Том 3. Глава 40. На грани жизни и смерти

Резкий запах аммиака приводит меня в чувство. Впрочем, это, наверное, слишком сильно сказано, потому что перед глазами сплошное темное расплывчатое пятно, а голова болит так, словно меня как следует приложили ею об стену. Впрочем, не возьмусь утверждать, что подобного действительно не было.

Как бы там ни было, сознание постепенно возвращается. А вместе с ним зрение и понимание того, что, очевидно, на этот раз мы оказались в самой глубокой заднице, в какой только можно. Судя по ощущениям, я лежу на каком-то столе, причем, руки определенно привязаны к нему веревкой. А ноги вроде бы свободны – что ж, уже легче... Где-то рядом со столом неспешно расхаживает какой-то человек – наш, стало быть, похититель. Тяжелая, явно долженствующая вселять ужас поступь.

Наконец, зрение приходит в относительную норму, и картинка перед глазами становится четкой, так что я получаю возможность посмотреть по сторонам. Как и следовало ожидать, Эль с Бейондом тоже здесь, в аналогичном, что и я, положении. Просто невероятно, что после всех наших планов, расследований, предосторожностей мы так глупо угодили прямо в сети. Интересно, сколько прошло времени с того момента, как нас похитили? Час? Два? Сутки? Ребята уже явно забили тревогу в связи с нашим отсутствием. Так что остается надежда... Так что не паникуй раньше времени, Кристен.

«В конце концов, тебе не впервой быть рядом с человеком, который хочет тебя убить», - ангельски-спокойно замечает ехидный внутренний голос ни к селу, ни к городу.

Наконец, до меня доходит, что братья уже тоже не в отключке, а сосредоточенно смотрят куда-то над моей макушкой, но ничего не говорят. Так что следую их примеру, пытаясь вскинуть глаза на затылок. Но, как бы я ни старалась, я все равно не могу никого и ничего разглядеть.

- Итак, вот мы все и в сборе, - внезапно произносит до одури знакомый голос, который в данный момент я ожидала услышать меньше всего. Но такое ни с чем не спутаешь.

- Мистер Миками? – ошарашено переспрашиваю я, все еще отчаянно пытаясь что-нибудь разглядеть.

Из недоступного моему взору пространства приходит характерный смешок, и его обладатель, наконец, выходит из тени и, обойдя мой стол, замирает возле моих ног. Как ни странно, несмотря на смешок, в его глазах нет ни веселья, ни злорадства, ничего из того, что, казалось бы, должен испытывать охотник, загнавший свою жертву в угол. Идеальная маска идеального равнодушия.

- Удивлены? – нарочито вежливо интересуется он, не меняясь в лице.

- Нисколько, - отрезает Бейонд. – После того, как Ватари сказал, что девушка, принесшая конфеты, показала полицейский значок, вы сразу же стали одним из главных подозреваемых.

- Подозревать образцового полицейского, не имеющего не одного пятна на репутации, - произносит тот. – Чего и следовало ожидать от вас.

- Личные заслуги ничего не значат перед железными фактами, - говорит Эль, смотря на Миками. – Вы располагали всеми имеющимися уликами по делу. Плюс именно вы тогда опоздали на вечеринку. Я уже не говорю о том, что у вас есть доступ к химикатам, в том числе и к синильной кислоте.

- Чего я всегда не понимал, так это что человек с такими знаниями криминалистики делает в Школе дизайна, - говорит Миками, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Так значит, это вы не давали нам спокойно жить все это время! – неожиданно даже для самой себя вспыливаю я. – Вы устроили пожар в доме Бейонда! Вы напали на моего кота! Вы отравили мистера Вамми! И из-за вас едва не погибла Саю!

- Ну, отчасти да, - спокойно кивает тот, видимо, не видя смысла отрицать очевидное.

- Сволочь, - буквально сплевываю я, ничуть не задумываясь о том, в каком неутешительно положении я нахожусь, и каким может быть наказание за подобную дерзость. – А какой порядочный человек с виду. Какого хрена тебе вообще надо от нас?

Миками с минутку сверлит меня взглядом, на удивление ненавязчивым и даже каким-то извиняющим. Словно это не его я только что оскорбила и не в его власти взять и просто перерезать мне горло.

- Моя работа, - наконец, невозмутимо отвечает он. И, заметив мой недоуменный взгляд, добавляет. – Я ведь полицейский, помните?

- Похитив нас, ты еще будешь рассказывать нам о своей работе в полиции? – голос Бейонда так и сочится ядом. Давненько я не слышала от него подобных интонаций.

- Конечно, буду, - подтверждает Миками. – Потому что там, в участке, у меня в кабинете все еще лежит нераскрытое дело. Твое нераскрытое дело. – Он адресует Бейонду красноречивый взгляд. – Дело Гарвардского палача. Убиты четыре человека, а их убийца расхаживает на свободе, ходит на вечеринки, каждый день сидит с друзьями в кафе и старательно придумывает планы, как бы избежать справедливого суда. И я знаю, что это ты.

- Если знаешь, то почему же дело все еще нераскрытое? – холодно интересуется Эль, вовсе не начиная спорить и отрицать обвинения. А мне-то, дуре, почему-то казалось, что он будет вести себя именно так.

- Доказательства непригодны для суда, и вы прекрасно это знаете. – Он замолкает на несколько секунд. - Но для моего суда их более чем достаточно.

Тоже мне, Декстер нашелся... Не хватает только снимков жертв и комнаты, покрытой пленкой...

- Как полицейский дошел до такого? – кое-как приведя эмоции в порядок, дабы не разразиться очередной гневной тирадой, спрашиваю я. А еще здравый смысл напополам с надеждой отчаянно стонут «Тяни время. Делай все, что угодно, только тяни время». – Вы ловите убийц, но при этом вы сам убийца.

- Убийца? – переспрашивает Миками, недоуменно уставившись на меня, одновременно с этим снимая очки и убирая их в нагрудный карман пиджака. – Обижаете, мисс О'Хара, я никогда никого не убивал. Мне это не нужно. Я лишь делал все, чтобы преступники, которых не может покарать закон, сами делали все, чтобы приблизить положенную им казнь. Сделать ее неминуемой. У меня не бывает нераскрытых дел.

- Ну, конечно, - огрызаюсь я. – А нам вы просто прочитаете лекцию на тему нашего плохого поведения, после чего отпустите на все четыре стороны, так что ли?

- Боюсь, это невозможно. – Черт, эта его невозмутимость начинает реально меня бесить.

