— Со дня на день пришлют комиссию из аврората, — вздохнула подошедшая профессор Мэррифот. Ее лицо, казалось, сильнее покрылось морщинами.

— А что Вы думаете об этом, Том? — жестко спросил Дамблдор.

— Уверена, Вы дадите хороший совет, — подбодрила его профессор Мэррифот, поправив рукав мантии.

— Понимаете, мэм... — Том старался смотреть, как на стене играет тусклая тень факела. — У меня не выходит из головы одна статья в "Пророке". Помните, писали, что Гриндевальд решил усилить террор против волшебников?

Подбежавшие ученики положили тело райвенкловки на носилки. Том вздрогнул, вспомнив, как мадам Эльвира велела положить на носилки хрипящую Миранду.

— Ну а Тайная комната? — раздался голос Дамблдора. Том обернулся. Ему показалось, будто профессор трансфигурации смотрел на него со смесью насмешки и грусти.

— Вы имеете в виду легенду о Наследнике Слизерина, сэр? — Риддл прикусил губу и удивленно поднял брови.

— Именно. Хорошего вечера, Том! — кивнул декан Гриффиндора и, ускорив шаг, последовал вверх за коллегами.

Дорога до подземелий показалась Тому бесконечной. Несколько раз он пытался посмотреть на каменные изваяния, но не мог сосредоточиться. Если школу в самом деле закроют... Том с замиранием сердца думал о том, что, возможно, больше не увидит этих полукруглых арок и летящих факелов. Иногда его преследовала странная мысль, не закрыть ли Тайную комнату, и не послать ли к черту Василиска, но холодный голос внутри шептал, чтобы он не смел и думать об отступлении.

В гостиной, как обычно, было людно. Большинство слизеринцев сидели, углубившись в свитки. Том, чувствуя легкую головную боль, подошел к приятелям и плюхнулся в зеленое кресло.

— Том, привет... — жалобно простонала Араминта. — Пожалуйста, дай списать про Птолемея.

— Там списывать-то нечего, — пожал плечами парень, достав из портфеля один из трех пергаментных свитков.

— Том, а почему в "Альмагест" вкралась системная ошибка? — Друэлла с интересом посмотрела на него блестящими глазами.

— Нет там никакой ошибки, — пожал плечами Том. — Просто надо наложить шестой тип конического сечения. Ну, из арифмантики. — Риддл бросил им свиток, и одноклассники, забыв про него, жадно бросились к пергаменту.

"Вели им начистить мне ботинки — начистят, как миленькие", — усмехнулся про себя Том. Камин весело гудел, и парень смотрел, как яркий огонь поедал угольные камни.

— А где ты был? — спросил Лестрейндж.

— Патрулировал коридоры, — фыркнул Риддл. — Между прочим, напали на еще одну полукровку — Натали Адамс из Райвенкло.

— Она... Жива? — пролепетала Друэлла.

— Оцепенела, — Том старался говорить как можно более безразлично. Когда он избавится от проклятой робости, которая всегда охватывала его при виде учителя трансфигураци?

— Знать бы, кто этот Наследник, — донесся, как из тумана, голос Араминты. — Это, конечно, ужасно, но ведь грязнокровки... Том... Ты ведь согласен, что грязнокровки обнаглели.

"Она считает тебя маглокровной, Волдеморт, — рассмеялся в голове холодный голос. — Интересно, можно ли отдаленно сопоставить хотя бы каплю крови Бурке с каплей твоей крови?"

— По мне, так Наследник прав, — воскликнул Лестрейндж. — Всю эту нечисть давно пора гнать из школы. И не говори, Том, что это не так!

— Да я пока молчу, — наигранно рассмеялся Риддл, закинув ногу на ногу. - Пойду почитаю, — поднявшись, он пошел к отдаленному дивану.

Приятели не стали возражать, а углубились в переписывание его свитка; только Араминта проводила его взглядом. Том поежился, вспомнив искорки страха в ее глазах. Помнится, прежде он хотел, чтобы его опасались. Неужели теперь это произошло? Том посмотрел на висящий вымпел с эмблемой серебристой змеи, чувствуя одновременно и холод, и странное волнение от собственной мысли.

