Часть II. Глава 30

Размеренное тиканье старинных часов, составлявших неизменную часть интерьера уже много лет, сейчас звучало чересчур громко и раздражающе, а привычная обстановка кабинета казалась более угрюмой и тусклой, чем обычно. С крайним неудовольствием Виктор отметил, что сердце бьётся значительно чаще, чем предполагала ситуация. Удивительно, буквально до этой минуты настроенный воинственно и решительно, он вдруг почувствовал неловкость оттого, что прямо сейчас придётся вторгнуться в частную жизнь другого человека. По долгу службы и в соответствии с занимаемым статусом Виктор неоднократно становился свидетелем тщательно скрываемых секретов и хранящихся за семью печатями тёмных тайн и часто принимал нелёгкие решения как один из постоянных членов Визенгамота. Но сейчас дело касалось слишком личного и сокровенного, напрямую связанного отнюдь не с чужим человеком, а с собственной дочерью. Дочерью, которая раньше никогда не давала повода исподтишка следить за её жизнью. Но не меняющееся долгие годы положение и мирно текущий семейный уклад внезапно в одночасье изменились, и разворачивающиеся в последнее время события требовали категоричных мер. Парадоксально, но даже предпринятая ранее попытка манипулировать дочерью в надежде на её переезд во Францию и то вызвала меньше колебаний. Однако желаемого неожиданно добиться не удалось, история неприятно затянулась, и Виктору даже пришлось, воспользовавшись служебным положением, преступить один из законов, на страже которых он сам непоколебимо стоял долгие годы.

Он старался убедить себя, что ничего серьёзного и непоправимого в жизни Эвелин случиться не могло: просто она повзрослела, и появились обычные и неизбежные для этого возраста недомолвки, скорее всего, связанные с сердечными делами. Да, наверняка всё обстояло бы именно так, и Виктор был бы уверен, что всегда отличавшаяся здравомыслием и рассудительностью дочь сделала верный выбор в отношении своей личной жизни, если бы не активно фигурировавшая в истории племянница. Запятнанная репутация Стеллы говорила сама за себя, и если инициатива знакомства с потенциальным кавалером Эвелин исходила от неё, ничего хорошего ждать не приходилось. А ставить дочери жёсткие рамки и условия и обязывать отчитываться за каждый шаг Виктор тоже не считал разумной мерой. Опять же из-за Стеллы, которая собственным примером запросто может подтолкнуть Эвелин совсем отдалиться от родителей, и тогда отец точно никак не сумеет оградить её от непродуманных и опасных решений. Так что выбранный Виктором способ разобраться в ситуации был пусть и не вполне честным, но единственно возможным. Отцовский долг не позволял проявлять излишнюю мягкость и поддаваться сомнениям.

В задумчивости проведя пальцами по гладкой поверхности письменного стола, Виктор решительно опустился в кресло, с помощью комбинации нескольких заклинаний открыл просторный выдвижной ящик и извлёк из дальнего угла маленький предмет, аккуратно завёрнутый в неприметную серую ткань. Конечно, вряд ли Эвелин в его отсутствие посмела бы рыться в вещах, да и о назначении предмета она всё равно не могла догадаться, однако Виктор предпочёл не оставлять столь ценный артефакт, да ещё и незаконно вынесенный из хранилища, в открытом доступе даже на короткий срок. Тем более вопрос кражи реликвий пока так и повис в воздухе, а мотивы и цели неизвестных преступников оставались невыясненными, поэтому рисковать было нельзя.

В данный момент, правда, эти темы отошли для Виктора на второй план: насколько бы он ни был вовлечён в дела британской магической верхушки, семья всегда оставалась в приоритете, и сейчас проблема с единственной дочерью представляла первоочерёдный интерес. Кабинет Виктор предусмотрительно запер, а домовику строго запретил появляться без приказа, так что побеспокоить никто не должен. Розалия наверняка не одобрила бы методов Виктора, но сейчас этого и не требовалось.

