Часть II. Глава 9

— Прибыли, — коротко констатировала Эвелин и поспешно отняла свою ладонь у Регулуса.

Они очутились посреди вымощенной крупной красно-коричневой брусчаткой прямой аллеи, утопавшей в сочной майской зелени. В воздухе витал незнакомый сладковатый аромат, очевидно, исходивший от посаженных ровными рядами по двум сторонам аллеи деревьев с крупными розовыми цветами. Аллея освещалась изящными фонарями, резко выделявшимися на фоне темнеющего неба и омывавшими контуры деревьев тёплым бледно-жёлтым светом. Впереди вырисовывались очертания внушительного трёхэтажного здания с чёрными прорезями полукруглых окон и величественным арочным входом, к которому вела высокая белая лестница с вычурными резными перилами.

— Надеюсь, наше эффектное появление никто не заметил, — Регулус огляделся в поисках нежелательных случайных прохожих.

— Не волнуйся, — снисходительно улыбнулась Эвелин. — Это место защищено от маглов.

— Это и есть твой музей? — Регулус сделал вид, будто не услышал её замечания, и кивнул в сторону здания.

— Не мой, а парижский, — отрезала Эвелин и, не поворачивая головы в его сторону, прошествовала вперёд по аллее.

Регулус с лёгкой усмешкой покачал головой и последовал за ней.

— Конечно, уже закрыто, — Эвелин остановилась у подножия мраморной лестницы с широкими ступенями, всматриваясь в тёмные окна.

— Ну и отлично, — бодро отозвался Регулус. — Надеюсь, ты не собиралась заявиться через парадный вход?

— Я вообще сюда не собиралась, — хмуро напомнила Эвелин. — Думала, просто доставлю вас.

— Ладно, надо решить, как войти, а то до утра тут простоим, — Регулус чуть отошёл, бегло осматривая фасад.

— У меня есть пропуск, — как ни в чём не бывало сообщила Эвелин. — Во время стажировки работала здесь пару недель.

— Так чего же ты молчишь?! — от негодования Регулус чуть было не закричал в полный голос, но вовремя спохватился.

— Ты же сам всё время меня подгоняешь! — обиженно насупилась Эвелин и указала на протянувшуюся вдоль боковой стены узкую дорожку, ограниченную полосой густого кустарника. — Идём, с торца есть служебный вход.

— Другое дело, — примирительно кивнул Регулус.

Они быстро обогнули здание, и Эвелин остановилась около неприметной двери, наполовину скрытой от посторонних глаз большим деревом с пышной кроной. Освещение здесь отсутствовало, и контуры окружающих предметов сливались в серых полутонах окончательно наступивших сумерек.

— Подожди. Значит, ты своими глазами видела амулет? — вдруг осенило Регулуса.

Эвелин отрицательно покачала головой:

— Я работала с архивами, а не с экспонатами.

Достав из кармана круглый жетон, она поднесла его вплотную к двери и нажала на ручку. Дверь легко подалась, плавно отворилась внутрь, и они двое, никем не замеченные, проскользнули в прохладную темноту проёма. Регулус сразу же предусмотрительно наложил заглушающие чары: наверняка после закрытия в музее оставалась охрана.

— Придётся зажечь Люмос. Не намерен свернуть себе шею, — безапелляционно заявил он и поднял волшебную палочку.

Эвелин пробурчала что-то неразборчивое, но возражать не стала.

Они оказались в маленьком пустом тамбуре с ещё одной дверью, на этот раз не запертой. Положив ладонь на вытянутую бронзовую ручку, Эвелин на мгновение притормозила, но тут же решительно распахнула дверь.

По левую и правую сторону тянулся увешанный потушенными факелами длинный коридор с несколькими расположенными на одинаковом расстоянии деревянными дверьми, но Эвелин их проигнорировала и повернула влево.

— Нам нужен второй зал, — с плохо скрытым волнением объяснила она.

