Глава 43. Жезл смерти

Серое покрывало казалось таким же тусклым, как обычно. Том, конечно, стер пыль с подоконника и рассохшегося шкафа. Однако вымыть пол могла только миссис Роджерс. Том поежился от омерзения, вспомнив ее прокисшую половую тряпку. Кастелянша не спешила к нему; зачем приводить в порядок комнату самого ненавистного ей мальчишки — Тома Риддла?

Вечерело. Дождь за окном перестал, однако серая мгла висела над соседними домами, укрывая их силуэты плотной пеленой. Поежившись, Том встал с кровати. На душе было страшно и вместе с тем весело. Почувствовав, что больше не сможет жить с этим, Том, решившись, скрипнул дверью и вышел в коридор. В крайнем случае он всегда скажет, что шел к миссис Коул.

Дверь в кабинет директора оказалась открытой. Хозяйки не было. Бумаги лежали стопками на столе, перо стояло в чернильнице, словно все заранее подготовили к его приходу. Даже ключ был заботливо вставлен в скважину, чтобы закрыть кабинет изнутри. Дрожащей рукой Риддл закрыл дверь и тотчас почувствовал ужас. Ему казалось, будто кабинет населили темные сущности.

Подойдя к стеллажу, Том достал ящик с литерой "R" и поднес к столу. Здесь лежали карточки сирот. Пальцы Тома замелькали, перебирая пожелтевшие картонки. Наконец, он нашел карточку с надписью "Риддл Том Марволо". Ниже должны были стоять дата рождения и сведения о родителях. Но ничего этого не было — буквы расплылись в марево, которое переливалось огненными узорами. Том схватил ножницы и вырезал тонкую полоску белой бумаги. На темно-коричневом столе миссис Коул стоял тюбик канцелярского клея. Мальчик лихорадочно намазал бумажную полоску на свое имя. Затем, обмакнув перо в чернильницу, вывел витиеватую надпись: "Лорд Волдеморт".

Том холодно рассмеялся. Вот и все. Мальчик с омерзением поморщился, вспомнив, как в детстве он грыз тюбик с клеем и, прокусив его, сплевывал неприятную жидкость. Ничего этого не было. Том повертел карточку и задвинул ящик.

В тот же миг ручка двери повернулась. Том едва не вскрикнул от ужаса: миссис Коул, видимо, возвращалась в кабинет. Но это была не миссис Коул. Перед Томом выросла высокая фигура призрака со змееподобным лицом.

— Лорд Волдеморт... — прошептал Том, глядя на чудовище.

— Разумеется, — улыбнулся призрак. — Ты звал меня, и я пришел, малыш.

— В приют к маглам? — Том говорил скорее со страхом, чем с неприязнью.

— Отчего бы и нет? — лениво произнес призрак. — Здесь больше нет никакого Томми. В приюте всегда жил Лорд Волдеморт.

— Я — Том, — повторил Риддл, чувствуя нарастающий ужас. Призрак достал палочку и повертел ее в руках.

— Теперь ты мне не нужен, малыш, — расхохотался Волдеморт. Его губы прошептали заклинание. Зеленый луч полетел в сторону Тома. Затем раздался высокий, кудахтающий смех...

— Том, Вы заснули?

— Ммм... Ну да, пожалуй... - бросил парень. Парень открыл глаза и понял, что перед ним стоял профессор Бири. Протянув руку, он понял, что стоит, прижавшись к каменной стене.

Он попытался вспомнить, как шел по коридору в сторону горгульи, охраняющей вход в кабинет Диппета. Последние шаги давались нелегко: наверное, Том давно не чувствовал такой сильной сонливости. Последнюю неделю спать приходилось в лучшем случае по три часа. Хогвартс готовился к обороне, и префекты наравне с учителями сбились с ног. Том подошел к стене и, облокотившись на серую кладку, прикрыл глаза, чтобы подремать несколько минут.

С того момента, как пришли известия о вторжении Гриндевальда, учителя и префекты занимались возведением над Хогвартсом магической защиты. Том помогал профессору Мэррифот искать рукописи с указанием того, какими чарами предыдущие директора защищали школу. Найти их оказалось нелегко: Хогвартс не подвергался серьезным нападениям последние триста лет. Только портрет Финеаса Найджелуса Блэка, посетовав на "бездарей", подсказал, где именно следует искать нужные рукописи. Сегодня Том весь день сам накладывал заклинания возле Северной башни, и теперь чувствовал себя истощенным.

— Директор Диппет волновался, что Вы не пришли, — продолжал профессор Бири. — Я пошел по коридору и вскоре нашел Вас.

— Я так сильно опоздал? — прищурился Том на огни.

— Почти на полчаса. Впрочем, понимая Вашу усталость, не думаю, чтобы директор разозлился.

Том слабо пошевелил ногами и сделал шаг вперед. Ноги плохо слушались его, словно стали ватными.

— Какие новости о Гриндевальде? — Том старался говорить как можно спокойнее, хотя голову, казалось, сжимал металлический обруч.

— Говорят, он приближается, — ответил профессор травологии.

— Приближается к чему?

— К Лондону, — весомо изрек Бири. - В министерстве говорят, что он хочет разослать своих сторонников по всей Британии, а затем напасть на Лондон.

— Используя дементоров в качестве боевых отрядов? — с тревогой спросил Том, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

— Вполне возможно. Только профессор Дамблдор не верит в это, — отозвался декан Хаффлпаффа. — Он думает, что Гриндевальд сначала нападет на Хогвартс.

Том хотел что-то сказать, но не сумел. Он подошел к каменной колонне, чувствуя сильный приступ тошноты. Его левая нога не чувствовала тела, к тому же ужасно болела. На подкашивающихся ногах Том с трудом добрёл до стены. Больше всего ему хотелось съесть сладкого, словно он пережил нападение дементоров. Юноша отвернулся и облокотился на стенку, чтобы не упасть.

