Глава 29 Дом призраков

Ванная впечатляла со знаком минус. Купаться в ней было равносильно самоубийству. Мало того, что отсутствовал всякий намёк на отопление, так ещё задувало со всех щелей, а оных насчитывалось немалое количество.
Кое-как приведя себя в порядок, замерзшая и злая, София, вернувшись в спальню, споткнулась о взгляд Волдеморта.
- Доброго утра, - милостиво снизошёл до кивка великий родственник.
- Д…доброго, - запинаясь, отозвалась девушка. – Не ожидала, что…
- Не важно, - отмахнулся Тёмный Лорд. – Предлагаю не тратить время на пустопорожнюю вежливость. У меня к тебе, София, условно говоря, деловое предложение.
- Почему – условно? – подивилась девушка.
- Потому что предложение подразумевает возможность отказаться, которой у тебя не будет, - Тёмный Лорд неприятно хрустнул пальцами. - Я уже отмечал, что недоволен результатами твоего обучения в Хогвартсе. Кстати, ты в курсе, что в своё время, как и профессор Снейп, я горел желание преподавать ЗОТС? Однако старый дальновидный пердун мне отказал - мои методы обучения, как ты вчера могла заметить, много жёстче, чем беседы со вкусом лимонных долек. Но вернёмся к нашему делу. Тебе предстоит отправиться в Исландию - островное государство в северной части атлантического океана…
- Я знаю, где находится Исландия, дядя, - раздраженно перебила девушка.
- Там на одном из островов есть довольно запущенный дом, построенный ещё в начале прошлого столетия сквайром Магнусом Даггсоном. Самым, что ни на есть, маггловским магглом. Его отец скопил капитал на одной из судоверфей, сын капитал умножил, выгодно женившись на девице не первой свежести, зато с богатым приданным. Приобретя небольшой клочок земли, Магнус, выписав знаменитого по тем временам архитектора из Европы, выстроил для себя дом, окружил его дорогим парком с разбитыми террасами, статуями и многочисленными пышными розами. Обнёс всё это кованой оградой и собрался, как говорится, жить долго и счастливо. Мебель выписывалась из Парижа, шелка из Китая, лобстеры… будь я проклят, если знаю, откуда богачи выписывают себе лобстеров. Однако наследников у Магнуса Даггсона не было. Зато у его жены была сестра, то ли нагулявшая ребенка, то ли рано овдовевшая, история умалчивает. Факт – ребёнок у неё был, а мужа – нет. Мальчик приглянулся богатым родственникам. При наличии хорошего финансирования отобрать ребёнка у матери в любые времена не проблема. Спустя полгода после поданного иска семейство обзавелось отличным пятилетним мальчуганом. А спустя ещё полтора года господин Магнус Даггсон, возвращаясь домой во время прилива, не справился с управлением. Машина угодила прямиком в топи. Мужчина выбрался. Мальчик нет. Его родная мать, жившая при доме то ли приживалкой, то ли компаньонкой (кто там заменяет богатым магглам домашних эльфов?) утонула спустя несколько дней. Пыталась ли она отыскать своего малыша или попросту утопилась, никто разбирать не стал.
Волдеморт был отличным рассказчиком и умел держать внимание. София слушала, словно завороженная.
- Супруги, их прислуга, даже собаки, проживающие в доме, погибли спустя год при невыясненных обстоятельствах. Не прошло и двадцати лет, как маленькое селение рядом с тем местом обезлюдело. Потянулись сплетни, что земля проклята.
- И что из этого? – нахмурилась София. – Какое отношение вся эта история имеет ко мне?
- Твой дар позволяет повелевать мертвыми, - заметил Волдеморт. - Вот отправишься туда и покомандуешь.
- Дядя! – взмолилась София. – Дар даром, но чтобы справляться с монстрами, необходимы знания! Я не смогу…!
- Если Властелина права, то ты справишься, - холодно отрезал Темный Лорд. – А если нет, то ты мне не нужна. Следовательно, можешь умирать, сколько хочешь.
- Пожалуйста! - протянула к нему руки девушка. – Пожалуйста, не поступайте так со мной!