- Ты хотел, чтобы я сорвался, - произносит Бейонд не предвещающим ничего хорошего голосом. – Сорвался и совершил фатальную ошибку, которая позволила бы тебе взять меня тепленьким. Поэтому ты действовал исподтишка и старался все подвести так, чтобы подозрение пало на Мисору Наоми. Ты хотел, чтобы я убил ее.

- Бедная-бедная Мисора Наоми, - приговаривает Миками. – Оказаться в таком неудобном положении... Ведь ты сам хотел подставить ее, пытаясь добраться до меня, помнишь? А я использовал ее, пытаясь добраться до тебя. Бедная девочка попала под перекрестный огонь и была вынуждена тратить большую часть своих сил, обеспечивая себе безопасность, чем на расследование. Полагаю, это полностью устраивало нас обоих.

- В таком случае тащить нас троих сюда было в высшей степени неразумно, - замечает Эль, и Миками поворачивается к нему. – Потому что сейчас надежды на законный суд у тебя уже нет.

- У вас тоже, - слишком любезным, даже приторным голосом, парирует тот. – Но дальнейший прессинг просто не имел смысла. Вы оказались слишком крепкими орешками. Что бы я ни сделал, вы бы не сломались. Но твой брат убийца, не понесший наказания. А вы соучастники, как ни печально. Миру и, в частности, нашей стране, будет намного лучше, если вас не станет.

- И что ты сделаешь? – шиплю я. – Если ты никого не убиваешь собственноручно, как ты избавишься от нас? Бросишь нас здесь, привязанными к этим столам, чтобы мы со временем умерли сами?

Черт, если он действительно на это пойдет, это будет просто замечательно. Я уже несколько раз шевелила руками, и если мы начнем брыкаться активно, уверена, со временем веревка подастся и растянется.

- Боюсь, что не могу себе это позволить, - произносит Миками, и внезапно на его лице появляется улыбка. Холодная, бездушная улыбка уверенного в себе чудовища. – Слишком неэффективно и слишком...

Закончить он не успевает, потому что его монолог прерывает тихий щелчок снимаемого с предохранителя пистолета, и он вынужденно переключает свое внимание на новоприбывших лиц. Но когда на тебя нацелен пистолет, а у тебя в руках обыкновенный нож, вряд ли можно что-то сделать, даже если ты подготовленный агент спецслужб, а не простой, по сути, полицейский.

- Бросай оружие и держи руки так, чтобы я их видела, - проносится по комнате еще один знакомый голос, и я опять пытаюсь разглядеть кого-то у себя над головой.

Но Наоми, не сводя прицела с Миками, сама неспешно, маленькими шагами, подходит все ближе и ближе. И только когда рядом со мной раздается судорожный вздох-всхлип, я понимаю, что она пришла сюда не одна. Повернув голову, я натыкаюсь взглядом на Такаду, которая, в свою очередь, не отрывает глаз от Теру, неверяще качая головой. Ума не приложу, как она вообще тут очутилась, но предпочла бы, чтобы она тут вовсе не появлялась. Одно дело, когда рассказывают другие, и совсем другое, когда сама слышишь из уст дорогого и любимого человека, что на самом деле он оказался совсем другим. Что скрывал настолько ужасную правду. Что врал тебе все это время.

Так что я поспешно проглатываю «Что вы так долго?», все это время вертевшееся у меня на языке, и просто закрываю глаза, пытаясь отключиться от происходящего. И плевать, что жизнь моя, скорее всего окончена, потому что, арестовав Миками, все слышавшая Наоми примется за нас. Не хочу об этом думать – пусть все будет, как будет.

Оказывается, даже невозмутимого Миками можно удивить. Стоило Такаде только появиться в помещении, как маска равнодушия вместе с дьявольской улыбкой сползает с его лица, и оно приобретает какое-то недоуменное и даже растерянное выражение.

- Таки? Что ты тут делаешь? – медленно спрашивает он, полностью игнорируя Наоми и по-прежнему держа нож в руках.

- Я тревожилась за тебя, - отвечает она срывающимся голосом. – Ты внезапно исчез неизвестно куда, не предупредив меня. В участке о тебе ничего не слышали, и дома тебя не было. А когда стало известно, что пропали Эль, Бейонд и Кристен, я испугалась, что ты можешь повторить судьбу жертв Гарвардского палача. – Она шумно втягивает воздух, даже не пытаясь сдержать катящиеся по щекам слезы. – Так что я пошла в контору «Пенбер&Пенбер», и мы нашли тебя через GPS.

- Таки, я все могу объяснить, - Миками предпринимает отчаянную попытку подавить конфликт, но Такада не намерена давать ему шанс.

- Не надо ничего объяснять! – отрезает она, подходя к моей левой руке и начав распутывать узел. – Я отчетливо слышала каждое твое слово. Про то, как ты использовал невинных людей для достижения своих планов, про все, что ты сделал и еще собирался сделать.

- Таки…

- Заткнись, Теру! – яростно рявкает она, поднимая на него гневный взгляд. – Ты врал мне! Врал все это время! Так что не надо сейчас просить у меня прощения, громоздя одну ложь на другую.

После этих слов, Миками отступает на шаг, прислоняясь к стене и понурив голову. И больше не пытается завязать с пришедшими разговор, а просто, не глядя, бессмысленно пялится в одну точку, словно внутри у него что-то сломалось и подорвало нормальное функционирование организма. Громко шмыгая носом и постоянно стирая рукавом все новые и новые слезы, Такада продолжает возиться с моей веревкой. От слез тушь размазалась по щекам, но, кажется, она не придавала этому никакого значения. Неудивительно, если разобраться.

Тем временем, Наоми решила брать быка за рога.

- Бросай нож! – приказывает она суровым голосом, по-прежнему, целясь в Миками из пистолета. – И не делай глупостей.

Тот никак не реагирует, словно уснул прямо стоя. Кажется, он даже не дышит, хотя, мне с моего места так плохо видно. Сверля его пристальным взглядом, Наоми делает небольшой шаг вперед, все еще не опуская пистолета. Кажется, эта игра в молчанку уже порядком ей надоела. Видимо, собираясь действовать грубой силой, она делает еще шаг, как вдруг Миками резко поднимает голову, заставляя ее невольно отступить.

- Понимаете, Наоми-сан, - говорит он предельно вежливым голосом, а на лице вновь непроницаемое выражение, по которому захочешь – не поймешь, что у человека на уме. – Есть одна небольшая проблемка. Вы уже должны были догадаться, но я, пожалуй, поясню.

Не понимая, к чему он клонит, я смотрю на него во все глаза. Судя же по тому, как ведут себя братья, они, как и Наоми, уже обо всем догадались, но вот посвятить меня в свои гениальные мысли, видимо, не считают нужным. Такада даже не поворачивает головы, очевидно, полностью отключившись от происходящего.

