Часть II. Глава 32

Густая непрозрачная жидкость с золотистым отливом непрерывно кипела в медном котле. На поверхности периодически возникали крупные пузыри, которые легко лопались, оставляя после себя идеально круглые вмятины, похожие на неглубокие кратеры. Впрочем, через непродолжительное время они пропадали без следа. По мере кипения вверх поднимались белёсые пары, которые наполняли воздух странным горьковатым запахом, пробуждающим в глубинах памяти что-то до боли знакомое, но при каждом выдохе неуловимо ускользающее от восприятия. На небольшое пространство вокруг углового столика, на котором расположился котёл, давно были наложены особые чары, не позволявшие запаху распространяться по всей комнате: никто не знал, какое воздействие на людей могли оказывать пары плохо изученного зелья.

Слегка побулькивающее на медленном огне варево наконец-то приобретало окончательные черты: длительный процесс приготовления подходил к концу. Ингредиенты были прилежно собраны в соответствии с приведённым в книге списком, а рецептура строго соблюдена, так что за качество зелья волноваться не приходилось, и совсем скоро оно должно быть полностью готово. Однако для того, чтобы, наконец, попытаться открыть Портал Времени, всё ещё недоставало одного из самых важных элементов: четвёртого амулета.

Глубоко погружённый в свои мысли Сириус, слегка наклонившись и опершись ладонями на гладкую столешницу, рассеянно наблюдал за завораживающим движением кипящего зелья. За последние несколько дней Сириуса посетило ещё три видения. Интуитивно всё ощущалось как в тот раз, когда он впервые услышал переданное устами Регулуса пророчество — Сириус будто оказывался на месте своего заклятого врага и воспринимал реальность через его органы чувств. Однако сейчас увиденное представлялось туманным и бесформенным: смутные тени, неузнаваемые приглушённые звуки, хаотичное движение, неясные блики света... Из столь беспорядочной мешанины ничего ценного выудить, конечно же, не удавалось, но вместе с тем на уровне подсознания вопреки неутешительной действительности Сириуса не покидала уверенность: придёт тот час, когда вуаль неведения спадёт и размытые образы обретут конкретную форму.

Правда, Сириуса волновали далеко не только трудности телепатической связи с теперь уже вполне осязаемым противником. Всё больше и больше беспокоила роль Гарри во всей этой страшной и причудливо запутанной истории. На первых порах казалось, что Дамблдор, чья личность оказалась всего-навсего маской для того, кто шаг за шагом методично претворял в жизнь свои планы, просто использовал Гарри, запустив цепочку событий, которые привели к устранению Волдеморта. Но тогда зачем упорно отгораживать ребёнка от магического общества после трагических событий в Годриковой лощине? Сердце сжалось от нахлынувших воспоминаний о доме, от которого осталось лишь скорбное пепелище, и двух цинично загубленных жизнях... Спохватившись, Сириус усилием воли загнал на самое дно души охватившие его горестные чувства, как делал всегда на протяжении долгих месяцев, проведённых в неутомимых стараниях вернуть разрушенный мир. Но Гарри... Сириус не мог оставаться бесстрастным, когда думал о том, какая опасность может грозить невинному ребёнку. А невозможность даже предположить, что именно кроется за странными манипуляциями лже-Дамблдора ещё сильнее усугубляла тревогу.

Ещё несколько месяцев назад всех серьёзно насторожил резкий отказ четы Дурслей подпускать Стеллу и Ремуса к Гарри даже на пару минут. Хотя в тот момент невозможно было даже представить, кто мог дать Дурслям такое указание, Стелла с Ремусом выждали неделю и с величайшей осторожностью тайно проникли в дом нежеланных родственников Гарри. Сириус и сам всей душой желал хотя бы одним глазком увидеть крестника, но от такой роскоши скрепя сердце пришлось отказаться: за домом могла быть установлена слежка. Скрупулёзная проверка не нашла никаких признаков наложенных на Гарри проклятий и вообще какого бы то ни было колдовства. Привлёк внимание только странный шрам на лбу, но он не отзывался на заклинания обнаружения негативной магии. Возможно, для более полного анализа требовалось дополнительное время, которым они, естественно, не располагали. Пришлось довольствоваться отсутствием явного вреда и на этом успокоиться хотя бы на время. Но эпопея с созданием Портала Времени затянулась, и воссоединение с крестником пока что оставалось лишь в мечтах. Между тем, состояние Гарри вызывало всё больше опасений: умопомрачительная новость об истинной сущности Дамблдора порождала в воспалённом воображении жуткие домыслы.