Почти бегом они преодолели коридор и вышли в большой холл с четырьмя колоннами из розоватого мрамора в тон покрывавшим пол шестиугольным плитам с геометрическим узором. Наверх вела величественная, красиво изогнутая лестница. В сводчатые окна заглядывали косые отсветы уличных фонарей, поэтому в холле было гораздо светлее, чем в коридоре, и Регулус погасил Люмос. Эвелин миновала лестницу, и Регулус понял, куда она его ведёт: в дальнем конце холла темнел чётко очерченный проём почти до потолка — по-видимому, выход в нужный зал. Но не успели они пройти и половины холла, как где-то в глубине здания отчётливо заскрипела открывающаяся дверь и зазвучали тяжёлые, глухие шаги. Регулус и Эвелин тут же как по команде остановились, с немым вопросом глядя друг на друга. После короткой заминки Регулус догадался воспользоваться дезиллюминационными чарами, но почему-то ничего не вышло.

Регулус опомнился первым и попытался растормошить впавшую в ступор Эвелин:

— Так, в какой стороне охрана, смотрители или что тут у них? Сколько у нас времени?

— Откуда я знаю? — истерично прошептала та, не сводя с него остекленевших от испуга глаз.

Поняв, что ничего дельного от нее не добьётся, Регулус оценил обстановку, схватил Эвелин за руку и потянул обратно в коридор к ближайшей двери, которая, к счастью, оказалась не заперта. Они попали в тесную комнатку, заваленную горой едва различимых в темноте вещей. Регулус торопливо закрыл дверь и снова испробовал дезиллюминационное заклинание, не питая особой надежды на успех. Но здесь чары неожиданно сработали. Эвелин последовала его примеру, и оба замерли. В наступившей тишине Регулус явственно ощущал совсем близко её сбивчивое горячее дыхание.

Он прекрасно понимал: если кто-то зайдёт сюда целенаправленно, а не просто заглянет мимоходом, никакие чары их не скроют — слишком узкое пространство. Оставалось надеяться только на удачу. Но на крайний случай Регулус приготовился обезвредить вошедшего и нацелил на дверь крепко зажатую в руке волшебную палочку.

Несколько медленно тянувшихся минут они провели в полной тишине, но вот шаги послышались вновь, и, как с неудовольствием отметил про себя Регулус, звук усиливался. Он продолжал неумолимо нарастать и вдруг разом прекратился, насколько мог судить Регулус, аккурат напротив комнатки, где они прятались. Эвелин совсем затаила дыхание, превратившись в окаменевшую статую, и Регулус почти физически чувствовал её обострявшийся страх. Сам же он приготовился к атаке, но никто так и не вошёл. Шаги, на этот раз удаляющиеся, застучали опять, и вскоре Регулус уловил шум улицы: наверное, человек вышел через служебный вход. Регулус вытер со лба выступивший пот, а Эвелин судорожно задышала, набирая в лёгкие побольше воздуха.

Регулус выждал пару минут, развеял дезиллюминационные чары и нащупал дверную ручку.

— Ты что? А если вернётся? — Эвелин отчаянно вцепилась в его рукав.

— Теперь всю жизнь тут провести, что ли?

Несмотря на протесты Эвелин, Регулус вышел в коридор, и ей ничего не оставалось, как неохотно последовать за ним, с опаской поглядывая на служебный выход.

— Не бойся, в случае чего угощу его Обливиэйтом, — успокоил её Регулус. — Пошли уже.

— Смотрю, тебе не терпится нарваться на международный скандал, — при упоминании Обливиэйта Эвелин почему-то побледнела.

— Мда уж, я бы предпочёл прогуляться по весеннему Парижу, а не торчать в душной кладовке, — невольно вырвалось у Регулуса.

— Обойдёшься, — к Эвелин вернулось самообладание, и она брезгливым движением демонстративно отряхнула запылившийся подол мантии.

Они вернулись в холл, на этот раз без происшествий добрались до выхода в дальнем конце и оказались в овальном зале размером заметно меньше холла, но всё равно выглядевшем внушительно из-за выставленных по периметру каменных статуй высотой в два человеческих роста. На стенах висели старинные гобелены, но рассмотреть, что на них изображено, Регулус не успел: Эвелин, не замедляя шага, махнула ему идти дальше. Небольшой подъём по короткой лестнице, и декорации сменились: следующий зал, на этот раз шестигранной формы, заполняло множество стеклянных витрин, в которых, отражая неровные блики фонарей, красовались магические предметы разнообразной формы и размеров.

— Здесь, — Эвелин, наконец, остановилась и перевела дыхание. — Зал номер два.

Разойдясь по разным концам зала, они начали методично просматривать каждую витрину в надежде побыстрее отыскать вожделенный амулет.