- Есть одна важная нестыковка в том деле с пожаром, - продолжает витийствовать Теру. – Вы знаете, о чем я. А проблема, собственно, заключается в том, что в момент возгорания я был в участке, и это могут подтвердить десятки людей.

- Вы действовали не одни, мне это известно, - холодно парирует она. – С вами работала еще и девушка, которая, как доподлинно известно, дала отравленные конфеты мистеру Вамми. Но не переживайте. Найти ее будет лишь делом техники. – И, помедлив мгновение, добавляет. - Особенно после того, как арестуют вас.

- Тогда скажите, - говорит самым непринужденным тоном Миками, - когда вы состояли на службе в ФБР, вы ведь были одним из лучших оперативников, не так ли?

- Допустим, - теперь очередь Наоми недоуменно изогнуть бровь. Признаться, я по-прежнему не понимаю, о чем он вообще толкует. Все эти призрачные намеки мне по-прежнему ничего не говорят.

- Но разве инструкторы по боевой подготовке никогда не говорили вам, - Теру хитро прищуривается, делая какое-то неуловимое едва заметное движение вперед, - как важно не открывать врагу свою спину?

А дальше начался один сплошной ад… Раздался тихий свист от рассекающего воздух удара, и в следующую секунду я чувствую, как на мое лицо падают теплые капли крови, и вижу, как Такада, неестественно выгнувшись, медленно валится на пол. На ее красивом лице застыло то самое непонимающее и растерянное выражение, что было у самого Миками, когда она вошла сюда. А ее пальцы по-прежнему мертвой хваткой вцепились в веревку, связывающую мою левую руку.

Как в замедленном действии вижу, как падает Такада, и как Наоми, немного наклонившись вперед, пропускает у себя за затылком смертоносное лезвие, которое уже унесло одну жизнь. Не растерявшись, она со всей дури бьет нападавшего ногой назад и, мгновенно восстановив равновесие, разворачивается, одновременно с этим нацеливая пистолет на новоприбывшее лицо.

Но не успевает. Раздается еще один характерный свист, а за ним следует чудовищный крик боли, и я могу уже наблюдать, как на пол падает Наоми, прижимая к груди обрубок руки, на котором полностью отсутствует кисть. И это просто какое-то безумие! Такого не может происходить на самом деле! На самом деле я сплю, и мне снится этот кошмар! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы все это оказалось лишь дурным сном! Такада и Наоми не могут умереть так глупо! И я сама, черт возьми, не хочу умирать! Не хочу! Я прошла через всю эту каторгу не для того, чтобы сдохнуть на этом гребанном столе!

В сердцах дернув левой рукой, я с удивлением обнаруживаю, что, кажется, ее уже ничто не сдерживает. Кажется, Такада все же довела дело до конца и сумела распутать узел. Осталось только понять, что мне теперь делать. Мельком глянув сперва на Эля, потом на Бейонда и получив в ответ синхронное предостерегающее качание головой, я лишь киваю. Поняла. Момент неподходящий. Впрочем, если в следующую секунду мне просто отрубят голову, подходящего момента вообще не будет…

Но, наивно веря в лучшее, я смиряюсь с неизбежным ожиданием и решаю, наконец, поднять голову, дабы посмотреть на сообщницу Миками. В том, что это девушка, я ни капли не сомневаюсь. На этот раз мне даже не приходится нечеловеческим образом изгибать шею, чтобы ее рассмотреть, потому что она сама смело выходит вперед и подходит к Миками. И я просто не могу поверить своим глазам! Никак не ожидала увидеть здесь столь знакомое лицо… Как она могла все это время скрываться от нас? Как могла ничем себя не выдать? Моя давняя знакомая и бывшая коллега. Официантка из параллельной смены. Кэти Киланес. Именно она сейчас стояла посреди комнаты, с ног до головы заляпанная кровью, и держа в руке самый настоящий самурайский меч. И это окончательно подточило бастионы моего здравого смысла, ибо ничего подобного не может быть просто потому, что быть такого не может!

Но даже мое удивление не идет ни в какое сравнение с тем ужасом, который был на лице Миками. Не отрываясь, он не сводил глаз с лежащей на полу Такады. Не шевелился, замер, словно каменное изваяние, чуть слышно шепча что-то на японском. И не смотря на его шепот, я отчетливо слышала каждое слово, хоть и не понимала ни одного. Но такое в этих словах звучало неверие и отрицание реальности и правды, что пробирало до кончиков пальцев. И его не могли заглушить даже стоны раненой Наоми.

- Да прекрати ты нюни распускать как слюнявая девчонка! – я совершенно не узнаю голос Кэти, сказавшей это. Голос, который, сколько себя помню, всегда звучал тихо и мягко, словно боясь обидеть собеседника. Но сейчас не было в нем ни капли мягкости или сострадания чужому разбитому сердцу. Ничего, кроме бесконечной брезгливости и презрения. И взгляд бы соответствующий, словно смотрела она на таракана или на плевок на тротуаре.

Но Миками никак не отреагировал на ее слова, продолжая стоять столбом. Так-так, может, у них сейчас будет командный раскол, и Миками сам убьет ее? Черт, это решило бы массу проблем! С другой стороны, отчаявшийся человек совершенно непредсказуем.

Не удовлетворившись ответов в виде молчания, Кэти подошла к Такаде, и в следующую секунду послышался звук увесистого пинка.

- Я тебе с самого начала говорила, что твоя мальчишеская привязанность к этой японской прошмандовке ничем хорошим не кончится, - безапелляционно заявляет она, не сводя с Миками откровенно неприязненного взгляда. – И я была права. Давай, скажи это. Я была права. Стоило ей узнать, какой ты на самом деле, она тут же отвернулась от тебя. И всю ее так называемую любовь как ветром сдуло.

Реакции – ноль, как и раньше. Видимо, признав очевидную бесплодность попыток и дальше наладить контакт, Кэти обратила свое внимание на нас. Черт, а я уж думала, о нас забыли.

- Что ж, если хочешь стоять и жевать сопли, мне плевать, - говорит она. – А я тогда займусь нашими дорогими гостями. В конце концов, я же так долго ждала этой встречи.

- Может, тогда для приличия расскажешь, кто ты такая и зачем это делаешь? – задает вопрос Эль.

Хм, что, даже он не знает, кто она на самом деле? Странно. Я-то думала, что как только они с Бейондом увидят ее в лицо, для них все части паззла сразу же сами встанут на свои места. Кажется, я опять ошиблась… И окончательно перестала что-либо понимать, если честно. Потому что, если уж братья не знают, кто на них напал, то это вообще полный бред получается.

