Глава 58 Накануне

Атмосфера в Хогвартсе накалялась. С каждым днём всё сложнее становилось терпеть Кэрроу. Они, наводя собственные порядки, не стеснялись «затягивать гайки».
Теперь день полагалось начинать, выстроившись в две длинные шеренги, лицом друг к другу, и склонив голову перед Черным Трио.
Впереди в развевающейся мантии шагал Снейп с каменным лицом. Его глаза казались провалами, проходами в ад. За ним легко семенили Алекто и её омерзительный братец. В этой мрачной пародии на шествие Короля-Солнца ученикам вменялось в обязанность изображать придворную свиту. Преподаватели ждали «восхождения на трон» навытяжку замерев за длинным учительским столом.
Трапезничать полагалось в молчании. На завтрак, обед и ужин отвадилось три четверти часа. В совокупности.
За завтраком следовали уроки.
Ряд предметов попросту вычеркнули из программы. А вот на «Маггловедение», которое Алекто вела лично, отводилось вдвое больше часов. Предмет сделали обязательным для всех. Преподавался он так, что не взвыть со скуки становилось с каждым уроком труднее.
Но «Маггловедение» казалось ярким и нежным цветочком по сравнению с «Защитой от Сил Зла», которое теперь гордо именовалось «Тёмными Искусствами». Алекто, хотя бы в силу специфики предмета, была вынуждена ограничиться теорией. В то время, как её братец позволял себе вволю попрактиковаться. На уроках пытали тех, кто получал взыскания в течение предыдущего дня. А поскольку взыскание теперь назначалось по всяким пустякам, учебный кабинет превратился в пыточную. Амикус Кэрроу просто обожал «Круциатус».
- Итак, - говорил он обычно тихим вкрадчивым голосом, пытаясь подрожать Темному Лорду. – Начнём урок?
Перед семикурсниками стояли их несчастные младшие товарищи, трясясь от страха.
- Вчера улов был не такой уж богатый; не то, что обычно, - сетовал учитель из ада. - Что ж? Тем хуже для них. Ведь вас меньше не становится, - хихикнул Кэрроу, довольный своей шуткой.
Даже слизеринцы морщились, не говоря уже о равенкловцах и гриффиндорцах.
София с жалостью покосилась на первокурсников. Мальчишки выглядели, как напуганные щенята.
- Ну-с? – прохаживался Амикус между рядами, теперь, видимо, взяв за образец профессора Снейпа. – Кто будет первым?
Краббэ поднял руку. София почувствовала острое желание придушить поганца.
Первокурсники совсем сникли.
- Пожалуйста, Винс, - одобрительно пригласил Кэрроу. - Кого пожелаете?
Выбор Краббэ пал не на малышей, а на гриффиндорца с шестого курса.
- Крусио! – прорычал Винсент.
У этого дебила куча заклинаний выходила убого. Но «пыточное» давалось легко, почти играючи.
Гриффиндорец повалился на пол, вопя, как оглашенный.
- Достаточно, - удовлетворенно потирал руки Кэрроу. – Кто следующий? Гойл? Отлично!
Гойл выбрал четверокурстницу и почти со сладострастием пытал хорошенькую равенкловку. И учитель, и ученик наслаждались невыносимым для большинства зрелищем.
София закрыла глаза и принялась считать воображаемых овец.
Один. Два. Три.
Крик достиг почти уровня ультразвука.
Четыре. Пять. Шесть.
Девушка вот-вот сорвёт горло. Удивительно, как она ещё не охрипла? А ведь Лонгбботомы вот так и сошли с ума. От невыносимой боли, которая не кончалась и не кончалась…
Семь. Восемь. Девять. Десять.
Да кончится это когда-нибудь?!
- Прекратите, - прокатился по аудитории мягкий девичий голос.
Все взгляды обратились к Джиневре Уизли.
– Прекратите немедленно. Гойл, ты жалкий трус. А ты, Кэрроу - шакал Волдеморта.
- Достаточно, Гойл, достаточно, - улыбнулся мистер Кэрроу. – Ставлю вам «превосходно». Двадцать баллов Слизерину. Уберите отсюда эту падаль, - перешагнув через распростёртую на полу девушку, мужчина подошёл ближе к рядам гриффиндорцев. - Не трудитесь садиться, мисс Уизли.