— О, Боже мой, — пробормотал подбежавший профессор Бири, — Вам в самом деле очень плохо. - Взмахом палочки он быстро наколдовал носилки. — Ложитесь сюда, мистер Риддл, всё будет хорошо, а я свяжусь с мадам Эльвирой.

Однако, судя по тому, как он нервничал, Том догадался, что в его приступе нет ничего хорошего. Он не хотел ложиться на носилки, поскольку ненавидел их со дня смерти Миранды. Но приступ головной боли заставил его подчиниться, и парень в каком-то ступоре стал разглядывать свои неестественно бледные руки. Через некоторое время послышался шум: по коридору, наспех набросив халат, бежала медсестра в сопровождении эльфов. Критически осмотрев Тома, она велела скорее нести его в больничное крыло. Правой рукой Риддл вцепился в край носилок: он не был уверен, что они не опрокинутся. Когда они добрались до больничного крыла, мадам Эльвира с помощью магии перенесла Тома на кровать, а сама засуетилась в поисках подходящего зелья.

— Вот, выпейте это, — сказала женщина, протянув Риддлу флакон.

— Я не умру? — Том чувствовал, как дрогнул его голос.

— Нет, что Вы, — попыталась успокоить его мадам Эльвира, по-прежнему заметно нервничая.

После того, как Риддл почувствовал некоторый прилив сил, медсестра скрылась в соседней комнате. Парень лежал в койке, чувствуя удивительную слабость. Лоб оставался мокрым, словно у него была сильная температура. Грудь словно сжимала невидимая рука, от чего становилось тяжело дышать. Отчаянно пытаясь поймать воздух, он открывал рот, пытаясь спастись от удушья. Это казалось невероятным, но словно какое-то невидимое существо выкачало воздух, и оттого, что оно оказалось таким могущественным, у Тома сейчас не было даже желания бороться за жизнь.

Через некоторое время мадам Эльвира вернулась. Том с удивлением заметил, что она несла в руке шар на подставке. Он был сделан из прозрачного гранита или горного стекла и напомнил Тому тот «шар судеб», который когда-то показывал им на уроке профессор Лариджани. Медсестра без всяких объяснений поставила его рядом с постелью Риддда, и шар засветился тусклым светом. С каждым ударом сердца Тома свет становился ярче, а затем возвращался к обычному состоянию.

— Что со мной? — спросил Том, глядя на клетчатые шторы. — Видимо, что-то опасное, — он старался говорить, но слова пока еще давались тяжело.

— Трудно сказать, — нахмурилась мадам Эльвира. — Такое ощущение, что Вы, мистер Риддл, пережили нападение вампира.

— Вампира? — переспросил пораженный парень.

— Да... — нахмурилась медсестра. — Только не обычного, энергетического. Некая темная сущность — причем, видимо, очень могущественная высосала из Вас много энергии.

Риддл попытался слабо улыбнуться, хотя у него ничего не получилось, кроме вымученного движения губ. Перед глазами почему-то проплыл образ тонкого тела богини Хатхор, танцующей на темно-лазурных волнах.

— После Вашего прошлого приступа профессор Дамблдор предположил, что Вы подвергаетесь нападению существа, сосущего энергию, - сказала мадам Эльвира. - Он передал мне это устройство на случай возможных приступов, — показала она на шар.

— А что это устройство делает? — требовательно спросил Том.

— Определяет потерю энергии и, возможно, источник потерь. Впрочем, лежите, мистер Риддл — здесь Вы в совершенной безопасности.

Коснувшись шара волшебной палочкой (при этом, правда, ничего не произошло), медсестра снова вышла. Удушье проходило, и Том почувствовал растущую слабость. Он положил голову на подушку и закрыл глаза от света шара. Сияние не мешало ему, оно даже успокаивало и усыпляло, так что Том вскоре заснул.

Он проснулся около четырёх часов утра и увидел сквозь ширму свет. Ему удалось разглядеть за ней две расплывчатые фигуры. Одна из них, высокая и полноватая, вероятно принадлежала мадам Эльвире, другая была плотной и говорила низким грудным голосом. Том догадался по голосу, что это была профессор Мэррифорт.

— Уверена, — спокойно ответила мадам Эльвира. — У него все симптомы… Я поставила устройство Дамблдора у его изголовья.

— Что-нибудь удалось определить? — спросила преподаватель защиты от темных искусств.

— Пока, к сожалению, нет, — покачала головой мадам Эльвира. — Мне удалось только зафиксировать потерю энергии.

— Боюсь, не связано ли это с приближением Гриндевальда. Конечно, не стоит валить с больной головы на здоровую, но… если это не признак нападения тёмных сил… чем ещё это можно объяснить? — удивлялась профессор Мэррифот.

— Поди найди… — вздохнула мадам Эльвира. — Может быть нам лучше продолжить беседу в моем кабинете? Я боюсь, мы разбудим его, бедного мальчика.

Источник света медленно исчез с поля зрения. Несколько мгновений Том рассеянно смотрел вокруг. Долгожданное решение задачи пришло само собой. Второе расщепление души должно было включать в себя отделение энергии плюс перенесение образа из дневника. В этом случае он великолепно соблюдал баланс разделения энергии и одновременно решал вопрос о рукотворном образе. Оставалась мелочь: оформить догадки в арифмантическое уравнение.

Ему показалось, будто бежевый шар сверкнул зеленоватым светом, словно обнаружил другой источник излучения. Однако это продолжалось не более минуты. Зеленоватый отсвет погас, и шар снова вернулся к привычному свечению. Некоторое время Том пытался думать о чем-то постороннем, а затем погрузился в тревожный предутренний сон.


