Глава 48. Кодекс змей

Том еще раз пробежал глазами статью. Все верно. Он долго размышлял над тем, какой именно смерти достоин сдохнуть Мальсибер. Затем решение пришло само собой. Нортон, помнится, осмелился в присутствии Лорда Волдеморта сказать, что чистокровные маги прогоняют грязнокровок с помощью змей, а затем и бросить в него змеей... Что же, он обязан умереть от укуса змей. Парселтанг — дар высших, и низший не должен сметь прибегать к нему. "Особенно в отношении Лорда Волдеморта", — усмехнулся про себя Том.

На втором этаже лавки было, как обычно, сумрачно. Рядом с Томом привычно горели две маленькие свечи. У Бэрка, как в Хогвартсе, свечи оставались восковыми. Другим лавочкам повезло меньше: для экономии их владельцы стали заменять воск белым стеарином. Том поморщился: еще одна отвратительная магловская мода, проникшая в волшебный мир. Он рассеянно посмотрел в окно на мутные потоки дождя и улыбнулся: "светлый маг" Альбус Дамблдлор наверняка уничтожил бы Нортона бесшумно. Перед глазами поплыл его холодный взгляд, которым он частенько награждал Тома. "Настоящий волчара в овечьей шкуре", — усмехнулся про себя Риддл. Затем поднялся и стал быстро спускаться по скрипучей деревянной лестнице.

Начинался полдник. Хозяева магазина как раз начинали пить чай. Том, выдавив из себя улыбку, присел рядом с хозяевами. На пухлом Бэрке сегодня был коричневый замшевый пиджак, удивительно хорошо сочетавшийся с черной "бабочкой". Горбин сидел в обычной для него нелепой черной мантии, придавившей ему сходство со звонарем из приходской церквушки. Непонятно почему Тому вспомнился мокрый серый песок в лесу, где оборвалась жизнь Нортона. Песок обычно бывает желтым или бурым, но тот был именно серым с осыпавшейся прошлогодней хвоей.

— Ходят слухи, что дни Фоссета сочтены, — небрежно бросил Карактак Бэрк, словно продолжая какой-то важный для него разговор. — А знаете кого прочат в министры? — обвел он сотрудников ехидным взглядом.

— Дамблдора, — равнодушно ответил Том, намазав на булку малинового джема. В последний месяц это лакомство снова появилось в магазинах, и парень любил его уплетать вместе с размоченным овсяным печеньем.

— Верно, — кивнул Бэрк. — Но бьюсь об заклад, что эта продувная бестия не согласится!

— Не согласится быть министром? — Горбин от изумления едва не опрокинул чай себе на колени.

— Да разумеется, — лениво прикрыл глаза Бэрк. — Власть — это всегда ответственность.

— Которую Дамблдоры брать на себя не желают, — охотно откликнулся Том.

— Именно так, — прищурился Бэрк и посмотрел на маленький белый чайник. — Ему удобнее управлять исподтишка, прикрываясь фиктивными лицами. В случае чего, — продавец поводил в воздухе пухлой рукой, — любые провалы можно будет списать на стрелочников.

Том снова поразился сходству Карактака Бэрка с профессором Слагхорном. Единственным, что их различало были, пожалуй, глаза. Большие бесцветные глаза декана Слизерина смотрели то весело, то немного испугано. Темные глаза Бэрка, напротив, казались на удивление маленькими и сосредоточенными. Слагхорн словно ждал подвоха; Бэрк изучал собеседника, чтобы своевременно подготовиться к подвоху.

"Для типов, подобных Дамблдору, власть всегда будет делом жизни", — усмехнулся надменный голос.

"А для Лорда Волдеморта?" — спросил самого себя Том. Бэрк как раз направил маленький чайник к чашечке, и тот до краев наполнил ее горячей жидкостью.

"Справедливость и бессмертие", — спокойно ответил его собеседник.

"Пожалуй..." — Риддл направил к чайнику свою чашку. Машинально взяв кусок овсяного печения, Том посмотрел на Руку Славы.

— Да, так уж устроен мир, — развел пухлыми руками Бэрк. — Псы гоняются за котами, а коты гоняются за мышами... Глупо менять его порядок. Кстати, Том, — он внимательно посмотрел на помощника. — Вы составили список проживающих в Британии знатных иранцев?

— Конечно, — Риддл протянул свернутый в рулон пергамент. Карактак Бэрк развернул его и буквально впился колючим взглядом.

— Юсуф Алави... Шехтер Пахлави... Дехан Руфбилани... — забормотал он. — Что же, отменно. Надеюсь Вы понимаете, зачем они нам?

— В Иране много сторонников Гриндевальда. Теперь они захотят избавиться от кое-каких вещичек, — Риддл говорил уверенно, точно знал ответ.

— Именно, — подтвердил Бэрк. — Сейчас самое время трясти персов, — его пухлый палец провел по пергаменту, словно очерчивая невидимую линию, — не хотите ли побывать у Рафсанджани?

— Разумеется, могу сходить сегодня, — ответил Риддл, отломив очередную порцию овсяного печения.

— Замечательно... — Бэрк рассеянно взглянул в мокрое от дождя в окно. — Уверен, что Вы об этом не пожалеете... У Вас ведь такая хрупкая болезненная невеста... — Том вздрогнул, только сейчас осознав, что хозяин магазина каким-то образом узнал об Оливии. — Боюсь, у нее может быть одна очень опасная болезнь... — Бэрк встал и начал расхаживать по комнате. — Ей обязательно нужно теплое море и сухой воздух с запахом кипарисов...

"Вообще-то она частенько бывала в Ницце", — подумал насмешливо Том. Горбин послушно закивал головой в знак согласия. На мгновение Том представил, как тоненькие белые ножки Оливии идут по морскому песку. Право щупать их и гладить, наслаждаться ее кожей и коленками, называется любовью. За право самому надевать на нее туфельки по утрам, большинство готово на что угодно: плясать чечетку, ходить колесом, биться, убивать...

— Скоро, благодаря сделке, Вы сумеете сделать это... — неожиданно растрогался Бэрк. — Уверен, наши иранские друзья предложат баснословные сделки. Гриндевальд пал, но его проекты должны принести нам много золота.

Том знал, что это предложение — завуалированная форма приказа. Мягко улыбнувшись, он кивнул.

— Могу прямо сегодня, сэр.

— Великолепно. Старичок он, должен сказать, крепкий. Потрясите его хорошенько, Том, — охотно отозвался Берк. — Джеймс, — обратился он к нахохлившемуся Горбину, — готовьтесь, к нам вот-вот пожалует мисс Архольдс за ножом гоблинской работы?

— Прибить очередного любовника? — расхохотался Горбин.

— Это ее проблемы, — лениво отозвался Бэрк. — Наша задача — получать галлеоны, а как говорил римский император Веспасиан, "Pecunia non olet"...

Не дослушав упражнения Карактака Бэрка в языке Овидия и Цицерона (а Бэрк любил разбавлять свою речь римскими поговорками) Риддл бросил взгляд на весело гудящий камин и вышел из помещения. Можно было аппарировать сразу, но Том решил прогуляться вверх по Лютному переулку. Раскрыв зонт, он медленно побрел мимо нависавших серых домов: Хэллоуин в этом году выдался невероятно дождливым. Бэрк не просто так упомянул об Оливии: видимо, хотел показать, что контролирует своего помощника и "Дырявом котле". "Предупреждает, чтобы я не помышлял начать работать на других", — иронично подумал Том и ускорил шаг. Дождь барабанил по зонту, и он, наконец, решился раствориться в пелене водяных капель.

Дом доктора Бахтияра Русафджани находился на маленькой мощеной улочке, убегавшей вниз под гору. Потоки воды, пенясь, бежали по мостовой. Том с наслаждением вдохнул мокрый воздух и посмотрел на закрытое темными разводами небо: все же гулять под дождем было его любимым развлечением с детства. Должно быть поэтому он не носил капюшон, предпочитая обходиться зонтом. Зайдя под навес, он осторожно постучал в дверь молоточком в форме кентавра. Том ожидал, что его встретит некто, похожий на домашнего эльфа, но ошибся. В окошке появилась голова пожилого смуглого мужчины с небольшой окладистой бородкой.

— От мистера Бэрка? — сухо просил он. Риддл с интересом осмотрел его: иранец был одет не в балахон или халат, а в обычный магловский костюм, словно собирался выйти из дома.

— Именно так, — Том повесил темно-лиловый плащ и постарался придать лицу как можно более вежливую улыбку.

— Проходите, — к удивлению гостя иранец открыл замок вполне магловским способом и пригласил внутрь. — Извините за беспорядок, — указал он на большие мешки, — распродаю книги недавно умершего Мархута Оберди.

— Нет ли у него чего-то для нашего магазина? — прищурился Том, с интересом рассматривая яркое покрытие мешков.