Отринув все неуместные мысли и сосредоточившись на главном, Виктор аккуратно снял ткань. Снова, как и в хранилище, сознание тотчас затуманилось от медленно кружившихся в непрерывном танце синих всполохов гипнотического переливчатого света внутри маленькой сферы. Но на этот раз внутренне подготовленный Виктор без промедления мысленно сорвал путы колдовского наваждения и почтительно положил прохладную сферу на середину стола. На всякий случай он сверил время по наручным часам, хотя прекрасно знал, что напольные ходят идеально. Что ж, даже по самым скромным подсчётам, указанным в старинных свитках, связь уже должна прочно установиться. Вторая сфера давно была в точности там, где нужно, об этом Виктор не переживал: она находилась под воздействием особого вида сильных отталкивающих чар, и к тому же, выявить её присутствие не могли даже самые мощные заклятия обнаружения.

Всё было готово, но Виктор помедлил ещё немного, прокручивая события утра. Ему сразу не понравился тот факт, что племянница не пригласила его в комнату, а отправила ютиться на тесной кухне. Нет, сомнений в том, что Стелле есть, что скрывать, почти не было, а её странное поведение только укрепило неприятные догадки, однако из-за этого Виктору пришлось слегка подкорректировать план.

Покоившаяся в кармане мантии маленькая сфера совсем не оттягивала ткань, и сколь внимательным бы ни был взгляд Стеллы, заметить почти невесомый предмет она не могла. Виктору уже и самому не меньше Стеллы надоела ненужная беседа, ведь надолго задерживаться у племянницы он не планировал: её и без того насторожил неожиданный визит, а спугнуть их с Эвелин совсем не хотелось. Наконец, Виктор подвёл разговор к логическому завершению, поднялся и вышел в коридор. Едва уловимо скосив глаза и молниеносно оценив обстановку, он выбрал пустой уголок стены прямо напротив двери в комнату, куда Стелла его не впустила. Чувствуя на спине пристальный взгляд племянницы, провожавшей его до двери, одними губами он произнёс заклинание и сосредоточился на только что увиденном месте. Пальцы, касавшиеся сферы в кармане, ощутили лёгкую вибрацию, и в ту же секунду артефакт исчез.

Что ж, пора. Виктор сделал глубокий вдох и остановил на сфере немигающий взгляд. Всего лишь несколько слов давно выученного наизусть заклинания, чётко проговорённых вслух, и она тотчас засияла ещё ярче, а в самом центре начал образовываться ослепительно белый сгусток неизвестной субстанции. Через пару мгновений он резко пропал, не оставив и следа, и на противоположную стену кабинета из центра сферы с едва слышным низким дребезжащим звуком ударил полупрозрачный нитевидный луч синего света. Несмотря на то, что Виктор досконально изучил действие артефакта и ожидал такого развития событий, произошедшее всё равно заставило невольно отшатнуться и крепко сжать пальцами подлокотники кресла. Тем временем на обшитой светлыми деревянными панелями стене быстро разрасталось перламутрово-блестящее пятно неоднородного сапфирового цвета с причудливыми переливами более светлых оттенков. Пятно достигло диаметра примерно в полтора фута и перестало расти. Тотчас синяя масса неизвестного вещества, которая с помощью волшебства удерживалась тонким слоем вертикально на стене, начала терять насыщенность цвета и вскоре стала почти прозрачной, едва отличимой от расположенных сзади панелей. Всё это время Виктор не отрывал глаз от стены, затаив дыхание и поражаясь тонким настройкам и своеобразной красоте давно утраченных секретов магии.

Спустя пару минут на поверхности импровизированного «блюда», незаметно принявшего ровные очертания и превратившегося в правильный круг, стали медленно проявляться контуры какого-то изображения. Виктор подался вперёд, чтобы ничего не упустить, и опёрся руками на столешницу. С поразительной скоростью изображение приобрело чёткость, и перед Виктором предстала небольшая комната с простым, но уютным интерьером. Картинка казалось абсолютно реальной, будто комната находилась прямо за стеной, а наблюдатель просто смотрел в образовавшееся окно. Побывать там сегодня лично Виктору, к сожалению, не удалось, однако сомнений, что это именно та комната, не оставалось. Удивительный артефакт в виде двух сфер, которые размещались на серьёзном расстоянии друг от друга и были незримо связаны между собой с помощью незаурядной магии, созданной когда-то давно самой Ровеной, работал исправно. Всё было безупречно, если бы не одно но: комната была совершенно пустой.

