Глава 27. В лесах и в городе.

На веки лег приглушенный свет. Гари невольно моргнул. Голову то припекало, то холодило. Раскрыл глаза - перед глазами сначала были неясно-цветные пятна. Затем стал различать: вот торшер с абажуром винного цвета ,палевые занавески, плотно задернутые. Вот темное платье и золотые волосы женщины, стоящей рядомс постелью. Маленькая женщина с хрупкими руками. Астория?!
Гарри привстал, жадно пытаясь дотянуться, вглядываясь. Захлебывался, не мог вымолвить ни слова. В тюрьме он измучился, ничего не зная о её судьбе: может её поймали и также подвергли позору, или держат, как заложницу? Или она погибла из-за него, как Джинни, как Джеймс?
Теплые узкие ладони бережно заставили его снова лечь. Тонкий пальчик прижался к губам. Гарри пытался задержать взгляд на лице любимой, но зрение снова расфокусировалось. Он забылся.
В следующий момент просветления рядом с Асторией оказалась Гермиона. Села рядом с кроватью, грустно посмотрела. Взмах палочки – и он опять погрузился в сон.
Когда же наконец ему позволили по-настоящему прийти в себя, он снова увидел у постели их обеих – но на сей раз Астория склонилась к нему и крепко поцеловала, а Гермиона горестно сжала его руку.
- Где я?
- Во Франции, неподалеку от Шармбатона, - пошептала Астория. – Мы с сыном снимаем здесь…
- Как ты выбралась? С тобой все было в порядке?
Она одарила его нежнейшей улыбкой.
- Конечно. А ты… - Астория не договорила, резко отошла к окну.
- Как я здесь оказался?
- Из тюремного лазарета человека вытащить сравнительно просто, - натянуто улыбнулась Гермиона. - Достаточно в реестре больных сделать запись о смерти. Кстати, сын Астории мне здорово помог.
- Взятка или Империо?
- Империо. Пробовали через взятку сначала – бесполезно.
Память о пережитом, боль свежих потерь, радость встречи потихоньку оживали, и сердце билось все сильнее, но тело еще не слушалось.
- Когда мне можно будет встать?
- Он уже рвется на подвиги! – чуть наигранно всплеснула руками Астория.
- Это хроническое, - вздохнула Гермиона. – Когда оправишься – будет можно. Пока будут разбираться без тебя.

Тянуло октябрьским холодом. Ученики дышали воздухом только на прогулках, длившихся от силы полчаса, но приносили с собой дух глубокой осени, и тосковали от невозможности бродить полями, вдыхая его полной грудью, по-здоровому замерзнуть, ощутить сосущее чувство голода, окунуться в туман и послушать последние крики птиц.
Однажды, возвращаясь из библиотеки, Флора загрустила. Оглянувшись, нет ли поблизости кого-нибудь из Дружины или министерского отряда, она остановилась у окна и с тоской посмотрела на дальний темно-рыжий лес и седое поле. В прежние времена миссис Принц, бывало, выводила их на долгие прогулки с посиделками у костра. Они рассказывали истории, пели… Где теперь миссис Принц?
Давеча Северус спрашивал о том же профессора Саммерби. Тот с непонятным стыдом и бессилием пробормотал, что надеяться не на что: она сестра врага народа и почти наверняка арестована. Неужто правда это? С каждым часом все страшнее жить.
Профессор Саммерби сегодня лежит у себя в комнате, ученики и профессор Лонгботтом на свой риск его навещают. Вчера вечером он наткнулся на двух дружинников, тащивших в пустой класс Люси Бласт. Он вмешался, оглушил одного, но другой обезоружил учителя и избил так, что тот некоторое время лежал без сознания. Люси Бласт, во время схватки убежавшая, тайком привела Северуса, тот дотащил профессора до комнаты и оказал помощь. Он вообще повадился помогать то одним, то другим; поговаривают, по ночам они с профессором Саммерби варят лекарственные зелья. Колдомедики доморощенные.