- Ах да, я совсем забыла, - цедит Кэти, - что наш блестящий мальчик, отличник, лучший на своем курсе, никогда не видел дальше своего носа. И не замечал вокруг никого, кроме своего ненаглядного брата. – И, набрав в грудь побольше воздуха, выдает. – Я Кэти Киланес. Так понятнее?

И Эль, и Бейонд совершенно одновременно меняются в лице. Недоуменное выражение сменяется пониманием и удовлетворением. И некоторым опасением, если уж быть совсем честной.

- Так значит, это все-таки правда, - мрачно заключает Бейонд. – Все-таки, преследователь – это привет из темного прошлого.

- Повезло, догадался, - с ненавистью произносит она.

- Значит, ты их дочь, - говорит Эль. – Но как? Мы никогда тебя не видели.

- Еще бы вы меня видели, - Кэти говорит сквозь стиснутые зубы, так что я кое-как разбираю слова. – Ведь твой ненаглядный братец, да-да, этот самый, - она тыкает пальцем в Бейонда, - не потрудился справиться о состоянии моей мамы, когда кромсал ее ножом!

- Выходит…

- Да! – выпаляет Кэти. – Она была беременна! На девятом месяце! А ты убил ее! Фактически ты убил меня! – Ее лицо перекашивается до полной неузнаваемости, окончательно теряя прежние черты. Если бы мне раньше кто-то сказал, что мирная и спокойная Кэти превратится в такого монстра, я бы просто покрутила пальцем у виска. Как ей удавалось так маскироваться столь долгое время?

- Меня вытащили из утробы мертвой матери! – продолжала с надрывом кричать она. Такое ощущение, что эти слова многие-многие годы копились в ней, и сейчас, после долгого ожидания, она, наконец, дала себе волю выплеснуть их на виновников своего горя. – И вы еще, ублюдки, спрашиваете, зачем я это делаю?! Всю свою жизнь я жила лишь благодаря мысли о том, как однажды я найду вас и самолично порву вас на части! Отниму у вас всё! Ваших знакомых, друзей, родственников, любимых. Всё!

Судорожно вздохнув, она разражается не менее длинной тирадой.

- Вы представить себе не можете, как отвратительна и унизительна жизнь в приюте для таких, как я! Постоянный прессинг! Постоянные насмешки и издевательства! Но я выжила! И сделала всё, чтобы все уроды, виновные в моем состоянии, заплатили по счетам!

- Ну конечно, - внезапно говорю я, не понимая, что вообще несу. – Еще одна обиженная жизнью девочка… Ах, я такая бедная и несчастная… Ах, меня никто не любит… Бля, да таких, как ты, тысячи! И что? Каждый хватается за нож и начинает из-за этого убивать других людей? Если тебе не хватает мужества признать, что ты не смогла стать выше всего этого и стойко сдержать удар судьбы, то ты просто полное ничтожество, пытающееся найти первопричину своих бед в других людях.

Так, пока она тут разглагольствовала о жизни своей непростой, кажется, я сумела достаточно растянуть узел на второй руке. Так что, если сейчас она попытается меня ударить, я, скорее всего, смогу уклониться. Наверное…

Как и ожидалось, вывести Кэти из себя не составило большого труда. В следующий момент лезвие ее меча, вне всяких сомнений способное разрубить меня напополам, встретилось со столом, на котором я до этого лежала. Сама я успела скатиться с него за мгновение до этого. При этом я смачно грохнулась на пол, неудачно приземлившись на бок. Боль была дикая и на какой-то миг мир заполнила ее ослепительная вспышка. Но разлеживаться и приходить в себя некогда, так что я быстро – вот сама от себя не ожидала такой скорости! – вскакиваю на ноги и бегу по направлению к одной из двух находящихся здесь дверей.

В отличие от меня, Кэти справилась с изумлением от моей дерзкой выходки быстро, так что уже спустя несколько секунд пришлось спешно нагибаться, чтобы она не снесла мне голову. В результате лезвие вонзилось в деревянную дверь и застряло там. Казалось бы, удачный для меня момент схватить что-нибудь и дать ей по голове, но она не собирается давать мне такой шанс, без промедления впечатывая подошву своего ботинка мне в живот. Черт, как же больно! Удар такой силы, что я теряю равновесие и опять падаю на пол.

- Беги, Кристен! – говорит Эль, и я на секунду перевожу на него взгляд. И уже хочу начать возражать, мол, если я уйду, тогда она вас точно убьет, и все такое. Но он обрывает меня на полуслове. – Быстро!

И его крик действует на меня не хуже подзатыльника, так что я опять поднимаюсь на ноги и несусь к противоположной двери. На мое счастье она оказывается открытой, так что я буквально вываливаюсь в какой-то коридор.

- Далеко не убежит, - доносится до меня голос Кэти. – Теру, убей уже эту детектившу. Достал ее скулеж. А потом подожди меня.

Проклятье! Надо куда-то бежать! Вроде она не собирается убивать Эля с Бейондом. По крайней мере, пока. Она хочет убить меня! Надо прятаться! Но куда?! И где я вообще нахожусь?

Не придумав ничего лучше, я срываюсь с места и несусь по темному коридору куда глаза глядят, молясь про себя, чтобы он не завел меня в тупик. По виду, он похож на какой-то подвал. Вдоль потолка тянутся многочисленные трубы, из которых иногда с громким «Пффф» вырывается пар. Черт! Да долго он еще будет тянуться?! Хоть бы одна дверь была...

Словно вняв моим мольбам, коридор действительно закончился, но, слава богам, не тупиком, а большими двойными дверями. Распахнув их, я недоуменно оглядываюсь. Такого я точно не ожидала! И на подвал это совершенно не похоже. Я оказалась в огромном, но заброшенном производственном цеху. По крайней мере, многочисленные конвейеры и приборы не давали причин в этом сомневаться. Мы что, на каком-то заброшенном заводе? Час от часу не легче... Хотя, может, это и хорошо. Здесь точно должен быть где-то телефон.

Как бы там ни было, мне позарез надо где-то спрятаться, пока эта самозваная Ума Турман сюда не добралась. Но где? Подумать над этим жизненно-важным вопросом мне не дала Кэти, ворвавшись все в те же двойные двери, что и я несколькими секундами раньше.

«Ну вот и все, добегалась», - констатирует внутренний голос. На этот раз безо всякого там ехидства или злорадства. Даже без страха. Скорее равнодушно.

- И на что ты надеялась, интересно? - в отличие от моего внутреннего голоса, Кэти полна предвкушения и сейчас улыбается улыбкой настолько безумной, что Бейонд в сравнении с ней кажется полным аутсайдером.