Виктор держал в уме разные повороты событий и собирался досконально изучать людей, в компании которых Эвелин проводила столько времени, однако полученный результат поверг его в крайнее недоумение. Неужели он просчитался и поместил сферу не туда? Но магическая конструкция отлично передавала звук, и, если бы кто-то находился на кухне или в коридоре, Виктор услышал бы шум и голоса. На всякий случай он поднялся с кресла, подошёл к изображению вплотную и прислушался. Ни звука, кроме громко отстукивавших в кабинете часов. Виктор закрыл глаза, чтобы не отвлекало ничто постороннее, и ещё раз напряг слух, но ситуация не изменилась. Квартира на четвёртом этаже магловского дома в центре Лондона оставалась полностью безмолвной.

В замешательстве Виктор вернулся на своё место за столом и принялся сверлить изображение комнаты тяжёлым взглядом, стараясь привести мысли в порядок. Может, он зря всполошился, и они просто вышли прогуляться? Он терпеливо выждал ещё полчаса, но никто так и не появился. Нет, что-то тут не сходилось. Элеонора не раз жаловалась, что Стелла постоянно сидит дома, и в нерабочее время она всегда заставала дочь в квартире, порой вместе с Эвелин. Но Виктор всецело доверял магии сфер, и ошибки быть не могло. В таком случае, куда же Стелла может водить Эвелин? Где и, главное, с кем они проводят время? Судя по тотальной конспирации, устроенной Стеллой, которая даже матери и словом не обмолвилась о своём досуге и как-то умудрялась вовремя оказываться дома, чтобы та ничего не заподозрила, дело принимало весьма серьёзный оборот. Потеряв счёт времени, Виктор продолжал вглядываться в неизменную картинку так, что начало рябить в глазах. В душе ещё теплилась слабая надежда, что всё же удастся выяснить правду.

Вдруг послышались приглушённые голоса. Виктор встрепенулся и вскочил с места, но тут же разочарованно опустился обратно в кресло. Поглощённый невесёлыми размышлениями, он не сразу сообразил, что звук исходит не из магического «окна», а с первого этажа дома. Отчётливо различив голос Эвелин, Виктор нахмурился. Вернулась, стало быть. Неизвестно откуда. Первым желанием было тотчас рвануть вниз и устроить дочери допрос. Однако порыв пришлось придушить, прислушавшись к голосу разума. Если Эвелин узнает, что отец пытался за ней шпионить, то, скорее всего, вспылит и захочет немедленно уйти из дома. Тогда придётся останавливать её силой. Но держать взаперти своего ребёнка, что бы там ни происходило, было для Виктора чересчур. К столь радикальным мерам он пока не готов. Нет, нужно другое решение, более тонкое и демократичное, если Виктор не намерен разрушить семью. Обычно он хладнокровно и расчётливо планировал следующие шаги и всегда знал, что следует предпринять. Но сейчас не получалось сходу придумать ничего сколь-нибудь изобретательного и рационального. Как ни стыдно было признаваться самому себе, похоже, пока Виктор зашёл в тупик.

* * *
Сквозь цепкие объятья тревожного, но естественного сна грубо прорывалось что-то извне, и единство сущности разрывал надвое чужеродный элемент, настойчиво выдёргивая из тонкого равновесия. Нет, это был не внезапный переход от одного сновидения к другому — отголосок чьей-то памяти всколыхнул и потревожил застигнутое врасплох сознание, ведь раньше такое случалось только наяву. Сириус окончательно проснулся и рывком сел на кровати. Успев услышать, как Стелла сонно пробормотала: «Солнышко, что такое?» — он полностью утратил связь с окружающей действительностью и погрузился в лабиринт чужого воспоминания.

