Том 2. Глава 28. Боль

- Чего опять загрустила, Кучики?

Приветливый голос Кайена застал Рукию врасплох. Девушка сидела на своем излюбленном месте у подножия толстого дерева, росшего недалеко от главного полигона Тринадцатого Отряда. Могучие раскидистые ветви с густой листвой надежно скрывали ее от посторонних глаз и солнечных лучей, образовав что-то вроде шалаша. Рукия приходила сюда, когда хотела побыть одна, когда ей нужно было о чем-то подумать или просто чтобы отдохнуть от суетливости Отряда.

Но в последнее время Кучики стала приходить сюда слишком уж часто, что в корне не устраивало даже ее саму, но она совершенно не представляла, что ей делать. Рукия очень быстро заметила, что после разговора с Йоко, который произошел пять долгих дней назад, ее будто подменили. Холодность и отстраненность, единственные чувства, которые ей полагалось демонстрировать на людях, и отрепетированные до совершенства, сейчас буквально трещали по швам. Настоящие эмоции, которые Рукия старательно подавляла, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не узнал, что у нее на уме, отчаянно рвались наружу. И то, что капитан Укитаке и Кайен-доно никак не комментировали происходящие с ней перемены и вообще делали вид, что ничего не происходит, это вовсе не означало, что остальные будут вести себя точно также. Несмотря на ровные отношения с Отрядом, недоброжелатели у девушки все равно были, и она просто не могла позволить себе дать им повод для сплетен.

Придя в укромное место и в очередной раз задумавшись о судьбе своей тяжкой, Рукия сама не заметила, как погрузилась в глубокую медитацию. А когда очнулась, вокруг уже не было зеленой листвы дерева, шелестящей на ветру травы, как и самого теплого южного ветра, против компании которого Кучики никогда ничего не имела. Вместо этого была уже знакомая ей ледяная пустыня – ее внутренний мир и обитель Соде-но-Сираюки. Впрочем, назвать это пустыней сейчас можно было уже с натяжкой. По мере того, как благодаря тренировкам росла духовная сила Рукии, ее внутренний мир тоже изменялся. И по сравнению с ее первым визитом сюда, перемены были разительные. Появилось больше растительности – изумительных ледяных деревьев, пород которых девушка никогда раньше не видела. Крошечный домик ее занпакто стал куда больше и сейчас напоминал уже терем, а не избушку. Причем, японских мотивов в нем не было. Совсем. И Рукия понятия не имела, к культуре какой страны мира живых может относиться это строение, и изрядно удивлялась, почему таковое появилось в ее внутреннем мире. Ледяных скульптур, в которые Соде-но-Сираюки преобразовывала ее реацу, стало уже так много, что эта причудливая галерея растянулась практически до самого горизонта. Хотя их могло бы быть и еще больше, но в последних тренировках с Кайеном-доно ей не раз приходилось использовать скопившиеся у нее резервы. Шиба справедливо решил, что Рукия совсем увязла в повседневной рутине, и всерьез взялся за ее тренировки, хотя раньше никогда не сражался с ней даже в полсилы. Но Соде-но-Сираюки ничего не имела против того, что Кучики разрушала ее работы, скорее наоборот, была рада.

Занпакто обнаружилась уже привычно не в доме, в котором они с Рукией беседовали всего один раз, а на улице, ваяя очередную скульптуру. Как это случалось обычно, в первый миг Кучики зачарованно замерла, наблюдая, как Соде-но-Сираюки, делая плавные пассы руками, придает куску льда форму. Изящные пальцы даже не прикасались к статуе, проскальзывая в нескольких миллиметрах над поверхностью льда.

- Я рада, что вы здесь, Рукия-сама, - занпакто, как и повелось у них с самой первой встречи, начала разговор первой. Знала, что девушка может часами наблюдать за ее работой, боясь отвлечь в самый неподходящий момент.

- Прости, что отвлекаю тебя, Соде-но-Сираюки, - мягкий голос занпакто всегда действовал на Кучики успокаивающе, и беспокойство и сомнения, в последнее время прочно оккупировавшие сердце Рукии, нехотя, но все же стали отходить на второй план.

Соде-но-Сираюки одарила свою хозяйку немного укоризненным и даже возмущенным взглядом. Ведь уже сколько раз говорила, чтобы та не переживала по таким пустякам, а Рукия все равно каждый раз выглядит так, словно только что без спросу съела ее любимое варенье. Поэтому ей оставалось только покачать головой и едва слышно вздохнуть.

Какое-то время они помолчали. Занпакто вновь вернулась к работе, которая у нее очень даже спорилась. Бесформенный кусок льда очень быстро приобрел человеческие черты, и уже скоро Рукия с удивлением узнала Шибу Мияко, третьего офицера своего Отряда и жену Кайена.

- Вы в последнее время часто думали о Мияко-сан, - заметила Соде-но-Сираюки, видя, с каким удивлением Кучики смотрит на ее работу. – Поэтому я и воплотила именно ее образ.