- Ай, пустите! Мы не виноваты! Мы не нарочно! – послышался за поворотом надрывный детский крик. Флора шмыгнула в ближайшую нишу: авось не заметят. Из-за угла показались Молли Уизли и с ней два дружинника, тащившие за шиворот первокурсников-рейвенкловцев, мальчика и девочку. Рядом семенил третий, хаффлпаффец, пару раз уже замеченный на доносительстве.
- Мы случайно… Случайно сбили плакал, - плакала девочка.
- А Кит утверждает, что нарочно,- осадила её Молли.
- Неправда! – мальчишка рванулся. – Он врет! Мы не хотели!
- Хотели или нет, но вы нанесли оскорбление торжеству светлых сил, сбив плакат, это торжество изображающий. Будь вы совершеннолетними, речь шла бы об уголовном разбирательстве. Ведите их в карцер. Директор решит их судьбу.
Вечером в Большом зале все было готово для публичного наказания. Перед преподавательским столом поставили скамью, принесли ведро с розгами. Так как при нынешнем регулярном назначении телесных наказаний Порридж скоро слег от переутомления, то пороли теперь двое самых сильных парней из Дружины. Кто-то из гриффиндорцев прозвал их «палачами», да так их теперь даже не за глаза, а про себя и обозначали все.
Учеников выстроили у стен и затем ввели провинившихся. Мальчик шел, опустив голову, страшно красный. Девочка рыдала и тряслась. Увидев скамью и розги, она вскинула головку и умоляющим взглядом обвела собравшихся, но никто не шелохнулся. Детей заставили раздеться и уложили. Прутья засвистели, Флоре захотелось зажать уши и зажмуриться.
Мальчик только приглушенно стонал, а девочка с первого удара закричала так, что её тонкий голос эхом кувыркнулся под потолком. Толпа зашевелилась. Флора не понимала, в чем дело, до тех пор, пока вперед не выскочил Северус Принц. Отпихнув палача, бившего девочку, он вырвал розги и сломал об колено. Обернулся ко второму – но тот, на время оставив мальчика, одним ударом повалили щуплого рейвенкловца. Вдвоем палачи живо скрутили Принца, и директор Уиннергейт, до сих пор хладнокровно наблюдавший за происходящим, знаком велел подвести его ближе.
- Жалеете малышню? – проскрипел директор. – Ну-ну. Показушничать легко, молодой человек. А согласились ли бы вы принять наказание за этих маленьких мерзавцев?
Северус дернул тощими плечами.
- Да.
- Отлично. Им было назначено по двадцать пять ударов каждому? Тогда вам в общей сложности достанется пятьдесят ударов за них и двадцать пять за нападение на дружинников. Раздевайтесь и ложитесь. Этих освободить.
…К концу наказания под скамьей натекла кровавая лужица. Люси Бласт, стоявшая недалеко от Флоры, зажала рот рукой и отошла к стене. Многие выглядели подавленными, даже некоторым членам министерского отряда было очевидно не по себе. Лишь Молли, мисс Рид да Уиннергейт сохраняли абсолютное спокойствие.
Северус поднялся все-таки сам. К нему подбежал профессор Лонгботтом, прихватил одежду юноши и повел прочь. Флора почувствовала, как Герберт Смолли сжал её руку.
- Я не хочу туда же, - в панике прошептал мальчишка; девушка заметила, что он неотрывно смотрит на лужицу крови под скамьей. – Не хочу…
- Веди себя благоразумно, не нарушай правил, и ты там не окажешься, - деревянно ответила она.

Скорпиус прибыл через три дня после того, как Альбус послал ему Патронус с сообщением. К тому времени до палатки успели добраться бежавшие после битвы на континент Роджер Макмиллан и Тедди Люпин; итак, «малый лагерь», как окрестили его сбежавшие школьники между собой, несколько вырос. Альбус побывал у хаффлпаффцев на болтах, у гриффиндорцев на побережье, проверил их боевые силы и научил обращаться со средствами связи. И вот прибыл Скорпиус, да не один: рядом с ним на месте назначенной встречи стояла Роза.
- С твоим отцом все в порядке, - сразу заверила она Альбуса. – Он скоро поправится.