— Из книг? Трудно сказать... Пожалуй, я посмотрю по каталогу, какие именно книги могут заинтересовать мистера Бэрка.

Она вошли в просторную комнату, на полу которой лежали большие белые подушки. Том знал об иранском обычае сидеть на полу, и потому ничуть не удивился увиденному. Гораздо больший интерес вызвал у него большой коричневый ковер с разноцветными рисунками. Во всем его узоре было нечто загадочное, словно навевающее воспоминание о восточных домах с громадными печами и изразцами.

— "Персик-Хамадан", — кивнул хозяин. Должно быть, так назывался сорт ковра. Том еще раз посмотрел в его смуглое лицо с хищным чуть сгорбленным носом. В темных глазах заиграл веселый огонек: похоже, перс был искренне рад, что гость заинтересовался его домом.

— Видите ли, сэр... — Начал Том. — Мистер Бэрк прислал меня к Вам...

— Я очень хорошо знаю, что нужно Бэрку, — усмехнулся иранец и отправился в конец комнаты, где стоял маленький сервант. Под стеклом лежал инкрустированный рог из хрусталя. "Должно быть для зелий или чего-то подобного", — размышлял Том над предназначением этого предмета.

— Ему нужен мой пергамент, — продолжал на ходу Рафсанджани. — Пергамент, за который я требую не менее восьмисот галлеонов.

— Восемьсот галлеонов — за пергамент? — с интересом спросил Том. Его внимание привлекли стоявшие на серванте черные кувшины с тонкими длинными ручками. Том знал о тонкости персидской магии, но только сейчас мог оценить ее могущество своим глазами.

— Да, за простой пергамент, который я продаю по дешевке, — погладил щеку иранец. — Надеюсь, — жестко сказал он, — Бэрк предупредил, что я не терплю проволочек?

Том спокойно и чуть насмешливо встретил его взгляд.

— Не беспокойтесь, я сейчас выпишу чек.

— Великолепно, — Русафджани подошел к маленькому шкафу и извлек оттуда длинный конверт из желтого пергамента.

— Вы храните столь ценную вещь не в сейфе, а прямо на книжной полке? — изумленно поднял Том брови.

— Разумеется, — иранец говорил с раздражением. — Главная ошибка людей — шаблонность мышления. Любой вор прежде всего кинется взламывать и грабить сейф. Но, уверяю Вас, — поднял он прокуренный палец, — мало кому придет в голову мысль поискать все необходимое под носом.

— Интереснейшая мысль. — Риддл взял конверт и повертел его в руках. На пергаменте были следы восковых капель и сальных пальцев — похоже, он побывал во многих руках прежде, чем оказался у нынешнего владельца.

— Невероятно интересная, — вздохнул иранец. — Самые умные сторонники Гриндевальда остаются сейчас в Германии. Их буду искать по всему миру, и мало кому придет в голову, что они остались на месте. Более умные бегут сюда и в Америку: кому придет в голову, что они настолько наглы?

— Но никто не пытается сражаться? — прищурился Том.

Иранец спокойно выдержал его взгляд.

— Поговаривают, что самые непримиримые бегут на Балканы. Там, в лесах, засели его недобитые сторонники. Долохов, — Том вздрогнул, — Хойегенхофф... Есть там и наши, хотя многие из них вернулись в Тегеран.

— Думаете, они попытаются остановить Гриндевальда? — Том подбросил вопрос как бы невзначай, но легкий блеск в глазах выдавал его волнение.

— Едва ли, — иранец, прищурившись, посмотрел на книжную полку. — Гриндевальд обречен. Вопрос в том, заменит ли его кто-то. Если да, — изучающе окинул он взглядом Тома, — то как скоро.

Том с интересом посмотрел в его внимательные темные глаза. Иранец казался возбужденным, но от всего его облика веяло холодным рассчетом. Глупец наверняка принял бы эту наивность за сигнал к нанесению удара. Том, однако, хорошо осознавал всю опасность стоящего рядом с ним человека.

— Сэр... — осторожно спросил он. — Могу ли я зайти к Вам в ближайшее время по поводу книг?

— Для мистера Бэрка? — жестко просил Рафсанджани.

— Разумеется, — Том выдавил из себя подобие улыбки. — Возможно, он закажет у Вас некоторые... книги...

Он послал выразительный взгляд иранцу. Хозяин усмехнулся и также посмотрел в глаза гостю. Том не знал, как именно это назвать, но, похоже, между ними установилось невидимое согласие — то редкое согласие, какое случается между деловыми партнерами. Непонятно почему, они поверили друг другу, точно им приходилось вести дела, обороняясь против остальных.

Дождь ударил с новой силой. На этот раз он он только замочил длинный плащ Тома, но и начал затапливать крышу его зонта. Как ни любил Том ливни, но перспектива промокнуть до нитки ему не улыбалась. Кроме того, хотелось привести в порядок мысли. Не размышляя, Том нырнул в маленькую кофейню, и сбросив в конец промокшей плащ, занял столик у окна.

— Кофе? — спросил пухлый официант.

— Черный. И покрепче, — рассеянно ответил Том. Произнеся мысленно заклинание, он распечатал конверт и лихорадочно достал маленький листок пергамента. Бэрк, конечно, может быть недоволен, что его помощник вскрыл пакет. Впрочем, почему бы коммивояжеру не проверить его содержание? Том быстро развернул пергамент и стал читать короткую записку:





Длинные дождевые капли падали в лужи и тотчас разбивались, разбрасывали множество брызг. Том посмотрел на них, чувствуя, как жар все сильнее охватывает щеки. Медальон, драгоценный медальон Слизерина, о котором бредил дядя Морфин (Том хмыкнул при воспоминании об этом имени), возможно, был у него под рукой. Едва ли Бэрк хранил его до сих пор, но, он наверняка знает, кто его нынешний владелец. Том лихорадочно повертел перстень. Если удастся операция с иранцем, то следующем хранилищем для частички его души мог стать медальон предка. Лорд Волдеморт, живущий в медальоне Салазара — что может быть символичнее такой судьбы?

"Достань хотя бы проклятую формулу, мечтатель!" — прикрикнул на себя Том, глядя, как горят желтовато-белые лампы в полутемном зале. Редкие посетители, повесив на спинки стульев шарфы, поглощали чай или кофе.

— Ваш кофе, сэр, — откланялся официант.

— Благодарю, — кивнул Том, рассматривая, как на соседнем столике играли легкие блики света. Сейчас было главное добиться чего-то от Рафсанджани.


* * *

Осень сорок пятого года выдалась туманной. Лондон был укутан настолько плотной серой пеленой, что невозможно было рассмотреть верхушки соседних зданий, не говоря уже о шпилях. Изредка моросил мелкий дождь, навевая неприятную сонливость. В городе по-прежнему валялись неубранные развалины зданий. О восстановлении оград на парках и скверах не приходилось и мечтать: каменные цоколи, похоже, должны были остаться пустыми навсегда.

В середине ноября появились первые статьи о Гриндевальде. В Визенгамоте разгорелся спор о том, судить ли его закрытым или открытым процессом. Споры были тем более жаркими, что маглы начали свой процесс над политиками и военными Рейха в Нюрнберге. Министр Фоссет в паре интервью упомянул о возможности создания магического трибунала. Но чашу весов перевесил голос Дамблдора, который настоял на пожизненном заключении Гриндевальда в Нурменгард — тюрьму, которую тот построил для неугодных магов. Том, отложив газету, ехидно усмехнулся: Дамблдору в самом деле было чего опасаться, если пленник заговорит на процессе.

Карактак Бэрк, поблагодарив помощника за визит к Рафсанджани, отложил пергамент "до лучших времен". Том не торопил его, понимая, что Бэрк должен дозреть до разговора. У владельца магазина темных артефактов была интересная особенность: он вбрасывал идею, затем дожидался, когда подчиненные о ней почти забудут, а затем возвращался к ней снова. Зато Бэрк поддержал идею Тома выкупить у Рафсанджани книги по темной магии. В ноябре Том дважды побывал у иранца и заказал книгу по красной магии.

Книгу иранец, правда, не достал. И все же Тому удалось выбить у него написанную по-арамейски "Искусство некроманта". Бэрк охотно включил диковинку в каталог, установив черный фолиант в библиотеке на втором этаже. Том, впрочем, обрадовался этому. (Благо читать по-арамейски он научился еще в четвертом классе). Большинство разделов вроде общения с мертвецами казались парню малоинтересными. Гораздо больше его заинтересовало создание "инферналов" — армии полуживых мертвецов-зомби, призванных защищать что-либо по воле хозяина. Том старательно выписал соответствующие расчеты, с улыбкой представляя себе, что его приютские однокашники стали бы достойным материалом для такой роли.