* * *

Комиссия из министерства для приема экзаменов по СОВ приехала во вторник. Понимая, что Риддл претендует на высший балл, учителя расспрашивали его по самой сложной программе. На трансфигурации он под восторженные вздохи учителей превратил стол в гиппопотама и обратно. На зельях Тому пришлось сварить изобретенное им самим зелье мгновенного восстановления памяти. Конспекты Тома шли на вес золота, а Лестрейндж и Бурке ходили по слизеринской гостиной с высоко поднятой головой — как коммивояжеры, подписавшие выгодную сделку.

В воскресенье тринадцатого июня Том встал на рассвете. Посмотрев на окна с мутной водой, Том подумал, что сегодня отличный день для подачи прошения. Обмакнув перо, парень подвинул пергамент и написал:

"Лорд Волдеморт", — усмехнулся Том, закончив выводить свое имя старомодным почерком. Выйдя из гостиной, он стал подниматься по гулкой лестнице.

Школьная совятня, находившаяся наверху одной из башен, была круглым помещением с разложенной на полу соломой. На окнах не было стекол, из-за чего зимой здесь гулял сквозняк. Том поймал себя на мысли, что не помнит, когда первый раз к нему прилетела сова. Большинство учеников получали с совами письма о поступлении в школу — ему принес их Дамблдор. Наверное, первую сову ему прислала на Пасху Миранда... Отправив к директору упитанную неясыть, Риддл пошел вниз, стараясь не предаваться воспоминаниям.

После завтрака Том вышел в пустой коридор. Присел на подоконник, он решил поупражняться в составлении заклинаний на хеттском языке. Через некоторое время Том заметил, что по коридору идет Миртл Сприфингтон. Едва Миртл села на подоконник, как с противоположной стороны коридора показались Оливия Хорнби и Генриетта Вейдел. Оливия выглядела цветущей: накануне родители прислали ей чайную розу, которую она прикрепила к форменному платью. Том улыбнулся, глядя на ее острые, почти детские, коленки.

— Очкастая Плакса опять повторяет, — весело сказала слизеринка, сделав легкий разворот. — Тебе не кажется, что ее подготовка затянулась?

— Может, оставим ее в покое? — предложила Генриетта. Том усмехнулся: достаточно было сравнить водянистые глаза Генриеты с пронзительными карими глазами Оливии, чтобы понять, кто из них обречен быть главной.

— В покое? — удивилась Хорнби. — Вообще-то, отстающим надо помочь. Pyrio cyaneys maxima, — звонко воскликнула она, достав палочку.

Синее пламя озарило свиток Миртл. Райвенкловка завизжала, бросив его на пол. Несколько мгновений она с ужасом смотрела, как огонь поедает ее записи. Затем Генриетта сняла пламя, и Миртл бросилась поднимать свиток с пола.

— Я же говорила, что Плакса будет стоять передо мной на коленях, — засмеялась Оливия. — Говорят, у римлянок был обычай: голова врага лежала на блюде перед победительницей во время пира…. Представляешь, — повернулась она к Генриетте, — говорящая голова Плаксы будет лежать передо мной на блюде вместе с новыми очками?

— Мер… Мерзавки! — закричала Миртл, выхватив палочку, однако в ее голосе чувствовались слезы.

— Blocus Totalus! — Оливия поставила барьер, и палочка ее соперницы стала выпускать редкие искры. — Смотри, Плакса, как бы я и впрямь не повесила твои новые очки в гостиной.

Безуспешно подергав палочкой, Миртл разревелась и неуклюже помчалась по коридору. Оливия бросила ей вслед заклинание ватных ног, и райвенкловка, подскользнувшись, упала. Некоторое время слизеринки исходили от смеха, пока, наконец, довольная Хорнби не выпустила из палочки букет фиалок.

— Неужели тебе ее совсем не жалко, Лив? — спросила Генриетта.

— Знаешь, белок мне тоже жалко, — задорно ответила Оливия. — Но я люблю перчатки и ботинки на беличьем меху. Так и с Плаксой: ее судьба — стать моим ковриком или туфлями, — кокетливо поправила она край юбки.