Рукии не надо было объяснять своей занпакто что бы то ни было. Они были одним целым, и Соде-но-Сираюки всегда была в курсе ее мыслей и переживаний. Они часто общались мысленно, но именно такие беседы с глазу на глаз всегда приносили девушке облегчение и надежду, что все как-нибудь образуется.

В последнее время она действительно много думала. И о Мияко в том числе. С женой Кайена у нее были очень хорошие отношения. Когда Рукия только поступала в Отряд, та отсутствовала в Обществе душ, крепко увязнув на очень долгом задании в мире живых. Однако когда вернулась, то очень тепло, также, как и Кайен, приняла Рукию. И девушка была счастлива, что рядом с ней появился еще один человек, которому можно было полностью довериться. Да и в конце концов, Мияко, по сути, была единственной женщиной в ее окружении, с которой можно было поговорить о женских делах. Представить себя разговаривающей о подобном с Киёнэ Кучики просто не могла, а Мияко всегда была готова поговорить и поддержать.

Рукия и сейчас хорошо помнила, как, впервые увидев Мияко, решила когда-нибудь стать такой же, как она: сильной, красивой, независимой, но при этом доброй и отзывчивой. Не менее хорошо девушка помнила и то ранее утро пять дней назад, когда Тринадцатому Отряду было поручено разобраться со странным Пустым, появившемся в Руконгае и начавшем убивать всех без разбору. Мияко и небольшая группа рядовых отправились на разведку, и вот уже пять дней их нет.

Они с Кайеном тогда провожали их до самых ворот, и в голосе лейтенанта, обычно приветливом и непринужденном, Рукия впервые услышала реальную тревогу. Все это не понравилось ей с самого начала: это известие о Пустом, это задание Мияко-сан, и неслыханные ранее интонации в голосе Кайена, не предвещающие ничего хорошего. И Кучики тогда просто стояла, сжав кулаки, и смотрела, как прощается друг с другом чета Шиба. И ее собственный голос предательски сорвался, когда она кое-как, но все же произнесла: «Будьте осторожны, Мияко-сан». Но женщина в ответ на это лишь мягко улыбнулась… и эта улыбка не принесла Рукии обычного успокоения. В тот день после службы заставить себя вернуться в поместье Кучики, как обычно, девушка не смогла. Сердце неприятно покалывало, а это вообще было из ряда вон. Кайен-доно, как назло, куда-то запропастился, и Рукия совершенно не представляла, что ей делать.

А потом Йоко обрушила на нее новости о том, что Ренджи совсем рехнулся, и ее мысли как-то сами собой переключились на обмозговывание уже этой проблемы. Принять какое бы то ни было решение относительно него Рукия так и не смогла и не переставала об этом думать. Постепенно вернулось и беспокойство за Мияко. Одно наложилось на другое, и маска спокойствия дала трещину.

- Что мне делать, Соде-но-Сираюки? – Кучики точно знала, что ответит ей занпакто, знала, что ее ответ ее совершенно не успокоит, но все же задала этот вопрос.
- Рукия-сама, есть вещи, которые вы не в силах изменить, - произнесла та. Во взгляде серьезных голубых глаз присутствовала толика грусти. И сочувствия. – Иногда приходится просто принимать происходящее, как должное. Поймите, как бы вы ни хотели, вы не можете справиться абсолютно со всем.

Рукия не успела что-либо ответить, потому что внезапно почувствовала, как ее кто-то потряс за плечо. Печальное лицо Соде-но-Сираюки было последним, что она успела увидеть, прежде чем ее утянуло обратно в реальный мир. А открыв глаза, она увидела Кайена, который, присев перед ней на корточки, сосредоточенно всматривался в ее лицо, словно на нем внезапно появились узоры.

- Кайен-доно? – удивилась Рукия. Сердце внезапно сковал страх, что лейтенант принес дурные новости – уж больно серьезный блеск появился в его глазах. Не помня себя, девушка приготовилась к худшему. – Что-то… случилось?..

- Спрашиваю, чего ты опять загрустила? – до этого Кучики и не представляла, что с таким серьезным и даже тревожным лицом можно говорить столь непринужденным голосом. Впрочем, девушка практически сразу же почувствовала, какое внутреннее напряжение кроется за веселым и безбашенным тоном.

Рукия уже открыла рот, чтобы заверить Шибу, что у нее все в порядке, и ее ничего не беспокоит, но так и не смогла заставить себя сказать хотя бы слово. Она знала, как фальшиво и неестественно прозвучат ее слова. А Рукия не терпела фальши. Второй мыслью было, что стоит сказать что-нибудь успокаивающее, но девушка вовремя передумала и не осуществила и этот план. Несмотря на то, что Кайен явно беспокоился за свою жену, Рукия была уверена, что он определенно не нуждается в ее утешениях.
Так как ответа не последовало, Кайен поступил точно так, как поступал обычно: уселся рядом с Кучики, прислонившись спиной к шершавому стволу дерева, и закрыл глаза. Порой они сидели так очень долго, молча каждый о своем. И сейчас определенно был тот же случай.