В середине декабря Том, наконец, нашел раздел о создании магических двойников или живых повторных сущностей. Подобный отпечаток личности требовал невероятно искусной магии — фактически, повторения египетского обряда разделения уже не Ба, а Ка. Если объединить его с созданием крестража, то мог получиться именно тот обряд, о котором все это время размышлял Том. Сначала создание искусственного Ка, а затем — расщепление души по новой формуле за вычетом душевных сил, потраченных на подпитку второго Ка. Том задрожал, представив себе, что в случае неудачи его, возможно, ожидает гибель. Впрочем, какая разница, если у него уже есть вторая жизнь в дневнике? Голову схватила сильная боль, и парень, чувствуя нарастающий страх, подошел к окну. Снег с дождем закрывал соседние дома водянистой пеленой, и только лужи оставались по-прежнему незамерзшими — словно они и в самом деле никак не хотели поверить, что уже наступила зима.


* * *

К Рождеству дорожки присыпало легким снегом. Эта легкая белая пудра чаще всего таяла, едва соприкасаясь с липкой жижей из грязи и талой воды. У мистера Соммерсета, содержащего лавку черномагических сосудов как раз напротив лавки Бэрка, лопнули каминные трубы. Не долго думая, тот высыпал несколько мешков шлака на мостовую, так что был риск испачкать одежду или обувь. В предпраздничное утро в шлаковую кучу влетел сам Карактак Бэрк. Чертыхаясь, он почистил темно— лиловый плащ и вошел в лавку, где Горбин как раз продал пожилой ведьме сушеную голову гиппогрифа.

Том не мог смотреть на эту сцену без улыбки. Накануне он получил письмо от Мелании Блэк с предложением отметить у них Рождество. На этот раз у него был недорогой, но ладно сшитый костюм черный костюм. Вкупе со светло-желтой рубашкой он производил вполне приятное впечатление. Бабочку... Бабочку можно взять рабочую, черную. Ну, а чуть стоптанные туфли стоит поправить заклинанием... Звучный голос Бэрка отвлек Тома от приятных грез, и он поспешил на первый этаж.

— Паршивую лавку Соммерсета давно пора закрыть, — сопел он, потирая колено.

— Поджечь ее ночью? — оскалился Горбин. Том едва не прыснул: Джеймс напомнил ему пожилого пирата.

— Брось свои бандитские замашки, — шипел Бэрк. — Наклепайте с Томом бумагу в министерсто, что Соммерсет, подонок, торгует детской кровью.

— Главное, чтобы не копнули и нас, если начнется облава, — резонно возразил Риддл.

— Не беспокойтесь, Том, у нас свои люди в министерстве. Бартоломео Малфой всегда прикроет, — хихикнул Бэрк.

"Кто бы сомневался", — ехидно подумал Риддл, оглядываясь по сторонам. Гостиная Бэрка преобразилась к Рождеству. На черном камине рядом с бессменной Рукой Славы стояла маленькая елка с черными и желтыми шарами. Все они были монотонными — без модных ныне движущихся картинок. Витрина с ингредиентами была завешена дешевыми гирляндами-мигалками без фей: от магловских их отличало только отсутствие электричества. Бэрк, видимо, считал дорогие елочные украшения бесполезной тратой денег. И все же от того, что даже в "Горбин и Бэрк" поселилось Рождество, на душе почему-то становилось уютно.

— Том, Вы знаете, что в конверте доктора Рафсанджани? — спросил Бэрк, когда Горбин, чертыхаясь, вышел на улицу: видимо, договариваться со своим другом Кеннетом Селвином о поставках темных ингредиентов.

— Он говорил, что сведения об Основателях, — охотно отозвался Риддл. Он намеренно сказал полуправду, которую до конца было невозможно проверить

— Именно. — Бэрк развернулся посмотрел на гудящее каминное пламя. — Наша с Вами задача — попробовать разыскать их...

— И получить хороший куш, — наклонил голову Том.

— Верно, — хозяин лавки взял со стола пергамент и протянул его помощнику. Том про себя усмехнулся, глядя в знакомые письмена, но не подал и вида.

— Что скажете? — Бэрк плюхнулся в коричневое плюшевое кресло, украшенное серебристым "дождем" — тонкими лентами из фольги, которые за последний год вошли в моду.

— Диадема — бессмысленно... — пожал плечами Том. — Меч... Не знаю...

— Может попробовать выйти на Диппета? — оживился Бэрк. — Вдруг ему нужно покрыть дефицит? — огоньки вспыхнули сильнее, осветив каминную подставку и зловещую засушенную голову полинезийца, которую Горбин выторговал у немца фон Греббера.

— Если бы не Дамблдор, — устало сказал Том.

— Да, верно... Если бы не старый маразматик, — подтвердил Бэрк. — Если бы директором был умный человек вроде Горация Слагхорна.

— Остаются чаша и медальон, — продолжал спокойно Риддл. — Чаша Хаффлпафф у некой Смит...

— Хепзибы Смит, — подтвердил Бэрк, нервно потеребив ручку кресла. — Между прочим, я перепродал ей медальон Слизерина. Одна нищенка продала мне его за бесценок. Явилась ко мне лет двадцать назад... Также точно, — сморщил он гладкий лоб, — только днем перед самым Новым годом.

— Нищенка продала медальон? — Том спросил, глядя на витрины. Сердце охватывал холод. Его мать... Без сомнения, это была его мать...

— Вобшем, да, — лениво кивнул Бэрк. — Моя лучшая сделка, после которой, — почему то указал он на Руку Славы, — наш магазин стал подниматься.

— А... Какой она была... Та нищенка... — тихо выдавил из себя Риддл.

— Нищенка? — Бэрк с интересом посмотрел на своего помощника. — Несчастная... В театральных туфельках и лохмотьях... Изможденная вся. А почему Вы спрашиваете, Том? — прищурился он.

— Ну раз у нее был медальон самого Слизерина, едва ли она была совсем из отребья, — резонно возразил Риддл.

— Да, верно. Стащила, наверное, — кашлянул Бэрк. — Впрочем медальон я продал вот этой самой Хепзибе Смит за десять тысяч галлеонов. Если он у нее, то медальон и чаша в одних руках, — подытожил он. — Ладно, хорошего Рождества, Том!

Ни размышляя ни минуты, парень пошел наверх. Без сомнения Бэрк видел его мать. Морфин ведь проболтался, что Меропа схватила медальон. Почему она не смогла выжить на деньги, которые ей заплатил Бэрк? Не ограбили ли ее маглы? Том с ненавистью сжал кулаки. Как и всегда, он сталкивался с омерзительной расой, которая мешала ему с самого рождения. Оставалось найти медальон Слизерина, который по праву должен принадлежать его потомку. Пусть именно он станет доказательством их родства.

Начинало темнеть. Оставшиеся до вечера Риддл провел в библиотеке, пытаясь объединить формулу создания гомункула с перерасчетом крестражей. Получался интересный порядок действий: отделение фальшивого Ка от дневника и только затем — подпитка его собственными душевными силами и проведение обряда расщепления. Погоняв формулы, Том сумел набросать черновую пропорцию, хотя и остался ей недоволен. В семь часов он осторожно закрыл магазин и аппарировал на площадь Гриммо. Почему Ореон предложил ему воспользоваться именно этим способом, а не обычной каминной решеткой, Том решительно не знал. "Должно быть, хотел продемонстрировать какие-то магические выкрутасы", — усмехнулся Риддл.

Мгновение спустя Том открыл глаза, пытаясь понять, где именно находится. Насыщенные светом участки чередовались с областями чернейшего мрака. Том постепенно стал различать фары автомобилей, уличные фонари и дымовые трубы. Закопченные фасады домов нависали над окутанной матовым светом площадью. Некоторые окна, тускло отражавших фонарный свет, были разбиты, краска на дверях облупилась, у ведущих к ним ступеней кучами лежали мешки с мусором. Прямо перед ним были остатки небольшого скверика, пройдя который можно было попасть на площадь. Деревья изрядно пострадали от бомбежек, и сквозь их остовы открывался небольшой проход.

— Привет, коммивояжер, — раздался голос Друэллы. Девушка возникла словно из ниоткуда, и Том с интересом смотрел на ее коричневое драповое пальто.

— Ореон и тебя загнал на аппарирование? — мягко спросил подругу Том. — Сам он, поганец, не спешит, похоже, нас встречать.

— Посмотри лучше, как красиво, — прошептала Друэлла. — Наверное, в старости будем вспоминать, как шли по этой аллее.

— Накануне сорок шестого года, — кивнул Том. Ледяной иней на деверьях переливался, освещая пустые скамейки и торчавшие из-под снежной корки чугунные столбики парковых оград.

— Хочется верить, что он будет счастливым, — девушка с наслаждением вдохнула морозный воздух и поправила край развевавшегося на лету пальто. Ее голос звучал настолько тепло, словно сам собой напоминал о старом хогвартском мире.