* * *

Наутро пошёл ливень — долгий, нудный и обложной. Прижавшись лбом к холодному стеклу, Том следил за стекающими вниз каплями. На завтрак он спустился около семи, все еще чувствуя слабость в ногах. Одноклассники только начинали подтягиваться, что впрочем было ему на руку: Том не чувствовал желания с кем-либо общаться. Профессор Дамблдор о чем-то разговаривал с профессором Бири, и Том готов был заключить пари, что они беседуют о его обмороке. Посмотрев на обложные тучи, Том подвинул свежий номер "Пророка".

Известия оказались радостными: русские начали мощное наступление на Берлин. Разворот колдографий показывал штурм "Зееловских высот". Советские бомбардировщики и реактивные установки обрабатывали железобетонные линии обороны, оставляя на их месте воронки с кусками гранита и расплавленной арматурой. Судя по изображениям разбитых русских танков и самоходок, Вермахт держался из последних сил. Даже маги Ордена СС, отбросив заклинания, отстреливались из укрепленных дотов. Однако сама мысль, что главный темный маг мира не бьется за Берлин, а гуляет по Британии, вызывала дрожь. Том с удовольствием посмотрел на тонкие коленки Араминты и, дождавшись, когда она закончит завтрак, нагнал ее легкую фигурку возле двустворчатой двери.

— Все дрожишь, Минни? — усмехнулся Том, властно положив руку на ее хрупкое плечо.

— Да... — хлопнула ресницами Араминта. — Ты читал передовицу, Том? — от волнения девушка непроизвольно прижалась локтем к его руке. Мимо мелькнул Ореон Блэк, и его понурый вид едва не заставил Риддла улыбнуться. После танцев с Натали Адамс парень получил громовещатель от матери.

— Я-то думал, ты порадуешься штурму Берлина, Минни. — Густой туман, заволакивавший окна, создавал ощущение, что весна сама собой перетекла в нудную осень, которая будет продолжаться до первых зимних холодов.

— Ты помнишь, что сказал магловский фюрер? — Араминта, не глядя на Тома, посмотрела на спешащих по коридору второклашек. — Никогда за всю войну дела не шли так хорошо...

— ... Скоро Советы и союзники столкнутся в Берлине друг с другом, — механически продолжил Том. — Надо же ему что-то болтать.

— Как-то страшновато, особенно после Арденн, — Араминта, аккуратно уложила газету в кожаную сумку. — Я представляю себе мощь армии, которая сломала Вермахт. А если мы и вправду столкнемся, Том?

— Тебе вредно думать о политике, куколка, — прикоснулся Ридлл к ее мягкой щеке. Только столкнувшись с теплом ее кожи, Том осознал, насколько холодными стали его собственные руки.

— Том... Мне пора на зелья... Расширенный курс... — пролепетала девушка. Белокурые волосы рассыпались по плечам, и Том, усмехнувшись, с силой сжал ее пряди. Его охватило странное желание сделать девушке больно и, одновременно, крепко держать ее в руках.

— Ладно, беги, — усмехнулся он. Несколько минут Том пристально смотрел ей в глаза, а затем, усмехнувшись, пошел к окну. Присев на холодный подоконник, он посмотрел на размокший от дождя пустой школьный двор, а затем достал из портфеля дневник. Подумав с минуту, Том обмакнул перо и написал:





Глянцевые страницы привычно поглотили темно-синие чернила, а затем выбросили ответ.





Том почувствовал, как на щеках заиграл румянец. Несколько секунд ему казалось, будто их саднит от легкого жара. Перед глазами поплыло видение хрупкой фигуры Араминты в синем рождественском платье. Поскольку он не отвечал, дневник выплюнул ответ:





Том задумчиво потер перо, а затем вывел:





Дневник, казалось, принял написанное к сведению. Помолчав с минуту, он выплюнул ответ.





Риддл поморщился. В голове снова возникла странная слабость, словно какое-то существо забирало у него способность рассуждать. На мгновение парню захотелось отложить дневник в сумку и, закрыв глаза, с наслаждением погрузиться в сладкую дремоту. Том нацарапал неровными буквами:





Как и всегда, он мог доверить кожаной тетради свои сокровенные мысли. Было бы забавно, если учителя вдруг узнают, кто живет в дешевом ежедневнике, который Том носил с собой на уроки. Чернила между тем потекли вновь:





Том, почувствовав, как боль сильнее сжимает голову, вывел:





Дневник не заставил себя ждать и спокойно ответил:





"Ты прав, Волдеморт", — хотел было ответить Том, но закусил губу. Дневник, как и всегда, побеждал его в интеллектуальных спорах. Это всегда вызывало у него ярость или отвращение. Но сейчас сама мысль, что он создал существо умнее себя, впервые вызвала подобие страха.

Его отвлекло от размышлений легкое прикосновение. Том закрыл тетрадь и обернулся. Светловолосый мальчик дергал его за руку. Том сразу узнал первоклассника Найджелла Мальсибера — младшего брата Нортона. В отличие от старшего брата Найджелл сразу проникся уважением к Тому и мечтал присоединиться к его клубу. Риддл также не стал отталкивать от себя ребенка, понимая, что общение с ним вызывает неприязнь у Нортона.

— Том... Том, я от Рэндальфа, — улыбнулся ребенок, словно пришел к старшему товарищу. — Он спрашивает, будет ли в субботу тренировка.

— Да, — кивнул Том. Его одноклассники (особенно Лестрейндж) использовали Найджелла в качестве вестового, и мальчишка охотно исполнял их поручения.

— Днем? — подпрыгнул он, словно чувствовал себя причастным к тайне.

— Как всегда, после обеда, — подтвердил Том.

— Я могу снова прийти посмотреть? — ребенок поднялся на цыпочках, надеясь услышать заветное "да".

— Конечно, Найджелл. Мы тебе всегда рады, — ответил Том. Некоторые из участников клуба вроде Ореона Блэка были категорически против того, чтобы младший Мальсибер смотрел на их тренировки. Риддл, однако, был уверен в ребенке. Для мальчика сама мысль о причастности к тайне старших была слишком важна, чтобы он просто так смог отказаться от нее.