Сильно изматывала нервы и бурная деятельность Викторинуса, с маниакальным усердием стремившегося вмешаться в жизнь своей дочери, а вместе с тем неосознанно сорвать покров тщательно охраняемой тайны, разрушив хрупкий, едва удерживающий равновесие «мир» убежища и зыбкие надежды на будущее.

Сириус знал, что не позволит себе сдаться и прекратить борьбу ни при каких обстоятельствах, но остальные... Сколько ещё они смогут выдерживать такое колоссальное напряжение? Ремус и Анна вынуждены проводить слишком много времени в непосредственной близости от главного врага, безраздельно властвовавшего в Хогвартсе. Их разум всё время под прицелом проникающего в самую душу гипнотического взгляда. И сейчас, когда друзья в курсе реального положения дел, держать мысли под контролем намного тяжелее. Возможно, неведение стало бы для них наилучшим вариантом, но Сириус не имел права держать в секрете столь ошеломляющее своим откровением знание... А Эвелин, никогда в жизни не оказывавшаяся под столь серьёзным давлением? Подобный разрушительной волне напор Викторинуса слишком силён, и Эвелин всё труднее возвращаться в ненавистный теперь дом, покидая провожающего её с безграничной тоской в глазах Регулуса, который тоже постоянно изнывает от тягостных переживаний.

Но сильнее всего ранили душу мысли о Стелле. Это она вот уже восемь месяцев кряду будто играет главную роль в жестоком спектакле, и цена ошибки — потеря того, кто ей бесконечно дорог. Это она, связанная нитями непрерывного самоконтроля, изо дня в день лавирует между летящими прямо в неё камнями подозрения и возможного разоблачения. Вот и сейчас она где-то там, посреди враждебного мира, совсем одна, ждёт момента, чтобы сбежать ото всех в свой маленький мирок и сбросить злосчастную маску. Но даже дома её не перестанут преследовать гнетущие мысли о том, что каждый новый день вполне может закончиться трагически.

Лёгкий хлопок по плечу сразу вернул в действительность ни на минуту полностью не выключавшегося из реального мира Сириуса.

— Эй, смотри, надышишься, — иронично хмыкнул Регулус, но в голосе проскользнуло старательно маскируемое волнение. — А нам потом думай, чем тебя отпаивать.

— Ну, это легко: амфора до сих пор здесь, а ты у нас уже эксперт по состояниям «ни жив ни мёртв», — обернувшись, в тон ему ответил Сириус. — Так что я в тебе не сомневаюсь.

— Благодарю за доверие, — саркастически склонил голову Регулус. — Правда, не ручаюсь за содержимое твоей головы. У меня-то там всё равно ничего ценного не было, а ты ж у нас кладезь стратегически важной информации.

— Да вот пока что-то маловато от меня толку, — лениво зевнул Сириус, продолжая остро улавливать за шутливыми замечаниями брата явную нервозность. — Топчемся на одном месте... Зато наше многострадальное зелье почти готово, — снова повернувшись к котлу, быстро сменил он тему, чтобы не сгущать краски ещё больше.

— Уверен, скоро пойдёт в дело, — Регулус скопировал невозмутимый тон брата, сам при этом беспокойно переминаясь с ноги на ногу, как уловил боковым зрением Сириус.

Бесполезный разговор, поддерживаемый лишь затем, чтобы скоротать, казалось, застывшее на одном месте время, ожидаемо не клеился. Сириус поднял взгляд на мерно отстукивавшие на стене часы. Скоро должна прийти Стелла. Если ничего не случится... Но и здесь её вряд ли оставят в покое: не упустит случая заявиться миссис Кентберри, или кто-нибудь с работы решит сообщить срочную информацию, а то и вовсе, чего доброго, опять возникнет невыносимый Викторинус. И придётся снова ждать в неведении, пока и если Стелла вернётся...

Вдруг Сириус резко встрепенулся. В голове мелькнула идея, вмиг наполнившая смыслом бездарное времяпрепровождение:

— Эй, Рег, слушай, надо срочно кое-что сделать.

