Весной сорок второго года «империя смерти» Гриндевальда заработала на полную мощь. Волшебники Ордена СС, словно мстя за Средневековье, приступили к массовому истреблению маглов. Над громадными территориями, огражденными колючей проволокой, шел снег из человеческого пепла. В «Пророке» писали, что муфели в крематориях не справляются с работой.

Для первого урока самозащиты Том и Друэлла выбрали внутренний дворик на одной из хогвартских башен. Половина неба была затянута грязными тучами, освещенными редкими вспышками молний. Том накинул поверх форменного пиджака черную мантию. К его удивлению во дворе стояла группа учеников.

— Том, привет! – Друэлла разрешила его неловкость. – Будем начинать?

— Да, я здесь… — Том неуверенно осмотрел приятелей. — Рэй, Дру, Ореон, Ливи, Мини… Крэбб? — он с изумлением посмотрел на его пухлую фигуру.

— Я тоже... — Энтони переминался с ноги на ногу. Друэлла рассмеялась: Крэбб, по ее ехидному замечанию, не был "мастером устного рассказа".

- Думаешь, после всего, что было, я собираюсь учить тебя чему-то? - Том в самом деле не понимал, каким образом после стольких лет вражды Энтони осмеливается просить у него помощи.

— Том, прости, — потупился Энтони.

Большинство внимательно рассматривали Тома, словно чего-то ожидали. Оливия Хорнби лукаво подмигнула. Это придало уверенности.

— Хорошо, — усмехнулся Риддл. — Но если хочешь, чтобы я принял тебя в наше общество, надо попросить прощения по-настоящему.

— Я… согласен… По-настоящему... — пробормотал Крэбб.

— Тогда встань на колени и поцелуй край моей мантии, — спокойно заметил Том, следя за тем, чтобы не задрожал голос.

Во дворике повисла тишина. С минуту Том и Крэбб смотрели друг на друга. Наконец, Крэбб упал на колени и, засопев, поцеловал край мантии Риддла.

— Вот это другое дело. – Том почувствовал облегчение от того, что все закончилось удачно. — Теперь ты можешь встать на свое место, Крэбб.

Тяжело вздохнув, Крэбб отправился к кругу приятелей. Тому показалось, что в глазах Лестрейнджа, Бурке и Блэка мелькнули огоньки, выражавшие изумление и… Том не мог точно сказать, что именно, но, наверное, нечто вроде страха. Друэлла рассматривала его с удивлением, словно старый приятель превратился на ее глазах в другого человека. Только Оливия Хорнби смотрела на него с восторгом, точно унижение Крэбба было ее любимой конфетой.

— Если я правильно понимаю, вы хотите, чтобы я научил вас некоторым приемам самозащиты, — голос предательски дрогнул, и Том ущипнул себя.

— А чему мы будем учиться сегодня? – спросил Ореон Блэк.

— Первое, чему я могу научить – это противостоять разоружающему заклинанию, — импровизировал Том, все еще расхаживая по двору.

— Экспеллиармусу? – удивленно вскинул брови Лестрейндж.

— Минутку терпения, Рэй, — остановил его движением руки Том. – Конечно, мы отрабатывали защитное заклинание на уроках. Но, поверьте, реакция у темных волшебников получше нашей, и нужно средство, посильнее обычного "Protego". Ореон, давай, ты будешь разоружать меня.

— Я? – Щуплый Ореон Блэк испуганно оглянулся и вышел в центр. Риддл знал, что брат Лукреции робеет перед ним и едва ли в восторге от его предложения.

— Отлично, — кивнул Том. – На счет три начнем. Один… Два... – Считал Том, пока они с Ореоном после взаимных поклонов стали расходиться. – Три!

— Expelliar… — пробормотал Ореон.

— Blocus Totalus! – Белый луч из палочки Тома вылетел в сторону Ореона, и заклинание Блэка превратилось в беспорядочно сыпавшиеся искры.

— Можно мне? – Оливия подпрыгнула, растрепав кудряшки.

— Конечно, Лив, — мягко улыбнулся Том.

«Ей нужно подарить победу, — прошептал в голове надменный голос. – Ничто так не укрепляет привязанность учеников, как подаренное им ощущение победы».