Джинни с вызовом взглянула на Пожирателя.
- Ваши родители неблагонадежны; ваши братья находятся в розыске, кажется? А Поттер является другом вашей семьи? Что ж? Я не удивляюсь, Джиневра вашему дурному воспитанию. Только непроходимый тупица может при мне называть Имя Того, Кого Называть Не Следует! Вы ответите за дерзость. Слизеринцам пока дадим отдохнуть, – Кэрроу остановился напротив ясноглазого паренька с карими очами. - Невиль?
Лонгботтом поднялся:
- Я не буду никого пытать, сэр.
- Что?
- Мои убеждения и принципы не позволяют пытать людей, сэр. Тем более, я не подниму руку на Джинни. Она мой друг. Если вы способны понять, что это такое, сэр.
- Вы осознаёте, что означает ваш отказ?
- Да, сэр, - не повышая голоса, проговорил Невиль. – Конечно, сэр.
- Крусио!
Амикус даже не вызвал Невиля из-за парты и тот повалился в узком проходе, грозя раскроить себе череп об острые углы столов или ступенек.
Пока юноша корчился под заклятием, отводили глаза даже слизеринцы. Невиль никогда не был столь популярен, как его знаменитые друзья. Парень создал себе стойкую репутацию тюхи-матюхи, но он был беззлобен и настоящих врагов не нажил.
- Энервейт!
Палочка вылетела из рук Амикуса Кэрроу и оказалась в руках рыжей гриффиндорки.
- Как ты смеешь?! – визгнул Пожиратель.
- Не двигайтесь, мистер Кэрроу, - ровным голосом потребовала Джинни. В карих глазах девушки застыла твёрдая решимость идти до конца. – Не заставляйте меня убивать вас.
- Предательница Крови, я сотру тебя в порошок! Раздавлю! Уничтожу! Дрянь…!
Колин Криви тем временем помогал Невилю подняться на ноги.
- Будешь умирать долго и мучительно! – обещал Амикус.
В класс, видимо привлеченный громкими криками, влетел Снейп, одним зорким взглядом вбирая в себя всю картину:
- Что здесь происходит? – вопросил он, складывая руки на груди
- Мне не нравится, чему здесь учат, господин директор, - заявила Джиневра Уизли. – Я заканчиваю обучение в вашей школе.
- И – я! – поддержал Криви.
- И я… - слабым голосом откликнулся Невиль.
- Отдай мою палочку, мерзавка! – орал Кэрроу. – Снейп! Остановите её!!! Слизеринцы, взять их! Взять! Взять! Хватайте, - орал Амикус.
- Мы вам что? – поинтересовался Забини. – Собаки?
- Господин Кэрроу путает, - покачал Нотт головой, - мы - чистокровные маги, а не охотничьи псы. По свисту на людей не бросаемся.
- Ты – пёс! - Топал Кэрроу на Теодора Нотта. – Пёс! Пёсий сын! Все, кто немедленно не поможет мне одолеть Предателей Крови – ответит! Верните мою палочку! Вы что? Оглохли?!
- И Джиневра Уизли, и Невиль Лонгбботом – чистокровные, - процедил Драко через зубы.
Он сидел, демонстративно вытянув скрещенные в лодыжках ноги.
- И – что?! – взвился Кэрроу.
- А то, мистер Кэрроу, что никто из слизеринцев не кинется убивать чистокровных, пусть и с враждебного факультета, по приказу полукровки.
- Как ты смеешь?!
- Почему «нет», мистер Кэрроу? - надменно выгнул дугой бровь юноша, став при этом похожим на Люциуса Малфоя, словно две капли воды.
- Стой, Уизли! Стой! Я приказываю тебе!!! СТОЙ!
Истошные вопли вызвали в классе смех. Даже Снейп откровенно ухмылялся, наблюдая за потугами патрона.
- Мистер Кэрроу, приношу соболезнования. Кажется, студентка вас обезоружила?
- Темный Лорд узнает о том, как ты, грязная скотина, стоял и смотрел и не делал ни-че-го! Он узнает, и тогда мы увидим, что Он скажет! Вы меня слышите?! – вопил Кэрроу.
- У меня нет выбора, господин Кэрроу, - с язвительной вежливостью констатировал бывший слизеринский декан. – Вы весьма громко кричите.