– Надо же, а ты стал заметно сильнее, Абарай, – удовлетворенно заметила Йоши, деактивируя Нидера и помогая парню подняться с земли, в которую только что его собственноручно вбила.

Ренджи только недовольно цыкнул и рывком вскочил на ноги. Что бы он ни делал, как бы ни старался, эта женщина все равно была ему не по зубам. Казалось бы, он уже давно выучил наизусть ее стиль боя, но, тем не менее, Маэми регулярно удивляла его чем-то новым или же использовала уже известные приемы в таких невероятных связках, что парень не успевал вовремя среагировать. Единственным утешением было лишь то, что за все это время Йоши так и не догнала его в мастерстве по обычному кендо, когда ей не приходилось использовать веер. В остальном же баунто превосходила его практически во всем: в тактике боя, в силе, в скорости, в реакции, не оставляя ему ни малейшего шанса на победу. Ренджи был изумлен до глубины души, когда она как-то для разнообразия создала с десяток клонов, что уже само по себе говорило о запредельном уровне владения Хохо.

Но толк от их тренировок все равно был. Как и планировал с самого начала Абарай, регулярно огребая от Йоши по первое число, со временем парень начал привыкать к силе ее удара, поэтому последствия становились уже не так плачевны. Ренджи был уверен, что если сравнить уровень мастерства Йоши и Кучики Бьякуи, одолеть которого все еще было заветной мечтой парня, то Маэми проиграет с огромным отрывом. И это знание было наилучшим показателем того, какая пропасть разделяет сейчас его и капитана Шестого Отряда.

Раздумья Ренджи были прерваны весьма нетривиальным образом: откуда-то из жилых кварталов вверх взмыл небольшой красный шарик, миг спустя с грохотом распустившись на фоне ночного звездного неба огромным алым цветком. Потом еще раз и еще. Абарай и сам не заметил, что замер с открытым ртом. Ренджи в первый раз в жизни видел фейерверк, и если бы еще вчера ему кто-то сказал, что он будет, широко раскрыв глаза, зачарованно пялиться на что-то подобное, парень бы просто посмеялся. А сейчас просто стоял и смотрел, как взлетают в воздух и распадаются тысячами разноцветных огней крошечные заряды. Словно россыпь драгоценных камней на черном бархате.

Ни он, ни Йоши понятия не имели, кто это развлекается и по какому случаю, но внезапный фейерверк, явно заметный в любом районе Сейрейтея, вызвал довольно противоречивые эмоции. С одной стороны, зрелище было великолепным и захватывающим, а с другой – печальным, когда разноцветные искры, стремительно взлетев вверх, начинали медленно падать, постепенно становясь бледнее, пока не угасали вовсе. И неприятная горчинка грусти острой иглой кольнула в сердце.





Залпы фейерверка привлекли внимание Кайена и Рукии, и это произошло как нельзя более кстати. В какой-то момент их молчаливых посиделок беспокойство, которое они оба не могли перебороть, стало практически осязаемым, сделав повисшую атмосферу совершенно невыносимой.

- О, Куукаку опять придумала что-то новенькое, - с улыбкой заметил Кайен, наблюдая за происходящими в небе взрывами всех мастей и расцветок.

Куукаку была его младшей сестрой, и про ее страстное увлечение пиротехникой молва ходила по всему Сейрейтею. Упреки и замечания, что порой фейерверки проходят не так, как задумано, и совсем не к месту, ровно как и то, что ей, как представителю клана Шиба, не следует заниматься чем-то подобным, девушка благополучно пропускала мимо ушей. Как не обращала внимания и на другие проблемы, которые появлялись у нее из-за опасного хобби. Несколько лет назад, во время очередного эксперимента с горючими материалами Куукаку едва не погибла от несчастного случая, когда объект ее исследований рванул прямо во время работы. Как результат, она потеряла правую руку и обзавелась несколькими шрамами, но произошедшее ни капли не охладило ее творческий пыл. Более того, девушка даже и не подумала переживать по этому поводу и сразу после выписки вновь приступила к работе.

И на этот раз она действительно постаралась на славу, потому что за те три минуты, что длился фейерверк, форма и цвет залпов не повторился ни разу, даром, что порой они летели со скоростью пулеметной очереди. Не остановиться и не полюбоваться на такой шедевр было просто невозможно. И гнетущая атмосфера тревоги развеялась сама.

- Замечательно! – искренне улыбнулась Рукия, когда фейерверк отгремел, и снова воцарилась тишина. – Передайте Куукаку-сан, что это было великолепно, Кайен-доно!

- Скажи ей лучше сама, она будет рада, - отозвался он. – Зашла бы в гости, познакомилась бы с ней и с Гандзю. А, Кучики?

- Я… - несколько замялась Рукия, не зная, что ответить.

- Я не говорю, что именно сегодня, - словно прочитав ее мысли, заметил Кайен.

Но Рукии было не суждено нанести визит в поместье клана Шиба, как было не суждено познакомиться с братом и сестрой Кайена и поблагодарить последнюю за шоу. А все потому, что прокатившийся по территории громовым раскатом голос Сентаро и последующие за этим события надолго отвлекли девушку от всех прочих планов.