— Ой, спасибо! — Оливия выбежала в центр дворика. Глядя на ее ловкий разворот, Том подумал, что Хорнби с ее легкостью и талантом к полетам была бы бесподобным ловцом в квиддиче. Однако по негласному закону в команду Слизерина не брали девочек.

— Предлагаю тебе, Крэбб, — усмехнулся Том.

Энтони вышел на середину дворика. Посопев, он потоптался на месте и наклонил голову. Том понимал его состояние: Крэбб не был силен в заклинаниях, но проиграть девчонке, да еще второкурснице, казалось ему позором.

— На счет два вы разоружите или заблокируете оппонента, — заметил Том, подивившись, что и Крэбб не лишен самолюбия. Сейчас он неуклюже поклонился. Оливия сделала изящный книксен и стала легко отходить назад. – Один, два…

— Expelliarmus! – звонко воскликнула Оливия, не дождавшись слова «три».

«Blocus Totalus», — направил Том мысленный приказ в сторону Энтони. Это было не честно, но ему хотелось увидеть поражение Крэбба и триумф Хорнби.

Палочка Энтони отлетела в угол дворика. Оливия, применив «Acсio» (Том еще зимой обучил ее этому), схватила ее. Пока Энтони сопел, девочка бросила палочку на брусчатку, и наступила на нее крошечной черной туфелькой.

Через пару минут слизеринцы вели попарные дуэли. Друэлла разоружила Рэндальфа, и тот безуспешно пытался установить блокаду. Ореон блокировал Араминту, но терпеливо ожидал, когда ее палочка заработает снова. Оливия была менее великодушной, и дважды разоружала Энтони, демонстративно наступая на его палочку. Том помог Араминте снять блокаду и не преминул уколоть Крэбба, что его палочка часто побывала под туфелькой Оливии.

— Такое заклинание можно применять невербальным путем, — как бы между прочим бросил Том, проигнорировав брошенные в его сторону восхищенные взгляды. – Но отработку нового заклинания мы отложим до следующего раза.

— Тебе спасибо, Том! – бросила Друэлла. Слизеринцы наградили его долгими аплодисментами. Спустя мгновение они вслед за Ореоном двинулись к лестнице. Проводив приятелей взглядом, Риддл остановился и тотчас почувствовал приступ головной боли.

* * *

На церемонии закрытия Том чувствовал себя отвратительно. Накануне он попросил у Слагхорна разрешения остаться в школе на каникулах. Однако Дамблдор объяснил, что подобная привилегия может быть дана только старшекурсникам. Остальные слизеринцы тоже сидели с разочарованными лицами. Хотя Риддл снова возглавил список лучших учеников, Большой зал был украшен синим и серебристым цветами: кубок домов выиграл Райвенкло.

Это, впрочем, не помешало слизеринцам устроить вечером шумный праздник с хлопушками и сливочным пивом. Кто-то притащил старый грамофон и поставил новомодную русскую песню «Землянка», под которую старшекурсники закружились парами. Том поначалу не хотел участвовать в танцах, но, поймав требовательный взгляд Эмилии, взял ее за руку и присоединился к остальным. Веселье продолжалось до пяти утра, пока в гостиной не показался заспанный профессор Слагхорн в ночном халате и не попросил учеников лечь спать. Том зевнул и вышел в коридор возле Большого зала полюбоваться рассветом. Солнце уже вставало, и подоконники были залиты унылым золотом.

Потянулись приютские дни. От нечего делать Том читал магловские газеты, новости в которых все тревожнее. Армия Гриндевальда, разбив русских под Харьковом, прорвалась к Воронежу, откуда открывалась дорога на Москву. Еще хуже шли дела в Африке, где Вермахт приближался к Египту. Утром двадцать второго июля Том, открыв окно, заметил амбарную сову. Сгорая от нетерпения, парень отвязал от ее лапы конверт и вскрыл письмо:

Том усмехнулся: Диппет вопреки мнению Дамблдора все же назначил его префектом. Секунду-другую он посмотрел на значок, где стояла большая буква «Р» поверх серебристой змеи. Рядом прилагалось письмо со списком учебников, и Том решил сегодня сходить в Косой переулок.

