Глава 54 Ты...

София, словно понесшая лошадь, не разбирающая дороги и не признающая ни уделов, ни шпор, влетела в святое святых: личный кабинет Темного Лорда:
- Уделите мне немного времени, дорогой дядюшка!
Против обыкновения, она нашла Реддла не за столом с кипами бумаг, а посредине странной, ломаной пентаграммы. По углам горели высокие, в половину человеческого роста, красные свечи. Сама геометрическая фигура была составлена из чего-то, до дрожи напоминающего кости.
Не исключено, что человеческие.
- Ты! – рявкнул Волдеморт. - Как ты смеешь?! Без! Приглашения! Явиться! Сюда!!!?
Вместо того, чтобы испуганно отшатнуться, девушка сделала шаг вперёд.
- А ты, дядюшка? – злость и отчаяние придавали ей силы. - Как ты смеешь? Ты забрал у меня всё. Юность. Мечты. Моих родителей. В течение года ты только и делал, что клещами тащил из моего тела душу. Зачем тебе потребовалась ещё и моя любовь? Ты всерьёз полагаешь, что я испугаюсь злобного шипения?! Мне плевать! Слышишь? Можешь убить меня прямо сейчас!
- Плевать, говоришь? – с обманчивой мягкостью в голосе проговорил Реддл. – А если я убью не тебя, а? Если я убью твоего драгоценного Малфоя?
- Не убьёте.
- Уверена?
София поколебалась:
- Нет. С тобой ни в чём нельзя быть уверенной. Потому что ты - псих.
- Крусио!
Тело скрутило мучительным спазмом боли. Её палило огнём и одновременно разрезало на кусочки. Софию растворяли в кислоте и перекручивали в мясорубке.
Первые секунды девушка ещё надеялась, что это быстро закончится. Но боль не проходила, лишь нарастала. Кто-то кричал, корчась в мучительной агонии. Судороги заставляли мышцы напрягаться так, что сухожилия грозило порвать к чертовой матери.
Когда красная пелена отодвинулась, её будто швырнуло в прохладные воды. Боль отступила.
София лежала на полу, дрожа всем телом. Перед ней темнели ботинки и подол длинной, легкой робы мучителя.
Реддл опустился на колено, отбрасывая капюшон с голого черепа и открывая лицо:
- Никогда не зли меня, Софья.
Он протянул ладонь с длинными, похожими на щупальца, пальцами.
София отвернулась:
- Я не нуждаюсь в вашей поддержке.
- Вот как?
- Она ненадежна, Повелитель. Вы слишком легко предаётесь гневу.
Каждое слово обдирало сорванное криком горло:
- Зачем? - подняла девушка на своего мучителя янтарные глаза. – Зачем вы приказали Белле устроить весь этот фарс? Вам кажется это забавным?
- В той или иной степени. В той или иной степени, дорогая племянница. Это действительно забавно. Станешь старше, научишься понимать оттенки подобного юмора.
Когда Темный Лорд усмехался, его обтянутое кожей лицо ещё больше походило на череп.
- Ты точно – спятил! Ты мог бы быть великолепен, дядюшка. С твоим-то талантом; с твоей неуёмной жаждой жизни и жаждой знаний ты мог бы стать ключевой, знаковой фигурой в мире. А что мы имеем? Спятившего маньяка? Посмотри на себя! Даже то, как ты говоришь о себе в третьем лице: «Темный Лорд думает…»; «Нельзя обмануть Темного Лорда»; «Ты действительно думал скрыть это от Темного Лорда?», - кривлялась София.
Она понимала, что эта речь может стать последней в её жизни. И ещё повезёт, если её коротко «заавадят». Ну и плевать!
- Ты мог бы править и созидать, - продолжила она свой монолог. - Но всё, на что ты способен, так это во главе дурацкой своры в нелепых капюшонах, гоняться за подростком. Хорошо ещё, что без крика: «Ну, Поттер, погоди!». Рубишь головы своим солдатикам; заставляешь их уничтожать друг друга; спать друг с другом! Унижаешь их. Отрываешь ручки-ножки, словно не наигравшийся в детствие испорченный ребёнок.
Реддл трансформировал себе кресло взмахом волшебной палочки и уселся, с ожиданием взирая на девушку.
В том, что выглядела она жалко, София не сомневалась. И все равно с вызовом смотрела в глаза, лишенные намека на человечность.
Реддл склонил голову к плечу, любовно поглаживая свою палочку:
– Я мог бы наказать тебя, девочка. Мог бы заставить на коленях вымаливать прощение за каждое твоё слово.
