Глава 37 Профессор Снейп

София проспала целые сутки. Спустившись в общий зал, девушка обнаружила, что в нём слишком много мужчин. Чёрный цвет УпСов досаждал. Духота, царившая в зале, угнетала. София сочла за лучшее прогуляться на свежем воздухе, и никто не стал ей в этом препятствовать.
За порогом девушку встретило ясное, безоблачное небо. Из-за кустов, с небес, с веток, отовсюду неслась разноголосая, звонкая птичья трель. Покачивались папоротники, подрагивали лиственницы, шуршала под ногами не успевшая сгинуть за зиму прошлогодняя листва. Жизнь во всем её ярком многообразии била ключом. Мир продолжал жить по своим законам, что удивительным образом утешало и одновременно ранило.
Здесь мало верилось в смерть вообще и в смерть Дамблдора в частности.
Скользя между деревьями, София размышляла о том, что иногда мы, люди, слишком высоко ценим себя. Нам-то кажется, что каждый из нас есть центр мироздания. В то время как на самом деле мы просто бесчисленные незаметные песчинки, подхваченные вихрем, незначительные для всего, что нас окружает.
Не хотелось думать о смерти, но словно назойливая муха кружилась в голове мысль, снова и снова возвращаясь: «Дамблдора больше нет. Дамблдора больше нет. Дамблдора больше нет».
Ей-то, Софии Хвелевой, какое до этого дело? Он, Дамблдор, ей не сват, не брат, не друг, не родственник. Она, София, не воин, не герой, не супер-пупер-мега ведьма. У неё не хватит духу противостоять Тёмному Лорду...
– Куда-то торопитесь, мисс Гринграсс?
София, споткнувшись, сбилась с шага.
В том, что она не заметила профессора Снейпа, не было ничего удивительного. Он стоял, прислонившись спиной к одной из старых елей, скрестив руки на груди, и волосы его успели намокнуть от росы, скопившейся на ветвях, то и дело срывающейся звонкой капелью. Видно, он так простоял долго, потому что птицы, при появлении Софии резко вспорхнувшие с места, до этого хлопотливо свивали гнездо, не обращая никакого внимания на человека.
– На вашем месте я бы выбрал другое место для прогулок, мисс.
– Если моё общество вас тяготит, сэр, – огрызнулась девушка, – никто не мешает вам удалиться.
– Я уже было отчаялся услышать фамильные интонации в вашем исполнении, – гортанный низкий голос наполнился привычной язвительностью. – Немедля воспользуюсь вашим советом.
Сделав несколько шагов, профессор рухнул, похожий на черного ворона, которого не удержали надломившиеся крылья.
– Сэр…? – кинулась к нему девушка. – Что с вами, профессор?
Сухостойник жалобно стонал под лёгким весенним ветерком. Больше не раздавалось ни звука.
Лицо Снейпа выглядело бескровным, брови и длинные подрагивающие ресницы выделялись удивительно ярко.
София, вдруг смутившись, с удивлением осознала, что профессор совсем ещё молодой мужчина. Захотелось убраться отсюда поскорей, но нельзя же оставить его одного в таком состоянии?
– Ренервейт, – взмахнула она палочкой.
Снейп застонав, слабо шевельнулся. Пальцы зельевара властно притянули девушку к себе. София оказалась прижатой к земле тяжелым мужским телом и в следующий момент ощутила жалящее прикосновение его горячих губ. От профессора исходил горчащий запах трав и дыма. Неожиданно голова закружилась, будто София выпила не одну рюмку шампанского. Волна незнакомых, пронзительно острых ощущений накрыла девушку с головой.
– Лили, Лили… - повторял профессор. – Лили…
– Придите в себя, профессор! Что вы творите?! Никакая я вам не Лили!
В черных, бездонных, холодно-обжигающих глазах отразилось узнавание:
- Мисс Гринграсс… - прошептал зельевар бесцветным голосом, отстраняясь.
София, высвободившись из кольца мужских рук, принялась оправлять складки одежды, не зная, куда от смущения девать глаза. Губы саднили, будто их наждаком натёрли.
– Сожалею, мисс Гринграс. Я был не в себе.
София коротко кивнула:
– Понимаю.
В ответ прозвучал безрадостный, похожий на шелест сухой листы, смех:
– Спать с учениками дурной тон. Я слишком занудный тип для подобных авантюр.
– Я уже сказала, сэр, что поняла, кому именно адресована ваша нежность! Вы бредили. Не заметить это мог разве что слепой! Похоже, дядя с утра успел выразить свою благодарность за вашу верную службу?
– Мы оба неплохо развлеклись. Так что я не в претензии.
– Могу чем-то помочь?
– Оставьте, – в шепоте острым лезвием резанула насмешка. – Вы на сегодня помогли вполне достаточно.
Взгляд зельевара задержался на девичьих запястьях, где остались синяки от его прикосновений.
– Я не хотел причинять вам боль, София, не желал быть грубым. Простите меня и окажите честь, прогуляйтесь со мной немного. Я хочу вам кое-что показать. Может быть, это несколько сгладит тягостное впечатление от нашей встречи.
Слизеринский декан шагал по лесу с легкой непринуждённостью, будто под ногами у него расстилались хогвартские мраморные плиты. София семенила следом. Деревья разошлись в стороны, словно театральный занавес, открывая взгляду кусты, покрытые маленькими душистыми цветками, похожими на крохотные белые звездочки.
– Закрой глаза, – попросил её Снейп. – Когда-то я показывал это другой девушке, пытаясь убедить в том, что магия не проклятие, а дар. Взгляни.
Они стояли в центре смерча из цветочных лепестков, медленно кружащихся в воздухе, наполняющих всё вокруг цветочным ароматом. Лепестки переливались прозрачной молочной белизной. Собравшиеся в лепестковых упругих изгибах капельки влаги в солнечных лучах сверкали ярче бриллиантов.
То был цветочный дождь пролившийся прямиком из Эдема.
Профессор Снейп взмахнул рукой и лепестки, напоминавшие экзотическую стайку бабочек, закружились быстрее, перед тем как осыпаться на землю.
– Ты плачешь? – удивился Снейп.
– Это было красивое волшебство, сэр. Но взгляните на кусты, - они больше не цветут.
– Увы! Магия легко уничтожает, но нет мага на свете, способного вернуть жизнь, ни человеку, ни цветку. Даже Темный Лорд потерпел здесь фиаско…
– А профессор Дамблдор?
София была готова откусить себе язык за невольно сорвавшийся вопрос.
Развернувшись, Снейп стремительно заскользил между стволами деревьев, растворяясь в их тенях, словно неприкаянный, гонимый Немезидами, дух.
Девушка устало привалилась к дереву.
Бог ты мой! Как могло так случиться, что она целовалась со Снейпом? И ей, кажется, это понравилось? Какой кошмар!
Обняв толстый шершавый ствол вековой ели, София устало закрыла глаза.
Безумие.
Всё вокруг чистой воды безумие.