У входа Риддл услышал голоса и быстро нырнул под лестницу. В дверь, смеясь, вошли Джеймс Биггерт, Билли Стаббс и Эми Бенсон. Том не сомневался, что они возвращались с удачного «дела», обчистив киоск или прохожих. Неожиданно Эми отстала от приятелей и смачно рыгнула на лестнице.

— Эми, твою мать, — сплюнул Биггерт. – Давай быстрее!

— Я… сейчас…. – скривилась блондинка. Покачиваясь, она поправила короткое платье, которое открывало ее худенькие детские ножки с острыми коленками. Том знал, что когда троица «шла на дело», Эми не надевала приютскую форму, предпочитая легкомысленное белое платье в синий горошек и темно-синие туфли с открытыми носами. Хотя девочке в мае исполнилось двенадцать, она отменно обчищала прохожих, заманивая похотливых простаков.

Дождя не было, но серое небо, казалось, накрывало улицы пеленой. Ловя грудью утреннюю сырость, Том с удивлением думал о несправедливости мира. Каждого из этой тройки он мог превратить в белку, заставить часами отрыгивать слизней или испытывать невыносимую боль. Вместо этого он должен думать, как вернуться в приют, избежав встречи с шайкой Генри Ойрена или вечно пьяной миссис Коул.

Ближе к «Дырявому котлу» следы бомбежек становились отчетливее. От половины зданий остались только остовы, что делало их похожими на беззубые рты. Многочисленные прохожие, чаще всего в военной или медицинской форме, с опаской смотрели на дымку неба. Люфтваффе теперь бомбили редко: слишком прочно увязли на Востоке. И все-таки страх перед бомбежками стал настолько привычным, что жизнь без него казалась невероятной. Пройдя барьер, Том пошел в Лютный переулок.

— Очень рад, молодой человек, — усмехнулся Карактак Бэрк. — Прошлым летом Том купил у него книжку про темные искусства, и Бэрк запомнил паренька.

— Ну что Вы, мистер Бэрк, — Том попытался выдавить из себя как можно более учтивую улыбку. – Как же я могу пройти мимо Вашего магазина?

— Идемте, — Карактак Бэрк чуть ли не силой втолкнул гостя в лавку. – Давно мечтаю продать такому любознательному юноше Руку Славы. Купите ее, — показал он на сущеную кисть, — и все книги из Запретной секции будут Ваши.

— Благодарю, — учтиво поклонился Том. – Однако она слишком дорога. Нет ли у Вас, сэр, книг по красной магии?

— Красной магии? – нахмурил брови продавец.

— Недавно я узнал об одном направлении волшебства, — заметил Том, рассматривая резной подсвечник. – Оно называется теорией бессмертия.

— Боюсь, не могу помочь. Это настолько темная магия, что Вам нужна редкая книга. Зато я могу показать Вам кое-что интересное, - улыбнулся Бэрк, указав на деревянную лестницу.

Второй этаж «Горбин и Бэрк» оказался небольшой комнатой, куда редко заходили посетители. Все полки закрывали книги в черных и темно-серых переплетах. Окон не было: вместо них по бокам горели снизки желтых свечей.

— Сюда, юноша, — засмеялся Карактак Бэрк. – Вот, взгляните, — достал он с угловой полки черную потрепанную книгу и протянул Тому.

— Геллерт Гриндевальд…. «Общее благо»… — прочитал название потрясенный Риддл. – Это… Книга самого Гриндевальда?

— Редчайший экземпляр тысяча девятьсот девятого года, — складки на лбу Бэрка собрались в пучок. – Думаю, в Англии их осталось не больше двух-трех.

- Никогда не слышал, чтобы Гриндевальд написал книгу,— пробормотал Том.

— Когда-то она считалась популярной, — усмехнулся Берк. – Потом министерство устроило за ней охоту, уничтожая все экземпляры. Готов отдать… — впился он глазами в Тома – за сто галлеонов.

— Сэр, я сирота, — вздохнул Риддл. – Откуда у меня могут быть такие деньги?

Карактак Бэрк снова окинул его пристальным взглядом.

— Тогда за двадцать галлеонов могу предложить аренду: приходите сюда и читайте ее хоть целую неделю, — указал он на маленький стульчик.

— С удовольствием, сэр, — заметил Том, достав десять галлеонов. Плата была высокой, однако за предоставленные сведения можно было доплатить.