- Никогда ничего ни у кого не проси. И никто не посмеет унизить тебя отказом.
Мир стал неясным, размытым – это на глаза набежали слёзы. Да, просить, биться в истерике, валяться в ногах бесполезно. Это существо холодно ко всему. Одинаково ко всем беспощадно.
София думала, что отправиться на задание придётся вечером, а может быть, если повезет, то и через пару недель. Она едва успела заметить, как Тёмный Лорд выбросил вперед палочку, увидеть, как его губы произносят заклинание.
Мир покачнулся.
***
Когда мир снова встал на место, София оказалась за тридевять земель. Правда, ни царств, ни государств её не окружало. В разбитое окно тянуло сквозняком. Пахло плесенью, сыростью, затхлостью и тленом. По полу густым пушистым ворохом проросла пыль, кое-где на ней виднелись следы от острых коготков. Сверху, с потолка, спускалась затянутая паутиной люстра, щеголяющая разбитыми хрустальными рожками. На окнах болтались некогда пышные, но успевшие давно истлеть бархатные занавеси. Их первоначальный цвет даже угадать было невозможно. В засиженные мухами окна свет пасмурного дня едва пробивался. Везде царила полумгла.
Почти в каждой комнате были часы: висели на стенах, стояли на полу, полках, каминах, подзеркальниках. Замершие стрелки показывали половину четвертого.
За господской половиной дома тянулся коридор, ведущий в служебные помещения: кухню, прачечную, кладовки, где на проржавевших крюках продолжали свисать давно истлевшие туши.
На кухонном столе стояла затянутая коричневой грязью чашка, словно кто-то так и не успел её допить. В раковине плавала алая муть. Запах витал соответствующий. Зажав нос, София поспешила выйти.
Вернувшись в гостиную, девушка заставила себя подняться по лестнице, ведущей в коридор на втором этаже, выполненный в виде длинного балкона. С одной стороны истлевших половиц тянулась стена, завешенная картинами; с другой – деревянный бордюр. Портреты чередовались с дверями. За дверями таились маленькие, тесные комнатки.
Пока дом безмолвствовал. Скорее всего, до наступления темноты следовало запастись терпением. И, по возможности, свечами.
Вернувшись на кухню, девушка принялась шарить по полкам, игнорируя мерзкий запах и налипающую на пальцы паутину. Усилия увенчались успехом, удалось отыскалось несколько свечей. Хотя, если хорошенько подумать, на что ей свечи? Ведь есть Люмос. Просто необходимо чем-то заняться, пока минуты складываются в часы ожидания.
Софии никогда в жизни не было так страшно. То, что ждало её, было частью ада - иррациональное, необъяснимое, непредсказуемое. Авада Кедавра тут бессильна. Ожидание выматывало. Час за часом ничего не менялось. Всё так же недвижимо лежала пыль, тускло мерцали зеркала, стояли часы.
Наконец в дверь постучали.
***
София стояла, с силой сжимая перила, и расширенными от ужаса глазами смотрела, как сотрясается дверь под ударами пустоты. Сердце билось, словно попавшая в силок птичка-невеличка.
Девушка изо всех сил старалась сдерживать дыхание. Затихнув, словно трусливый зайчишка, притаившийся под кустом от злого волка, она отчаянно надеялась, что зловещий стук вот-вот оборвется. Но когда стихли удары, заголосили канализационные трубы. Казалось, чья-то рука разом открыла все краны и завоздушенная добрую сотню лет система освобождалась, выдыхая из себя скопившиеся нечистоты.
В голове издевательски зазвучали строки Маяковского:
«А вы ноктюрн сыграть смогли бы
На флейте водосточных труб?»...
Впрочем, только безумец мог бы назвать какофонию звуков ноктюрном.
- Силенцео!
Возмущённо булькнув, дом заткнулся.
Наступившая тишина казалась более зловещей, чем недавний истошный вой. Дом злился и готовился к новой атаке. С каким-то извращенным любопытством девушка ждала, что же он предпримет дальше? Ждать пришлось недолго.