Оливия накинула легкий замшевый жакет, и подруги, стуча каблуками, пошли в сторону лестницы. Том посмотрел в окно: солнечные лучи с трудом пробивались сквозь огромную снеговую тучу.

«Она права, Волдеморт, — хохотнул в голове надменный голос. — Судьба таких ничтожеств, как Миртл, — идти на коврик или на что-то еще».

«Низшие лишь средство для высших?» — усмехнулся про себя Том, глядя, как Оливия кутается в тонкий жакет. Несмотря на всю браваду, она сильно мерзла от сквозняков в подземельях.

«Посмотри на Лив, — заговорил голос. — Она красива, талантлива, умна. Что плохого, если ей достанутся туфельки из кожи грязнокровки?»

На миг Том был готов согласиться с надменным голосом. Голова разрывалась от боли, и он помассировал лоб.

«Может, развлечемся: покончим с какой-нибудь грязнокровкой?» — усмехнулся тот же голос.

«Какой?» — подумал Том и почувствовал дрожь. Миртл! Она наверняка побежала реветь на второй этаж. Поскольку Плакса носила очки, ей вряд ли угрожает что-то большее, чем оцепенение. Спрыгнув с подоконника, Том пошел в сторону лестницы.

В женском туалете было тускло: из-за пасмурного дня в окна не проникал свет. Рядом с торчащими из стен трубами были мокрые пятна от подтеков. Том подошел к крану и, протянув руку, зашипел. Раковина привычно вспыхнула опаловым светом, а затем начала разъезжаться.

— Гейнор, подъем! — прошипел Том.

— Я спал, Повелитель! — громадная змеиная морда выползала из трубы. — Там грязнокровка, — глаза змеи вспыхнули ярко-желтым светом.

— Тогда покончи с ней, — отдал Риддл дежурный приказ.

— Что тебе здесь надо? — дверь дальней кабинки открылась, и из нее показалось веснушчатое лицо райвенкловки. Том с ужасом заметил, что из-за слез она сняла очки. На миг он хотел крикнуть, чтобы она отвернулась, но осекся. Тело девочки стало сползать с унитаза пока, наконец, с шумом не грохнулось на пол.

* * *

Том посмотрел на кабинку. Безжизненное тело Миртл с широко открытыми глазами лежало на кафельной плитке.

— Она мертва, Повелитель, — прошипел Василиск. — Я могу ей полакомиться?

— Нет! — ответил Том. — Ступай спать в статую. Я приду за тобой, — Он властно указал на раковину.

Змей взмахнул зеленым хвостом и исчез в образовавшейся расщелине. Том слышал его недовольное шипение, но Василиск не осмеливался перечить. Подождав, пока он скроется из вида, Том запечатал вход.

— О боже, — пробормотал он, подойдя к пухлому телу. Дрожа, Том посадил Миртл на туалетную крышку. Еще одна жизнь, отнятая по его вине. Том наложил на пол у крана стирающее заклинание, а затем побрел в пустой коридор.

«Случайность всегда обусловлена необходимостью, — назидательно заметил надменный голос. — То, что эта кретинка оказалась там, было случайностью. Но поскольку ты хотел выпустить Гейнора…»

«Может, не будем открывать философский диспут, идиот?» — прикрикнул на себя Риддл. Головная боль прошла, и на смену ужасу пришла паника. Рано или поздно тело Миртл найдет какая-нибудь девчонка, и тогда… И тогда Дамблдор вычислит его. Господи, как же он мог забыть о профессоре трансфигурации?

Риддл устало дошел до Большого Зала. Начинался обед, и Диппет говорил вполголоса с Дамблдором. Напротив садились вернувшиеся с прогулки Рэндальф, Друэлла и Мари. Посвежевшая Оливия помахала Тому, и он вяло улыбнулся ей.

— Том, зря ты не ходил с нами, — прошептала Друэлла. — Представляешь, зацвели кувшинки!

— В такой холод? — вяло спросил Том.

