Глава 32

Оказывается, о пауках я знаю крайне мало (для мнящего знающим себя человека так точно). В трактатах принесенных Маэродом прямо говорилось, что в отличие от насекомых у этих тварей есть кровь, собственно потому они и относятся больше к животным. На этом абзаце я слегка подзависла, вспоминая, как изгваздалась при вскрытии волосатой туши. Эта слизь оказывается кровь? Впрочем, густела она очень быстро, так что все возможно. А вообще, если сравнивать обычных паучков с местными монстрами, то создается впечатление, что здешних просто надули. Как шарик. А те вместо того, чтобы благополучно лопнуть, увеличились в размерах. Да что там, у них даже та сморщенная жабра в брюшке, в весьма округлый легочный мешочек превратились. Мистика! Маэрод утверждает — Моргот. Я пожимаю плечами, ибо разницы не вижу.

Кстати, Трандуил во дворец вернулся. Правда, до меня ему снова нет дела, в смысле времени, — разнос, начатый в разнесчастном форте, продолжился уже среди здешних работников. Забавно так, идешь себе спокойно под охраной в столовую, а встреченные перворожденные старательно делают постные физиономии, вот только стоит им скрыться от моего взора, как светящаяся точка в сонаре моментально увеличивает скорость. Не знаю, как это определяет стража, но порой до меня долетают сдавленные фырки.

И да, на третий день пребывания во дворце, закончив разбираться с внутренним устройством пауков, мне стало скучно. Ученики Аурлора, видимо в отместку, быстро встали на ноги, и наставнику ничего не оставалось делать, как увести свой отряд тренироваться в условиях приближенных к реальным. Обязанности с Маэрода по проверке молодого пополнения, тоже никто не снимал, торчать рядом с тюрьмой все свое свободное время наставник был не обязан, хотя и честно пытался меня развлечь.

Так, что нет ничего удивительно, что натура пересилила опасения и, взяв контроль над телом, отправилась в самостоятельную разведку по дворцу. Стража же со мной! Молчит только зараза, но на прямые вопросы отвечает. Кратко, нет, не так — о-о-очень кратко... одним жестом.

Так что, затянув «узелки» эмоциональной сети и аккуратно обернув её вокруг ауры — жизненный урок гениального менестреля Линдира по обморокам мог пригодиться — я отправилась на разведку.

Дворец походил на ожившую сказку — и свет, и тьма, и сумерки. Все зависит от желания и настроения — хочешь, гуляешь по залам, где грани полудрагоценных камней, лепнины и витражных вставок дробят лучики солнца на сотни танцующих в воздухе разноцветных искорок, хочешь, и тихий шорох ветра будет сопровождать в путешествии по запутанным коридорам, где свет и тени переплетаются в ведомый лишь одним им танец. Вот только, несмотря на всю красоту, одной бесцельно бродить по этим залам, оказалось не радостно. Молчаливые стражи, увы, на полноценных спутников не тянули.

А других собеседников и нет. Печалька. Пришлось признать собственное поражение:

— А целители, где обитают?

Направление подсказали движением подбородка. Поближе к «свету», значит? Ну, что ж, за просмотр денег не берут… гномы исключение.

«Тук-тук» — беззвучно постучала я по каменной арке, ведущей в… соты. Эру свидетель, именно такое у меня возникло впечатление, увидев эти залитые солнцем Палаты, впечатанные в пологий каменистый склон за мостом. С низкими широкими балюстрадами, с небольшими террасами и огороженные плотным переплетением зеленеющих ветвей между собой. За колыханием золотисто-коричневых занавесок и расположенных в верхней части палаты витражей всевозможных медовых оттенков, рассмотреть убранство внутри, не получалось.

Сонар обнадеживающе показал наличие живых существ в количестве порядка двадцати пяти тушек… и еще один комплекс палат, уже с другой стороны склона. И не скажешь, что мы во дворце находимся — вон небо виднеется. И да, под ногами тоже чувствовалось наличие живых активных организмов.

И тут я вновь порадовалась наличию стражников. Поманив меня за собой, оба эльфа скользнули в сторону от моста к неприметной, как выяснилось локтей через сорок, тропинке, серпантином спускающейся круто вниз к бурлящему потоку воды. За очередным поворотом я резко замедлилась. Напротив палат под мостом, вырубленная в скале и дополненная творениями Йаванны, виноградной гроздью раскинулась вотчина лихолеских целителей.