Незнакомая комната, приглушённый дневной свет, который проникал через окно, зашторенное полупрозрачной, чуть колыхавшейся от ветра занавеской. Размытое и плывущее, как от головокружения, пространство вдруг остановилось, и на этот раз обстановка предстала поразительно чётко, будто Сириус на самом деле чудесным образом перенёсся в комнату. Чувствовался даже горьковатый запах табачного дыма, глубоко въевшийся в потёртую коричневую обивку кресла, в котором расположилась щуплая женщина в непропорционально огромных очках, одетая в расшитую блёстками аляповатую золотистую мантию. Сириус сразу узнал её: Сибилла Трелони.

— Вы же знаете, моя прапрабабушка... — самозабвенно вещала Трелони, плавно водя по воздуху руками с позвякивающими на них многочисленными блестящими браслетами.

Сириус, вжившийся в чужое физическое и эмоциональное восприятие, сидел напротив, но почти не слушал её, отсчитывая про себя время и чего-то ожидая. За дверью послышался слабый шорох, который можно было легко пропустить из-за громкой навязчивой болтовни Трелони, но Сириус ждал именно его, едва заметно повернув голову.

Пора. Он взмахнул неожиданно возникшей в руке палочкой и негромко, но властно произнёс:

— Империус!

Руку затопила горячая волна, которая, спустившись от плеча к пальцам, плавно перешла в волшебную палочку. Трелони тут же смолкла, так и не успев ничего понять. Мысленно Сириус начал методично и вкрадчиво диктовать слова, глядя на неё в упор. Глаза Трелони остекленели, и она стала повторять за ним глухим, резко изменившимся голосом:

— Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...

После этих слов Сириус повелительно поднял руку, и Трелони замолкла. В коридоре началась какая-то возня и приглушённые пререкания. Удовлетворённо выпрямившись, он одним движением глаз приказал прорицательнице продолжать, вкладывая в её голову оставшийся текст:

— ...и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...

Дверь, наконец, распахнулась, и Сириус хотел развернуться, чтобы увидеть вошедших, но не успел: комната разом померкла, и он осознал, что всё так же сидит на кровати и часто дышит. По лбу стекала капелька пота, а в висках громко отстукивал пульс.

— Плохой сон? — Стелла устроилась рядом и легонько чмокнула его в шею, мягко отведя пальцами чуть спутанные пряди волос.

— Не совсем... — Сириус всё ещё не мог отдышаться.

Пугать посреди ночи Стеллу, и так с трудом успокоившуюся после визита Викторинуса, не хотелось, но она догадалась сама:

— Значит, видение...

— Да, — лгать он, конечно же, не стал. — Опять из прошлого, как раньше.

— Во сне? Такого ещё не было, — с тревогой протянула Стелла.

— Скорее, оно прервало сон... — Сириус помедлил с ответом, ещё не до конца выйдя из прострации. — Но это не важно... Он заставил Трелони произнести пророчество. Под Империусом. То самое. О Гарри, — Сириус делал ударение на каждом слове, воссоздавая в памяти короткий, но насыщенный эпизод.

— Но ведь... — после продолжительного молчания, во время которого Сириус усиленно размышлял, прерывисто выдохнула Стелла. — Это Дамблдор услышал пророчество от Трелони, передал нам и даже показывал в Омуте памяти. Разве мог маг из твоих видений вмешаться так, что Дамблдор ничего не заметил?

— Не мог. Вижу только одно объяснение, но оно... не знаю... — Сириус колебался, стоит ли озвучивать мысль, посетившую ещё воспалённый видением разум. — В общем, разве что в тот момент он находился на месте Дамблдора, — наконец, решился он.

— Ты хочешь сказать, что Дамблдор... — голос Стеллы надломился. — И есть этот тёмный маг?!

— Не думаю. Нет, — Сириус обнял её за плечи, стараясь приободрить, хотя и сам не был толком уверен в своей правоте. — Мы же давно поняли, что человек из видений — древний волшебник из старого пророчества, которого Финеас вернул в наш мир.

— Да, но мы ведь так и не раскрыли его личность... А теперь... Дамблдор... — Стелла говорила обрывками, поражённая полуночным открытием.