Вести с ней разговоры я не намерена, так что, стоит ей только сделать шаг в мою сторону, как я срываюсь с места и бегу, сама не зная, куда. Подныриваю под конвейерные ленты, взбираюсь по железной лестнице на второй этаж, потом опять спускаюсь вниз. Черт, я как Сара Коннор из «Терминатора»! И, что самое поганое, я понятия не имею, что мне делать. Приблизиться к ней, значит, умереть. А бегать вечно я не смогу. Я уже запыхалась и продержусь недолго. Очень недолго. А эта стерва даже ни разу на бег не перешла! Ходит не спеша, не сводя с меня взгляда, будто знает, что я никуда от нее не денусь. И она права, как ни печально это признавать...

В довершение всего я еще и запинаюсь об моток стального троса, лежащий на полу. Какой урод его там бросил, хотелось бы мне знать?! Голову бы оторвала! И, разумеется, мое фирменное везенье при мне – при падении я умудрилась еще и располосовать кожу на правой ноге о торчащие из троса стальные нити.

- Ну что, набегалась? – любезно интересуется Кэти. - Прекрати уже позориться, право слово.

Отчаянно шаря руками по полу в поисках чего бы то ни было, я натыкаюсь на какую-то полуразбитую бутылку и швыряю ее в Кэти. Та лишь слегка отклоняется в сторону и демонстративно делает еще шаг по направлению ко мне. Я неуклюже ползу назад, периодически метая в нее то, что попадается мне под руку.

Видимо, в какой-то момент ей надоедает эта игра, потому что она делает решительный выпад и просто разрубает надвое трубу, которую я подобрала и собиралась использовать на манер дубинки. А в следующий момент ее ботинок прилетает мне в лицо, отправляя в полет. Удар пришелся точно по носу, который такого надругательства не выдержал. Кровь хлынула так бурно, будто удар вдребезги разрушил сдерживающую переборку. Естественно, я еще и приложилась головой обо что-то, потому что перед глазами все плыло, а затылок адски болел. В глазах из-за боли в разбитом, а возможно, и сломанном носу, стоят слезы, так что я просто не вижу приближающуюся Кэти. Только чувствую, как спустя какое-то время меня хватают за волосы и бросают куда-то в сторону. После чего на полу радом со мной брякает что-то металлическое, а потом на меня наваливается Кэти, смыкая пальцы на моей шее.

- Как ты думаешь, Кристен, – шепчет она мне на ухо, усевшись мне на живот и игнорируя мои вялые попытки сопротивления, - а жертвы Бейонда мучались, когда он их убивал? – И, так как я ничего не говорю в ответ, добавляет. – А ты будешь.

И вот не знаю, то ли эти ее слова так меня разозлили, то ли инстинкт самосохранения проснулся и забил тревогу с новой силой, но внезапно я твердо решила, что умирать тут не собираюсь. Ни от ее руки, ни от чьей-либо другой. Так что, без дальнейших раздумий бью ее кулаком в солнечное сплетение. Места для размаха, будучи прижатой к полу, не найдешь, но это не так и обязательно. Кэти невольно разжимает руки, и повторным ударом я скидываю ее с себя. Наконец, стерев с глаз мешающие нормально видеть слезы, я пытаюсь встать на ноги. Изрезанная нога чертовски болит, но, закусив губу, я все же поднимаюсь. Намного медленнее, чем хотелось бы, но все-таки.

Впрочем, никаких преимуществ мне это все равно не дает. Не успеваю я как следует выпрямиться, как очередной чудовищной силы пинок вновь валит меня на пол. Блин, такими темпами она меня, если и не зарубит и не задушит, то тупо забьет до смерти.

Внезапно ситуация резко изменяется. Я так и не поняла, откуда он тут взялся, но позади Кэти вдруг появляется Эль, держа в руках половину той самой трубы, что разрубила недавно она, и безо всякого предупреждения бьет сводную сестру по затылку. Она такого явно не ожидала, потому что не успевает никак среагировать и неуклюже падает вперед. А Эль, не теряя времени даром, болевым захватом закручивает руки ей за спину. После чего, держа ее одной рукой за волосы, а другой удерживая ее руки, хорошенько прикладывает Кэти головой о ближайшую стену.

- Не-смей-трогать-Кристен-своими-погаными-лапами! – приговаривает он, колошматя ее так, что, будь на ее месте я, то померла бы уже после первого удара.

А Кэти, смотрите-ка, даже сознание не потеряла. Более того, она словно вообще не чувствует боли, потому что решительно бьет Эля пяткой по коленной чашечке и, высвободив руки, наносит еще один удар локтем назад.

- А я все думала, когда же, наконец, появится рыцарь в сияющих доспехах, чья священная обязанность – охранять принцессу, - цинично усмехается она, стирая текущую по лбу кровь, норовящую попасть в глаз.

Что бы она там не говорила, приложил он ее об стену знатно. Как в этот момент выгляжу я сама, боюсь даже представить. Но к носу больно даже чуть-чуть прикоснуться, даже касание вскользь вызывает слезы. Плюс боль в ноге услужливо напоминает, что досталось не только моему лицу.

- Даже жаль, что сюда явился ты, а не твой брат, - продолжает разглагольствовать Кэти. – А может, и к лучшему. Я убью вас обоих. Может, тогда Бейонд поймет, как больно терять тех, кого любишь.

- Можно подумать, ты сама знаешь, каково это, - отвечает Эль. На какую-то секунду глаза Кэти широко распахиваются. – Ты сама сказала, что тебя вытащили из утробы мертвой матери. Ты понятия не имеешь, какими были твои родители на самом деле. Так что кончай мне тут пороть эту херню про то, как тебе больно от этой потери.

- Да пошел ты, - шипит она.

- А бесишься ты только потому, что он, при всем его безумии, смог хоть чего-то добиться, - продолжает давить Эль. – У него есть семья и есть друзья. То, чего ты добиться не в состоянии.

- Ты хочешь убить меня? – внезапно резко меняет тему Кэти. – Я знаю, что хочешь. Как бы ты ни пытался казаться нормальным, как бы ни отрицал для себя этот факт, но ты такой же, как он. Как я. Ты тоже родился в крови своих родителей. Так что давай положим этому конец.

А дальше все слилось в одну сплошную полосу мгновений. Драться Кэти умеет, и умеет хорошо – это видно невооруженными глазом. Сразу видно, что тренировалась она постоянно и в полную силу. Даже без оружия она не дает Элю ни шанса задеть себя. Жестко блокируя все удары, она успевает не только контратаковать, но и наносить свои.

