Глава 21

Какая разница между простым целителем Кхеледдума и целителем, всю свою жизнь занимающимся врачеванием небольшой привилегированной кучки? На самом деле, большая, но кому нужны эти тонкости? Гораздо важнее, что гном, превосходно разбирающийся в ядах и противоядиях, умело принимающий роды и смыслящий в косметологии, в девяти случаях из десяти не будет способен оказать достойную помощь дюжине одновременно поступивших под его ответственность пациентов, получивших раны от вражеских клинков. Не та специализация. А вот средний целитель Кхеледдума, у которого практики именно боевых повреждений, несчастных случаев на производстве, и редких болезней (гномы народ крепкий) мягко скажем очень много. И он пусть и с трудом, но справится. К чему я собственно веду - Старейшина клана Железноруких наличию в Эреборе целителя, сумевшего дать возможность дракону воспроизводить мифрилл, впечатлился настолько, что умудрился пробить в Совете клана решение о повышении квалификации подчиненных этому клану лекарей. Вот что значит не разобраться в теме.

Целители Кхеледдума такому решению сильно обрадовались. Я бы даже сказала — воодушевились! Еще бы, их исторически сложившиеся конкуренты, да под их начало, да по приказу Старейшин — позор этим белоручкам на весь Эребор! И возможность повеселиться. И опытом обменяться.

Двухчасовое веселье с травяными отварами, дающими быстропроходящий алкогольный эффект, резко закончилось, как только ко входу в Стеклянный дворец прибыл своеобразный караван с двумя дюжинами пострадавших во время очередной стычки с орками.

Опять-таки, невзирая на такое отношение к «домашним» целителям, практики для них и новой информации кхеледдумцы не жалели. Я даже сварила несколько успокоительных зелий для поддержания сил несчастных лекарей, которых после жесткой муштры в клане по теме «молча делай дело и не пререкайся», выпнули следить за простыми работягами из нижних штолен, которые ни в медяк не ставили их профессиональный авторитет и не желали проходить полный курс лечения. Не прошло и нескольких часов, как взбешенные «домашние» лекари начали осваивать умение ставить уколы, зубрили рецепты наиболее полезных (и болезненных!) снадобий для этих уколов, а также совершали перевязку с одновременным связыванием пациента до полной неспособности пошевелить кончиком уса.

Сомневаюсь, что целители резко возлюбили друг друга, но пакостей ни от одной из сторон я, к своей радости, не дождалась. Зато получила возможность пополнять свои знания как связанные с целительством, так и поведением подгорного народа в естественных условиях. Взамен делилась сведениями, полученными в Ривенделле, за исключением некоторых методик и зелий, втихомолку и при отсутствии мужского состава целителей поведанных мне эльфийками. Замечу сразу, что информация эта была весьма специфической и практической пользы для Подгорного народа не имела. И, вообще, я пообещала не разглашать некоторые вещи, узнанные в Последнем приюте.

Так вот, родовые лекари клана Железноруких временно перебазировались в Кхеледдум, а их пациенты… последовали следом. И вот тут кхеледдумские сильно зауважали «домашних». Одно дело просто лечить, другое объяснить всяким далеким от тонкостей врачевания высокородным, почему нужно поступать именно так. Это с учетом того, что чем высокородней и моложе гном, тем больше у него гонора, и оружия на поясе и за спиной. Результат — рецепты успокаивающих и усыпляющих зелий дружно записывались целителями в нехилых размеров талмуд. Забавно, но десятая часть фолианта в конце недели оказалась исписана моей рукой. Правда, на большей части была пометка «действенно при использовании на людях/эльфах», но утренним собранием было постановлено провести испытания на наиболее «вредных» пациентах.

Отдельным пунктом шли гномки. Как оказалось среди некоторых высокородных дам бытовало мнение, что они неизлечимо больны с самого своего рождения. В дополнение к преотвратным на вкус зельям, этим дамам тщательно прописывалась еще и диета — сбросить пару другую, а в некоторых случаях и все три-четыре, пуда им было просто необходимо, и это с учетом предпочтений мужчин-гномов к пышным формам красавиц.

