Свет люстры погас. Том ждал, когда это произойдет, и все же сам миг наступления темноты застал его врасплох. Синеватый луч осветил экран, на котором появился вид сумрачной площади. В центре горел громадный костер, и пламя, трепыхаясь на ветру, словно осыпало искрами зал. На трибуне выступал невысокий темноволосый человек с острым носом. Закутавшись в серый плащ, он напоминал сухопарого кузнечика. Том сразу узнал его по газетам: это был Йозеф Геббельс, министр пропаганды Рейха.

— … Studenten seid Träger, Vorkämpfer und Verfechter der jungen, revolutionären Idee dieses Staates gewesen…*

Несколько человек в серой форме бросили в костер стопку книг. Том не знал, в какое время суток происходило все, что он видел, но почему-то был уверен, что ночью. Иногда ему казалось, будто в той стране стояла вечная ночь.

— Ihr Studenten Euch das Recht nehmt, den geistigen Unflat in die Flammen hineinzuwerfen, dann müsst Ihr auch…

Книги горели по-разному. Некоторые пламя охватывало целиком, и они исчезали в громадной топке. У других загорались по нескольку страниц, и ветер трепал их, то раздувая, то сбавляя пламя. Третьи отлетали в сторону, и огонь затухал, уничтожив пару страниц. Они как будто спаслись от ужасной участи остальных, хотя Том знал, что потом их непременно бросят в тот же самый костер.

— … symbolische Handlung, — eine Handlung, die vor aller Welt dokumentieren soll: hier sinkt die geistige Grundlage der November…

Том не понимал этот отрывистый язык, но чувствовал в нем что-то опасное и злое. Он посмотрел на огромное серое здание и почувствовал, как сердце охватывает страх. Тысячи непрощаемых не хватит, чтобы остановить эту армаду. Тысячи "bombarda" не хватит, чтобы разрушить здание Рейхстага со зловещими куполами. А ведь следом за Вермахтом предстояло одолеть Черный орден СС, победить могущественных «Высших неизвестных», каждый из которых был сильнее десятка авроров, и только затем предстоял поединок с самим…

— Скорее, скорее! — в зал вбежал невысокий человек в форме. — В бомбоубежище! — Свет вспыхнул, на мгновение ослепив Тома. Сидевшие рядом люди повскакивали с красных бархатных кресел.

— Внимание, внимание! — заговорил сверху металлический голос. — Всем срочно спуститься в бомбоубежище! Воздушная тревога! Воздушная тревога!

Невдалеке слышался вой сирены — звук, к которому Том привык за последние две недели. Ребенок лет шести дергал за рукав маму, прося продолжение фильма. Том посмотрел на его желтый вельветовый пиджачок и вдруг подумал о том, как он спускался бы со своей мамой. Она, наверное, говорила бы что-то успокаивающее. Что-то вроде «не бойся, Том, все будет хорошо». Так, кажется, говорят все мамы. Или не так? Том едва не прыснул от смеха, представив, как высокая миссис Гринграсс ведет за руку перепуганную Эмилию в бомбоубежище.

Через пять минут Том сидел в бетонном помещении, слушая оглушительный грохот взрывов. Помимо Тома в бункере было еще человек двести. Одни сидели на каменном полу, другие теснились на железных нарах. Том снова поблагодарил небо за то, что пошел на пропагандистский фильм: в кинотеатрах, как правило, были входы в бомбоубежище.

— Расступитесь… Расступитесь… — двое санитаров втащили носилки с пожилым человеком, укрытым белой простыней.

— Зажигательные бомбы, — пожал плечами седой военный. — Такими Мадрид в свое время бомбили.

— Мы же не испанцы, твою мать! — громко фыркнул долговязый парень.

— Люфтваффе-то все равно, — стоически заметил седой офицер.

— Я всегда говорил: нельзя им доверять, стервецам, — Том обернулся. Рядом на нарах сидел старик с пьяными голубыми глазами. — Разве можно было доверять бошам? — покачал он головой.

«У него погибла внучка», — пробормотал внутри тонкий голос.

«Гриндевальду нет дела до его переживаний, — усмехнулся другой.— Почему тебя это должно волновать, Волдеморт?»

