Том 3. Глава 19. Слёзы

- Кристен, вставай, - легонько трясет меня по плечу Эль.

Я ворчу в ответ что-то нечленораздельное, потому что голова такая тяжелая, что мысли даются с огромным трудом, и в придачу к этому ужасно хочется спать. Такое ощущение, что я и часа не проспала, как меня уже начали будить.

- Понедельник уже, - терпеливо напоминает Эль, явно не желая отступать. – Нам пора в университет, так что давай, просыпайся.

«Блииин, - мысленно тяну я измученным тоном. – А я и забыла, что существует такое место, как университет… Будь он трижды проклят. Сейчас явно от силы шесть утра…»

Хочешь, не хочешь, а вставать все же приходится. Вокруг царит все такая же тишина, впрочем, это как раз-таки и неудивительно – откуда бы шуму взяться в отделении комы? Попрощавшись с медсестрой, мы выходим из здания больницы. К моему счастью, у входа нас уже ждет такси. Эль – святая душа – понял, что я сейчас не в том состоянии, чтобы долго шевелить ногами, и заранее предусмотрел, как ему избежать таскания волоком по улице моего спящего тела.

Дома нас ждет совершенно довольный жизнью Бейонд – оно и понятно, после такой-то ночи. При его виде память опять хочет взять верх над реальностью, но я решительно пресекаю эту ее попытку. Эль не сводит с меня пристального изучающего взгляда. Хотела бы я знать, что он ожидает увидеть? Что я брошусь на его брата с пылкими объятьями, так что ли? По стоящим в прихожей сапожкам я делаю вывод, что Саю тоже дома, но спускаться вниз на завтрак явно не горит желанием. Просто чудесно… А ведь я, дура, тешила себя надеждой, что мне удастся подружить Саю с Элем и Бейондом… И как мне могла прийти в голову наивная мысль, что это входит в рамки возможного?

Как бы там ни было, после завтрака я поднимаюсь наверх и после некоторых раздумий осторожно стучу в дверь комнаты Саю, из-за которой раздаются характерные шмыганья носом.

- Э-э-э, Саю, можно войти? – на всякий случай спрашиваю я, медленно приоткрывая дверь и ожидая, что мне в лицо вполне может полететь что-нибудь тяжелое.

- Нет, нельзя, - запоздало отзывается она, когда я уже стою на пороге и широко распахнутыми глазами наблюдаю изменения интерьера данного помещения.

- Но я уже вошла, - как-то отстраненно замечаю я, с ужасом оглядывая горы разбросанных предметов обстановки вперемешку с одеждой, постельным бельем и кипами изорванной бумаги.

Саю сидит на коленях на полу в самом центре этого кавардака, повернувшись спиной к двери, и плачет. Почти беззвучно, только изредка шмыгая носом и судорожно вздрагивая плечами. И хотя я совершенно точно знаю причину ее расстройства, просто потому, что еще несколько минут назад завтракала с этой причиной за одним столом, я все равно спрашиваю:

- Что произошло?

- Ничего, - категорично отрезает она. – Не обращай внимания, со мной все в порядке. – Саю в очередной раз шмыгает носом и вытирает слезы, а когда снова начинает говорить, ее голос предательски срывается. – Какая тебе разница, Кристен?

Я хмурюсь и закрываю за собой дверь, после чего осторожно сажусь на корточки рядом с ней, но она лишь вновь отворачивается и отодвигается подальше.

- Не подходи ко мне! – кричит Саю, закрывая руками голову. – Отстаньте от меня все! Оставьте меня в покое!

- Ты мне объяснишь, в чем дело, или нет? – настойчиво спрашиваю я, прекрасно понимая, что сейчас ей позарез необходимо кому-то выговориться. В конце концов, когда-то я и сама была в такой ситуации, поэтому знаю, что говорю.

- Я же сказала, ничего не случилось, - со слезами в голосе отвечает она. – Ни-че-го! Так что отстань от меня!

- Бейонд что-то тебе сделал? – прямо интересуюсь я, и Саю на секунду замирает, после чего вновь кидается в слезы, и начинает шмыгать носом пуще прежнего.

- Да, бля, он что-то сделал! – яростно кричит она, поворачиваясь ко мне. Распущенные длинные волосы разметались по плечам и полностью скрывают от меня ее заплаканное лицо, но даже сквозь них я чувствую на себе ее испепеляющий взгляд. Саю убирает руки от лица и обхватывает ими живот, а ее плечи снова начинают дрожать от рыданий. – Я ведь говорила тебе, Кристен, что и от него, и от Эля добра не жди, но ты не слушала. А в результате почему-то должна расплачиваться я.