- И это все? Жалкое зрелище, - констатирует она, апперкотом свалив Эля на пол и вытаскивая из ботинка небольшой нож. – Когда ты пришел сюда и ударил меня, я ожидала чего-то большего, но, похоже, ты умеешь бить только в спину, полагаясь на элемент неожиданности.

Сказав это, она накидывается на него, намереваясь нанести последний решающий удар. Он двумя руками держит ее руку, сжимающую нож, но это не больно-то помогает. Откуда у нее, черт возьми, такая силища, что она продавливает блок, давя лишь одной рукой?!

И тут я, наконец, очухиваюсь, поняв, что все это время стояла столбом и зачарованно наблюдала за их поединком, вместо того, чтобы помогать Элю. Поддавшись мимолетному порыву и, не соображая до конца, что же я делаю, я рывком поднимаю уроненный ею ранее меч и, подскочив поближе, с силой обрушиваю его лезвие на спину Кэти.

- А-а-а! – Кэти завизжала так, что у меня заложило уши.

И столько в это крике было ярости, ненависти, отчаяния и боли, что у меня невольно опять навернулись на глаза слезы, заслонив собой картину мира. И чем громче она кричала, тем хуже мне становилось. И я уже не могла остановиться. Нет, нет, нет! Замолчи! Прекрати! Прекрати кричать! Зажмурившись, я продолжала на автомате наносить удар за ударом, удар за ударом... И остановилась лишь, когда Эль вырвал из моих рук меч и отбросил его куда-то в сторону.

Увидев результат своих действий, а заодно себя, чуть ли не с ног до головы заляпанную чужой кровью, мне резко поплохело. В горле застрял ком, а сама я тряслась всем телом, не в силах отвести взгляд от изрубленной Кэти, которую я убила. Господи! Я! Убила! Убила другого человека! Для меня это было слишком, так что я поспешно отвернулась. Чувствуя, что меня вот-вот вырвет, я присела на корточки. Но взбунтовавшийся, было, желудок, вдруг успокоился. Но легче от этого не становилось.

Эль, судя по всему, чувствовал себя не многим лучше моего. Потому что когда присел напротив меня, не стал убеждать меня, что все будет хорошо, не стал успокаивать, что все уже позади, все закончилось. Думается, моральная поддержка ему нужна была ничуть не меньше, чем мне самой. Так что, усевшись на пол, я просто положила голову ему на плечо. Так мы и сидели, не проронив ни слова, фактически в луже крови, рядом с трупом нашего убийцы.

Повисшую тишину, иногда нарушаемую моим шмыганьем носом, разрушают Лайт и Миса, ворвавшиеся в помещение через те самые двойные двери. Держа в руках карманные фонарики, они начали оглядываться по сторонам. Черт, до этого момента я даже не понимала, насколько здесь темно!

- Эль! Кристен! – позвала Миса, вертя головой.

Мы никак не отреагировали на зов – просто не могли выдавить из себя ни слова. Мне было даже неинтересно узнать, каким образом они нас нашли. Ограничивалась лишь фактом – ну нашли и нашли. Рано или поздно они все равно наткнутся на нас...

Так и происходит. Выйдя из-за очередного аппарата, Лайт пускает перед собой луч света, освещая и нас, прижавшихся к стене и тупо смотрящих в пространство, и изуродованное тело Кэти, лежащее неподалеку.

- Миса, они здесь, - зовет он.

Слышится громкий и быстрый топот каблуков, и вскоре Миса тоже появляется в поле зрения. И, заметив нас, кидается к нам.

- О, боже! – в ее голосе ясно слышатся истеричные нотки. При этом она без конца всплескивает руками, явно пытаясь решить, что ей делать. А мы даже не поднимаем взгляд. Не удивлюсь, если нас можно принять за мертвецов. По крайней мере, наш внешний вид вполне может натолкнуть на подобные мысли.

- Крис, вы живы? – спрашивает она, обхватив мое лицо обеими руками и пытаясь поймать мой отсутствующий взгляд. – Ну, скажи что-нибудь! – в отчаянии срывается и кричит она, готовая уже разреветься.

- Все в порядке, Миса, - сипло отвечаю я, не узнавая собственный голос. – Не надо. Не делай такое лицо. И не плачь. Пожалуйста.

В порыве чувств она буквально кидается мне на шею, бесконечно приговаривая «Слава богу, с вами все в порядке. Я так беспокоилась. Господи, я так испугалась...» и так далее. Не замечая того, она буквально облокачивается на мою травмированную ногу и изумленно вскрикивает, когда я неожиданно грубо отталкиваю ее от себя. Нет у меня сил вести себя вежливо, черт возьми! Поняв, наконец, в чем дело, Миса рассыпается в извинениях.

Лайт, в это время пытавшийся растормошить Эля, подает ему руку и помогает подняться на ноги. Миса пытается проделать то же самое со мной, но не выходит. Мало того, что нога явно против такого издевательства, так еще и по всему телу такая невероятная слабость, что я даже пальцами пошевелить не могу. Вероятно, вследствие кровопотери. Так что в результате Мисе приходится идти под руку с Элем, а Лайту тащить меня на руках.

На тело Кэти они предпочли вообще не смотреть. И правильно сделали. У нас всех и так в последнее время нервы ни к черту были. Незачем расшатывать их еще и этим. Хватит с них нашего с Элем вида...

Опять долбанный бесконечный темный коридор... Даже когда я бежала, он казался мне излишне длинным, а сейчас, когда мы возвращались обратно, мне и вовсе начало казаться, что нам предстоит идти по нему до конца жизни. Хотя, теперь у нас был свет. Держа фонарик Лайта, я довольно резво светила им по сторонам. Оказывается, я была неправа. Дверей тут более, чем достаточно. Просто в темноте я не могла их разглядеть.
Мысленно отметив, что, кажется, я начинаю приходить в себя, я предпочитаю закрыть глаза и вычеркнуть из памяти произошедшие события. Не хочу просыпаться по ночам с криками, оттого, что переживаю это все заново во сне...

У всего есть конец. Так что заканчивается и этот проклятый коридор, и мы снова оказываемся в той комнате, с которой все началось. Там на удивление многолюдно. На том самом столе, к которому была привязана я, сидит Наоми, и Мелло с Саю обрабатывают ее руку. Кажется, она тоже потеряла много крови, потому что выглядит очень больной и изможденной. На соседнем столе лежит тело Такады, накрытое длинным плащом Миками. А сам Теру связанный валяется в углу и без конца орет, срываясь на фальцет:

- Это все ты, сучка! Ты виновата! Это ты привела ее сюда! Это из-за тебя она умерла! Ты ответишь за это! Я убью тебя!