— Если не влезем в новую войну. — Том задумчиво взял снежок и с силой сжал его ладонью. В последнее время все вокруг много говорили, об Иране, откуда русские упорно не желали выводить войска. Ходили слухи, будто Сталин решил нарезать его на ломтики, присоединив кое-какие куски к СССР. "Изрубить в капусту", — как пошутил за ужином Карактак Берк. Том мысленно улыбнулся. Все же в веселом цинизме начальника было нечто умилительное.

— Ты сегодня без Сайнуса, — Риддл посмотрел с легкой иронией на подругу.

— Да, я договорилась, что приеду сама, — чуть скривила губы Друэлла.

В окнах соседних домов не горело ни единого огонька. На площади не было ни души. Однако из-за снега и инея было достаточно светло, чтобы рассмотреть дорогу. От шагов Тома и Друэллы хрустели голые ветки. Начинавшийся холод змеей заползал под одежду, и девушка поплотнее закуталась в шарф. Том поскрежетал ботинком по обледеневшему снегу: в голову некстати лезли мысли о медальоне, и парень никак не мог их прогнать.

— Том, Дру... Вот вы где, — Ореон Блэк радостно приветствовал их на выходе из сквера.

— Мы уж думали, ты решил нас заморозить, — съязвил Том.

— Подождите, сейчас, — Ореон щелкнул каким-то предметом. — Фонари тут еще газовые, никак не заменят.

Ближайший фонарь, легонько хлопнув, погас. От второго щелчка гасилкой выключился следующий. Так Ореон потушил все освещавшие площадь фонари — остался только слабый свет от занавешенных окон, в которых, переливаясь огнями, сияли елки. Прямо перед ними стоял дом номер 11, левее — номер 10, правее — номер 13.

— Но где же… — начал было удивленный Том, но Ореон присек приятеля.

— Чистая кровь, — спокойно сказал Блэк.

Между домом 11 и домом 13, откуда ни возьмись, появилась видавшая виды дверь, а следом — грязные стены и закопченные окна. Добавочный дом словно бы взбух у него на глазах, раздвинув соседние. Том смотрел на него с удивлением. Живущие в соседних домах маглы явно ничего не почувствовали. Друэлла, дрожа, легко сбросила с воротника снежинку.

— Семейная магия Блэков, — усмехнулся Ореон, поправив черный зимний плащ. — Добро пожаловать! — указал он на дом.

Том стал подниматься на крыльцо по блестящим мраморным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия черной двери. Серебряный дверной молоток был сделан в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было. Сайнус направил палочку на дверь. Том услышал много громких металлических щелчков и звяканье цепочки. Дверь, скрипя, отворилась, и Том попал вглубь полутемной гостиной.

— Милости прошу, юные господа... Милости прошу... Кричер охотно поможет вам... — Том механически протянул ему перчатки. Он был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного. Эльф выглядел молодо, но в свое время (и Том это знал) его голова украсит фамильную доску Блэков. Ореон жестом поманил приятеля в коридор, и Том отправился за ним, не обращая внимая, как эльф переобувает Друэллу.

— За Дру не волнуйся, — сказал Ореон. — Вэл или Сайнус проводят ее.

Холл по-прежнему был якро освещен, а мраморная лестница, застланная серебристо-зеленым ковром, убегала вверх. Газовые фонари перилах горели все также, только теперь от их света становилось как-то по-домашнему тепло. Мелания Блэк на этот раз встречала гостей в небесно-голубой мантии, очень похожей ну ту, что Том видел на портрете Лукреции. Только сейчас, приложившись к руке хозяйки, он понял, насколько были похожи мать и дочь.

— Вы устроились работать в «Горбин и Бэрк», Том? — грустно спросила Мелания.

— Да, миледи. Поверьте, я не сожалею о своем выборе, — ответил Риддл, глядя на падающие струи мокрого снега.

— Вот они, новые порядки, — вздохнула женщина. — Самая чистая в мире кровь не в цене, — покачала она головой.

— Мистер Бэрк надеется, что все изменится, — испытующе посмотрел на нее Том.

— В самом деле? — глаза женщины сверкнули. — Что же, Карактак всегда был оптимистом. Хотя, мне, признаюсь, трудно понять его флегматизм.

— Скорее стоичность, мэм... — улыбнулся Том. — Бэрк недаром любит почитывать Марка Аврелия и говорит нам с Горбиным, что мы не доросли до его вершин.

Мелания улыбнулась в ответ. Ореон снова повел приятеля по лестнице. Однако на этот раз Ореон указал не вправо, где начинался холл с головами эльфов, а прямо — в совершенно иное крыло. Эта часть дома сразу показалась Тому более таинственной и почти необжитой. Как и в знакомом Тому помещении в простенках стояли тяжелые высокие вазы и скульптуры, привезенные из колоний. Несмотря на горевшие везде лампы, углы тонули в тени, а потускневшие зеркала не отражали свет. Разглядеть в них что-нибудь было сложно: Тому иногда казалось, будто в них мелькают какие-то тени (явно не они с Ореоном) или интерьеры других комнат. Когда Риддл спросил об этом приятеля, тот рассмеялся.

— По преданию, это тени прошлого особняка Блэков. Говорят, — понизил голос Ореон, — будто прадедушка Ликорус наложил заклинание, создающее фальшивое изображение. Или фальшивую тень.

— Непонятно даже, где находишься, — подтвердил Риддл. Только сейчас он начал понимать, что странная сонливость, охватывавшая его в этой части дома Блэков, не случайна.

— Кстати, забыл тебе сказать: малышку Минни вроде обручили с Бергеймом Мелифлуа.

— Чиновником из министерства? Ему же лет сорок пять, — Том пораженно уставился на статую Артемиды. Девушка натягивала тетиву, и кончик ее стрелы стразу превращался в кроваво-красный цвет.

— Зато обеспечен. Эх, и порезвится он ночью с Минни, — плотоядно причмокнул Ореон, словно представляя сцену их ночных утех. — Нам сюда. В коктейльную, — указал он на резные двери в форме драконьих голов.

Коктейльная комната оказалась небольшим круглым помещением. В его центре находился маленький столик и несколько кресел с ручками в виде голов грифонов. Между ними стояли несколько сосудов на длинных ножках, излучавшие приторные ароматы. Запахи напомнили магазин мистера Барнетта, только на сей раз они были намного сильнее. Том почувствовал, что его охватывает легкий дурман.

— Садись, — Ореон жестом пригласил приятеля в кресло.

Оглянувшись, Том заметил, что в комнате сидели почти все гости. Справа от столика сидели Лестрейндж, Эйвери и Нотт, упакованные в дорогие смокинги. Напротив них разместились Элеонора Монтегю и Вальбурга Блэк, надоевшие соответственно розовое и кремовое платья. В ближайшем ко входу кресле сидела Араминта, кокетливо поправляя край темно-синего бархатного платья. Не хватало только Сайнуса с Друэллой, но... "Надо же дать влюбленным побыть наедине", — подумал Том.

— Добрый вечер, мистер Риддл, — Араминта, жеманно протянула Тому руку.

— Добрый вечер, мисс Бурке, — юноша притворно-почтительно прислонился губами к ее белой перчатке. — Точнее, будущая миссис Мелифлуа, если я правильно понимаю.

— Безусловно, — девушка томно опустила густые ресницы и убрала руку.

Глядя на ее жест, Том почувствовал приступ ярости. Мысль о том, что "малышка Минни" смеет вести себя с ним насмешливо-светски, вызвала непреодолимое желание унизить ее. Перед глазами плыла картина, как Генри Ойрен нагло брал за подбородок Бренду Бэкки и вел насиловать на темную лестницу. Том, встававший на заре, пару раз видел, что Генри обладал ей самым унизительным способом. И сейчас, глядя на маленькую дрянь, смевшую жеманно протягивать Лорду Волдеморту руку в перчатке для поцелуя, он понимал, что она заслуживает, чтобы с нее сорвали шелковые чулки, дорогие платье и туфли и ломали ее гордость как можно жестче.

— Милости прошу... — небольшой остромордый эльф разносил длинные бокалы с шампанским из тонкого стекла. Том протянул руку и взял один из них.

— Итальянское. "Ла страда"! — торжественно провозгласил Ореон и тут же расхохотался, раскинувшись в кресле. Том не мог понять, что в этом смешного, но на всякий случай улыбнулся краешком губ.

— Однако, Том... Вы еще не знакомы с Аделиной Траймп? — спросила Элладора.

Риддл посмотрел вглубь комнаты и только сейчас обратил внимание, что в ней был еще один человек: суховатая женщина лет тридцати пяти. Подобно большинству Блэков она была блондинкой с серо-голубыми глазами. Однако в отличие от Вальбурги и Лукреции в ее глазах сверкало внимание.

— Мисс Аделина Траймп, наша дальняя родственница. Через леди Мадженту Траймп, — торжественно провозгласила Вальбурга. Дама изящно наклонила голову. — А это наш гость, о котором я Вам говорила...