- Да, пожалуйста! – засмеялась София. – Мы ваши верные слуги, Повелитель. И мы будем такими, какими вы захотите нас видеть: послушными-послушными; милыми-милыми. Если бы только у тебя оставалась крупица мозга, ты бы давно уже взвыл со скуки от всей этой удушающей, сладкой патоки. Но твои мозги, дядя, лежат по кусочкам вместе с расчленённой душой…
- Замолчи, - не допускающим возражения тоном проговорил Реддл. - Довольно. Думаешь, ты достигла дна? Думаешь, у меня не осталось в запасе ничего, способного держать тебя в узде, маленькая Принцесса Мракс? Ошибаешься. Ты уязвима. Очень. Конечно, твои родители мертвы, им уже не навредить. Но что ты будешь делать, если я, к примеру, начну пытать на твоих глазах драгоценного, хоть и бесполезного во всех отношениях, Драко? Или возьму и заставлю Люциуса переспать с собственным сыном?
Брезгливость и недоверие читались на лице девушки «крупными буквами»:
- Даже Малфои не опустятся до такого…
- Полагаешь - нет? Ну, не знаю, не знаю... Я вот думаю, чтобы сохранить Нарциссе жизнь и отец, и сын ещё как «опустятся». Оба. По очереди. Без лишних возражений. Ещё я могу одолжить наш хрупкий нежный цветочек, нашу Малфоевскую барышню, - Грейбэку. Хочешь посмотреть на настоящую мужскую дружбу, моя дорогая племянница?
- Разумеется, нет, мой любимый дядюшка. Меня нисколько не прельщают опыты по вивисекции человеческой души. Увольте. Предпочитаю «Крусио»…
- Изволь.
Яркая алая вспышка перед глазами. И снова тело выворачивается наизнанку, внутренности меняются местами с кожей. И снова каждый кусок режут острыми-острыми ножами…
София жадно хватала ртом воздух.
- В следующий раз будь осторожней, - назидательно наставлял Темный Лорд. - И, кстати, ты не права. Пытка длилась не часы – короткий взмах палочки, не более того. Ты слишком ценна для меня, моя маленькая «Астория Гринграсс», чтобы я угробил тебя по неосторожности.
Так? На чем мы остановились? Ах, да! На возможных способах сделать тебя послушной, кажется? Ну, так вот. Слушай. Я могу заставить тебя нарушить некогда данное слово никогда не применять «Крусио». Не делай таких удивленных глаз. Разве ты забыла о моей способности слышать чужие мысли?
Итак, «Крусио»! Кого выберешь: Снейпа или Драко? По непонятной причине к первому ты тоже питаешь сердечную привязанность. Хотя и осознаешь, что против дохлой героини Эванс у тебя маловато шансов.
- Это почему же? – на чистой вредности заставила себя прохрипеть София.
На лбу Тёмного Лорда наметились складки:
- В смысле?
- Не важно! В любом случае я не жажду составить конкуренцию миссис Поттер. Мне наш директор больше нравится в «недоступном» виде.
Волдеморт засмеялся:
- Ну-ну.
- Продолжайте, пожалуйста, излагать ваш увлекательнейший план. Весьма поучительно…
Сложив пальцы домиком, Волдеморт окинул взглядом фигурку девушки:
- А ведь я почти скучаю по тебе - прежней. Милая была девочка. Та, что сейчас передо мной - живучая гремучая змея. Ещё одна ветвь на стволе могучего некогда древа. Но по той, нежной, лживо-наивной и такой юной не скучать невозможно. - Волдеморт снова покрутил в пальцах палочку. – Ладно, поговорим о Драко. И о моем последнем капризе.
Видишь ли, я хочу, чтобы ты твердо усвоила урок, маленькая змейка. Привязанность - дорогая вещь. Не всегда позволительная роскошь. Я бегло, в общих чертах набросал некоторые варианты, как её можно использовать против тебя. Но, вынужден признать, человеческая природа такова, что людям необходимо любить. Без этого человек перестает быть человеком.
Что ж? Люби. Но не давай «привязанностям» порабощать себя. Помни, София, другой человек – это всегда другой человек; чаще всего – чужой. Ему нельзя верить, как самому себе. Потому что, какими бы ясными глазами на тебя не смотрели, тебе все равно солгут. Какими бы словами не согревали - между твоими интересами и собственными, другой человек всегда выберет - собственные. Это так же верно, как то, что вослед ночи придёт утро, а вечер сменится ночью.
Запомни. Заучи.
Никому нельзя верить.
Ни на кого нельзя полагаться.
Ни на кого не стоит рассчитывать.