- Если ты немедленно не остановишь девчёнку…!
- То, полагаю, вы останетесь без вашей палочки?
В черных глазах зельевара светилась откровенная насмешка.
***
Джинни, Невиль и Криви в тот же день сбежали из Хогвартса. За обедом Снейп сидел за столом с задумчиво-отрешённым видом.
Он ждал?
«Чего вы ждёте, господин профессор?», - хотелось крикнуть Софии. – «Чего?!».
Что-то темное, похожее на воронку торнадо раскрутилось на полную катушку и теперь, извиваясь отвратительной гусеницей, приближалось. Приближалось неотвратимо, но так медленно… нестерпимо медленно!
Остались в прошлом походы в Хогсмёд, веселые студенческие пирушки, влюбленности, надежды на будущее. Будущего ни у кого из них не было.
Все жили ожиданием. Ожиданием худшего, ожиданием страшного. Ожиданием конца.

Когда на смерть идут - поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки…

Пока оно не грянет, так и будет тянуться эта бесконечная серая морось.
Драко пил. Много. Его не могли остановить запреты, не удерживали наказания.
- Что, принцесса Мракс? – ухмылялся он, после того, как достигал «кондиции». – Успела приготовить себе путь к отступлению? Кажется, Благословленный Поттер, Святой Поттер – положил на тебя глаз? Ты с ним уже трахалась? Трахалась, да?!
- Отвянь, Драко, – морщилась София. – Ты отвратителен.
- Ну, конечно, я – отвратителен! Я ж не Поттер… даже не Снейп. Я черт знает что такое. Сплошное недоразумение.
- Не надоело упиваться жалостью к себе любимому?
Драко смеялся, закидывая голову и заглядывая Софии в глаза:
- А разве я «упиваюсь»? Нет, Гринграсс. Мне плевать на то, что будет со мной. Но Поттеру я тебя не отдам. Только не этому проклятому мальчику «Я-Такой-Правильный»! Я скорее тебя убью.
Стоило хмелю выветриться, как Драко предпочитал не вспоминать сказанного.
- Ты действительно сможешь меня убить? – спросила София как-то раз, когда они гуляли после обеда.
Драко вскинул на неё глаза и криво ухмыльнулся:
- Дура ты, Гринграсс.
- Это «да, конечно, убью и глазом не моргну». Или - «Нет, что ты? Как можно?».
- София, разве я посмею убить племянницу Темного Лорда? – ухмыльнулся блондин и запустил в девушку снежком, слепленным из серого, успевшего осесть, снега. – Я для этого слишком «Малфой».
- Сволочь ты, а не Малфой!
- Ой! Какую ты мне новость-то сообщила…
В тот же вечер, опять наклюкавшись, Малфой, сделал попытку зажать её в общем коридоре. София пришла в ярость – она не терпела подобной «романтики».
- Пошел вон, Хорек! И даже не смей заводить свою любимую волынку насчёт Поттера!
Драко смеялся хриплым, сумасшедшим смехом. Его холодные глаза чем-то напоминали взгляд умирающего Добби. В нём отражались серые небеса и леденящее предчувствие смерти.
- Если я умру, а Поттер станет к тебе подкатывать, как долго ты будешь отшивать его, моя дорогая невеста?
- Ты выживешь, Драко. А Поттер женится на Уизли. И все мы будем жить долго и счастливо.
Драко устало уронил голову Софии на плечо:
- А ты будешь сажать цветы в Малфой-мэноре…Розы. Алые розы, - как моя мать. Хотя, нет, не розы… Ты станешь сажать лилии. Белые. И носить легкие платья. И у нас с тобой будет сын. Красивый мальчик, похожий на меня. Когда-нибудь он влюбится в дочку Поттера и я надеру ему задницу…
- Я тебе не позволю.
- Точно. Не позволишь. Мы будем ругаться до самого рассвета…
- И ты станешь обзывать меня «Гринграсс»! Как всегда.
- А ты меня – Хорьком…
Они тихо засмеялись.