— Что же... — ее глаза изучающие и чуть насмешливо пробежали по Тому. — Стать, уверенность и гордость вполне соответствуют мистеру Гонту.

— Благодарю за комплимент, мисс Траймп, — усмехнулся Том. Он намеренно называл ее "мисс", а не "леди", чтобы продемонстрировать, что ни в коей мере не считает Траймп сопоставимой со своим родом.

— Аделина - дама новой формации, — чуть насмешливо изрек Ореон, крутя в руках почти пустой бокал. — Работает в геральдическом департаменте министерства, делает карьеру, — Араминта не смогла подавить смешок, — и изучает подлинность привилегий "священных двадцати восьми"!*

— Да, именно так, — охотно отозвалась Аделина. — Том изучающе пробежал по ее черному вечернему платью. Похоже, она не воспринимали всерьез слова Ореона или он просто раздражал ее своими сентенциями. Одна из курительниц задымила сильнее, наполняя комнату более сильным ароматом.

— И просвещает нас в генеалогию, которая, по ее мнению, — чуть презрительно выпятил губу Лестрейндж, — связана с магловской.

— Магловской? — Том поднял брови. Только сейчас он заметил, что в глубине комнаты стоял маленький камин, украшенный рождественскими венками из остролиста, омелы и дорогих веток голубой ели. Стоявшие по бокам три желтые свечи освещали их причудливыми бликами.

— Да, магловской, мистер Гонт, — чуть насмешливо сказала дама. — Кстати, про маглов, — лукаво она посмотрела на Рэндальфа с Элладорой. — У маглов пэром может быть только человек определённого благосостояния, хотя титул за обедневшими сохранялся. — Том понял, что до его прихода у них шел какой-то свой разговор. — Я это знаю, и вроде с благосостоянием у Малфоев всегда всё было в порядке.

— У Малфоев? — спросил изумленный Ореон. Том заметил, как усмехнулась Элеонора: видимо, вид опешившего младшего Блэка доставил ей удовольствие.

— Да, у Малфоев, — дама шевельнула губам, словно изображая подобие улыбки. — Между прочим, не только богатый, но и очень знатный род. Вспомните: предок Малфоев пришел в Англию с Вильгельмом Завоевателем. Говорят, они достигли великолепного положения при Елизавете.

— И все же, едва ли их можно сопоставит с Блэками, — бледное личико Вальбурги пошло алыми пятнами. Камин загудел, наполнил комнату теплом, и Том, расслабившись, позволил себе вытянуть ноги вперед.

— Ах, это вечное соперничество Малфоев и Блэков, — рассмеялась леди Траймп. — Надеюсь, вы понимаете, что аристократов в магическом мире не так и много?

— В самом деле? — Друэлла с интересом посмотрела на Аделину, случайно сбросив с платья пару блесток.

— Именно так, — улыбнулась дама. — Малфоев, видимо, можно считать баронами, так как их предок получил fee и per baroniam integram из рук короля. Разумеется, его права ограничены — он ведь не заседает в магловской Палате Лордов.

— О, это безумная потеря, мисс Траймп, — фыркнул Рэндальф.

— Блэки… Блэки, — загнула холеный палец леди Тримп, — могли бы быть баронетами, но этот титул давался с приобретением королевского патента. Блэки имеют только наследственное право на герб без земельного надела, что делает их эсквайрами.

— Есть ли у нас в самом деле аристократы? — насмешливо спросила Араминта, обмахнувшись темно-синим веером.

— Возможно, — на мягкой линии губ Аделинв мелькнуло недовольное выражение. — В Хогвартсе так совершенно точно Кровавый Барон и четыре рыцаря — Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, сэр Патрик Делэйни-Подмор, сэр Гугль Фланж и сэр Кэдоган...

— А остальные? — глаза Нотта блеснули. Тому показалось, будто он кусает губы от какой-то внутренней ярости. Свечи в люстре вспыхнули, казалось, более ярким светом, который заиграл бликами на ослепительно белых обоях с движущимися цветами.

— От фамилий Розье и Эйвери веет не то нормандским, не то анжуйским. Возможно, они являются аристократами, пришедшими с Вильгельмом Завоевателем, как и Малфои, — женщина взмахом руки откинула волосы. - В этом случае они бароны, так как ни один из них определённо никогда не владел графством и все получили титулы до 1440 года, когда появился титул виконта. Фамилия Лестрейндж тоже интересна в этом смысле. И все же, говорить об…

— Просите, — раздался нежный голос Араминты, — говорить о чем? Вы всерьез полагаете, что у нас может быть хоть что-то общее с животными?

На мгновение в коктейльной стояла тишина. Том с удовольствием осмотрел тоненькую фигурку Араминты и ее большие голубые глаза, в которых застыла холодная ненависть. Сайнус едва сдерживал крик. На щеках девушки выступили легкие красные пятна.

— Мне странно, что мы, будучи существами иного порядка, чем маглы, всерьез сопоставляем с ними титулы. Это столь же странно, — девушка положила на подлокотник руку, — как если бы мы гордились, что среди овчарок есть немецкие, шотландские и восточноевропейские, а мы на них похожи.

— Крайняя степень предрассудков, мисс Бурке, — спокойно сказала Аделина. — До подписания Статута мы с маглами жили в едином обществе. Да и "Статут" не запрещал общаться с магглами, нельзя только колдовать в их присутствии.

Тому, однако, казалась, будто Аделина смотрит на него. Его не покидало ощущение, будто она, возражая Араминте, на самом деле прощупывала его.

— Есть ли нам в самом деле смысл соотносить себя с низшей цивилизацией? — пожал плечами Том.

Элеонора не удержалась и захлопала в ладоши. Нотт рассмеялся. Аделина Траймп посмотрела на парня, слегка прищурив глаза. Том не сомневался, что она сейчас бросится в нападение, но ошибся. Вбежавший эльф позвал всю компанию в столовую.


* * *

Столовая особняка Блэков была все так же освещена ярким светом. В центре холла на этот раз стояла дорогая голубая ель, покрытая игрушками из тонкого стекла. Гирлянды с огоньками фей оплели не только саму ель, но и протянулись до самого камина. Эльфы спешили подносить блюда, и Мелания Блэк охотно давала им указания. Сайнус с Друэллой уже сидели за столом на правах членов семьи. Том улыбнулся, заметив, что Розье отдала, подобно Аделине Тримп, предпочтение черному цвету. Удивительно, но за столом не было Альфарда Блэка, однако спрашивать о нем Том не стал.

На этот раз гостей стало больше. Рядом с усатым Сириусом Блэком сидела суховатая женщина с бесцветными глазами, представившаяся Ирмой Блэк. Том был изумлен ее пустому взгляду: женщине словно жила в каком-то ином мире и не совсем понимала, где и зачем она находится. Рядом сидела молодая женщина лет тридцати — Кассиопея Блэк, не забывшая упомянуть, что она сестра "несчастной Цедреллы". По словам Кассиопеи выходило, что "мерзавец Уизли" чуть ли не силой овладел девочкой, и Мелания, мол, поторопилась выжигать ее с семейного древа. Эти сентенции Кассиопеи вызывали откровенную неприязнь Вальбурги, которая с отвращением кусала губы и шептала одно слово — "гриффиндорец". Глядя на усыпанную звездами мантию Кассиопеи, Том подумал, что ей пошло бы заниматься астрологией.

Общий разговор не задался. Дотошный Арктурус начал рассуждать о "бомбе Гриндевальда", которая, по его мнению, распалит маглов. В последнее время их войны стали слишком дорогими; благодаря новой бомбе они снова станут дешевыми. Мелания с улыбкой смотрела на мужа, в то время как Сириус Блэк недовольно сопел и крутил головой, словно воротник был ему тесен.

— Если победа становится более дешевой, значит, войн будет больше, — заключил Арктурус, когда эльфы принесли жареного гуся в яблоках.

— Думаю, есть более приятные темы, чем магловские войны и бомбы, — нахмурил седые брови Сириус.

— Отчего же? Пусть маглы жарят друг друга, как вот этого гуся, — церемонно сказала Ирма, отломив крошечный кусочек хлеба. Том удивился ее пальцам — маленьким и невероятно сморщенным, словно их задела какая-то болезнь.

— Мне интересно, — вздохнула мисс Траймп, — все маглоненавистники хоть раз могут объяснить, в чем причина такой ненависти?

— Вы серьезно, Аделина? — Арктурус Блэк изумленно уставился на нее.

— Серьзнее некуда, — ответила спокойно женщина. — Как ни крути, но мы все связаны с магловскими родами. Я работаю с фактами, — снова бросила она взгляд на Риддла, — а факты — вещь упрямая.

— Например, что маглы пытались нас уничтожить? — ехидно бросил Том.

— Браво, молодой человек! — улыбнулась Ирма Блэк. — Вот. Вот Вам и ответ, дорогая Аделина! — фыркнула она.