— Спасибо, Том! — Риддл покровительственно похлопал ребенка по плечу. Мальчик, рассмеявшись, помчался по коридору. Глядя на его светлые волосы, Том подумал, что Найджелл стал бы лучшим наследником рода Мальсиберов, чем наглый Нортон. Впрочем, это было невозможно даже теоретически.

Разве... Разве что Нортон куда-нибудь исчезнет, а лучше — сдохнет.

С минуту Том, прищурившись, смотрел на окутанный дымкой Запретный лес. Найджелл, бедняга, привык быть вечно вторым. А может стать первым, благодаря Лорду Волдеморту. Что же, его благодарность должна быть безмерной... Тихонько хмыкнув, Том поднялся с подоконника и, почувствовав прилив сил, пошел наверх.

В библиотеке, как обычно, стоял освещенный редкими свечами полусумрак. Редкие младшекурсники сидели, уткнувшись в потрепанные учебники. Глядя как третьекурсница из Гриффиндора Адель Форгис листает страницы травологии, Том поймал себя на мысли, что за годы учебы, он не видел новых учебников. Даже у Эмили с ее элегантной дорогой одеждой книги оставались потертыми: их, видимо, не переиздавали лет десять. Приоткрыв заклинанием резные двери, Том вошел в Запретную секцию и, осмотревшись, стал рассматривать полки.

Его внимание привлек потертый фолиант с изображением оборотня. Том с интересом посмотрел на корешок, а затем, подумав, достал его с полки. Обложка оказалась не пыльной: книгу, видимо, регулярно читали. Парень быстро зажег одну из летающих свечей, и осторожно приоткрыл титул.

Перед ним оказался трактат Фалько Эсалона об анимагии. Том слышал о таком направлении магии, хотя оно не слишком его интересовало. Однако по нынешним временам умение превращаться в зверя могло, возможно, сохранить жизнь. Подумав с минуту, Том посмотрел на отблеск свечи и бросил книгу в портфель.


* * *

Несмотря на кажущееся спокойствие, директор Диппет предпринял кое-какие меры безопасности. В четверг в школу привезли несколько повозок с бочками: по слухам, в них хранилась провизия на случай осады. Домовые эльфы, испуганные войной, то и дело мелькали по коридорам, перетаскивая посуду и всякую рухлядь. Профессор Слагхорн, набрав помощников из старших классов, заранее пополнял запас зелий. Профессор Флитвик возродил дуэльный клуб, и школьники, начиная со второго курса, отрабатывали там простейшие боевые заклинания.

Гораздо большей популярностью пользовался клуб Риддла. С помощью мощного мысленного усилия Том поделил Выручай-комнату на два самостоятельных сектора. В первом он сам тренировал первоначальный состав клуба. Во втором "Вальпургиевы рыцари" - Лестрейндж, Розье, Блэк, Эйвери, Нотт и даже Бурке обучали молодых слизеринцев и райвенкловцев. Том буквально сбивался с ног, успевая за час по три-четыре раза побывать везде, поправить ошибки, похвалить или, наоборот, отругать нерадивых учеников. Внутренний голосок иногда шептал, что пора переходить к изучению непрощаемых, но парень, чувствуя внутри неприятный холодок, гнал его прочь.

Вечерами Том, сжигая свечу за свечой в гостиной, подолгу изучал искусство анимагии. Трактат оказался переводом с древнегреческого, написанного сложной английской вязью то ли пятнадцатого, то ли шестнадцатого века. Некоторые обороты Том понимал с трудом, по несколько раз вникая в суть громоздких фраз. Технология превращения в животное была в целом ясна. Однако Тома настораживал процесс выбора звериного образа и обратной трансфигурации.

В выходные пришли плохие новости: люди Гриндевальда напали на городок Чосер. В "Пророке" поместили колдографии как минимум десятка обугленных трупов маглов. Темный волшебник по своему обыкновению приказывал сжигать их после применения пыточного проклятия. Зрелище было настолько отвратительным, что, казалось, даже в Большом зале стоял запах паленой человеческой плоти.

— Министерство замяло этот омерзительный эпизод, стерев память маглам, — сказал Дамблдор на вечерней планерке у Диппета, куда Риддл был допущен на правах префекта. — Но, боюсь, если Гриндевальд усилит террор, придется им что-то сказать.

— Надеюсь, авроры перекрывают возможные пути их движения? — нахмурилась профессор Мэррифот.

— Боюсь, они бессильны, Галатея, — вздохнул декан Гриффиндора. — Для уничтожения каждого из "Высших неизвестных" нужны как минимум целые отряды. Ну, а с самим Геллертом справиться крайне сложно. Перед нами в конце концов величайший темный маг столетия.

— Чего он хочет? — дрогнул голос профессора Бири. Его узкая челюсть дернулась, словно он пытался скрыть свой страх.

— Гриндевальд идет к нам, — подытожил Дамблдор. — Армандо, — устало вздохнул он, — нужно выставить у Хогсмида заградительные отряды авроров. Я или сильно ошибаюсь, или в ближайшую неделю люди темного мага попытаются напасть на нас.

— Неужели его главная цель Хогвартс? — пролепетал Флитвик.

— Именно, — профессор трансфигурации ответил так решительно, что все разом повернулись в его сторону. — Вернее, кое-что, связанное с Хогвартсом. Возможно, многим из вас это покажется чушью, однако резня маглов — лишь дымовая завеса подлинных планов Геллерта.

— Хорошо, я поделюсь вашими размышлениями с министерством, — вздохнул Диппет. — Не уверен, что они воспримут их, но, возможно, возле Хогсмида будет выставлен отряд в пятьдесят авроров.

— Думаю, можно разбить на отряды старшеклассников, — предложил сидящий тихо профессор Сильванус Кеттльберн. — Пусть патрулируют окраины Хогсмида.

