Глава 25. Мятеж

В следующие дни по магической Британии полетели письма с совами. Они бились в форточки, стучали в оконные рамы домов авроров, оставшихся верными прежнему начальнику. Те хватали их в тревоге, читали, прислушиваясь: после статьи в «Пророке» начались аресты руководящего состав аврората, вот-вот могло дойти и до низших чинов. И не только к ним были отправлены письма, но и к некоторым семьям, сохранившим с Поттерами дружбу или хоть память о школьных годах: к Томасам, Макмилланам, Гольдштейнам, Корнерам. Одна сова отправилась на юг Франции, где теперь укрывалась семь Билла Уизли, у которых как раз гостил жених старшей дочери, Тедди Люпин.
…Они собрались ночью на той площади за Косым переулком, где днем проходили казни. Были там подразделения под командованием Альберта Дейла, Роберта Грина и некоторых других, Макмилланы – отец и сын, Дин Томас с товарищами-журналистами, Майкл Корнер, Билл со средней дочерью и будущим зятем. Энтони Гольдштейн прислал нескольких подчиненных, на которых мог положиться. Билл Уизли прибыл с дочерью и будущим зятем. Несколько обособленно от остальных стояла группа из крепких молодых людей, которых, как «мировых и верных ребят», привел Джеймс.
Джинни с молодой быстротой взбежала по ступенькам помоста для казни.
- Авроры! Друзья! Все, кто не равнодушен! Видите ли вы, где я стою?
На лица, белевшие в темноте, словно туча набежала, гонимая ветром по ночному небу. Перед ними высилось порождение якобы светлой власти – эшафот, разве что без плахи по центру, но с рядом столбов, к которым привязывали, прежде чем пустить в осужденного Авадой – непростительным заклятием, применение которого волшебником каралось смертной казнью. А властям можно. Недавно вышел секретный указ, разрешающий в особых случаях полиции нравов применять к подследственным – ей все расширяли и расширяли полномочия – применять к подследственным Круциатус.
- Нас обманули. Результаты нашей победы присвоены кабинетными карьеристами, а нас вырезают, как баранов. Мой муж, победивший Волдеморта, оклеветан и брошен в тюрьму! Где мы были, когда Волдеморт был на пороге? Мы сражались! Мы не боялись погибнуть, мы рисковали жизнями! Мирная жизнь превратила нас в трусов! По бредовому обвинению забрали человека, которому мы все обязаны жизнью - и никто не вышел? Почему мы сидим, как бараны, и дрожим от страха, что придут за нами? Почему никто не вышел отплатить долг? Мы что, превратились в рабов? Мы, ветераны и дети ветеранов? Вам - не стыдно смотреть на себя в зеркало?– голос Джинни зазвенел, она раскраснелась, волосы развевались. – Вы все, кто помогал ему на войне, кто бок о бок с ним боролся с преступниками – помогите мне в борьбе за правду и справедливость! Кровавого паука Кейджа нужно остановить!
- Верно говоришь! – крикнул старший Макмиллан. – Возьмем министерство штурмом!
- Они все сейчас в министерстве. Экстренное заседание какое-то, - чуть задумчиво протянул Дин Томас.
- Тем лучше! – Джинни, казалось, вся горела. – Уничтожим ос в их гнезде! Среди нас ведь нет трусов? Лучше сразу уйдите. Драться будем насмерть.
Но никто не шагнул в сторону.
- Мы победили Пожирателей смерти, - лицо Джинни просветлело. – Неужто не справимся с чинушами? На министерство! За Гарри! В бой!
Молча и быстро, держа палочки наготове, добрались до здания Министерства. Легко «сняв» ночной караул, проникли в атриум. Там началось непредвиденное, никем не обдуманное.
Из боковых комнат, из больших ворот в центре зала начали выпрыгивать люди в серых мантиях, много, пожалуй, не один десяток. Посыпались заклинания, и повстанцы сосредоточили щиты, взявшись за круговую оборону .