— Хороший задаток, — ответил владелец, бросив деньги в карман. – Приходите завтра после двух: посетители обычно заходят утром.

Раскрыв зонт, Том выскочил в Лютный переулок и, прижимаясь к закопченным домам, пошел прочь. Карактак Бэрк подошел к маленькому окну и задумчиво посмотрел ему вслед. Определенно он где-то видел эти быстрые движения пальцев и взгляд на ботинки при неудобных вопросах.

* * *

Утром первого сентября Том встал до рассвета. Перед уходом он залез в рассохшийся платяной шкаф, проверяя, нет ли там чего ценного. Неожиданно ему на глаза попался ежедневник, который он купил в магазине Клэр Горнолл. Том пересчитал кремовые страницы: не хватало двух, которые он когда-то вырвал, пытаясь начать вести дневник. Посмотрев на бегущие по стеклу струи дождя, парень подумал, что дневник надо взять с собой.

На вокзал Кинг-Кросс Том прибыл около девяти. Маневровые паровозы гудели, обжигая осенние облака столбами пара. Возле вагонов проходили смазочники, простукивавшие буксы металлическими молоточками. Пахло началом городской осени, первыми прелыми листьями, паровозной гарью и выпечкой, которую бойкие торговки продавали солдатам.

Том остановился возле одной из платформ и попытался привести в порядок мысли. Книга Гриндевальда оказалась скучным политическим трактатом. Суть его сводилась к тому, что маги представляют собой высшую расу, которая ради общего блага должна помочь маглам. Все это было расписано с немецкой педантичностью на четыреста страниц. Больше всего Тома заинтересовали названия глав. Читая заголовки «Каждому свое», «Труд освобождает человека», «Ради общего блага» он усмехнулся: сторонники Гриндевальда подписывали девизы «лагерей смерти» названиями глав из его книги.

— Ой, Том, привет! – Друэлла Розье обняла его, едва слизеринец пересек барьер. – Все знают, что ты префект. Значит, вместе? – засмеялась она.

— Спасибо, Дру… — Опешил немного Том. – Тоже мои поздрав…

«Значит, Друэлла, — подумал Риддл, втаскивая находу чемодан в вагон. – Эмили, наверное, места себе не находит». Он качнул головой, поймав себя на мысли, что хотел бы видеть своей напарницей Гринграсс, а не Розье.

— Том, пойдем… Почти все префекты в купе со Слагхорном… - Друэлла дернула его за рукав.

Пройдя по коридору, они остановились возле третьей двери. Том открыл ее и, пригнувшись, нырнул в купе. Друэлла последовала за ним. Все, как по команде, повернулись к вошедшим.

— Вот, наконец, и мои, — Слагхорн шутливо погрозил толстым пальцем Тому и Друэлле. – Вы едва не пропустили самое интересное.

Зельевар восседал на полке, положив руки на упакованный в бархатный фрак живот. Рядом сидели префекты Гриффиндора - шестикурсники Минерва МакГонагалл и Джеймс Карвей. Следом расположились префекты Райвенкло Джулия Кэмпбелл и Роберт Оуэн. От Хаффлпаффа префектов не было, зато рядом с Джулией сидел, развалившись, Филипп Диггори. Том хмыкнул: семейство Диггори имело широкие связи в министерстве.

— Сталин сказал, что добыча нефти в Каспийском море падает, — бросил Диггори, всем видом желая показать осведомленность в политике.

— Может, он это для Гитлера сказал, — фыркнула Минерва.

Друэлла рассмеялась. Том послал МакГонагалл благодарную улыбку. Хотя они недолюбливали друг друга, посрамление Диггори было для Риддла достаточным предлогом для симпатии. Филипп побледнел и с неприязнью осмотрелся.

«Будь у меня твои "успехи" в учебе, я бы не высовывался», — подумал Том.

«Ну а что ему делать, кроме как хорохориться?» — возразил другой голос.

«Низшая тварь не должна поднимать глаза в присутствии высших, — рассмеялся надменный голос. – Это и есть справедливость, Волдеморт».