Поежившись, Том ущипнул себя за ладонь. Это был первый раз, когда он назвал себя Волдемортом. Тому нравился его псевдоним, но он никогда не обращался так к самому себе.

Примерно через час Том покинул бункер и медленно побрел в сторону Воксхолл-роуд. Знакомые кварталы стали неузнаваемыми. Целые дома перемешались с разбитыми остовами зданий. В прогалинах от попаданий бомб вилась алебастровая пыль и валялись груды обломков от кирпичей. Том никогда прежде не видел, как бомбежка расчищает гигантские пустыри. В отличие от других сирот, Том старался не лазить по развалинам: он слишком боялся покойников.

Однако на этот раз Том изменил привычкам: его внимание привлек серебряный портсигар, валявшийся рядом с убитым мужчиной в дорогом синем костюме. Преодолевая омерзение, Том подошел к трупу. Поморщившись, он схватив портсигар и стал рассматривать его крышку: на ней был изображен знак в виде пересекающих кругов и треугольников. Затем взгляд мальчика приметил нечто более интересное: из кармана трупа торчала волшебная палочка.

С минуту Том, как ошарашенный, смотрел на этот предмет. Затем осторожно двумя пальцами достал ее из кармана. Том хотел было пойти дальше, но не успел: сильный приступ рвоты согнул его пополам.

* * *

Том зевнул и, поежившись от сквозняка, встал с кровати. Вдалеке ухали взрывы и слышался шум складывающихся домов. Сегодня был хороший день: немцы бомбили Лондон вяло. Последние две ночи сироты провели в бомбоубежище, подстилая покрывала на кафельный пол. Утром Том едва дополз до кровати и, не раздеваясь, сладко проспал до позднего вечера.

— Слушай, а тот подонок с табаком так и не заплатил, — послышался из-за двери голос Генри Ойрена. — Неплохо бы его поучить уму-разуму.

— Точно? — Патрик посмотрел на приятеля. — Ладно, у кого есть бензин?

Голоса удалялись. Том надел жакет: в конце августа на улицах сильно сквозило. Мысли путались, и он стал осторожно красться по лестнице. Он помнил, что министерство не могло определить хозяина заклинания: оно может только узнать вспышку и, если очень повезет, определить волшебную палочку. В городе после бомбежек сделать то и другое было невероятно сложно. Том осторожно пошел за шайкой Патрика, иногда останавливаясь под фонарями или забегая в соседние переулки.

«Том, подумай… Неужели ты хочешь применить непрощаемые на людях?» — забормотал в голове тонкий голос.

«Ты трусиишь, Волдеморт?» — расхохотался другой. Том остановился и, посмотрев на Патрика, с ненавистью сжал кулаки.

Через десять минут компания подошла к киоску с табаком. Патрик остановился в отдалении. Генри стал расспрашивать продавца о чем-то. Прыткие Джеймс и Мартин, пригнувшись, полили бензином газеты, сигареты, открытки и побежали в сторону. Патрик швырнул зажженную тряпку, и киоск вспыхнул, как пакля. Генри оттолкнул хозяина и помчался прочь.

— Мерзавцы, мерзавцы! — в отчаянье кричал пухлый продавец. — Все пропало, сволочи! — Пламя разгоралось сильнее, и он бессильно метался вокруг киоска. Редкие прохожие останавливались, чтобы посмотреть на это зрелище.

— Imperio, — прошептал Том, направив чужую палочку на Патрика. Верзила остановился и ошарашенно осмотрелся. — Бегом вправо, — приказал Том.

Не понимая происходящего, Патрик побежал в сторону Воксхолл-Роуд. Том помчался за ним, направляя его в сторону руин, где он подобрал вчера портсигар. По дороге Том вспоминал о том, как Патрик руководил его побоями, из-за того, что на пальто Бренды кто-то насыпал стиральный порошок. Когда они подбежали к развалинам, Том снял заклинание. Патрик испуганно озирался по сторонам.

— Здравствуй, Патрик, — ласково улыбнулся Том.

— Кошак? — удивленно осмотрелся верзила. — Ты что здесь…

— У меня тот же вопрос, Патрик, — усмехнулся Том, хотя его голос предательски дрожал. — Мне кажется, что пришло время тебе ответить за мои унижения. - Не теряя даром времени, мальчик выхватил палочку и произнес первое, что пришло ему в голову:

— Crucio! — Его голос эхом отозвался в пустом переулке.