— Неплохая идея, — охотно поддержал его Диппет. — Том и Джулия позаботятся об этом. Что же, до завтра. — Риддл задумчиво посмотрел на морщинистое лицо директора, не понимая, действительно ли он так легкомысленно относится к угрозе со стороны Гриндевальда или просто не хочет вносить панику.

— Одну минуточку, мэм...

— Том?— профессор Мэррифот, ковылявшая по ступеням, остановилась возле поворота стены и обернулась, услышав голос Тома.

— Профессор, я бы хотел спросить Вас об одном разделе магии... Искусстве анимага... — Глядя на распухшие ноги старухи, он подумал, что преподаватель по защите от темных искусств может и не пережить нападение Гриндевальда.

— Вы и сами знаете, Том, что превращение в животное одна из высших магических форм. — От удивления седые брови профессора Мэррифот сомкнулись у переносицы.

— Простите, мэм, — Том говорил осторожно, стараясь не сболтнуть лишнего. — Искусство анимагии — это серьезно?

— Безусловно. — Глаза профессора Мэррифот стали внимательными. — Анимаги, как Вы знаете, заносятся в специальный список министерства. Полгода назад в него попала наша выпускница мисс МакГонагалл, освоившая превращение в кошку.

— Вот это я и хотел уточнить, — сымпровизировал Том. — Когда именно производится регистрация: до или после превращения?

Профессор Мэррифот кивнула и принялась объяснять правила министерства.

— Как только у Вас получится, министерство зарегистрирует, каким Вы будете животным. Комиссия должна удостовериться, что Вы правильно используете полученные знания.

— Я понимаю, спасибо, — ответил Риддл — но как можно выбрать тип животного?

— К сожалению, у Вас нет выбора. Это примерно так же, как на церемонии распределения. Все зависит от Ваших индивидуальных качеств, и никто не знает результат. Кстати, Том: в понедельник Вам заменять меня у третьекурсников.

Не дождавшись ответа Риддла, женщина пошла по неровным каменным ступенькам. Парень посмотрел ей вслед. Глядя на спокойный тусклый коридор, трудно было представить, что, возможно, со дня на день Хогвартс станет полем боя. Подавать прошение на анимага или, быть может, попробовать послезавтра?

В Гобеленовой комнате, к удивлению Тома, оказалось оживленно. Его компания сидела на маленьком коричневом диване. Рэндальф развалился на сиденье; Друэлла смотрела на него со скрытыми искорками тепла. Ореон о чем-то быстро говорил Эйвери. Остальные, перешептываясь, обсуждали сплетни.

— Как ты думаешь, он в самом деле целуется с куклой Бурке? — капризно предположила Элеонора Монтегю. Том впился в неё взглядом.

— Может, он учит ее обрядам темной магии, — важно ответил Ореон Блэк, поправив почти идеально уложенную челку.

— Говорят, любовь после темной магии самая сладкая, — мечтательно подвела глаза к лампе худенькая шестикурсница Сабрина Макс. — А Риддл знает о темной магии почти все.

— Ни то, ни другое, — сказал резко Том. — Это только моё дело, и ничьё больше, Макс. И к вашему сведению, — обвел он слизеринцев холодным взглядом, — Араминта не моя девушка.

— Я не это имела в виду, Том, — пискнула Сабрина. Приутихшие приятели с испугом смотрели на Риддла.

— Но подразумевала, — ответил Том, пристально глядя ей в глаза. Скулы раскраснелись, и он почувствовал, как сердце все сильнее охватывает ярость.

— Ой, Том... — пролепетал приутихший Нотт. — Мы хотели тебя попросить показать непрощаемые... Если нападение на Гриндевальда будет с минуты на минуты, то нам...

— Вы хотите увидеть непрощаемые? — прищурился Том, глядя на матовый огонек желтой лампы.

— Почему бы и нет? — вальяжно прищурился Лестрейндж. — Ты столькому научил нас, что это будет отличным финалом.

В стороне (или Тому это почудилось?) раздался смешок. Парень машинально пощупал значок префекта. Несомненно, они смеялись над ним. Эта компашка, уставшая от его муштры, решила кольнуть вожака. Даже в темных глазах Лестрейнджа мелькал веселый огонек: мол, сам-то ты так ли крут, каким хочешь казаться? На гобелене волшебник с маленькой бородкой в коричневом колпаке куда-то зазывал спутников — может, в горы, а может в соседнюю таверну.

— Почему бы и нет? — Риддл холодно посмотрел в глаза Нотту. — На ком показать?

— Вот, — засопел Энтони Крэбб, протянув Риддлу белого хомячка: несомненно, домашнее животное какого-нибудь несчастного хаффлпаффца. Том усмехнулся: такая запасливость лишний раз доказывала, что приятели решились на провокацию. Что же, раз так, будет им провокация, будет....

— Превосходно, — усмехнулся Том. — Только боюсь, мне понадобится ассистент. — В комнате сразу повисла тишина. — Может, Нотт?

— Я? — Перепуганный Аластор хлопнул глазами. — Том, я... Пожалуйста, не надо! — взмолился он.

— Как угодно, — бросил Риддл с едва заметной ноткой презрения. — Ореон?

— Том, я право не уверен.... — забормотал Блэк. Его темные глаза смотрели на приятеля так, словно он боялся, что Том опробует непрощаемые на нем самом. — Боюсь, мне не хватит мастерства...

— Не хватит мастерства, — глумливо передразнил его Риддл. Блэк стыдливо потупился в диванную обивку. — Может, ты, Крэбб?

— Ох, Том, я... — засопел Крэбб.

— Боюсь? — насмешливо переспросил Том. — Трушу нарушить правила? — слизеринцы смотрели на него с вытянутыми лицами. — Хотели, чтобы струсил я? Палочку, Дру! — протянул Том длинную руку.