- Да, все так и будет, - прищурился Драко и в голосе его слышалась тоска. - Если мы выживем. Если Поттер победит. Если Малфоев не казнят и не отправят в Азкабан…
- Драко…
- Ты не должна была возвращаться. Здесь нет будущего. Мне нечего тебе дать, София. У меня нет чистоты Поттера; нет его силы духа; его храбрости. Будь Поттер на моем месте, он никогда бы не позволил тебя пытать, отправлять в проклятые дома, похищать прямо у себя под носа. Он скорее бы сдох, чем лёг под Грейбэка! Он никогда бы не изменил тебе с сучкой Беллой. Он – не я. В этом всё дело. Поттер всегда выходил на пару метров вперёд. Вот останься ты с ним, в твоем будущем были бы эти пресловутые белые лилии!. А со мной - ждёт лишь Азкабан.
Это хуже «Крусио»! Представлять, как как он протягивает к тебе руки; как ты готова остаться с ним!
Драко со всей силы ударил кулаком в стену рядом с Софией, заставив её испуганно пискнуть от неожиданности.
- Я никогда бы не осталась с Поттером…
- Лгунья! Такая же лгунья, как Белла! Как моя мать!
- Я уважаю его. Потому что нельзя не уважать подобного человека. Но я не хочу сажать с ним лилии, Драко. И никогда не захочу. Если завтра тебя ждёт Азкабан, значит, я буду ждать тебя. Столько, сколько потребуется. А если придётся пойти туда за тобой…
Представив такую перспективу, София содрогнулась и замолкла.
Драко тяжело и коротко вздохнул:
- Гринграсс?
- Да?
- Я люблю тебя. Пусть моя любовь похожа на иссушающую пустыню. Я все равно тебя люблю. Как умею. Прости меня, ладно? За всё. Я кругом не прав и ничего уже не изменить. Но я не хотел так! Не хотел всего этого. Правда!
Он обнял её. С нежной горечью, страстно и в то же время почти по-братски.
Отвечать не имело смысла. Она и так уже всё сказала.
***
Паркинсон изо всех сил стараясь подлизаться к новому начальству. Краббэ и Гойл словно задались целью примкнуть к славе Кэрроу и примазаться к ней. Милисент затаилась, стараясь не показываться в общей гостиной.
Со всего их курса единственным, более или менее вменяемым, оставался Блейз Забини, но общаться с ним у Софии не было желания.
Гуляя в окрестностях Хогвартса, серого и словно вымершего, девушка часто размышляла. Если Волдеморт падёт, ей не простят их родственной связи и, в лучшем случае, отправят к магглам.
При этой мысли что-то слабо трепыхалось в груди, но…зачем ей к маггам? Её ничто не держит в том, другом, мире. Она слишком пропиталась этим.
Если Волдеморт одержит победу, то всё, что его окружает, будет похожим на то, чем обернулся Хогвартс: серая мгла, холод, пустота и ненависть. Темный Лорд, словно исполинский дементор, высосет из мира всю радость.
- Не боитесь замерзнуть, мисс Гринграсс? – услышала девушка глубокий голос профессора Снейпа. – В вашем положении не стоит сидеть на стылой земле.
Приняв протянутую ладонь, София позволила учителю помочь ей подняться.
- Не хотите прогуляться? – хмыкнул учитель.
- Моё общество будет вас раздражать, - отозвалась ученица.
- Не в малейшей степени, - заверил он её.
Какое-то время они шли рядом, поеживаясь от холода и не глядя друга на друга.
- Тёмный Лорд убьёт вас, - с тоской проговорила София, устремляя взгляд на серое озеро.
- Убьёт, - согласился зельевар. – Вас это как будто расстраивает? О! Это прямо-таки бальзам на мою израненную душу; реки меда на моё больное самолюбие. Могу я полюбопытствовать, из чего произрастает ваше горячее соболезнование?
И не глядя на директора, София знала, как иронично приподнимаются его брови.
- Я считаю это несправедливым!
- Если вас это успокоит, мисс, я знал, на что иду. Я взрослый человек и вполне готов принять ответственность за свои поступки.
- И вам не страшно?
В чёрных глазах мелькнула очередная язвительная искорка. И погасла, так и не разгоревшись.
- Вы хотите исповеди? Её не будет. Скажу только, что все мои страхи я давно похоронил, - София не знала, что отразилось на её лице и почему почти окаменевшие черты зельевара вдруг смягчились. – Забавно наблюдать такую сердечность у представительницы племени, славящегося своей бесчеловечностью.