Патрик упал на землю, крича и причитая. Крик был настолько сильным, что Том всерьез испугался, как бы на вопли верзилы не прибежала полиция.

— Silentio! — Том применил оглушающее заклинание.

Крики стихли, но самого верзилу трясло и выворачивало. Том смотрел на него, разрываясь от противоречивых чувств. Одна его часть умоляла остановиться, а другая наслаждалась происходящим. Вторая взяла верх над первой, и Том не снимал проклятье целых десять минут.

— Я хочу, чтобы ты это запомнил, пес, — презрительно сплюнул Том, скривив губы в усмешке. — Я хочу, чтобы воспоминания об этом преследовали тебя, изводили тебя, как меня изводили воспоминания о твоих побоях.

Невдалеке завыла сирена противовоздушной обороны. Начинался налет, но Тому сейчас это было на руку.

— Настанет день, когда такие маглы, как ты, будут знать свое место, — спокойно сказал Том. — Но я же не могу допустить, чтобы ты втравил меня в неприятности, правда? Avada Kedavra! — воскликнул он, вспомнив, как Патрик толкнул его в оледенелую яму.

Зеленый луч осветил верзилу. Сначала в глазах Патрика мелькнуло ощущение предсмертного ужаса, затем они стали оловянными. Том быстро одернул палочку и тут понял, что он сотворил. Он только что убил человека, пусть даже и магла. Если об этом узнает министерство, его отправят в Азкабан.

— Что я наделал? — прошептал Том, глядя на труп. — Боже, что же я наделал? — повторил с ужасом он.

Эйфория прошла, и Том чувствовал только леденящий холод. Как он сможет жить теперь, зная, что он убийца? Вытерев палочку о край плаща, он бросил ее вместе с серебряным портсигаром в руины дома. Он больше не мог видеть этот переулок и труп — жизнь, отнятую им самим. Тело трясло как в лихорадке, и Том побежал, не чувствуя холодного ветра.

* * *

Утро первого сентября выдалось ненастным и промозглым. Из-за туч не было ночной бомбежки, что позволило впервые за последние дни поспать спокойно. Несмотря на это, Том прикорнул только под утро. Быстро вскочив, он посмотрел на мокрое окно и, прихватив собранный накануне чемодан, помчался на улицу.

Последние четыре дня в приюте прошли ужасно. Патрика нашли полицейские и привезли в приют через два дня после случившегося. Доктор Рочестер сразу констатировал гибель при бомбежке. В тот вечер Тома бил озноб, и он, казалось, был почти готов сам побежать с раскаянием в министерство. Поразмышляв на свежую голову, Том решил, что Патрик был отъявленной мразью. Это отчасти успокоило Тома, хотя засыпал он по-прежнему тяжело.

— Привет, Том! — Араминта Бурке помахала ему рукой из окна поезда. Том кивнул и зашел в купе, где сидели Рэндальф, Друэлла и Араминта.

— Вот мы и в сборе, — улыбнулся Лестрейндж.

— И заняли купе в самом центре, на зависть блохастым гриффиндорцам, — рассмеялась Друэлла.

Том слабо улыбнулся: после истории с Патриком приятели казались ему безнадежными детьми. Через минуту Том слушал рассказы о том, как Рэндальф все лето просидел дома, а Араминту, несмотря на войну, родители свозили на море.

— Видели? - Том протянул приятелям номер "Таймс". — Боши пытаются установить дальнобойные орудия для обстрела нашего побережья. — Неподвижная магловская фотография изображала полуразрушенный каменный собор, у которого столпились полукругом солдаты в касках. Рядом стояли, погруженные в беседу, два генерала с петлицами в виде дубовых листьев.

— Думаешь, Том, вторжение все-таки будет? — спросила Друэлла.

— Вряд ли Люфтваффе даром тратят на нас такой запас бомб, — Том пожал плечами и посмотрел в окно на раскисший от ливня луг.

«Ты не заслужил того, чтобы ехать в школу», — прошептал в голове детский голос.

«А заслужили маглы, которые хотят нам сделать больно?» — фыркнул насмешливый голос.