— Однако до семнадцатого века мы жили мирно, — продолжала женщина. — Если, конечно, не считать Слизерина, — снова послала она Риддлу выразительный взгляд. Том усмехнулся, только сейчас осознав, что по-видимому сильно переоценил ум дамы.

— Одну минуточку! — поднялся Сайнус. В зале воцарилась тишина. — У нас необычные новости. Здесь, — показал он палочкой на закрытое крышкой блюдце, лежит кое-что, изготовленное нашим другом Рэем.

— Сюрприз? — любопытная Элеонора чуть вытянутую шею и посмотрела в сторону сине-голубой тарелки. Аластор Нотт нетерпеливо прикупил губу. Мелания Блэк послала снисходительную улыбку, не лишенную, впрочем, некоторого любопытства. Сириус Блэк слегка кашлянул. Вальбурга взглянула на Тома, но для него все происходящее было, похоже, такой же загадкой.

— Один... Два...Три.. System Aperio! — направил Сайнус палочку на стоящее в отдалении блюдо.

Заклинание осветило ее фарфор разноцветным искрами. Крышка слетела. Том едва успел удержать ее в воздухе, чтобы она не упала на Друэллу, и тотчас улыбнулся вместе со всеми. На блюде лежала книга в светло-зеленой обложке. В самом ее центре красовался силуэт серебристой змеи, над которым стояли не совсем понятные письмена.

— Гораций Слагхорн. "Кодекс змей"! — важно сказал Сайнус.

— Тот самый? — с недоумением спросил Том, щурясь от ярко горящих в люстре свечей.

— Именно! Рэй отпечатал его в двух экземплярах, — продолжал Сайнус. — Один будет храниться у нас, а второй — у Слагхорна.

— Позвольте-ка взглянуть, — Арктурус Блэк протянул морщинистую руку. — Мда, великолепно. — Страницы в самом деле были из дорогого пергамента, на котором красовались виньетки, выведенные киноварью.

— Отменно... — Сириус Блэк встал с места и подошел к книге. — Гораций в самом деле неплохо воспитывает молодежь.

— Заповедь первая: мы никогда не считали другие Дома равными себе, — стала читать Мелания переливчатым голосом. — Попасть в Слизерин — значит, ощущать себя избранным. Мы держим других на расстоянии, не подпуская близко никого. Основатель нашего колледжа Салазар Слизерин говорил, что его ученики созданы для политики и власти. Боже, какая прелесть, — восхищенно вздохнула она.

Ниже прилагался забавный рисунок. Темноволосый мальчик со значком змеи, чем-то неумолимо напоминавшей Тома в третьем классе, листал книгу и устало смотрел, как гриффиндорец умоляет подругу списать задание, а группа Хаффлпаффцев смотрит на них, открыв рты.

— Барсучки, как всегда — тупые дегенераты, — рассмеялась Ирма, словно пятнадцатилетняя девочка.

— Иллюстрации Лив, — смущенно улыбнулся Сайнус. — Я поговорил с ней, и она согласилась подарить нам свою кисть.

— Умница, Лив, — насмешливо сказал Рэндальф. Тому показалось, что Араминта с яростью посмотрела в тарелку.

В тот же миг в столовую влетели две совы. Первая — огромная неясыть — отправился в сторону Аделины. Вторая — упитанная полярная сова мчалась, расправив крылья в сторону Тома. К ее лапке было привязано письмо. Том отвязал позолоченный пергамент и с интересом прочитал витиеватый почерк:





Подписи не было. Вместо нее по залу разлилась мелодия рояля. Музыка казалась тихой и нежной, словно набегавшие волны на берег. Друэлла, Сайнус и Элеонора как по команде повернулись к Тому.

— "К Элизе"... — прошептала Монтегю, махнув оранжевым японским веером. — Любимая музыка Лив...

Друэлла бросила на Тома счастливый и слегка заведующий взгляд. Риддл и сам почувствовал, как на душе появилось тепло. Глядя на множество восклицательных знаков, он вспомнил, как приятно сжимать ладонью островатые коленки Оливии. Араминта с ненавистью уткнулась в тарелку, и Том бросил на нее удовлетворенный взгляд. Ее мучения были очень кстати.

— Кстати, о музыке... — Сириус Блэк усмехнулся в усы. — Мне кажется, молодежи пора потанцевать! Хватит уже политических разговоров.

Тому показалось, что Рэндальф съел взглядом суховатую, но тонкую фигурку Вальбурги. "Вся в белом... Точно невеста", — ехидно подумал Риддл, рассматривая маленькую еловую ветку с бесшумно звенящим колокольчиком.

— Но музыка.., — пробормотала Элеонора.

— Да, с нами нет очаровательной Лив, чтобы сыграть на рояле, — насмешливо произнес Рэндальф.

Араминта побледнела. Вальбурга тонко рассмеялась. Том взмахом палочки наколдовал граммофон из которого тотчас послышалось шипение. Некоторое время странный звук привлекал всеобщее внимание, точно томя окружающих ожиданием чего-то важного. Том нетерпеливо посмотрел, как фея в блестящем белом платье, вспорхнула на колючую ветку и, взмахнув палочкой, превратила красный огонек и синий. Наконец, Элеонора Монтегю томно вздохнула: зал стал наполняться переливистыми звуками:





Сайнус Блэк важно поклонился своей нареченной Друэлле Розье. Та, прикрыв веки, покорно кивнула, и они под радостные возгласы окружающих, пошли в круг. Следом за ними Рэндальф Лестрейндж, насупившись, потащил в круг Вальбургу Блэк, которая победно осмотрела остальных. Аластор Нотт привстал и сделал шаг в сторону засветившейся от радости Элеоноры Монтегю.




Том спокойно посмотрел в синие глаза Араминты и, встретив в них покойный огонек, властно взял ее ручку. Девушка не противилась, а, напротив, легко пошла за ним в круг. Талия Араминты казалась по-прежнему неестественно тонкой — настолько, что ее, казалось, можно было обхватить двумя пальцами. Партнерша сейчас казалась Тому тоненькой статуэткой, которое одно неловкое движение может разбить на множество осколков. Араминта слегка приобняла Тома, но он странным образом не почувствовал ее объятий.





Том сжал стан Араминты сильнее и посмотрел, как маленькие феи натирали на елке позолоченные шишки. Парень прищурился, словно они ему что-то напоминали. Перед глазами поплыли картины приютского Рождества: клеяние дешевых игрушек, самодельные флажки и кособокие бумажные фонарики, пахнущие конторским клеем. Несмотря ни на что, Том всегда ожидал елку и эти дни, словно начинающийся мокрый снег должен был принести какую-то радость. Впрочем, все это было в прошлом.

— Ты... Ты правда любишь эту... смазливую гадину? — прошептала Араминта.

— Вообще-то Лив не просто смазлива, а красива. И, кроме того, — убийственно улыбнулся Том, — она не гадина, а милейшая девушка. Ты ведь, малышка, любишь мистера Мелифлуа?

— Правда... — голос Араминты дрогнул от слез. — Зачем тебе нужна я, когда у тебя есть такая замечательная она? Да еще и абсолютно твой типаж... Хрупкая, маленькая, болезненная и мечтает о коврике из шкуры чудо-юды! — с ненавистью выпалила девушка.

Том усмехнулся. Рэй, похоже, передал Минни их разговор на охоте. Что же, тем лучше. За свое поведение эта маленькая дрянь заслужила наказания.




— Ну да... У миссис Гонт слабое здоровье, — прищурился Том на огоньки. — Однако, миссис Мелифлуа, это не повод обижать ее, — погладил Том плечо Араминты. Девушка всхлипнула и, подавляя слезы, послала кавалеру светскую улыбку.

— Я тебе никто... — прошептала с яростью она. Том улыбнулся и подмигнул Рэю.

После танго компания распалась. Взрослые продолжали спор, и Арктурус Блэк что-то доказывал мисс Тримп. Араминта и подруги побежали в Голубую гостиную. Нотт покрутился вокруг Элеонры и куда-то последовал за ней. Том и Рэй, прихватив два бокала шампанского, уселись за маленький столик у камина. Некоторое время они смотрели на уходящего Эйвери. Затем Том осторожно спросил:

— Зачем Блэкам эта идиотка Траймп?

— А, вот ты о чем, — усмехнулся Рэндальф. — Арктурус хочет через департамент геральдики пробить признание Блэков самым древним родом магической Британии. После Гонтов, конечно, — подмигнул он Тому.

— Выстрел холостой... Траймп чокнутая и не будет делать ничего.

— Нет, чокнутая у них Ирма, — усмехнулся Лестрейндж. — Знаешь, почему ее не было в прошлом году? Она в "Мунго" наблюдается, — шепнул он. — А Траймп золотишко любит, цену себе набивает... Корыстна, как все бабы.