Сириус молчал. Конечно, директор Хогвартса давно вызывал кучу вопросов, а его поведение и поступки выглядели, мягко говоря, подозрительно. В конце концов Сириус пришёл к выводу, что тот напрямую связан с их врагом, и окрестил Дамблдора его пособником или ближайшим соратником. Но что-то в этой теории отталкивало и казалось чересчур нереальным. Не мог один из величайших добрых волшебников современности вот так запросто полностью изменить мировоззрение. Для этого требуются слишком серьёзные причины и обоснование, нужно буквально стать другим человеком... Сириус резко дёрнулся, испугавшись собственной мысли, поразившей сознание, словно электрический разряд. А что если... Перед глазами поплыли выведенные чётким красивым почерком на пожелтевших от времени страницах строчки из старинной книги, которую он перечитывал множество раз, но всё это время безнадёжно упускал главный смысл, заложенный всего в нескольких будто случайно брошенных вскользь фразах. Упускал то, что напрямую относилось к казавшейся неразрешимой загадке, которая мучила всех на протяжении долгих месяцев...

— Сириус, Сириус...

Наконец, очнувшись от оцепенения, на этот раз вызванного вовсе не видениями, а собственной догадкой, он услышал голос отчаянно зовущей его испуганным шёпотом Стеллы, которая явно пребывала в полном замешательстве.

Спохватившись, что своим молчанием только усиливает её панику, Сириус окончательно пришёл в себя и повернулся к ней. В полных растерянности глазах Стеллы, которая не отводила от него взгляд и будто онемела, больше не произнося ни слова, плескался страх. Сириус тихонько провёл пальцами по её щеке и постарался придать голосу успокаивающие интонации:

— Прости, просто задумался. Не бойся: наоборот, мы, возможно, нашли недостающую деталь...

Всё ещё ничего не понимающий взгляд Стеллы побудил тотчас отбросить всю словесную мишуру и, наконец, чётко сформулировать свои умозаключения:

— В книге Бидля, которую привезла Анна, сказано о тех, кто не может вернуться в своё тело из мира смерти, помнишь? — Сириус опустил веки и ещё раз мысленно представил перед собой текст, чтобы не ошибиться в деталях. — Мы не обратили на это особого внимания, но сейчас... Вероятно, этот древний маг занял чужое тело, ведь его собственное давным-давно истлело. И выбор вполне мог пасть на Дамблдора.

— Что?! — возбуждённо закричала Стелла и хотела вскочить с кровати, но Сириус мягко удержал её, осторожно притянув к себе. — Но это же... Как такое... — уже тише зашептала она обрывки фраз, уставившись в одну точку.

Сириус не стал продолжать рассуждать вслух, давая ей возможность переварить и осмыслить внезапное озарение, хотя его раздирало от множества противоречивых чувств, так и норовивших вырваться наружу. Вот так долгие годы они жили рядом с великим светлым магом, доверяли ему, советовались и считали своим покровителем и защитником, который в любой момент придёт на помощь. А он, точнее тот, кто коварно прятался под его личиной, в это время тайно вынашивал одному ему известные планы, продумывал хитроумные схемы и умело скрывал истинную сущность. Устоявшаяся картина мира в один момент перевернулась с ног на голову, и новая жестокая реальность не укладывалась в голове.

— Неужели столько лет... — вторя его мыслям, после длинной паузы вымолвила Стелла. — Мы ведь каждый день сталкивались с ним в Хогвартсе и ничего не замечали... И какой смысл притворяться?

— Этого я пока точно не знаю... — потёр лоб Сириус, старательно выуживая из закоулков памяти нужную информацию. — Разве что... — он вскинул голову. — В контракте обмена при возвращении человека из того мира можно указать некие ограничения. Вдруг Финеас так и сделал, кто знает... В таком случае, наш маг оказался связан по рукам и ногам и не может действовать в полную силу. Опять же, это если верить книге.

— Выходит, в облике Дамблдора он состряпал ложное пророчество, вынудил тебя сменить Хранителя, а Крауча — охотиться за тобой, спас Рега (опять же — зачем?), сжёг крестражи Волдеморта... — Стелла, как зачарованная, повторяла то, что Сириусу приходило в тревожных, выжимающих все соки видениях. — И это только, что ты подсмотрел.