Глаза юноши расширились, как блюдца, он пропустил вдох и еле выдавил:
- Да? Я… рад. Как тебя тетя Гермиона отпустила?
- Просто. Наверное, она сама приедет вместе с дядей Гарри, когда тот поправится. Ну, веди нас в свой лагерь.
Они отправились к «малому лагерю», Роза шла чуть поодаль, и Альбус не преминул спросить у друга:
- Как вам удалось вытащить отца? Где он сейчас? С ним точно все в порядке?
- Он во Франции, у миссис Уизли и матушки. Она позаботятся о нем, не беспокойся.
- Хорошо, - Альбус перевел дыхание. - А у нас тут целая армия собирается, знаешь? Старшие курсы посбегали из Хогвартса и собираются партизанить. Правда, пока они разрозненны, но планируют объединиться. У гриффиндорцев и хаффлпаффцев я был. Хуже всего с рейвенкловцами. Рассеялись по Лондону.
- Что, даже гриффиндорцы? - с недоумением повел носом Скорпиус.- Я думал, они все давно в карательных органах.
- Представь, отнюдь не все! Августа, Фред и Лили многих сумели сагитировать бежать.
- А Северус? - Роза порывисто обернулась к мальчикам. - Он ведь тоже в Лондоне, да? - Нет, - мотнул головой Альбус. - Лили сказала, он решил остаться. Заявил, что в школе он сейчас нужнее. Ну так вот. По идее, должны бы бежать и наши, но о них как раз ничего не известно.
- Что ж, наш факультет, кажется, омещанился. Между нами, Альбус, представляешь, что сказал бы Том Риддл? Потомки чистокровнейших фамилий лижут ботинки безродным чинушам!
Тем временем Альбус остановился, взмахнул палочкой, и вновь прибывшим стали видны две стоящие рядышком палатки: одну занимали, видимо, Альбус с девушкой и сестрой, другую облюбовали Фред с отцом, Роджер и Тедди.
- Так, их мы успеем обрадовать, к тому же кто-то из них наверняка сейчас караулит. Пойдемте, вас Лили и Паулина уже заждались.
Едва за Скорпиусом опустился матерчаты полог, его шею обвили хрупкие девичьи руки, рыжая макушка потерлась об его подбородок, нежные губы прильнули к его губам. Лили отвлеклась, только чтобы кивнуть Розе – причем Альбус удивился болевой судороге, мгновенно пробежавшей по лицу кузины.
- Я уже боялась, мы увидимся только на том свете, - жаловалась Лили, припав к груди Малфоя. – Я всего стала бояться. Ведь у меня, ты знаешь…
-Знаю, - он перебирал темно-рыжие пряди. – Но твой отец жив. Он сейчас во Франции, болеет, но скоро поправится. И еще приедет к тебе.
- Правда? – глаза Лили сделались детскими. – Скорпиус, неужели правда? Ты… Ты Альбусу уже сказал?
- Роза сказала. Может, дашь мне теперь отдохнуть с дороги?
Новые обитатели лагеря поздоровались также с Паулиной, накрывавшей на стол. Роза вызвалась помочь, а Лили почему-то лишь плюхнулась на скамейку и слегка пофырчала.
- Как Франция? – спросила Паулина.
- Неплохо. Но слишком жарко, на мой вкус.
- Вы ведь жили на юге, да?
Роза не успела ответить. Лили нарочито-громко протянула:
- А ты когда-нибудь была во Франции?
- В Париже, - Паулина спокойно раскладывала по тарелкам превосходно зажаренную рыбу и картофель.
- Когда был жив твой отец? – с расстановкой спросила Лили.
- Помолчи, пожалуйста, - оборвал Альбус. – А то костью подавишься.
- Ты же не давишься.
- Я пока не начинал есть.
- Да я не о том.
- Лили, - строго сказал Скорпиус. Девушка притихла, ковыряясь вилкой в тарелке. Через некоторое время Роза спокойно спросила:
- Правда, что…
- Что Северус остался в Хогвартсе? Правда, - подхватила Лили. – По-моему, он просто обленился. Но до этого здорово мне помог. И в карцере вместе сидели, и еще якобы на свидание ходили в Хогсмид, хотя на самом деле мне со Скорпиусом тогда надо было встретиться. Но нам поверили! Даже наказали.