Тормоза заскрипели, и поезд резко затормозил на повороте у большого озера. Судя по звукам, с полок посыпались вещи. Неожиданно погасли лампы, и купе погрузилось в кромешную тьму.

— Всем оставаться на местах! — раздался сверху жесткий голос. — Соблюдайте спокойствие, поезд отправится при первой возможности.

— Понятно, воздушная тревога, — пояснил Том опешившим приятелям. — Вы сидите, а я узнаю, что происходит.

В коридоре в самом деле творилось необъяснимое. Возле окна стоял невероятно огромный парень, при виде которого Том, несмотря на высокий рост, почувствовал себя не выше корнуэльского пикси. Незнакомец был, по меньшей мере, десяти футов ростом, со спутанной копной чёрных волос. На его громадной ладони сидела мышь, в которую гигант тыкал палочкой. Несколько мальчиков и девочек с восторгом смотрели на представление.

— Вот она… Принцесса, так и назвал… — ухнул верзила, поглаживая мышку.

— Скормить бы ее лазилю, — рассмеялись проходившие райвенкловки. Том сразу узнал в них второкурсниц Сильвию Притчард и Мэллори Крейвуд.

— Шли бы вы отсюда, злюки, — крикнул с неприязнью великан.

Девочки расхохотались, но пошли дальше. Том также тихонько рассмеялся. Великан пристально посмотрел на него, всем видом выражая осуждение.

— Думаю, — заметил Том, когда поезд, наконец, рванул с места, — нам надо бы добиться создания в школе дуэльного клуба. Нас, — вздохнул он, — совершенно не учат защите от темных магов.

— И ты хочешь вот так пойти к Слагхорну или Диппету и сказать: давайте организуем клуб? — пробормотал Рэндальф.

— А почему бы и нет? — От волнения Том встал и начал расхаживать по купе. — Почему не попросить ввести для нас практику дуэлей?

Дождь усилился. Перед глазами замелькал вид задымленной товарной станции. Несколько путей были разорваны пополам, а перевернутые платформы корчились в огне. Пожарные заливали их из брандспойтов. Все как по команде прильнули лицами к стеклу. Сердце Тома снова охватила леденящая тревога. Если уже сейчас немцы так безнаказанно бомбят центр Англии, то поможет ли какой-то дуэльный клуб?

Войдя в Большой Зал, все заняли свои места. Спустя несколько минут профессор Дамблдор ввел первокурсников. Том рассеянно смотрел на закрытый тучами потолок, едва заметив, как малышка Натали Адамс отправилась в Райвенкло. Блэки аплодировали высокому темноволосому Ореону, который занял место рядом с Лукрецией. Список имен все мелькал, пока, наконец…

— Хагрид Рубеус! — провозгласил Дамблдор. Знакомый Тому гигант неуверенно вышел из шеренги и вразвалку прошел к Шляпе. Преподаватель трансфигурации ободряюще улыбнулся ему. Через мгновение Рубеус был отправлен в Гриффиндор и под бурные аплодисменты пошел к красному столу.

— К нам потянулись великаны... — издевательски протянула Эмилия. - Осталось еще привести в класс настоящего лося из леса!

— Они же тупые и злобные твари, — вздохнул Лестрейндж.

— Хорнби Оливия Полина!

Невысокая белокурая девочка выпорхнула к табурету. Легким движением руки она отбросила кудри и кокетливо надела шляпу. Хотя она старалась держаться уверенно, Том заметил в ее темно-карих глазах огоньки волнения.

— Слизерин! — воскликнула Шляпа. Оливия улыбнулась и пошла к зеленому столу. Том аплодировал ей вместе со всеми. Список снова замелькал, и он стал рассеянно рассматривать закрытый тучами потолок.

— Сприфингтон Миртл Аманда! — вызвал профессор Дамблдор уже немного охрипшим голосом.

Русая девочка в толстых очках неуверенно села на табурет. На лице у неё промелькнула недовольная гримаса. Шляпа думала, казалось, вечность, пока девочка испуганно рассматривала зал. В конце концов, Миртл отправилась в Райвенкло. Том улыбнулся, увидев, как Миранда и Джулия аплодируют ей.

— А теперь, — заметил Дамблдор, когда Элоиса Зейтлин заняла свое место за столом Хаффлпаффа, — мы продолжим распределение. — Том обернулся и только тут обратил внимание, что рядом стоит целая группа мальчиков и девочек.