Неделя времени испарилась подобно дымным кольцам, выпускаемым любителями табака. Я прочно обосновалось в сокровищнице, и перезнакомилась с почетной охраной гномских богатств. Стражники, глядя на меня качали головами и всем видом показывали, что действия сумасшедших не одобряют, но готовы прикрыть, ежели вдруг дракон озвереет. А еще они обменяли несколько пинт замечательно сидра на десяток небольших фляжек с противовоспалительным зельем. Обидно, но место где так замечательно готовят этот напиток, гномы оставили в тайне. Хоть самой учись сидр варить.

Пациент со сломанным позвоночником, шипя и ругаясь через слово, все же пообещал носить специально сшитый для него корсет, естественно с металлическими вставками. Заставить обещать заниматься лечебными упражнениями, а не привычной для него разминкой с оружием и в тяжелых доспехах, было сложнее. Здесь на помощь пришли остальные целители Кхеледдума и шантаж. Угроза сообщить о несовместимом с исполнением обязанностей в качестве воина ранении, поставила точку в споре о методах выздоровления.

Появление знакомой еще с Серых гор целительницы Хильде привело в некоторое замешательство, и заставило впервые за неделю оторваться от очередного пациента. Пока основной костяк лекарей Кхеледдума с примкнувшей к ним мною занимался назначением лечения, некоторые целители из отдаленных поселений дождавшись своих сменщиков вернулись в Эребор. Учитывая некоторую необычность происходящего в Стеклянном дворце, вместо отдыха эти гномы предпочли пренебречь законными выходными и помочь своим коллегам.

Представители других кланов, видимо решили не отставать от своих собратьев, и отправили в Кхеледдум гномов, которых их местные лекари вылечить не могли, так что нагрузка на каждого целителя выходила зверская. А закрома и кладовые в Стеклянном дворце были не бездонные, да и одновременное прибытие больше четырех дюжин новых пациентов, радости не добавило. Хоть предупредили бы перед появлением! Нет, вопрос с поставками необходимых ингредиентов и материалов решили быстро и на высоком уровне, но все равно работать в условиях экономии, было тяжко.

Зато когда подошли повозки со всем необходимым и к ним подтянулись все заинтересованные, я внезапно обнаружила, что у меня появилось свободное время. Рук и зелий уже хватало на всех, дальнейшее лечение пострадавших расписано, даже резонансом в особо сложных случаях все что могла, поправила. Пора было вспомнить о заказе на мифрилльную арфу.


До Мастерской добраться помог Рассвет, чему я была искренне благодарна — даже верхом на драконе, подобное путешествие заняло больше трех часов. А сама пещера… я просто потерялась среди грохота, алых всполохов, сыплющихся, казалось, ото всюду искр, жара и чадящего дыма. Мастер нашелся рядом с толстой круглой плитой, над которой колыхалось марево перегретого воздуха. Гном флегматично выслушал мои пожелания, больше уделяя внимание полученной в качестве материала мифрилльной чешуйке, покивал своим мыслям, буркнул «через неделю», равнодушно кинул металлическую пластину в кучку металлолома, и вернулся к своей плите.

Несколько озадаченная особенностями поведения гнома, я развернулась… и не увидела Рассвета. Пока пыталась понять, как умудрилась прозевать исчезновение целого дракона, сзади раздался жуткий пробирающий до костей звон, заставив на рефлексах отпрыгнуть за ближайшую кучу железных слитков. Жалея, что ничего серьезней метательных ножей и кинжала, я в Эреборе не ношу, выглянула из укрытия. Знакомый мастер стоял на каменной плите, держа на вытянутых вверх руках раскаленное прямоугольное нечто на длинной ручке, а чуть выше его головы медленно расходились в разные стороны два огромных размеров молота, каждый с голову дракона. Даже представить страшно силу удара в точке их соприкосновения — сплющит всё! Так, куда эти монстры дели моего родственника?!