- Кайен-сан! Капитан Укитаке! У нас беда! – голосил Коцубаки. – Разведывательная группа!..

Кайен и Рукия, к этому моменту только-только отрешившиеся от тревоги за судьбу Мияко и прочих проблем, так и замерли. Кучики оборвала себя на полуслове, так и не успев пообещать ему, что непременно обдумает приглашение и обязательно придет в гости в самое ближайшее время. Настороженно переглянувшись с лейтенантом, Рукия тут же ушла в сюмпо вслед за ним.

В медицинском корпусе Тринадцатого Отряда собрался практически весь офицерский состав. Разумеется, капитан был уже здесь, и на его обычно спокойном лице было написано немалое замешательство. Убрав руки в рукава, он неотрывно смотрел на кровать, на которой без сознания лежала Мияко. Тут же, само собой, были и Киёнэ с Сентаро, необыкновенно притихшие и серьезные: не чета их обычной гиперактивности.

Растолкав всех собравшихся, чтобы проложить себе путь к кровати, Кайен бросился к жене. Никаких видимых повреждений у нее не было, и это обнадеживало, да и дежурный медик поспешил его успокоить, что она просто без сознания, и ее жизни ничего не угрожает.

- Что с остальными? – повернулся капитан к Сентаро и Киёнэ.

- Все погибли, - покачал головой Коцубаки, опустив взгляд. – Только госпожа Мияко уцелела. Ее нашли на подходе к Сейрейтею уже в таком состоянии.

Настроении, и без того не бившее ключом, упало окончательно. С трудом верилось, что такое могло произойти по вине одного-единственного Пустого, ведь ни о каких других никто не сообщил. То, что он смог одолеть Мияко, которая была далеко не последним по силе третьим офицером во всем Готэй 13, просто поражало, учитывая, что реацу Пустого не выделялась ни количеством, ни чем-то другим.

Обсуждать сложившуюся ситуацию здесь капитан Укитаке и его помощники не стали – медик безапелляционно заявил, что женщине нужен полный покой, и попросил всех покинуть помещение. Оставив двух офицеров для охраны, все вернулись в административное здание. Первым шел капитан, за ним Киёнэ и Сентаро, следом Кайен, такой хмурый и мрачный, что шедшая последней Рукия так и не решилась что-то сказать. Да девушка и сама была потрясена случившимся и про себя проклинала чертово плохое предчувствие, оказавшееся самым настоящим пророчеством. И злилась, что не смогла перебороть себя и верить в лучшее с самого начала.

Разговор в кабинете капитана совершенно не клеился. Все опять сидели и молчали о чем-то своем. Первой не выдержавшая этого тягостного и удушливого, совсем как присутствие Ичимару Гина, молчания Рукия и принесла всем чаю. Не сказать, что это так уж помогло, но кислые взгляды, от которых скислось бы молоко, исчезли, и то хлеб. В конечном счете, было решено дождаться, когда Мияко очнется и расскажет, что произошло, а уже потом решать, что делать дальше.

- Извините меня, я должен известить старейшин клана, что Мияко вернулась, - произнес Кайен, поднимаясь на ноги, когда чашка опустела.

Повод для ухода был не слишком убедительный, но складывалось чувство, что просто так сидеть в замкнутом помещении и ждать у моря погоды ему сейчас невыносимо. Рукия хотела пойти за ним следом, но капитан отрицательно покачал головой, давая понять, что сейчас явно не самое подходящее время для утешительных разговоров, и девушка так и не сдвинулась с места.

Кучики не знала, сколько прошло времени, может, час, а может, всего несколько минут, пока тишину, вновь воцарившуюся на территории Отряда, не прорезал чей-то истошный болезненный вопль, заставивший всех собравшихся одновременно повернуться к двери. Крик раздался вновь и почти сразу же стих. Дожидаться нового никто не стал, бросившись к выходу.

Пока капитан и офицеры неслись по направлению к полигону, что находился вблизи медицинского корпуса, раздались новые крики. Рукия, еще когда они выбегали из кабинета капитана, знала, сердцем чувствовала, что она здесь увидит, но все равно замерла, неверяще качая головой, когда из тени дерева показалась Мияко с обнаженным занпакто, с головы до ног окропленная кровью солдат, тела которых лежали то тут, то там.

- Мияко-сан?.. – Сентаро, кажется, пребывал в еще большем замешательстве, чем Кучики. – Что вы делаете?..

Женщина ничего не ответила на этот вопрос. Но ответ и не требовался, и так все было предельно ясно. Только гаденькая усмешка появилась на ее лице, сделав его практически неузнаваемым. Та Мияко, которую знала Рукия, просто не могла так улыбаться!

Вытянув вперед руку, сжимающую меч, женщина снова ухмыльнулась, и усмешка эта насквозь была пропитана чистейшим безумием. Не говоря ни слова, она сорвалась с места и на огромной скорости бросилась на Рукию, которая была настолько поражена, что даже не думала о какой бы то ни было обороне. Да и как она могла поднять меч на Мияко?! Выступивший вперед капитан Укитаке уже потянулся к своему духовному мечу, когда перед ним откуда ни возьмись возник Кайен, раскинув руки в стороны.