Не будь у меня провожатых, вход бы не один час искала. Кто мог додуматься сделать его снизу и похожим на очень широкий раструб воронки, постепенно переходящей в ровный пол? Идеально круглое помещение с кучей диванчиков, несколькими низкими столиками и с картинами, выложенными мелкими цветными камушками.

На мой вопросительный взгляд один из стражей, придерживающий связку колокольчиков на входе, видимо, чтобы не звякали, невозмутимо пожал плечами. Я уже с большим интересом оглядела помещение. Пустое, светлое, по одной из условных стен тихо течет вода, по другой — распускаются скромные синевато-фиолетовые цветочки, пахнет свежестью. А вот и дверь, за потоками воды спрятанная, осторожно толкаем, наблюдая, как меняет направление течения, дабы оставить пространство двери сухим… и застываем с открытым ртом.

Пара целителей в местных укороченных одеждах бодрыми горными козлами скакали по помещению, размахивая короткими, обмотанными тряпками клинками и, как довершающий штрих, тройка эльфов, расположившаяся на подлокотниках кресел, азартными выкриками подбадривающая прыгунов. Хорошая тут звукоизоляция. И целители активные.

У меня дернулся глаз. У блеклого эльфа первого заметившего мою персону тоже. Где-то я уже похожую внешность, кстати, видела, как бы ни на завтраке у Элронда. И чтоб мне о сильмарилл споткнуться, уточнить условия клятвы, взятой Рассветом с откопанных под развалинами Барад-Дура перворожденных, я-таки позабыла.

— Ты кто? — тихий шелестящий голос не скрывал угрозы.

Изображающие очередную атаку прыгуны, казалось, замерли прямо в воздухе, а стоило им утвердиться на ногах, как клинки из зоны видимости испарились.

— Да так, мимо проходила, — пробормотала я, забыв о стеснении и разглядывая тускло-рыже-серого коротковолосого эльфа, в желтоватых глазах которого, горел опасный огонек.

— Так может, — ядовито заметил бывший узник, — мимо и пойдете?


— Может и пойду, только сначала узнаю, кто после битвы Последнего Союза вашего Владыку лечил, — потому что за такое «лечение» калечить надо, — не подскажете? Вместе с направлением, где их искать?

Бледный, скрестив руки на груди, прищурившись, окинул меня внимательным взглядом.

— Мне просто интересно, что ты станешь делать, если они уже в Чертогах Мандоса? — продолжил сцеживать яд тусклый.

— О, поверьте моему скромному опыту, такие живут долго.

Мягко подпихнув меня внутрь помещения, порог переступили мои стражи. Двое сидящих целителей слитым движением встали с диванов.

— Господа?..

— Сопровождаем, — невозмутимая лаконичность.

— Так что там с лекарями, мне бы списочек.

— Допустим, Вы от нас его услышите, — продемонстрировал ровный ряд зубов редкий в этих местах светловолосый эльф целительской породы. — Что дальше?

Пожала плечами. Вопрос разумностью, на мой взгляд, не блистал.

— Если они действительно живы, и понимают, что никакие зелья не могли полностью снять боль от постоянно углубляющейся раны на теле Трандуила, а так же если чувство стыда им все же присуще, то я бы предложила им обсудить окончательное восстановление вашего Владыки от последствий ожога. — Присутствующие эльфы сильно и разом взбледнули. Они что, не в курсе были? Или только сейчас сообразили, кто в гости приперся? — За одним уточнить проблемы, к моему удивлению, все же возникшие у вас при извлечении осколков проклятого металла.

В следующий десяток секунд, блондинистый дважды открывал рот, но так и не смог произнести ни звука. Остальные подавлено молчали.

— Вы, что, хотите сказать, что были не в курсе?

Первым дар речи прорезался у бывшего узника Саурона:

— Объясни…те еще раз, почему именно они?

— А чтобы жизнь медом не казалась.

Коротковолосый сдавленно хмыкнул и серьезно задумался.

— Двое находятся далеко за пределами дворца, третий — Эглерион, — все же решил поделиться сведениями перворожденный.

Не густо, со вздохом возвела глаза к потолку. Последнему-то челюсть я уже сломала. Ибо. Нельзя. Так. Издеваться. Над. Своим. Владыкой. Особенно над Трандуилом. Была бы моя воля, установила бы венценосному постельный режим на пару-тройку дней, чтобы выспался, как следует. А то ведь загонит себя. А, не, туплю, он же перворожденный. Что в таком случае, согласно хроникам происходит с эльфом? Теряет вкус к жизни? Еще хуже!