- В семье не без урода, - пожала плечами София.
- Холодно, Астория. Вы замёрзли. Давайте возвращаться.
У входа их поджидала возмущенная, напуганная, взъерошенная МакГоногалл.
- Профессор, - проговорила она, - вы у курсе последней выходки господ Кэрроу?!
- Которой «из»? – прохладно осведомился директор.
- Они велели первокурсников, не отработавших сегодня свои провинности заковать в цепи в Главном Зале, и продержать так всю ночь. Неслыханно! У меня просто нет слов.
Гримаса, исказившая лицо зельевара, могла трактоваться по-разному:
- Я разберусь.
Позже в слизеринской гостиной Миллисент поведала Софии, что Майкла Корнера схватили при попытке освободить ребятишек.
- Поступок, конечно, героический, - покачал головой Блейз, и в его восточных, с персидским разрезом глазах промелькнул зловещий огонёк, - да только лучше бы Майлку заняться чем-нибудь другим. И для него самого, и для остальных тогда история закончилась бы быстрее. И к лучшему.
Дни тянулись, как жевательная резинка. Все ждали перемен, но перемен не было. Ходили упорные слухи, что кто-то проник в Гринготс, выкрал нечто ценное. Что именно, точно никто не знал.
Очередной визит бабули Мракс не стал для девушки неожиданностью. С собой ведьма принесла ту самую шкатулку, которую полгода назад София забрала из развалившегося дома.
- Гарри Поттер приближается к Хогвартсу, - прокомментировала Властелина. – Том хочет, чтобы крестраж находился здесь. Используя свою связь с мальчиком, он сделал всё возможное, чтобы тот не медлил с появлением.
- И где мне это спрятать?
- В Выручай-комнате. Ты не первая, кто воспользуется её магией. Как только Гарри появится в Хогвартсе, время будет исчисляться секундами. Том не станет медлить с уничтожением последних крестражей. Удостоверившись, что диадема попала в нужные руки, немедленно покинь Хогвартс. Можешь предупредить Драко. В пылу сражения слишком опасно находиться.
- Волдеморт станет драться с детьми?
- Здесь последний оплот Ордена Феникса, сердце мое. Падение Хогвартса ознаменует победу Мраксов над старым режимом.
- Не ты ли сама говорила, что с лордом Волдемортом необходимо покончить?
- София, твоя забота – вовремя слинять и не попасть под удар, ясно? – резким, каркающим голосом, проговорила старая ведьма. – Остальное - не твоё дело.
Властелина редко так «каркала». Обычно её голос, несмотря на хрипотцу и низкий тембр, услаждал слух. Но сейчас ведьма тоже боялась. Ожидание действовало даже на эту даму, словно сотканную из Тьмы.
Что же говорить о людях из плоти и крови?
София наткнулась на Драко у входа в подземелья Слизерина. Он поджидал её, привалившись плечом к стене и исподлобья наблюдая за пустующей лестницей. Заслышав легкие и остро звучащие девичьи шаги, Малфой соизволил отлепиться от стены и двинуться Софии навстречу.
- Ты в курсе, который час?
- В дневные часы Властелина предпочитает не появляться. Поёдем с гостиную. Здесь холодно, - взяла жениха за руку девушка.
Ладонь его была ледяной и влажной.
- Ты знаешь, где находится Выручая-комната? – спросила она.
- Конечно.
- Мне нужно кое-что там спрятать.
- Я провожу тебя,- кивнул Малфой
Они вместе надели диадему Кандиды на её скульптурное изображение перед тем, как покинуть зачарованное место. В комнате было тихо, пыльно и захламлено. Уютом и порядком тут и не пахло.
- Странное место, - поежилась София.
Драко скинул с себя мантию и закутал в неё девушку. Его руки ласково касались её плеч. Почти нежно.
София закусила губу. Сердце её билось быстро-быстро, как птичка, машущая крылашками, пытаясь взлететь.
- Драко я должна тебе сказать…
- Да?
- Я беременна.
После короткой паузы София услышала его мягкий, словно пенящийся, смех.
-Я понимаю, что это несвоевременно, но…
- Несвоевременно?! Да нет же, глупая дурочка, очень даже вовремя! Теперь, даже если всё кончится хуже некуда, даже если нас с отцом заберут в Азкабан…
- Драко, они не посмеют! Ты ни в чем не виноват!