- Остановись, Мияко! – твердо сказал он, и голос его снова был полон горечи.

Как ни странно, его слова возымели эффект. Мияко действительно замерла, и ее лицо вновь приняло обычное выражение, словно она очнулась ото сна. Но лишь на миг. Уже в следующую секунду на нем снова появилась безумная улыбка. Длинная челка скрывала от присутствующих ее глаза, поэтому никто не мог сказать, о чем она думала в этот момент. Рукия вспомнила рассказы Кайена и Йоко о том, что в мире живых на задании им уже доводилось сталкиваться с подобным. Ведь Мияко не могла делать это по своей воле. Значит, ею кто-то управляет. Но кто? Неужели тот самый Пустой?

Поразмыслить об этом Кучики толком не успела. Женщина внезапно взмыла вверх, подобно снарядам недавнего фейерверка, и, приземлившись за их спинами, исчезла в сюмпо. И до ушей оставшихся опять донеслись чьи-то болезненные предсмертные крики.

- Что все это означает? – капитан посмотрел на то место, где секунду назад стояла Мияко, а потом перевел взгляд на Кайена, который, присев возле одного из убитых, осматривал его раны.

Тот не обернулся, также смотря в ту сторону, куда ушла его жена, с такой силой сжав пальцы в кулаки, что руки задрожали от напряжения.

- Капитан, - наконец, проговорил он, - я уверен, она не смогла уйти далеко.

- Даже не думай идти туда в одиночку, Кайен! - предостерег его капитан, мигом сообразив, что замыслил Шиба. По его голосу, напряжению, осанке становилось понятно, что сейчас он зол, как никогда, а в таком состоянии бросаться в бой самоубийственно. – Враг на это и рассчитывает, что ты отправишься в погоню.

- Я все равно пойду, - твердым, не допускающим возражения голосом ответил Кайен, по-прежнему не оборачиваясь. – Он управляет Мияко, заставляет ее убивать своих товарищей. Он втоптал в грязь ее честь! Прошу, капитан, позвольте мне последовать за ним!

И после нескольких секунд раздумий Укитаке согласно кивнул.

- Хорошо, - спокойно сказал он и мягко, но также не допуская возражений добавил: – Я с тобой. – И проигнорировав возражение Кайена, повернулся к Рукии. – Ты тоже пойдешь с нами, Кучики.

Рукия, хоть и не представляла, чем она сможет помочь, все равно с готовностью кивнула. К тому же, она полностью разделяла чувства Кайена и не меньше хотела помочь Мияко.

- Киёнэ, Сентаро, - повернулся капитан к четвертым офицерам, и те тут же подобрались. Когда было нужно, эти двое всегда становились серьезными. – Вы остаетесь здесь за главных. Будьте готовы ко всему. Приведите Отряд в полную боевую готовность.

Отдав честь, оба исчезли в сюмпо, а Укитаке, Кайен и Рукия отправились в ту сторону, куда ушла Мияко. Та, вопреки прогнозам Кайена, все же успела уйти достаточно далеко, покинув пределы Сейрейтея. Идя по следу ее реацу, они продолжали преследование в лесной зоне, кое-как пробираясь через самую настоящую чащобу. О том, чтобы использовать здесь сюмпо, не могло быть и речи.

- Что это? – заметив на одном из деревьев какую-то ткань, Рукия обратила на нее внимание капитана и лейтенанта.

Тканью оказалось разорванное черное косодэ, перекинутое через тонкую ветку дерева, словно для сушки. Сам не зная, что он хочет там увидеть, Кайен подошел поближе и снял часть сихакусё. В том, что косодэ принадлежит Мияко, сомневаться не приходилось. Но где она сама?

Несмотря на то, что его мысли сейчас были сосредоточенны на Мияко, Шиба вовремя успел заметить вылезшие из кустов странные щупальца ярко красного цвета. Избежав контакта, он запрыгнул на ветку ближайшего дерева, капитан и Рукия вышли из сюмпо у него за спиной. Оба напряженно вглядывались в кусты, и, словно почувствовав эти взгляды и решив их не разочаровывать, оттуда показалась уродливая тварь. Передвигалась она на шести согнутых вполне себе человеческих руках, имело кожу грязного светло-зеленого цвета. На уродливой зубастой костяной маске было два оранжевых пятна, обрамляющих черные провалы глаз. Красные щупальца, недавно пытавшиеся достать Кайена, росли у него на спине. Сомнений быть не могло, это и есть тот самый Пустой, из-за которого все пошло прахом.

Рукия схватилась за свой меч и яростно посмотрела на противника. Сейчас ей казалось, что она сможет справиться с чем угодно, а воспоминания и мысли о том, что этот монстр уничтожил целую группу и одолел Мияко, отошли на второй план.

- Кайен-доно, давайте я пойду в разведку! – произнесла она.

- Нет, - коротко ответил он, покачав головой. – Капитан, прошу вас, позвольте мне сразиться с ним один на один.