В этот мир человек приходит один. Из него он уходит – один. От рождения до смерти ты можешь рассчитывать только на саму себя. Мужчина любит в женщине своё удовольствие. А удовольствие он способен получать от разных женщин. И он, без всякого сомнения, будет это делать. И винить его в этом – глупо. Он – мужчина.
Не стоит переживать по этому поводу. Как бы хороша не была ты - другая хороша уже только потому, что «другая». Её привлекательность не уменьшает твоих талантов. Просто такова жизнь.
***
София не сразу поверила глазам своим: как у Малфоя хватило наглости явиться к ней в спальню после всего, что случилось накануне?!
- Убирайся! – зашипела девушка. – Убирайся отсюда! Немедленно!
Кровать прогнулась под телом Драко.
- Ты…!? Как ты смеешь?! Слезь с меня, придурок!!! Убери гнусные лапы!!!
Драко засмеялся:
- Злюка! Но такой ты мне нравишься даже больше…
Руки юноши были горячими. Шероховатости на ладонях цепляли за мягкий шелк девичьей ночной рубашки.
- Пусти, грязный слизеринец! Жалкий слизняк! Хорёк вонючий!
- Шлюха, - насмешливо блестя глазами, вернул комплимент блондин. – Мугродье. Грязнокровка…
Он оседлал её, завёл руки за голову и неведомо откуда взявшимися верёвками прикрутил запястья к изголовью кровати.
София ужом вертелась, пытаясь вырваться, игнорируя вспышки боли в скрученных запястьях.
- Тварь!!! – визжала девушка, взбивая ногами перину.
- Сука.
- Урод! Козел! Мразь! Гадина! Подлец! Придурок!
Она запнулась, задохнувшись.
- Всё? - участливо поинтересовался Малфой. – Впечатляет. На одном дыхании - такой фонтан.
Его руки мягко, едва ощутимо скользили по девичьему телу вместе с мягким шёлком ночнушки.
Сохранять надменно-презрительную мину Софии было нелегко. Тяжесть мускулистого тела; губы, легко порхающие по её шее, словно крыло бабочки, - все обещало наслаждение, пробуждало желание.
Требовательные прикосновения горячих ладоней к груди заставили тело напрячься и потянуться, будто кошка.
- Я тебя ненавижу, Малфой, - процедила София сквозь зубы.
Драко тихонько засмеялся.
А потом впился в её губы поцелуем. Требовательным. Атакующим. Беспощадным.
Ласковость и нежность были забыты. Пробудившееся желание сделало юношу жестким, почти жестоким. Руки до синяков стискивали плечи Софии; поцелуи жалили, словно пчелы.
Когда рот Драко коснулся груди, София не сдержала сладострастного стона. Пальцы цеплялись за его плечи - девушка не заметила, когда путы соскользнули с её рук.
Кожа плавилась. Вся комната была словно в огне.
В блондине не осталось ничего медлительного или холодного. Ничего Малфоевского. Они оба горели на черном огне Блэков.
Яростный, неистовый, похожий на зверя, Драко словно и не замечал, что взятый им темп причинял боль.
Софии он напоминал горячий язык пламени, без всякого снисхождения пожирающего сухую ветку.
Его гортанный крик слился с её стоном и всё, - ненависть и страхи; несогласия и примирения; непонимание и обоюдная ревность, - растворились в мучительных и одновременно сладких судорогах.
Как финальный аккорд прозвучала оглушительно яркая вспышка внутри её тела.
***
- Гринграсс?
Ухватив пальцами её подбородок, Малфой заглянул Софии в глаза:
- С Беллой всё было не так. Я её никогда не любил. Просто - хотел. Я никогда не испытывал с ней и десятой доли того, что чувствую к тебе. Помолчи!
Сухая, шершавая ладонь накрыла девичьи губы, не давая ничего сказать. Ничего возразить.
– Просто выслушай, ладно?
Драко вытянулся на кровати. В его пальцах появилась сигарета. Блондин прикурил от волшебной палочки и с наслаждением затянулся, а потом выдохнул горький дым:
- Белла появилась в Малфой-мэноре сразу после того, как отца забрали в Азкабан. Просто вошла и осталась, будто всегда была…
Очередное облачко табачного дыма поднялось к потолку:
- Днем она все читала и читала книги, прогуливалась по дому, рассматривая безделушки; касаясь их чуткими пальцами, словно бы они могли чувствовать прикосновения. Обедала вместе с матерью - всегда в откровенных, сильно декольтированных платьях. Я не мог отказать себе в удовольствии заглянуть в эту чарующую глубину.
Драко невесело хмыкнул:
- А кто бы смог?
Он снова глубоко затянулся:
- Почти каждую ночь я летал на метле, тренируясь со снитчем. Он тускло сверкал в темноте маленькой потерянной звездочкой, а я несся следом. Пока не выматывался до такой степени, что готов был с метлы валиться.