Регулус изучил уже добрую половину экспозиции, прежде чем перед глазами возникла столь желанная табличка с двумя словами: «Амулет луны». Сердце подпрыгнуло в радостном возбуждении, но, переместив взгляд чуть выше, он оторопело застыл на месте: замысловатая лакированная подставка была пуста.

— Иди сюда, — озабоченным голосом позвал он Эвелин.

— Нашёл? — она мгновенно подлетела к нему, но тут же разочарованно ахнула. — Как же так?

Регулус молча буравил взглядом подставку, не зная, что ответить. Успех, казавшийся таким близким и осязаемым, безжалостно ускользал из рук.

— Может, цепочка раскрылась, и он куда-то упал? — Эвелин отказывалась верить в неудачу. — Например, туда, — она показала на щель между бортом и столешницей по всему периметру витрины.

— Надо открывать, — без лишних слов согласился Регулус.

Ни на миг не расслабляя слух, чтобы не упустить вероятное приближение охраны, он начал перебирать в уме все возможные отпирающие заклинания. Однако в душе Регулус осознавал очевидную бесполезность затеи. Ну не может именно нужная им вещь просто так выпасть или закатиться, здесь крылось что-то другое. Но вслух ничего не сказал: заранее разочаровывать Эвелин не хотелось, ведь она, несмотря на страхи и сомнения, искренне старалась помочь. К тому же, всё равно следовало проверить все возможные варианты: фактор случайности никто не отменял.

Но, к их огорчению, ни одно из отпирающих заклятий не подействовало. Узкая прорезь в стеклянной поверхности витрины, служившая замочной скважиной, упрямо не хотела поддаваться.

— Стой, наверное, твой жетон подойдёт? — Регулус выпрямился от внезапно пришедшей на ум мысли.

— Думаешь? — Эвелин с сомнением вытянула жетон из кармана и неуверенно вставила в прорезь.

Короткий щелчок оповестил о верности предположения, и Регулус осторожно поднял стекло.

— Ну вот, сразу бы так. Столько времени потеряли, — пробормотал он, ругая себя за недогадливость.

Они обшарили узкую щёлку по периметру витрины, куда вполне могла поместиться тонкая пластина амулета, но, как и предполагал Регулус, ровным счётом ничего не обнаружили.

— Не понимаю, — на Эвелин было жалко смотреть. — Как сквозь землю провалился.

Она продолжала скользить по витрине бегающими глазами, на которые уже наворачивались слёзы.

Регулус хотел положить ей руку на плечо и попытаться утешить, но Эвелин вдруг подалась в сторону выставленной в этой же витрине объёмной, казавшейся бездонной чаши из чернёного серебра с рельефным орнаментом, украшенной звёздчатыми сапфирами, и взбудоражено протараторила:

— А что, если кто-то решил подшутить над коллегами и спрятать амулет? Да вот хотя бы здесь, — Эвелин коснулась пальцами гладкого ободка чаши. — Они же завтра будут всё упаковывать и... — не договорив, она неестественно замерла над чашей, и из горла вырвался сдавленный стон.

— Эвелин!

Регулус резко дёрнулся и подскочил, но слишком поздно: её фигура быстро растаяла, словно растворилась в воздухе, не оставив и следа.

Стоя на месте как громом поражённый, Регулус не мог поверить своим глазам.

— Эвелин! — в ужасе повторил он, бездумно уставившись на чашу, до которой несколько секунд назад дотронулась Эвелин.

Дотронулась! В голове сверкнула короткая догадка, Регулус более осмысленно осмотрел злополучный артефакт и только сейчас заметил на кубическом постаменте чаши табличку: «Не прикасаться!»

— Ну вот кто тебя просил? — охнул он, невнятно выругался и без колебаний сделал ровно то, от чего предостерегала табличка: прикоснулся к чаше.

Мышцы конвульсивно содрогнулись. Регулуса обдало волной нестерпимого холода и словно вывернуло наизнанку. Тело будто осталось далеко позади, а крохотный сгусток нематериального сознания неудержимо летел с огромной скоростью куда-то вперёд. Зрение пропало, и Регулус ощущал лишь стремительный, невообразимо пугающий круговорот пространства, увлекающий его неизвестно куда. В беспорядочно путающейся памяти болезненным уколом всплыла пронзившая его когда-то зелёная вспышка Авады. На миг показалось, что невыносимое состояние, в котором он пребывал нескончаемо долгих три года на дне проклятого каньона, неуклонно возвращается. С неистовым усилием он предпринял попытку освободиться, яростно размахивая несуществующими руками, но не смог даже пошевелиться. Неведомая сила по-прежнему безжалостно несла его сквозь стремительно движущееся пространство, лишая воли и сворачивая сознание в бесконечно малую, ничего не значащую точку.

