Том 1. Глава 5. Неожиданный соперник

Чайник на плите отчаянно свистит, выплевывая клубы пара, и только это нарушает идеальную тишину, царящую на кухне. Я сижу перед открытым ноутбуком и печатаю курсовую работу по экономике торговли, то и дело сверяясь с дюжиной справочников, которые открытыми лежат на столе, чтобы не перепутать фамилии ученых и даты издания тех или иных их трудов. Свист ужасно мешает сосредоточиться, и я тихо начинаю злиться на Саю и нее наркоманскую зависимость от кофе, и ее дурацкую привычку включать чайник и забывать о нем. Когда в таком шуме проходят две минуту, мое терпение лопается, так что приходится оторвать зад от табуретки и ползти к плите.

Однако стоит выключить чайник, как раздается звонок телефона.

«Ну, блин, - ругаюсь про себя, но все же иду в прихожую. – Явно мама звонит, чтобы сообщить, что завтра приезжает…»

Невозможность немедленно вернуться к написанию курсовой вызывает у меня почти физическое страдание, а мысли о том, что разговор с мамой может затянуться на добрых полчаса, только его усугубляет.

- Алло?

Как ни странно, отвечает мне вовсе не мамин голос. И даже не женский.

- Здравствуйте, могу я услышать Ягами Лайта? – вежливо интересуется звонящий.

«Что за черт?!» - мысленно возмущаюсь я, недовольная тем, что Лайт раздает номер моего телефона направо и налево.

- А кто его спрашивает? – интересуюсь в свою очередь я.

- Я из его секции по теннису, - незамедлительно приходит ответ.

«Твою-то мать… – качаю головой еще более возмущенно и начинаю всерьез сердиться на Лайта. – Сейчас что, все его ученики начнут звонить сюда? Я ж свихнусь от этого перезвона…»

- Минутку, - терпеливо отвечаю в трубку, не выдавая своего раздражения.

После чего кладу ее рядом с аппаратом и хмурая иду в гостиную. Лайт и Миса удобно разлеглись на диване и смотрят по телевизору «Молчание ягнят». Но я вовсе не разделяю их блаженства и бесцеремонно разрушаю идиллию.

- Лайт, какого черта?! - сходу начинаю возмущаться я, да так громко, что практически перекрикиваю телевизор, и ключевой разговор Ганнибала Лектера и Клариссы Старлинг остается неуслышанным.

- Что? – удивленно смотрит он, явно не ожидав моих воплей.

- Почему твои ученики звонят ко мне домой? – я стою «руки в боки». – Ты что, оставил им для связи этот номер?

- Ничего я не оставлял, - категорично заявляет Лайт, и по его лицу и голосу ясно, что он говорит правду.

- Ладно, как бы там ни было, - смягчаюсь я, - тебя к телефону какой-то парень. Говорит, что твой ученик.

Он только пожимает плечами и, встав с дивана, уходит в коридор, а я возвращаюсь на кухню. Недовольство по поводу инцидента с телефоном так никуда и не делось, так что наливаю себе мятного зеленого чаю. На столе уже стоит немытая кружка из-под кофе – Саю каким-то образом умудрилась прийти сюда и выдуть почти что пол-литра этой дряни, пока я отвечала на звонок.

Только сажусь, чтобы продолжить работу над курсовой, как дверь кухни открывается, и теперь уже Лайт нарушает наше с ноутбуком уединение. Я хочу нарочито вежливо напомнить ему, что у меня должно быть личное пространство, которое нарушать не стоит, но осекаюсь, увидев его лицо. Давненько я не видела Лайта таким настороженным.

- Ты чего? – интересуюсь я, закрывая файл с курсовой, потому что, похоже, работать над ней дальше сегодня уже не получится.

- Это звонил не один из моих учеников, - хмуро произносит он.

- Кто же? – мои брови удивленно вскидываются вверх.