* * *
Сильная тревога, беспрерывно терзавшая сердце, и не думала отступать, а наоборот только возрастала, упорно охватывала все уголки души, заглушая так необходимые в это трудное время разумное мышление и способность хладнокровно оценивать обстановку. А ведь сейчас, как никогда прежде, Стелле следовало быть предельно собранной, осмотрительной и всегда держать в уме различные варианты развития событий, чтобы вовремя просчитать действия в опасной ситуации и не дать застать себя врасплох. Но всё время висевшая в воздухе угроза разоблачения Виктором и невозможность выяснить, что именно задумал изобретательный, умудрённый опытом и всегда добивающийся своего дядя, осязаемо давила на виски и путала мысли. А ужасное открытие насчёт настоящей личности Дамблдора только подливало масла в огонь, и, хотя это знание в теории могло ускорить разгадку масштабной головоломки, психика уже не выдерживала длительного постоянно усиливающегося давления и в любой момент могла дать серьёзный сбой.

Поэтому очередной звонок в дверь заставил содрогнуться всем телом. Сердце незамедлительно отозвалось режущей болью. Как же Стелла ненавидела этот проклятый звук, визгливой нестерпимой трелью врывающийся в уши и будто раскалывающий голову пополам... Она же еле выпроводила маму всего пятнадцать минут назад! Не домучила, стало быть. Быстро, не глядя на Сириуса, чтобы не поддаться импульсивному желанию наложить на тайник тотальную непроницаемость от внешних звуков и больше никогда никому не открывать дверь, Стелла сердито взмахнула палочкой. На случай, если Виктор вздумал каким-то образом отследить направление аппараций, пришлось прибегнуть к весьма неудобной и неприятной для вестибулярного аппарата уловке, но придумать и воплотить в жизнь что-то более простое и вменяемое за такой короткий срок было просто невозможно.

Следуя разработанному плану, Стелла совершила несколько хаотичных аппарационных прыжков, чтобы запутать следы, и лишь после этого позволила себе переместиться в коридор опостылевшей квартиры. Из-за слишком частых аппараций голова болела и слегка кружилась, а желудок нещадно мутило. Видимо, надо удвоить порцию восстанавливающего зелья... Звонок тем временем требовательно повторился, вызывая новый прилив пульсирующей боли в затылке. Стелла уже потянулась к дверной ручке, чтобы поскорее прекратить пытку, но вдруг резко отдёрнула пальцы. Стоп, а кто сказал, что это именно мама? Да даже если и так, Стелла не обязана за ней бегать и ублажать никчёмными разговорами в любое время. Пусть думает, что хочет. Надоело. А может, и вовсе притащился неугомонный дядя или ещё кто похуже. Так что сейчас лучше просто вернуться в тайник, и Мерлин с ними!

Стелла решительно отвернулась и приготовилась к очередной аппарации, от одной мысли о которой снова скрутило желудок. Но тут совершенно неожиданно из-за двери раздался испуганный голос, явно усиленный действием Соноруса:

— Стелла! Открой! Скорее, прошу! Это Эвелин!

Последнее слово острым лезвием врезалось в сердце. Эвелин... Почему же она не... Мысли начали сбиваться, и Стелла в нерешительности застыла посреди коридора. Но ступор быстро прошёл, и приучившая себя искать во всём подвох она принялась лихорадочно проверять, не влез ли кто-то в магическую защиту квартиры. Нет, вроде всё в порядке. Или мозг настолько устал от непрекращающейся кошмарной эпопеи, что уже не в состоянии распознать вредоносное колдовство?

— Открой! Это Эвелин! — умоляюще повторили из-за двери.

Может, посоветоваться с Сириусом? Стелла дёрнулась и подняла палочку, готовая броситься осуществлять новую спонтанную идею, но тут же снова засомневалась. Если вправду что-то произошло, и Эвелин грозит беда, заминка может стать роковой. Решение надо принимать немедленно. Бестолковые метания да ещё и с кучей лишних аппараций только отнимут драгоценное время. Ладно.

Выставив вперёд волшебную палочку и внутренне приготовившись к любым неожиданностям, Стелла снова приблизилась к двери и медленно повернула ключ в замке. Звук оказался более громким, чем она предполагала, и заставил невольно замереть.

— Стелла! — подстегнул жалобный голос.