- Мне кажется, чтобы оставаться в тылу врага и помогать тем, кто в этом нуждается, тоже требуется мужество, - мягко вставила Паулина.
Лили прищурилась.
- Но ты почему-то не осталась.
- Я ушла вслед за Альбусом.
- Естественно. Такого жениха жалко терять, правда?
Альбус подавился, Скорпиус энергично похлопал его по спине. Роза устало вздохнула:
- Лили, не будь дурой. Альбус – преступник в розыске, темный маг, сын и брат врагов народа. Думаю, ты могла бы сообразить. Альбус, извини.
- Ничего, - тот отдышался. – Слушай, Паулина, рыба прекрасная, но у меня что-то нет аппетита. Скорпиус, давай обойдем лагерь дозором, что ли.
Отойдя на приличное расстояние от палатки, Альбус решился заговорить:
- Ты вообще понимаешь, что происходит? Лили Паулине житья не дает, почти не позволяет нам оставаться наедине. Никогда раньше она так себя не вела.
- Слушай, я ей займусь. Пока мен не было, боюсь, ей было неспокойно....надеюсь, теперь, когда мы вместе, она станет мягче?
- Я тоже на это надеюсь. Нет, сначала все было нормально, но когда мы с Паулиной при ней поцеловались... Началось то, что ты видишь теперь. Ну да ладно. Я рассчитываю еще, Роза сумеет немножко держать её в узде, хотя с ней самой творится что-то странное. Что мы будем делать с нашими беглецами? Главным образом - как мы найдем рейвенкловцев и что нам делать после?
…Как найти рейвенкловцев, сообразила Роза: наверняка они выйдут на связь с Ребеккой Гольдштейн. Пока же в следующие два дня «малый лагерь» оброс новыми палатками: к команде Альбуса присоединились гриффиндорцы и хаффлпаффцы. Народу скопилось порядочно, и Альбусу пришлось заняться распределением функций.
Для начала он выделил боевой отряд для участия в партизанских вылазках. Затем определили тех, кто будет охранять лагерь днем и ночью. Нескольких определили в тех, кто будет добывать пропитание, а часть девочек отправил под начало Паулине – кашеварить. Несколько хаффлпаффцев под началом Алисы Лонгботтом должны были заниматься лечением раненых и заболевших.
Что до боевого отряда, то Альбус и Скорпиус отвели отобранных ребят на несколько метров от лагеря, на полянку. Первым заданием было окружить её защитными чарами. Затем распределили по парам и велели, для начал, обезоружить противника.
- Никаких правил, - предупредил Скорпиус. – Те, с кем вы будете сражаться, правил не придерживаются.
Заблестели вспышки Экспеллиармуса. Малфой ходил взад-вперед, критически осматривая защитные чары каждого, поправляя при необходимости, стараясь объяснить принцип действия.
- Отлично. Теперь переходим непосредственно к боевой подготовке. Помните, ваша цель - как можно дольше остаться незамеченным и бить наверняка, не давая противнику поднять тревогу. Альбус?
Вместе взмахнув палочками, Альбус и Скорпиус трансфигурировали бурелом в тренировочные макеты.
- Итак, начнем. Простейшее, но эффективное заклинание, Ступефай, хлеб с маслом для любого боевого мага. По идее, все должны его знать, однако некоторые им пренебрегают, считая слишком примитивной техникой. Но это заблуждение - в магловской драке удар кулаком в нос - самое простое, но оттого не менее эффективное средство. Прежде чем идти дальше, всем следует прилично освоить его. Итак, встаем напротив макетов и по команде невербально оглушаем их. Вперед!
Кто-то хорошо и быстро справился, молниеносно нанеся по макету удар, у некоторых возникли затруднения. Скорпиус помог отстающим, похвалил тех, у кого получалось хорошо.
