Глава 7 Дядюшка Томми

Под ногами хрустели сухие хвойные иглы. Прислушиваясь к звуку, девушка старалась не думать о том, что позади неё шагает Скабиор. После предупреждения Долохова, УпС вёл себя паинькой, не позволяя ничего лишнего. Если только бросал насмешливые взгляды исподлобья? Да взгляды в криминал не припишешь.
Угрожающее, пока ещё отдалённое рычание, привлекало внимание.
- Разве в Девоншире водятся волки? – София старалась не показывать страха. – Я слышала вой.
- Волки не представляют опасности для волшебников, - отмахнулся Долохов.
- Точно, не представляют, - воспользовавшись тем, что девушка обернулась на его голос, Скабиор скроил пакостную мину. – Только это не волки.
- Закрой пасть, если не хочешь, чтобы я пересчитал тебе зубы маггловким способом, - Долохов подхватил девушку под локоть и почти волоком потащил вперед. - Секретсардэ!
Из палочки вырвался серебристый свет, материализовавший подъездную аллею, усыпанную гравием, что выводила прямиком к старому дому, увитому плющом - двухэтажному подслеповатому коттеджу с узкими окнами и потемневшей от времени черепичной крышей. Входная дверь, утопленная в толстых стенах, узкая, тяжелая и массивная, с трудом поддалась.
Миновав тускло освещённый коридор, все трое вошли в комнату, где за длинным дубовым столом тянулся ряд пустых стульев.
За столом их поджидал «дядюшка» Волдеморт.
С первого взгляда он напоминал статую с живыми глазами и пронизывающим насквозь взглядом. Вместо лица – мертвый оскал черепа с провалившися носом. В зрачках - адское пламя. Но руки, спокойно лежащие на столешнице, сохранили былую красоту. Гибкие, длинные пальцы, не знавшие физического труда, вполне могли бы принадлежать красивой женщине.
- Оставьте нас одних, – приказал Лорд своим людям.
София, стремясь скрыть охватившее её волнение, уделила пристальное внимание нехитрому узору из медальонов на ковре.
- Твоё имя означает «мудрость». Оно соответствует моим ожиданиям?
Девушка молчала. «Да», - прозвучит как бахвальство; «нет» и вовсе глупо.
– Что ж, София, добро пожаловать в наш тесный круг, – похожая на остов кисть высвободилась из длинного безразмерного балахона, указывая на стул. – Садись. Боишься меня? - шелестел Волдеморт.
София замотала головой в знак отрицания.
- Почему, в таком случае, не смотришь?
Пауза. Не слишком длительная, но тягостная.
- Как ты относишься к играм? К играм без правил? - вежливо поинтересовался «голос».
- Простите? – непонимающе нахмурилась София.
- Повторить вопрос? – с насмешливой услужливостью откликнулся Волдеморт.
- Как я отношусь к играм без правил? – она нервно облизнула губы. – Без правил нет игры.
- Я переформулирую вопрос: как ты относишься к игре с высокими ставками, когда на кону стоит либо жизнь, либо смерть?
- Педпочитаю не играть.
- Жаль. Я надеялся на другой ответ. Играть ведь все равно придётся. Хочу тебя кое с кем познакомить.
Через одну из боковых арок в комнату вползала огромная змея, неторопливо перетаскивая тяжелое чешуйчатое тело через порог. Она повернула к девушке треугольную морду. Из пасти то исчезал, то вновь показывался раздвоенный язык.
- Говоришь на змееязе? – поинтересовался Тёмный Лорд.
- Кажется, я могу его понимать, - не очень уверенно ответила девушка.
Змея зашипела: «Прикажите убить, хозяин?».
- Нет, Нагайна. Девочка часть нашего «змеиного гнезда».
Нагайна подползла к Темному Лорду; всползла на спинку стула, обвивая её, точно живая гирлянда, положила голову колдуну на плечо.
- Убьешь лишь в том случае, если она посмеет предать, - погладил Волдеморт выпирающие, вывернутые рептильи ноздри.
Девушка почувствовала, как сжимается сердце:
- Чего вы от меня хотите? Чтобы я вступила в ваш закрытый клуб?
- Рабов я создал достаточно. Ты нужна мне в другом качестве, - Тёмный Лорд насмешливо глянул исподлобья, – Астория Гринграсс.
- Могу я хотя бы рассчитывать на то, что вы не станете меня пытать, кидать в подземелья?
- Если будешь хорошей девочкой – не стану, – пообещал «Великий и Ужасный».
- Быть «хорошей девочкой», значит, нести ваши идеи в массы? Становиться Пожирателем Смерти? Убивать Мальчика-Который-Выжил?
- Ну какой из тебя «упивающийся»? Пародия и то – жалкая. Я хочу, чтобы однажды ты подарила мне новый мир. Но вот если нарушишь мои планы, тогда… тогда будешь завидовать мертвым.
София сжалась, чувствуя себя серым воробушком.
- Что я должна делать, чтобы не нарушать ваших планов?
- Родить ребёнка. Найти ему богатого, красивого и чистокроврно отца.
- Я здесь для того, чтобы родить ребёнка? – в недоумении захлопала густыми ресницами девушка.
- Не сейчас конечно, - «мило» улыбнулась змееподобная тварь. – Но, может быть, такая миссия тебе не по душе? Может быть, ты рвешься в бой? Хочешь стать «ночной амазонкой», как моя дорогая Белла?
- Нет, - поспешно отозвалась София.
- Ты, наверное, очень нервничала перед встречей со мной?
- Не очень.
- Правильно. Я далеко не такой страшный маньяк, каким меня описала госпожа англичанка. Могу тебя заверить, что бы не утверждали, я никогда не получал удовольствия от убийства. Это злая необходимость. Убивать, конечно же, приходилось. Иногда цель оправдывает средства. Хэпзибу Смит, например, я убил, чтобы заполучить Чашу Пенелопы Хаффлпафф. Лили Поттер… – Волдеморт поскоблил острым, прозрачным, похожим на стекло, ногтем, столешницу. – Лили Эванс, «Поттер» к ней так и не пристало, убивать было тяжело. Я не хотел этого. Удивительная была девочка. С яркими волосами; с глазами пронзительными, как сама нежность. Мой несчастный Северус и Огненная Роза могли бы стать прекрасной парой. То был бы союз духовности и рациональности; чувствительности и бесчувствия; огня и льда; чистоты и тьмы. Союз весьма занимательный с любой точки зрения. Только жизнь, в отличие от смерти, несовершенна и идеалов не терпит. Всё, что осталось от чувств грифиндорской красавицы к слизеринскому принцу-полукровке - серебряный патронус, трепетная лань.
- Вы говорите о ней с сожалением. Раскаиваетесь, что убили её?
- Смерть Эванс отняла у меня не меньше, чем у Снейпа. Слабая ведьма, наивная до зелени, почти ребенок, уделала меня, одного из самых могущественных и опытных магов так, как Дамблдору и не снилось. Вся многомудрая, затейливая, долгосплетаемая Тьма потерпела поражение. Что ещё добавить? Никто из умерших не страдал той ночью. Страдание - удел живых, «Авада Кедавра» милосердна. Однако, - взглянув на часы, поднялся Том Реддл, - я заговорился. Скоро ужин.