Наконец, когда под натиском врагов щиты ослабели, повстанцы дружно бросили в разные стороны ударные заклинания и рассредоточились - аппарировали, занимая выгодное положение - за колоннами, статуями, массивными тяжелыми столами.
- Засада! Черт, неужели они нас ждали? - кричала Джинни.
- Кажется, старый параноик установил сигнализацию и держит поблизости пару десятков личных телохранителей! - крикнул в ответ Альберт Дейл.
Из каминов то и дело выходили новые и новые маги - видимо, полицейских сгоняли в спешном порядке, по тревоге. Повстанцы оборонялись яростно, но и их ряды редели. Вот скорчился на полу Билл, зажимая руками кровоточащий живот, вот упал, истошно крича, Дин Томас, объятый темно-синим колдовским пламенем, вот Доминик Уизли отлетела к колонне, отброшенная взрывом, вот ничком лежит Роберт Грин, сраженный убивающим проклятием.
Джинни, растянувшаяся за одной из поваленных скульптур, направила палочку себе на горло, и усилила голос Сонорусом.
- Стойте! - раскатился громовой крик. - Вы можете убить нас всех, задавить числом, как жирные, трусливые крысы. Но я обращаюсь к тебе, мерзкий старый извращенец! Ты слышишь меня, Кейдж? Ты слышишь меня, старый лицемерный ублюдок? Ради своей власти ты готов уничтожить любого, даже того, кому обязан жизнью каждый, кто живет в Англии! Я знаю, что ты подонок, но ты так привык слушать только речи своих холуев, что наверняка сам забыл, кто ты! То, что ты последняя сволочь, пусть знают все, и пусть узнают, что ты еще и жалкий трус! Ты ведь отсидишься за спинами своих охранников, побоишься выйти на бой с женщиной, жалкий выродок?
- Не побоюсь - раздался вдруг со стороны главного входа громкий, спокойный голос, знакомый каждому жителю магической Британии.
- Прекратите огонь, - приказал министр. - Ты хочешь сразиться со мной, женщина? Избавь меня от своих проклятий, меня не интересует ничего, что может сказать мать темного мага. - Ты не стоишь и пальца моего сына, мразь! - рявкнула Джинни, решительно выйдя из-за обломков статуи.
Противники смотрели друг на друга, не кивая - Джинни яростным, ненавидящим взглядом, Кейдж - холодным, давящим взглядом хищника, человека, привыкшего, что каждое его слово вызывает смертельный ужас и напряженное внимание. Впервые за много лет кто-то осмелился поднять голос на Максимуса Кейджа, и уже много лет никого из этих людей нет в живых. Так будет и на этот раз.
- Инсендио Триа! - вскричала Джинни, и мощный разряд пламени полетел в министра, однако тот чудом успел аппарировать, оказавшись возле развалин постамента.
Взмахнув палочкой, Кейдж поднял обломки статуй и колонн, прикрывая себя, словно щитом, и обрушивая на противницу тяжелые камни. Повстанцы и полицейские разошлись к углам Атриума, завороженно глядя на дуэль.
Джинни с трудом уворачивалась, блокировала булыжники, одновременно пытаясь контратаковать. Наконец, она сменила тактику - ударила заклинанием в постамент, на котором стояли министр, и тот был вынужден переместиться снова. Джинни вновь метнула пламя и, не давая Кейджу времени собраться, атаковала Сектумсемпрой, темным заклинанием, о котором слышала от мужа.
Кейдж не успел блокировать его полностью и закричал от боли и ярости. Джинни метнула ударное заклятие, но министр блокировал его очередной глыбой, расколовшейся от удара, и атаковал замораживающим заклинанием, которое Джинни едва успела отклонить - боковым зрением она успела заметить, как покрылись ледяной коркой обломки статуи гоблина.