- Отлично. Теперь, самое время перейти к защите. Протего - такое же универсальное средство защиты, как Ступефай - универсальное средство нападения. Итак, разбиваемся на пары - один по очереди пытается оглушить противника, другой - заблокировать атаку.
Засверкали красные лучи, щитовые чары. Альбус и Скорпиус, наблюдая за тренирующимися шагах в двух, переглянулись.
- Жаль, но похоже, шансы наши довольно печальны. Большинство нетвердо знает азы, а какой путь между азами и полноценной битвой?
- Да, боюсь, на острие придется стоять нам, а ребят обучить скорее прикрытию.
- Надеюсь, хоть кто-то из взрослых придет...
- Иначе мы обречены вечно бегать по лесам, пока всех не переловят или не разбегутся.
- Вот что, Ал. Давай я пойду на разведку - обойду известные мне адреса и проверю, нет ли где желающих к нам присоединиться. Заодно в городе можно будет быть в курсе последних новостей.
- Согласен. Думаю, тебе понадобится мантия-невидимка и оборотное?
- Было бы неплохо, - невесело улыбнулся Скорпиус, затем встал и обратился к тренирующимся:
- Хорошо! Теперь, перейдем к остальному базовому арсеналу - Импедимента и Петрификус Тоталус.

Мрачные октябрьские сумерки сменялись студеной ночью. В её тени и жилые-то дома мертвели, и неестественным казалось электрическое сияние окон – а нежилые пугали, точно внезапно появляющиеся в темной воде утопленники. Близ одного из таких домов и появилась как бы из воздуха фигура женщина в плаще и большом платке, повязанном так, что лица почти не было видно. Она нырнула в пустой гулкий подъезд, легко взбежала по лестнице, подсвечивая голубоватым огоньком. Постучала пять раз, по-особому отмеряя паузы, в дверь одной из заброшенных квартир. Дверь отворилась – женщину пустили.
- Как славно! Я уже думал, придется ложиться голодным. Что у тебя? –молодой человек с острыми усиками принял сверток, который гостья достала из довольно маленькой сумки.
- Не обольщайся. Все го лишь курица с карри.
- О, блаженство! – он втянул запах. – Проходи, разделишь трапезу.
- Я не собираюсь тебя объедать. Вот чему-нибудь горячему была бы рада. Хоть кипятку дай. Ночь такая, что внутри все смерзлось.
Женщина скинула платок, оказавшись уже знакомой читателям Ребеккой Гольдштейн. А явилась она в заброшенные, дома, чтобы навестить приемного брата – Альберта Дейла. Тот, правая рука Гарри Поттера, бунтовщик, официально числился среди погибших, но мало кто знал, что, когда пришло время хоронить тела мятежников, Дейла не обнаружили. Он был объявлен в тайный розыск, и семью Гольдштейн, естественно, допросили и взяли под наблюдение. Однако Альберт сумел установить с Ребеккой связь. От нее он узнал о произошедшем за последнее время: о казни Джеймса Поттера с товарищами, о смерти Гарри Поттера, об Армии Света и о массовом побеге учеников из Хогвартса.
- Как папаша?
- Пока отстранен от должности. Не увольняют и не арестовывают, потому что ничего не могут доказать. Ему хватает мозгов нигде не светиться. А шпик сегодня новенький – или, может, прежний оборотного напился, уж не знаю.
- Новый – это интересно… Пей чай.
- Даже чай? Ты ограбил магазин?
- Всего лишь конфисковал одну пачку. Никто не заметит.
Они сидели на кухне, на ворохе старых газет, прислонившись спинами к стене. Альберт ел с жадностью очень промявшегося человека. Ребекка смотрела в ночную стынь.
- Я надеюсь, Роджер все-таки спрятался надежно.
- Я тоже на это рассчитываю, но сомневаюсь, что он будет сидеть просто так. А что твои поиски?
- Представь, нашла.
Он чуть не подскочил.
- И молчишь, а! Вот ты всегда так…
- Да, я всегда оставляю вкусное на десерт. Так вот, они поселились не так далеко от тебя, в заброшенных домах. Я договорилась кое с кем, завтра его приведу. Готовься.
