Том 2. Глава 15. Ссора

25 марта. Суббота. Хех, никогда не вела дневник. Более того, я обычно даже за датами-то уследить не могла, не подглядев в календарь на телефоне. А тут запоминаю не только дату, но еще и день недели. Хотя, может, так оно и должно быть, если тебе точно известен день, когда твою жизнь собираются отнять. Начинаешь считать дни, часы и минуты, оставшиеся тебе в этом прекрасном мире. Ну, конечно, и этот прогнивший насквозь мир внезапно становится прекрасным и удивительным, полным ярких красок и еще неизведанных впечатлений. И ты начинаешь отчетливо чувствовать, что не хочешь умирать. Как это пафосно и патетично звучит, убиться можно!

Утро, как и все дни до этого начинается с моей попытки дозвониться до Эля. И я уже не удивляюсь и даже не так сильно разочаровываюсь, что она оказывается тщетной.

График мероприятий на сегодняшний день был распланирован еще вчера вечером, прямо перед тем, как лечь спать. Разумеется, я собиралась сходить к Бейонду. На этот раз даже не просто так, чтобы его общество принесло мне глоток свежего воздуха, но и для того, чтобы расспросить о кассете, прослушкой которой вчера занимались Мэтт и Лайт.

Хотя я себе уже тысячу раз говорила, что планирование будущего, даже если это всего лишь несколько грядущих часов, 0 вовсе не моя стезя, потому как мои прогнозы еще ни разу не сбывались, я всякий раз наивно верю, что все пойдет как надо. Я это к тому, что когда я вышла из дома, и на дороге опять столкнулась с Мисорой Наоми, это не стало для меня такой уж неожиданностью. Леди-детектив, о которой последнее время ничего не было слышно, явно направлялась ко мне, но у меня совсем не было настроения с ней разговаривать. И на что я, интересно, надеялась, пытаясь проскочить мимо нее незамеченной?

- А, мисс О'Хара, - окликает меня она, когда я, отвернувшись от нее, иду в другую сторону. – Доброе утро.

Сделать вид, что я ее не услышала, не представляется ни малейшей возможности – мы не так далеко друг от друга, а голос у нее не тихий. Так что, нацепив на лицо легкую улыбку, надеясь, что она не окажется вымученной, я оборачиваюсь. Странно. По сравнению с тем ее визитом, когда она обвиняла меня во взломе сайта ФБР, сейчас она опять сама обходительность и любезность, а вовсе не фурия, готовая смести всех со своего пути.

- Доброе, - киваю я. – Вы ко мне? Если да, то вынуждена разочаровать. Я как раз ухожу. Вы меня простите, я, конечно, понимаю, что вы занимаетесь расследованием, но завтрак для меня – святое. Так что ничем не могу помочь. – Памятуя наше прошлое прощание, я решаю, что быть предельно вежливой мне вовсе необязательно, это не будет смотреться естественно.

- Я сожалею, что тогда так вышло, - внезапно говорит Наоми. – Взломщика уже нашли, и это вовсе не вы и не кто-то из ваших друзей. Так что я хотела извиниться.

«Правда что ли? – недоверчиво хмыкаю я про себя. – А я почему-то была уверена, что это Мэтт... Хотела ведь спросить у него и забыла. Голова дырявая...»

- Ладно, забудьте, - уже примирительно улыбаюсь я. – Полагаю, мы вполне можем совместить завтрак с беседой, вы так не считаете?

Она только вежливо кланяется в типично японской манере, и в следующую минуту мы уже бок о бок идем в сторону «Золотых листьев». Я гадаю, на сколько на этот раз растянется ее интервью и какие вопросы она опять выдумала, а заодно, успею ли я вообще при таком раскладе сходить к Бейонду. А она, полагаю, размышляет, буду ли я для нее и на этот раз ценным свидетелем, и какие вопросы следует мне задавать, а какие я и слушать не стану.

В клубе мы усаживаемся за наш столик, заказываем у Кэти завтрак: я – чай с фирменными бутербродами, а Наоми – кофе и салат, самый дорогой имеющийся в наличии, и самый сытный заодно. Порой мне одной его порции хватало на целый день.

- Итак, что привело вас ко мне снова? – спрашиваю я, решая отделаться от навязчивой собеседницы как можно скорее. – Я уже вроде сказала вам все, что знаю.

- Хотела спросить кое о чем, - она неторопливо отпивает из своей чашки, а потом бросает на меня пристальный и пронзительный взгляд. – Меня интересует кассета, найденная вчера здесь, в «Золотых листьях».

Ее вопрос просто начисто выбивает меня из колеи. Уж чего-чего я ожидала, но только не этого. Да и вообще, как она узнала об этом?! Ведь Саю сразу отдала кассету Лайту, насколько я поняла из разговора с ним. Она что, установила в моем доме камеры? Но я сразу отбрасываю эту идею, как совершенно абсурдную. Не посмела бы. Каким бы дотошным она ни была частным детективом, но я откуда-то совершенно уверена, что она законопослушная гражданка и так грубо нарушать права других людей не станет. Но ради интереса можно все же спросить...