Широко распахнулись окна, одно за другим. Ворвавшийся ледяной ветер развеял наложенные Софией чары молчания, и сквозняки завыли, словно звери. Когда сверху упала одна из массивных цепей, удерживающих тяжелую громоздкую люстру, девушка поняла – дом перестал просто пугать. В следующее мгновение картины и светильники со свистом полетели со стен, будто невидимая рука срывала их в ярости, бросала на пол, разбивала, крошила в мелкие щепки.
Послышался звук шагов. Сначала в одной стороне, потом - в другой. На втором этаже забегало множество маленьких ног. С громким тиканьем пошли все часы, трезвоня со всех сторон на разные лады.
Сначала София приняла это за игру светотени.
У лестницы стояла девочка в платьице, похожем на наряд Мальвины. Из-под юбочки выглядывали кружевные панталончики. На голове красовался огромный старомодный бант. Когда-то бант был белым, но теперь выглядел так, как и полагается выглядеть тряпкам, тлевшим в земле больше полувека.
Девочка подняла лицо.
Одна его половина оказалась обезображена: глазное яблоко висело на отвратительных белых ниточках, из развороченного рта торчали обнаженные зубы. Вторая половина была по-прежнему красива: округлая щечка, мягкий изгиб совершенных губ.
Изуродованный труп, рыча, кинулся на непрошенную гостью.
- Левиоса! – отшвырнула София инфернала и бегом поднялась по лестнице, увёртываясь от падающих картин.
Вбежав в одну из комнат, она заперла за собой дверь. Взгляд метнулся по сторонам: лавка под окном, стол, заваленный чем-то, подозрительно напоминающим птичьи перья, кровать, закрытая облезлым полуистлевшим балдахином, колышущимся под порывами сквозняка.
Или не сквозняка?
Равномерный скрип пружин…
В прорехе ткани мелькнули полуразложившиеся, посеревшие, раздувшиеся тела утопленников, совокупляющиеся друг с другом с механической монотонностью. Пружины скрипели.
София потянула за дверную ручку и с ужасом поняла, что та не поддаётся. Дернула ещё раз. Ещё! Ещё! Безрезультатно.
Кольца балдахина съехали в сторону…
При жизни, возможно, любовники были даже стройны и привлекательны. Но сейчас при взгляде на них невозможно было удержаться от тошноты. Переплетённые тела, словно чудовищный краб, поднявшись на вывернутые под неестественным углом конечности, поползли к Софии. Колыхались раздутые животы и груди, белые, как жабье брюшко.
- Алохомора! – завопила девушка.
Дверь сорвало с петель. Но между Софией и лестницей стояло с десяток инферналов. Белых, с отрешенными лицами, с залитой чернотой глазами.
– Бомбарда!
Вверх полетели щепки, штукатурка. В облаке пыли призрачные фигуры словно растворились.
София кинулась к выходу.
На пороге она снова наткнулась на препятствие, пронзительно, отчаянно закричав, как попавшая в силок птица.
- Тише, Гринграсс! – зашипел над ухом знакомый голос. – Тише!
- Малфой?! - Тело девушки обмякло в удерживающих её руках. - Это действительно ты? - Девушка судорожно вцепилась в рукава хорьковской мантии. – Малфой, ты здесь? Какое чудо!
- Вот уж не думал дожить до того, воистину светлого, момента, когда одно моё появление приравнивается к чудесам. Гринграсс! - злобно прошипел он. - Ты же меня сейчас задушишь!
- Нужно срочно выбираться отсюда! Как удрать с этого проклятого острова?!
Блондин, сжав ладонями её кисти, попытался ослабить судорожную хватку обезумевшей от страха девушки.
- Нет! Не оставляй меня одну! Не уходи!
Тяжело вздохнув, Малфой перестал сопротивляться, терпеливо дожидаясь, когда истерика сойдёт на нет.
София забыла о гордости, о чувстве собственного достоинства, о былой вражде и неприязни. Она страшилась только одного: вдруг Малфой исчезнет так же внезапно, как появился? Сейчас София была согласна на всё, лишь бы не оставаться в одиночестве.