- Надеюсь, он и об остальных факультетах что-нибудь знает.
…Альберт Дейл плохо помнил родителей, особенно отца. Собственно, тому повезло когда-то еще меньше: он своих не знал вообще, а вырос в приюте и в одиннадцать лет получил письмо из Хогвартса. Попал на Гриффиндор и выделялся не столько учебой, сколько ожесточенным безрассудством. Из-за неважной успеваемости не попал в аврорат, занимался, как выразились бы магглы, «частной охраной деятельностью». А вот жизнь Энтони, на которого напал задолжавший семье Гольдштейнов темный маг, спас не по долгу службы - случайно, мимо проходил. Сам же от тяжелого проклятия, которым поразил его темный маг, скончался в больнице св. Мунго.
Энтони не посмел пренебречь долгом жизни. Он разыскал семью погибшего – женщину, с которой тот состоял в сожительстве, и их маленького сына и с тех пор навещал, помогал, чем мог. Когда же мать Альберта решила в поисках счастья уехать на континент, Энтони с легкостью уговорил отдать ребенка на воспитание.
Нелегко пришлось Альберту в приемной семье. Жена Энтони совершенно не одобряла его поступок, и хоть не выражала открыто враждебность к пасынку, но всем видом и обращением показывала, насколько ей неприятно и тягостно пребывание Альберта в их доме. Многочисленные родственники семейства игнорировали мальчика. Альберту не оставалось ничего, как научиться в ответ игнорировать и их, и мачеху. Зато с дочерью Гольдштейна, Ребеккой, он очень подружился, да и Энтони привязался к способному пареньку, возлагая на него большие надежды. Увы, они не оправдались: отчим хотел, чтобы Альберт пошел после Хогвартса по коммерческой части, а тот поступил в школу авроров. После этого в отношениях Энтони и его пасынка наступило значительное охлаждение, однако Ребекке ничье мнение было не указ.
…На следующий день она привела к брату одного из рейвенкловоцев; от него-то Альберт и узнал, где могут находиться сбежавшие гриффиндорцы и хаффлпаффцы.

К восковой голове куклы липли рыжие волоски. Надрез – и в ранку, которая словно сейчас закровоточит, сыплется земля, взятая с кладбища. Белый язычок свечи пляшет в нацепленных на куклу роговых очках.
Вам пора на покой, Персиваль Уизли. Вы слишком долго жировали, объедая министерство. Вы мешаете продвижению новых кадров.
Примус Бейхмеот кривит румяные губы. Он вроде шута и сутенера пока, он доставляет ближнему кругу девочек, в том числе маггловских, а некоторым и мальчиков, запросы у всех разные. Он развлекает честную компанию на посиделках. Мистер Уизли им брезгует и нашептывает на него Кейджу. Тот не слушает. Уизли глуп. Его родственники так скомпрометировали себя, что не сегодня-завтра Персиваль слетит с поста, а там и до Азкабана недолго. Или до лагеря. Да, в лагере Бейхемот тоже бывает, по большей части, чтобы выбрать девушек, пригодных для утех власть имущих. Однажды он встретился там с бывшей коллегой – Таной Принц. Она с матерью сидела у большого котла, нарезая ингредиенты. Бейхемот отвернулся. Ему все равно.
В Африке и Индии он видел ужасы похлеще, зато научился многим полезным штукам. Он участвовал в темномагических ритуалах, о которых, пожалуй, и в Дурмстранге не слыхивали. Он не отказывался от банальной наркоторговли, ведь это приносило прибыль. Он и в работрговле поучаствовал. Он вывернул, подробнейшим образом разглядел и ощупал все изнанки, какие могут быть у жизни. С таким опытом, безусловно, только во власть.
В рот куклы сыпется черный перец. Засовывается кусочек мяса. Взлетает толстенная длинная игла.
- Персиваль, молчи!
Но Кейдж привязался, кажется, к «шуту». Впрочем, привязанность тирана, как известно, нож обоюдоострый: сегодня ты в наперсниках, завтра на эшафоте. Следует укрепиться, окружить Кейджа своими людьми.