— А, ты не слишком ли молода для такого? — дернул щекой блондин.

Ах, вот в чем дело! Не спешат здесь слухи расходиться.

— Это основная причина того, почему я считаю некоторых условно бессмертных весьма ленивыми и односторонне развитыми созданиями.

Старательно не смотрю на лишенного ярких цветов эльфа. Надеюсь, намек будет понят, а то уж очень хочется посмотреть на него поближе.

Эльф не подвел (ура! я начинаю предугадывать их поступки!), медленно не сводя с меня тяжелого взгляда, встал и одним танцующим движением преодолел половину помещения. Голову вверх задирать не стала — интересующие меня пятна в ауре, как раз оказались на уровне моих глаз. А не смотреть собеседнику в глаза при разговоре, конечно, не тактично, но не смертельно.

— Это было крайне не вежливо, — вкрадчиво промолвил эльф.

На большее к его видимому сожалению он был не способен. Мгновение назад маячившей за моей спиной страже, достаточно было сделать полшага, дабы преградить путь доведенному до частичной потери контроля перворожденному.

— Вы не сдержаны, — мне же не пришлось тянуться, дабы коснуться его груди в районе тяжело стучащего сердца, — из-за них? Три проклятых осколка вокруг сердца. И это не считая остальных.

Потерявший последние краски перворожденный отшатнулся. Поздно, я уже вцепилась в рубашку, и отпускать добычу не собиралась.

— И чего Вы испугались? Хуже ведь не будет. Я правильно понимаю, кроме гнева, раздражения и редких всплесков азарта Вы уже давно ничего не испытываете? — Треск рвущейся материи и моя невинная фраза. — Сами разденетесь?

Не могу сказать, что чувствовал и тем более о чем думал перворожденный: надеялся на исцеление или хотел поставить меня на место, когда лечение провалится? Три твари, взявшие в осаду его сердце, пульсировали все сильнее, отравляя организм своей яростью и ненавистью. Давайте-давайте! Мне проще будет за вас уцепиться.

— Лечь? — почти оскалился пациент.

— Да мне и так удобно будет, — добавила в голос не испытываемой флегматичности, — хотя, лучше сядьте, а то шваркнетесь затылком об пол, обидно будет.

Эльф скривился и с силой дернул ворот рубашки — мелкие яшмовые пуговицы разлетелись по всей комнате. Так, а остальные эльфы что? Ага, ясно, напряженно пялятся на мою охрану и стараются лишний раз не дергаться. Даже интересно стало — это кого же мне выделили в качестве конвоя-защиты?

Сидящий в кресле перворожденный сверлил меня презрительным взглядом, — не больно то меня это волнует, а вот что действительно важно это расположение и связь осколков между собой. Мне совсем не улыбалось спровоцировать эту гадость на выброс энергии тлена и разложения, ведь помимо трех у сердца было еще четыре в брюшной полости и области таза. Ну-с, погнали.

— Не шевелитесь, а то сольемся вовеки воедино, — и пока пациент отвлекся, осознавая сказанное, коснулась пораженного участка у сердца.

***


Удобные здесь кресла, мягкие, уютные, для человека с трудом ориентирующегося в пространстве самое то. В голове шумело, пол и потолок задались целью поменяться местами со стенами. Откинувшись в кресле с прикрытыми глазами и наматывая влажную прядь выбившихся из простой косы волос, старалась не показывать своего состояния.


В комнате творился… бедлам. Бледный пока еще перворожденный, невидящим взглядом смотрел в окно. Понять его было можно, когда отрава перестаёт действовать на организм и возвращаются чувства и эмоции, тут с ума бы от радости не свихнуться, а этот ничего — держится, причем буквально, за кресло, будто боится, что все окружающее сейчас исчезнет.

Стражи заняли стратегические места по обеим сторонам от меня и привычно демонстрируют небрежный вид, совершенно не обманывающий остальных присутствующих.

Звон в ушах и головокружение постепенно проходят, оставляя усталость и опустошенность. Довольно улыбающийся Эглерион, осторожно укладывает запечатанную колбу с извлеченными осколками в шкатулку из светлого дерева. Молодежь, игравшая здесь с клинками, уже выгнана, пара перворожденных, что ранее наблюдали за их игрищами, плюс рыжий дятел, бывший в свите Трандуила, внимательно следили за действиями своего руководства, умудряясь при этом тихо переговариваться между собой и давать указания тройке незнакомых помощников, кивая на моего подопечного. Судя по скорости, с которой эти «помощники» то появлялись, то исчезали за дверьми, коих здесь оказалось три штуки и мелькавшим в их руках склянкам, целители споро вырабатывали стратегию восстановления все еще до конца не осознающего случившегося блекло-рыжего.

