заблагорассудится.

И, чувствуя, как его семя проникает вглубь нее, Йоко кричала от удовольствия, не слыша, как где-то в дальнем уголке ее души, сидя на покачивающемся полумесяце, обняв руками согнутые в коленях ноги, тихо плакала Камиюмэ.