Он накрыл ладонью губы девушки, призывая к молчанию.
- По нашим магическим законам, если у волшебника есть ребёнок, его не лишают имущества, ведь младенец ни в чем не повинен. Род Малфоев не прервется! И вам с матерью не придётся нищенствовать.
Глаза Софии обожгло вскипающими слезами:
- Драко! Не нужно говорить об этом… Да и всегда есть вероятность, что выиграет Темный Лорд.
Драко положил ладонь девушке на живот, словно прислушиваясь к зарождающейся в её теле жизни.
На его губах расцвела нежная улыбка:
- Нам нужно сделать всё, что бы у нас было будущее. Мы должны выжить. Ради нашего малыша. Твоя жизнь – залог его жизни. Ты должна беречь себя, любовь моя. Клянусь! – тебе никогда больше не придётся больше меня упрекать ни в чём.
- Неужели ты даже пить бросишь, Малфой? Алкоголизм лишит тебя будущего вернее, чем это могут сделать Сам-Знаешь-Кто и Орден Феникса вместе взятые!
Малфой запустил руку в свои светлые волосы, ероша их:
- Я постараюсь…я, правда, буду стараться. Просто когда я пью, мне не так тошно. А трезвый я почти беспрестанно думаю. Об отце, которого Белла оставила отдуваться за меня дома, после твоего побега. Меня она из дома вытащила не спросясь, словно я бесчувственное полено, а не человек. О самой Белле, просидевшей в Азкабане лучшие годы жизни. О мертвом дяде Сириусе, которого я и не видел толком никогда – только на колдографиях. Даже о дяде Регулусе, о судьбе которого мы так ничего толком и не знаем. О тёте Андромеде, о Нимфадоре, приговоренной теткой к смерти за то, чья она дочь и чья жена. Белла знать её не хочет. Для неё Нимфадора просто ещё одна грязнокровка; позор, несмываемое пятно. А мне иногда хотелось бы узнать её ближе. Потому что это наше, семейное, «пятно». Хотя, как подумаю о том, что её сын может стать оборотнем; таким же волком, как Фенрир, - Драко передёрнуло от отвращения. - А потом мои мысли возвращаются к Поттеру. Всегда – к Поттеру. Не помню, говорил ли я тебе о том, что при нашей встрече предложил ему дружбу, протянул руку, а Поттер грубо меня оттолкнул, высмеял. И предпочёл Уизли. Нищеброда, вечно ущербного закомплексованного «младшего» братика.
Отец рассказывал мне о его папаше, Джеймсе. Поттеры, они все такие – высокомерные и уверенные в своей правоте, - Драко тряхнул волосами, отгоняя от себя неприятные мысли. – Я всегда соревновался с ним. Избранный! – выплюнул Драко последнее слово. – Шрамоголовый! Ему всё сходило с рук. Дамблдоровскому любимчику. Так же, как когда-то многое сходило с рук его папаше, добровольно назвавшемуся «мародёром».
Отец всегда утверждал, что если бы не грязнокровка Эванс, которую, кроме как в нечистой крови на деле упрекнуть было не в чем, Джеймс Поттер так и остался бы в памяти людей, как отъявленный хулиган и бездельник. Смерть сделала его героем. А жил он хреново.
Но в последнее время моя ненависть к фамилии «Поттер» заметно уменьшилась. Дамблдор, старый интриган, растил его, наблюдая, как за тыквой под колпаком – когда созреет и её можно будет принести к столу.
Жертва. Вот кто Поттер для них – Волдеморта, Дамблдора, Снейпа…
- Нет, Драко. Снейп защищает не Мальчика-Который-Выжил. Он защищает сына Лили Эванс. И он будет защищать именно его, а не знамя, не идею. Но по иронии судьбы из всех людей, которые были в судьбе Гарри, именно Снейпа он ненавидит больше всего.
Малфой невесело хмыкнул. Его рука потянулась к руке Софии и их пальцы переплелись
- Я не буду больше пить. И мы должны пожениться как можно скорее. Я напишу отцу.
София кивнула:
- Хорошо.
Губы Драко были мягкими и теплыми.
- Спокойной ночи, любовь моя.
- Спокойной ночи.