Друэлла, испуганно кивнув, протянула другу палочку. Том, холодно усмехнувшись, взял ее и выпустил хомяка. Зверек шустро перебирал лапками, пытаясь сбежать, но Риддл ловко наклонял ладонь так, что даже самые хитрые манёвры оказывались безрезультатными.

— Imperio!

Лестрейндж поёжился. Хомяк повис в воздухе, словно на тонкой шелковистой нити. Затем начал раскачиваться, как на трапеции. Потом неестественно вытянул в стороны лапы, сделав кувырок назад. Затем упал на пол и начал ходить колесом. Слизеринцы смотрели за этим с каменными лицами.

— Finite, — Том нежно ухмыльнулся. — Crucio!

Хомяк задёргался в беззвучной агонии. Том позволил белому комку извиваться почти пять минут; это время прошло в гробовой тишине и внимательнейшем наблюдении слизеринцев. Во взгляде Нотта застыл немой ужас, что вызвало приступ веселья у Риддла.

— Finite, — лениво произнес Том, поймав испуганный взгляд Друэллы. — Осталось третье заклинание, Нотт. Как именно оно звучит, напомни?

— Том, пожалуйста... — взмолился Аластор, глядя на префекта осоловелыми глазами, словно тот был не человеком, а загадочным существом.

— Пожалуйста, — передразнил его Том. — Ты ведь хотел непрощаемые? — Его взгляд вдруг столкнулся с неизвестно откуда взявшейся Араминтой. В синих глазах девушки читалась смесь ужаса и почтения. Том хищно ухмыльнулся ей. — Avada Kedavra!

Хомяк не успел и дёрнуться — зелёная вспышка из палочки Друэллы отбросила злосчастное животное на спину. Зверек был мертв. Сабрина Макс зачарованно пялилась на мёртвую тушку. — "Так было с моим отцом… вспышка — и всё…».

— Никакого контрзаклятия, — подытожил Том, отбросив мёртвое тельце. Хомяк отлетел к ножкам Араминты, которая брезгливо поджала губки и отпихнула его носком крошечной лакированной туфельки.

— Невероятно. Пуфф и нету! — Ореон мечтательно уставился на лампу.

— Ты совершенно прав, Блэк, — подтвердил Том, испарив труп хомяка. — Пуфф — и нету. Нигде и никогда. — Протянув палочку дрожащей Друэлле, он развернулся и пошел в гостиную. Алый румянец нещадно жег скулы.


* * *

Следующим утром Том проснулся поздно. Начиналось воскресенье, и можно было не спешить на уроки. Несколько минут Том осоловело смотрел на темно-зеленые занавески, размышляя о том, решится ли кто-то рассказать о вчерашнем учителям. Не должны, если вспомнить, что они молчали о прошлых темных заклинаниях, да и палочка была Розье, а не его. На теле было легкое ощущение эйфории и, одновременно, чрезмерного возбуждения с легким ознобом. Спустившись в почти пустой Большой зал, Том лихорадочно принялся за бекон.

- Том, вот и Вы, — улыбнулся подошедший профессор Бири. — Директор Диппет просит Вас и мисс Кэмпбелл патрулировать район "Кабаньей головы". Ночью Гриндевальд устроил резню в Горендолле, а это недалеко от Эдинбурга.

— В самом деле? — Том лихорадочно открыл лежащий рядом номер "Пророка". Колдография снова изображала обуглившиеся трупы. — Лучше я возьму с собой Друэллу, сэр, — сказал он, глядя на ее тонкую высокую фигурку.

— Как Вам будет удобно, Том, — подтвердил мастер травологии. Быстро покончив с едой, Риддл помчался нагонять Розье.

— А, привет, — мягко улыбнулась ему подруга, когда слизеринец подбежал к ней в конце ступенек. — Ты во дворик?

— Бери выше, Дру, патрулировать в Хогсмид. Идешь со мной?

— Почему нет? — девушка пожала плечами. — Идем.

День выдался пасмурным и прохладным. Небо тонуло в пелене низких снеговых туч. Налетавший время от времени ветер теребил жухлую траву. Том ожидал, что Розье скажет ему о вчерашнем вечере, но она молчала, словно и впрямь ее приятель стал другим человеком. Мимо домиков Хогсмида мелькали редкие группы старшеклассников. Кое-где стояли хмурые авроры, насуплено смотрящие в сторону Запретного леса.

— Знаешь, Том, я вчера говорила с Рэем, — вздохнула Друэлла. — Если бы только он согласился...

— Он обручен с Нотт, — спокойно сказал Риддл, точно речь шла о каком-то банальном событии вроде начала снега или дождя.

— Я понимаю... — Зеленые глаза девушки казались влажными, хотя Том знал, что Розье не заплачет. — Хотя я бы бросила все и ушла с ним.

— Рэй не пойдет против воли родителей, — Риддл посмотрел на полутемный силуэт "Кабаньей головы".

— Конечно, не пойдет, — усмехнулась Друэлла, сжав его руку. — Ты ведь тоже не решишься выкрасть Лив... Ты можешь сколько угодно ходить с Минни, но меня не проведешь, — предательски дрогнул ее голос, - вы с Лив созданы друг для друга. Почему вы такие трусы, мужчины?

— В чем же ты видишь трусость... — начал было Том, но осекся. Слишком глупо и неестественно звучал его голос. Мимо "Сказочного королевства" шли под руку Роберт Оуэн с Мари Аркон. Форменная юбочка француженки развивалась на ветру, подчеркивая даже сквозь ткань тонкость ее длинных ног. Они весело болтали, и Том знал, что они пойдут так через год, три, десять. Также, как Лорд Волдеморт будет идти один и через год, и через три, и через десять. Таков закон мира, нарушить который было не подвластно ни одному живому существу. "Книгу судьбы нельзя писать — ее нужно читать", — так, видимо, звучит этот закон.

— Том, скорее! — прервала Друэлла его размышления.