Однажды тетка застукала меня за этим занятием и заявила, что я молодец, всё делаю правильно. Мол, хорошие Ловцы должны уметь играть даже в темноте, потому что именно ночью начинаются самые интересные игры… Мир прошлым летом весь пропитался похотью. У него было лицо Беллы. Моя зависимость от неё мне самому казалась болезнью. Она выпивала из меня все силы.
София, как завороженная, слушала юношу, не сводя глаз с его лица. Тонкого, бледного, очень красивого.
- Белла отвела меня к Лорду. Видимо, получила приказ. Поначалу мне с ними даже нравилось. Этакий ничем не ограниченный беспредел: ни рамок, ни скучных правил, ни морали. Это как парить в невесомости. Звучит красиво - «парить», в то время как на деле ты по идиотски висишь и почти не можешь влиять на ситуацию. Даже по-настоящему где вверх, где низ не разобрать.
Кривая улыбка раздвинула губы юноши. В серых глазах плескалась грусть:
- Мы частенько «седлали» с ней мётла и летели до ближайшего города, легко лавируя по широким проспектам или узким улочкам. Из ночного тумана выступали многоэтажки из стекла и бетона. По большей части для своих развлечений тетка выбирала молодых одиноких женщин.
Хрупких, светлых. Таких как ты. Или мама.
Склоняясь над ними, спящими, Белла шептала им что-то на ухо, творя сновидения. Под её дыханием невинные сны сменялись кошмарами, в которых смешивались кровь и секс, дым и страх. Краски исчезали, превращаясь в серое невзрачное и неясное видения.
Любимым сновидением моей тётки были сны о кровосмешении. Она прямо-таки упивалась ими. Это всегда её заводило.
Драко тряхнул головой, словно пытался избавиться от какой-то назойливой, неприятной мысли:
- О Блэках ходили разные слухи… Я не хочу думать о сгинувших кузенах. О Регулусе. О печально известном Сириусе. Чтобы её с ними не связывало, - это в прошлом…
Малфой потянулся за следующей сигаретой:
- У неё была дурная привычка живьем свежевать маленьких зверьков. Различных грызунов, пойманных в лесу: хорьков, куниц, мышей. Белла готовила из них эффективные косметические омолаживающие зелья. Я и подумать не мог, какого результата можно добиться с помощью свежей крови и перемолотых косточек…
Вот тогда-то я и пристрастился к этим маггловским… как их называют?
- Наркотикам?
- Точно. Крышу с них рвало так, что мама не горюй. Впрочем, по этому поводу мама-то как раз и не горевала.
Драко загасил сигарету в пепельнице, наколдованной им из вазы:
– Меня «опустили» прилюдно. В моей собственной гостиной. Мать вынуждена была молча наблюдать за процессом. Моя светлая, чистая мать! Я визжал, как свинья на бойне: совмещённые «Крусио» и Сивый – сильные впечатления… - хрипло засмеялся Драко. - Думаю, Тёмный Лорд, когда отдал меня Сивому, наказал не столько меня, скольких их обоих – Люциуса и Беллу. Он ревновал её ко мне. Позже Сама-Знаешь-Кто заявил, что если к концу года Дамблдор будет жив, на моем месте будет моя мать.
«Двухвостка» - знаешь, что это такое? Это когда в какую бы сторону ты не успел поставить нолик, противник все равно успеет выставить свой ряд крестиков… «Двухвостка», - заведомый проигрыш.
- Соболезную, - тихо выдохнула София.
- Вечерами был Сивый - ночами приходила Белла. Я так и не определился, кто хуже,
София молчала. Что тут можно сказать? Сумасшедшие? Оба. И племянник, и тётка.
Заразительно ли безумие?
- Я и сам теперь не смогу определить, когда моё презрение и ненависть к тебе, неприятие самого факта нашего обреченного союза переросли в то, что есть. Кажется после Дома с призраками?
- То, что ты пришёл тогда за мной, много для меня значило и действительно все изменило.
- Я тогда всего лишь выполнял приказ Волдеморта, - скривился Драко. – Разочарованна? Мне бы тоже хотелось сейчас выглядеть героем в твоих глазах. Но такова правда: я выполнял приказ. Тёмный Лорд хотел, чтобы ты училась. Учит Лорд жестко. Но он никогда не хотел тебя сломать. Поэтому меня выписали для страховки. И снабдили четкой инструкцией, что и как делать.
- Хоть что-нибудь в вашем мире есть настоящее?! – вскричала пораженная и уязвленная София.
- Ты! Ты – настоящая. Только ты…