Кейдж продолжил нападение, послав магические кинжалы, один из которых вошел Джинни в плечо, а другой прорезал бедро. В ответ она запустила в него мощным багровым заклинанием, при попадании способным поразить жизненно важные органы противника - этому заклинанию, убившему Беллатрису Лестрейндж, научила ее в свое время мать, как ее научил Альбус Дамблдор на занятиях Ордена Феникса. Кейдж, однако, сумел блокировать и его, и немедленно ответил, выпустив веер магических снарядов. Мощности Протего не хватило, чтобы заблокировать всю силу разряда, и Джинни застонала, упав на одно колено. Министр, кажется, торжествовал, но Джинни не собиралась сдаваться, и запустила в противника еще одно ударное заклятие. Кейдж вновь аппарировал. Джинни заозиралась, вновь призвав щитовые чары, когда Кейдж вскричал из противоположного конца зала:
- Confrigno Maxima! - мощность взрыва с легкостью сломала щит, сокрушая все, что находилось поблизости, дробя камни. Дым рассеялся, и в центре зияла воронка, оплавленный камень дымился, кое-где полыхал огонь. Джинни откинуло к стене. Сломанная палочка лежала шагах в десяти, рука безвольно свисала, изо рта лилась кровь. Но глаза ее, все же злые и яростные, были устремлены на врага. Министр, с окровавленным, обезображенным лицом медленно подошел к побежденной женщине.
- Ты заплатишь за это, ведьма, - прошипел он полным ледяной ярости голосом. - Ты заплатишь за свою непокорность, за свою наглость! Вы бы все жили спокойно, прими вы как факт, что власть - это я! Теперь же твой муж умрет, но перед этим я казню у него на глазах обоих ваших сыновей! И другим будет неповадно проявлять непокорность. Отныне никто не посмеет и слова сказать против нас. Мы - порядок, и никому не позволено думать, будто он особенный. А теперь, зная это, умри! - с этими словами министр выпустил то же самое багровое в грудь Джинни. Джиневра Молли Поттер, отброшенная ударом, сползла по стене, безжизненно вывернув руку.
- Мама! - как-то по-детски вскрикнул Джеймс, до того стоявший ступоре. - Ты... - он направил на министра палочку, но тот, прежде чем юноша успел выпустить заклятие, спокойно обезоружил его.

В палатке пахло шоколадом и хлебом: даже для ужина было поздновато, но Паулина по просьбе Альбуса сделал ему и Джорджу Уизли – рыжему толстячку с проседью в волосах и взглядом, вечно кого-то ищущим – по сэндвичу. Юноша вместе с дядей сидели за низким столиком, на котором было разложено десятка два поблескивавших золотом монет.
- Твоя удача, племянник, что я успел спрятать от министерской комиссии фальшивые галлеоны. Иначе где бы мы их достали сейчас? Подделывать, знаешь ли, тоже нужно уметь. Вот подсунут лепреконское золото – сам знаешь, что бывает…
После недолгой беседы с племянником, внезапно вместе с незнакомой девушкой заявившимся в магазин, Джордж укрепился в намерении, которое зрело в нем со дня ареста Гарри – пойти партизанить по лесам. Анджелина в Италии, лечит Роксану - у девочки отчего-то сильные проблемы с легкими – вернется не раньше, чем через полгода; а Фред парень бойкий и сообразительный, весь в дядю покойного. Не пропадет. Авось удастся и его вытащить. И не его одного. Для того теперь-то Альбус и Джордж вместе возились над фальшивыми галлеонами: юноша вспомнил, как отец и тетя Гермиона когда-то рассказывали ему о способе связи в Отряде Дамблдора. На монеты следовало навести Протеевы чары. После Джордж свяжется с сыном, передаст ему галеоны, тот раздаст их верным людям, и все станут ждать сигнала.
- Часть тебе, племянник, часть мне.
- А точно так сработает? – засомневалась Паулина, разливая шоколад. – если чары накладывает не один человек? Будут ли монетки, зачарованные разными людьми, связаны между собой?
- Вы в этом разбираетесь, мисс? – подивился Джордж перед тем, как набить рот.
Паулина чуть побледнела и не ответила.
- Мы сначала попробуем, - успокоил её Альбус.