— И получается, никакого пророчества о Гарри не было, и всё зря... — Сириуса обожгло волной бессильной злости и одновременно пронзительной тоски, и он яростно стиснул зубы.

— Наверное, он хотел натравить на Гарри Волдеморта, чтобы избавиться от последнего, — еле слышно прошептала Стелла. — Но откуда он мог знать, что Лили пожертвует собой?

— Постой, тебе же именно Дамблдор... то есть, этот маг рассказал о жертве Лили? — встрепенулся Сириус. — Выходит, он всё прекрасно знал и просто всеми управлял, как марионетками.

— Какой ужас... — Стелла уронила голову ему на грудь, ища защиты и успокоения, но тут же отстранилась и вздрогнула, как от укола: — А ведь в том пророчестве, что хранил Финеас, что-то говорилось о захвате власти! Пока что этот лже-Дамблдор всё ещё в тени, но надолго ли? Он явно давно методично к чему-то готовится и, похоже, подошёл совсем близко к цели. Не зря же именно сейчас ищет амулеты! И мы не можем никого предупредить, ни с кем поделиться... Никто, абсолютно никто нам не поверит! — выпалила она на одном дыхании и шумно втянула воздух, отчаянно усмиряя готовую вот-вот начаться панику.

Сириус остро ощущал её смятение. Сколько же Стелле пришлось пережить и вытерпеть за время двойной жизни, а последние недели и вовсе стали слишком тяжёлым испытанием, нескончаемым потоком обрушивая всё новые и новые напасти... Но она всё ещё держалась. Держалась ради него. И сейчас ей как никогда нужна его поддержка, холодная голова и ясность ума. Ни в коем случае нельзя терять самообладание и растрачивать себя на опустошающие эмоции, как бы ни было больно осознавать, что их всех обвели вокруг пальца, а главное, смерть друзей оказалась напрасной.

Ничего не сказав вслух, Сириус лишь придвинулся ближе, заглянул в заблестевшие от навернувшихся слёз глаза Стеллы, и в его взгляде она прочла бесконечную любовь и решимость идти до конца и не сдаваться что бы ни произошло. Любые слова для них двоих были излишни, и Стелла, задышав свободнее и ровнее, только понимающе кивнула и едва заметно улыбнулась.

— Наверняка он хочет, как и мы, попасть в прошлое и что-то изменить. Значит, далеко не всё идёт по его плану, — воодушевлённый её преображением, рассудительно заметил Сириус. — А мы будем работать самостоятельно, уже не привыкать. Теперь мы знаем, под чьей личиной скрывается враг, и это должно не пугать, а наоборот обнадёжить. Судя по всему, он не в курсе видений, иначе давно бы уже меня нашёл. Связь односторонняя, и в этом наше преимущество. В первую очередь, надо найти четвёртый амулет... — он прервался на несколько секунд, быстро прокручивая в голове спонтанно возникшую идею и с азартом продолжил: — Ведь Портал Времени может не только спасти Джима и Лили, но и помочь устранить нашего противника!

— Точно! — подхватила Стелла, которая, к облегчению Сириуса, сумела совладать с нервами, и даже постоянно занимающие её мысли о вторжении в их дом Викторинуса, казалось, ненадолго отступили. — Надо всё хорошо продумать и разработать подробный план!

— Нужно больше информации, чтобы узнать его слабости, а они точно есть! Новые видения не за горами, я чувствую, — Сириус отнюдь не лукавил, а искренне верил в свои слова. — А сейчас постарайся уснуть. Завтра расскажем остальным, и вместе всё обмозгуем. Даже две головы лучше, чем одна, а у нас их, пожалуйста — целых семь, — хитро усмехнулся он.

— Ладно, — Стелла не стала спорить и опустилась на подушку, увлекая его за собой. — Вместе мы справимся.

Она доверчиво прижалась к нему всем телом, и, несмотря на старательно взращиваемый в душе оптимизм, Сириус вдруг ощутил острый укол в сердце. Грядут слишком непредсказуемые события, и он должен во что бы то ни стало её сберечь.