Всё оборвалось также внезапно, как и началось. Сумбурное кружение прекратилось, и… Регулус осознал, что лежит ничком на холодной мокрой поверхности. Восприятие собственного тела медленно возвращалось, и он несмело шевельнул рукой, боясь снова оказаться вовлечённым в дикий сумасшедший полёт. Однако больше он никуда не двигался, поэтому решил попробовать осмотреться. Непослушные веки никак не хотели размыкаться, но после нескольких неудачных попыток Регулус всё же сумел слегка повернуть голову и разлепить глаза. Прямо перед собой он различил грязно-зелёные комья земли, покрытые мелким влажным мхом. Регулус размял занемевшие мышцы, на что ушло ещё некоторое время и, слегка пошатываясь, поднялся на ноги.

Он стоял на унылой болотистой равнине, поросшей редкими колючими кустарниками без листьев и островками жёсткой желтоватой травы. Кое-где торчали скрюченные безжизненные деревья с почерневшими тонкими стволами. Регулус сделал несколько неуверенных шагов. Густой, как кисель, воздух, наполненный стойкими несвежими запахами, казалось, не двигался вообще. Под ногами хлюпала вязкая тёмная жижа, которая просачивалась сквозь рыхлую землю. Вокруг висел тяжёлый сумрак, контуры деревьев таяли в зыбкой дымке промозглого тумана, и уже на расстоянии примерно трёх сотен футов пейзаж терялся в сплошном призрачном мареве так, что невозможно было понять, что там скрывалось. Всё это угрюмо накрывал однотонный купол серого неба без единого просвета.

С содроганием Регулус подумал об Эвелин: сумела ли она справиться с таким мучительным, леденящим душу перемещением? Её нигде не было видно, а ведь он переместился сразу вслед за ней: ещё одна насмешка проклятого музейного экспоната. Если чаша представляла собой портал, то она должна была перенестись вместе с Эвелин. Но Регулус тут же вспомнил о туннеле Финеаса и зеркале, действовавшем подобным образом, и махнул рукой на всякую логику. В магическом мире существовало много вещей и явлений, о которых он и понятия не имел.

— Э-ве-е-е-лин!!! — громко позвал Регулус и испугался собственно голоса, звучавшего глухо и неестественно.

Слабо надеясь на удачу, он повторил её имя ещё несколько раз, но ответа так и не дождался. Тогда, зябко поёжившись и плотно запахнув мантию, он наугад выбрал направление и решительно шагнул в неизвестность.

* * *
Еле волоча трясущиеся от усталости ноги, продрогшая и напуганная Эвелин брела по незнакомой бесцветной местности и практически потеряла счёт времени. Плохо слушавшимися окоченевшими пальцами она теребила волшебную палочку, поминутно взмахивая ею и шепча согревающее заклинание, которое в этом странном месте действовало очень слабо. Окружающий пейзаж давил своим однообразием и навевал щемящую тоску. В неподвижном воздухе витала незримая безысходность, будто кто-то невидимый насмешливо наблюдал за Эвелин сверху, предвидя каждый шаг и точно зная, что у неё ничего не выйдет. Поначалу она с пронизывающим страхом ожидала встречи с какими-нибудь кровожадными тварями, но время шло, никто не появлялся, а безмолвие и пустота пугали ещё больше.

В голове не укладывалось, как она пережила тот жуткий полёт, бросавший сердце в пучину ужаса и поселявший в сознании чувство отчаяния и безнадёжности, смогла совладать с собой и не сойти с ума. Мотнув головой, Эвелин постаралась избавиться от навязчивых воспоминаний, которые только усиливали роившиеся в уме дурные предчувствия.

Ругая себя за импульсивность и легкомысленность, Эвелин упрямо шла вперёд. Почему-то не покидала уверенность, что Регулус её не оставит. Регулус... Хотела бы она, чтобы он сейчас оказался здесь. От этой не свойственной ей мысли стало не по себе, но тревожные думы о нынешнем положении быстро заглушили остальные эмоции.