Все трое вновь посмотрели на то дерево, на котором еще недавно висело косодэ Мияко и разглядели ее занпакто, одиноко лежащий среди корней. Строить иллюзии относительно ее судьбы уже не имело смысла. И Рукия к своему ужасу внезапно осознала, что ничего в связи с этим не чувствует. Ничего. Просто потому что никак не могла до конца осознать и поверить в произошедшее. Ведь такого не могло случиться! Просто не могло! Как Мияко-сан могла просто так взять и погибнуть?! Это все какой-то ужасный кошмар, от которого она никак не может проснуться!

- Иди, - также коротко, но внушительно произнес Укитаке.

Кучики изумленно и даже как-то испуганно на него посмотрела. Неужели он это всерьез? И они просто так будут стоять и смотреть?! Но так ничего и не сказала.

От жуткого голоса, в котором проскальзывали металлические нотки, ее передернуло. Ей еще ни разу не доводилось слышать голос Пустого, и до этого она и представить не могла, как устрашающе он может звучать. Смерив спустившегося вниз и замеревшего напротив него Кайена, тварь хохотнула.

- Сам вызвался, да? – с усмешкой, той самой, что недавно была в голосе Мияко, поинтересовался Пустой. – Значит, начнем с тебя, пацан.

- Сколько шинигами ты уже успел сожрать? – спросил Кайен, выпустив, наконец, из рук разорванное косодэ, и холодных металлических нот в его голосе было не меньше, чем у монстра, занявшего собой добрую четверть поляны.

- Сколько? Извини уж, я вас не считаю, - отозвался тот.

- Тогда скажи мне, - произнес Шиба. – Ты хоть раз жалел о содеянном?

- Что за идиотский вопрос? – с издевкой спросил Пустой. – Я каждую ночь оплакиваю тех шинигами, что успел сожрать за день. И даже сейчас мое сердце преисполнено сожаления. Очень жаль, что пришлось съесть эту женщину так рано. Она бы принесла мне еще немало пользы.

- Это ты заставил Мияко убить товарищей?

Тварь в ответ гаденько рассмеялась.

- Заставил? Ну что ты! Тогда я просто был внутри этой женщины. Жаль, что вы опоздали и не увидели, как я сожрал ее и вернул себе истинный облик. А то…

Закончить свою мысль Пустой не успел. Последние сказанные им слова оказались последней каплей. Смазанной тенью Кайен рванул к нему, и уже миг спустя три из шести омерзительных рук разлетелись в разные стороны, отрубленные от тела.

- Ух ты, какой быстрый! – кажется, Пустого ничуть не беспокоила потеря конечностей, по тону его голоса можно было смело сказать, что он веселится. Кайен, который и так пребывал в последней стадии бешенства, схватил одно из уродливых щупальцев, слегка оттянув его, намереваясь отрубить. – Вот только трогать меня я не советую, пацан.

- Подними свои волны до небес, Нэдзибана!

Но, вопреки ожиданиям, меч не превратился в трезубец. Более того, с ним стали происходить странные метаморфозы, которых Шиба никогда не видел и даже не слышал, что такое вообще может случиться. Лезвие вдруг странно задергалось, словно утратив твердость, а потом, надувшись, подобно мыльному пузырю, просто лопнуло и исчезло. И почти сразу же оставшаяся в его руке рукоять меча распалась на духовные частицы.

- Что за чертовщина?.. – Кайен неверяще смотрел на свою руку, совершенно не понимая, что произошло.

- Ну я же сказал: не трогай, - хохотнул Пустой. – Это моя способность. Любой, кто прикоснется к моим щупальцам, теряет свой занпакто.

Шок от произошедшего был настолько сильным, что Кайен не успел уклониться от очередной атаки, пропустив весьма увесистый удар другим щупальцем.

- Кайен-доно! – вскрикнула Рукия.

Стоять и наблюдать за развертывающимся перед глазами боем, который с самого начала был нечестным, было для нее просто невыносимо. И наплевать, что Кайен просил не вмешиваться! Она не может просто бездействовать. Схватившись за занпакто, девушка уже приготовилась броситься в бой, но рука капитана Укитаке, решительно легшая на рукоять Соде-но-Сираюки, ее остановила.

- Капитан? – она недоуменно посмотрела на Укитаке, не понимая мотивов его странного поступка. – Почему вы?.. Мы ведь должны помочь ему!

- Да, должны, - кивнул он, и Рукия видела, как тяжело дались капитану эти слова. – Но ведь тогда пострадает его честь. Да, мы можем вмешаться, помочь, спасти ему жизнь, но тогда мы навеки уничтожим его честь.

Рукия отказывалась его понимать. Слова капитана вызвали у Кучики такое неприятие, что она замотала головой. Как вообще в такой момент можно думать о чем-то подобном?!

- Что такое честь по сравнению с жизнью?! – она сама не заметила, как перешла на повышенные тона.

Укитаке в ответ только вздохнул.