Мой взгляд все чаще останавливается на Эглерионе. Смотрю на временами косящегося в нашу сторону дивного и думаю, как объяснить, что, несмотря на то, что следовала своим желаниям и намерениям, в случайность произошедшего я не верю. Постановка. Да, талантливо созданная, в которой мало кто знал о своих ролях, но все же постановка. Спектакль.

Главный целитель, наконец, почуяв, что что-то в моем настроении не укладывается в разработанную схему, попытался вручить шкатулку своим помощникам, бросая на меня изучающие взгляды. Те были не против, но задать пару вопросов не преминули.

Вот зачем? Нельзя было просто попросить? Или гордость не позволяла? За челюсть свою обидно? Ну да, синяк шикарный, так это наши с ним разборки! Зачем других впутывать? Тем более так. Всего одно слово — помоги! Я бы даже не стала думать. Обидно. До слез обидно за такое обращение.

— Леди, Вы куда! — заметил наш исход, когда я уже переступила порог помещения, главный целитель.

— Спать, день у меня сегодня длинный выдался, — тихо с нотками насмешливого раздражения. Спасибо Куинон за науку — безэмоциональный тон, тут не к месту, а реальными чувствами светить гордость не позволяет.

Спускаясь по воронке-выходу, обратила внимание, каким образом один из моих стражей выкрутил ручку на двери. Что-то мне подсказывает, что с выходом у следующих после нас желающих, возникнут проблемы.

Назад шла, слабо обращая внимание на окружающее. Просто чувствовала, в какой стороне тюремные помещения и старалась не попадать в тупиковые помещения по пути к спокойным темницам.

Может поэтому, выйдя в зал-не-зал, едва не оступилась с моста от ослепивших глаза солнечных лучей. Впереди, насколько хватала взора, раскинулась панорама зеленых холмов до горизонта, сотканных из крон деревьев. Вот тебе и дворец, никогда не знаешь, когда окажешься наедине с Лесом.

Мост, изгибался опоясывая уходящий резко вниз каменистый, раскрашенный в багрово-алые цвета заката, склон и вновь нырял в нутро королевского холма. Возвращаться вглубь совершенно не хотелось, да и устала сильно. Ничего же страшного не случится, если я здесь посижу? Да и поразмышлять было о чем.

Смысл постановки ускользает, как туман. Нет, было бы понятно, если бы я не горела желанием участвовать в извлечении осколков проклятых клинков. Только не в моем это характере. Я действительно хочу узнать как можно больше о целительстве, а затем рвануть в Гондор и разобраться с тем, какие процессы там происходят. Палаты врачевания Белого города считаются лучшими среди людских целителей, но эльфийским уступают на порядок. Да и сама система не идеальна — идти через кишащий опасностями континент, дабы научиться, на должном уровне оказывать врачебную помощь — дико и самоубийственно. Условно безопасными дорогами считаются крупные тракты, и то, если присоединиться к каравану. А уровень знаний целителей в удаленных от крупных городов деревнях, просто-напросто страшно представить.

У-у-у… Планы-планы, мысленно плюнув на все, легла на мост, оставив ноги болтаться над обрывом. Даже глаза прикрыла, чтобы ничего не мешало наслаждаться окружающим покоем. И да, надо где-нибудь себе пометить сделать своим охранникам подарок — подобная чуткость заслуживает многого, и наличие приказов в таком случае роли не играет. Вот с мотивами остальных эльфов следует разобраться. С тем же Эглерионом. Кстати, а что он обо мне знает? То, что «дятел» настучал? Леморон, опять-таки, со вторым целителем, встреченным мною когда-то в лесу, наблюдениями наверняка поделились… наверное. Грустно как-то получается — отталкиваться в размышлениях неоткуда. Ладно, временно забудем. Что еще? Проверка способностей, их пределов? А не проще, опять-таки, спросить?!

— Интересное место ты выбрала для отдыха.

…! А ведь почти задремала.

— Показалось, что этим путем пользуются редко, — задавила я вздох.

Нежданный собеседник тихо фыркнул и… уселся рядом. Тут уже глаза открывать пришлось. Опа!

— Здравствуйте, Ваше Высочество. Уже заложили? — брякнула раньше, чем мозг окончательно включился в работу.