Риддл задумчиво посмотрел на шампанское. Рэндальф не прерывал его размышлений, видимо, не желая отвлекать друга. Том осторожно подвинул бокал на соседнюю клетку.

— Знаешь, Рэй, — улыбнулся он, — может, корыстная девушка это неплохо.

— Ты думаешь? — Лестрейндж изумленно посмотрел на приятеля.

— Посуди сам: корыстная девушка предсказуема. Ты хотя бы знаешь, что ей нужно и понимаешь, как ее удержать. Это куда лучше непредсказуемой истеричной дряни, которая однажды утром сделает круглые глазки и скажет: "Ой, я разлюбила" или "Ой, я поняла, что ты не мой мужчина".

— Может, ты и прав... — Рэндальф задумчиво прищурился на синие елочные огни. — Но как же любовь?

— Видишь ли... — Том выждал паузу до тех пор пока синие огни не сменятся на желтые. — Жизнь — это война. Или, лучше, шахматная партия. Представляешь, — усмехнулся он, — ты планируешь ходить, а твоя ладья пошла не по прямой, как ей положено, а черт знает куда?

— Это разгром, — пожал плечами Лестрейндж.

— Правильно, разгром, — носок ботинка Тома небрежно отпихнул серебристую блестку. — Ты должен знать, как ходят твои фигуры, быть полностью уверенным в них.

Рэндальф молча посмотрел на бокал. Затем, точно приняв решение, щелчком пальцев приказал бутылке наполнить его.

— Знаешь, — отпил он глоток, — отец, когда учил меня играть, говорил почти как ты. Шахматы, — на его щеках выступил румянец, — лучшая в мире армия: не просят ни есть, ни пить...

— И покорны до самоубийственного исполнения приказов игрока, — задумчиво добавил Том, глядя на весело полыхавший камин. Пламя разгоралось все сильнее, и в темноте красные отблески горящих углей словно сливались с красными огнями елки.

— Помнишь, я учил Минни играть, а конь не хотел погибать и убеждал ее не ходить? — снова отпил шампанского Рэндальф. — А ведь у нее уже тогда были шикарные коленки! — плотоядно усмехнулся он.

— Тогда мы не замечали этого, — усмехнулся Том и посмотрел на ботинки. Из соседней комнаты доносился гул: похоже, там праздник был в самом разгаре.

— Ты тогда пришел из библиотеки, — фыркнул Лестрейндж. — Искал тайну надписи над камином... И пугнул нашу сладкую Минни, что за этим стоит сам Гриндевальд!

Том вздрогнул. С минуту он смотрел, как в золотистой жидкости медленно гаснут крошечные пузыри. Затем перевел взгляд на золотой елочный шар, который как осветила искра фонаря. На душе появилось странное неприятное чувство от того, что Рэй так хорошо помнит прошлое.

— Ты помнишь? — задумчиво спросил Риддл.

— А то как же! — усмехнулся Лестрейндж. — Замечательное было Рождество!

— Ну, да, — Риддл старался говорить как можно более равнодушно.

Перед глазами поплыли картинки. Вот он, худой нескладный мальчишка, впервые в жизни уплетает заварное печенье. Вот он возвращается из библиотеки и, удобно устроившись в темно-зеленом кресле, смотрит на бежевый шар с движущимися ветками черной рябины. А вот они играют в снежки, и Миранда, стряхнув с себя снег, пытается палочкой почистить очки. Том почувствовал, как сердце уколола нежданная иголка. И, наконец, он увидел полыхающий камин в Большом зале, и они с Мирандой отходят друг от друга, хотя никак не могут наговориться. Том искоса посмотрел на бокал Рэя. Хорошо ли, если в мире кто-то, помимо него самого, будет помнить прошлое Лорда Волдеморте?


* * *

В Голубой гостиной было сумрачно. Редкие позолоченные свечи сияли по бокам круглого дубового столика, и отблески их пламени отражались в маленьком наколдованном фонтане. Этот фонтан, также стоявший в самом центре стола, изображал покрытую позолотой тумбу, на которой сидели двенадцать голубей из белого мрамора. Вода журчала, мерно переливаясь и создавая иллюзию летнего водопада. "Водопад на Рождество?" — ехидно подумал Том, глядя спокойно на воду. Все это казалось неуместным рядом с сиявшей золотыми игрушками маленькой сосной.

— Какой у вас тут интим! — насмешливо протянул Том, рассматривая освещаемые огоньками сумрак.

— Том, наконец-то! — Друэлла послала приятелю легкую улыбку. Она сидела вместе с Сайнусом за маленьким диванчиком, и тот по-хозяйски сжимал ее руку. — Тебе следует отведать эту прелесть!

— Что это? — Риддл с интересом посмотрел на пустую тарелку. Сайнус шутя щелкнул пальцами, и возникший из воздуха эльф поспешео положил на нее какую-то траву.

— Маринованые папоротники, — важно сказал Сайнус, погладив ладонь Друэллы. — По вкусу не уступают хогвартским лисичкам.

— В самом деле? — удивился Том, глядя на прыгающих по елочному шару птиц. — Что же, отведаем, — кивнул он.

Риддл зажмурился, ожидая противного вкуса вроде приютской каши или подгнивших помидоров. Мысленно он из всех сил напрягся, стараясь не поперхнуться на глазах у приятелей. Однако к его удивлению папоротник оказался в самом деле похожим на маринование свинушки, какими его щедро угощали Лестрейнджи. Том блаженно улыбнулся и, забыв об этике, стал лихо уплетать побеги. Друэлла подмигнула приятелю. Покончив с папоротником, он мысленно призвал стоящий на столе бокал шампанского — "напитка грез", как любила говорить Араминта.

— Вот это магия! — раздался откуда-то справа восхищенный голос Ореона.

— А, ерунда.... Папоротник бесподобный, — ответил Том, наградив Сайнуса с Друэллой вежливым кивком, словно те были уже хозяевами дома. — До хорошей магии дело еще не дошло.

Он осмотрелся. Ореон восседал в кресле справа, зачем-то вертя в руках палочку. Рядом чинно сидела Вальбурга Блэк, обмахиваясь белым веером с рисунками птиц, которые прыгали, словно живые. Напротив, подобрав трен платья, сидела Элеонора Монтегю, которую, поговаривали, прочили в невесты Альберту Эйвери. Самого Альберта видно не было — он то ли заговорился с "леди Кассиопеей", то ли в самом деле заблудился в гигантском блэковском доме. Вместо него за креслом Элеоноры с невозмутимым видом стоял Аластор Нотт, весьма фривольно положив руку на спинку ее кресла. "Алу носить рога пожизненно", — ехидно усмехнулся Том, вспоминая разговоры, что Элеонора намечена ему в невесты. В отдалении, утонув в плюшевом кресле, сидела Араминта Бурке и грустно смотрела на маленький столик. Том прищелкнул. В тот же момент в руках Араминты появилась появилась маленькая белая роза. Девушка вскрикнула от изумления: к ее удивлению роза оказалась настоящей.

— Ооо... — только и смог простонать восхищенный Ореон.

— Пустяки, — спокойно сказал Том. — Минни заслужила это своей достойной отповедью мисс, — выделил Том презрительно, - Траймп.

— Том, а что ты думаешь об этом? — спросила Вальбурга, махнув приятелю белым веером.

— На правах лорда? — усмехнулся Том. С каждым шагом он все ближе приближался к креслу раскрасневшейся Араминты, которая, счастливо улыбаясь, нюхала его розу.

— Но ты же не лорд в самом деле? — спросил с удивлением Ореон.

— Я наследник Слизерина, ты ведь знаешь, — ответил, улыбнувшись, Том. — А это больше любого джентльмена, лорда, и боюсь даже короля. Ведь Салазар Слизерин был...

— Основателем нашего колледжа, — Вальбурга изящно откинулась в кресле, положив руки на подлокотник.

— Выше, Вэл, — улыбнулся Том

— Главой всех чистокровных магов? — Рэндальф с интересом посмотрел на стоявшую в углу греческую черно-белую вазу, изображавшую бегущих героев.

— Отчасти верно, — ответил Том. — Но далеко не все.

— Великим магом, изобретателем чистокровности, — прошептала с восхищением Араминта.

— Именно, Минни, — Том отпустил ее ручку и тихонько в полутьме прислонил палец к ее плечу. Девушка вздрогнула и сладко улыбнулась. — Ведь если именно Слизерин изобрел понятие "чистокровности", то он своего рода король... Даже нет, император чистокровных!

Том посмотрел на Друэллу, а затем перевел небрежный взгляд на литой бронзовый подсвечник. Он старался не смотреть на приятелей и благодарил Небо за сгустившийся в каморке сумрак: слишком выразительно блестели его глаза. Сейчас было важно понять, как именно они отреагируют на его идею.

— Разве Салазар Слизерин был дворянином? — спросил, наконец, осторожно Сайнус. Друэлла по-прежнему держала его руку, но при этом внимательно смотрела в сторону елки.