После наложения чар Альбус и Джордж, взяв монеты, трижды расходились в разные углы палатки и пробовали послать сообщение. Как и беспокоилась Паулина, галлеоны, зачарованные разными людьми, не передавали сообщений друг другу.
- Вот гадость-то, - расстроился дядя. – И не снимешь.
Альбус почесал в затылке.
- Пожалуй, попробую.
- Что?
- Снять заклятие. Оно обратимо. Черная метка была скорее исключением, так как впечатывалась в живое тело.

В последовавшей за дуэлью Джинни и Кейджа короткой свалке погибли практически все уцелевшие до того повстанцы. Лишь Роджеру Макмиллану и Тедди Люпину удалось скрыться, унеся тяжело раненых Билла и Доминик, да Джеймса и трех его друзей взяли живыми. Сейчас они ожидали решения своей судьбы в камере, под усиленной втрое охраной. А полиция нравов и аврорат, спешно заверивший министра в преданности, начали опознание погибших с тем, чтобы позаботиться об их семьях.
… С утра радио не работало. Тане показалось это крайне подозрительным; спешно одевшись, она решила добраться до Косого переулка: Паулина ближе к центру событий живет, может знать, в чем дело. Когда женщина уже застегивала плащ, в дверь заколотили. Тана впустила гостью: то была её мать – Мэрион.
- Что случилось, мам? Радио не работает, ты так рано… Несчастье?
Мэрион коротко отдышалась:
- Было восстание в министерстве. Боб погиб. Он участвовал на стороне повстанцев. Нас приходили арестовывать, но мы спаслись. Энни, Терезия и Стив уже в безопасности. Я за тобой.
Тана оперлась рукой о стену.
- Мама, возвращайся к ним. Мне нужно забрать Северуса из Хогвартса. Его тоже могут арестовать.
- Хорошо. Я буду ждать тебя.
- Не жди. Возвращайся. Потом мы вас разыщем.
Тана отворила дверь, собираясь выйти – и упала, оглушенная. Мэрион, бросаясь к дочери, швырнула Экспеллиармусом во ввалившегося аврора, но после недолгой схватки тоже была оглушена. Вынеся двух бесчувственных женщин из дома, авроры перекинули их через древки метел и взлетели.

Министр магии, в парадном белом плаще, с котелком, прикрывающим тенью изуродованное шрамами лицо, вышел на трибуну. Поднял руку, и толпа, стоящая перед трибуной, затихла.
- Волшебники и ведьмы Соединенного Королевства! Мы живем в трудные времена. Враг злобен и хитер. Все мы знаем о внешнем враге, но упускаем внутреннего! Пятая колонна предателей, недобитые темные маги и золотая молодежь, польстившаяся на презренные блага, которыми нас заманивают в болото постмодернизма, вседозволенности, нелюди, продавшие свои души за чечевичную похлебку, - здесь министр возвысил голос, - вчера вечером попытались нанести удар. Предатель, которого долгие годы чествовали как героя, собрал целый заговор, шпионскую сеть, занимавшуюся шантажом и провокациями, стараясь выдать свои преступления за преступления власти, скомпрометировать народное правительство! Теперь же, когда заговор был раскрыт, враг ударил открыто – состоялось покушение на мою жизнь, я был обезображен, но никакие покушения и никакая темная магия не заставят меня отступиться от великого дела, которое мы все начали! От создания Великой Альтернативы обществу потребления и постмодерна, от создания общества бескорыстия, альтруизма, отдачи и единения! От надличностных и духовных ценностей. Я заявляю вам - враги корчатся от ненависти и бессильной злобы, наблюдая наши успехи! И теперь они показали свое истинное лицо! Теперь, когда мы как никогда близки к окончательной победе, враги сделают все для того, чтобы попытаться остановить нас! Их пятая колонна, агенты влияния, жертвы пропаганды эгоизма повсюду, скрываются под разными личинами! Берегитесь, друзья! Только единение каждого с каждым поможет нам вместе преодолеть атаку врагов. Не мы начали эту войну! Но мы не дадим уничтожить себя тем, кто живет ради уничтожения, смерти и ненависти. Я объявляю о создании Армии Света! Самые избранные, чистые, незапятнанные, воспламененные патриотизмом члены нашего общества войдут в нее, и сбросят тайных и явных врагов мира и справедливости в море! Объявляю также о введении чрезвычайного положения и комендантского часа! Враги не дремлют! Не поддавайтесь на провокации. Если вы не враг, вам нечего бояться своих защитников. Армия Света - наш залог в победе над тьмой! Ура!