Сонар не подвел, впрочем, не будь его, не заметить внезапно вспыхнувшую струю плотного узкого беловатого пламени было не реально. Крылатый змей нашелся в десяти минутах ходу и локтей в ста пятидесяти сверху. Вцепившись в предусмотрительно опущенный драконом хвост, я без проблем оказалась на нужном выступе и уже сверху, принялась высматривать место, куда было направлено пламя. Оказалось, в странного вида с полностью открытым верхом печь, от которой под одинаковыми углами расходились бело-алые раскаленные прожилки, тянущееся к другим уже более привычного вида печам. Такая светящаяся и испускающая жар паутина.

Рассвет напрягся, следя за несколькими гномами суетящимися у крайних печей, несколько секунд и очередная струя пламени ударила в центральное сооружение.

— Подождем немного, мастерам сейчас нужна очень высокая температура.

Кто бы возражал. Огненная феерия и работа кузнецов завораживала.

— Все же Эребор без гномов и Эребор с гномами — две большие разницы.

В голосе согласно хмыкнувшего чешуйчатого родственника тоски по прошлым временам не оказалось.

***


— У-у-у-у!!!

— Фили, тебе не стыдно?

— Бо-о-ольно!

— И не мечтай, больше обезболивающего ты не получишь.

— Злая ты! — море напускной обиды в голосе.

— Не злая, а вредная. И вообще, сам виноват, нечего было, где ни попадя, без подстраховки шариться. Сам полез в этот отнорок, гном недоделанный, ты же в рудознадстве, как я в виноделии! Вот и терпи теперь, переломы так быстро не срастаются, особенно если не повезло ребрам. Скажи спасибо, что без смещения обошлось, и на твои вопли внимание быстро обратили.

— Да понимаю я, но дядя задание дал, а информацию брать ведь откуда-то надо.

Я скептически фыркнула:

— Представляю радость Торина от доклада на тему глупой гибели своего племянника. Или ты так решил внимание к себе привлечь?

Неунывающий блондинистый гном, забывшись, попробовал пожать плечами. Я с интересом выслушала очередное шипение на кхуздуле, и немного изменила рецепт. Ничего, ему полезно, да и на вкус трава-травой, ничего страшного.

— Кстати, с чего ты решил, что в этой сырой норе найдешь сохранившиеся записи?

— Не в записях дело, — пробулькал Фили в кружку и, вновь сменив тон, обиженно спросил, — а запить можно?

— Можно, другим лекарством. Гарантирую — вкус этого зелья сразу померкнет.

Гном показательно скривил физиономию и предпочел отказаться.

— Видишь ли, Сорел… Солнышко, конечно, Солнышко! Не надо так мстительно смотреть в этот список, я же отправлюсь на встречу с предками от всех прописанный тобой лекарств!.. Так вот, еще Траин I в начале своего правления повелел составить карту всех драгоценных и металлических жил Одинокой горы. Это сильно помогало при разработке. Все же жить в Эреборе мы планировали долго, а разрушать собственный дом несколько не разумно. Кстати, почему, это варево, так мелом отдает?

— Там еще и скорлупа есть.

— Хм… — нагловатая улыбка гнома, заглядывавшего в кружку, потускнела. — Так вот, карту составили, план разработки определили и следовали ему следующие восемнадцать веков. Ну, почти.

— «Почти» означает, что четыре века не считаем, так как короли Эребора вместе с большей частью своих подданных искали процветания в Серых горах?

— Это да, — вздохнул Фили, доставая из складок одежды один из своих ножей, — карту потом, расширили, когда обнаружили новые жилы и огромные запасы драгоценностей, тогда же наш народ вернулся в Эребор.

— Вопрос: неучтенные сокровища нашлись до возвращения гномов или после.

— Судя по летописям лет через тридцать, а что? — широкий нож крутился в натренированной руке словно детская игрушка.

— Занятно просто, ближайшие к поверхности жилы, вы выбрали, затем ушли, — я повертела в руках металлическое перо со вставками хризолита, — а через некоторое время спустя после возвращения нашли еще больше неучтенных богатств.

— Которые снова пропали, — мрачно продолжил усатый блондин.

— Что сделали? — потрясла я головой. Может со слухом проблемы? Или гном еще и головой ударился?

— Испарились, исчезли, будто их и не было. — Я в задумчивости отобрала оружие у чересчур, увлекшегося пациента.