- Как вы узнали о ней? – ее тяжелый взгляд я возвращаю сполна, стараясь прибавить к нему еще и довесок.

- У меня свои источники. - Наоми только пожимает плечами и качает головой, и это значит одновременно и то, что она удивлена моей недогадливостью, ибо наем информаторов – это само собой разумеющееся, и то, что разглашать имя человека, шепнувшего ей нужную информацию, она не собирается. – Вы слушали запись, которая на ней?

Меня внезапно охватывает неимоверное раздражение, и желание отвечать на ее вопросы как-то само собой перетекает в какую-то безумную дикую страсть наговорить кучу всяких гадостей.

- Может, да, а может, и нет, - спокойно отвечаю я.

- Даже если и слушали, то значит ли это, что вы не расскажете мне, что на ней? – Наоми и бровью не ведет и с виду остается такой спокойной, словно и не заметила моей дерзости.

- Значит, - киваю я.

- Значит, слушали, - делает вывод она. – И, похоже, на пленке есть что-то о вашей жизни, что вы предпочли бы не разглашать. Верно? А еще вы очень не хотите, чтобы кассета попала в руки полиции, не так ли? – Наоми вопросительно поднимает брови, едва заметно улыбаясь.

Понять ее двусмысленно невозможно. Угроза. Если не расскажу, она шепнет о кассете Миками Теру. Приходится признать свое поражение и заодно сделать себе втык за то, что пытаюсь играть в опасные игры с людьми, которые на словесных баталиях собаку съели.

- Вы правы, - вздыхаю я. – Но там не было ничего из ряда вон выходящего. Это звуковая запись моей рабочей смены, сделанная на следующий день после того, как я рассказывала, Киоко поругалась с Элем. И за несколько дней до того, как она распустила про меня слухи, - на всякий случай добавляю я, помогая ей восстановить в голове хронологию событий.

- Любопытно, - щурит глаза Наоми, обмозговывая полученную информацию. – У вас есть соображения, кто мог записать это? И с какой целью? И почему именно этот день?

- Ну... – неопределенно тяну я, после чего излагаю ей свою версию относительно директора кафе, которую сочинила вчера.

Шансов, что этот ответ удовлетворит Наоми, никаких. Она, не сомневаюсь, тут же расспросит об этом директора и, когда он ответит отрицательно, будет копать глубже. И добьется того, чтобы кассета так или иначе попала к ней в руки, чтобы прослушать ее самолично. Я здорово сомневаюсь, что на ней будут отпечатки Бейонда – он слишком осторожен, чтобы допустить такой глупый промах. Но даже если и допустит, Наоми вряд ли будет с чем их сравнивать. Да и к тому же, запись была сделана еще в феврале, так что за это время отпечатки, если они и были, вполне могли быть стерты. Да и Лайт с Мэттом, насколько я вчера видела, при обращении с кассетой, не пользовались перчатками, так что есть большая вероятность, что их отпечатки заслонят другие.

После завтрака, когда мы прощаемся, Наоми, как я и ожидала, идет в служебные помещения, явно собираясь переговорить с директором относительно звукозаписи. На меня она, кажется, уже вовсе не обращает внимания, так что есть шанс скрыться незамеченной. Честно говоря, этот разговор превратил мои опасения относительно того, что я могу ее привести к Бейонду, в самую настоящую паранойю. Так что к его дому, куда я изначально собиралась, я иду чуть ли не в обход всего города, то и дело оглядываясь, словно спиной чувствуя, как Наоми или ее таинственный информатор идут за мной след в след, не сводя пристального взгляда. Я езжу на автобусах, постоянно пересаживаясь с одного на другой, захожу в торговый центр, в котором всегда многолюдно, надеясь затеряться в толпе. За этим бесконечным запутыванием следов проходит около двух часов. Наконец, решив, что ничего лучше сделать я уже не смогу, я все же направляюсь к Бейонду.

Его зверинец встречает меня восторженным тявканьем, мяуканьем на все возможные голоса. Так как открывать мне никто не спешил, пришлось открыть дверь запасным ключом. Бейонд рассказал мне о его существовании и местоположении, когда с ужасом осознал, что я от него не отстану. Так что выдержав серию ритуальных облизываний, я все же прохожу в гостиную и диву даюсь. Несмотря на стоящий в комнате гам, Бейонд спит, развалившись на диване, что само по себе – событие из ряда вон выходящее, поскольку я уже успела уяснить, что сон – не самое любимое его времяпровождение.