- Ура! Ура! Ура!
…Профессор Баттер заглушил радиоприемник. Лили Поттер рыдала, уронив голову на руки; Августа Лонгботтом пыталась её обнять. Забыв об обязательной субординации, сидевшая рядом с Флорой Алиса Лонгботтом вскочила и бросилась к подруге через весь зал, и сам отец близняшек, декан Гриффиндора, неловко заковылял к студентке. Из-за стола Рейвенкло вылез Северус Принц и, как всегда, бестолково навис над плачущими. Никто больше не вмешивался: все были так или иначе потрясены услышанным.
Речи министра Кейджа предшествовало сообщение о ночном мятеже и попытке захвата Министерства магии. Возглавляла мятеж Джиневра Поттер, мать Лили; при подавлении она была убита, как и многие, кто последовал за ней. Джеймс Поттер, брат Лили, с несколькими друзьями схвачен. Имея хоть смутное представление о злопамятности Кейджа , стоило ждать неминуемой расправы.
«Постойте, а что будет с Альбусом ,если его схватят?» - пришло в голову Флоре, и не хватило сил отогнать эту мысль? Знает ли он, что сталось с его семьей? Что его мать убита? Наверняка казнят его отца, брата и, может быть, сестру. Нет, Лили – несовершеннолетняя, её не тронут, но все-таки… Положим, Альбус – темный маг, он заслужил наказание, но Флора вовсе не желала ему смерти и тем более не хотела бы, чтобы пострадала его семья.
А директор Уиннергейт весьма глумливо наблюдал за горевавшими.
- Может быть, закончим трогательное оплакивание государственной преступницы? Необходимо перейти к более важному. Итак. Сейчас студенты, фамилии которых я назову, в обязательном порядке сдадут палочки и в целях безопасности их товарищей будут препровождены членами министерского отряда в карцер, где и пребудут, покуда в школе не установится надлежащая безопасность. Покидать территорию школы запрещается по любым причинам, как студентам, так и преподавателям. Ворота будут закрыты.
Он зачитал с десяток фамилий, среди которых оказались Лили Поттер, еще один гриффиндорец – Фред Уизли и почему-то Северус. «А, конечно, среди повстанцев было много авроров. А его дядя, брат миссис Принц, вроде бы работает в аврорате».
Не все из названных сдались без боя, кто-то пытался сопротивляться, но членами министерского отряда немедленно был разоружен и связан. Их вывели – Фред Уизли и Северус чуть не на руках несли Лили.
…А вечером в хогвартском дворе жгли портреты из учительской. Согнали всех учеников во двор – кроме тех, кто сидел в карцере – картины вытащили из учительской, покидали в неровную горку. Лица на обезображенных портретах хранили прежнее выражение, только у некоторых испуганно метались глаза. Джулиус Милвертон, Бенедикт Берк, профессор Баттер и профессор Рид обступили костер с четырех сторон и разом крикнули:
- Инсендио максима!
Пламя охватило резные рамы, потянуло горелым деревом. Многие из учителей опустили головы, кто-то из первокурсников испуганно сжался, и Флора понимала, почему :ей почудилось, как с картин раздаются сдавленные стоны. Когда же огонь добрался до изображенных на холстах фигур, тишину двора прорезали крики боли. Девочки-первокурсницы в ужасе заплакали, лица профессоров заалели не то от зарева, не то от стыда. Флора случайно наткнулась взглядом на Амаранту Нотт и Патрисию Гэмп: даже они выглядели так, будто их сейчас стошнит. Лишь директор, профессор Рид да Берк сохраняли спокойствие, полное довольства.