Джулия Кэмпбелл болтала про бои на Волге, кокетливо поправляя черные волосы. Том смотрел на нее со смесью ярости и отвращения: если бы выжила Миранда, она, без сомнения, была бы сейчас префектом Райвенкло. Она сидела бы сейчас на месте Джулии, грустно смотря из-под очков большими серо-голубыми глазами. Впрочем, возможно, Дамблдор не назначил бы ее префектом: ход мыслей заместителя директора оставался для Тома загадкой.

— Недавно волшебники Ордена СС подняли флаг над вершиной Эльбруса, — Слагхорн поправил ус. — Маглы не поняли, что это был магический обряд.

— А Египет? – пролепетала Джулия.

— «Слава тебе, Нил, идущий, чтобы Египет жил», — засмеялся Слагхорн. – Впрочем, — нахмурился зельевар, — дела плохи. Если Роммель возьмет Кут-эль-Амарну, Гриндевальд перережет Нил и получит доступ к египетской магии.

Церемония распределения прошла без происшествий. Том быстро освоился с должностью и с удовольствием пожимал руки новым слизеринцам. Больше всего ему запомнились маленькая черноволосая девочка Эйлин Принц и надменный блондин Абраксас Малфой. Первая была настолько несчастной, что, казалось, вот-вот расплачется. (Тем более, что присевшая напротив нее синеглазая Элладора Нотт прошлась по поводу одежды «нищенок»). Зато Малфой был настолько доволен собой, что, едва сев за стол, начал трепаться о Франции. При этом Абраксас настолько важно заправил салфетку за воротник, что заставил поморщиться сидящих напротив однокурсников.

— Малфои, кажется, одно из ответвлений рода Блэков? – спросила Элладора.

— Вообще-то мой пращур прибыл в Англию с Вильгельмом Нормандским, — обиженно произнес Абраксас, краснея от охвативших стол смешков.

«Любопытно, что бы он вякнул при виде твоей родословной, Волдеморт», — холодно сказал в голове Тома надменный голос.

— Попрошу внимания, — директор Диппет поднялся из-за стола. — К сожалению, — вздохнул он, — мистер Мур по причине здоровья вынужден нас покинуть, и я представляю нового завхоза Аполлиона Прингла.

Зал зааплодировал высокому сутулому человеку с бугристым лицом. Том равнодушно похлопал вместе со всеми, хотя почувствовал легкий укол. Не то, чтобы ему было жаль Мура, обожавшего жестокие порки учеников. Просто ушла еще одна частица детства, еще одна часть того счастливого времени, когда они с Мирандой обстреливали снежную крепость.

Отведя малышей, Том присел в гостиной. Потеребив сверкавший значок, он посмотрел на огонь в камине. Бесспорно, в идеях Гриндевальда был здравый смысл, однако кое-что смущало Тома. «Общее благо»… Интересно, почему у него со Стаббсом или с Бенсон должно быть общее благо?

«Они нам не нужны, — заметил про себя Том, вспомнив, как Бенсон вырвало на лестнице. – Нам не нужно никакое их благо: пусть убираются из нашего мира».

«Кое-кто считает маглорожденным тебя, Волдеморт», — рассмеялся холодный голос.

«Я устал тебе доказывать, что кровь Гонтов в сотни раз чище крови любого Блэка, Розье или Лестрейнджа», — с яростью ответил себе Том.

За окном слышался мерный плеск воды. Равнодушно взглянув на столик, Том зажег длинную белую свечу и подвинул свежий номер "Пророка". На передовице, как обычно, излагались фронтовые новости - Вермахт, похоже, вел бои на самом берегу Волги. Зато на следующей странице приводилась небольшая статья, которая сразу привлекла внимание Тома:

Том вздрогнул. Нечто подобное он слышал, когда учился в первом классе. Похоже, что зимой должны были произойти какие-то события, связанные с темной магией. Взволнованный Том насыпал на столик чаинки: этой форме гадания их научил профессор Лариджани. Взмахнув палочкой, Том стал наблюдать за тем, как лягут чаинки. К его удивлению они выложились в ровный ромб, разделенный чертой.

— Вот черт… — прошептал Риддл, взглянув на серо-зеленый ковер. – Перечеркнутый ромб означал разочарование и боль. Похоже, что в скором времени его ожидали неприятности. Только вот какие именно, Том не знал.

* * *