Внимательно приглядевшись у его лицу – мало ли кошмар снится, - я делаю вывод, что сны его, очевидно, чисты и невинны, как фантазия ребенка, потому что человек, которого мучает кошмар, не может сохранять на лице такое безмятежное выражение. Маленькие пекинесы отчаянно тявкают и зубами тянут меня за штанину в сторону кухни, словно желая этим сказать, что голодны. Но я не спешу утолять их голод. По той простой причине, что раньше двух Бейонд их никогда не кормит, а сейчас еще только час. А что до их голодных взглядов – так это, как у Тома, явление постоянное. Так что я только шикаю на них, чтобы замолчали и не будили своего хозяина, а сама осторожно присаживаюсь в кресло.

Так как заняться особо нечем, я беру с полки первую попавшуюся книгу, к моей неописуемой радости оказавшейся очередным рассказом Гарднера о Перри Мейсоне, и тоже выпадаю из реальности. От чтения отрываюсь только тогда, когда Бейонд любезно осведомляется, не желаю ли я чаю. Зная их с Элем вкусовые пристрастия, я тут же возвращаюсь в реальный мир и иду на кухню готовить чай самостоятельно, во избежание сахарных казусов.

- О, да ты сегодня по делу, Кристен, - усмехается он, когда я за время чаепития несколько раз начинаю, было заводить беседу, но тут же замолкаю, не находя нужных слов.

- Да, по делу, - честно отвечаю я. – Только никак не могу сообразить, как бы лучше задать вопрос... Ну ладно, давай так. Скажи, ты помнишь тот случай в университетской столовой, когда я подсела за стол Киоко, а потом пришел ты и поставил ее на место? За это тебе отдельно спасибо, но речь не о том. Так ты это помнишь?

- Ладно, - опять ухмыляется Бейонд. – Я мог бы сделать вид, что не понимаю, о чем ты, но, пожалуй, не буду. Лень. Так что да, я помню. И что?

- Как ты узнал, о чем я говорила с Киоко в «Золотых листьях» парой дней ранее? – спрашиваю я и на всякий случай уточню. – Я о том, что «есть много сладкого вредно, а то потолстеешь». Тебя не было тогда в кафе о время этого нашего с ней разговора. Откуда тебя стало о нем известно?

- А, понимаю, о чем ты, - понимающе кивает он. – Вижу, кассета не пришлась тебе по душе, ммм?

- Так я права? Это твоих рук дело? – не знаю, откуда внезапно взялось это чувство разочарования и горечи на душе, но я чувствую себя так, словно меня нагло предали, вонзили нож в спину и вообще оскорбили в лучших чувствах. – Но зачем?

- Всего лишь небольшой намек, Кристен, - спокойно поясняет он, попивая из чашки пропитанный чаем сахар, густая масса которого подозрительно хлюпает. – Тогда у меня теплилась надежда, что таким образом ты сможешь понять, что я и мой брат – совершенно разные люди. Но надежда была напрасной, к сожалению. А сейчас... Готов поспорить, что до вчерашнего дня ты даже и не задумывалась, что тогда в столовой там был я, а не Эль? Считай это просто небольшим напоминанием о былых временах.

Его легкомысленный тон окончательно выводит меня из себя. Нет, ну в самом деле! Его разыскивают полиция двух стран и одни из лучших детективов, а он тут шутки шутит!

- Ты что, идиот? – без обиняков нарочито спокойно интересуюсь я, едва сдерживаясь, чтобы не закатить ему хороший скандал. – За тобой по пятам идет Мисора Наоми, а ты тут такой херней страдаешь?! Она уже о многом догадывается и вообще она чертовски умная! Чем ты вообще думаешь?!

- Поправочка, - улыбается Бейонд, и в его глазах пляшут веселые чертики. – Она идет за тобой по пятам, а никак не за мной. О моем существовании леди-детектив и вовсе не подозревает.

Я только раздраженно шиплю и вскакиваю на ноги. В голове на задворках сознания крутится мысль, что, наверное, именно так себя чувствует Саю, когда Эль в очередной раз наносит ей сокрушающее поражение.

- Нет, ты вообще полный придурок, - заявляю я. – И ублюдок, каких мало! Поверить не могу, что вообще с тобой связалась! Иди ты, в таком случае, к черту! Знать тебя не желаю! Разбирайся со своим делом сам.

Он выслушивает эту тираду все с той же улыбкой, ни на йоту не изменившись в лице, а потом, когда я уже иду к двери, произносит.

- Все равно ведь придешь, Кристен. Не ко мне, так к Элю. Не думаешь же ты, в самом деле, что так просто сможешь вычеркнуть нас из своей жизни?

Я только кривлюсь, потому что он опять прав, и ничего с этим не поделаешь, но все же не останавливаюсь, чтобы не дать ему увидеть мое лицо. Я всегда знала, что эта нездоровая, неизвестно откуда взявшаяся привязанность не доведет меня до добра. Но привязанность привязанностью, а сбить с Бейонда немного спеси точно не помешает. С этими мыслями я решительно выхожу из дома, громко хлопнув дверью.