Нервы девушки, которые, точно струны, натягивались в течение полугода, сдали и теперь искрили. София вплотную подошла к грани, за которой человека стережёт помешательство.
- Там действительно страшно, Драко… - всхлипнула София, опуская голову.
- Я уже и Драко? Хорёк на сегодня отменяется? – Окинув сумеречный дом быстрым взглядом, Малфой поджал губы. – Думаю, ты не преувеличиваешь. Там действительно страшно.
- Ты не…?
- Я не уйду! Хватит уже об этом!
- Что будем делать? – уныло спросила девушка, стараясь правиться с непроизвольными всхлипываниями.
- Выполнять задание Лорда. Есть какие-нибудь идеи?
София помотала головой.
- Дядя сказал, что я должна справиться с мертвецами, а я не знаю, как это сделать.
- Темный Лорд велел тебе уничтожить мертвецов? – ухмыльнулся Малфой. – Он покривил душой. Тут не мертвецы, а демоны. А убить демонов можно только огнём. На счёт три – Адеско Файр!
София дрожала. Ветер задувал сильней с каждым порывом, раскачивая деревья.
- Раз…
Темные воронки убыстряли вращение. Холод обступал со всех сторон.
- Два.
Кап. Кап. Кап... где-то далеко озеро, полное темных вод. Озеро без дна. Без движения. Неподвижное и мертвое.
- Три!
Не выбраться. Остаётся только тонуть.
- Адеско Файр! – прокричали они одновременно, посылая негасимое пламя в проклятый дом.
Через несколько секунд пламя охватило строение. София и Драко, стоя плечом к плечу, любовались на исполинский костер. Огненные языки красиво плясали, к небу устремлялась гигантская черная тень – едкий дым.
Зрелище завораживало.
- Малфой?
- Теперь, когда злыдни уничтожены, мы вернулись к исходным позициям? Предвижу, что скоро я снова стану Хорьком.
- Почем ты пришёл за мной, Малфой?
- Подумал, что это должно произвести на тебя хорошее впечатление и улучшить наши отношения.
- Я серьёзно.
- И я – серьёзно.
София вглядывалась в тонкие, почти нежные черты юношеского лица. Ей вспоминался очередной стих, на сей раз цветаевский. Строки удивительно точно накладывались на образ юного Малфоя.

Безмолвен рот его, углами вниз
Мучительно великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза – прекрасно-бесполезны! –
Под крыльями раскинутых бровей -
Две бездны…
- Спасибо, Драко.

- Пожалуйста. Предлагаю отметить наше временное перемирие.
Блондин вытащил из внутреннего кармана серебряную фляжку.
- Малфой, опять алкоголь?! – возмутилась София.
Драко засмеялся:
- Ну, конечно! Теперь, когда всё островное Зло безвозвратно ушло к Свету, можно проявлять характер. Теперь ты уже не станешь висеть у меня на шее с криками: «Драко, ты чудо!» Теперь я снова «Малфой»?
Отсалютовав фляжкой, Драко жадно, чуть ли не захлебываясь, отпил несколько глотков.
- У тебя серьёзные проблемы, - осуждающе покачала головой девушка.
- Точно, Гринграсс. У меня серьёзные проблемы. Но не с алкоголем, а с тобой. Твой рептилии подобный дядюшка превратил мою жизнь в ад. Я даже сдохнуть не могу, потому что есть мать, на которой он отыграется. Я связан по руками и ногам, я вынужден мириться с тем, что придётся на тебе жениться. Я послушный мальчик, я мирюсь. Алкоголь помогает мне мириться более качественно. Может, выпьёшь со мной, Астория?
Пойло обдирало горло. На вкус, как жидкий огонь, голова у Софии с одного глотка пошла кругом.
Наверное, она запьянела. Иначе с чего вдруг захотелось подойти к Малфою и запустить руки в его светлые волосы, похожие на лунную паутину? Откуда в её сердце это чувство, похожее на жалость?
Они на одной стороне. Две жертвы одного непреодолимого обстоятельства. Связанные крепко, намертво, не любовью, так ненавистью.
- Нам пора возвращаться, – сказала София.
- Как скажешь, - безлико отозвался Малфой.