- Что же мы молчим? - с наигранной бодростью выкрикнул Баттер. - Старшекурсники, подайте пример младшим. Запевай!
И они, заглушая слабеющие, захлебывающиеся, полные муки крики портретов, теснясь друг к другу плечами, затянули гимн Светлых.

В глубинах Шармбатонского леса один из директоров, отличавшийся романтичностью, когда-то велел построить нечто вроде охотничьего домика. В школе много внимания уделялось травологии и уходу за магическими существами, ученики часто уходили в походы с ночевкой ,а про палатки иногда забывали. Правда, вскоре выяснилось, что охотничий домик облюбовали парочки, жаждущие уединения, но не сносить же его из-за таких пустяков. Мало кто принял во внимание, что одна из парочек так старательно накладывала заглушающие чары, что их стало невозможно уничтожить.
Об это милом месте Гермионе однажды поведала Флер, и сейчас ос старшей дочерью женщина поджидала там гостей. Да, пришлось смириться с тем фактом, что лучший друг предал подругу и завел любовницу. По совести, увидев Асторию, она в чем-то поняла Гарри: эта женщина отличалась уравновешенностью и чуткостью, которых порой Джинни так не хватало, а также была замечательно хороша собой. А потом и вовсе стало не до склок. Джинни не стоило оставлять одну, без надзора – она была способна на любое сумасбродство. И вот её не стало.
Паника окатывала Гермиону холодными волнами. Джинни – родная кровь Рона, маленькая девочка, так часто просившая совета, самоуверенная девица, с которой они то цапались, то болтали о разных глупостях, довольно бездарная жена и мать… Джинни – неуправляемый поток дикой силы. Джинни нет. А над Гарри и Джеймсом теперь висит смертный приговор.
…Астория с сыном появились минута в минуту. Надо сказать, увидеть Скорпиуса вновь Гермиона была рада: молодой человек пошел в отца только лицом, на деле же был куда приятнее в общении и умнее. В их деле лишняя голова ой как нужна. Кроме того, Скорпиусу обрадовалась Роза.
- Порталы будут готовы через два дня, - вздохнула Гермиона. - Как вы думаете, мы успеем? Им ведь не могут вынести приговор так скоро?
- Боюсь, министр ожидает провокаций, попыток отбить пленных, - ответил Скорпиус с мрачным лицом. - Зная его, мы можем ждать худшего.
-Значит, надо действовать тихо, - вставила Роза. - Не поднимая шума, попробовать вытащить дядю Гарри и Джеймса из Азкабана. Мам, ты ведь говорила, что знакома с тюремщиком?
- Вряд ли он захочет нам помогать, - остановила её мать. - Для него это слишком рискованно, какую бы сумму мы не предложили.
- Добровольно не захочет, - согласилась Астория. - Но нет ли способа заставить его?
- Есть, - лицо Гермионы стало жестким. - Самый надежный - наложить Империо.
- У меня в этом смысле имеется опыт, если надо... - пробормотал Скорпиус.
- Да? Вы уверены, что сможете? Тогда мне ваша помощь понадобится в транспортировке. Я не знаю... Глупо надеяться на лучшее... Не уверена, что они в хорошем состоянии оба.
- Согласен, миссис Уизли, нам с вами нужно отправляться вместе - идти в одиночку было бы слишком рискованно.
- А еще вам нужно алиби, - Роза вновь подала голос. - Точнее, алиби нужно маме, чтобы её отсутствия, если что, никто не заметил.
- Я могу сыграть миссис Уизли, если у вас есть оборотное зелье, - предложила Астория. - Только... Как-то надо решить вопрос с вашими предметами. Боюсь, я в них не сильна.
- Тогда маму смогу сыграть я. А вы сыграете меня. Оборотного достаточно, мне Северус перед отъездом целую бутыль подарил.