Он некоторое время не отвечает, словно обдумывая, что же сказать. Даже выпивает стакан воды за эту паузу, но потом все же садится на табуретку напротив меня и произносит:

- Короче говоря, меня вызвали на дуэль. – И замолкает, словно этим все сказано.

- Что я слышу?! – врывается на кухню Саю. – Брата кто-то вызвал потягаться мастерством в теннисе?

Лайт ничего не отвечает, но и так ясно, что Саю не ошиблась.

- И кто же этот самоубийца? – мои губы сами по себе складываются в ироничную улыбочку.

- Некто Эль Лолайт, - он произносит это имя с неожиданным, похоже, даже для самого себя презрением, словно сплюнув себе под ноги.

- Ух ты, у вас даже имена похожи, - улыбается Саю, не обращая ни малейшего внимания на раздражение брата.

- И ты согласился? – спрашиваю я.

- А я должен был отказаться? Мне казалось, я знаю всех хороших игроков в теннис в Гарварде, - Лайт брезгливо передергивает плечами. – А это имя я вообще слышу впервые.

- Ну чего ты сердишься, Лайт? – мягко спрашивает Миса, тоже заходя в кухню. Усевшись рядом с ним, она подлезает ему под руку, чтобы та оказалась у нее на плечах. – Ты же лучше всех играешь в теннис в Университете, так чего ты так распереживался?

Похоже, Лайт и сам не понимает, что на него нашло. Мне остается только покачать головой. Глянув на часы, я отстраненно замечаю, что Мелло и Мэтт опять опаздывают на ужин. Мелло так и не отказался от идеи поиграть в сыщика и даже сманил этим Мэтта, так что они, наплевав на учебу, целыми днями крутятся возле общежития, выискивая какие-то гипотетические улики. Ниа в последнее время почти не показывается вне комнаты, не вылезая из Интернета. Понятия не имею, что он там ищет, но он настолько поглощен этим процессом, что не получается даже просто вызвать его на разговор. В конце концов, мы плюем на это и оставляем его в покое.

Из прихожей доносится звук открываемой двери и шуршание полиэтиленовых пакетов.

- Ого, я что-то пропустила? – жизнерадостно интересуется Такада, не ожидавшая обнаружить на кухне такое сборище.

Лайт тут же встает и забирает у нее тяжелые пакеты с продуктами, которые она принесла. Кажется, у него нет особого желания обсуждать тему предстоящего поединка с кем бы то ни было, так что он начинает молча раскладывать покупки в холодильник.

- Видимо, пропустила, - спокойно отмечает Такада, не дождавшись ответа от Лайта, и поворачивается к нам. – Так что тут произошло?

- Лайта вызвали на поединок, - поясняет Саю.

Следующие пять минут я рассказываю ей о таинственном телефонном звонке, о недовольстве Ягами и моем собственном из-за того, что кто-то узнал мой номер телефона.

- Эль Лолайт? – теперь удивленной выглядит Такада. – Ты уверен? – смотрит она на Лайта, который, разобравшись с продуктами, вновь усаживается рядом с Мисой.

- Да, уверен, - пожимает плечами он. – А в чем дело? Ты его, что, знаешь?

- Ну, лично не знакома, но наслышана… Да и видела его несколько раз… – в ее голосе звучит такое сомнение, что я начинаю подозревать неладное. И думаю, не одна я. - И он ну совсем не похож на первоклассного игрока в теннис…

- Серьезно? – опять хмурится Лайт.

- Более чем, - буркает Такада. – Он словно вообще не от мира сего… Ну, увидишь – поймешь, о чем я. Когда, кстати, вы собираетесь сойтись в честном бою? – усмехается она, и ее улыбка не предвещает для Лайта ничего хорошего.

И он это понимает.

- Седьмого. – Лайт недоверчиво косится на нее.

- Яааасно… – задумчиво тянет она, мечтательно улыбаясь.