Бейонд сидит на третьем столе и, кажется, пребывает в схожем с нашим с Элем состоянии – тоже неподвижно сидит и молча смотрит в одну точку.

Увидев нас, Саю вверяет руку Наоми целиком и полностью заботам Мелло и кидается к нам.

- Как они? – обеспокоено спрашивает она, широко распахнутыми глазами разглядывая кровь, в которой я угваздалась по уши.

- У Кристен ранена нога, - поясняет Лайт. – Но вроде бы ничего серьезного. Жить будет.

- Давай я займусь, - говорит она, доставая из аптечки зеленку и бинты.

Лайт укладывает меня на стол, немного потеснив Бейонда, и Саю начинает колдовать над моей ногой. Кажется, я прихожу в себя намного быстрее, чем смела надеяться, потому что проходит всего несколько минут, когда во мне начинает разгораться здоровое любопытство.

- Как вы нас нашли?

- О, заговорила, - грустно улыбается Саю. – Хороший признак. – И, чуть помедлив, все же начинает объяснять. – Ну, на самом деле, все просто. Мы не на шутку встревожились, когда вы трое не пришли на собрание. И потом как-то все стало всплывать. Одно за другим... Сперва программа Майла выдала вердикт, что на самом деле камеры покупал Миками Теру. А потом Лайт и Михаэль принесли результаты экспертизы осколка бутылки, который они исследовали. И дело было даже не в копоти, которая была на нем, а в самом стекле. Понимаешь, была использована бутылка, производство которых прекратили еще в восьмидесятых годах из-за какого-то там дефекта. А потом пришел Нейт и заявил, что если мы хотим вас найти, то следует поторопиться, и дал этот адрес. Представляешь, он, оказывается, давно уже знал, кто за всем этим стоит, но нам не говорил, потому что считал, что его это не касается! Идиот несчастный! Мы и поехали сюда. И вы действительно были тут. Вместе с этими, - она кивнула головой в сторону вопящего Миками. – Мы пришли как раз в тот момент, когда он подобрал пистолет и собирался застрелись Бейонда и Наоми-сан. Но Михаэль успел вовремя и пустил в дело этот свой шокер. Но мы все равно опоздали... потому-то Таки... – на этом месте она не выдержала и расплакалась. – Но слава богу, что хоть вы все живы...

С этими словами она бросила возиться с моей раной и просто порывисто обняла меня. И, спустя секунду, я поймала себя на мысли, что тоже крепко обнимаю ее и что тоже плачу, совершенно не стесняясь собственных слез.






- Ты спас мне жизнь, - говорит Наоми Бейонду, когда ребята сворачивают свой полевой госпиталь. – И я благодарна тебе, - добавляет она, кланяясь в чисто японской манере. – Но я знаю, кто ты. И знаю, что ты сделал.

- Если вы собираетесь выдать меня властям, я пойму, - ровным голосом отвечает он. – И не буду сопротивляться. Я всегда знал, что не смогу скрываться вечно, и я готов понести наказание за содеянное.

Наоми надолго замолкает, так что тишину, царящую в комнате, нарушают лишь вопли Миками, который за все это время не замолчал ни на секунду. Как только при этом не охрип, ума не приложу. Эль, осмотрев его состояние, поставил диагноз: «Вообще никакой». Похоже, непринятие смерти Такады окончательно сорвало его с катушек, ибо, кроме Наоми, которую он считает виновной в смерти своей любимой, он вообще никого не замечает. И никак не реагирует на попытки завязать с ним разговор.

- Именно так я и собиралась поступить, да, - наконец, произносит Наоми, серьезно смотря Бейонду в глаза. – Но, думаю, ты уже получил свой урок.

- Вы отпустите меня, Наоми-сан? – уточняет он, а во взгляде видны одновременно неверие и убежденность, что иначе и быть не могло.

- До твоего первого проступка, - жестко говорит она.

- А как же дело Гарвардского палача?

- Думаю, у полиции появился отличный кандидат на эту роль, - внушительно произносит Наоми, кивая в сторону Миками. – Улики укажут на Миками Теру, и дело закроют. И, думаю, будет лучше, если в это время вы всей компанией будете где-нибудь на Карибах.

- Будем, - кивает в ответ Бейонд и тоже кланяется. – Берегите себя, Мисора Наоми.




Прошло два месяца с той бойни на закрытом заводе стеклотары на окраине Кембриджа. Вняв совету Мисоры Наоми, мы провели некоторое время в Японии, подальше от расследования дела Гарвардского Палача. Надо было организовать похороны Такады, обсудить, что нам следует делать дальше – сами понимаете.

И хотя я всегда хотела побывать в Японии, по большей части из-за пылкой любви к аниме и манге, в свете прошедших событий я так и не смогла в полной мере насладиться поездкой.

Занятия в Университете были отменены, все экзамены перенесены на начало следующего года, так что мы справедливо решили переждать все судебные тяготы в безопасном месте, взвалив все проблемы по обеспечению доказательств на Наоми, раз уж она добровольно вызвалась.

Наши отношения с друзьями вроде бы не претерпели особых изменений. Честно говоря, после того, что случилось с Такадой, я ожидала, что Лайт, Миса и Саю порвут со мной все связи, и была готова к этому. Но этого не произошло, чему я несказанно рада. Исключение составил разве что Мэтти, уехавший назад в Кембридж сразу же после похорон. Но разве можно винить его в этом? Думаю, ему надо просто побыть одному и привести чувства в порядок.

- Дай ему время, Кристен, - сказал мне Мелло, когда я пыталась отговорить Майла от столь поспешного возвращения.

Сам Мелло освоился в Токио, пожалуй, быстрее всех нас, даже быстрее его исконный обитателей. Странно, что раньше я слышала от него довольно циничные высказывания относительно этого города и вообще всей Японии в целом. А сейчас он, смотрите-ка, планирует приехать сюда после окончания Университета и на некоторое время обосноваться здесь. Лайт и Миса, разумеется, обещают оказывать ему в этом начинании всяческую поддержку. Но, думается мне, у них вряд ли будет на это время. Миса всерьез намерена ехать и покорять Голливуд, тем более, что приглашение ей уже приходило. А Лайт вряд ли бросит ее там одну. Но Мелло не пропадет без их помощи – он из той породы, что вообще нигде не пропадет и стойко перенесет все тяготы.

Саю и Ниа большую часть времени проводили с родителями Саю. Сами понимаете, их отношения вполне к этому располагают. О прискорбном состоянии здоровья Нейта они явно предпочитают не думать, и это правильно. Может, случится чудо, и смерть обойдет его стороной. Ведь, говорят, положительные эмоции здорово этому способствуют. Относительно знаний Ниа о тайне личности Миками Теру мы говорили после случившегося всего один раз, и тогда он выдал нам весьма убедительный аргумент, с которым так просто не поспоришь.