Продолжать делать вид, будто я не понимаю, о чем она говорит, уже не имеет смысла, так что я решительно придвигаюсь ближе и крепко обнимаю ее за плечи, при этом делая своеобразный массаж в области шеи – самый лучший способ успокоить человека, лучше всяких слов. Несколько секунд Саю пытается активно сопротивляться, а потом обмякает и тоже обнимает меня, иногда судорожно всхлипывая. Но истерика понемногу уходит, и в какой-то момент поток слез прекращается. Задней мыслью я отмечаю, что совсем недавно вот так же, как сейчас Саю, я успокаивала Бейонда, и это странное совпадение почему-то кажется мне добрым знаком.

Мельком глянув на часы, я вижу, что мы уже опоздали в университет, и снизу доносится звонок моего мобильного, но я не спешу куда-то идти, и все также продолжаю сидеть рядом с Саю. Потому что она чувствует, что я знаю, каково ей сейчас, и я не могу оставить ее в такой момент одну.

Когда, где-то спустя час, мы спускаемся на первый этаж, братьев там уже нет. То ли Бейонда совесть замучила – хотя я здорово в этом сомневаюсь! – и он решил позволить Саю побыть одной, не обременяя ее своим присутствием, то ли это Эль потащил его с собой, чтобы сказать пару ласковых относительно того, как следует вести себя с лицами противоположного пола. Но самым вероятным все же является вариант, что он просто пошел проветриться, а заодно в магазин за продуктами, коих в холодильнике оказывается очень скудное количество. Как бы там ни было, Саю явно рада, что, кроме нас и животных, в доме никого нет.

- Не молчи, - настойчиво говорю я, когда мы усаживаемся за столом, и Саю, взяв кружку двумя руками, начинает невидящим взглядом смотреть в пространство.

- Я не хочу об этом говорить, Кристен, - тихо отвечает она, качая головой, и, судя по голосу, она в любой момент готова опять расплакаться.

- Поверь, тебе станет легче, - я смотрю на нее долгим понимающим взглядом, и она отводит глаза, смотря куда-то в сторону, а потом опять начинает хныкать. Я тут же решительно помогаю ей сделать глоток кофе, и это подавляет новый приступ истерики в зародыше. – Я знаю, о чем говорю. Так что давай, рассказывай.

- Я… я сама виновата в этом, Кристен, - периодически всхлипывая, произносит она и снова отпивает из кружки. – Я не знаю, что на меня нашло… Я сказала ужасную вещь! Я не должна была!

- Тихо-тихо, - я легонько поглаживаю ее по плечу. – Успокойся. Все в порядке. Что ты ему сказала?

Саю некоторое время молчит, продолжая пить кофе, а потом все же решается.

- Я сказала, что это его мама виновата в том, что он таким вырос.

Я тяжело вздыхаю, теперь понимая, что в произошедшем есть и моя вина. И даже не в том, что я не вмешалась, хотя и в этом тоже, разумеется, но в том, что я молчала с самого начала и не рассказала Саю о том, почему ей не следует давить на Бейонда.

- Это я виновата, - произношу я негромко, доверительно. – Я должна была тебе сказать. – Подумав немного – в конце концов, Эль просил меня не распространяться об этом – я все же добавляю. – Их родителей убили, когда они оба были маленькими. И Бейонд видел, как это случилось. Поэтому родители для него – очень больная тема, которую без причин лучше вообще не затрагивать.

- Я не знала, - шепчет Саю, в ужасе тараща на меня заплаканные глаза. – Я… я даже подумать не могла…

- Я понимаю, понимаю, - тихо приговариваю я, продолжая свой успокаивающий массаж, а потом посылаю ей сочувственный взгляд. – И то, что он с тобой сделал… Я не буду просить тебя простить его за это. Для этого нужно время, я знаю. Но, пожалуйста, постарайся с ним вообще не пересекаться.

- Ладно, - через некоторое время соглашается она, залпом допивая содержимое своей кружки и вставая из-за стола. Но, подойдя к двери, оборачивается. – Я не знаю, что мне сейчас делать, Кристен, - тихо говорит она, смотря в пол.

Я тоже приканчиваю свою порцию утреннего пойла и, слегка приобняв ее за плечи, провожаю ее до комнаты.

- Ты мне вот что скажи, - говорю я, когда она вновь садится на пол, утыкаясь лицом в колени, а я чувствую себя строгой мамочкой, пытающейся вызвать на разговор взрослую дочь. – Ты… не беспокоишься, что?..