Вытянувшись, как струна, и держа палочку наготове, Стелла осторожно приоткрыла дверь. В узкую щель проёма широко распахнутыми от страха глазами на неё смотрела Эвелин. Стелла протяжно выдохнула и втянула кузину в квартиру.

— Прости, Эв... Я подумала, вдруг... — сбивчиво извинилась Стелла и, глядя на безмолвную и подавленную Эвелин, сразу спохватилась: — Так что стряслось-то?

— Скорее, надо туда! — встрепенулась та и схватила её за руку. — Отец, он... — Эвелин не договорила, захлёбываясь от волнения.

— Кто б сомневался... — процедила сквозь зубы Стелла и подняла палочку, чтобы не мешкая аппарировать в тайник.

Но Эвелин почему-то не отпускала её руку, а, наоборот, ещё крепче стиснула пальцы. Странно: кузина отлично знала, что парная аппарация сейчас совершенно не годится, ведь им предстоит сделать несколько случайных перемещений.

— Эй, пусти, — недоумённо протянула Стелла, пытаясь освободиться от цепкой хватки, и вопросительно уставилась на Эвелин: — Забыла, что ли? Мы же должны сначала...

Вдруг она осеклась и замолчала: лицо сестры исказила непонятная гримаса. Всего на секунду, но этого было достаточно. Стелла почувствовала. Почувствовала что-то чужое... Эвелин тут же спохватилась и состроила испуганное личико, но было поздно. Стелла в ужасе отпрянула и резко вскинула палочку, чтобы срочно применить обездвиживающее заклятие, но не успела: только что дрожавшая от страха и полностью растерянная Эвелин вмиг расправила плечи и одним выверенным движением выбила палочку у неё из рук. Стелла инстинктивно подалась вперёд, но направленная точно ей в грудь палочка незнакомца, который притворялся Эвелин, быстро охладила пыл.

— Кто ты? — выдохнула Стелла, беспомощно вжавшись в стену и безуспешно перебирая в уме возможные пути отступления.

Вместо ответа «Эвелин» что-то прошептала, и её внешность начала меняться. Светлые, спадавшие на лоб длинные локоны медленно превратились в аккуратную причёску из коротко подстриженных волос с пробивающейся сединой, лицо вытянулось, подбородок заострился, а вокруг глаз, которые изменили цвет с серо-зелёного на карий, залегли неглубокие морщины. Наконец, трансформация завершилась, и Стелла не сдержала сдавленного восклицания. Перед ней стояла Мартина Барретт, одна из лучших сотрудниц Аврората.

— Прошу прощения за этот небольшой маскарад, мисс Кентберри, — казалось, разоблачение ничуть не смутило Барретт, и она деловито осмотрелась, не убирая наставленную на Стеллу палочку. — В Аврорат поступило анонимное обращение о том, что вы использовали магию расширения пространства, которую недопустимо применять внутри магловских строений, и создали неучтённое Министерством помещение, наличие и использование которого является нарушением Международного Статута о Секретности и...

До Стеллы с трудом доходил смысл слов. Голос Барретт звучал глухо и искажённо, а продолжение витиеватой официальной фразы, тянувшейся, словно густое желе, потонуло в водовороте обрывков полных отчаяния мыслей. Она же знала, готовилась, всё время была на чеку... Как могла допустить... Надо было сразу мчаться к Сириусу, он бы не поддался на уловку и нашёл выход... А теперь... теперь... Но как они вычислили? Защита же была идеальной...

— ...таким образом, вам следует немедленно предоставить мне доступ в помещение для его осмотра и дальнейшей ликвидации.

Барретт поставила жирную точку в своём монологе и выжидательно замолчала, сверля Стеллу обжигающим своей неумолимостью взглядом. Та пыталась лихорадочно сообразить, как выкрутиться, но тщетно. Сердце бешено трепыхалось в груди, ноги ослабли и стали будто ватными. Поздно, слишком поздно, они ужё всё знают... Стоп, а с чего она решила... Внезапная мысль чуть развеяла начавший сгущаться вокруг мрак безысходности.

Стелла сбросила с себя отнимающее дар речи оцепенение и перешла в наступление, придав лицу недоумённое выражение и копируя официальный тон аврора:

— Миссис Барретт, мне абсолютно непонятна цель вашего визита, да ещё и совершённого в такой, мягко говоря, странной форме. Мне казалось, человек, занимающий вашу должность, должен быть осведомлён, что способ, которым вы проникли в мою квартиру, является совершенно незаконным...