Слизеринец дернулся, и только сейчас заметил, что произошло. Над лавкой "Зонко" стоял огромный огненный столп, поднимавшийся в прозрачный весенний воздух. Дети выскакивали из лавки, причем некоторые начинали кататься по земле, пытаясь сбросить с себя огонь. С минуту Том, как завороженный, смотрел на живые факелы, затем вырвал палочку.

— Locus singularis! — белый луч растаял, отсекая их с Друэллой от жара начинавшегося пожара. Это заклинание, погружавшее в невидимость кусок пространства, позволяло перевести дух.

— Том, мы должны прорваться к... — начала было Розье, но парень властно сжал ее руку.

— Не успеем, — вздохнул он. Возле горящих магазинов стоял визг и гам. По центральной дорожке спешили авроры, аппарируя один за другим. Том, наконец, заметил их противников: высоких людей в серых шинелях. Почти все они шли с непокрытыми головами, извергая из палочек потоки огня. Жар становился все нестерпимее. Указав Друэлле на замок, Том помчался к хогсмидскому пруду. Там, возле воды, можно будет придумать какую-то оборонительную позицию.

Никто и не заметил, как погибла Мари Аркон: ее тонкое тельце исчезло в огромной огненной лаве. Следом рухнул Роберт Оуэн, пораженным зеленый лучом. Шестикурсник из Хаффлпаффа Генри Гэмптон упал, катаясь от трех или четырех "круциатусов". Тому повезло больше других: возле пруда стоял один из высоких людей, который попытался пригвоздить его огненными каплями. Риддл еле успел поставить барьер и откатиться к громадным соснам.

— Pyrio! — Лицо человека в сером напоминало гипсовую маску. Он шел медленно, словно боец, ощупывающий наугад путь к противнику. Том запустил в него проклятием ватных ног, но человек отбил его легким движением палочки.

— Pyrio Askendere! — повторил человек. Верхний ярус кустарника вспыхнул, закрывая путь отхода. Сердце бешено стучало, словно Том пробежал кросс или переплывал Черное озеро.

— Avada Kedavra! — Зеленый луч из палочки Тома выскользнул вперед. Высокий пригнулся, и дерево, принявшее удар на себя, треснуло пополам. Затем противник Риддл прошептал заклинание на непонятном языке, и Том едва успел задержать воздушным щитом летящее в него огненное облако.

Том понимал, что долго ему не продержаться. Высокий слал новые и новые искры огня, отсекая пути к отступлению. Неожиданно для самого себя, парень начал бормотать странные слова, и тотчас почувствовал сильную боль. Свет словно погас в его глазах. Деревья стали расти, а затем и вовсе превратились в гигантские стволы. Том с изумлением посмотрел на свой черный хвост и только сейчас понял, что произошло. Он был большой змеей — самой настоящей коброй, с узором в виде петли на капюшоне. Подняв головку, он стал рассматривать окрестности. Ноги высокого человека в солдатских сапогах мелькали рядом. Ему не справится с такой грубой кожей. Оставались бедра. Минута — и прыжок огромной кобры завершился предсмертным страшным криком человека в шинели.

Бой между тем шел своим чередом. Возле горящих хижин Хогсмида уже лежал с десяток трупов людей в сером, но гораздо больше - в аврорской форме. Авроры пытались атаковать, и часто превращались в огненный шторм или обледеневшие статуи. Четверокурсники из Гриффиндора Джеймс Шпайтмент и Том Мальтраверс попытались задержать людей темного мага, но вскоре сами упали от двух "авад". Подоспевший профессор Лариджани уложил двух соперников, но чье-то коричневое свечение заставило и его замолчать навсегда.

Том не знал, что профессор Бири с трудом наладил отход детей к замку. Том не знал, что возле чудом уцелевшей "Кабаньей головы" аппарировал белокурый стройный человек в черном плаще. Усмехнувшись, он легко уничтожил троих авроров, словно речь шла о детской шутке. Том также не знал, что мгновение спустя, поодаль от объятого пламенем "Сладкого королевства", аппарировал профессор Дамблдор. Несколько минут он спокойно смотрел на поле битвы, а затем, не размышляя, послал мощный огненный луч в белокурого человека.

— Здравствуй, Геллерт, — улыбнулся он, словно они расстались только вчера.

— Альбус? — Гриндевальд легко отразил огненное марево. На его тонком холодном лице ярко сверкали голубые глаза — настолько голубые, что, казалось, отливали прозрачностью залитого солнцем воздуха.

— К твоим услугам, Геллерт, — изящно поклонился Дамблдор. Прозрачные лучи из его палочки отдалили их маленькую поляну в огромный сияющий купол, преодолеть который вряд ли мог кто-то, кроме них двоих.

— Как это любезно, Альбус, — усмехнулся его враг. — Впрочем, ты совершенно прав. Мне нужен ты, а не твоя великая школа или твои глупые ученики.

— Боюсь, Геллерт, большинство из них умнее тебя. Прости, — вздохнул с сожалением профессор трансфигурации, - но твое нападение отдает авантюрой.

Гриндевальд выкрикнул проклятие, и гигантский черный шар окутал Дамблдора. Вихрь завертелся, и профессор трансфигурации, успев что-то прошептать, исчез в клубах дыма. Волшебник в черной мантии холодно рассмеялся. Затем дым развеялся, и выражение лица темного мага сменило недоумение с долей испуга. Повсюду валялись разбросанные обуглившиеся головешки: остатки деревьев, что росли на поляне. В центре по-прежнему непоколебимо стоял Дамблдор, укутанный плотным щитом из паров серого дыма. Увидев изумление в насмешливых глазах Гриндевальда, он взмахнул палочкой.

— Avrecio Mavarium! — спокойно сказал он. Паровое облако развеялось, а вслед за ним потухли искры в головешках.