— Не выработали?

— Нет, — уныло усмехнулся Фили, стараясь удобнее расположиться на кушетке не побеспокоив при этом ребра. — Там, где согласно карте проходили жилы, сейчас сплошной гранит без признаков постороннего вмешательства.


— Действительно, интересно. И ты решил проверить все самолично?

— Ну не всё-о-о, — в широкой ладони закрутился очередной кинжал-переросток. — В пределах двух суток пешего хода. И да, оказалось, жилы действительно исчезают. Кстати, ты, как человек со стороны, скажи, какие могут быть причины у драгоценных жил прятаться?

— Как человек не знаю, а вот как целитель… Если сравнить жилы с кровеносными сосудами, вспомнить, что Аркенстон зовется Сердцем горы, то наверное, стоит срочно найти этот камешек и организовать ему постамент с обилием драгоценных металлов и камней, чтобы притянул подобие своего окружения из недр.

Выписывающий кривые кренделя очередной кинжал, недолго находился в руках у владельца.

Воодушевившийся было Фили, снова скис:

— Смауг так и не сказал Торину, куда спрятал камень, заметил только, что просто так на него натолкнуться и остаться при этом в живых у нас нет ни единого шанса.

Я, не сдержавшись, зевнула — прибыла очередная группа клановых пациентов, и денёк выдался весьма суматошным, а несколько часов назад, измученные поболее меня, лекари Стеклянного дворца, еще и подарочек в виде племянника Дубощита, презентовали. Такими темпами скоро превращусь в специалиста по переломам.

Кстати, куда прятать отобранные ножи?

Вот посплю, и нормальные теории строить можно будет, а так… Хотя, если вспомнить, Аркенстон мне своим свечением сильно не понравился. Слишком странное сияние даже для меня. Светящиеся белые алмазы, к слову, таких эмоций не вызывали.

Забирать очередную игрушку из рук блондина я не стала — бесполезно, все равно их у него на каждого назгула хватит.

Пусть, Фили эту идею сейчас с братом пообсуждает — несущийся сюда темноволосый безбородый, но крайне целеустремленный таран, был заметен даже из окон второго этажа — а я, пожалуй, вздремну пару часиков в покоях для лекарей.

Как я узнала чуть позже, Фили брату мою теорию озвучил. Кили, имея в одном месте шило не меньше, чем аналогичные приспособления у всей их семейки, радостно сообщил новую теорию Торину. Дубощиту явно нечем было заняться, иначе бы эреборский король не взял племянника за компанию и не направился бы на встречу с драконом. Рассвет, услышав, кто являлся автором своеобразной идеи, послал всех в гномий отстойник. За камнем. Не знаю, где дядя в своих объяснениях маршрута расставил паузы, но говорят к настолько разозленному Королю, коим тот вышел из сокровищницы, не рискнули подойти даже Старейшины, с которыми у него оказалась, назначена встреча. Собрав не успевших удалиться с его пути подданных, Торин организовал спуск Кили в отстойник, а еще через несколько часов, среди мастеров подгорного народа, разгорелась дискуссия — стоит ли вставлять Аркенстон в спинку нынешнего трона, или стоит отлить новый уже из золота? К утру следующего дня трон подгорного короля обогатился на несколько сотен драгоценных камней, обзавелся золотым подиумом и вставками из того же металла, изображающими горные жилы, став кричаще роскошным и до странности гармонирующим с внешним видом пещеры.

Как после церемонии Возвращения Сердца Горе рассказывал Кили, расположение трона точно соответствует месту, где на заре становления Эребора был найден Аркенстон. Мне же тогда было не до исторических экскурсов. Я все еще с внутренним содроганием вспоминала последующие после возвращения камня на его историческое место события.

Церемония, организованная в Тронном зале, поражала воображение размахом. Несколько тысяч гномов, полукругом расположившихся перед золотым возвышением, группы бородачей на всех мостах и галереях, знамена, щиты, блеск оружия и регалий.

Торину было достаточно поднять руку, чтобы гул голосов стих. После чего запел кто-то из Старейшин и эту песню подхватили все присутствующие.