- Послушай, Кучики, - медленно произнес он, тщательно подбирая слова. – Послушай, пойми и постарайся запомнить. Есть два типа сражений, и ты должна научиться очень четко их различать. Есть сражения во имя жизни и есть сражения во имя чести.

Рукия перевела взгляд на Кайена, который запрыгнув на спину Пустого, голыми руками отрывал самое толстое щупальце. Судя по реацу, да и по внешнему виду, его силы были на исходе, и Кучики лишь закусила губу от того, что не может ничем помочь.

- Сейчас он сражается во имя чести, - говорил тем временем капитан. – Защищает свою честь, честь своих погибших товарищей и, в особенности, честь Мияко-сан.

В словах Укитаке было так много правды, что Рукия не могла просто так принять сказанное им, как должное. Но, тем не менее, его слова сделали свое дело. На подсознательном уровне девушка с самого начала понимала, что он прав, так что, глубоко вздохнув, Рукия попыталась успокоиться.

Как раз в этот момент Кайен и его противник резко разорвали дистанцию. Шиба выглядел помятым и очень-очень уставшим, а Пустой, кажется, только вошел во вкус.

- Ну что, пацан, - усмехнулся он. – Может, уже попросишь тех двоих помочь тебе?

- Да заткнись ты, - огрызнулся шинигами. – Даже одного меня с лихвой хватит для такого, как ты.

- Вот оно что, - тварь словно этих слов и ждала, так приторно издевательски зазвучал ее голос. – Тогда ты, пожалуй, разделишь судьбу своей любимой женушки. Я возьму под контроль твое тело, и ты своими собственными руками оборвешь их жизни! Вот будет потеха!

Его щупальца, до этого словно развевающиеся на ветру, внезапно соединились в одну сплошную массу и, сорвавшись со спины Пустого, с немыслимой скоростью устремились прямо в лицо Кайену. Тот, уже будучи выжатым, подобно лимону, только и успел выставить перед собой руку.

Укитаке и Рукия, стоящие на все той же ветке и ожидающие чего-то из ряда вон выходящего, лишь недоуменно смотрели, как странная красная масса, столкнувшись с ладонью, не пронзила ее насквозь, а каким-то непостижимым образом втянулась внутрь небольшой ранки. Уродливое тело Пустого, без щупалец ставшее каким-то маленьким и жалким, рассыпалось в прах.

Несколько мучительно долгих секунд капитан и Кучики не сводили взглядов с Кайена, стоящего к ним спиной. Знакомое плохое предчувствие, которое на фоне событий последнего часа как-то неуловимо отошло на второй план, снова напомнило о себе, полоснув по сердцу, словно лезвием.

- Кайен-доно? – голос прозвучал слишком жалобно.

- В чем дело? – отозвался он ужасным лязгающим голосом недавнего Пустого. – Ты звала меня?

А потом он, наконец, обернулся, и Рукия не упала от увиденного в обморок только лишь потому, что вообще никогда не была человеком, способным упасть в обморок из-за сильных потрясений. Дрожа всем телом и чувствуя, как к глазам подступают слезы, она смотрела на него, не в силах даже моргнуть. Его кожа приобрела грязные зелено-серый оттенок, вокруг глаз появились те же оранжевые пятна, что и на недавней белой маске. Но главное сами глаза. Черные, с бесформенным сияющим зрачком. Кучики стояла ни жива ни мертва, лишившись дара речи и даже забыв, что надо дышать.

- Кайен-доно…

- Почему ты так настойчиво меня зовешь? – издевательским голосом, словно елейным маслом смазанным поинтересовался он. – Ты беспокоишься за меня? Если это так, что я просто не могу отказать себе в удовольствии съесть тебя первой.

И вдруг резво взмыл вверх, буквально за долю секунды оказавшись прямо перед ней. В таком состоянии, в котором сейчас пребывала Рукия, не могло быть и речи о том, чтобы вытащить занпакто. И, вне всяких сомнений, пустой бы осуществил задуманное, если бы в этот момент между ними не возник капитан Укитаке.

- Беги, Кучики, - приказал он, но Рукия продолжала стоять. Увиденное словно полностью сковало ее волю, и девушка просто не могла пошевелиться. – Беги! Беги, если не хочешь умереть! – и то, что капитан впервые повысил на нее голос, наконец, вырвало ее из этого ступора, и, сорвавшись с места, Кучики бросилась бежать, куда глаза глядят.

По щекам текли слезы, в глазах застыл ужас, граничащий с безумием, и неверие, и отказ принимать случившееся. Почему?! Почему все так обернулось?! Ведь еще вчера ничто не предвещало беды! Кайен-доно! Почему?! Когда все пошло наперекосяк?! Господи, пусть все это окажется ужасным сном! Не хочу не хочу не хочу не хочу не хочу! Господи, что происходит?! Быть этого не может!

Совершенно не смотря, куда она бежит, Рукия запнулась об какой-то корень и, несколько раз перекувыркнувшись, со всей дури впечаталась головой в ствол дерева. И вспышка боли, захлестнувшая ее на несколько секунд, разогнала кашу в голове. Обернувшись в ту сторону, откуда она только что прибежала, Рукия с силой сжала кулаки. Как она может сейчас бежать?! Какой в этом смысл?! Она не имеет права бояться! Она должна что-то предпринять! И не завтра, а сейчас! Вытащив занпакто и обругав себя дюжиной крепких словечек, Кучики со всех ног побежала обратно.