— Да, Рэй изловчился нарвать их Мари! — Том обернулся и заметил, как смущенная француженка теребит цветы. Наверное, если бы осталась жива Эмилия, она бы сейчас также теребила нарванные им кувшинки.

— Мисс Хорнби, — прокаркал директор. — Прошу Вас подойти к столу.

Том почувствовал, как холодеет на сердце. Взволнованная Оливия, откинув прядь волос, медленно пошла к учительскому столу.

— Мисс Хорнби, — сказал Диппет, когда слизеринка, подойдя к столу, сделала изящный книксен. — Вы, видимо, были последней, кто видел мисс Сприфингтон.

— Мы… немного поссорились… — Карие глаза Оливии бегали по сторонам.

— И тем не менее, Оливия Полина, — Тому показалось, что профессор Дамблдор подчеркнуто назвал ученицу двойным именем, — я подозреваю, что мисс Сприфингтон закрылась плакать в туалете. Вы понимаете, что это означает?

— Нет… сэр… — пролепетала Оливия. Со стороны синего стола послышались смешки. Том с ненавистью посмотрел на райвенклоцев, а затем на Дамблдора. Ему не хотелось, чтобы они довели его друга до слез.

— В таком случае приведите ее к нам, — проинструктировал Диппет.

В Большом зале установилась тишина: никто не смел поднять глаза от тарелки, точно в воздухе было разлито предчувствие беды. Дрожа, Том слышал удалявшиеся шаги Оливии и Генриетты. Затем издалека раздался пронзительный вопль. Слизеринки вбежали в зал, вопя, что Миртл мертва. Зал утонул в криках. Дамблдор, видимо, полагая, что совершено новое нападение, помчался прочь из Большого зала. Однако через несколько минут профессор трансфигурации вернулся.

— К сожалению, мисс Сприфингтон мертва, — бросил он. На миг Тому показалось, что Дамблдор наградил его долгим взглядом. — Школу скорее всего закроют. Префекты, отведите учеников в гостиные.

— Следуйте за мной… — Том махал слизеринцам с ужасом думая о том, что Дамблдору, несомненно, известно о Тайной комнате и смерти Миртл. Слизеринцы строились в ровную шеренгу. Неожиданно его шею обняли чьи-то тонкие руки.

— Том, я не хотела… — Он с удивлением заметил, что на его плече рыдает Оливия Хорнби.

— Лив, не волнуйся, — Том погладил ее мягкие волосы. — Все образуется.

— Из-за этой сдохнувшей Плаксы закроют школу! — закричала она. Том не нашел для нее слов утешений и просто погладил подругу, глядя на ее покрасневший чуть вздернутый носик.

Войдя в гостиную, слизеринцы старались не смотреть друг на друга. Риддл пересек гостиную и зашел в комнатку, украшенную резными гобеленами. Плюхнувшись, он заметил лежащую рядом книгу.

«Книга мертвых»… — устало прочитал Том иероглифы.

Эту книгу он одолжил на днях у профессора Раджана. Несколько минут Том тупо смотрел на зеленого Осириса, судящего души мертвых. Рядом был рисунок чудовища, пожиравшего душу грешника. Интересно, какое наказание ждало его за то, что он отправил двоих в страну мертвых? Призрачная страна сливалась в зеленое марево, и Том незаметно для себя провалился в забытье.

* * *

Том очнулся от покалывания в плечо. Протерев глаза, он заметил амбарную сову. Несколько мгновений парень растеряно смотрел в ее желтые глаза и только затем понял, что она держала в лапе письмо. Покормив сову кусочком крекера, Том отвязал конверт и впился в текст.

Том вскочил и начал расхаживать по комнате. Все было кончено: он разоблачен. Зеленый Осирис сурово смотрел на него с картинки. Неожиданно Том подумал, что если бы Диппет подозревал его, он приказал бы арестовать преступника, а приглашал бы его на беседу. Часы показывали семь. Том разгладил складки на мантии, прикрепил к груди значок префекта и вышел из гостиной.

В коридорах было пустынно. Большинство факелов не горели. Небо за окном было рубиново-красным — день клонился к закату. Глубоко вздохнув, Том постучал дважды в резную дверь*.