— Слизерин не был дворянин, Сайнус, — терпеливо пояснил Том. — Он был тем, кто создал волшебное дворянство. Есть чистокровные и есть Салазар Слизерин, — продолжал он, чувствуя, как мягкая перчатка Араминты снова взяла его ладонь. — Он — тот, кто рукополагает в сан. Он — тот, кто возводит в дворянство. Или лишает его, — прищурился Том.

— Я не поняла... — жалобно хлопнула ресницами Араминта, нежно погладив ладонь парня.

— Вот смотри, — Том начал расхаживать по комнате. — До Слизерина никто не знал о величии волшебной крови. Только Салазар понял ее законы и отобрал себе учеников. Точнее, — от волнения парень стал нарезать круги, — он возвысил их до статуса чистокровных. Они являются чистокровным, в то время как сам Салазар — тем Высшим существом, которое дарит право считаться чистокровным. Он мог ходить босиком и в простой черной робе, оставаясь при этом Высшим, императором магического мира!

— Однако у маглов аристократия — это владение землей или деньгами, — нахмурился Нотт. — Кровь — это порода или...

— Да меня не интересует, о чем там думает низшая раса! — неожиданно взревел Том. Друэлла и Рэндальф вскрикнули, с изумлением глядя на старого приятеля. — Знаешь, — глумливо усмехнулся он, — у крыс тоже есть аристократы, чем их с позволения сказать общество отличается от республиканского устройства мышей!

Элеонора зааплодировала. Рэндальф показал жестом "отлично". Том, немного растерявшийся от собственной бравады, посмотрел на пушистые лапы елки. Синие огоньки фей притаилась между длинными иголками, освещая их неярким ночным светом, словно затеявшийся в зимнем лесу сказочный домик. Том посмотрел на их отблески и вздрогнул. Бирюзовый свет напомнил ему сияние глаз — ее глаз. Она смотрела на него и... одобряла?

"Маглы расплатятся за ее смерть, — подумал с ненавистью Том. — Непременно расплатятся".

Нотт рассмеялся, но никто его не поддержал.

— Тогда выходит, что ты, Том, имеешь право считать себя Повелителем всех волшебников Британии?

Наступила тишина. Друэлла от волнения поставила на стол бокал. Элеонора хихикнула, хотя при этом все также пристально смотрела на Тома.

— И заметь, Али, не я сказал это!

Сидевшие вокруг рассмеялись. Сайнус и Друэлла смеялись в унисон, словно они уже были давно сложившейся парой. Рэндальф смеялся громче всех. Ореон смотрел на приятеля так, словно тот был буйным. Элеонора сбросила с платья маленькую блестку. Некоторое время время Рэй еще продолжал заливаться, а затем, поправив запонку, произнес:

— Подожди... Но если Том, как наследник Слизерина, будет править волшебниками Британии, то к власти придем мы, Вальпургиевы Рыцари?

— Короче говоря, — нужна раздача постов. Играть так играть! — подытожила Вальбурга.

Том почувствовал, как очертания комнаты поплыли перед глазами. Игра, пусть игра, и все же сейчас она казалась очень забавной. Должно быть, то было влияние шампанского... Усмехнувшись, он осмотрел приятелей.

— Тогда я должен посоветоваться с ближайшими помощниками. Вэл, — улыбнулся он, — далеко ли гобелен Древа Блэков?

— Через коридор, — Вальбурга с интересом наблюдала за приятелем, словно игра увлекла и ее.

— Что же.. Рэй, Вэл, Сайнус и Минни — следуйте за мной!

Приятели поднялись как по команде и под удивленные взгляды остальных вышли в коридор. Было около трех, и в доме стояла тишина. Гобеленовый ковер освещало несколько негаснущих свечей: заклинание позволяло тотчас заменять их новыми. Остановившись маленьким полукругом, все четверо встали напротив Тома. Тот чувствовал легкое головокружение.

— Ну, что же, — усмехнулся Том. — В таком случае я, Лорд Волдеморт…

— Кто-то? — изумленно переглянулись Рэндальф и Араминта. Сейчас на лицах обоих было написано крайнее изумление.

— Пожалуйста, не мешай. Так вот я — Лорд Волдеморт, Наследник Слизерина, а также по праву рождения Сюзерен всех волшебников Соединенного Королевства перед лицом Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэков, самого великого рода после Гонтов, — Вальбурга сладко улыбнулась, — обещаю, что отныне на наших землях не будет иного принципа дворянства кроме принципа крови. Сэр Рэндальф?

— К Вашим услугам милорд, — кивнул Лестрейндж. Том посмотрел на горящие вокруг гобелена свечи и едва подавил улыбку.

— Я жалую благородный род Лестрейнджей пожизненным титулом Магистра Вальпургиевых Рыцарей. Пусть он передается в Вашем роде из поколение в поколение, а Ваши дети растут настоящими воинами!

— Да будет так, милорд, — поклонился Рэндальф. Большая белая свеча зашипела и капля воска с шумом упала на резной подсвечник.

— Благородная леди Блэк! — Вальбурга сделала изящный книксен. — Ваш род всегда был хранителей принципов чистоты крови. В благодарность за это пусть вечно он считается эталоном чистой крови и все чистокровные роды берут пример с рода Блэков! — Том бросил взгляд на гобелен и едва не вздрогнул: ему показалось, будто портрет Мисапиноа благодарно опустил веки.

— Да будет так, милорд, — ответила Вальбурга, сделав изящный и чуть насмешливый реверанс.

— А я? — Синий взгляд Араминты вызывающе посмотрел на Тома.

— А Минни не светит корона, — фыркнул Рэндальф. — Увы, трон приготовлен для Лив!

Араминта откинула волосы, и с яростью посмотрела на приятеля. Вальбурга прикусила губу, еле сдерживая смех. Ореон громко прыснул.

— Ее Величество Оливия Первая. Неплохо звучит, — Рэндальф не мог отказать себе в удовольствии помучить Араминту и с наслаждением облизнул губы. - Ее Величество, между прочим, божественно играет на рояле и в отличие от фрейлин не фальшивит на бемолях!

— Га... Гадюка... — прошептала с ненавистью Араминта. Хотя ее щеки чуть покраснели, было очевидно, что она снова может вот-вот разреветься.

— Благородная леди Бурке и будущая Мелифлуа, — Том старался говорить с олимпийским спокойствием. — В знак высокой чести мы дарим Вам политику магической Британии. Отныне по всем политическим вопросам нет и не может быть авторитета выше Леди Бурке-Мелифлуа!

— Да будет так, — Араминта сделал легкий книксен. — Отныне я буду отправлять несогласных со иной советников на съедение псам взмахом платочка!

— Я конечно все понимаю, Том... То есть, сэр, — весело продолжал Рэндальф. — Но почему все же Волдеморт? Точнее, сэр... Не могли бы Вы объяснить Вашим преданным слугам, — театрально поклонился он, — почему Вы выбрали столь странное имя?

— Что же, — спокойно ответил Том. — Я поясню, — снисходительно посмотрел он на розоватый веер Вальбурги. Несколько мгновений он сосредоточенно смотрел на гобелен, а затем, достав палочку вывел в воздухе три огненных слова: "TOM MARVOLO RIDDLE". Затем, описав палочкой дугу, заставил их перестроиться в ином порядке: I AM LORD VOLDEMORT".

— Лорд Волдеморт — Единственный и Подлинный Наследник Салазара Слизерина! — торжественно произнес Том, когда горящие буквы стали, шипя, растворяться в воздухе.

— Невероятно, — пошевелил губами Рэндальф. Вальбурга смотрела так, словно Том только что сдвинул гору. Араминта кокетливо подвинула туфелькой и рассмеялась вместе со всеми. Рэндальф хотел было отпустить шутку колкость, но его опередил Ореон.

— Тебя теперь надо звать "милорд"? — спросил он.

Том засмеялся и ответил:

— Можно просто "сэр". Как профессора Дамблдора, — ответил он под дружный смех приятелей. С минуту все смотрели друг на друга, а затем засмеялись снова.

— Том, знаешь... Как-то страшновато... — прошептал Сайнус.

— Ну что ты, — Риддл осторожно похлопал его по плечу. — Это всего лишь игра!

Усмехнувшись, Том посмотрел на скучавшее лицо Мисапиноа Блишвик, а затем на Араминту. Девушка смотрела на него с безграничным почтением. Она, казалось, была готова бежать за ним сейчас в трактир Бэрка, забыв и про семью, и про помолвку. Том удовлетворенно кивнул. Минни принадлежала ему так же безоговорочно, как и фамильный медальон.

Примечание:

* Обсуждение генеалогии родов магической Британии взято из дискуссий на сайте Lady Astrel «Хогсмид». Автор выражает благодарность Lady Astrel за согласие воспользоваться материалами.