Гимн, прославляющий Эребор — даже не знала о его существовании, впрочем, он скорее был посвящен дому во всех смыслах этого слова, - в исполнении нескольких тысяч гномов, пробирал до костей. В нем не было изящества или легкости эльфийских мелодий, но была простота, искренность и уверенность в себе и тех, кто тебя окружает. Какая разница, что кланы любят соревноваться друг с другом? До открытых столкновений все равно никогда не дойдет, а против внешнего врага, все гномы, невзирая на обиды, объединятся в один миг. Это не эльфы, которые до последнего будут решать вопросы силами своего анклава, не люди, ради власти и блеска монет готовые пойти на предательство. Гномы — единый народ, все они дети Дурина, все — семья!

Короткая воодушевляющая речь, стоявшего на возвышение рядом с троном, Дубощита, важные кивки прибывших из недр Одинокой горы, Старейшин, грохот сапог парадного строя королевского хирда, и Аркенстон под протяжный рев труб обретает свое место в изголовье трона.

И вот тут я сильно пожалела, что скромненько устроилась на одной из галерей вдалеке от основного столпотворения и от всех знакомых мне подгорных жителей. Камень вздохнул! Нет, не изменил размер — его сияние на мгновение померкло, вызвав напряженную тишину в зале, на один удар сердца ярко вспыхнуло и, впиталось в золотые жилы трона, заставив их сверкать. Гномы возликовали: мощный рев глоток заполнил великолепную в своей естественности пещеру, забряцали доспехи, поднялось вверх оружие!..

А я шокировано наблюдала, как от Аркенстона через золотой орнамент, драгоценные камни, скалистое основание и часть скалы за постаментом, начинают пробиваться сине-зелено-коричневые жилы удивительной энергии, прокладывая себе путь в стенах Горы. Сердце, да? Кровеносные сосуды? Мне бы язык гвоздями к полу прибить, ибо то, что я вижу, ничем иным быть не может! Аркенстон действительно Сердце Горы, сердце, без которого любое существо погибает, даже если оно — это гора.

А далее был Пир, где я не присутствовала: во-первых не гном, во-вторых…

Отпаивали меня, в это время, дежурные целители Кхеледдума, куда мое тельце притащил из сокровищницы встревоженный его заторможенным состоянием Рассвет.

На обеспокоенные расспросы я отмалчивалась или вяло ссылалась на впечатления от прошедшего события. Да, и что я могла сказать? Что Гора живая, просто до недавнего времени спала? Так, как стало понятно из окружающих разговоров, подгорный народ и так это знал. Просто считал затянувшийся «сон» последствиями долгого отсутствия хозяев, читай гномов, в пределах Эребора. Все же глупо признаваться, что раньше на убежденность в этом детей Дурина, не обращала внимания, считая это просто особенностью расы.


Но все проходит, на следующий день я уже не вздрагивала, замечая тонкие энергетические потоки там, где раньше их не было. А дойдя до Кхеледдума, с удивлением узнала, что мне прописали выходной день, приставив Хильде в качестве гаранта моего хорошего поведения. Причем мнением самой Хильде, главный целитель Кхеледдума Сворр даже не поинтересовался! Так что дулись на полуседого гнома мы обе.

— Чем займемся? — первой надоело не продуктивное занятие Хильде.

— Экспериментами, — буркнула я, впервые в жизни отлученная от любимого дела.

Общая тема была найдена и две пышущие обидой натуры направились на третий этаж Стеклянного дворца. Я понимаю, что первая и вторая волна пациентов была общими усилиями пережита, и вчера я предстала перед лекарями не совсем в адекватном состоянии, но за что так жестоко?!

Первым в котел с горячей водой полетела привычная конопля, затем несколько мелко порезанных сушеных грибов (почему-то с красноватой пятнистой шапкой), ипомея, лофофора… На смене цвета зелья с бурого на синий, я уже остыла и включила голову. При наблюдении за одиноким пузырем, отказавшимся лопаться в течение двух минут, пыталась вспомнить, что за травки я добавила в котелок. От издевательств над памятью меня отвлекла Хильде, неожиданно появившись рядом с влажной марлевой повязкой на лице и каким-то чрезмерно ехидным взглядом.