— Войдите, — услышал он слабый голос. Диппет был скорее подавлен, чем разъярен. Том осторожно открыл дверь и вошел, сняв островерхую шляпу.

— А, Риддл, — сказал Диппет.

— Вы хотели меня видеть, директор? — Том не мог скрыть волнение.

— Садитесь, — предложил Диппет. — Я только что прочитал Ваше письмо.

Риддл со вздохом сел и сжал руки. Он почти забыл, что утром написал письмо директору.

— Мой дорогой мальчик, — мягко заговорил Диппет, — я не могу разрешить Вам остаться на лето в школе. Ведь, наверное, Вам хочется побывать дома на каникулах?

— Нет, — сразу же ответил Том. — Я предпочел бы остаться в Хогвартсе, чем возвращаться к этим… к этим…

"Грязнокровкам", — усмехнулся в голове холодный голос. Том прикусил губу, следя за тем, чтобы это слово не сорвалось само собой.

— Вы всегда жили на каникулах в магловском приюте для сирот, я полагаю? — В голосе Диппета звучал искренний интерес.

— Да, сэр. — Том слегка покраснел.

— Вы урожденный магл?

— Полукровка, сэр. Отец магл, мать колдунья. — Если бы только Диппет знал из какого рода происходила эта колдунья!

— Что с вашими родителями?

— Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она только успела дать мне имя — Том — в честь отца, Марволо — в честь деда.

Диппет сочувственно вздохнул.

— Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти Вам навстречу, но в школе сейчас такая ситуация…

— Вы имеете в виду нападения, сэр? — Опасность как-будто миновала, и Том решил сам спросить первым.

— Именно, — ответил директор. — Мой милый мальчик, Вы должны понять, сколь неразумно было бы позволить Вам остаться в замке после окончания семестра — особенно в свете последней трагедии… смерти этой несчастной девочки… Вам будет гораздо безопаснее далеко отсюда, в приюте. В Министерстве магии идет разговор о закрытии школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению… причины этих неприятностей…

— Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если все это прекратится… — Голос Тома дрожал от отвращения при одном воспоминании о приюте.

— Что Вы хотите сказать? — Голос Диппета сорвался на фальцет, и директор подскочил в кресле. — Риддл, Вам что-то известно об этих нападениях?

— Нет, сэр, — отозвался Том. Диппет, слегка растерянный, упал в кресло.

— Можете идти, Том…

Спустившись по винтовой лестнице, Риддл вышел в полутемный холл. Мраморная лестница казалась погруженной во мрак: на редких пролетах тускло сияли одиночные фонари. Только у статуи вепря горел огонь в чаше. Том остановился возле фонаря и, облокотившись рукой о перила, стал размышлять. Он, похоже, пока сумел спастись. Но школа? Если бы можно было свалить нападения на кого-то другого. Глупо. Откуда здесь взяться другому монстру? Или...

Разумеется! У этого идиота Рубеуса Хагрида был акромантул Арагог.

Проведя рукой по перилам, Том посмотрел вниз. Пауки не обращают взглядом в камень. Впрочем, акромантул мог кусать жертв, вбрасывая неизвестный яд. Так или иначе, у него появился шанс и было бы глупо им не воспользоваться.

Со стороны Малого холла послышались голоса. Том обернулся. По боковой лестнице спускалась скорбная процессия преподавателей, несущих укрытое простыней тело Миртл**. Спереди носилки держали профессоры Раджан и Слагхорн; сзади — Бири и Кеттльберн. На лице Слагхорна застыло торжественно-скорбное выражение; смуглое лицо Раджана выражало смирение. Стоявший сзади Диппет казался осунувшимся, и клочья его седых волос жалобно выглядывали из-под колпака. Рядом с ним виднелась мощная фигура Дамблдора: свет фонаря отражал на его лице смесь скорби и ярости. С другой стороны холла к лестнице подошли профессора Меррифот и Эйкман: они даже не пытались скрыть ужас. Носилки поравнялись с Риддлом, и он заметил, как из-под простыни бессильно свисала пухлая безжизненная рука.