— О незаконности будем говорить, когда задокументируем факт расширения пространства, — невозмутимо парировала Барретт, пропустив обвинение мимо ушей.

Первоначальный ужас немного отступил, в ход пошло рациональное мышление, и Стелла немного приободрилась: судя по всему, аврор действительно что-то разнюхала, но это касалось только наличия убежища, а самое главное всё ещё оставалось тайной. Ну, или Стелле просто хотелось в это верить.

— Никак не возьму в толк, о каком расширении пространства вы всё время твердите, — Стелла решила упорно стоять на своём. — Кто же, позвольте спросить, имел наглость меня оклеветать? — изо всех сил сохраняя насмешливые интонации в голосе, поинтересовалась она, хотя, кажется, и так знала ответ.

— Не имею права разглашать эту информацию, — лицо Барретт оставалось полностью непроницаемым.

— А врываться ко мне, наглотавшись оборотки, значит, имеете?! — не сдержалась Стелла: месяцы постоянного стресса давали о себе знать.

— Понимаю ваше искренне возмущение, — усмехнулась Барретт. — Но думаю, нет смысла тратить время на взаимные оскорбления. Вам следует хорошо уяснить вот что, мисс Кентберри: я здесь не в качестве уполномоченного представителя Министерства. По крайней мере, пока. И я надеюсь, мы сможем урегулировать ситуацию без лишней огласки.

— А, так вы ещё и действуете по собственной инициативе, — с трудом понизив голос, укоризненно заметила Стелла и скороговоркой произнесла: — В таком случае, мне придётся обратиться к вашему непосредственному начальству с жалобой на превышение должностных полномочий.

— Мы обе знаем, что вы этого не сделаете, — с издевательским сочувствием склонила голову Барретт. — Ведь мне известно не только о факте незаконного обустройства помещения.

К лицу прилила волна жара, глаза накрыло мутной пеленой, а в голове зашумело: худшие опасения, которые Стелла усердно прогоняла, увы, начали подтверждаться. Но прежде чем она успела впасть в полное отчаяние, Барретт неторопливо продолжила:

— Имеются предположения, что вы занимаетесь практикой тёмной магии.

— Что?! — опешила ожидавшая совсем другого Стелла.

Несмотря на кажущуюся серьёзность обвинения, впереди снова забрезжила надежда. В расчёте на то, что удовлетворённая её реакцией Барретт, губы которой тронула язвительная усмешка, неверно истолковала изумление, Стелла продолжила изображать праведный гнев:

— После таких оскорбительных заявлений в мой адрес говорить нам больше не о чем! Без официальных документов, подписанных главой Аврората, вы не имеете права ничего мне предъявлять! Немедленно покиньте квартиру!

Стелла подбоченилась и вызывающе вздёрнула подбородок. Что ж, для пущей убедительности можно немного поизображать оскорблённую невинность. А потом... Потом пусть заходит, если уж так неймётся. Её ждёт весьма неприятный сюрприз. Против двоих шансы равны нулю...
Готовая к длительной пикировке Стелла уже более спокойно, насколько позволял всё ещё слишком учащённый пульс, ждала ответную реплику, но Барретт вдруг резко изменилась в лице и уставилась на Стеллу остекленевшими глазами.

— Блэки... — едва слышно прошептала она, и от этого слова, разящим кинжалом разрезавшего воздух, у Стеллы внутри всё оборвалось.

Великий Мерлин, ведь ещё секунду назад Барретт и понятия не имела... Во взгляде аврора читался глубокий шок человека, застигнутого врасплох только что раскрытой тайной, и на ум пришло ужасное осознание: легилименция. Стелла сама преподнесла всё на блюдечке. Не совладала с напряжением, непроизвольно обнажила разум всего на мгновение и вот... На краю сознания билась трезвая мысль: надо воспользоваться мимолётным замешательством Барретт, чтобы попытаться вернуть волшебную палочку. Но тягучая обречённость захлестнула всё существо, сковав мышцы и пригвоздив ноги в полу. Если бы они знали! А ведь он не раз предлагал наладить связь тайника с квартирой, тонко чувствовал, насколько это важно. Но она упрямо отказывалась и наивно верила, что защищает его, но просчиталась и, наоборот, уничтожила. Убила. На этот раз помощи ждать неоткуда.