Гриндевальд кивнул, словно признав успех противника. Из воздуха тотчас возникло множество дротиков, которые полетели на Дамблдора. Тот, едва заметно кивнув, сотворил серебристый щит. Дротики ударились об него и исчезли в неяркой субстанции.

Геллерт снова засмеялся и запустил в дамблдоровский щит шаровую молнию. Ее полет оказался настолько стремительным, что Дамблдор не успел отреагировать. Черный шар разорвался рядом с его защитой, развеяв ее в виде пара. Увлеченный этим ударом, темный волшебник, однако, не заметил, как его противник прошептал заклинание. Огромная сосна разлетелись на множество мельчайших щепок, которые, засыпали Гриндевальда в виде пирамиды. Дамблдор внимательно посмотрел на этот притихший конус.

— Неужели ты еще не понял, Геллерт, — спокойно сказал он, — что тебе не удастся победить меня, как не удастся никого больше убить?

Дамблдор направил на груду щепок палочку с целью разгрести её, как вдруг раздался мощный взрыв и огромные глыбы полетели во все стороны. Гриндевальд, сбросив щепки, снова стоял перед противником в чистом черном плаще, словно его не коснулась ни одна деревяшка.

— Тебе не победить меня, Альбус! — расхохотался он, весело глядя на профессора трансфигурации. — Старшая палочка, Жезл Смерти — моя!

— Нет, Геллерт, — мягко улыбнулся Дамблдор, — она не твоя. Неужели ты еще не понял, что она по-настоящему никогда не слушалась тебя?

— С ней я стал самым могущественным магом мира, — усмехнулся Гриндевальд.

— Могущественным политиком, Геллерт, — поправил его, словно извиняясь, Дамблдор. — Ты создал множество танков, пушек и самолетов, хотя и недостаточно, чтобы завоевать даже Европу. А вот волшебником...

— Я стал Мастером Смерти! — Палочка Геллерта выбросила фонтан золотистых искр, которые превратились в облако.

— Да пока еще нет, — ответил профессор трансфигурации. — Тебе не удалось воплотить в жизнь ни один план. Твой Рейх рушится, а ты сам в бегах. — Тусклое заходящее солнце освещало прошлогодние иголки и старые раскрошившиеся шишки, пережившие каким-то чудом зиму.

— Я создам новый Рейх, — в глазах Гриндевальда мелькнул плотоядный огонек.

— Ты не создашь новый Рейх, Геллерт, — спокойно сказал Дамблдор.

— Кто же мне помешает?— прищурился темный волшебник. — Ты ведь знаешь, Альбус, что у этой палочки нет соперников во всем мире!

— Кроме одного, Геллерт. Твоей глупой гордыни и алчности, — Дамблдор говорил, спокойно поблескивая очками, словно он сейчас был не на смертельно опасной дуэли, а на уроке трансфигурации.

— Ты бредишь, Альбус. Палочка у меня, — рассмеялся он немного напыщенным смехом, — на службе моей гордыни и алчности, как ты их изволишь называть.

— У тебя нет Старшей палочки, Геллерт, — грустно сказал Дамблдор, словно разговаривал с нашкодившим младшим братом. — Потому что ты в своем ослеплении обладать ей забыл азы магии. Ты ведь украл ее у Грегоровича, не так ли?

— Я пожалел его жизнь, отдав дань уважения великому мастеру, — хмыкнул Гриндевальд. Они кружили напротив друг друга, словно два волка, готовых вцепиться друг к другу в глотку, но пока изучающих поле для поединка.

— А между тем, сила волшебной палочки переходит к новому хозяину только в случае успешного поединка, — продолжал Дамблдор. — Почувствовав неладное, ты велел своим войскам оккупировать Болгарию. Но сила Старшей палочки по-прежнему не твоя.

— Думаешь, мне стоило убить Грегоровича? — размышлял вслух Гриндевальд, словно они говорили об организации праздника. Весенний закат догорал, погружая в багровые лучи остатки волшебной деревушки.

— Ты опоздал, — Дамблдор говорил весомо, чтобы противник понял каждое слово. — После ввода твоих войск в Болгарию я нашел Грегоровича и разоружил старика. Так что теперь, - он отступил к небольшому заросшему полынью косогору, — сила палочки моя.

— В самом деле? — Гриндевальд, казалось, был готов рассмеяться ему в лицо. - Expelliarmus!

Палочка Геллерта выстрелила ярко-красным лучом. Его сила была такова, что он, казалось, мог прожечь насквозь любое из стоявших рядом деревьев.

— Protego! — белый луч, вылетевший из палочки Дамблдора, преградил ему путь. Некоторое время два луча сжигали друг друга. Затем белый луч стал наступать, загоняя алый назад в палочку Геллерта. Затем белый луч ударил по его палочке, и Гриндевальд, выронив ее, упал на спину.

— Incarcero! Прости, Геллерт, но я не могу иначе, — кивнул Дамблдор. Его противник сидел на траве и, озираясь, смотрел вокруг. Он, казалось, так и не мог понять, каким образом оказался без палочки и связанным — словно все происходящее было бессвязным сном.

Дамблдор осторожно подошел к пленнику, точно не веря в свой успех или опасаясь чего-то. Гриндевальд, точно поддразнивая его, насмешливо взглянул на соперника. Неожиданно он звонко рассмеялся, словно на нем не было веревки и именно он, а не Дамблдор, одержал верх в поединке.

— Ты ведь убил ее, Альбус? — прикрыл он веки, словно утверждая важную мысль.

— Ты не... — пробормотал профессор трансфигурации. Кровь схлынула с его лица и сейчас оно стало белым, словно россыпь муки. С минуту он смотрел на старого друга, а затем отошел назад, едва не запнувшись об обгорелый пень.

— Убей меня, как ее, Альбус, — продолжал веселиться Гриндевальд. — Это же так просто для такого матерого убийцы — Avada Кеdavra.

Альбус снова попятился и, схватившись за лоб, упал на траву.