- Нет. – Саю понимает меня с полуслова и отрицательно качает головой. – Тут я спокойна. Меня беспокоит то, что он может сделать это снова…

- Разумеется, он этого не сделает, - я даже малость возмущенно пожимаю плечами. – Как тебе такое в голову пришло? Я сегодня же с ним поговорю, так что тебе не о чем волноваться.

- А он сказал, что может сделать, - бесцветным голосом возражает она, не поднимая головы, так что я кое-как могу различить ее слова. – И сказал, что непременно сделает, «если я буду распускать язык»…

- Я ведь тебе с самого начала говорила держать себя в руках, помнишь? – напоминаю я, усаживаясь рядом. – Ну неужели это так сложно и относится к разряду невыполнимого, ммм? – грустно улыбаюсь я.

- Не знаю, - так же грустно, словно в тон мне, отвечает Саю. – Не получается у меня держать себя в руках, когда кто-то из них рядом. – Она, наконец, отрывает голову от своих коленей и безжизненно смотрит прямо перед собой. – А самое главное, Кристен… Я сама попросила его сделать это… Понимаешь, сама? Он вынудил меня. Вынудил попросить. – Саю поворачивает ко мне голову, и в ее глазах плещется такое беспробудное отчаяние, что, кажется, она вот-вот в нем захлебнется. – Так что фактически он ни в чем и не виноват. Он лишь сделал то, что я сказала. И пообещал, что в следующий раз будет точно также.

- Ну, успокойся уже, - я нетерпеливым жестом мягко смахиваю слезу, катящуюся по ее щеке. – Я же сказала, не будет никакого следующего раза, так что не переживай.

- Тебе легко говорить, - опускает голову она, а потом горько добавляет. – А я чувствую себя подзаборной шлюхой. – И вдруг истерично хихикает. – В жизни бы не подумала, что первый раз будет таким. Идиотизм какой-то!

Мне остается лишь покачать головой, поражаясь тому, как похожи наши с ней истории. И мне не надо долго вспоминать, какой раздавленной чувствуешь себя на утро, когда все уже случилось, и начинаешь понемногу задумываться и осознавать, что с тобой произошло. И это мерзкое ощущение грязи внутри и снаружи, и желание пойти в душ и выдраить себя до крови, зная, что даже после этого все равно не почувствуешь себя чистой.

Но Саю есть с кем поговорить, в отличие от меня. И я сделаю все, чтобы помочь ей справиться с этим. Потому что худшее, что может случиться с человеком – это переживать такое в одиночку, держа все в себе, зная, что родителей больше будет волновать «А что же скажут знакомые, когда узнают?», чем твое состояние. В этом мы с Саю тоже похожи. Если у меня на этом сдвинута мама, то у нее там, в Японии, строгий отец, который непременно воспримет это в штыки.

- Кристен, пожалуйста, не говори никому, ладно? – умоляющим голосом внезапно просит Саю. – Никому-никому. Даже Таки и Мисе. Я не хочу… чтобы кто-то знал…

- Разумеется, - киваю я. – Могла бы и не просить, я бы и так никому не сказала. Я же знаю, каково тебе сейчас.

- Откуда знаешь? – недоверчиво спрашивает она, оглядывая меня сверху донизу. – Он что, и с тобой?..

- Нет, - я чуть заметно усмехаюсь и качаю головой. – Почему, как ты думаешь, я никого к себе не подпускала все то время, что мы знакомы? Почему отталкивала Михаэля? Почему настаивала на исключительно дружеских отношениях?

Саю выглядит изрядно озадаченной. Даже отчаяние и скорбь в ее глазах сменяются непониманием и каким-то настороженным интересом. Вообще-то это вполне логично, потому что, кроме Эля, я так никому и не говорила о том, как я жила до поступления в Гарвард, так что откуда бы ей знать, что в моем лице она может найти человека, не понаслышке знающего и понимающего ее чувства.

- Когда я оканчивала школу, мой тогдашний парень и его друзья поступили со мной примерно также, - спокойно говорю я, поражаясь тому, что весь негатив из воспоминаний ушел после того, как я рассказала все Элю, и теперь они стали просто одной из страниц в моей биографии, только и всего. – Впрочем, я тоже была в этом виновата. Доверяла, злоупотребляла спиртным и все такое. – Я только усмехаюсь, смутно вспоминая, как все было. – Так что Чарли и его друзья отымели меня по полной. Все по очереди да не по разу. Сразу после выпускного.