- Э, только давай без глупостей, а?

- Да без проблем, - беззаботно соглашается Такада, и от ее улыбочки даже у меня по спине бегут мурашки, что уж говорить о Лайте.





Уже на следующий день весть о предстоящем матче облетает весь Гарвард. Реакция на эту новость самая разная: кто-то относится к этой идее с небывалым энтузиазмом – ну как же, игра двух профессионалов дорогого стоит; кто-то, наоборот, считает, что в свете последних событий это совершенно неуместно; кому-то вообще фиолетово. А кто-то начинает заключать пари и делать ставки. И вскоре ставок становится так много, что приходится брать ситуацию под контроль, чем и занимается Такада, мигом все организовав.

Как назло, седьмого числа и у меня, и у Саю рабочий день, так что мы никак не успеваем прийти к игре. Девушки из параллельной смены наотрез отказываются меняться с нами, по той простой причине, что сами хотят посмотреть игру. Обидно до зубного скрежета, но ничего поделать нельзя. Удается разве что слезно упросить директора кафе отпустить нас на полчасика пораньше, так что был шанс успеть хотя бы к финалу.

Седьмое число наступает совершенно незаметно, дни перед ним летят с поистине невероятной скоростью. За день до игры – шестого числа – Лайт, наконец, встретился со своим завтрашним соперником и после беседы с ним вернулся в еще более дурном настроении, чем был до этого. Похоже, этот разговор вызвал у него столько эмоций, что при его пересказе нам он никак не может толком связать и двух слов.

- Ну, я его и спрашиваю: «Чего это вдруг тебе приспичило?» А он шары на меня понимает и хлопает ими удивленно, мол, ты о чем, я тебя вообще не понимаю… Ну да! Не понимает он, как же! «А звонил мне кто, - спрашиваю, - призрак что ли?» Он пуще прежнего на меня свои зенки таращит. – И тут начинает кривляться, словно желая показать нам, как именно выглядел его собеседник. – «Вообще-то это ты мне звонил». Тьфу! Делать мне нечего, только звонить кому-то вроде него! Если струсил, мог бы так и сказать, а не корчить из себя дурака!

Мы изо всех сил стараемся вставить хоть слово, но словоизвержение Лайта неудержимо.

- Вы бы его видели! Нет, вы бы только его видели! И это с ним мне предстоит играть?! Это даже на шутку не похоже!

- Да, брат, эк тебя проняло… – еще не отойдя от шока от такого истеричного крика, качает головой Мелло.

- Я же предупреждала, - усмехается Такада, глядя на взвинченного до предела Ягами.

- А к тебе вообще отдельный разговор! – похоже, истерика у Лайта прогрессирует на ходу. – На кой черт ты рассказала всем об этом матче? Да еще и объявляла об этом с таким пафосом?! Какая, к черту, битва профессионалов?!

- Лааайт, успокойся, - приобнимает его Миса. – Ты чего опять сердишься?

- Может быть, Лайт просто боится проиграть? – без обиняков интересуется Ниа, захлопнув книгу, которую он до этого читал, сидя на столе. Игнорировать убийственный взгляд Лайта не составляет ему никаких проблем.

- Я боюсь? – как-то совсем по-детски дуется тот. – Да вот еще.

- Ну так вот и успокойся, - хлопает его по плечу Мэтт.

Саю, до этого молча наблюдающая за этим небольшим скандалом, только наливает полный стакан лимонного сока и протягивает брату. Тот, как всегда, выпивает это, даже не поморщившись – из нас восьмерых только он на такое способен.






Седьмого числа мы с Саю готовы локти кусать от досады, но, ничего не поделаешь, и после лекций мы, вместо теннисного корта идем в «Золотые листья». И при этом знаем, что посетителей сегодня опять будет раз, два и обчелся…

- Покажи ему, братик! – потрясает кулаками Саю.