Невежливая фраза принца рассмешила:

— А был повод?

Не только не вежливая, но и глупая.

— Да, так, смотря с какой стороны посмотреть. Недовольных я не заметила.

— О-у? Даже так?

Каковы шансы, что принц Лихолесья наткнулся на меня случайно? Охрана у меня хорошая, и начальство в курсе событий, держать, видимо, не забывает.

— Владыка сказал, что ты можешь устроить нам всем встряску, — зажмурился Леголас, ловя лицом последние лучи солнца.

Да-а-а? Каким это образом? Пока единственный «встряхнутый» — это Эглерион. Шикарный синяк во всю челюсть, он, понятное дело, замазал, но вот разговаривал с заметным трудом.


— Обычно я не специально.

— А сейчас? — бирюза в глазах заинтересованно блеснула.

— А сейчас — ваши целители заслужили, — выдохнула я, подумала и вынужденно добавила. — Да и не только они, если уж честно.

При желании на породистом лице можно было отыскать следы возникшего и тщательно задавленого недовольства.

— Наши целители — воины. Лихолесье не то место, где можно вести себя беспечно, а плохо обученный воинскому ремеслу целитель, в большинстве случаев, обуза для отряда, — взгляд эльфа поднялся к темнеющему небу и к первым звездам. — Пройти отбор соискателю сложно, совмещать лекарское искусство и воинское дело, удается далеко не всем, как итог и так не простые характеры, коими славится ваша целительская братия — портятся.

В целом понятно, хотя ничего хорошего в рассказанном нет. Вот только бежать извиняться за ощущение обиды, вызванного проявлением чужого недоверия граничащего с плевком в душу, не собираюсь.

— И как с этим справляются? — Интерес вышел вялым.

— Различными увлечениями: коллекционированием, цветоводством, музицированием, изучением разнообразных наук…

— …интригами, — вклинилась я в паузу.

— Интригами, — не смутился лихолеский принц, — но не в общепринятом плане.

— То есть?

Леголас едва заметно пожал плечами:

— Обычно интригуют ради себя, а наши целители — ради других. Либо какого-то общего дела, — и вдруг мечтательно улыбнулся.

Намек на определенную личность, был весьма прозрачен. Только с чего Их Высочество взял, что главного целителя Лихолесья, можно так просто оправдать? Ну, захотел он нестандартного целителя себе под крылышко, зачем к нему… тьфу, ко мне! так относиться? Не та это фигура, чтобы такие ошибки допускать. Так что моя попытка показать Эглериону, что так с людьми и, особенно, с девушками воспитанными драконом, не поступают, оправдана!

И да, почему все перворожденные считают меня глупым ребенком? Вы еще скажите, что случайно мимо проходили. Непор-р-рядок!

Я присвистнула:

— Надо же, как улыбка эльфа красит! — вышеуказанный эльф поперхнулся.

Как-то по-детски я опять себя веду, ну и пусть — пусть докажут, что это не отходняк. Хотя за что Леголасу следует сказать спасибо — настроение он поднять сумел. А еще в разговоре прозвучала интересная фраза: лихолеские целители — воины. А кого все перворожденные с большой неохотой допускают до сражений? Правильно — женщин. Видела ли я сегодня в целительских Палатах эльфиек? Ни одной. И что-то сомневаюсь, что причина в нежелании демонстрировать своих подруг. Если допустить, что ситуация в Лихолесье кардинально отличается от сложившейся в Ривенделле (их-то поди еще обнаружь, да и банально дальше они располагаются от Мордора), то девушек целителей должно быть мало.

Кажется, я знаю, как напакостить Эглериону.

— Ваше Высочество, — улыбнулась я прокашлявшемуся эльфу, — а Вы с девушками много общаетесь? — Леголас неожиданно мило покраснел ушами.

***


Укладываясь спать в уютной камере, мысленно подводила итоги дня. Главный целитель Лихолесья меня расстроил, не озадачил, не оскорбил, именно расстроил. Оставлять подобное без ответа нельзя — дядя бы не одобрил, но здесь уже есть идеи. Ситуация с воинами, пораженными осколками оскверненных клинков хуже, чем я себе представляла, придется много работать. Леголас… очухавшийся от моих фраз про улыбку и общение, наследник Трандуила наотрез отказался делиться сведениями по женскому населению дворца, я, видите ли, гостья и знать подобное, не имею права. Правда, принц умудрился отказать настолько витиевато, что я не сразу поняла к чему, он, собственно, ведет, но крупинки сведений он все же выдал.