Наконец, после длительных тягостных блужданий по бесконечной равнине у Эвелин зародилось подозрение, что она просто ходит кругами. Показалось, она уже видела точно такое же изогнутое наподобие семёрки низкорослое дерево. И этот кустик жухлой травы выглядел смутно знакомым... Сердцем завладело бессильное отчаяние. Страх сгинуть не пойми где в полном одиночестве начал проникать во все уголки сознания и сковывать мысли, охватывая их беспросветной чернотой. Чтобы не позволить страху полностью победить, Эвелин с одержимой решимостью принялась во все глаза всматриваться в плотную завесу тумана вокруг себя в последней надежде отыскать хотя бы крошечный просвет.

Наверное, Эвелин померещилось: слева туман чуть всколыхнулся, будто от дуновения ветра, но воздух по-прежнему не двигался. Она замерла, боясь шелохнуться и пропустить какой-нибудь еле слышный звук, однако ничто не нарушало звенящую тишину.
Но вот в белесой дымке начал проявляться чей-то движущийся параллельно Эвелин силуэт. Она порывисто отпрянула и едва поборола желание убежать как можно дальше. А вдруг это Регулус? Если она малодушно спрячется, он пройдёт мимо, и она его ни за что не отыщет. О том, что это мог быть кто-то другой, Эвелин старалась не думать.

— Регулус? — робко, почти шёпотом позвала она.

Ответа не последовало, но силуэт на миг замер и начал бесшумно приближаться. Эвелин остановилась и облизала пересохшие от волнения губы. Несколько томительных мгновений, и из тумана, наконец, вынырнул человек. Но не Регулус. Это был её отец.

— Папа?! — обрадовано и вместе с тем ошарашено закричала Эвелин. — Но как? Ты здесь... Как узнал...

В голове теснилось слишком много вопросов, но их затмевало ощущение спавшего напряжения и осознание того, что она спасена.

Она подбежала, чтобы броситься ему на шею, как вдруг поймала враждебный, какой-то чужой, застывший взгляд и сдержала порыв.

— Папа... — уже тише повторила Эвелин, пытаясь угадать причину его холодности. — Что такое?

— Что же ты натворила, Эвелин... — медленно, чётко проговаривая слова, без злобы, но презрительно и свысока начал он.

— Не понимаю... — губы задрожали. — Мы не сможем выбраться?

— А я ведь всю жизнь тебя предостерегал и оберегал, но моё слово для тебя — пустой звук, — совершенно не слушая её, продолжил отец.

— Папа... — со слезами на глазах прошептала Эвелин. — Пожалуйста, объясни.

— Ты опозорила нашу семью, спутавшись с этими отродьями! — гневно сверкнул глазами он.

— Ни с кем я ни спутывалась! Что за вздор! — до Эвелин, наконец, дошло, о чём он говорит, и в груди похолодело.

— Не лги, — властно отрезал отец. — Даже сейчас ты произнесла его имя.

— По-моему, это совсем не подходящее место, чтобы выяснять отношения, — попыталась она сменить тему. — Я думала, ты пришёл меня спасти.

— Спасти? — лицо отца странно исказилось. — Да, я должен спасти тебя, но от самой себя. Ты забудешь о том, что сделала, и продолжишь достойную жизнь.

Пару секунд Эвелин просто смотрела на отца, широко раскрыв рот и потеряв дар речи. Она поняла, что он имеет в виду.

— Папа, перестань, — наконец, умоляюще пролепетала она. — Ты же не знаешь всего... Я объясню. В это сложно поверить, но... Мне тоже было трудно, мне пришлось согласиться... Но потом всё оказалось не так однозначно... — голос срывался, мысли путались, а к горлу подступал панический страх.

— Довольно, — одним железным словом отец прервал её бессвязную тираду и поднял волшебную палочку.

Эвелин осознала, что он действительно сделает это прямо сейчас и собралась дать отпор, обездвижив его или выбив палочку, но тело почему-то не слушалось, руки в момент отяжелели, а губы не шевелились.

— Обливиэйт! — откуда-то издалека услышала она то роковое слово, которого страшилась всю жизнь.

В глазах потемнело, и Эвелин провалилась во мрак.