— Риддл? — раздался голос профессора трансфигурации. Том вздрогнул и посмотрел на лестницу. — Подойди, — преподаватель позвал его жестом.

— Профессор Дамблдор? — слизеринец стал неуверенно подниматься по лестнице.

— Опасно бродить по коридорам в столь поздний час, Том, — Дамблдор стоял у тусклого фонаря, сложив руки замком.

— Да, профессор, — Том был спокоен, хотя говорил намеренно мягко. - Я просто... — посмотрел он на блестящую ступеньку. — Я был у директора, сэр... А потом хотел сам убедиться, — поднял он глаза, — правдивы ли слухи.

— Боюсь, что да, Том, — спокойно сказал Дамблдор. — Они правдивы.

— Насчет школы тоже? — голос слизеринца предательски дрожал. — У меня нет дома... Они не закроют теперь Хогвартс, правда, профессор? — при этих словах он посмотрел в глаза учителю.

— Я понимаю, Том, — вздохнул Дамблдор. — Но, боюсь, что у директора Диппета не окажется выбора. Не хочешь ли ты что-нибудь рассказать мне? — пристально посмотрел он на своего ученика.

— Нет, сэр, — ответил Риддл. — Ничего. — Профессор трансфигурации посмотрел на него пристальнее.

— Хорошо, ступай, — декан Гриффиндора кивнул и медленно пошел вниз.

В Большой галерее мерно горели только три факела. Том рассеянно осмотрел статую трехликого волшебника: когда-то они с Мирандой любили бродить здесь в выходные, ища Тайную комнату. Через некоторое время он вышел в подземный холл и остановился возле класса зельеварения. Несколько минут Том всматривался в узкую щель, обратившись в каменное изваяние. Главное, чтобы Рубеус не подчинился запретам выходить из гостиных. Впрочем, не должен. Том усмехнулся, услыхав, скрип отворяемой двери, и затем — хриплый шепот Рубеуса:

— Ну иди… Давай… Иди сюда, ко мне… Вот так… Теперь в коробку…

Пора! Риддл вышел из-за угла. Ему стал виден силуэт здоровенного парня, присевшего напротив открытой двери, у которой находился громадный ящик.

— Добрый вечер, Рубеус, — громко произнес Том. На душе было странное спокойствие, напоминавшее усталость от неизбежного.

Великан захлопнул дверь и выпрямился.

— Все кончено, Рубеус. — Риддл говорил мягко, пытаясь скрыть дрожь. — Я все о тебе расскажу. Ведь если нападения не прекратятся, школу закроют.

— Ты это что…

— Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе…

— Он никого не убивал! — закричал Рубеус, придавив спиной ящик. Из-за нее доносилось пощелкивание. Том скривился: паук наверняка слышал их разговор.

— Слушай, Рубеус. — Риддл подошел ближе. — Завтра приедут родители погибшей девочки. Самое меньшее, что Хогвартс может сделать для них, — убедить, что тварь, убившая их дочь, уничтожена…

— Это не он убил! — Голос парня громким эхом прокатился по темному коридору. — Он… нет, он никогда… он не может!

— Отойди в сторону, — приказал Риддл, вытаскивая палочку. - System Apperio!

Заклинание осветило подземелье яркой вспышкой. Дверь за спиной верзилы распахнулась с такой силой, что его отбросило к противоположной стене. Огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных черных ног и пара острых как бритвы жвал рванулось вперед. Спасаясь бегством, чудище перекатилось через Тома и помчалось по коридору.

— Arania Exemi! — Воскликнул Том.

Белый луч, словно выпущенный из катапульты камень, ударил по полу. Мимо. Том замахнулся снова, глядя на убегавшего Арагога, но не успел: великан вырвал палочку и, швырнув Тома на пол, дико заорал: «Не-е-е-т!»

— Беги, Арагог! — закричал Хагрид.

Том попытался поднять палочку, но не смог: удар великана оглушил его. Последним усилием воли он успел позвать на помощь. Рубеус затряс его сильнее, не замечая, что со стороны коридора подбегает профессор Раджан.