- Ни пуха, Лайт, - говорю на прощание я, и мы скрепя сердце идем к клубу.

- К черту… – слышу я его запоздалый ответ.

И снова смена тянется так долго, словно кто-то заговорил проклятое время течь вдвое дольше, чем положено. Кажется, что один час длится целый день… Хотя с количеством посетителей мы, конечно, ошиблись. Все же людей, считающих, что матч – не такое уж важное событие, чтобы тратить на него время, не так мало. Но это ничего не меняет. Мы меланхолично наполняем бокалы, ходим с подносами меж столиков, каждые пять минут поглядывая на часы, словно наши взгляды могут заставить часовую стрелку двигаться быстрее.

Кажется, директор и сам уже жалеет, что не дал нам внеочередной выходной. И когда уже десятый раз за смену он делает нам замечание, то за рассеянный вид, то за отсутствие улыбки на лице, то за невнимательность при подаче блюд, наконец, сжаливается, и отпускает нас на все четыре стороны аж на час раньше, но при условии, что завтра будем работать на час дольше. Вообще, он мировой мужик, понимающий, при желании с ним можно договориться.

Вот и сейчас, чуть ли не расцеловав его в знак благодарности, мы меньше чем за минуту снимаем с себя фартуки и козырьки, накидываем куртки и, с трудом прорываясь к выходу, нещадно расталкиваем других посетителей, и плевать нам с высокой колокольни на их возмущенные возгласы.

Выбравшись кое-как из «Золотых листьев», мы пулей несемся к стадиону. Как назло, начинается вьюга, и снег летит нам прямо в лицо. До стадиона при таких условиях добираться не меньше, чем четверть часа, но мы не можем терять ни секунды и, стиснув зубы, идем, идем, идем.

Увы, даже несмотря на уход с работы раньше, чем предполагалось, мы все равно пропустили самое интересное и успеваем посмотреть лишь последний гейм.

- Гья! – внезапно визжит Саю, заставив меня подскочить, стоит ей только взглянуть на корт. – Это же тот парень из кафе!

Я тоже смотрю на соперника Лайта, и моя челюсть падает на грудь. Вот уж ни за что бы не подумала, что тот самый любитель клубничного варенья и окажется тем, кто осмелился бросить вызов Лайту в теннисе. Потому что выглядел он тогда настолько нелепо, неспортивно и вообще сюрреалистично, что у меня и мысли не могло такой возникнуть. Похоже, у Саю тоже. Однако потом внимание наше переключается с того, что он вообще умеет держать в руках ракетку, на то, как он играет. Уж насколько я несведуща в большом теннисе, но даже я понимаю, что парень играет на профессиональном уровне, ни в чем не уступая Лайту.

И я смотрю на игру, словно завороженная. Четко выверенные движения, и чудовищная сила удара, и желтый мячик, с невероятной скоростью летающий по корту, и яростный взгляд Лайта, и ледяное спокойствие в глазах его оппонента.

И голову опять заполняет какой-то туман, так что я даже не успеваю заметить, как Лайт пропускает решающий мяч, как заходится в крике толпа болельщиков, и даже вопль Саю, досадливый и возмущенный одновременно, не может, как следует, привести меня в чувство.

Потом толпа расходится, и Саю трясет меня за плечо.

- Эй, Кристен, ау! – вопит она мне в ухо.

- Чего? – наконец, очухиваюсь я.

- Пошли, говорю, - тянет она меня к входу на корт, где Лайт, шатаясь, вытирает со лба пот. При этом он не выглядит ни расстроенным, ни обиженным, скорее равнодушным. Дескать, ну, проиграл, с кем не бывает.

Словно в противоположность ему, Саю полна праведного гнева. Но бежит она вовсе не к брату, а к его противнику, который с самым пофигистичным видом собирается уходить.