Девушки-целители в Лихолесье есть и их не мало. Это без учета общего знания лекарского дела среди эльфов — долгая жизнь способствует изучению многих наук. Вот только эльфы, если рассматривать их как расу, не уязвимы для обычных болезней, слабо, в сравнении с другими реагируют на яды и обладают великолепной регенерацией. Не удивительно, что опыт врачевания у большинства в основном именно боевых ран. Своеобразная первая помощь. Так что будущим подчиненным Эглериона приходится изучать очень и очень многое, даже напрямую не касающееся врачевания. И все равно, главный целитель Лихолесья в двойной узел завязывается, но даже при остром недостатке целителей на местах сражений, не допускает туда девушек. К сожалению, стычки с тварями Врага в Темном лесу происходят во много раз чаще, чем подобные им в Ривенделле. Плюс в лесах эффективно использовать именно небольшие отряды, плюс территория Северного Лихолесья во много раз больше ривендельской, даже с учетом прилегающих земель. Соответственно и целителей необходимо намного больше.

Уважения такая позиция Эглериона достойна, только не уверена, что лихолеским целительницам от понимания этого легче становится.

Где-то на этих рассуждениях я и заснула.

Проснулась оттого, что подушка попыталась удрать. Такого на моей памяти еще не было. Стиснула сильнее прохладную, несмотря на теплую ночь, ткань и довольно засопела — побег предотвращен. Только с ползающими подушками я еще не встречалась, грелками большими и чешуйчатыми — да, а с живым текстилем — ни разу. Да и форма, ощупала я наглый мешок с тополиным пухом, не привычная.

— Все-таки разбудил, — мягко прозвучал голос и меня погладили по голове.

Ей, Эру, чуть снова не уснула от неожиданной ласки, и лишь понимание, бьющееся внутри, что утром Трандуила в тюремном комплексе не окажется, позволило отодрать голову от «подушки». Точнее от чужих колен.

— Доброе утро, — не стесняя зевнула. А ладно! Никто же не запрещает разговаривать лежа на чужих коленях? Вроде в правилах этикета о подобном не упоминается.

— Не ожидала, что сами придете, — закрыв глаза (все равно ничего не видно), с удовольствием вдохнула запах тающего в лесу снега.


— К собственному удивлению, ощутил прелесть нахождения в темнице, — хмыкнул Владыка. — Не скоро меня здесь еще искать начнут.

— Ужасть — Король Лихолесья прячется в камерах от своих излишне ретивых подданных! — О, а Трандуил, оказывается, в моем любимом плащике! — Шлите их лесом. И полем.

— Боюсь, даже посыл горами лишь добавит проблем, — улыбка в голосе. — Лучше расскажи, пока не заснула, как задумала отомстить моему главному целителю?

— А я ему челюсть сломала, — на границе сна и яви пробормотала я.

— Знаю. Прибегал, уточнял, действительно ли я тебе дал на это разрешение, ушел обиженным. Лисенок, мне только противостояния с ним сейчас не хватало.

Поняв, что не отстанут, с трудом вернулась в реальный мир, мысленно повторила заданный вопрос и забеспокоилась:

— А он может?

— Нет, не волнуйся, — успокаивающе, — но обиженный целитель — это как минимум постельный режим и запрет на посещения.

— М-м-м-м?

— Не надейся, ситуаций, требующих моего рассмотрения, слишком много.

А жаль, я бы в этом случае нашла, чем главного целителя довести.

— Осколки проклятых клинков необязательно извлекать сразу после их попадания в организм. А если я попытаюсь обучить методике эльфиек, а не мужчин, то это может повысить их чувство значимости.

— Мужчин? — насмешливо.

— Девушек! Мне их жалко, хоть с ними еще не встречалась. Почему-то, кажется, что им тоскливо от собственной мнимой беспомощности.

Судя по движению воздуха, эльф качнул головой. По лицу скользнули шелковые пряди.

— Ты права. И чтобы избавится от этого чувства, некоторые пытаются пробиться в стражи границ. Эта идея действительно может им помочь. И месть замечательная, ведь со временем Эглериону придётся справляться с возросшим влиянием девушек в своих Палатах.

Я смущенно уткнулась в складки туники на животе Владыки:

— Ага.

— Спи, чудо, — тихо рассмеялся эльф. — До рассвета далеко.

— А ты? Учти — не отцеплюсь! — сонливость накатывала волнами, размывая реальность.

— И я посплю, Лисенок. Спокойной ночи.