Три счастливо храпящих тушки за дверью лаборатории, пролили свет на хорошее настроение гномской целительности. Не рискуя переступать порог, жалобно указала пальцем на павших жертвами эксперимента гномов, Хильда важно кивнула и указала на изредка булькающий котелок. Надежда на собственную не причастность резво скрылась в неизвестных далях. Почему-то вспомнились наставления Рассвета по избавлению от трупов (если коротко его обобщить, то лучший способ — кремация). Бр-р-р!.. Так, первым делом, вылить ЭТО в канализацию. Или показать целителю Сворру, «забыв» предупредить повязать тряпкой лицо? Так, не туда меня несёт!

Избавившись от коварной жидкости, сунула склянку с нашатырным спиртом под носы пострадавших и получила трех бодрствующих, но не адекватных гномов. На то, что бы привести их в порядок ушло еще полчаса. Бедолаги, оказывается, просто направлялись в помещение с ингредиентами за оставленными в самом холодном месте Стеклянного дворца сумками, в которых принесли обед, и были сражены наповал чудесным, восхитительным, упоительным, несравненным — тут последовала очередная порция абсорбирующих зелий и нашатырный спирт под носы — короче, запахом, вызвавший неопределимую сонливость. И, кажется, они уже не успевают поесть.

Провожая взглядом удаляющиеся фигуры гномов, еще окончательно не отошедших от паров зелья, я терзалась муками совести: а если бы мое варево вместо наркотического эффекта было ядовитым?

Хельга же ехидно бурчала, что такое зелье выливать не стоило, ведь каков эффект! Плохо восприимчивые к лекарствам гномы уже столько времени не могут отойти от действия паров! Вон, даже забыли предъявить претензии по поводу пропущенного обеда.

Добрая она, да.

***


— … хотя зелье, если честно, получилось весьма интересным! — рассказывала о событиях прошедшего дня своему чешуйчатому опекуну. — Жаль только я все ингредиенты не запомнила, пришлось потом тщательно обследовать полки, выявляя недостачу. Правда сомнительно, что выявила все, но тут уж некуда деваться, потом еще поэкспериментирую!

— Только Эребор не взрывай, — сладко зевнул чешуйчатый, — ограничься Кхеледдумом.

А ведь действительно, у меня под боком толпы мастеров наверняка разбирающихся во взрывчатом порошке, так что есть прекрасная возможность улучшить мои дымовушки! Стоит заняться этим на досуге.

— И будь добра сними с меня свой заказ, — в сонном голосе дракона звякнуло недовольство.

— Где? — по инерции спросила я, уже рассмотрев, что-то каменное примотанное на бронированную спину к одному из шипов.

Так-так, точно каменная плоская резная шкатулка! А внутри… я чуть не свалилась с драконьей спины от восхищения. Осторожно захлопнула крышку и, спустившись на золотомонетный склон, расположилась рядом с шипастой мордой. Спорю на что угодно, дяде тоже интересно.

Заказанная мастеру арфа была великолепна. Легкая изящная, инкрустированная пластинами серафинита формами один в один, как листья бука, и без иных украшений. Аккуратно тронула струны, ответившие тихим переливом. Я, конечно, не менестрель, но для металлической арфы звук просто чудесный!

— Остатки мифрилла мастер взял в качестве оплаты, — пояснил Рассвет, лениво наблюдая, как арфа возвращается в каменный футляр.

— Пол пуда в ней все равно есть, — погладила я бока шкатулки. — Как думаешь, Линдир рискнет такую прелесть отправить на переплавку?

Дракон оказался настроен скептически:

— Эльфы ценят прекрасное, но зачастую видят его лишь в своих творениях и природе.

— Значит, напишу сопроводительную записку, дабы у Советника Владыки не возникло сомнений в исключительности подаренного ему инструмента. Думаешь, оценит?

— Не сомневаюсь, — зубасто улыбнулся родственник. — Мифрилл расплавленный в драконьем пламени! Звучит?

— Еще как!