Саю удивленно, но в то же время испуганно таращит на меня глаза, и трудно понять, что ее так удивляет: то ли мои легкомысленные интонации, то ли сама моя история.

- Они… тебя изнасиловали? – осторожно спрашивает она, не сводя с меня серьезного взгляда, в котором уже ясно читается сочувствие.

- Нет, - просто отвечаю я. – Я, как и ты, сама их об этом попросила. Вернее, не то, чтобы сама. Я тогда изрядно перебрала, как и они, и мало, что соображала. Но я точно помню, что я тогда была не против.

- И ты после этого не?.. – она неловко замолкает, словно неуверенная, имеет ли она право задавать столь деликатный вопрос, но я понимаю, о чем она.

- Если бы… - опять усмехаюсь я. – Пришлось в тайне ото всех делать аборт. Узнай об этом моя мама, такое бы началось… Но обошлось.

- И ты никому не рассказывала? – тихо спрашивает Саю. – Но почему?

- А почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал? – вопросом на вопрос отвечаю я. Она лишь потупляет взгляд. – То-то и оно.

- А что было потом? – все также неуверенно интересуется она, видимо, боясь потревожить мои старые раны, которые, впрочем, уже вполне зажили. – Я имею в виду, как ты после этого… ну, не знаю… смотрела ему в глаза? Общалась с ним?

- Никак, - все так же спокойно произношу я. – Чарли бросил меня после этого. И когда мы встретились в следующий раз, он вел себя так, будто это не он встречался со мной последние два года, будто не он… спал со мной… А ведь я его любила… По-настоящему любила… И никак не ожидала с его стороны такой подлости. Как это называется в простонародье? Поматросил и бросил? В итоге я все время после этого случая избегала близких отношений с кем бы то ни было.

- Ты так спокойно говоришь об этом, - удрученно качает головой Саю. – Словно это все случилось не с тобой. Неужели тебя это вообще не волнует? Как ты можешь говорить об этом так равнодушно? Как ты оправилась после этого, если никому не рассказывала?

- Я рассказала Элю, - просто говорю я, и Саю смотрит на меня еще более ошарашено, чем раньше.

- Элю? – недоверчиво спрашивает она. – Когда?

- Когда мы ездили в Англию, - пожимаю плечами я.

Саю на несколько минут замолкает. Обдумывает информацию, я полагаю. И удовлетворенно отмечаю, что разговор о моем прошлом, кажется, помог ей отрешиться от собственных проблем. Или хотя бы понять, что она не одна на всем белом свете.

- Скажи, Кристен, - наконец, нарушает тишину она, опять поворачиваясь ко мне. – Вы с ним… вы ведь были… вместе, верно? В «этом» смысле?

- Да, были, - признаю я и без того очевидный факт. – Во время все той же поездки. А почему ты спрашиваешь?

- Не знаю, - задумчиво отвечает Саю. – Я… я просто пытаюсь понять… Если ты боялась этих отношений… То как?.. Почему ты решилась? Почему позволила Элю?..

Этот ее вопрос лишь вызывает у меня легкую снисходительную улыбку, потому что я неоднократно сама его себе задавала, но так в результате и не нашла ответа, кроме самого банального.

- Наверное, потому что влюбилась.

- А не боялась, что он поступит с тобой так же? – ожидаемый вопрос, опять-таки вызывающий улыбку.

- Нет, не боялась. Такой уж у меня характер. Если люблю, то доверяю. Для меня это совершенно естественно, и не может быть иначе.

- Но почему именно Эль? – наконец, задает Саю вопрос, который, я полагаю, мучил ее последние месяцы. И не ее одну.

- А почему Нейт? – в свою очередь, спрашиваю я, чтобы она поняла, как сложно ответить на подобный вопрос. Практически невозможно, если разобраться, потому что если даже попытаешься назвать причину, она все равно будет казаться тебе неполной.

Так и не найдя ответа, Саю решительно меняет тему.

- Так что мне сейчас делать, Кристен? С собой? С Бейондом?

- Жить дальше, - я лишь пожимаю плечами. – Не зацикливаться на том, что случилось, а стараться верить в лучшее. Понимаю, что по началу это кажется нелегко, но достаточно переключиться на проблемы более значимые, и все это перестает иметь какой бы то ни было смысл. А что до Бейонда… Я с ним поговорю. Разумеется, он поступил с тобой не лучшим образом, но ты ведь сама признала, что тоже была неправа… В общем, как он сам однажды сказал, мы увидим то, что увидим.