- Я никому не сказал, кем ты являешься на самом деле, - сказал он Бейонду, когда тот спросил его об этом. – Так с чего вы взяли, что я буду раскрывать вам чужие тайны? Они на то и тайны, чтобы держаться в секрете от других.

Бог равнодушия, что с него взять. Но, главное, что в нужный момент он все же пришел нам на помощь. А упрекать его за столь длительное молчание глупо и бесполезно – у каждого из нас свои тараканы в голове. Не исключено, что он знает еще пару-тройку тайн других людей, имеет на это право.

Что до меня, Эля и Бейонда, то мы еще толком не определились, чем будем заниматься после учебы. В конце концов, Эль уже закончил последний пятый курс обучения, а я, если это понадобится, без малейшего сожаления могу бросить Университет. Единственное, на чем мы сошлись во мнениях, так это в том, что нам просто позарез следует снова слетать в Лондон. На этот раз всем троим. Но если Ватари захочет, то можно взять и его. Ватари, кстати, полностью оправился после комы и вновь стал прежним жизнерадостным человеком, жизненная сила которого просто бьет ключом.

Но все когда-то заканчивается, так что подошли к концу и наши японские каникулы. В Кембридж возвращались, стараясь делать вид, что ничего тут не происходило, и вообще, что мы просто уезжали отдохнуть.
«Пенбер&Пенбер» отлично сработали – свое дело детективы хорошо знали. Судебное разбирательство по делу Гарвардского палача было закончено и, согласно приговору суда, остаток своей жизни Миками Теру проведет на принудительном лечении. Судебный эксперт пришел к выводу, что вменяемым подсудимого считать попросту нельзя, так что вариант тюрьмы и смертной казни был невозможен. Что ж, это даже как-то успокаивает. Не хотелось бы, чтобы из-за нас казнили невиновного. А так ему хотя бы будет оказана медицинская помощь. Конечно, не исключен и тот факт, что однажды он придет в себя, и тогда полиция возьмется уже за нас, но я совершенно не беспокоюсь по этому поводу. И даже не знаю, почему. Наверное, невозможно всерьез бояться туманного будущего, когда побывал на краю смерти.

Наверное, сейчас стоит с головой уйти в учебу и подготовку к предстоящим экзаменам. Стоит поскорее насколько возможно выбросить из головы весь этот кошмар. Наверное, тогда жизнь снова станет легкой и непринужденной. Наверное...





Солнце стоит в самом зените, когда мы идем через центральный парк, возвращаясь с тренировки по плаванью. Братья сказали, что это никуда не годится, что я не умею ни плавать, ни толком постоять за себя и не отстали до тех пор, пока я не записалась в бассейн. А чтобы мне было не так скучно тренироваться, последовали моему примеру. Тренировки, впрочем, мне пока не слишком помогают – я все равно иду ко дну камнем, но все же не оставляю надежду это исправить.

Так что сейчас Бейонд выговаривает мне, что, по его мнению, я совершенно безнадежна, а Эль, наоборот, пытается убедить его, что о безнадежности говорить еще рано. Но я особо не прислушиваюсь к их трескотне, а просто иду вслед за ними на автомате, не думая ни о чем конкретно. И когда раздается звонок моего мобильного телефона, я даже на сразу осознаю, откуда идет эта музыка.

- Да? – спрашиваю я, взяв трубку.

- Добрый день, мисс О'Хара, - доносится из телефона приветливый голос Рея Пенбера.

Давненько мы не говорили, приятная неожиданность. После того случая на заводе, когда Бейонд спас Наоми от разъяренного Миками, детективы стали нашими хорошими друзьями. Братья иногда помогали им в их расследованиях, да и вообще Рей и Наоми оказались очень интересными людьми, с которыми приятно проводить время, но только при условии, что они не пытаются найти улики, доказывающие, что ты виновен в массовых убийствах. Как это было раньше. Правда, в последнее время они были вынуждены уехать в Лос-Анджелес по каким-то своим делам. Выходит, вернулись?

- Добрый день, мистер Пенбер, - отзываюсь я, и Эль с Бейондом одновременно поворачиваются ко мне, прекращая свой бессмысленный разговор. Ну, а как же? Вдруг у Рея есть новое интересное дело? – У вас что-то серьезное? Или вы просто звоните, чтобы поздороваться? И как там Наоми-сан?

- О, она еще в Лос-Анджелесе, - отвечает он, а потом вдруг резко оставляет приветливый и легкомысленный тон. – А я звоню вот почему. Помнится, Эль, перед тем, как вы уехали в Японию попросил меня покопаться в данных Скотланд-Ярда и посмотреть, какие там есть данные на Кэти Киланес. И у меня до позавчерашнего вечера все не доходили до этого дела руки.

- И? – не своим голосом, интересуюсь я, чем явно беспокою братьев. И одновременно с этим чувствую, как по спине бежит неприятный холодок. Неужели что-то не так? Неужели кошмар еще не закончен?

- Понимаете, все дело в том, что мистер Вамми был твердо уверен, что у девушки, давшей ему конфеты, на руке был шрам, - говорит Рей. – Но, по заключению патологоанатома, подобных шрамов не было обнаружено на руке Кэти Киланес.

Заслушавшись Рея, я даже не сразу чувствую, как мой правый бок пронзает резкая боль. Понимаю, что что-то не так, лишь когда у меня подкашиваются колени, и я падаю на асфальт. Ничего не понимая, я неосознанно тянусь рукой к источнику боли и лишь судорожно вздыхаю, когда вижу заляпанную кровью ладонь. Моей кровью! А упавший рядом со мной телефон продолжает, как ни в чем ни бывало, вещать голосом Рея:

- А вчера пришел ответ на мой запрос в Скотланд-Ярд и, оказывается, до этого мы не видели всей картины целиком. У Джейсона и Жанны Киланес была не одна дочь. У них были сестры-близнецы. И вторую из них звали...

- Мария, - шепчу я до того, как он произносит это имя.

Потому что теперь и я вижу всю картину целиком. Потому что я вижу стоящую недалеко от нас женскую фигуру.

- Мария Коллинз...

Все еще не до конца осознавая происходящее, я слышу звуки выстрелов, вижу, как падают рядом со мной братья. И безмолвный крик застревает у меня в горле. И я отчаянно качаю головой. Этого просто не может быть! Как мы могли упустить это?! Как?..

И еще два выстрела, и сознание заволакивает тьма...