Она совершенно не представляла, что будет делать. У нее не было никакого плана. Лишь мудрое не по годам сердце подсказывало ей, что так надо.

Когда Рукия вновь оказалась на той поляне, капитан Укитаке уже решил положить конец битве.

- Ты что, совсем из ума выжил?! – возмутился Пустой, зажимая рану на шее. – Убьешь своего подчиненного?!

- Да, убью, - твердо сказал капитан. – Я не позволю тебе запятнать его честь и осквернить его тело! Получай! – И нанес серию стремительных ударов.

Казалось бы, перевес на его стороне, но именно в этот момент болезнь дала о себе знать, и Укитаке, припав на одно колено, закашлялся, харкая кровью. А Пустой, потеряв к нему интерес и вновь почувствовав рядом присутствие Рукии, рванул к ней. А девушка, вновь увидев его, как-то вмиг растеряла с таким трудом восстановленную решимость. И душа ее вновь плакала от боли. И Рукия не могла даже пальцем пошевелить, просто стоя с мечом наперевес. И так и не заметила тот момент, когда клинок Соде-но-Сираюки насквозь пронзил его тело. И продолжала стоять, не способная вымолвить ни слова. И смотрела на его лицо, на котором появилась слабая улыбка.

- Кайен-доно… - дар речи, наконец, вернулся к Рукии. – Вы… вы это специально?..

- Капитан, - негромко произнес он, услышав, как подошел Укитаке. – Большое спасибо, что позволили мне сразиться с ним. – Обняв ее левой рукой и положив голову ей на плечо, Кайен заговорил ей на ухо. – Кучики, прости меня. Я так перед тобой виноват. Это я вовлек тебя во все это, и из-за меня тебе пришлось пережить такой кошмар… Спасибо тебе. Благодаря тебе, мое сердце обретет покой.

Пошел дождь, и холодные капли катились по лицу девушки, смешиваясь со слезами. И рухнув на колени, она плакала, прижимая к себе его тело, и не могла успокоиться. И слезы не приносили облегчения, и каждая из них тяжким камнем ложилась на ее сердце.

«Ведь я не сделала ничего! Абсолютно ничего! Не за что мне благодарить! Я думала лишь о себе! Защищала лишь себя! Так почему? Почему вы благодарите меня, Кайен-доно?»

Рукия плохо помнила, как они вернулись в Сейрейтей, как она вызвалась сама отнести тело Кайена в поместье клана Шиба, как она шла по ночным улицам, и редкие прохожие в ужасе шарахались от нее. Прыгали под ее ногами каменные плиты, которыми была вымощена дорога в городе, и земля то и дело норовила уйти из-под ног. Рукия медленно шла, не видя и не слыша ничего вокруг себя. Ледяной дождь смывал горячие слезы с ее лица. И сердце ее рвалось на части от горя, и сама она словно превратилась в одно сплошное средоточие боли.

Она не помнила, как добралась до поместья Шиба, как ее приветливо встретил какой-то парнишка, как молодая девушка с протезом вместо правой руки и повязкой на голове, удерживающей в более-менее относительном порядке длинные волосы, спрашивала у нее что произошло. Рукия ничего не смогла им сказать, не смогла объяснить, что случилось. Не смогла признаться, что это она убила Кайена. Что из-за ее трусости и эгоизма он погиб.

Когда Рукия, наконец, пришла в себя, то обнаружила, что находится в какой-то подворотне, сидя прямо на земле. Уже наступило утро, дело шло к полудню, если судить по солнцу. За ночь она изрядно промокла и замерзла, но все это не шло ни в какое сравнение с той болью, которая переполняла сейчас до краев ее сердце. Но слез не было.

Поднявшись на ноги и отряхнувшись, Кучики пошла по улице, не разбирая дороги. О том, чтобы пойти в поместье клана, даже думать не хотелось. Меньше всего на свете Рукия сейчас горела желанием сидеть в одиночестве в четырех стенах. Про казармы Тринадцатого Отряда и речи не шло. Прийти туда, а Кайена и Мияко там не будет… В это было трудно, почти невозможно поверить, но девушка знала, что это так, и пока не была готова к встрече с действительностью.

Внезапно Рукия почувствовала, что ей ужасно хочется напиться. До полной невменяемости, до потери сознания, памяти и прочих составляющих личности. Кучики с тоской подумала, что было бы желательно, чтобы они не возвращались ближайшие несколько дней. А то совсем тошно…

Но, разумеется, задуманное она не осуществила, несмотря на то, что ее дела были хуже некуда – она все-таки была Кучики, и это не пустой звук. Так что Рукия просто убивала время, бесцельно и бессмысленно бродя по Сейрейтею.

Дело уже шло к вечеру, когда на ее плечо внезапно решительно опустилась чья-то рука.