- Эй, ты! – орет она, стремительно сокращая расстояние между ними, и я, и Лайт удивленно на нее смотрим, не зная, что и думать. – Ты играл нечестно! – прямо заявляет Саю ему в глаза. – Мой брат не мог проиграть такому как ты!

- Саю! - шипит Лайт, вытаращив глаза и подбегая к сестре. – Ты что?!

Я спешу к нему на помощь, и в следующий момент Саю уже лежит на плече у брата и почти не сопротивляется, когда он уносит ее прочь с корта. И даже молчит.

- Прошу прощения за свою сестру, - сдержанно извиняется тон перед уходом. – Это была хорошая игра.

Я перевожу взгляд на Эля Лолайта, который провожает Лайта и Саю взглядом. И в его глазах нет ничего, кроме какого-то отстраненного, холодного, но вполне деятельного интереса. При свете прожекторов он кажется еще более бледным, чем тогда в кафе.

- Вот уж не думала, что ты умеешь играть в теннис, - слова срываются с губ еще до того, как я успеваю подумать, стоит ли вообще что-то говорить.

- А мы знакомы? – он медленно, словно нехотя переводит взгляд на меня.

- Что, память так коротка? – слегка фыркаю я. – Виделись ведь в «Золотых листьях» в ночь перед Рождеством.

- Боюсь, вы меня с кем-то путаете, - заявляет он и идет к выходу, туда, куда только что ушел Лайт.

- Ну конечно, - хмыкаю я, идя чуть позади. – В Гарварде так много студентов с такой внешностью… Не держи меня за дурочку.

- Не понимаю, о чем ты, - не оборачиваясь бросает он, перейдя с «вы» на «ты», и на этом наша великосветская беседа заканчивается.






- Не надо меня утешать! Я спокоен!

Я захожу в гостиную как раз в тот момент, когда Лайт истерично размахивает руками и наматывает круги по комнате, а Миса и Саю пытаются его успокоить и приободрить.

- Я спокоен! Я совершенно спокоен!

- Оно и видно, - качаю головой я.

Саю протягивает ему очередной стакан лимонного сока, но он воротит от напитка нос.

- Я же сказал! Не надо! Меня! Успокаивать! Я сам прекрасно знаю, что я полный идиот, потому что недооценил его! Не надо мне об этом бесконечно напоминать! Я сам прекрасно разберусь со своими проблемами, ладно?!

- Слушай, хорош истерить, а?! – у Мисы, наконец, лопается терпение, и она переходит от «ласково поглаживательных» методов к более радикальным.

Усадив его на диван рядом с собой, она внимательно и на удивление серьезно смотрит ему в глаза. Несколько долгих секунд проходят в молчании, словно в это время они разговаривают без слов.

- Иди отдохни, - мягко говорит она, нарушив тишину. – Тебе надо поспать.

Как ни странно, он ее слушается и, встав, отбывает в их комнату.

- Ловко ты его, - с нотками зависти в голосе замечает Саю. – Меня он никогда не слушается…

Миса ничего не отвечает, только улыбается. И эта улыбка все объясняет лучше любых слов.

Где-то через час приходят Мелло с Мэттом, вдвоем тащащие огромный торт, и Ниа, косящийся то на них, то на нас с девчонками, словно говоря «Я тут ни при чем». И замыкает шествие Такада, уставшая ото всей этой волокиты со ставками, но вполне довольная жизнью.

- А где наш игрок? – интересуется она, окинув взглядом гостиную.

- Спит, - хмурится Миса. – И настойчиво просит оставить свои утешения при себе, так что если торт куплен именно с этой целью, настоятельно советую от него избавиться.

Немного растерявшись от ее слов, Такада быстро берет себя в руки.

- Нет, торт куплен с другой целью. Между прочим, сегодня исполняется ровно десять лет с момента открытия «Золотых листьев». К тому же, 7 января – Рождество Христово по православному календарю.

Я только восхищенно качаю головой. «Вот лисица, всегда найдет, что ответить».