— Аркон Мари! — воскликнул Дамблдор. — Светловолосая девочка лет четырнадцати вышла к подмосткам. — Слизерин… Третий курс! — Том радостно приветствовал новую однокурсницу.

— Беженцы, — пробормотала Араминта. Том присмотрелся и заметил, что большинство из них были одеты в поношенные мантии и стоптанные ботинки.

— Крашевская Веста! — продолжал Дамблдор. Высокая девочка с распущенными каштановыми волосами пошла к столу Райвенкло. Следом за ней остроносый темный мальчик Рауль Оливье отправился в Гриффиндор.

Том чувствовал, как его охватывает сонливость. Диппет говорил о темном Рейхе Гриндевальда и опасности вторжении. Возможно, будь Том первокурсником, он слушал бы директора, открыв рот. Но теперь… Наполняя желудок жареной картошкой, он думал о том, что Хогвартс стал последним островком безопасности в неспокойном мире.

— Я с детства занимаюсь рисованием и верховой ездой, — щебетала Оливия новым подругам, когда староста стала собирать первокурсников. - Обожаю верховые прогулки!

Том задумчиво посмотрел на ее хрупкое тело и выступающие из-под мантии тонкие, как спички, ножки. Непонятно почему он вдруг представил на них маленькие белые сапожки с длинными шпорами.

«Ей нравится делать больно», — подумал он, вообразив, как Оливия жестко вонзает их в лошадь.

«Она могла бы стать тебе отличной помощницей, Волдеморт», — усмехнулся, как обычно, второй голос.

У входа в Большой зал стояла обычная суета. Старосты напутствовали новичков, призывая не теряться по дороге. Том вспомнил, как два года назад он сам был таким же испуганным первогодкой и поморщился. Осмотревшись, он пошел вслед за ускользающими в тусклом свете факелов фигурами Рэндальфа и Друэллы.

* * *

После праздничного ужина слизеринцы уснули, как убитые. Исключением оказался Том: его снова настигла бессонница. В спальне было прохладно: от сквозняков не спасала даже пижама. Немного подумав, Том оделся и вышел из гостиной.

«Ты… как ты мог сделать это, Том?» — пробормотал в голове детский голос.

«Он этого заслужил», — фыркнул Том, вспоминая ужас в глазах Патрика.

«Если тебя поймают…» — пробормотал тонкий голос.

«Стало быть, ты просто боишься Азкабана? — усмехнулся противный голос.— Я считал тебя смелее, Волдеморт».

«Как же я устал, — вздохнул Том. — Заткнитесь вы… оба!»

Подойдя к двери, Том потянул на себя ручку и почувствовал резкий запах книжной пыли: мисс Лаймон не успела прибрать помещение за лето. Стараясь изо всех сил не чихнуть, мальчик открыл вход в Запретную секцию

— Salvio gexia, — прошептал он заклинание защиты, остановившись у стеллажа с буквой “F”. — Salvio gexia, — повторил он, закрыв проход с другой стороны. — Protectia Magnetium est, — Том обвел палочкой защитное поле, делая его сплошным. В серой кожаной обложке стояла книга об основателях Хогвартса. Том сразу открыл раздел о Салазаре Слизерине, в котором был выведен текст:

Том перевернув страницу. Сердце сильно стучало, но сейчас ему было важнее всего раскрыть тайну.

По слухам Тайную Комнату открывали в 1742 году, когда в Хогвартсе учился потомок Салазара Слизерина — Корвинус Гонт. Доказать факт открытия Тайной комнаты, однако, не удалось. Сам Слизерин незадолго до смерти говорил, что ее сумеет открыть его истинный наследник, который явится в Хогвартс примерно через тысячу лет него самого. Салазар Слизерин также утверждал, что этот наследник будет почти во всем напоминать его самого, включая манеру держать перо и форму патронуса**.

Полки поплыли перед глазами. Сходилось все: он пришел в Хогвартс через много веков после Слизерина, он умел говорить со змеями, он был левшой и, наконец, выпускал патронус в форме змеи. Быстро поставив книгу на место, Том почувствовал себя счастливым. Теперь он точно знал, что Тайная комната существует.